А ведь верно, что слово или маленькая ошибка могут и до ракетно-ядерной довести… Боже, дай ума дипломатам!
– Викторыч, спать ложиться нельзя. Не встанешь.
– Иваныч, отстань…
– А я тебе говорю, нельзя! Уже 5.30!
В висках гулкий отсчет секунд, во рту «кака», глаза закрываются сами. Тяжелая ночь. Голова кружится.
Я проиграл три рубля. В «тысячу». Денег не жалко, здоровья нет… Тошнит, болит не только кора головного мозга, но и древесина.
Подушка-подружка, где ты? Уронить голову и забыться… А тут этот противный Иваныч. Нет, не друг, сволочь, тормошит. Блин, как тошнит…
Мы не на базе в Петропавловске, вернее, в Завойко. Лодка в док собралась, постановка завтра. Пусть механик отдувается. Спать… А я думал, старпом, ты мне друг. Сука ты, не тормоши…
– Виктор ыч, подъем флага через 20 минут. Пойдем. Подъем!
– Блин, друг называется. Да не сплю я. Я просто на все глаза закрыл.
А какая мягкая подушка… Что? Подъем флага? Встать, встать… Елы-палы, встал! Удивительно… Хотя, только мертвый моряк имеет право не выйти… А я жив. Лучше бы вчера умер.
– Иваныч, вперед, на подъем флага!
– Вот и молодцом, Викторыч, вот и молодцом. Говорил я тебе, спать нельзя!
Вскарабкались. Построение. Доклад командиру.
– Флаг поднять!
Лапы к уху! Вольно!
– Слушай суточный план. Командирам боевых частей начать развод на работы.
Ну старпом, ну зверь… Железный он, что ли?
– А вот теперь, Викторыч, и передремлем пару часиков. Командир тоже спать идет, но нам встать надо чуть раньше…
Друг. Опытный, умный. Здравствуй, долгожданная подушка!
А как хорошо все начиналось.
После «адмиральского часа», раздачи очередных пирогов, кнутов и пряников на построении командир подошел ко мне и задумчиво сказал, посмотрев на лес, начинавшийся прямо за пирсом:
– Зам, а ведь грибы пошли… Пойдем, проверим? Собирал?
Пошли. Ну, я-то грибы в лесах под Владиком собирал с детства, крупные. Заросли папоротника увидел, прилег. Среди тонких зелено-красных стеблей столбики потолще. И вперед. Корзина – сковородка.
В последний раз по грибы ходил уже здесь, на Камчатке. Друг пригласил. На склоны вулкана Авача. Идем втроем с соседом друга. Навстречу люди полные корзины прут, а у нас ноль, поганок даже нет. И не видели.
Друг говорит:
– Мужики, лес, хорошо. А вот рябина. Собирайте, собирайте ягоды, я вас варенье варить научу.
Собрали. Грибов нет. Да и ягоды сомнительные для варенья.
Километра через три, вверх по склону, наткнулись-таки на грузди. Рябину выкинули, грузди в кульки. А народ сверху спускаясь, все белые тащит. Обидно. Идем дальше. О! Пеньки! А на пеньках – опята! Облепили пенек, как бедные родственники богатого племянника. Пришлось выкинуть грузди, опят много. Режем. Ноги болят с непривычки пеших походов в гору, но настроение улучшается. Сосед друга говорит: «Ну что, не зря я вас в лес вывел? Опята! Научу вас готовить».
А сверху народ с белыми. Очень обидно. Хотя ладно, опенок тоже гриб…
А потом выходим на огромную поляну на самой вершине. Плато. На плато трава, а среди травы – белые. Тысячи! И шляпки коричневые размером с бескозырку. Стоят, красавцы, толстенькие, высокие. И до горизонта… А на грани видимости кратер дымится в снежной шапке, там, в конце плато. Тепло грибочкам. Ну, здравствуйте!
Понятно, сначала выкинули опята…
Кульков не хватило. Сняли рубашки, завязали на манер мешков и режем, режем… А когда вниз спускались, пригибаясь под тяжестью, опять видим грибы. То слева от тропы, то справа. А взять уже некуда…
Командир носится по кустам, кулек почти полный, а у меня – ноль. Хотя ищу внимательно. Гриб, он открыться должен. Мне не хочет.
– Ну что, нашел что-то?
– Нет, Александр Иванович. Нет грибов.
– Искать нужно уметь! Что, зрение слабое? А ты очки купи!
Доволен командир, издевается.
– А я… А я белый ищу!
В кустах демонический смех от земли несется, значит, опять нашел, срезает.
Расстроенный, выхожу на полянку, присаживаюсь на толстый ствол упавшей березы, закуриваю. Поднимаю глаза – вот оно, чудо совершенное! В двух шагах! Тусклый глянец шляпки, снизу – плотный бархат, толстая крепкая ножка, толщиной в руку. Крепыш такой, тридцати сантиметров ростом. Прежде чем срезать, любуюсь. А теперь аккуратно, левой рукой придерживая… Ух, ты, охватил только часть «ноги», толстенькая. Режу ближе к земле, грибницу не нарушаю.
Курю, жду. Из кустов, довольным лосем, с треском, на поляну вылетает командир. Кулек полный, опята, сыроежки, прочий сор.
– Ну что, нашел, студе…
Студент – слово не обидное, покровительно-снисходительное.
