Так обрывается что-то главнее главного. С обрыва пальцы падающих соскальзывают, Ты смеешься с закрытым ртом над моими планами. Средь чёрна дня пропадает тетрадь с рассказами. Средь белой ночи ты пропадёшь, и я с тобой к чёрту заеду в гости на водку походя. Не вернуть приворотными зельями, чудо-яствами человека, которого тянет в объятья похоти. После этого остаются руки и сердце грязными. Говори мне, что я старовер, шизофаз и чокнулась. Я могла бы с тобой каждый день как последний праздновать. Вот сижу и святую воду глушу не чокаясь. Жерновами колёс моё к тебе перемолото. Чёрный цвет из палитры ярких цветов составится. Мы ещё вчера были оба пьяны и молоды. Асимметрия искажает нас до юнца и старицы. Изо сна в сон я стихийные вижу бедствия, наших мёртвых детей с глазами стеклянней кукольных. Мы встречаемся в подворотенках, не приветствуя. Если мой мир – раскраска, ты берешь чёрный, угольный и рисуешь на развороте квадрат Малевича. Но и полная тьма когда-нибудь прекращается. Если жабам и удается найти царевича, то они, увы, в царевен не превращаются. В этом случае я верю не сказочнику, а Дарвину, золотому лучу, кассандровому предчувствию. Я буду только такой день считать подаренным, когда забывать побуквенно научусь тебя. Я останусь простолюдинкой простоволосою. Без кола, без двора, без золотого терема. Уплывай в самый ил со своей земноводной особью. Если спросят, где я, шли к чёрту. Не будь растерянным.