Опять это одиночество. Я в Древнем Египте, сплю во дворце, а холодно так, словно северный полюс решил заглянуть ко мне на эту ночь. Тяжело, как же тяжело без него! Это неописуемо трудно, желать его рядом, придумывать себе, что вот он обнимает тебя, только чтобы уснуть.

Нельзя, один раз влюбившись по-настоящему, без притворств и выдумки, которую сам себе зачастую придумываешь, отпустить и смириться. Пусть и не навсегда, пусть он вернется скоро…. Но это скоро кажется вечностью, растягиваясь в каждой секунде, каждом мгновении, каждом вздохе.

Говорят, надежда – это все. Пока она жива, то жить и самой можно. Согласна. Терпимо. Больно только дышать. А так – да пусть себе живет, что ей будет?

Снились сны, беспокойные, страшные. Не было в них Энцо, я искала его, но не было моего мужчины нигде. Все меня чем-то отвлекали, пытались увести куда подальше, но я все еще искала его. В толпе, в пустых коридорах, в заброшенных домах, на улицах и временах. Где бы он ни был, я следовала за ним.

Но его не было.

А потом я вдруг услышала голос. Он был каким-то мутным и глухим, как будто я находилась под водой, а он звал меня с суши. Я пошла на этот голос, повинуясь ориентиру – моему имени. Что-то екнуло в моем сердце, желудок свернулся в трубочку, но это было не приятное чувство, которое дарил мне Энцо. Это была боль разочарования, понимания, что это не он…

– Сирина, – еще раз услышала свое имя я и открыла глаза.

Невольно выдохнула вместо воздуха его имя и быстро села на кровати. Глаза еще не успели открыться, голова тут же стала тяжеленной, но мне важно было знать. Зрение восстановилось не сразу, но я прилагала к этому все возможные усилия.

– Нет, – тихо ответил мне Макс, сидя прямо передо мной. – Извини.

Я вздохнула и потерла лицо руками. Теперь пробуждение было не таким прекрасным, хотелось снова уснуть. Там я хотя бы что-то делала. А здесь? Сижу в Древнем Египте с этим зажравшимся мальцом, решившим стать фараоном.

Злость закипала во мне медленно, но очень действенно. Согласна, необъяснимая агрессия еще никому не помогла. Но я начинала ненавидеть Робина все сильнее. Если бы я только могла, я бы из-под земли его достала и уничтожила на месте. Из-за него я должна торчать теперь в Древнем Египте одна, без Энцо, и надеяться на лучшее. Большего мне не осталось.

Сделав еще один глубокий вздох, я оценила обстановку: утро, Макс, не выспавшийся, сидит передо мной.

– Ты с Зором что? Всю ночь был? – Повела бровью я.

– Да, – закивал Макс.

– Что это ты там делал всю ночь? – Хмыкнула я.

На Макса было злиться бесполезно, особенно выплескивать на него свою злость. Смысл? Он же ни в чем не виноват, да к тому же еще пока мой друг. Не хотелось бы его потерять. Особенно сейчас.

– Мы разговаривали, – устали вздохнул Макс.

– Надеюсь, на тему нашего возвращения? – Макс бросил на меня виноватый взгляд. – Макс!

– Это ненадолго! – Внезапно вспыхнул он. – Просто… сразу так нельзя, понимаешь?

– Чего нельзя? Не понимаю!

– Ну… он расстроен.

– Как ты заметил? – Скривилась я.

– Нельзя ему сейчас ничего пока рассказывать. Он только уснул к утру, я его еле успокоил.

– Меня не интересует, что ты для этого сделал, меня интересует другое: каков план?

– План…, – Макс нахмурился и попытался придать выражению лица серьезный вид, – мы останемся с ним. Но это на время!

– Насколько?

– На пару дней, – пообещал Макс, стало понятно, что он не закончил. – Или недель. Но не больше! В нашем времени, сама знаешь, дня два пройдет от силы.

– Макс, почему ты не хочешь рассказать Зору правду?

– Какую правду, Сирина? Что он должен умереть и поэтому мы заберем его с собой?

– Именно!

– Ага! Он вон как расстроился, узнав, что в будущем о нем никто не слышал, а ты предлагаешь сказать ему такое! Да он всех убьет!

– Забавно, что об этом говорит мне единственный человек в мире, который верит, что в Зоре есть что-то светлое.

Макс устало вздохнул. Ему тяжело давался этот разговор после целой бессонной ночи.

