Хочу укрыть себя за дымкой, вобравшей и табак, и мглу. Стать человеком-невидимкой, расположившимся в углу. И слушать, слушать до упаду, покуда в сон не упаду, философический припадок тех, кто со мной в одном аду. Пока я вслушиваюсь в голос и натяженье медных струн, у смерти вырываю волос и подношу его к костру. Эффект присутствия обманчив, и я не здесь, и ты не здесь. Будь ты хоть девочка, хоть мальчик — ты почему-то здесь не весь. Мы все в одной подводной лодке, на том стоим? На том плывем, закусывая водку л ктем, а если надобно, локтём. Нас кропотливо собирали, нас отобрали, как зерно, нас отчитали, как морали — завсегдатаям казино, и обернули мешковиной, чтоб утопить нас, как крысят, Никто не явится с повинной, когда грехи на нем висят. Мы все – лоскутный сон друг друга, как одеяло, как ландшафт, стакан и дым идут по кругу, но размыкает круг душа, и, дав самой себе же откуп, слетит за нашей крышей прочь. Мы вновь придем на эту лодку. И жизнь сойдет за эту ночь.