Хочу укрыть себя за дымкой,
вобравшей и табак, и мглу.
Стать человеком-невидимкой,
расположившимся в углу.
И слушать, слушать до упаду,
покуда в сон не упаду,
философический припадок
тех, кто со мной в одном аду.
Пока я вслушиваюсь в голос
и натяженье медных струн,
у смерти вырываю волос
и подношу его к костру.
Эффект присутствия обманчив,
и я не здесь, и ты не здесь.
Будь ты хоть девочка, хоть мальчик —
ты почему-то здесь не весь.
Мы все в одной подводной лодке,
на том стоим? На том плывем,
закусывая водку л ктем,
а если надобно, локтём.
Нас кропотливо собирали,
нас отобрали, как зерно,
нас отчитали, как морали —
завсегдатаям казино,
и обернули мешковиной,
чтоб утопить нас, как крысят,
Никто не явится с повинной,
когда грехи на нем висят.
Мы все – лоскутный сон друг друга,
как одеяло, как ландшафт,
стакан и дым идут по кругу,
но размыкает круг душа,
и, дав самой себе же откуп,
слетит за нашей крышей прочь.
Мы вновь придем на эту лодку.
И жизнь сойдет за эту ночь.