– Мы должны его поддержать, – произнес он. – Пусть это займет какое-то время, но… я ведь предал его.

– Это когда же?

– Когда не спас его, когда позволил ему уйти в другое время, а он ведь не знал, в каком именно я живу.

– Может быть, он бы и нашел тебя, но это бы вряд ли что-то изменило, – заметила я. – Как говорит Эдди, все когда-нибудь уже случалось. Если мы здесь, то нам суждено было здесь оказаться. Но мы не можем поддерживать его идею править Египтом. Сегодня Египет, а завтра весь мир.

– Ну не завтра… – проговорился Макс, пожав плечами, а потом быстро глянул на меня. – Не волнуйся! Я отговорил его от этой идеи!

– Так это уже была идея?!

– Но он согласился отложить ее! На пару дней.

Макс виновато улыбнулся, я лишь раздраженно вздохнула. Спокойно, я на его стороне, спокойно.

– Каков план, Макс? – Спросила я.

Он с надеждой глянул на меня.

– Я хочу подождать. Немного, но подождать. Дать ему возможность привыкнуть к тому, что я никуда не уйду. Больше. Я постараюсь с ним поговорить. Но это не должно иметь эффект разорвавшейся бомбы, ты же понимаешь?

– Я понимаю. Но почему ты думаешь, что он не пойдет сам?

Макс фыркнул.

– Он Правитель Египта, думаешь, сменить дворец на однушку в двадцать первом веке его прельщает больше?

– Должно. И это на тебе.

Несмотря на весь скептицизм, который зародился во мне с того самого момента, как Макс сказал «пусть правит», все-таки бегать по полуразвалившимся хибарам и ночевать на сене или мешках с подозрительным содержимым внутри и жить во дворце – это совсем разные вещи.

После непродолжительного перерыва, нас накормили, одели, обули, окружили комфортом. Что-то было приятное в том, как стражники фараона тряслись над нами. Ну а что? У них тут приказ, а мы…, а мы нагло пользуемся.

Макс, конечно, прилип к своему Зору и не отходил от него практически ни на шаг. Как я поняла по прошлому разу, когда отправилась в первый раз возвращать Макса в наше время, это у них постоянная такая игра «привяжись веревочкой и ходи хвостиком». Поскольку мне было довольно боязно оставаться одной в огромном дворце, я старалась держаться этих двоих.

Надо сказать, я не ожидала что они… в таком взаимопонимании. Удивительно, как человек из Древнего Египта и мой современник, нашли общий язык. У них как будто не было ни разницы в возрасте, ни во времени, ни в чем ином. Они просто сосуществовали в полной гармонии и вели беседы, словно два соратника.

А беседы им вести было о чем. Зор, как Правитель Египта, занимался многими вещами: решал некоторые аграрные вопросы, собирал новый совет приближенных к себе, отправлял парочку отрядов своих лучших воинов искать предателей в городе, подавлять мятежи и по результатам принимал какую-то делегацию из соседнего государства, до которого дошла весть о смене власти.

Меня, лично, немного кольнуло только одно обстоятельство – когда эта делегация приехала, Зор высказал некоторые соображения о сплочении двух государств и женитьбе на дочке местного правителя. Это могла быть я, злобно думала про себя я. Макс, как будто знал об этом, и все время подпихивал меня локтем, когда мой взгляд становился уничтожающим.

– Что ты меня пихаешь? – Бурчала себе под нос я.

– А что ты, как маленькая? У тебя есть Энцо или нет?

– Есть, конечно, – яростно ответила я. – Но… Царица Египта…

Да уж, вариант шикарный. Честно говоря, даже не думала, что для меня это может стать таким соблазном. А вот интересно: если я скажу Энцо, что желаю стать царицей, что он сделает? Вот тут-то меня и отпустило. Когда я представила себе, как он свергает любого – на мой сугубо личный предпочтительный выбор – какого-нибудь короля или султана, или фараона, да кого угодно, сразу стало тепло на душе. Мои странные иррациональные желания, ведущие меня к жажде власти, немного поутихли. Пусть себе кто-то станет царицей Египта, я могу стать Царицей Мира!

Ну, в своей голове я могла позволить себе любые мысли, так что…

В общем, прошло больше недели с тех пор, как мы здесь оказались и, несмотря на то, что Макс даже не начинал разговор с Зором на важные темы, я как-то не сильно сопротивлялась, все больше привыкая к, так сказать, местным условиям жизни.

