Пролог

Жарко. Мелия совсем расслабилась под палящими лучами солнца, поплотнее прижавшись к песку. Земля дышала почти таким же жаром, что и небо. Разомлев, девушка лениво смотрела сквозь полуприкрытые ресницы на синюю гладь, расстилающуюся за желтой полоской пляжа. Казалось, даже морю лень было шевелиться. В дрожащем мареве поднимающегося от земли воздуха беззвучно двигались казавшиеся тенями длинноногие фигуры. Словно с огнедышащего неба на берег моря спустились герои Олимпа поиграть в мяч. Мячик легко отрывался от поднятых рук и вдруг полетел к девушке, постепенно закрывая море, солнце, песок, – темной точкой в лазурной синеве.

Уткнувшись в сложенные под головой руки девушки, мяч недалеко откатился в ямку на песке. От волейболистов отделилась стройная фигура. Загорелые ноги с крепкими мышцами легкоатлета остановились перед ней, мускулистые руки схватили мяч. Веселые карие глаза попытались проникнуть сквозь занавес ее ресниц, красивое лицо греческого бога приблизилось к ней, а затем скрылось. Мелия закрыла глаза и заснула.

Когда она вновь открыла глаза, жара уже спала.

Напротив нее, поигрывая мячом, сидел длинноногий волейболист, детально разглядывая ее изящную фигурку.

– Привет, малышка! – бархатный голос приятно отозвался в ее ушах.

Привстав, Мелия сонно оглядывала пляж. По песку протянулись тени. Никого, кроме них двоих, не было.

– Я не мог уйти, – победоносно заявил юноша, словно для Мелии это была неоценимая награда. – Ну что, пойдем поужинаем? – Молодой человек лучезарно улыбнулся.

Сквозь шапку спутанных волос Мелия, еще не совсем придя в себя после дневного сна, недоуменно смотрела на этого самоуверенного парня.

– Скорее, нас все ждут в ресторане. – Он кивнул в сторону длинной машины, одной оставшейся на стоянке, и кинулся собирать ее вещи.

– Стоп! – Мелия пришла в себя. – Тебе пора домой, мальчик.

Ее слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Молодой человек притормозил на пятках и плюхнулся на песок.

– Ты что, отказываешься от ужина? – запуская руки в волнистую шевелюру, обиженно спросил он. – Тогда давай покатаемся на яхте!

– А что тебе еще мама подарила? – все еще хриплым ото сна голосом проговорила Мелия, отмахиваясь от него как от назойливой мухи.

Потеряв дар речи, молодой человек, сидя на песке, смотрел, как Мелия неторопливо собрала вещи и направилась к автобусной остановке. Потом быстро встал перед ней, как скала, и твердо сказал:

– Нет, никуда ты от меня не уйдешь!..

 

Глава 1

Броситься Эрвину в ноги? Прекрасно зная его характер, Мелия Парсонс подозревала, что ему бы это понравилось. Уже то, что она осмелилась появиться перед ним, доказывало, что положение отчаянное. Но выбора не было: в ее руках – будущее родителей, а самый лучший юрист, которого Мелия знала, – Эрвин Хилмэн.

Мелия с трудом переступила порог высотного здания офиса. Расположенная в центре Сан-Франциско юридическая фирма Хилмэнов находилась в одном из самых роскошных домов в городе. Самое трудное – увидеть Эрвина после долгих лет разлуки. Надо подойти к нему, словно они просто давние знакомые. Друзья, которым довелось встретиться вновь. С приятной улыбкой она пожмет ему руку, с вежливым интересом расспросит о жене и работе.

Однако теперь, когда лишь несколько шагов отделяло ее от человека, которого она любила, Мелия обнаружила, что она просто не в силах сдвинуться с места, не в силах даже дышать.

Только бы он согласился…

Испытывая сильное желание убежать, девушка уговаривала саму себя. В конце концов, что здесь такого – обратиться за помощью к старому другу? Незачем и волноваться. Но Эрвин не просто старый друг.

Когда-то Эрвин и Мелия любили друг друга и собирались пожениться. Их разрыв оказался для девушки тяжелым ударом, от которого она до сих пор не оправилась.

Мелии хотелось бы надеяться, что и для него тоже.

Теперь Мелия понимала, что была полностью не права тогда, три года назад, именно она. Это настоящая трусость – отослать по почте то великолепное кольцо с жемчугом, которое Эрвин подарил ей в день помолвки. У нее просто не хватило бы духа посмотреть жениху в глаза. Мелия наивно полагала, что он примет это как должное и не сочтет нужным даже увидеть ее. Но такой силы чувства она не ожидала.

Когда Эрвин явился, разгневанный и оскорбленный, потребовал объяснений, Мелия сразу поняла, что правда тут не поможет. И она выдумала дурацкую историю, что встретила другого человека, своего коллегу – учителя, полюбила и поэтому должна разорвать помолвку.

Мелия понимала, что беззастенчивая ложь тяжким бременем ложится на ее совесть, но иного способа убедить Эрвина не видела. Только так она могла уйти из его жизни. С болью в сердце Мелия убедилась, что ложь замечательно сработала. Эрвин оправился от потрясения, как и предсказывала его мать, причем довольно быстро.

Вскоре на страницах светской хроники газет и журналов замелькали фотографии счастливого Эрвина Хилмэна и великолепной Николь Шеффилд. Мелия не могла удержаться от искушения и разузнала, что семья Шеффилдов, в отличие от ее семьи, богата и занимает видное место в высших кругах Сан-Франциско. Матери Эрвина и Николь, старинные подруги, давно мечтали поженить детей и даже начали приготовления к свадьбе. Во всех отношениях Николь считалась превосходной партией для Эрвина.

А потом до Мелии дошли слухи о грандиозной свадьбе в семействе Хилмэн. Она тогда находилась на учительском семинаре в соседнем штате и пропустила шумиху в прессе. Но разговоры о торжестве, за которым следил весь город, еще долго не стихали.

И вот прошло почти три года. Эрвин и Николь давно женаты. Кажется, у них есть ребенок. При воспоминании об этом у Мелии заныло сердце. Она всегда знала, что Эрвин будет замечательным отцом. Молодой человек всегда с удовольствием играл с ребятишками, когда встречал после уроков или обедал в ее огромной семье. Вместе они строили планы семейной жизни и мечтали о том, чтобы у них было много детей.

Больше всего на свете девушка хотела бы сейчас сбежать из его офиса. Но обстоятельства сложились так, что заставили срочно обратиться к опытному адвокату. От Эрвина зависела обеспеченная старость ее родителей.

– Пройдите, пожалуйста, – прервал раздумья элегантный служащий.

Мелия вздрогнула. Вдруг забилось сердце и перехватило дыхание. Стараясь успокоиться, она почему-то судорожно вцепилась в ремешок сумки и прошла за клерком по широкому, устланному пушистым ковром коридору к кабинету, на двери которого красовалась золотая табличка с именем адвоката Эрвина Хилмэна.

Войдя в приемную, Мелия поняла, что перед ней бессменный секретарь Эрвина миссис Паунд. Они не встречались раньше, но миссис Паунд оказалась точь-в-точь такой, какой ее описывал Эрвин, – чуть старше средних лет, невысокая и изящная. Энергия так и выплескивалась из нее, казалось, что ее хватит на десятерых. Прикажи Эрвин переделать весь мир – и миссис Паунд оперативно осуществит этот проект, аккуратно выполняя поручение. Она была предана Эрвину всей душой.

– Вас уже ждут, – дружелюбно улыбнулась миссис Паунд, подводя девушку к двери в кабинет. – Не хотите ли чашечку кофе? – Голос секретарши звучал дружески, но в нем слышалось неприкрытое любопытство.

Мелия потянула за ручку двери. Никакая подготовка не могла помочь накатившему шквалу чувств. Мелию охватила паника. Не помог и срочно вызванный образ Чарли – молодого человека, с которым она встречалась уже несколько месяцев. В висках стучала только одна мысль: человек, которого она любила три года назад и, как оказалось, любит сейчас, женат на другой.

Эрвин сидел за столом и что-то писал. Он поднял голову, взгляды их встретились, и Мелии показалось, что в его глазах промелькнуло то самое чувство потери и сожаления, какое испытывала она сама. Но один миг – и это чувство исчезло, будто стертое движением его век.

– Привет, Эрвин, – произнесла Мелия, удивляясь, как легко и раскованно она говорит. – Ты, конечно, не ожидал увидеть меня?

Адвокат поднялся и вежливо, как чужой, пожал Мелии руку.

– Добрый день, Мелия, – приветствовал он дружелюбно-деловым тоном. – Рад тебя видеть.

Мелии почему-то стало очень смешно. Эрвин никогда не умел лгать. Сейчас он переживал все что угодно, только не радость. Она с облегчением опустилась на стул, чувствуя, что ноги уже почти не держат. Сосредоточилась, пытаясь привести мысли в порядок.

– Салли предложила тебе кофе?

– Да. Все в порядке, спасибо, – поспешно сказала девушка. Руки все-таки дрожали.

Молодой человек, откинувшись на спинку кресла, холодно и сосредоточенно смотрел на нее. Мелия не видела его три долгих года. Внешне он не изменился и по-прежнему оставался одним из красивейших мужчин, каких она когда-либо встречала. Фигура греческого бога, черты лица четкие, точно выточенные, одухотворенные и озаренные внутренним светом души. Густые каштановые волосы и глаза цвета хорошего швейцарского шоколада. Этот блестящий молодой человек был прирожденным лидером, и его отец, калифорнийский сенатор Джон Хилмэн, считал, что и сын посвятит себя политической деятельности. Весь облик Эрвина, казалось, дышал честностью, сдержанностью и компетентностью.

Почему Эрвин когда-то полюбил ее? Мелию всегда занимал этот вопрос. Наверное, она не походила на тех женщин, к которым он привык. Молодая, жизнерадостная девушка не воспринимала Эрвина слишком всерьез, считая, что человек этого круга не снизойдет до простой учительницы, и испытывала в его обществе только беззаботную радость. и Эрвин чувствовал себя с ней легко и просто.

– Зачем ты пришла? – голос с легким оттенком раздражения прервал воспоминания.

– Да – откликнулась Мелия, вспоминая о цели своего визита. – Дело в том, что мои родители… точнее, мой отец… недавно вышел на пенсию, – поспешно начала она, слегка путаясь от волнения. – И вложил все свои сбережения в одну финансовую компанию – «Джервис Консалтинг». Ты когда-нибудь слышал о такой?

– Нет.

Это не удивило девушку. Богачи вкладывают деньги во множество предприятий. Ее же отец все, что накопил за целую жизнь, доверил одному человеку, которому поверил безоговорочно.

– Папа вложил в эту компанию все свои сбережения, – повторила она. – По условиям договора он должен получать проценты каждый месяц. Но прошло столько времени, а ему еще не заплатили ни цента. Сначала выдвигали различные причины, извинялись, и папа с готовностью верил и прощал их. Он поначалу так верил Джефу Джервису, что ему было легче обмануть себя, чем взглянуть в глаза правде.

– В чем же заключается эта самая правда? – напрямую задал вопрос Эрвин.

– Я… Я не знаю. Потому я и пришла к тебе за помощью. Ты же знаешь, мой отец проработал тридцать пять лет электриком на стройке, вырастил шестерых детей, во всем себе отказывал и откладывал всю жизнь, с тем чтобы в старости не испытывать нужды. Они с мамой собирались путешествовать. Мечтали увидеть Гавайи и прочее. А теперь я опасаюсь, что из него просто-напросто все вытрясли.