Слова замирают на губах, глаза округлились. Увидел. Шок. Пришел в себя. Две секунды. Он и в море, в самой сложной обстановке, через пару секунд решение верное выдает.
Счастливая улыбка превращается в жесткую волевую прорезь рта.
– Я не понял, товарищ замполит! Вы чего расселись? Вы тут по лесу бродите, а на лодке личный состав как безотцовщина, сам себе предоставлен? Старпом с механиком уже в мыле, языки на плече, служат родине, как пудели, а вы курите и без разрешения, в присутствии старшего!
Развернулся, кулек приподнял, но не выбросил, передумал, унесся. У меня столбняк закончился, тоже бегу служить. Ума хватило гриб в кулек спрятать, хорошо в непрозрачный.
Командир уже метрах в ста впереди. Пролетел как вихрь по пирсу, оставляя за собой обезглавленные и рассеченные до пояса тела, подвернувшиеся под разящий палаш командирского гнева. Кровь, кровь, брызги багровые, сталь клинка дымится… Последний удар снес бы голову старпому, но тот щит успел подставить, отскочил.
Лодка качнулась, приняв на борт командира. Из верхнего рубочного слышны крики, стоны, рыдания, Наверное, по отсекам пошел… На пирс выползает тяжело раненный механик, молча проползает мимо нас со старпомом, кровоточа ниже пояса, оставляя широкий красный след, и ну добивать кувалдой агонизирующие на пирсе тела! Боже, как бьет! Жестокий человек, но справедливый. Не вмешиваюсь.
Картина Верещагина «Апофеоз войны». Ну с горой черепов. Или не так называется?
Старпом:
– Викторыч, что произошло?
Усы дыбом от незаслуженной обиды и удивления. Молча показываю старпому ГРИБ. Тот аж приседает:
– Писец, приехали… Это ж минимум на два дня мясорубки. И угораздило тебя найти.
– А я чё, виноват? Да иди ты…
Сообща ищем выход.
А командир дока – мой хороший знакомый. Я до лодки в ВИСе служил. Вооружение и судоремонт. В том числе ПМки и доки. ТПД. Обговорили, нашли выход. Договорились с гонцом-миротворцем. Лавровую ветвь дали. Вари, сволочь! К вечеру чтоб было готово. И к командиру сходи сам. Нас не примет.
Спускаюсь, иду в каюту. За переборкой ревет командир: «А заму передайте, завтра постановка в док, а у него в «Боевых листках» это историческое событие не отражено!» Мысли в ответ: «Блин, Александр Иваныч, обижаете. Со вчера висят, чего я „бычков“ вечером поимел? Выпустили». И что такое «Боевой листок»? Бумажка. Ах, да, да, правила игры…
– А с кем командир разговаривает?
А и нет никого. Знает, что слышу. Через переборку. Избегает, общаться не хочет. Стул в переборку периодически кидает.
Чу, дверь каюты хлопнула. Старпом. Шепчет что-то.
Командир унесся куда-то. Не, криков не слышно. И куда? И пошто обидел? С «листками»? Да нет, командир – человек не мелочный. Глубже надо копать. И что я не так сделал?
В каюту заходит старпом.
– Викторыч, что с грибом делать будешь?
– Порежу на кусочки и посушу. Здесь, в каюте.
– Ты что, в каюте нельзя. Только дома, здесь он столько дерьма наберется… Это мы дышать можем, а гриб – животное нежное. Вонять лодкой будет. Ты сваришь, а жрать не сможешь. Понюхай свой дипломат с чистым бельем. Ну, чем пахнет?
– Лодкой.
– Вот, видишь. А домой не скоро попадем. Ну, ты думай, а я пошел.
– Личному составу – отбой. Дежурный.
Лежу, не спится. Ни старпома, ни командира… Дверь отъезжает на роликах. Старпом:
– Викторыч, ты гриб еще не резал? На сушку?
– Да нет. Ты ж сказал, вонять будет. Где вы?
– Ты, это, вот что. Командир дока поляну накрыл. To-се, но главное блюдо-картошка с грибами и жареным луком. Только вот беда, у опят дух есть, а вкуса нет, корешки. Отдай ГРИБ, блин, я тебе говорю!
– Да бери.
Ну и сука, ну и дипломат!
Сидим в каюте командира дока, шильцо, картошка с грибами бесподобная. В «тысячу» играем. На надводном корабле в «преф» играли во время «большого Сида» с пятницы до понедельника. Вист по полкопейки. Но и «тыща» тоже ничего.
Командир издевается:
– Зам, ну и где твой ГРИБ? История, переваривается уже. Здорово я тебя обул? Сушить, сушить… Придумал, тоже мне…
Я проигрываю. Злой.
– Александр Иванович, я завтра еще один найду. Больше. Тот и засушу.
Пыхнул командир глазом, а потом засмеялся.
– Удачи тебе, зам. Такие грибы – редкость. Сожрали уже. Забудь. Успокойся. С тебя трояк. Завтра отдашь? Ты что делаешь, с чего зашел? Ну, твое дело. Карты, они счет любят… Ты считай, студент. А то без штанов останешься. А зачем мне зам голозадый?
Опять выиграл. Счастливый.
А обещание или угрозу я выполнил. В свой адмиральский час, святой, на следующий день в лесу еще большего нашел. Не срезал. Ну его на фиг. Ну что такое ГРИБ? Пусть растет. Только рукой погладил.