Единственное, что все-таки покоробило меня, это примерно десятый день, если я не ошиблась в подсчетах. Бессовестная я и Эдди нас больше никогда в жизни не отправит в прошлое с таким безалаберным отношением. «Будьте как мышки», говорил Эдди, «чтобы вас никто не заметил», говорил Эдди, «минимум времени, чтобы никто не запомнил вас и ваших лиц», болтал себе Эдди. Ха. Ха. Ха.

Зор дал возможность Максу отдать приказ по какому-то там случаю, Макс сразу же распрямился, лицо вытянулось, появилась непонятная улыбка, глаза – совершенно ошалевшие от ощущения, которое ему подарило то чувство, когда десять человек склонились перед ним и безотлагательно принялись выполнять приказ.

Мне такой возможности лучше не давать с моими-то внезапно, откуда не возьмись, появившимися амбициями. Правда, мне и не давали. Все-таки я до сих пор позиционировалась, как иностранная принцесса, поэтому, раз уж выбрала не быть Царицей Египта и не носить наследника под сердцем, сиди и радуйся, что тебя держат близ Фараона. Не скажу, что я радовалась, странное чувство внутри меня мелким червячком, но разъедало периодически каким-то совсем новым ощущением. Но я успокаивала себя тем, что все-таки в свите Фараона быть не так уж и плохо.

Макс тоже сильно изменился. Он стал более уверенным в себе, более жестким. Даже в отношении со мной. К концу третий недели – удивляюсь, как до сих пор Эдди не нашел нас, чтобы за уши тащить домой – этого стоило ожидать. Не знаю, как там я, но Макс изменился и все-таки в лучшую сторону. Какие-то черты я стала узнавать в нем, которые были присущи моему мужчине. А за нехваткой Энцо Макс хотя бы немного, но мог меня успокоить.

Правда, я не могла не думать о возвращении. Тем не менее, время в 2013 году тянется по-иному и там прошло всего-то пара дней (или вообще и дня не прошло, я не очень в этих подсчетах), поэтому технически, возможно это и не так уж плохо, что мы так долго находимся в Древнем Египте. К тому моменту, как мы все-таки вернемся домой, Эдди уже найдет Энцо, и я спокойно отправлюсь за ним.

Но после этого я возьму отпуск на целый год. Пусть новенькие работают, я уже утомилась от этой бесконечной смены времен и погодных условий. Как бы я не любила быть подле фараона, жара была убийственной. Кондиционеров во дворце сильно не хватало.

Тем не менее, в полном комфорте и удовлетворенности оставаться было трудно. Были вещи, которые меня напрягали. Самая главная из них – мобилизация. Зор на днях устроил смотр молодых сынов, к которым он лично вышел, чтобы осмотреть каждого. Мне не хотелось думать о худшем. В тот момент, когда они все при виде нас поклонились нам, мне вообще ни о чем больше думать не хотелось, можно было смело выносить – просто, когда неизбежность стала накатывать, пришлось ее принять.

Зор собирал армию. Сегодня это были просто мальчики от двенадцати до шестнадцати лет, завтра, или через пару лет, это будут воины. К тому же Зор все-таки рассчитывал породниться с тем соседним государем, заведя парочку наследников с его дочкой, а значит, добавить его армию к своей. И, к сожалению, это все было не ради праздного любопытства или же каких-либо возможных развлекательных мероприятий.

Зор готовился к войне. К завоеванию. Надеюсь, мы не слишком сильно изменили историю Древнего Мира, оставив его в этом времени готовиться к захватнической миссии. Одно радует, по крайней мере, мы хотя бы с ним, и если что… Не думаю, что как-то это спасет мир, особенно с нашим с Максом теперь новым статусом.

Впрочем, не важно.

Где-то внутри меня в один прекрасный день – к концу месяца нашего пребывания здесь – все-таки кольнул укол совести. Я посчитала, что уже прошло достаточно времени в 2013-м, чтобы вернуть Энцо, по которому я патологически скучала, и все-таки начала зудеть над ухом Макса.

– Ты должен с ним поговорить, – настаивала я, пока фараон разбирался с проблемами насущными.

Надо было решить дела дальних уделов, где царила засуха. Вот он и разбирался, сидя на троне в своем тронном зале, пока мы с Максом, стоя за ним, шушукались.

– Перестань приказывать мне, что я должен, а что нет, – строго ответил мне Макс.

Говорю же, изменился мой напарник славно. Вот и попробуй теперь его убеди.