Эрвин быстро писал что-то в записной книжке.

– Я решила обратиться к тебе, потому что боюсь, как бы братья не разобрались в этом сами. На прошлой неделе Фред и Тим отправились в контору Джервиса и устроили там такой скандал, что их чуть не арестовали. Если бы их посадили в тюрьму, ты не представляешь, что было бы с родителями! Насколько я понимаю, единственный путь – действовать через юриста.

Эрвин снова записал что-то.

– Ты принесла документы, подписанные твоим отцом?

– Нет. Я никому не говорила, что иду к тебе. Я подумала: если мне удастся убедить тебя взяться за это дело, то приведу родителей, и ты с ними все обсудишь. Понимаешь, дело не только в этих деньгах. Папа переживает, что вообще попал в подобную ситуацию, и считает себя старым дураком. «Джервис Консалтинг» не просто отнял у него все сбережения. Он лишил его уверенности, заставил почувствовать себя бестолковым, никчемным стариком.

– Но есть же четкие законы, регулирующие порядок инвестиций в нашем штате.

Мелия подалась вперед, стремясь не пропустить ни слова. Великолепный адвокат и знаток юриспруденции, Эрвин в состоянии решить все проблемы. Именно поэтому она решилась переступить через собственную гордость и прийти к Эрвину. Его знания законов могли бы помочь ее семье.

– Так ты нам поможешь? – горячо спросила она. – Я заплачу тебе столько, сколько скажешь, – прибавила она, будто это должно стать единственной заботой Эрвина. – И не бери с нас меньше, чем с кого-то другого.

Эрвин встал и, отвернувшись от нее, задумчиво подошел к окну.

– Наша фирма специализируется на делах, связанных с корпоративным правом, – медленно проговорил он.

– Но ведь ты от нас не откажешься?

Вид у Мелии стал такой несчастный и умоляющий, что, пытаясь справиться с собой, Эрвин незаметно стиснул кулаки, затем снова разжал их.

– Нет, но подобные дела всегда усложняются. Это может привести к тому, что придется возбуждать судебный иск. А судебные процессы стоят недешево, – предостерегающе возразил адвокат, поворачиваясь к ней лицом.

– Не имеет значения. Ни я, ни братья не станем возражать. Да они пока не знают, что я обратилась к тебе. Но они пойдут на все, чтобы заплатить тебе гонорар.

Однако Мелия говорила несколько неуверенно. Многого-то они себе позволить не смогут. Она младшая в семье и единственная дочь. Все пять братьев содержали жен и маленьких детей. Лишних средств не было ни у кого. Основная тяжесть расходов неизбежно ляжет на ее, Мелии, плечи. Но девушка готова пожертвовать всем, лишь бы спасти своих стариков.

– Ты уверена, что хочешь, чтобы именно я взялся за это дело? – хмурясь, спросил Эрвин. Глаза их встретились, и как завороженная она не могла отвести взгляда от горячих карих глаз. – Я мог бы порекомендовать вам хорошего поверенного, более опытного именно в области подобных мошенничеств.

– Нет! – вырвалось у нее. – Я не верю никому, кроме тебя!

Она тут же пожалела о своем порыве и в смущении опустила голову.

Молчание длилось долго. Мелия ничего не могла угадать по непроницаемому лицу любимого, лицу, по которому читала раньше как по раскрытой книге.

Она ждала, затаив дыхание. Если ему нужны мольбы, то Мелия с готовностью унизится перед ним. Это станет лишь справедливой платой за то, что она сделала с ним в прошлом.

Эрвин поднялся, бесцельно побродил по кабинету.

– Я подумаю, а ты расскажи, чем занималась последние три года.

Такого вопроса Мелия не ожидала. Больше всего она не хотела говорить о своей жизни.

– По-прежнему преподаю в начальной школе. Люблю возиться с малышами, ты знаешь.

– А где твое обручальное кольцо? Не вышла замуж? И что же помешало?.

Мелия машинально завела руку за спину. Этого момента она боялась больше всего. Если Эрвин узнает, что она обманула, то не станет помогать ее семье. А ему, казалось, доставляло удовольствие мучить. Мелия чувствовала себя словно на перекрестном допросе в суде.

– Ты мой адвокат, а не исповедник. Я не думаю, что это необходимо для дела, – запальчиво бросила она.

– Я тебе никто! – резко возразил он. – Во всяком случае, пока.

– Так ты берешься за наше дело или нет? – Мелия снова занервничала.

– Еще не решил. – Эрвин явно наслаждался сложившейся ситуацией.

Ему не нужно, чтобы она ползала перед ним на коленях. Он, подумала Мелия, решил унизить ее другим способом. А еще говорят, что отвергнутая женщина хуже дьявола. Явная несправедливость.

Больше всего Мелии хотелось сейчас убежать из этого кабинета. Для нее было мучительно больно видеть ее Эрвина, к которому так привычно хотелось подойти и прижаться; она с трудом удержалась от того, чтобы не провести рукой по каштановым волосам, губами ощутить уголок резко очерченных твердых губ, которые, Мелия помнила, могут быть такими мягкими и нежными. Но что это она… Девушка зарделась, вдруг сообразив, куда завели непрошеные мысли.

Нет, надо поставить зарвавшегося Эрвина на место. Сейчас она ему покажет.

– Жених у меня все-таки есть, – решила она продолжить тему о личной жизни. – Зовут Чарли Брюстер, – заносчиво произнесла Мелия. – Мы встречаемся уже несколько месяцев. Он пожарный.

Пусть это совершенство знает, что лучшего жениха Сан-Франциско променяли на простого пожарного.

Эрвин задумчиво кивнул.

– Ты будешь нам помогать? – спросила Мелия, уставшая от этой глупой игры.

Несколько секунд он молчал, потом резко ответил:

– Хорошо. Я наведу кое-какие справки и посмотрю что можно сделать.

Мелия облегченно перевела дух и откинулась на спинку стула.

– Запишись у миссис Паунд на следующую неделю и приведи с собой отца. Лучше всего в пятницу. В остальные дни я буду в суде.

– Спасибо тебе, Эрвин, – прошептала она и, изо всех сил стараясь сдержать слезы, покинула роскошный кабинет.

Ничего не видя вокруг, девушка поспешно миновала приемную, выскочила в коридор и едва не сбила с ног молодую женщину с малышом на руках. Ей стало очень неловко. Надо же так разнервничаться, чтобы сбивать с ног людей…

– Ничего страшного, – дружелюбно улыбнулась женщина, бережно прижимая к себе ребенка.

Годовалый мальчик, одетый в бело-голубой матросский костюмчик, внимательно глядел на Мелию серьезными темными глазами. Темными, цвета хорошего швейцарского шоколада.

Глазами Эрвина.

Мелия посмотрела на высокую красивую даму. Значит, это Николь, жена Эрвина, а ребенок на руках – его сын.

Острая душевная боль пронзила Мелию.

– Это я виновата, что встала так близко к двери, – продолжала Николь. – Муж сегодня везет нас обедать и попросил подождать его здесь.

– Вы, должно быть, Николь Хилмэн, – сказала Мелия, с трудом улыбаясь. Такого удара она предвидеть не могла. Что ее жалкие потуги обидеть Эрвина, когда он знает, что за дверью ждут жена с сыном.

Она глаз не могла оторвать от малыша. Он радостно разулыбался и стал тянуть к Мелии ручонки. Сложись все иначе, это дитя могло быть ее собственным. Ее и Эрвина. Тоскливая пустота разрасталась в груди. Давно уже Мелия не ощущала себя такой измотанной и несчастной.

– А это – Тедди, – представила Николь, шутливо приседая. Николь, как ни мучилась Мелия ревностью, очень понравилась ей. Да, она, пожалуй, самая подходящая пара для ее любимого, как ни больно это сознавать.

– Здравствуй, Тедди! – Мелия протянула малышу руку, и тот сначала пожал ее важно, как истинный джентльмен, но тут же потащил в рот.

Николь ласково рассмеялась.

– У него режутся зубки. Все бы жевать. – Посадив отпрыска на бедро, высокая красавица двинулась вместе с Мелией к выходу. – Мне кажется, я где-то вас видела. Мы не встречались раньше?

– Не думаю. Меня зовут Мелия Парсонс.

Николь на миг задумалась, затем улыбка начала медленно сползать с лица. Впрочем, промелькнувшее отчуждение тотчас скрылось под вежливой маской, которую она, очевидно, привыкла надевать с детства, когда общалась с людьми, стоявшими ниже по социальной лестнице.

– Рада была с вами познакомиться, – быстро произнесла Мелия, ускоряя шаги, чтобы уйти от матери с сыном.

– Эрвин говорил о вас, – внезапно сказала Николь.

Мелия остановилась.

– И что же? – Она ничего не могла с собой поделать. Любопытство возобладало.

– Да. Он… очень хорошо отзывался о вас.

От девушки не ускользнуло, что Николь употребила глагол в прошедшем времени.

– Эрвин – первоклассный адвокат, – в замешательстве проронила Мелия, стремясь перевести разговор на профессиональные достоинства человека, которого обе любили.

– Да, замечательный, – охотно согласилась собеседница и вдруг оживленно воскликнула: – А знаете, у нас с вами есть общий знакомый – Марк Финч.

Вот как, подумала Мелия. Да, она действительно знала Марка Финча. И юноша при каждом удобном случае упоминал Эрвина Хилмэна. С процесса Марка Финча Эрвин начал восхождение в карьере юриста. Тогда это дело привлекло внимание всей страны, репортажи с заседаний суда транслировались по телевидению, газеты отводили ему первые полосы.

Марк Финч в юности – способный спортсмен, что позволяло ему, не обременяя себя знаниями, легко переходить из класса в класс. Известно, что спортсменам часто живется гораздо легче, и школьная администрация округа настаивала на том, чтобы учителя ставили Марку не заслуженные им хорошие отметки. Это вылилось в то, что из школы юношу выпустили практически неграмотным. Его сразу приняли в престижный колледж, где назначили повышенную стипендию. Так бы Марк Финч и окончил колледж, не заглянув в аудитории, но случилась беда. На футбольной тренировке он получил серьезную травму колена и был вынужден распрощаться со спортивной карьерой. А через пару месяцев Финча выгнали и из колледжа.

После почестей и славы, к которым Марк привык, он оказался выброшенным на обочину жизни без знаний и практически без средств к существованию. Тогда-то Марк и начал тот знаменитый процесс, где обвинял школьные власти округа в том, что ему дали плохое образование. Адвокатом был Эрвин Хилмэн.

Мелия внимательно следила за этим процессом. Ее просто невозможно было оторвать от экрана, когда транслировались заседания суда. Она оправдывала себя тем, что ее как педагога не могло не волновать это дело. Но, по правде сказать, судьба Марка Финча интересовала ее чуть меньше, чем возможность увидеть Эрвина Хилмэна, пускай даже всего лишь на несколько минут. Как она искала на лице признаки того, что он страдает! По ней, по Мелии. Но он оставался, как всегда, великолепным, спокойным и невозмутимым. Его блестящая речь произвела фурор. Как Мелия обрадовалась, когда Эрвин выиграл процесс!

Прошло меньше года, и по капризу судьбы Мелия познакомилась с Марком. Он тогда учился на курсах и одновременно поступил работать репетитором у приготовишек в школе. Марк работал в тех же классах, что и Мелия. Они подружились. Он помогал тем детишкам, кому не давалось чтение, и девушку всегда восхищали его терпение, настойчивость и особенно неиссякаемое чувство юмора.

