Моя Любовь говорит негромко. Но слышен стекольный звон. Она привыкла стоять в сторонке, когда её гонят вон. Она не плачет в рукав, когда на неё орёт адресат. По самым наипоследним данным, она не пойдёт назад, как бы ни гнали её оттуда, где она видит Дом. Моя Любовь говорит: «Не буду откладывать на потом». Она отпивает из всех бутылок, поэтому так честна. За ней след в след и дыша в затылок, вступает в права Весна. Моя Надежда, как дошколёнок, не пишет ещё слова. Она в зелёном для всех влюблённых пребудет всегда жива. Ее забрасывали камнями тысячи тысяч лет, в ночи бежали за ней с огнями, и все потеряли след. Из всех возможных горячих точек натравливали собак, собаки их растерзали в клочья с улыбкою на зубах. Пойдет, конечно, за ней по следу ещё не один злодей. Моя Надежда умрёт последней, последней из всех людей. А Вера крепче меня в три раза и старше своих сестёр. У Веры три разноцветных глаза и каждый из них остёр. Она вытаскивает меня из всей моей черноты. Когда мои взгляды на жизнь менялись и были глаза пусты, когда голоса заменяло эхо, страшнейшее на Земле, молчало всё – от стиха до смеха, от первого до после… Когда сказавший, что время лечит, мне, оказалось, врёт, то Вера взваливала на плечи меня и несла вперёд. Моя Любовь не придёт, наверно… Она на краю Земли. Я вновь лежу на плече у Веры. Надежда стоит вдали. Ее зелёное платье флагом вздымается на ветру. Сегодня я зарекаюсь плакать. Сегодня я не умру. Сегодня будет длиною в Вечность и качеством в 10 D. Нам не страшна никакая нечисть, живущая впереди. Любовь идёт ко мне отовсюду, со всех четырёх сторон, в пустых ладонях сверкает Чудо. Мы справимся вчетвером.