Железнодорожные ассоциации возникают неспроста. Кухни в малогабаритной квартире — чем не купе поезда. Ну, а если гостя к столу позвали, так чем не вагон-ресторан в проходной комнате? Мы едим там, чтобы ехать, и едем, чтобы есть. И чем больше съедим, тем дольше проедем.
— Да что они все ополчились? Славяне, не жалейте заварки! Разве ж я ее жалею! А чай не получается. Никак не отработаю до автоматизма, в какую воду класть пакетик — в горячую или в холодную. Помню, что в кипяток, но машинально кидаю в холодную, ставлю на плиту и спохватываюсь. Ну, еще они разные, пакетики-то. Один бросаешь — мало, два — многовато. То есть я хотел сказать, на раз одного пакетика много, а на два раза разбузыкивать — жидковато. Лучше уж кофе. Варить его из зерен — морока, а растворимый — самое то. Чашечку утром и семь чашек вечером. А то усталость пробирает.
…Кофе у Михалыча символической концентрации, цвета весенней воды из-под крана. Иной раз напоминает колером коньяк, который Михалыч тоже любит, правда, чисто платонически: благодарные клиенты норовят вручить ему бутылку со звездочками за бескорыстную доброту, а выходит, будто он коллекционирует вина. Да не нуждается он в допинге. Понимаете? Сам по себе от природы моторный человек. Перпетуум-мобиле. Трудоголик. Кофе Анан. Встал, стакан кипяточка принял, сигарету в зубы вставил и готов к труду и обороне. С утра до вечера шагает по городу из конца в конец: здесь семинар, там контрольная, как контрольный выстрел, тут дополнительные занятия для особо одаренных (родителями) учеников. На детях гениев природа отдыхает, так что можно вместе с ней дух перевести.
Попутно он читает бархатным баритоном шелковые лекции, проводит «круглые столы», учит, как отстоять себя в суде над литературным героем, готовит желающих к поступлению в вуз, а ближе к белой ночи, превращаясь из жаворонка в сову, пишет белую книгу гусиным пером, подаренным учениками. Он и сам — как российский герб — двуглавый: жаворонок и сова, сумел впрячь в одну телегу коня и трепетную лань. Естественно, больших денег это не дает, трудиться на гуманитарном поприще — все равно что иголкой рыть котлован гидростанции. Зато всегда при деле, которое любишь, — это поднимает над суетой. Любовь к труду, особенно творческому, дает человеку поток ветра в его крылья, как ветряной мельнице возможность любую беду перемалывать в порошок. А ведь в наше время появились люди высокого потенциала: миллионы баксов имеют, а вкус к жизни потеряли, мрачно прогнивают, без удовольствия, прозябают на грани добровольной явки с повинной. И все оттого, что книг не читают, не ведают, что каждая — не только источник знаний, по и наслаждений.
Есть у Михалыча еще одна страсть — спортивная секция, которую открыл для своего отпрыска местный Сорос. Чтобы сор из избы не выносить и ребенку не было скучно, туда весь его класс ходит. Не успеешь миллион баксов заработать, пацан вырастет и создаст из своих сверстников команду. Типа кто пешки, кто слоны, а кто и господа офицеры. Платит меценат Михалычу не за страх, а за совесть, а она лучший контролер, почище счетной палаты.
Не жалейте заварки! В детстве Михалыч картавил, с трудом приспособился правильно выговаривать «Р», но потом стал изучать французский язык, и пришлось ломать себя в другую сторону. Когда он грассирует: «рефрижератора», издали это напоминает ход глиссера по мелкой ряби и отдается щекоткой в зубах собеседника. Пойди он в артисты, играл бы Ленина в радиоспектакле. Или в драмтеатре открыл драмкружок. Но он предпочитает представать Дедом Морозом, причем в любое время года, ведь это не так трудно, если есть в портфеле подарки, а уж бороду и усы, достаточно поседевшие, носит он круглый год.
Да, одним кофе сыт не будешь. Раньше-то яйца варил, дукчинские, пока не зашаталось местное птицеводство. Коммерсанты со всего света понавезли яиц, черти каких, чуть ли не крокодильих. Причем за местные выдают. Наглые! Магаданские несушки производят диетическое яйцо с коричневого цвета скорлупой, вот и приходится нечестным на руку коммерсантам брать пример с кукушки, маскировочно расцвечивать привозную яйцевню, используя марганцовку. Не удивительно, что продукт вкусом и запахом заставляет вспоминать аптеку. Ночью, когда по телевизору ужастики кажут, такие мысли набегают, когда в холодильник заглянешь: может, это яйцо, с иглой кощеевой внутри!
Обладая природной брезгливостью, стал Михалыч диетический продукт предварительно мыть. С яичным шампунем. А как мыть, если скользит, то и дело вырывается, не всегда поймаешь на лету. Бьется. Скорлупа на Севере вообще тоньше нормы, иной раз лопается, если класть в кипяток. Правда, появилась реклама зубной пасты: мол, если обработать ею яйца, станут прочней. Пробовал, но обещанного эффекта не добился. Видимо, обработка должна быть многократная и длиться год-два, а это, понятное дело, создает неудобства.
И еще проблема: никак не удается приготовить их всмятку, сколько ни варит, помешивая, до умопомрачения, они все крутые и крутые. Уж лучше жарить, штук шесть за раз. По крайней мере, процесс открытый, контролировать легче. Но тоже капризное дело. Вот они сырые, а через секунду пригорают на сковороде, не отойдешь, даже если зазвонит телефон. А звонят беспрерывно.
В давние времена Михалыч был знаком с одним артистом, так тот поражал меломанов чистотой своего вокала. Как показало вскрытие, пил сырые яйца, заразился сальмонеллезом, дал петуха и откукарекался. Так что с едой держи ухо востро, язык за зубами. Глаза за очками. Негоже, когда выеденное яйцо мокрую курицу учит. С другой стороны, не разбив яйца, не зальешь колбаску.