Дети его обожали. И теперь, когда Марк вернулся заканчивать образование в колледже, Мелии, пожалуй, не хватало его.

– Марк говорил Эрвину, что работает с вами вместе. Мы очень удивились, узнав, что вы не замужем, – промолвила Николь.

Значит, Эрвин знал! Подверг унизительному допросу, а сам прекрасно знал, что она одинока.

Руки девушки импульсивно сжались. Неужели это доставляло такое наслаждение?!

– Привет, дорогая! – раздался за спиной Мелии низкий мужской голос. – Надеюсь, я не заставил тебя долго ждать.

Высокий красивый мужчина с легкой проседью на висках подошел к Николь, забрал из рук ребенка и поцеловал в щечку.

– Вы не знакомы? – спросила Николь. – Это – Джордж, мой муж. Джордж, познакомься, это – Мелия Парсонс.

– То есть… как… здравствуйте, – пролепетала Мелия. Она была в таком смятении, что совершенно ничего не соображала…

Эрвин не был женат на Николь.

На ней был женат его брат!..

 

Глава 2

– Сможете ли вы помочь нам? – беспокойно спрашивал Стивен Парсонс.

Мелия привела с собой родителей. Эрвин внимательно читал договор, заключенный между отцом и компанией «Джервис Консалтинг». Он нахмурился, и у девушки тревожно заныло сердце. Чем дальше читал Эрвин, тем мрачнее становился.

– Что-нибудь неверно? – с волнением спросила девушка.

Мать, присев на краешек стула, так крепко стиснула руки, что побелели костяшки пальцев. Финансовые дела ставили в тупик Веронику Парсонс. С тех пор как вышла за Стивена, чуткая и отзывчивая Вероника старалась оставаться только матерью и домашней хозяйкой, оставляя денежные дела в ведении мужа.

Мелия гордилась своей семьей. Пусть отец и не член сената США, но честный и уважаемый человек. Он всю жизнь усердно трудился, обеспечивая близким достойную жизнь. Мелия росла, ощущая любовь родителей друг к другу и к детям.

Хотя матери уже под шестьдесят, та все еще оставалась красивой женщиной. От нее дочь унаследовала темные волосы, карие глаза, невысокую, стройную фигурку. А выступающие скулы и решительный подбородок, несомненно, достались от отца. Родители и братья, рядом с которыми она выглядела Дюймовочкой, всегда опекали и защищали девочку и не чаяли души в ней.

Эта любовь была взаимной. Мелия обожала братьев, хотя отлично знала все их слабости и недостатки и кто такой фокус может выкинуть. Жизнь бок о бок с пятью мальчишками, каждый с особым характером, научила девочку прекрасно разбираться во всех нюансах мужской психологии. И пусть великолепный Эрвин принадлежал к Сливкам общества, но он все равно мужчина, а это значило, что она видела его насквозь. Мелия была уверена, что свободная манера общения и способность видеть, что скрывается за маской плейбоя, и привлекла к ней Эрвина.

Она понимала его душу. Интерес к Эрвину как к человеку незаметно перерос в симпатию, симпатия – в любовь, которая все росла и крепла до тех пор, пока…

– Приглашаем Вас на обед в воскресенье, – очнувшись от размышлений, услышала Мелия голос матери. – Мы обедаем, как всегда, в три и будем вам очень рады. Вы окажете нам большую честь.

Слова эти как тупым ножом резанули по сердцу девушки.

– Я думаю, Эрвин слишком занят, мама, – досадливо выпалила она, представляя, как юристу будет неудобно отказываться.

– Благодарю вас, я обязательно приду, – ответил Эрвин, не обращая внимания на замечание Мелии.

– Заходите в любое время, молодой человек. Двери нашего дома всегда открыты для вас, – добавил масла в огонь отец, одарив дочь укоризненным взглядом.

– Спасибо, непременно буду, – уже рассеянно проговорил Эрвин, возвращаясь к бумагам. – Вы бы не возражали, если я ознакомлю с вашим делом друга, тоже юриста? Примерно через неделю я уже смогу сказать вам что-нибудь более определенное.

– Делайте все, что находите нужным, – согласно кивнул отец. – И не беспокойтесь, мы оплатим все издержки.

– Папа, я ведь уже сказала, – бурно запротестовала Мелия. – И уже говорила с Эрвином. Это мой вам подарок.

– Не говори ерунды! – Отец сердито нахмурился. – Я свалял дурака, поверив этому проходимцу. Значит, и платить должен я.

– Не будем пока говорить об этом, – примирительно вмешался Эрвин. – Мой гонорар обсудим позже.

– Конечно, конечно, – с готовностью согласился Стивен Парсонс, желающий поскорее закончить неприятный разговор.

Мелия понимала, что отец привык всю жизнь честно нести нелегкую ношу и теперь не хочет, чтобы младшая дочка платила за него долги. Но Мелия надеялась в конце концов уговорить его, не задевая отцовского самолюбия.

– Спасибо, что уделил нам столько времени, – поблагодарила Мелия Эрвина, стремясь поскорее покинуть адвокатскую контору.

– Рады вновь увидеть вас, молодой человек, – сердечно промолвил Стивен, пожимая Эрвину руку. – Не пропадайте. Заходите запросто в любое воскресенье.

– Папа, прошу тебя! – взмолилась вполголоса Мелия.

Меньше всего она жаждала увидеть Эрвина за семейным столом, когда соберутся пять братьев со своими домочадцами. Этому сынку богатых родителей не понравилось бы шумное застолье, без которого не обходилась ни одна семейная встреча. Единственный раз, когда Мелии довелось присутствовать на обеде у Хилмэнов, показал пропасть, разделяющую их семьи.

– Постай-ка, у меня есть кое-что для тебя, – неожиданно обратился молодой человек. – Брат просил передать тебе это. Кажется, от Николь.

И передал уже вконец истерзанной переживаниями девушке запечатанный конверт.

Всю короткую встречу Эрвин избегал обращаться к ней, не выказывал грубости или бестактности, просто держался как бы официально, в стороне. По крайней мере с ней. С родителями-то говорил тепло и любезно. Едва ли даже они уловили эту тонкую разницу.

Только приехав к себе, в маленький уютный домик, Мелия нашла силы распечатать послание. Сначала молча глядела на конверт, размышляя, зачем Николь Хилмэн вздумалось ей написать. Впрочем, какой смысл гадать. Наконец решилась и вскрыла конверт.

«Дорогая Мелия!

Еще раз хочу сообщить, что рада нашему знакомству. Когда я спросила Эрвина, зачем ты приходила к нему, он тут же словно опустил непроницаемый занавес. Мне бы следовало этого ожидать ведь вытянуть что-нибудь из Эрвина еще трудней, чем из моего Джорджа, если только тот сам не захочет пооткровенничать. Эти братцы – два сапога пара.

После нашей встречи я поняла, что ты сначала вообразила, будто я замужем за Эрвином. Мы даже немного переживали из-за этого. Видишь ли, когда-то действительно все стремились свести меня с Эрвином, потому что в детстве я влюбилась в него. Но сама-то я уже давно положила глаз на Джорджа. Так что думай сама. Если у тебя выдастся как-нибудь днем свободное время, позвони мне. Пообедаем вместе.

С наилучшими пожеланиями, Николь.»

Внизу стоял номер телефона.

Мелия никак не могла понять, зачем жене Джорджа понадобилось встречаться со случайной знакомой. Они были совершенно чужими друг другу и совершенно из разных миров. Может быть, Николь знала нечто неизвестное Мелии – что-нибудь связанное с Эрвином? Единственный способ выяснить – набраться смелости и позвонить. Раздираемая внутренними сомнениями, Мелия потянулась к телефону.

Николь Хилмэн почти тотчас же сняла трубку.

– Мелия! Ну, наконец-то! Как я рада тебя слышать! – радостно воскликнула Николь. – Все переживала, как ты отнесешься к моему письму. Вообще-то я не такая бесцеремонная, просто очень обрадовалась, что ты приходила к Эрвину!

Он что-то говорил обо мне? – спросила Мелия.

И не раз! Послушай, заезжай к нам! Поболтали бы вдосталь. У тебя ведь сейчас нет занятий?

Мелия раздумывала. Первое знакомство с семьей Хилменов закончилось весьма печально. Она тогда поняла, что у них с Эрвином нет и не может быть будущего.

– Хорошо, давай встретимся, – с удивлением услышала девушка собственный голос. Если Эрвин рассказывал Николь об их отношениях, хотелось бы знать, что именно.

– Прекрасно. Как насчет вторника? Приезжай к ленчу, посидим в патио и вволю наговоримся.

С этого момента Мелия не могла найти себе места. Только к вечеру, уже основательно истерзав себя, Мелия села обедать и, намазывая круассан паштетом из креветок с соусом карри, махнула рукой на свои метания и прекратила думать о предстоящем визите.

В общем-то Мелии нравился Чарли. В самом деле нравился. Только почему постоянно приходилось напоминать себе об этом? Впрочем, она не позволяла себе долго думать на эту тему.

По-иному не получалось. После разрыва с Эрвином Мелия находила недостатки в каждом молодом человеке, кто бы ни ухаживал за ней. При этом не имело значения, насколько тот привлекателен или хорошо устроен в жизни. Насколько умен или обходителен и как бы ее ни любил.

Чарли очень-очень симпатичный, убеждала себя девушка, как на занятиях аутотренингом. С ним она смертельно скучала. Чарли рассказывал об игре в гольф, кто и куда зашвырнул мяч, играя в гандбол. Что интересно Мелии – об этом Чарли даже не догадывался. Однако самый большой недостаток пожарного заключался в том, – и Мелия поняла это с самого начала – что он далеко не Эрвин. Поэтому Мелии и требовалось столько времени, чтобы убедить себя, что Чарли ей нравится.

Встречались они не слишком часто и, по правде говоря, Мелия стала думать, что Чарли в их отношениях больше всего привлекало кулинарное искусство ее матери. Он всегда приезжал в воскресенье в то время, когда девушка собиралась на обед к родителям, и молодые люди отправлялись вместе. За последние пять недель, если не изменяла память, это случилось трижды, и Мелия всерьез подозревала, что остальные два раза Чарли просто был на дежурстве.

– Как ты прекрасна! – закричал Чарли с порога и протянул девушке букет гвоздик нежного розового цвета.

Он мимоходом поцеловал в щеку, как показалось Мелии, словно проявляя сердечность по долгу службы.

– Ну, как ты? – проронил юноша, плюхаясь в кресло-качалкку перед камином.

В свои комнатки Мелия постаралась вложить душу и любовь к родному очагу. Гостиная напоминала о быте колонистов на заре американской истории. Брат Ларри обшил стены деревом, Мелия настелила на пол яркие домотканые коврики, развесила индейские украшения. На тахте раскинулось ковровое покрывало, собственноручно расшитое матерью в патриотических красно-бело-синих тонах. Мелии доставляло удовольствие полировать старенькую мебель – ореховый комод и кресло-качалку. Над камином Мелия повесила деревянного орла, которого вырезал Ларри.

Отсек в оконном эркере крохотной кухоньки девушка превратила в уютную столовую. Здесь Мелия любила сидеть по утрам за книгой и чашечкой кофе.

– Знаешь, тебе просто везет, – вдруг сказал Чарли, оглядывая квартиру, будто видя впервые.

– Почему ты так решил?

– Ну, во-первых, не надо работать летом.