– Но Макс, нам нужно вернуться в свое время, мы больше не можем ждать.

Он ухмыльнулся.

– Что? Неужели тебе надоело быть любимицей Правителя?

Я вздохнула.

– Теперь я понимаю, конечно, почему ты здесь хотел изначально остаться, – поддела я его. Макс остался недоволен, но меня даже взглядом не осчастливил. – Но, так или иначе, мы слишком сильно меняем историю.

– Ты этого не знаешь.

– Что-то я помню только Рамзесов и Тутанхамона, ни о каком Зоре-завоевателе речи ни в одном учебнике не шло.

– Зор еще ни одну войну не развязал, – отмахнулся Макс.

– Да, потому что армию еще не добрал, – кивнула я. – Сам знаешь, кому и что он отправил позавчера.

А именно – с гонцом ближайшим государствам письма о союзе, который, по словам нашего славного Правителя, «…укрепит наши отношения и объединят нации…». Зор сколачивал огромную армию, и это нравилось мне все меньше и меньше. Не ровен день, когда он выпустит всех своих воинов и натравит их на какую-нибудь Европу. И что тогда станется со всеми, кто еще не родился, но должен был? За Энцо я стала переживать теперь гораздо больше.

– Он просто заключает союзы, – отмахнулся Макс.

У него даже осанка стала какой-то… королевской. Выправке можно было позавидовать. Помимо всевозможных дел, которыми мы с Зором тут занимались, эти двое любили помахать мечами, что было довольно занимательно, но помимо этого давало понять, что Макс креп не только духом.

– Сегодня союзы, завтра объявление войны. Что ты будешь делать тогда?

Макс внезапно резко посмотрел на меня и буквально задавил взглядом. Все-таки что-то мужское и первобытное в нем взращивалось в Древнем Египте намного успешнее, чем в нашем времени. Я почувствовала себя букашкой, которую вот-вот раздавят.

– Я последую за ним, куда бы он ни пожелал идти, – сквозь зубы проговорил Макс. – Перестань вести этот разговор. Ты не в том положении, чтобы говорить со мной в таком тоне, женщина.

Я вздохнула.

– Макс, очнись, ты может быть и в Древнем Египте, но я все еще из 2013-го. Так же, как и ты.

– Возможно, но благодаря мне ты сейчас стоишь подле Повелителя, а не валяешься в грязи среди черни.

Я вытаращилась на Макса, который посчитал тем временем, что все сказал и вернулся наблюдать за происходящим дальше.

– Я бы могла обидеться, Макс, – аккуратно сообщила я.

Он лишь ухмыльнулся, как это делает обычно какой-нибудь настоящий Король, которому до этого разительно все равно.

– Но ты не можешь, так ведь? – Он снова одарил меня своим тяжелым властным взглядом. – Потому что все в моей власти.

– Даже Зор? – Замерла я.

– Зор – мой Повелитель. И я устал из раза в раз повторять тебе одно и то же.

Я взяла паузу, поразмыслив обо всем, что здесь происходило. Макс решил, что разговор исчерпан. На самом деле в его голосе было угадывалось терпение, которое он как будто бы выказывал по отношению ко мне только лишь потому, что этого требовали обязательства. Я знаю, Макс горы свернет ради Зора, но он заигрался в правителя. Да и я тоже.

– А я устала от твоего тона, Макс, – грустно вздохнула я.

Сначала он кинул на меня взгляд а-ля «смерд посмел осквернить святыню?!», но, увидев на моем лице лишь усталость и тоску по дому – по Энцо в частности – сменил свой гнев на милость, подарив мне снисхождение.

– У тебя был выбор, Сирина, – более спокойно произнес Макс.

– У меня он до сих пор есть, – лишь поправила я.

Его глаза сверкнули сомнением, он слегка нахмурил брови, не испугался, но как будто не понял, к чему я веду, что я хочу этим сказать. Что-то все-таки екнуло, он захотел знать и одними глазами как будто бы приказал мне объясниться.

Как месяц подле Фараона в Древнем Египте меняет человека из нашего времени.

– Но я все еще выбираю остаться, – добавила я. – И все еще потому, что ты мой друг. Если бы мне пришлось снова идти сюда, я бы поступила так же. Но, Макс… – я взяла его за руку, призывая к большему снисхождению и мягкости, – мы должны уходить.

Он проследил за моим жестом, пару секунд изучал мою ладонь, державшую его руку, а затем глубоко и тяжело вздохнул.

