Он ее не любил, но как-то построил, по правилам, дом, посадил дерево и у них все-таки было дитя Этот дом он выстроил из песка, спустя рукава и несколько лет, пока она верила Это дерево было посажено корнями вверх кроной в землю а само оно было из пластилина, щелочи, водки, и еще не пойми чего (не надо учить биологию, чтобы знать, как выглядит дерево) Она мечтала о лучах солнца но была больна лучевой болезнью все то время, пока она верила Это дитя, что у них получилось, пахло старушечьей шалью псиной, прокуренной коммуналкой, истерикой и все это еще с глиной и слякотью перемешали любовью там и не пахло, хотя она, наверное, в это верила Потом все было хорошо Они на свадьбы к друг другу бегали, счастья большого желали Он сошелся с какой-то мутной, как пиво, его щетина при поцелуе напоминала укус крапивы но та девушка любила крапиву, а он любил пиво, так друг с другом они жили и оживали А она вытащила себя из ямы и огромные чувства, другому предназначавшиеся выплеснула этому в сердце прямо! Она не знала, что встретила бездонную чашу Он брал ее смерть из рук, зачеркивал и писал «ЖИЗНЬ» всем своим веселым безденежьем всем тем, чем умел (а умел он все, кроме лжи) и она училась жить, ну а куда ты денешься. Однажды их взгляды встретились в рамках питейного помещения он, как прежде, не увидел в ней ничего особенного, а она КАК УВИДЕЛА недодом, недодерево и недоребенка КАААААК УВИДЕЛА этот возможный свой семимильный шажок назад и ее передёрнуло от отвращения и она отвела глаза в ту сторону, где располагалось её жильё построенное тем, кто любил её из окон высовывались цветы, развевалось бельё и лилась детского голоса светлая музыка Просто хозяин дома разбил ей клумбу, после того, как ей разбивали сердца и лица которые она теперь подобрала с пола и отправила наконец-то в мусорку и смеялась долго и счастливо семьдесят две страницы