Разговор о летнем отдыхе уже набил оскомину, и Мелии надоело в нем участвовать. Действительно, в течение двух с половиной месяцев занятия в школе не проводились, но девушке еще ни разу не довелось провести это время, валяясь на солнышке. Лишь нынешним летом она впервые не посещала никаких учительских курсов и семинаров.

– Есть время, чтобы оборудовать дом по своему вкусу, – продолжал разглагольствовать Чарли. – Знаешь, у тебя талант художника. У меня в доме такое творится… Но ведь я и бываю там три-четыре дня в неделю.

Намеки, чтобы она помогла украсить холостяцкое жилье, Мелия предпочитала пропускать мимо ушей, хотя с каждым разом они становились все прозрачнее.

– Едешь сегодня к родителям? – с энтузиазмом спросил Чарли. – Меня с собой возьмешь? Ты не думай, что навязываюсь, но просто твои вроде бы не против.

– Послушай, когда в последний раз мы куда-нибудь ходили? – скрестив руки на груди, спросила Мелия.

– Ты имеешь в виду в кино или вроде того?

– Вот именно.

Насколько она помнила, хватило бы пальцев на одной руке, чтобы пересчитать, сколько раз Чарли водил ее куда-нибудь и тратил на нее деньги. Нынешние гвоздики скорее исключение.

– Ходили на бейсбол, на «Гигантов», помнишь?

– В апреле, – уточнила она.

Чарли помрачнел.

– Неужели так давно? Время просто летит.

Ей хотелось сказать, что они никогда не понимали друг друга, как ни крути. Но Мелия и сама не стремилась к серьезным отношениям с Чарли и использовала его, чтобы не быть одинокой, чтобы не волновались родители, которые твердо убеждены, что женщине, особенно молодой и неопытной, требовалась в жизни опора. В общем-то красивым такое поведение не назовешь.

Чарли дотронулся до руки девушки.

– Сходим сегодня в кино? – покаянно произнес он. – Сразу после обеда у твоих родителей. Можем взять с собой и других, кто захочет. А?

Чарли честно старался. И не его вина, что он не Эрвин Хилмэн. Эта мысль непрошено мелькнула в голове.

– Кино – это просто отлично, – убежденно сказала Мелия.

Да, она хотела хорошо провести время. Какой смысл вязнуть в несбыточных мечтах только потому, что Эрвин Хилмэн снова коснулся жизни Мелии? Он – не ее поля ягода.

– Ну, вот и здорово, – просиял Чарли мальчишеской улыбкой. – А теперь поехали.

– Поехали, – согласилась Мелия.

Уже лучше. Конечно, отношения с Чарли далеки от идеала, но все-таки он друг. А это не так уж мало.

Направляясь к выходу, молодой человек вытащил из вазы букет гвоздик. Мелия непонимающе заморгала, и он, смешавшись, пояснил:

– Вообще-то я думал, мы подарим это твоей маме. Не возражаешь? В следующий раз я принесу тебе такие же.

– Ловлю вас на слове, молодой человек, – все же с некоторой обидой произнесла Мелия.

Он добродушно засмеялся и с шутливой любезностью распахнул дверь машины. Мелия скользнула на сиденье и щелкнула ремнем безопасности. Родители жили недалеко, в машине они прослушали репортаж с бейсбольного матча.

Возле домика родителей целая ватага племянников и племянниц Мелии играла в волейбол. Шум стоял невыносимый. Чарли припарковал машину за фургоном старшего из братьев.

– Знаешь, мне очень нравится ваша дружная семья и что вам так хорошо всем вместе, – задумчиво, с оттенком зависти произнес он.

– Ну, тоже бывают свои трудности…

Но семейные конфликты случались редко. Трое братьев – Фред, Тим и Ларри, – как и отец, работали строительными электриками. Эл и Клифф оба стали автомеханиками и вместе открыли мастерскую. Пока они только становились на ноги, но работали не щадя сил, и Мелия не сомневалась, что со временем братья добьются больших успехов.

– Интересно, чем сегодня угостит твоя мама? – облизнулся Чарли.

Действительно интересно, мрачно подумала Мелия, он вообще-то обедает ли на неделе или бережет аппетит до воскресенья?

– Слушай, а ты меня со всеми братьями знакомила? – подозрительно спросил Чарли, помогая выйти из машины. – Что-то я не помню того парня в красном свитере, – сказал Чарли, когда они шли по дорожке к дому.

Мелия не поняла, о ком идет речь, потому что с крыльца с широкой улыбкой на лице, распахивая объятия, сбегала мать в белом фартуке.

– Мелия! Ну, наконец-то приехала! – Вероника крепко прижала к себе дочь и повернулась к Чарли. – Спасибо. Какие красивые! – она улыбнулась, принимая букет гвоздик и целуя юношу, затем обратилась к Мелии: – Угадай, кто к нам приехал!

Этого еще не хватало! Одетый в джинсы и красный свитер, приближался Эрвин, одной рукой прижимая шестилетнего Джимми, а другой – Микки, его семилетнего брата. Мальчишки брыкались и хохотали вне себя от восторга.

Увидев Чарли, обнимавшего Мелию за плечи, Эрвин внезапно остановился. Веселье постепенно уходило из глаз.

– Привет! – выступил вперед Чарли. – Кажется, мы с вами еще не знакомы. Вы, должно быть, еще один брат Мелии. А я – Чарли Брюстер.

 

Глава 3

– Зачем ты приехал?!

Ответа на свой вопрос Мелия потребовала тотчас же, как только удалось задать его наедине. В доме, полном народу, на это потребовалось добрых два часа.

Обед оказался для Мелии нелегким испытанием. Эрвин был в центре внимания и то и дело отвечал на вопросы родителей и братьев. А как вел себя с Чарли! Мелия просто кипела от возмущения. Любой, посмотревший на молодых людей, решил бы, что они – ни дать, ни взять – старинные приятели. Эрвин подшучивал над Чарли и поддразнивал. Сообщил даже, что у Мелии краснеют уши всякий раз, когда разговор заходит о чем-нибудь, что ей не нравится.

Не успела она это услышать, как почувствовала, что кровь приливает к ушам.

Что расстроило Мелию больше всего, так это легкость, с какой Эрвин буквально приручил ее семью. Все вели себя так, будто у них обедала какая-нибудь знаменитость, и в то же время близкий родственник. Эрвин удостоился даже того, что мать сначала ему положила кусок шоколадного кекса. Такого на памяти Мелии не случалось. Кто бы ни сидел с ними за обеденным столом, кекс отцу всегда подавали первому.

И вот они стояли в прихожей, и ненадежное уединение могло быть нарушено в любую минуту.

– Меня пригласила твоя мать. – Эрвин уперся руками по обе стороны ее лица, как бы прижимая к стене.

– Ты пришел только затем, чтобы сделать мне больно.

– Я не хотел причинять никаких неприятностей, – невинным тоном ответил Эрвин, глядя, точно дошкольник, ясными, чистыми глазами.

Но Мелию не удалось провести. Чистые глаза дошкольников говорили уже опытному учителю о многом. Она понимала, зачем явился этот маменькин сынок – унизить ее перед всей семьей. Она чувствовала, как внутри закипает какое-то дикое чувство бешенства. Слезы обиды и негодования выступили на глазах, мешая смотреть.

– Думай все, что тебе придет в голову обо мне, – прошипела Мелия ему в лицо, – но не смейся над моими близкими!

Она резко развернулась, пытаясь убежать, но Эрвин схватил девушку за плечо и рывком повернул. Теперь он тоже злился. Молодые люди смотрели друг на друга ненавидящими глазами.

– Я никогда не смеялся над твоей семьей, – произнес Эрвин пугающе ровным тоном.

Мелия расправила плечи и попыталась выпрямиться в его объятиях.

– Но ты только и ждешь случая посмеяться надо мной! Ты знал, что я не замужем, но так приятно выуживать это признание. Ты получаешь удовольствие, унижая меня!

В ответ Эрвин усмехнулся криво и иронично.

– Это – то, что ты должна. По моим подсчетам.

Он просто смеялся и издевался с той самой минуты, как она вошла в его дорогостоящий офис, придя за помощью. Мелия, как глупая муха, беспечно попалась в эту паутину. На глаза девушки набежали слезы.

В прихожую вприпрыжку вбежала Бонни, одна из маленьких племянниц Мелии. Абсолютно не подозревая о бурной сцене, разыгравшейся только что, весело подскочила и встала рядом с Эрвином.

– А вот и я! – сказала девочка, поглядывая на тетку снизу вверх.

– Привет, малышка, – ответила та, силясь выдавить подобие улыбки.

Глазами, круглыми от любопытства, Бонни посмотрела на Эрвина.

– Ты что, собираешься стать моим дядей?

– Нет, – поспешно ответила вконец расстроенная девушка, уши запылали. Казалось, вся семья ополчилась против нее.

– А почему? – не унималась Бонни. – Он мне нравится больше, чем Чарли. И ты ему тоже нравишься. Я знаю. Когда мы обедали, он все время смотрел на тебя. Так же, как папа смотрит на мамочку.

– Мой жених – Чарли, – пытаясь убедить всех и себя в первую очередь, твердо сказала Мелия. – И мы сегодня идем в кино. Пойдешь с нами?

Бонни покачала головой.

– Чарли любит только тебя, а маленьких не любит.

Сердце Мелии упало, придавленное невыносимой тяжестью невинных слов. Она и сама замечала, что Чарли не умел обращаться с детьми, его отпугивал ребячий шум. Мелия как учитель не могла этого понять.

Эрвина, напротив, ничто не раздражало в маленьких родственниках Мелии. В их компании, казалось, он становится ребенком. Эрвин вообще чувствовал себя как рыба в воде в любом обществе, в том числе и в ее доме. И здесь его любили. Он с одинаковым наслаждением играл в волейбол с братьями, в шахматы – с отцом, боролся с ребятишками один против десятерых.

– Лучше выходи за Эрвина, – серьезно заключила Бонни.

Выразив таким образом свое мнение, девочка вприпрыжку побежала дальше.

– Мелия! – раздался голос, и в прихожей появился Чарли.

Увидев прижавшихся друг к другу молодых людей, резко остановился.

– Извините, если помешал, – неловко проговорил Чарли, пряча руки в карманы.

– Не говори ерунды, – резко отозвалась Мелия. Эрвин наконец-то опустил руки. – На какой же фильм мы идем?

И, повернувшись к Эрвину спиной, подошла к Чарли. В глубине души Мелия сознавала, что маленькая Бонни права. Не к Чарли, а к Эрвину рвалось сердце.

– Я так рада, что ты пришла, – улыбнулась Николь Хилмэн, встречая Мелию на пороге.

Девушка вошла в дом, слегка удивленная, что ее встречает не прислуга, а сама хозяйка. По воспоминаниям от посещения виллы стариков Хилмэнов, многочисленная тамошняя челядь не расставалась с хозяевами уже лет тридцать.

– Спасибо за приглашение, – поблагодарила гостья, оглядываясь вокруг.

Дом с милой небрежностью обставлен современной, удобной мебелью. Стену над камином украшал морской пейзаж, но Мелия не смогла определить автора. Судя по убранству и непринужденной атмосфере, царившей в доме, Джордж и Николь – типичная средняя молодая пара без претензий.

– Я приготовила крабовый салат, – сообщила Николь, ведя Мелию в большую, сияющую чистотой кухню. Гостья шла следом, с интересом разглядывая обстановку. Просторный и красивый дом младших Хилмэнов не имел ничего общего с виллой «Кипарисы».