– Он ведь счастлив, знаешь? – Признался вдруг он. – Он наконец-то получил то, что хотел получить всю свою жизнь. Он столько рассказывал мне о том времени, когда по праву должен будет стать Правителем. У него были такие громадные планы, такое бесподобное будущее. Даже с его желанием войны, он ведь прекрасный правитель, ты же видишь!

В его голосе зазвучала преданность и восхищение, он как будто говорил о своем идоле, своем боге, своей мечте. Даже голос у Макса зазвучал по-другому. Я мягко улыбнулась.

– Я знаю, Макс, – покрепче сжала его руку я.

Тень легкой грусти и внезапно накатившей невыносимой тоски легла на его лицо. Макс, наконец-то, понял, что эта притворная игра, в которую мы играли, подошла к концу. Как бы это ни было приятно, нам нужно было уходить. И нет ничего в этом мире, что бы могло нас задержать.

То ли Макс не хотел, чтобы я видела его лицо в этот момент, то ли он поддался чувствам, но он внезапно притянул меня к себе и обнял одной рукой. Так, как это делает родной брат, заботясь о своей любимой сестре. Я почувствовала это. А почему одной рукой? Да потому, что вторая, как обычно, лежала на рукояти его бронзового клинка. Любил он эту игрушку больше жизни.

Я соскучилась по Максу. Все это время он постоянно был с Зором, держался его так, словно был самим шерданом. Так и было, по сути, но это же были совсем другие отношения.

Тем не менее, Макс, наконец-то, принял решение. Правда, оставалось некоторое маленькое обстоятельство: фараон Древнего Египта.

Как и говорил когда-то в самом начале Макс, так просто взять и сбросить бомбу на него было нельзя. Мой друг начал становиться очень похожим на змея искусителя. Оставаясь ночью в покоях Зора, Макс начал вкрадчивые разговоры о нашем времени. Сначала он основывался на том, что соскучился по дому, потом медленно перешел к историям о том, чего достигла цивилизация за все то время, пока Зор не правил Египтом.

Через пару дней, впечатленный рассказами, Зор уже в который раз просил рассказать ему о тех новинках и изобретениях, до которых додумалось – додумается – в свое время человечество. Ему это нравилось, но, к сожалению, пока я видела на лице Зора только интерес, какой проявляет ребенок, просящий рассказать ему о том, как живут дикие аборигены в африканских джунглях.

Но это уже было начало. Я не сомневалась в том, что теперь мы уже к чему-нибудь придем, особенно после того, как видела грустное и отрешенное лицо Макса. Он, конечно, рисовал на лице улыбку, но глаза были полны печали. Я понимала, что он был готов отдать Зору этот мир, весь Египет, все времена мира, целую вселенную, только чтобы видеть, как Зор счастлив.

Я знаю, мне довольно сложно понять, что такое быть разрубленным напополам и как именно Зор вернул Макса к жизни, но мой друг был действительно предан новому Фараону. Вся его искренность, преданность и благодарность вкладывалась в каждое его слово, жест, поступок. Он делал все, чтобы только Зор не задумывался ни о чем плохом. А Зор, в свою очередь, никогда не требовал от Макса ничего лишнего, ни единого поступка, который мог бы его унизить или показать, что только Зор здесь главный. По крайней мере, так было сначала.

В общем, так прошло еще несколько дней и, когда наступила пора казней, мне уже совсем перестало нравиться здесь находиться. Стражники разыскали в ближайших селениях – и не очень – предателей, изменников, которые бежали из города, как только Зор стал фараоном, и теперь их привели на суд.

Что было показательно – Зор не убивал простых крестьян, обычных безобидных людей, он давал им выбор. И все это было благодаря Максу. Я не сомневаюсь, что Зор с радостью посмотрел бы на то, как отрубят головы этим изменникам. Тем не менее, он давал им возможность остаться здесь и вернуться в свои дома, которые они оставили, либо беспрепятственно покинуть город.

Тот день я запомнила надолго. Впрочем, как и Макс. Да все его запомнили. Это стало переломным моментом в наших жизнях. Особенно в глазах Макса.

Все прошло хорошо, крестьяне и ремесленники были благодарны за благосклонность Фараона и просили вернуться к новым домам, не тем, что они оставили из-за нового правителя. Я разобрала что-то про то, что их новые дома были лучше старых. Не слишком прислушиваясь, я уже хотела поскорее перейти к следующему пункту на сегодняшний день, поэтому не заостряла свое внимание.

А надо было.

