Время близилось к обеду, когда Джек первым открыл глаза. Светило яркое солнце. Всё тело ныло от неудобной позы, в которой он проспал полночи. Прямо над его головой, по сетке расхаживали взад и вперёд две чайки. Они курлыкали, как голубки, покачивая головками и, словно в танце, соприкасались между собой крыльями. «Брачуются», – решил Джек. Ему было так интересно наблюдать за этим представлением, что он, боясь спугнуть влюблённых птах, сидел, как мышка, затаив дыхание. Но тут до его ушей донесся чей-то мужской голос, а точнее команда: «Подтяни шток, раззява, не видишь, что ли парус заваливается?!» В голове сразу возник вопрос: «А, где это мы?» Рассуждая логически, он пришёл к радостному выводу, что они на корабле и далеко от берега, так как не было слышно ни скрежета, ни другого шума, который ночью раздавался в порту. Выглянув из своего укрытия, он осмотрелся. Через крупные ячейки грузовой сетки, сплетённой из прочных канатов, были видны только высокие мачты с белоснежными парусами и флагшток с развивающимся на ветру флагом треугольной формы. Том мирно посапывал на мешке, подложив под правую щёку свою ладонь.

– Том, проснись, – шёпотом произнёс Джек, при этом осторожно потряс друга за плечо, – Проснись же ты.

Когда тот открыл глаза, продолжил:

– Том, у нас всё получилось. Мы в море. Только я ещё не смог хорошо всё рассмотреть – сетка помешала это сделать. Надо одному из нас выбраться и сходить в разведку. Всё там хорошо рассмотреть, а только потом решать, что дальше делать. Этим лазутчиком естественно буду я – с твоей комплекцией нас враз рассекретят. Жди меня здесь. Не высовывайся. Я скоро буду, – сказав это, он стал просовывать голову через разрез в сетке.

На капитанском мостике, как и положено, находились: капитан корабля – мужчина невысокого роста, лет шестидесяти, плотной комплекции, кубинского происхождения, по имени Рамон, и его старший помощник – худощавый, высокий мужчина, лет сорока пяти, интеллигентной наружности, с чёрными усами, по имени Стив. Вот уже более десяти лет, как они вместе бороздили моря и океаны на «Смелом». За долгие годы совместной службы на одном судне, они сильно сдружились и стали, как говорят – не разлей вода.

– Стив, как твои жена, дети, что нового? Успел намиловаться?

– А, то! Это дело не хитрое. Жена довольна! Дети тоже живы – здоровы. Старший сын на будущий год заканчивает школу. Собирается дальше продолжить учёбу в мореходном училище, в Англии. Там у меня тётка проживает. Бабулька – божий одуванчик, но ещё такая крепкая. Обещала приютить. А мне-то что, пусть продолжает начатое моими предками ремесло. У нас, ведь, целая династия моряков – вот уже семь поколений этим благородным делом занимаемся. Ему нравится, а это главное! Он у меня смышлёный, характерный, с пяти лет грезит о море. Хочет, как и вы – капитаном стать. Дай бог, чтобы всё им задуманное – сбылось!

– Дай бог. Дай бог. – Произнёс, о чём-то своем, задумавшись, капитан.

Мысленно, он перенёсся в то золотое времечко – годы детства, когда ещё юнцом, мечтая о странствиях по морям, убежал из дома. Не страшась больших волн, он на небольшой лодчонке, покинув берега Кубы, отправился в кругосветное путешествие. Подводное течение отнесло лодку далеко в открытое море. Не имея возможности сопротивляться стихии, он плыл по воле волн. Его безрассудный поступок мог бы привести к трагедии, но ему повезло. С турецкого корабля его заметили и полуживого, обессиленного подобрали на борт. Сколько суток он находился один в море, не известно. Его высадили в ближайшем порту. Потом он служил юнгой на торговом судне какого-то шейха с востока. Когда подрос и набрался опыта, пошёл учиться в мореходку. И с тех пор навсегда связал свою жизнь с морем.

– Капитан! Вы меня не слушаете? – переспросил Стив.