– Ты делала салат сама? – удивилась Мелия.

Она не хотела усомниться в Николь как в хозяйке, но просто не ожидала, что та обходилась без кухарки.

– Да, – гордо улыбнулась Николь. – Я вообще неплохо готовлю. По крайней мере Джордж не жалуется. Почти, – прибавила она с легкой усмешкой. – Думаю, мы пойдем обедать в патио, если не возражаешь, конечно. Погода просто чудесная. Я сегодня работала в саду и срезала несколько магнолий.

Через раздвижные стеклянные двери женщины вышли в патио – внутренний дворик, отделанный розовым кирпичом. Под огромный, ярко-полосатый зонтик поместился круглый стеклянный стол с двумя розовыми стульями. На льняных салфетках стояли тарелки, а посредине красовался букет магнолий.

Мелия, не привыкшая, чтобы ее обслуживали, прошла за новой подругой на кухню, и вдвоем они принесли все необходимое. Николь несла салатницу, а Мелия – поднос с ледяным чаем.

– А где же Теми? – спросила Мелия.

– Спит. – Николь взглянула на часы. – Впереди – час спокойной жизни. Во всяком случае, надеюсь.

Они уселись за стол. Николь некоторое время серьезно смотрела на девушку, потом заговорила.

– Наверное, считаешь меня беспардонной из-за того, что вдруг взяла и написала тебе? Но знаешь, просто необходимо поговорить.

– Сознаюсь, что и меня привело сюда любопытство, – кивнула Мелия. Она боялась, что ей будет неловко, но Николь вела себя так мило и естественно, что и Мелия чувствовала себя непринужденно.

– Я знаю Эрвина с самого детства, – начала Николь. – Мы выросли по соседству. Лет в пятнадцать безумно в него влюбилась. Как я страдала! На какие только ухищрения ни пускалась, чтобы он хотя бы взглянул на меня.

Теперь понятно, почему мы с Николь так быстро нашли общий язык, подумала Мелия. У нас так много общего, особенно когда дело касается Эрвина.

– А когда ты порвала с Эрвином, он впал в тяжелейшую депрессию, – задумчиво продолжала рассказывать Николь. – Он перестал работать, перестал смеяться, что-либо хотеть, ну… просто перестал жить. Вся семья переполошилась и срочно бросилась его спасать. На роль спасительницы подобрали меня, все из-за той дурацкой детской влюбленности. Я только окончила колледж, и меня быстренько наняли в семейную фирму Хилмэнов и определили Эрвину в помощницы. Тогда-то я ему и помогла в деле Марка Финча. Но того, на что так надеялись наши семьи, не случилось. И не только потому, что Эрвин продолжал любить тебя… – тут Николь немного замялась. – И я уже была не той… Но мы часто ходили в рестораны, кино и бывали повсюду. Скоро я поняла, что он меня приглашает только для того, чтобы поговорить о тебе. Ну и, сама понимаешь, пресса и общественное мнение сразу же нас поженили.

Мелия нервно разглаживала на коленях салфетку. Она так боялась этого разговора, хотя и ждала его.

– Я ведь очень обидела его, правда? – проговорила девушка, не поднимая глаз.

– Да, удар был силен. – Похоже, Николь не из тех, кто любил проливать бальзам на раны. – Я не знаю, что у тебя произошло с тем человеком, ради которого оставила Эрвина, но очевидно, что все повернулось не так, как ты хотела.

– В жизни вообще мало что получается так, как мы рассчитываем, – горько усмехнулась Мелия.

– Не скажи. – Николь отложила вилку. – Вот тебе пример. Когда-то я тоже считала, что нам с Джорджем не быть вместе. Дело в том, что я-то любила Джорджа, но все хотели, выдать меня замуж за Эрвина. Не буду сейчас вдаваться в подробности… Джордж тоже решил, что с его стороны будет благороднее отойти в сторону и не мешать нашему с Эрвином счастью. Как будто мои чувства не имели никакого значения! А тут еще и родители обо всем без нас договорились… Ох, Боже мой. – И Николь тяжело вздохнула. – Ты бы знала, как мне все это досталось!

– Тебе пришлось бороться за свое счастье? – Невольное уважение зазвучало в голосе Мелии.

– Да, – улыбнулась та. – И должна тебе сказать: дело того стоило. – Николь помолчала, сложив руки на коленях. – Вот почему хотела, чтобы ты выслушала меня. Я, конечно, понимаю, что произошедшее между тобой и Эрвином – ваше личное дело, да и Эрвин разозлится, если узнает о нашем разговоре, но… Ведь когда-то вы любили друг друга. Мне кажется, что, если каждый хотя бы попытается понять другого, вы опять сможете быть вместе.

Если бы все складывалось так просто, как говорит Николь, подумала Мелия. Но нет, для них с Эрвином уже слишком поздно. Какие бы прекрасные дали ни открывались перед ними когда-то, теперь их мечты уже быльем поросли.

И все это разрушила она собственными руками.

Да и причина, побудившая прекратить их отношения, осталась прежней. Тогда она не могла поступить иначе. И сделала все, чтобы Эрвин ее не простил. Сделала для его же блага!

– Подозреваю, что Эрвин теперь просто, ненавидит меня, – пробормотала Мелия, с трудом заставляя себя произносить слова.

– Глупости! – не сдавалась Николь. – Никогда не поверю.

Ах, Мелии бы ее оптимизм! Но Николь не знала, что, пытаясь отвязаться от нее с огромным семейством, Эрвин предложил обратиться к другому поверенному. Николь не видела выражения глаз Эрвина во время воскресной ссоры. Не наблюдала за ним и в тот момент, когда он познакомился с Чарли.

Да, несомненно, этот надменный красавец презирал Мелию. И ирония судьбы заключалась в том, что она не могла винить его за подобные чувства, ибо сделала все, чтобы это произошло.

– Запомни, что я скажу тебе, дорогая, – не прекращала попыток Николь. – Будь терпимее к Эрвину и к самой себе. Но главное, не сдавайся, не опускай руки раньше времени. Я говорю тебе, потому что знаю все по собственному опыту. Пусть ни трудности, ни ложная гордость не отпугнут тебя. Поверь, игра стоит свеч! Я, например, просто не представляю своей жизни без Джорджа и Теми.

Выдержав короткую паузу, Мелия решительно сменила тему, и женщины занялись салатом, одновременно болтая о приятных пустяках, как закадычные подруги. Они обсуждали понравившиеся книги и последние фильмы, вспоминали смешные случаи из жизни друзей и близких. Хорошо иметь такую сестру, как Николь, подумала Мелия, вспоминая отношения с пятью братьями. Они закончили ленч и убирали со стола, перейдя уже на тему бейсбольных матчей, когда пропел дверной звонок.

– Пойду, открою, – сказала Николь.

Мелия тем временем складывала тарелки в посудомоечную машину и невольно улыбалась. Ей очень понравилась жена Джорджа, ее открытость, добродушие, юмор и то, что она очень любит своего мужа.

– Это Эрвин, – смущенно объявила вернувшаяся хозяйка, делая неловкий жест в сторону появившегося вслед гостя. С чопорным видом тот остановился в дверях. – Принес бумаги…

– Э… здравствуй, Эрвин, – в замешательстве произнесла девушка.

Николь глазами пыталась сказать, что не имеет отношения к этому визиту.

И конечно же в завершение сцены раздался пронзительный крик Теми. Мелия с досадой подумала, что никогда еще не встречала ребенка, так не вовремя заявляющего о себе.

Извинившись, Николь убежала, а Мелия так и осталась стоять, прислонившись к посудомоечной машине. Сейчас ей хотелось только одного – каким-нибудь чудесным способом оказаться где-нибудь в другом месте.

– Что ты здесь делаешь? – сердито спросил Эрвин, едва Николь удалилась.

– Ты же явился к моим родителям. Почему же мне нельзя прийти в дом твоего брата?

– Я был приглашен! – Его голос набирал силу.

– Я – тоже! – парировала девушка.

Несколько секунд Эрвин недоверчиво сверлил ее взглядом.

– Отлично. Значит, теперь вы с Николь друзья «не-разлей-вода». Это на тебя похоже.

Мелия не нашлась, что ответить на это дурацкое и вопиюще несправедливое замечание.

– Вообще-то говоря, хорошо, что я тебя встретил, – продолжал Эрвин, явно стараясь успокоиться. – Все равно собирался сегодня звонить.

– Ты что-нибудь разузнал? – сразу отбросив все личное, тревожно спросила девушка.

– Я говорил с моим коллегой относительно компании «Джервис Консалтинг». Похоже, дело весьма серьезное.

В волнении Мелия оперлась на кухонный стол.

– Слово «серьезное» в данном случае означает «дорогостоящее», я правильно поняла?

– Увы. Заодно хотел обговорить и размеры моего гонорара, – деловито продолжал адвокат.

– Да, я слушаю, – проговорила девушка, сердце замерло.

– По моим подсчетам, все будет стоить никак не меньше шести-семи тысяч.

У Мелии перехватило дыхание. Это – целое состояние для родителей. Да и для нее тоже.

– А возможно, и дороже.

Иными словами, он давал понять, что не желает заниматься ее проблемами. У Мелии подкосились ноги. Она тяжело опустилась на стул.

Мелия обратилась именно к Эрвину, потому что он хороший адвокат. Потому что у него есть связи и влияние, с помощью которых проще помочь ее семье. Потому что верила в его честность и высокие нравственные качества.

– Поверь, я не обманываю. – Но Эрвин почему-то старался смотреть в сторону.

– Но шесть-семь тысяч долларов – гораздо больше того, что я или родители можем себе позволить. Наверное, это не много для тебя и твоей семьи, но мы не можем в короткий срок собрать такую сумму.

– Но я должен получить, что мне причитается.

Еще бы, саркастически подумала Мелия.

– Есть также другой выход, – сухим адвокатским голосом продолжал он. – Разумеется, если ты согласишься. – Что-то в интонации заставило Мелию насторожиться. – Мой секретарь, миссис Паунд, уезжает на все лето в Европу. Я собирался нанять замену через агентство, но потом вспомнил, зачем, если у тебя есть диплом машинистки и стенографистки.

– Мои способности как машинистки довольно скромны. Ты же знаешь! Да и стенографирую я еле-еле.

Эрвин ухмыльнулся, будто хотел сказать, что это не имеет никакого значения. Очевидно, единственное, что доставляло удовольствие, – отравить ей жизнь на последующие месяца два.

– Ничего, научишься. Ты ведь способная. Я прав или нет? – Он уже вел себя как будущий хозяин.

– Ну… я действительно быстро все схватываю.

– Я так и думал. – Эрвин самодовольно ухмыльнулся. – Ну, так берешься или нет?

 

Глава 4

– Работать с мистером Хилмэном – истинное наслаждение. Уверена, что у вас не возникнет никаких проблем, – говорила медоточивым голосом миссис Паунд, испытывая, видимо, восторг оттого, что Мелия ее подменит. – Как начальник Эрвин бесподобен. На моей памяти он всего лишь раз был несправедлив.

Ну, с ней-то все будет иначе, мрачно подумала Мелия.

– Когда муж вышел на пенсию, я тоже собралась уволиться, – продолжала щебетать миссис Паунд. – Но так жаль стало расставаться с работой, что я передумала. Да и как бросить этого милого молодого человека? Я привязалась к Эрвину почти как к сыну.

– Уверена, что он платит вам взаимностью, – вежливо ответила Мелия.