Зор подарил им улыбку, благосклонную и даже, можно сказать, добрую. Люди обрадовались, раскланялись ему и двинулись к выходу. И вот тогда-то Зор сделал едва заметное движение головой и восемнадцать безобидных, безоружных человек накрыло дождем из беспощадных стрел.

Воцарилась звенящая тишина. Никто не двигался, никто не мог позволить себе и слова. В это самое мгновение и я, и Макс внезапно поняли, какая именно власть лежала в руках Зора. Никто не мог пошевелиться. Приказы фараона не обсуждались, он был абсолютом и как бы мы себя не обманывали, только он обладал всеми привилегиями. Мы лишь благодаря его благосклонности еще держались за наши жизни.

И в этот самый момент я впервые поняла: если Зор захочет, нам не жить.

Спустя минуту полнейшей тишины – Зор как будто бы испытывал нас и нашу преданность – Фараон поднялся с места и обернулся на нас. По привычке, мы склонили головы в поклоне перед ним. Сначала это было просто игрой – по крайней мере, для меня – теперь это уже неизбежная необходимость.

Зор медленно улыбнулся.

– Идемте дальше, – беззаботно произнес он, и двинулся на выход.

Мы с Максом уличили момент и переглянулись. Наши взгляды были красноречивее слов. Я выразила беспокойство, Макс согласился со мной, что пора переходить к решительным действиям. Вот только – каким?

На следующий день мы покинули пределы дворца. Зор пожелал осмотреть свои владения – в разумных пределах – и посмотреть, как трудятся его рабы. План был хороший, особенно если учитывать, кто этим собирался заниматься, и как мы незначительны в планах правителя, оказывается.

В общем, мы отправились смотреть на все это дело. Макс, как ни странно, как будто бы даже перешагнул через свой собственный страх быть убитым и вел себя так же, как и обычно. Я же старалась держаться подальше от молодого фараона. На всякий случай. Теперь я думаю, что может и неплохо, что я отказалась быть царицей Египта. А вдруг он захотел бы сына, а я бы родила ему дочку? Что я несу?

Рабов в Древнем Египте было много. Как стало понятно из разговоров, в которых я все больше что-то понимала, многих привезли из некоторых… завоевательных походов небольших поселений, набеги на которые армия Зора потихоньку начала совершать с пару дней назад. Фараону нужно было прокормить все свои армии, а для этого недостаточно заглянуть в супермаркет по причине отсутствия такового в Древнем Египте, поэтому требовались рабы, чтобы осваивать поля.

Фараон занял самое лучшее место для обзора целых колонн новоиспеченных рабов. Мы стояли, как всегда, чуть сзади и наблюдали за происходящим. Стражники гнали рабов вперед, подгоняя их плетями, как вдруг во втором ряду что-то произошло. Парочка стражников начала ругаться и хлестать кого-то, кто сейчас оказался на коленях. Кажется, они приказывали ему подняться.

Любопытство заставило меня вглядеться в происходящее. Первые ряды слегка растянулись, давая возможность стражникам подойти поближе, и тут я вдруг увидела знакомое лицо.

Вскрикнув, я выдохнула:

– Повелитель, пожалуйста! Не надо!

Зор только слегка повел головой в мою сторону и взял небольшую паузу. Он, словно, размышлял, стоит ли удостаивать мою просьбу внимания. Секунд пять спустя, мне несказанно повезло.

– Хватит, – тихо сказал фараон.

Стражники прекратили избивать мужчину, который уже буквально истекал кровью. Откашлявшись, он сплюнул комок крови и надрывно дыша, схватился за живот. Зор повернулся ко мне.

– Кто это? – Спросил он меня.

– Это… – а вот тут-то стало слегка трудновато. – Когда-то он служил мне. И его друзья тоже.

Конечно же, я узнала их! Именно этих пятерых нашел Энцо, чтобы проникнуть во дворец. Я бы узнала их всегда и везде. Но видеть их среди рабов, да еще и в таком плачевном состоянии. Тот, кому достались все тумаки, был тем самым малым, кто тогда, прощаясь, назвал меня принцессой.

– И что ты хочешь, чтобы я сделал? – Спросил фараон.

Я понимала, что просить мол: «Ну, ты их отпусти, а я разберусь» был не вариант. Передо мной Правитель Египта, и мне не престало распоряжаться. Урок я хорошо усвоила.

– Прошу Вас, мой господин, – взмолилась я, – отпустите их.