– Нет. Извини. Детство вдруг вспомнилось. Я, наверное, с возрастом меланхоликом становлюсь. Твой рассказ о сыне меня растрогал. Ведь и я в его годы был болен морем. Грезил о нём. Ещё раз извини меня, старика, что отвлёкся. Продолжай. Я слушаю.

– Младшая дочка – писаная красавица. Вся в мать! Бывало, сядет у меня на коленях и просит: «Пап, а пап, заплети мне косички морскими узлами». А я ей: «Что ты, Дианочка, как можно? Такие узлы даже не каждый-то моряк развязать сможет». «Ну и пусть», – смеётся она, – «За то надолго! Пока ты не вернёшься – буду носить и тебя вспоминать». Славная девчушка, хозяйственная, во всём матери помогает. Вырастит – завидной невестой и женой для кого-то станет. Люблю я их, кровиночек моих. Скучают они без меня и я по ним. Ждут моего возвращения с нетерпением. А я, чтобы как-то скрасить их жизнь, каждый раз из плаванья привожу им подарки.

– Да, им тебя не хватает! А дочке-то, сколько годков исполнилось уже?

– Четыре. Пятый пошёл. Она поздно у нас родилась. Уже и не надеялись. Бог помог. Я ведь всегда дочку хотел. Надеялся. Теперь каждый раз, когда возвращаюсь домой из плаванья, она уже тут как тут, на причале стоит в своём розовом платьице с бантиками в косичках, ручонкой машет, улыбается. Возьму я её на руки, к груди прижму, и так на душе сразу спокойно становится. Слёзы радости так и льются из моих глаз. Простите за такие откровенные подробности. Я ведь по натуре человек сдержанный. Сами знаете. Но тут, другое дело – сил нет удержаться.

– Незачем оправдываться. Это хорошо, когда есть, кому встречать. Мне в этом плане не повезло. Точнее – сам виноват. Не мог надолго связывать с кем-либо свою судьбу. Считал, море и любовь – понятия не совместимые. Глупый и наивный был. А когда поумнел, уже поздно было. Так семьёй и не обзавёлся, о чём теперь жалею.

Так ведя неспешную беседу, капитан обратил внимание на странное шевеление на поддоне с грузом. Сначала ему показалось, что это крысы орудуют, и он чертыхнулся:

– Вот, бестии хвостатые! Опять повадились зерно воровать! Сколько денег на отраву для них истратил, а им хоть бы хны – живы гады! Ты прикинь. Одна такая несушка способна перетаскать за день более пяти килограммов провизии и спрятать где-нибудь в вентиляционной шахте или на нижних ярусах, в трюме. Это ещё полбеды. В прошлом рейсе почти два мешка крупы россыпью были обнаружены в машинном отделении среди угля. Я тогда грешным делом на моториста подумал. Хорошо матросы подсказали, что видели здоровенных крыс. Даже в качестве вещественного доказательства притащили одну – на половину, обглоданную своими же сородичами. Одни убытки от них! Пойду, проверю, что они там опять набедокурили.

Капитан спустился по трапу с мостика и направился к задней части корабля, где на специально огороженной площадке хранился весь перевозимый груз. Подойдя ближе, он заметил чью-то рыжую голову, обсыпанную не то мукой, не то извёстью. Спрятавшись, стал ждать. В следующий момент, с мешков спрыгнул малец с конопатым лицом. Он пригнув голову и озираясь по сторонам стал пробираться между ящиков по направлению камбуза. Хорошо разглядев подростка, капитан вышел ему навстречу и скомандовал: «Стоять! Руки вверх, а то буду стрелять!»

– Не стреляйте дяденька! – взмолился Джек, поднимая обе руки. И готовый в эту секунду провалиться сквозь землю – таким неожиданным для него было появление этот солидного, пожилого мужчины.

– Кто там ещё с тобой? Вылезайте все! – прикрикнул капитан, при этом специально напустив на себя грозный вид.

– Там мой друг, Том! Том иди скорей сюда! – закричал Джек, боясь опустить руки. Страх сковал всё его тело. Даже зуб на зуб не попадал.