Она уже не могла больше выслушивать перечень достоинств Эрвина. Не то чтобы не верила этому. Эрвин, очевидно, и впрямь очень приятен в общении. С миссис Паунд.

Что же касается отношения к ней, Мелии, то он сперва поставил ее в неловкое положение перед всей семьей, а теперь путем шантажа вынудил работать на себя. Даже напрягая фантазию, Мелии не удастся вообразить начальника эдаким прекрасным принцем из сказки. И по поводу «истинного наслаждения» от работы с ним у Мелии также имелось «особое мнение».

– Рада, что вы отправляетесь путешествовать, – заметила она, пытаясь сменить тему.

– О, вот вам еще один пример! – поток славословий хлынул с новой силой, – Какой босс отпустит секретаря на целых два месяца? Ведь это очень неудобно. А мистер Хилмэн сам предложил мне отправиться вместе с Годфри. Да что там – прямо-таки заставил поехать. Уверяю вас, другого такого, как мистер Хилмэн, просто не сыскать. Вы чудесно проведете лето!

Мелия с трудом выдавила слабую улыбку.

Эрвин действовал наверняка. Но, хотя это и неприятно, выбора нет. Потеря шести-семи тысяч долларов нанесла бы семье непоправимый финансовый урон. Ясно, что братья Мелии также не в состоянии помочь. И Эрвин это знал.

Не так давно начался кризис в строительстве. Поэтому трое старших братьев всю зиму получали пособие по безработице, а теперь на всем экономили. Ремонтный бизнес младших тоже только-только вставал на ноги. Мелия обратилась к Эрвину сама, значит, и финансовые тяготы должны лежать на ней, Когда девушка сообщила родителям, что будет работать на Эрвина, те так и не поняли, что произошло, и очень обрадовались. Мать считала, что это наилучший выход. Что же до отца, то, рассчитывал на это Эрвин или нет, но, наняв Мелию, он успокоил щепетильность Стивена Парсонса. По-видимому, такой «обмен услугами» отец находил вполне естественным. И в глазах родных Мелии фигура Эрвина засияла прямо-таки неземным блеском.

Но, может, я не права, уговаривала себя Мелия, полагая, что бывшим женихом руководит чувство мести, что его цель – отомстить за себя, унизив ее? Быть может, она к нему просто несправедлива?

Но нет, Мелия не могла убедить себя в добрых намерениях Эрвина, особенно после того, как она поступила с ним.

– Я ухожу на ленч, – сказала миссис Паунд, выдвигая нижний ящик стола и доставая сумку. Она помедлила. – Вы справитесь тут одна?

– О да, конечно. – Мелия постаралась изобразить бесконечную уверенность.

Хотя определенно девушка слегка оробела. Такое же чувство испытывала молодая учительница, когда впервые очутилась перед классом, и дети смотрели, ожидая первых слов.

Не успела миссис Паунд выйти, как Эрвин потребовал Мелию к себе. Схватив ручку и блокнот, девушка поспешила в кабинет, решив стать лучшим из секретарей.

– Садись, – по-деловому бросил он.

Мелия уселась на краешек стула, держась неестественно прямо, словно проглотила аршин.

Эрвин потянулся за потертой записной книжкой в черном переплете и стал перелистывать страницы, внимательно вглядываясь в имена. Мелия подумала, что эта записная книжка очень похожа на пресловутую «черную книжку холостяка». В конце концов, всем хорошо известно, что Эрвин в Сан-Франциско считается одним из самых завидных женихов.

Каждые полгода в газетах, в разделах светской хроники, муссировалось очередное сердечное увлечение Эрвина Хилмэна. И хотя Мелия считала, что Эрвин женат, каждое предполагаемое увлечение возлюбленного отравляло ей покой. Так что черная книжечка вполне соответствовала его имиджу.

– Закажи, чтобы послали дюжину роз мисс Оливии Брэкнелл, – повелел босс и четко отбарабанил адрес. Мелия отметила про себя, что дом находится в престижном районе. – Позвони и передай, что я предлагаю встретиться за ленчем двадцать пятого. – И назвал ресторан из самых шикарных. – Записала?

– Сию же минуту будет исполнено, – четко и бесстрастно отозвалась Мелия.

Совершенно ясно, что Эрвин просто издевается. Приказывает организовать свидание с одной из своих любовниц, для того чтобы унизить Мелию. Проучить. И дает понять, что вполне оправился после их недолгого романа. И что существует сколько угодно женщин, которые будут рады его вниманию.

Ну что ж… Мелия еще раз громко и внятно повторила записанное и поднялась, ожидая разрешения удалиться.

– Это не все, – сказал Эрвин.

Мелия вновь села и, стараясь сохранять спокойствие, записала еще несколько имен, телефонов и адресов. Каждой из перечисленных женщин полагалась дюжина роз и приглашение на ленч с указанием места и времени. К концу диктовки девушка насчитала шесть имен, звучавших столь аристократично, что за ними, по всей видимости, скрывались персоны, преисполненные необыкновенного величия. И уж несомненно, каждая из этих дам превосходила Мелию красотой, талантами и положением на социальной лестнице.

Девушка поразилась тому, как один человек может назвать столько роскошных ресторанов для встречи с шестью женщинами и ни разу не повториться. Но соображения, разумеется, держала при себе. Если этот самонадеянный сноб ждет, что она станет как-то реагировать на все это, то жестоко ошибается. Мелия не доставит ему такого удовольствия.

Едва лишь новоиспеченная секретарша заказала цветы, как в приемную вошел Джордж Хилмэн.

– Хелло! – удивился он, обнаружив на месте миссис Паунд Мелию.

– Я – Мелия Парсонс, – представилась та. – Мы с вами мельком виделись на прошлой неделе.

Девушка умолчала, что они встречались и раньше, уверенная, что Джордж не вспомнит. Это произошло более трех лет назад. Эрвин и Мелия в те времена часто катались на яхте под парусом и однажды на пристани столкнулись с Джорджем.

Он тогда произвел на девушку впечатление акулы бизнеса, показался отстраненным, даже, пожалуй, высокомерным. Похоже, Джорджа не слишком занимала жизнерадостная болтовня о погоде и управлении парусом. Он считал это детским занятием.

Мелия уже знала от Эрвина, что брат, известный юрист и серьезный, занятой человек, не интересовался столь легкомысленными вещами. Джордж, уже тогда судья Верховного Суда, частенько заглядывал в семейную адвокатскую фирму. Чувствовалось, что братья очень привязаны друг к другу.

Однако сейчас, казалось, стоял совершенно другой человек. Джордж утратил свою чопорность, стал проще, раскованнее и улыбчивее. Мелия подумала, что причиной этому – счастливая семейная жизнь, и от души порадовалась за Николь. Они очень подходили друг другу.

– Миссис Паунд уезжает отдыхать в Европу, – пояснила Мелия, – и Эрвин… то есть мистер Хилмэн предложил подменить ее.

Не говорить же брату босса, что тот ее попросту шантажировал.

– Но я полагал, что… – начал Джордж, но тут же оборвал себя и мило улыбнулся. – А Эрвин там?

– Да, у себя. Я сейчас скажу, что вы пришли. – Она нажала кнопку селектора и объявила о приходе Джорджа. Тот двинулся прямиком в кабинет брата. Через некоторое время, когда Мелия знакомилась с устройством картотеки, донесся из-за двери взрыв смеха Эрвина. Конечно, глупо и несправедливо думать, будто смех относится к ней, но в этом взвинченном состоянии Мелия ничего не могла поделать и была уверена, что Эрвин делится со старшим братом планами мести в отношении новой секретарши.

Минуты через две из кабинета вышел оживленный Джордж и задержался перед столом Мелии.

– Не позволяйте ему слишком командовать, – дружелюбно сказал он. – Жена говорила, что вы заходили к нам на прошлой неделе, но ничего не сказала о вашей новой работе.

– Это вышло так неожиданно, – пробормотала Мелия.

– Понимаю, понимаю. Ну что ж, очень приятно видеть вас в нашей команде, Мелия. Если возникнут какие-нибудь вопросы или затруднения, не стесняйтесь обращаться к Эрвину. Ну а если он начнет слишком наседать, дайте знать, уж я с ним разберусь.

– Спасибо! – искренне поблагодарила девушка, хотя и не могла представить, как пойдет к Джорджу жаловаться на младшего брата.

Мелия вконец запуталась в обуревавших чувствах и попыталась успокоиться, решив полностью изменить отношение к сложившейся ситуации. Не надо думать о скрытых мотивах в поведении Эрвина, а вместо этого нужно постараться видеть в нынешнем положении хорошие стороны. Ну что особенного в том, что она работает у бывшего жениха секретарем? Теперь сможет помочь родителям, не залезая в свои скудные сбережения. Все могло бы быть гораздо хуже!

Однако в среду Мелия с трудом придерживалась решения видеть во всем положительные стороны уже с первого дня самостоятельной работы.

Вначале миссис Паунд знакомила ее с делопроизводством и системой расположения папок с делами клиентов. Эти досье занимали несколько специальных стеллажей с выдвижными ящиками.

Но вскоре Мелия была уверена, что теперь справится со всеми делами сама.

Около одиннадцати шеф вызвал к себе.

– Мне нужно дело Карлоса Деверо, – коротко заявил он.

– Сейчас принесу, – с готовностью ответила Мелия.

Она вернулась в приемную и быстро пробежала глазами по этикеткам на папках, обнаружила двух клиентов по фамилии Деверо, но Карлоса среди них не было. Мелия почувствовала стеснение в груди и стала поспешно выдвигать ящик за ящиком, полагая, что папка по ошибке попала туда.

Прошло пять минут. Резко распахнув дверь, из кабинета вылетел Эрвин.

– Где папка? – раздраженно спросил он.

– Странно, я почему-то не могу найти это досье, – с дрожью в голосе ответила Мелия, еще раз лихорадочно проглядывая папки. – Может быть, у тебя на столе?

– Зачем бы в таком случае я стал просить?

Мелия просто физически ощущала, как ледяной взгляд сверлит спину.

– Но здесь его нет.

– Поищи получше. Точно помню, что в понедельник отдавал миссис Паунд.

– Но в понедельник она показала мне все папки, чтобы я знала, где что стоит.

– Значит, ты поставила не на то место. – Глаза Эрвина гневно сузились.

– Этого не может быть, – упорствовала Мелия. – Если ты подозреваешь меня в саботаже, тогда лучше сразу уволить.

Эрвин подошел к стеллажу и, выдвинув верхний ящик, бегло просмотрел все папки с делами точь-в-точь, как это сделала Мелия.

Затаив дыхание, девушка молила только об одном – чтобы злосчастная папка какими-то образом сейчас не попалась ему. Она бы не вынесла унижения.

– Странно, здесь нет, – голос Эрвина заметно смягчился, – но где же может быть? – нетерпеливо продолжал он. – У меня после обеда встреча с этим клиентом.

Мелия нерешительно шагнула к нему.

– Может, поищу на твоем столе?

Эрвин гостеприимно повел рукой в сторону открытой двери и посторонился, пропуская девушку.

Мелия тщательно разобрала кипу папок на углу стола, так же внимательно перелистала бумаги в портфеле – папки нет. Потом взглянула на часы и чуть не застонала.

– Тебе пора. Встреча назначена за ленчем, – напомнила она. Если понадобится, решила Мелия, за время ленча разнесет по частям все стеллажи, но найдет эту папку.

Чуть поколебавшись, Эрвин посмотрел на свои часы.