Зор, кажется, остался доволен моим запросом, точнее его формой, и я только сейчас поймала бешенный от ужаса взгляд Макса. Похоже, он тоже боялся, что я начну распоряжаться.

– Поскольку я справедливый правитель и люблю своих подданных… – он особенно подчеркнул последнее слово, отчего стало немного не по себе, но комментировать я, естественно, ничего не стала, потому что, банально, хотела жить, – я выполню твою просьбу, принцесса.

Легкий кивок в сторону и моих бывших слуг освобождают из пут. Стражники снова вернулись к строю рабов, все занялись своими делами, кто-то отвлекся на тех пятерых, в общем, в какой-то момент никто на нас уже не смотрел. И вот тогда Зор внезапно взял меня за руку, сжав ее намного сильнее, чем это было нужно. Я едва подавила стон боли, прикусив язык.

– Ты за них теперь отвечаешь, – ласково произнес Зор. – И если хоть один из них нарушит хотя бы одно правило, я отрублю тебе руку.

Я могла бы дать ему пощечину, обругать всеми бранными словами и заехать промеж глаз. Но передо мной все еще стоял сам повелитель Древнего Египта. С каждым новым мгновением я понимала, что подчинение должно быть всеобъемлющим.

Склонившись, перед своим Фараоном, я уткнулась налившимися от боли слезами глазами в пол.

– Да, мой повелитель, – лишь ответила я.

Он отпустил меня и удалился, а я так и осталась стоять, сдерживая подкатывающие слезы. Я знала совсем другую сторону сильного мужчины, и это внезапно ударило по мне. Не удивительно, Зор имел власть надо мной, он был мужчиной, он был сильнее меня, он был Фараоном Египта, ему было трудно не иметь этой власти.

Но с каждым новым днем его душа чернела, он становился все более жестким и беспощадным. Если мы не заберем его сейчас, боюсь, мир, и правда, узнает его имя как самого жестокого и беспощадного Правителя за всю историю.

Очнувшись от своих мыслей, я вдруг поняла, что и рабов увели, и все люди вместе с Фараоном куда-то удалились. Осталась только я и мои пятеро спасенных воинов, которых нашел для меня когда-то Энцо.

Я посмотрела на них: побитые, уставшие, замученные, изголодавшие, они выглядели ужасно. Их уже невозможно было выдать за кортеж принцессы. Одна я тут стояла расфуфыренная, как кукла, и изображала того, кем не являлась. Внезапно весь этот маскарад показался мне таким бессмысленным и глупым, что мне даже стало стыдно.

Но потом все эти пятеро внезапно склонились передо мной в поклоне, даже тот мужчина, которого избивали только что плетьми и ногами. Последний склонялся через силу.

– Что вы делаете? – Вспыхнула тут же я. – Поднимитесь!

И они поднялись. Не без труда, надо сказать. Голод и мучения и не то сделают.

– Мы уже дважды обязаны Вам жизнью, принцесса, – улыбнулся кровавой улыбкой избитый мужчина.

Он был крепче всех остальных и, наверное, самый старший из группы.

– Ну что вы? Это не я, это все Энцо.

Мужчина улыбнулся.

– Ваш мужчина спас нас однажды, подарив нам жизнь, – продолжал он. – Теперь его избранница даровала нам еще одну жизнь. А ведь мы уже не надеялись на чудеса.

– Это меньшее, что я могла сделать для вас, – с угрызением совести произнесла я.

Как я могла не приложить усилия к их спасению? Они знали Энцо, они связывали меня с ним теперь пока единственной нитью, которая у меня оставалась. Фотографии в телефоне не в счет, я не могла взять с собой мобильный.

– Мы сослужим Вам верную службу, принцесса, – пообещал этот мужчина.

Я нервно вздохнула.

– Как тебя зовут? – Спросила я.

– Гелик, моя госпожа, – поклонился он мне.

– Идемте, – позвала я их за собой, – раны нужно обработать. Вы голодны и устали, вас нужно накормить и дать отдохнуть.

Их глаза внезапно выразили такую странную благодарность, как будто я им тут не еду и сон предложила, а действительно подарила им жизни. Может быть, так чувствуют себя боги, даруя жизнь? Может быть, так чувствует себя Зор, отнимая ее? Ни с чем несравнимое чувство, когда пятеро здоровых мужчин – ну пусть и измученных пытками и рабством, хоть и не долгим – готовы своими душами добровольно пожертвовать в знак благодарности.