Когда Том благополучно слез по сетке на палубу и подошёл к ним, капитан немного смягчился и, разрешив опустить руки, спросил:

– Ну, рассказывайте: кто такие, откуда будите, как и с какой целью проникли на корабль?

Ребята без утайки всё ему честно рассказали, умоляя при этом оставить на корабле, юнгами, так как не мыслят свою жизнь без моря и хотят посмотреть мир. Капитан, выслушав их исповедь, выкрикнул:

– Вахтенный! Боцмана ко мне! – а сам повёл ребят в кают-компанию. Оказавшись в большом помещении с прикрученными к полу столами и скамьями, он уже спокойным голосом предложил ребятам сесть. Заметив матроса, капитан, обратившись к нему, сказал:

– Принесите, любезный, мне и этим голубчикам что-нибудь поесть.

Получив приказ, вестовой ушёл. Буквально сразу в каюту вбежал запыхавшийся боцман и с порога затараторил:

– Товарищ капитан, боцман Чубак по вашему приказанию прибыл!

Хотя корабль был не военным, а торговым судном, но дисциплина на нём была заведена очень строгая. На это ребята сразу обратили внимание.

– Проходи боцман, знакомься, – указывая на них рукой, произнёс капитан.

Том и Джек, не сговариваясь, сразу опустили глаза на стол, подумав, что их сейчас арестуют за незаконное проникновение на корабль и отведут в камеру, если таковая имеется на судне. Но этого не произошло, а наоборот. Капитан улыбнувшись, сильно прищурив глаза, добавил:

– Принимай пополнение, Чубак! Вот этот крепыш – юнга по имени Том, а вот тот, который весь в конопушках – юнга Джек. Ставь их на довольствие, а после обеда они могут приступать к своим непосредственным обязанностям.

Подняв глаза на говорившего, ребята тоже дружно заулыбались. При этом, показав всем свои крепкие, белые зубы. Сбывалась их давняя мечта. Все страхи последних часов дня и ночи, как дым моментально улетучились. Отобедав, боцман отвёл их в кубрик, а затем, собрав всю команду на палубе, представил ей ребят. Каждый из них был прикреплён к наиболее опытным матросам, которым была поставлена задача обучить новобранцев всем премудростям морского дела. И закипела работа. Уже через день юные путешественники знали названия всех мачт на корабле: передняя – фок-мачта, средняя, самая высокая – грот-мачта и задняя – бизань-мачта. Каждая из них состояла из двух или трёх составных по длине частей: собственно мачты, стеньги и брам-стеньги. У мест соединения этих частей были расположены площадки: нижняя – марс, верхняя – салинг. Все матросы на корабле были распределены по различным участкам работы и имели специальные названия, как например: сигнальщик – наблюдал за всем, что происходило вокруг корабля, и, одновременно, подавал и принимавший сигналы, марсовый – работал на марсе, а кок – являлся судовым поваром – готовил разные вкусности. Ребята же помогали всем и работали везде, где только требовалась их помощь. Их сразу полюбили все моряки: за усердие, весёлый нрав и недетское трудолюбие. Нет, конечно, выдавалось время и на отдых, когда почти вся команда собиралась в кубрике. Тогда один из матросов брал в руки гитару и начинал петь свои или народные, почему-то всегда грустные песни: о доме, о родине, о друзьях и подругах. Все слушали, затаив дыхание, иногда подпевая. А то, рассаживались за столом и играли в карты или кости. Обычно это происходило по вечерам, перед отбоем. Постепенно ребята привыкли к условиям жизни на корабле и дни для новичков побежали очень быстро. Они получили новое обмундирование и теперь важно вышагивали по палубе в зюйдвестках – непромокаемых шляпах с большими полями, которые спасали моряков от морских брызг, а так же от палящих лучей солнца.

«Смелый» продолжал всё дальше и дальше следовать по заданному курсу. Попутный ветер, раздувая все паруса, давал возможность ему экономить на горючем топливе, которое забрасывалось в топку для работы двигателя только при полном штиле или при слабом ветре. Ничто в океане не предвещало беды.