Так обрывается что-то главнее главного.
С обрыва пальцы падающих соскальзывают,
Ты смеешься с закрытым ртом над моими планами.
Средь чёрна дня пропадает тетрадь с рассказами.
Средь белой ночи ты пропадёшь, и я с тобой
к чёрту заеду в гости на водку походя.
Не вернуть приворотными зельями, чудо-яствами
человека, которого тянет в объятья похоти.
После этого остаются руки и сердце грязными.
Говори мне, что я старовер, шизофаз и чокнулась.
Я могла бы с тобой каждый день как последний праздновать.
Вот сижу и святую воду глушу не чокаясь.
Жерновами колёс моё к тебе перемолото.
Чёрный цвет из палитры ярких цветов составится.
Мы ещё вчера были оба пьяны и молоды.
Асимметрия искажает нас до юнца и старицы.
Изо сна в сон я стихийные вижу бедствия,
наших мёртвых детей с глазами стеклянней кукольных.
Мы встречаемся в подворотенках, не приветствуя.
Если мой мир – раскраска, ты берешь чёрный, угольный
и рисуешь на развороте квадрат Малевича.
Но и полная тьма когда-нибудь прекращается.
Если жабам и удается найти царевича,
то они, увы, в царевен не превращаются.
В этом случае я верю не сказочнику, а Дарвину,
золотому лучу, кассандровому предчувствию.
Я буду только такой день считать подаренным,
когда забывать побуквенно научусь тебя.
Я останусь простолюдинкой простоволосою.
Без кола, без двора, без золотого терема.
Уплывай в самый ил со своей земноводной особью.
Если спросят, где я,
шли к чёрту.
Не будь растерянным.