– Я ненадолго, – пробормотал, натягивая пиджак. – Позвоню из ресторана. Если ты так и не найдешь дело, придется позвонить Деверо и отменить встречу, – добавил он, застегивая пиджак.

Эрвин всегда шикарно одевался, некстати отметила про себя Мелия. В любых обстоятельствах выглядит так, будто сошел со страниц журнала высокой моды.

– Послушай, – Эрвин замялся в дверях. – Ты особо не переживай насчет этой папки. Найдется досье, рано или поздно.

Похоже на слабую попытку примирения, наверное, стало стыдно за то, что дал волю эмоциям. Мелия склонила голову, почему-то тоже чувствуя себя виноватой. Ведь папка пропала, и хотя Мелия и в глаза ее не видела, ответственность лежала на секретаре.

Завтрак Мелия принесла с собой и потому использовала перерыв для дальнейших поисков. Откусывая от бутерброда, тщательно обследовала каждый стеллаж, каждый ящик. Девушка еще раз убедилась, что у аккуратной миссис Паунд все досье находились на своих местах.

Мелия сидела на ковре, и вокруг возвышались горы папок, когда позвонил Эрвин.

– Нашла?

– К сожалению, нет, Эрвин… мистер Хилмэн.

Последовавшее молчание усилило чувство вины. Девушке искренне хотелось стать хорошей помощницей адвоката. Она ведь поклялась себе, что честно отработает эти деньги. И вот – пожалуйста.

В первый же день подвела доверившего ей работу Эрвина.

К тому времени как босс вернулся, она уже разобрала все до последней бумажки. Папки не было.

К счастью, Эрвин сам позвонил Деверо и перенес встречу на другое время, избавив новоявленного секретаря от необходимости выдумывать благовидную причину.

В три часа у Мелии на столе зазвонил телефон.

Девушка с ужасом услышала голос Чарли.

– Как ты узнал телефон? – тихо; чтобы, не дай Бог, не услышал шеф, спросила она.

Эрвин явно будет не в восторге, что в рабочее время секретарь беседует по личному делу, да еще с Чарли. Особенно после незадачи с папкой Деверо.

– Телефон мне дала твоя мама, – простодушно ответил Чарли. – Значит, теперь работаешь у этого плейбоя?

– Не смей его так называть! – неожиданно рассердилась Мелия.

Чарли, видимо, был озадачен этой вспышкой.

– Извини, – виновато проговорил он. – Я хочу сказать, что ты была права в прошлое воскресенье. Давай в субботу поужинаем вместе. Сходим в какой-нибудь маленький ресторанчик с барбекю, а потом чуток потанцуем.

– Э… давай обсудим это позже. – Предложение Чарли с трудом пробивалось сквозь сознание.

– Ты только скажи – да или нет, – настаивал Чарли. – Что тут думать! Я считал, ты обрадуешься.

– Не стоило звонить мне на работу, Чарли.

– Но я ухожу на дежурство, – объяснил он. – Ты ведь сама хотела, чтобы мы больше времени проводили вместе. Разве не так?

Чувство вины вновь охватило девушку. Неужели она так говорила? Мелия не помнила. Во всяком случае не совсем это имела в виду. Ох, ну почему жизнь такая запутанная?

– Я рад, что ты об этом сказала прямо, – не унимался Чарли. – Слишком я разленился. Хочу, чтобы ты знала, как я ценю наши отношения.

– Ну хорошо, хорошо, я пойду, – довольно невежливо бросила Мелия, желая поскорее закончить разговор. – В субботу? Во сколько?

– В шесть годится? Я за тобой заеду.

– В шесть так в шесть.

– Мы здорово повеселимся, Мел. Вот увидишь.

Мелия не думала, что будет весело с Чарли, но какое имела право отказывать? Ведь Чарли, стараясь угодить, делал именно то, что она требовала в то злополучное воскресенье. К тому же лучше провести вечер с Чарли в ресторане, чем дома в одиночестве.

Едва Мелия положила трубку, в дверях кабинета появился Эрвин, ничего не сказал, лишь в упор посмотрел тяжелым неодобрительным взглядом.

Ясно, он что-то слышал. Щеки у Мелии запылали.

– Это… Чарли, – пролепетала она зачем-то и тут же была готова убить себя за болтливость. – Я объяснила, что сюда нельзя звонить по личному делу… Он больше не станет.

– Хорошо, – коротко бросил шеф и удалился.

Дверь громко хлопнула, словно подчеркивая неодобрение, и расстроенная Мелия принялась печатать письмо.

Около пяти, перед концом рабочего дня, девушка собрала все письма и понесла Эрвину на подпись. Тихонько постучав, вошла в кабинет. Эрвин быстро взглянул, оторвавшись от чтения судебных материалов.

– Будут еще распоряжения? – спросила Мелия казенным голосом секретаря, положив стопку писем на край стола.

– Спасибо, никаких, – уже не поднимая головы, сказал шеф. – До свидания, мисс Парсонс.

Как официально! Словно никогда не держал ее в объятиях, никогда не целовал, не клялся в любви и верности! Словно она ничего для него не значила!..

И уже не будет значить.

– До свидания, мистер Хилмэн. – поспешно повернулась и, пытаясь скрыть неизвестно откуда взявшиеся слезы, вышла из кабинета. Если целью Эрвина было унизить, он не мог придумать лучшего способа, чем подобная вежливая холодность.

Какая же я глупая, подумала Мелия. Решила, что смогу как ни в чем не бывало работать с ним. Но все дело в том, что она по-прежнему любит Эрвина и никогда не переставала любить, как бы ни старалась убедить себя в обратном. И работать с ним каждый день, придерживаясь официальных отношений, стало наихудшей из пыток.

Войдя наконец в свой дом, Мелия сбросила туфли на каблуках, тяжело опустилась в кресло и в изнеможении закрыла глаза, отчаянно стараясь расслабиться.

Что делать? Один день работает, а уже устала и с ужасом думает, как бы пережить еще один день. А ведь впереди два месяца….

– Чего никак не пойму, – проговорила Вероника Парсонс, нарезая куриное мясо для салата, – так то, почему вы с Эрвином разошлись.

– Мама, не надо, прошу тебя. Это случилось так давно…

– Ну, не так уж и давно. Года два-три назад.

– Я накрою на стол? – спросила Мелия, стараясь сменить тему.

И как это она не догадалась об истинной цели неурочного приглашения к обеду? Мать позвонила дочери вчера вечером, как раз тогда, когда девушка пыталась прийти в себя после того злосчастного дня. Чувствуя себя предельно усталой и беззащитной, она согласилась, даже не задумалась, что может скрываться за словами матери «посидим, поговорим».

– Ну, как новая работа? – спросил отец. Все как будто сговорились напоминать о наболевшем. Отец обедал на кухне. В столовой собирались только в воскресенье, когда съезжалась вся семья.

– О, замечательно! – попыталась бодро откликнуться Мелия, опять старательно изображая улыбку. Родители не должны знать, чего ей стоила новая должность.

– Я как раз говорила Мелии, какой чудесный этот молодой человек Эрвин Хилмэн, – сказала мать, водружая миску с салатом на середину стола.

– Да, молодой человек что надо, – согласился отец. – Ты ведь с ним когда-то встречалась, верно, дочка?

– Да, папа. – Мелия поняла, что увильнуть от обсуждения особы Эрвина Хилмэна не удастся.

– Мне тогда казалось, что у вас серьезные намерения, – продолжил отец, но Мелия уже затравленно молчала, и старик заговорил опять. – Если не ошибаюсь, вы были даже помолвлены. Он подарил такое красивое кольцо в тот день, когда ты пригласила его к нам на обед. Что же случилось, Мелия? Может, ему не понравилась наша семья?

Три года назад Мелия дала себе слово никогда не открывать правды. Тогда близкие сразу приняли Эрвина буквально с распростертыми объятиями, и ни за что на свете девушка не согласилась бы своим жестоким признанием нанести удар по их чувствам.

Как могла она сказать, что единственная и обожаемая дочь оказалась недостаточно хороша для могущественных Хилмэнов? Едва Мелия была представлена матери Эрвина, как тотчас почувствовала, что не нравится надменной аристократке. Видно, что будущую невестку Дороти Хилмэн представляла совершенно иначе.

Как только Мелия и миссис Хилмэн остались вдвоем, то сразу же, словно опасаясь, что им помешают, та неделикатно намекнула, что, поскольку Эрвин давно готовит себя к политической карьере, ему требуется и жена, соответствующая этому высокому предназначению. Иными словами, миссис Хилмэн боялась, что простушка Мелия помешает карьере сына и может просто сломать ему жизнь. Весьма интеллигентно миссис Хилмэн говорила еще какие-то слова – о семейных надеждах, о высоких требованиях, предъявляемых к жене политика… Подробности Мелия помнила смутно. Но суть речи поняла очень хорошо.

Эрвину требовалась жена, к которой с детства прикрепили бирку – «будущая жена политика». И дочь электрика не могла и мечтать, чтобы драгоценный Эрвин мог даже смотреть в ее сторону. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит!

– Мелия, дорогая! – услышала девушка обеспокоенный голос матери и потрясла головой, точно стряхивая наваждение.

– Прости, мама. Ты что-то сказала?

– Это отец тебя спрашивал.

– Насчет вас с Эрвином, – настаивал тот. – Я думал, вы собирались пожениться?

– Ну да, одно Время мы увлекались друг другом. – Девушка не знала, как выпутаться. Не говорить же отцу то же, что и Эрвину насчет своего предполагаемого замужества. – И действительно собирались пожениться. А потом… – Мелия с трудом подбирала слова, – ну, просто разбежались в разные стороны… ты же знаешь, такое часто случается. Хуже, если бы это произошло позже.

– Но он такой милый молодой человек, – включилась в обсуждение Вероника.

– Да, очень приятный, – бодро согласилась с матерью Мелия. – Но мне не подходит. Кроме того, я сейчас встречаюсь с Чарли.

Родители погрустнели.

– Вам не нравится Чарли? – тут уж в наступление перешла Мелия.

– Нет, нам нравится, – осторожно сказала Вероника. – Просто… он, конечно, очень милый… но, мне кажется, что не для тебя.

Откровенно говоря, Мелии казалось то же самое. Но в то же время непонятно, для кого же предназначена сама Мелия?

– Сдается мне, – задумчиво проговорил отец, намазывая хлеб маслом, – что молодой человек больше интересуется стряпней матери, чем тобой.

Значит, тоже заметили. Впрочем, Чарли не делал из своего культа еды секрета.

– А Эрвин? – не унималась Вероника, внимательно приглядываясь к дочери. Ее лицо выражало тревогу, которая всегда появлялась у матери, когда кто-нибудь из детей заболевал.

– И Эрвин – друг, – беззаботно сказала Мелия, уже устав от постоянного притворства. Что родители! Она не верила самой себе и вообще сомневалась, смогут ли они с Эрвином после всего случившегося когда-нибудь стать друзьями.

В пятницу, в конце дня, когда Мелия стала собираться домой, Эрвин вызвал девушку. Он что-то писал, и Мелии пришлось стоять и ждать, пока освободится.

– Ты хотел меня видеть? – робко напомнила о себе.

– Да, – рассеянно ответил начальник, потянувшись за скоросшивателем. – Боюсь, завтра придется поработать.

– Как? В субботу? – удивилась Мелия, припоминая, что о работе в уик-энд не договаривались.

– Разве миссис Паунд не говорила, что иногда тебе придется сопровождать меня в деловых поездках?

– Нет, – ответила Мелия, держась подчеркнуто прямо.

