Он, допустим, поёт на неведомом языке под старинный орган, и волочится за каждой юбкой до пола в хмельной уик-энд. Ты, допустим, актриса; у тебя браслет на руке. Ты не можешь вспомнить, какого цвета его глаза. Он, допустим, целуется горько и горячо, а в постели что твой испанский тореадор. Ты, допустим, здесь вообще ни при чём. У тебя есть текст, который тебя прочёл. И оператор, который орёт: «Мотор!» Ты не смотришь свои работы, не веришь им. Этот фильм будет обруган критиками, любим девушками, у которых в груди весна. Он, допустим, посмотрит этот дурацкий фильм и расплачется чуть, но так, чтоб никто не знал. И, когда ты подумаешь, что тебя зарыли в окоп, этот фильм, как психом управляемый пистолет, вдруг возьмет да и выстрелит. Тебя вызывают, чтоб вручить тебе какой-нибудь партбилет. О тебе настрочат «Cosmopolitan» или «Сноб». Он придет на вручение этих смешных наград, он поздравит тебя и будет искренне рад, у него будет синий пиджак и высокий лоб, и забавная леди младше на пару лет. Ты стоишь, и браслет на руке у тебя сверкает, как стробоскоп. И глаза сверкают от слёз, но все видят только браслет.