В общем, собравшись с духом, я направилась во дворец. Пятеро моих воинов последовали за мной.

Как я и обещала, раны бедных мучеников обработали, их накормили, напоили, вымыли и спать положили. Когда на следующее утро я проснулась, на какое-то мгновение я даже позабыла о вчерашнем происшествии. Однако стоило мне покинуть свои покои, как по телу пробежали мурашки. Все пятеро выглядели отдохнувшими, выспавшимися, сытыми и ожидали меня у дверей моих покоев. Им выдали стандартную одежду, чуть беднее, чем у стражи дворца, но это лишь придавало моему маленькому отряду индивидуальность.

Как только я вышла из комнаты, все пятеро склонились предо мной, словно я, и правда, была какой-нибудь принцессой. Честное слово, было не по себе. Но это было приятное ощущение. Правда, я понимала, что с моими недавними мыслями мне нельзя позволять себе уходить в это все слишком далеко. Иначе я не вернусь. Даже с психопатом Зором рядом я предпочту остаться и…, ладно, не будем развивать эту тему.

– Я не хочу, чтобы вы служили мне, – нехотя призналась я, и в надежде на спасение, последовала коридорами, надеясь найти Макса.

Мне надо было с ним поговорить, особенно после вчерашнего. Похоже, уже ни один из нас не сомневался в том, что Зора надо было поскорее вытаскивать из этого времени. Вот только нельзя было забывать, что помимо того факта, что он фараон Древнего Египта, он еще и маг, который спокойно вернул Макса с того света, забрал душу того типа и с легкостью может перемещаться во времени.

Адская смесь!

Несмотря на мое желание уйти подальше, мои пятеро верных воинов – в моих мыслях могу позволить себе противоречия и называть их «своими воинами» – последовали за мной.

– Мы не можем этого сделать, моя госпожа, – произнес Гелик.

Ох, как он это произнес! Так и хотелось отдать им какой-нибудь приказ. Мне самой давно пора выбираться из Древнего Египта. Не знаю, как я теперь в нормальном мире буду жить после всего, что увидела и пережила.

Заставив себя остановиться, я вздохнула, прежде чем посмотрела на свою свиту.

– Энцо дал вам денег и спас вас тогда, когда мы убегали из дворца, – нервно сглотнула я, когда моих ушей коснулся звук его имени, – я же не могу вам дать ничего больше. Простите.

Гелик ласково улыбнулся, но совсем не той улыбкой а-ля «глупенькая, ничего не понимает». Он все равно почему-то был мне благодарен.

– Ваш мужчина нашел нас всех по отдельности, бездомных и голодных воров, по воле судьбы, оказавшихся на улице, – внезапно стал рассказывать Гелик. – Он предложил нам немного, но то, что никто нам не предлагал. Он говорил с нами как с равными, но не оборванцами, каким-то странным образом разглядев в нас кого-то еще. А ведь и я, и они… – Гелик окинул беглым взглядом своих соратников, – когда-то были на службе небольшого государства, которое было уничтожено отцом нынешнего Правителя. И мы были счастливы, а в этом новом мире у нас не осталось ничего.

Я нервно сглотнула.

– Мне очень жаль, – посочувствовала я.

Гелик снова улыбнулся. Его друзья тоже.

– Мы привыкли служить, моя госпожа, – признался Гелик. – Но этот мальчик не наш Правитель. Вы спасли нас от неминуемой гибели. Уже во второй раз. И мы выбрали служение Вам в качестве неоплатного долга, в котором мы перед Вами. Поэтому, пожалуйста, позвольте нам остаться и быть верными Вам, служить верой и правдой, чтобы вернуть самую малую долю этого долга.

Что я могла сказать? Пыжиться и доказывать, что это все ерунда, пусть живут своей свободной жизнью, смысла не было. Особенно, если учесть, что за стенами дворца и моей благосклонности – губозакатыватель мне! Быстро! – у них ничего нет. Что оставалось делать? Я их приняла, и их службу, и их желание отплатить мне за то, что уже во второй раз спасла им жизнь.

Вообще-то я, и правда, сильно рисковала, когда просила Зора пощадить их. Ведь, если так посмотреть – если бы Фараон был в плохом настроении, мало бы что смогло бы меня спасти. Да-да, именно спасти. После его угрозы я уже как-то побаиваюсь змей в своей постели. Хотя он и не похож на женщину-истеричку, которым больше свойственна подобная месть, все-таки лишние пять стражников, охраняющие мой покой, мне не помешают.