Она догадывалась, в чем тут дело. Этот собственник стремится помешать свиданию с Чарли. Человек, который всякий день обедает с новой партнершей, посылая перед едой стандартный набор в двенадцать роз, хочет лишить ее единственного ужина с другом. Просто собака на сене какая-то… Злость ярким пламенем разгоралась в Мелии.

– Ты понадобишься мне завтра во второй половине дня. Я еду в…

– У меня уже есть планы на вечер, – попыталась приструнить Мелия босса.

– Предлагаю их отменить, – спокойно возразил он. – По условиям нашего соглашения, ты должна находиться в моем распоряжении в течение двух месяцев. Ты будешь нужна мне завтра. И позволь напомнить, что твое время хорошо оплачивается.

Мелии пришлось собрать в кулак всю волю. Но ее обмануть не удастся. Эрвин специально подстроил все это. Он подслушал разговор с Чарли. Как хотелось швырнуть ему в лицо все благородные помыслы по защите стариков. Но, представив отца и мать, Мелия, чтобы сдержаться и не наговорить лишнего, даже зажмурилась.

– Ты знаешь, что в субботу у меня свидание, и пытаешься помешать, – медленно процедила она сквозь стиснутые зубы.

Привстав с места, Эрвин так же медленно, тщательно взвешивая слова, проговорил:

– Что мне не свойственно, мисс Парсонс, так это мстительность. Что бы вы ни думали по этому поводу. Но в данном случае ваше мнение не играет никакой роли.

– Разумеется, вы правы, – тихо произнесла она. И, стараясь сохранить последние крохи чувства собственного достоинства, вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Нет, она больше не может. Не в силах сдержать волнение, девушка металась по приемной, пока в отчаянии не упала на стул, закрыв лицо руками, готовая разрыдаться. Обидно совсем не оттого, что срывалось свидание с Чарли, а потому, что Эрвин с холодной жестокостью продолжал мстить и только искал случая сделать больно.

– Мелия.

Девушка отняла руки от лица. Эрвин стоял возле стола и, прищурясь, рассматривал ее. Мелия отвела взгляд. Пришел полюбоваться на страдания. А она все еще видела в нем человека, которого когда-то безумно любила! Но любимый жаждал лишь отомстить, нанести удар посильнее, отплатить болью за боль, которую причинила она.

– Во сколько завтра приходить? – глядя в сторону, невыразительно спросила девушка.

– Я за тобой заеду в три тридцать.

В приемную вошел Джордж, но в замешательстве остановился, переводя взгляд с Эрвина на Мелию и обратно.

– Кажется, не вовремя… – Джордж помахал в воздухе папкой. – Просмотрел дело Деверо, как мы и договаривались, и набросал кое-какие замечания. Взгляни, тебе будет интересно.

Имя Деверо прозвучало как удар хлыста.

– Вы сказали Деверо?! – воскликнула Мелия.

– Ну да, Деверо. Эрвин дал мне его дело на днях и попросил высказать свои соображения.

– Я?! – искренне изумился Эрвин. – Мы с Мелией уже два дня ищем эту папку.

– Что-то ты стал забывчив, братишка.

Братья скрылись за дверью кабинета. Мелия стала прибирать на столе, но когда из кабинета вышел старший Хилмэн, Эрвин снова вызвал ее к себе.

– Что еще? – холодно спросила Мелия с порога.

Эрвин стоял у окна и смотрел вниз, на улицу. Плечи босса устало опущены. Услышав ее, он обернулся. Лицо было задумчивым.

– Прости меня. Сам не знаю, что к тебе цепляюсь. Совсем выскочило из головы, что передал досье Джорджу.

Извинений Мелия от Эрвина не ожидала.

– Да и завтра… – продолжал молодой человек внезапно охрипшим голосом. – Думаю, что смогу обойтись без тебя. Иди, отдохни со своим другом.

 

Глава 5

– А Эрвин придет? – спросил Фред, старший из братьев Парсонсов, передавая своей жене Нэнси блюдо с картофельным пюре.

– Да, именно, – поддержал Ларри. – Где же Эрвин?

– Говорят, ты теперь работаешь у него, – воскликнула Нэнси. – Везет же! – с придыханием добавила она.

Семья сидела за большим обеденным столом. Кроме родителей и Мелии, тут были Фред, его жена Нэнси и их трое детей, а также Ларри с женой Ритой и двумя их малышами. Почему-то опять все семейство обсуждало Эрвина.

– Мистер Хилмэн не посвящает меня в свои планы, – как можно официальнее ответила девушка, стараясь закрыть тему, но дискуссия продолжилась с новой силой.

– Значит, ты зовешь его мистер Хилмэн? – удивился отец.

– Он ведь мой начальник, – отпарировала Мелия.

– Его отец – сенатор, – добавила Вероника, преподнося это как важную новость, которую вроде бы никто до этого не знал.

– Ты говорила, что Эрвин – твой друг? – обвиняюще продолжил Стивен.

– Да, мой друг, – стараясь говорить ровным голосом, ответила дочь. – Но я работаю на него, необходимо соблюдать определенную дистанцию.

Неплохой ответ, подумала она со злорадством. Теперь отцу будет нечего сказать.

– А ты приглашала его на обед, дорогая? – включилась в беседу Вероника.

– Нет, мамочка.

– Тогда понятно, – разочарованно вздохнула Вероника. – В следующий раз сама приглашу. Мы так обязаны этому юноше.

Мелия поборола искушение сказать, что у Эрвина Хилмэна есть дела поважнее, чем по воскресеньям обедать с ее семьей. Надо же когда-нибудь выбрать из длинной вереницы претенденток достойную будущего выдающегося политика.

В прошлый раз зашел, чтобы не обижать бедных, простых людей. Но это – не повод для ожидания ежевоскресного визита. Эрвин не променяет обеды с дамами в дорогих ресторанах на стряпню матери.

– Как идет наше дело с «Джервис Консалтингом»? – задал вопрос Фред, подбирая вилкой маринованные овощи. – Что-нибудь слышно?

– Еще нет. На прошлой неделе Эрвин велел миссис Паунд отослать туда письмо. Насколько я знаю, дал Джервису срок в две недели. Если в течение этого времени не будет получен ответ, то выдвинет судебный иск.

– А как он считает: что ответят эти жулики? – негодующе спросил Ларри.

– Погоди, сынок, не сердись раньше времени. Эрвин с Мелией занялись этим делом, и надеюсь, скоро справедливость восторжествует.

Все снова занялись обедом, и Мелия было облегченно вздохнула, но мать совершенно неожиданно спросила:

– Как ты вчера поужинала с Чарли?

Мелия застыла с поднятой вилкой. Ну почему ее жизнь так всех интересует? Опять все перестали есть.

– Прекрасно, – пробормотала она. – Почему на меня так смотрят?

Ларри хихикнул:

– Наверно, потому, что удивляются, как ты можешь встречаться с каким-то Чарли Брюстером, когда есть Эрвин Хилмэн.

– Ходить на свидания с подчиненными – дурной тон, – сухо сказала девушка.

– А мне Эрвин ужасно нравится, – пропищала пятилетняя Бонни. – И ты его, тетя, любишь, я знаю.

Мелия только кивнула с набитым ртом, понимая, что родственников не проведешь, они знают ее как облупленную, и есть шанс остаться голодной, если не прекратит отпираться.

– А куда ты спрятала Чарли? – Фред еще не устал обсуждать личную жизнь сестры. – По-моему, он не может пропустить ни одного маминого обеда. Кажется, бедняга никогда не ел домашней еды.

Да, поесть ему не удастся, подумала Мелия. Придется выложить им все.

– Мы с Чарли решили больше не встречаться, Фред, – сказала она, опуская глаза. – У нас разные взгляды и разный образ жизни, так что мы… разбежались.

– Постой, по-моему, ты то же говорила об Эрвине Хилмэне, – сухо заметил отец. – Сдается мне, – продолжал Стивен, ласково глядя на девушку, – что в последнее время ты как-то многовато разбегаешься, дочка.

Ты прав, отец, подумала Мелия. Но от своих чувств не убежишь. Пожалуй, иногда будет не хватать Чарли. Он все же неплохой друг.

Мелия не собиралась ссориться, но как-то за ужином Чарли вдруг сказал, что нужно всерьез подумать о помолвке. Мелии стало очень неприятно. Девушку вполне устраивали неопределенные отношения, и она честно призналась в этом, стараясь обвинить во всем себя. Чарли был огорчен, но мужественно принял правду. Даже сказал, что ценит честность и откровенность. Как говорится, лучше горькая правда, чем добрая ложь.

– Все равно Эрвин лучше! – завопила Бонни, достойная представительница семейства Парсонс. Косички при этом запрыгали в воздухе. – Приведешь его в следующий раз?

– Не знаю, детка.

– Зато я знаю, – убежденно проговорила Вероника. – Матери все видно. А я знаю, что Эрвин Хилмэн – самый подходящий человек для нашей Мелии.

Когда на следующее утро Мелия пришла на работу, Эрвин уже работал у себя. Она быстро приготовила кофе и понесла в кабинет.

Молодой человек разговаривал по телефону, но при виде Мелии счастливо улыбнулся. Девушка растерялась и даже слегка испугалась: что способна сделать одна лишь улыбка! В душе будто зазвенели весело маленькие колокольчики. Больше всего теперь боялась, что, если Эрвин будет ласков, она не сможет сдерживать чувства и легко выдаст себя.

Зазвонил телефон в приемной.

– Мелия! – услышала она голос Николь.

Девушка растерялась. Дверь в кабинет шефа открыта, и Эрвин прекрасно ее видит. Сейчас босс заметит, что секретарша опять занимается личными делами. А их отношения еще так хрупки!

– Чем могу быть полезна? – официально спросила она.

Николь тихонько засмеялась.

– А! Боишься, как бы этот дракон тебя не услышал?

– Вы совершенно правы. – Мелии с трудом удавалось не смеяться. Стоит проницательному начальнику посмотреть в сторону приемной, он сразу поймет, что секретарша общается вовсе не с клиентом.

– Джордж сказал, что ты работаешь у Эрвина? – Николь перешла на шепот, словно ей передался страх Мелии, что шеф услышит. – Великолепно. И теперь Эрвин, конечно, ведет себя, как настоящий рабовладелец? Можешь как-нибудь пойти со мной пообедать?

– Думаю, будет целесообразно организовать встречу за ленчем. Какой день вас устраивает?

– Например, завтрашний. Там у вас за углом есть чудесный маленький ресторанчик. Готовят вкусно и хозяева как родные.

В дверях появился Эрвин. Он молча смотрел на девушку. Мелия задохнулась, стараясь упрятать смех подальше.

– Э… пожалуй, детали мы уточним позже.

Николь снова засмеялась.

– Ага! Явился босс и все понял!

– Боюсь, вы правы, – скованно ответила Мелия, борясь с желанием бросить трубку.

Но Николь, кажется, пребывала в полном восторге.

– Как я хочу услышать все подробности! Да, кстати… Ты подумала над нашим разговором?

– Я… в процессе…

– Ну и прекрасно. Тогда – до завтра.

Мелия положила трубку и искоса взглянула на Эрвина. Когда тот громко захлопывал дверь, его лицо исказилось от ярости. Нет, даже хуже – от отвращения.

Мелия чуть не заплакала. День начался так чудесно. А может, и к лучшему. Будет легче сдержать свои чувства.

Эрвин игнорировал ее все утро, иногда бросая редкие реплики холодным и отчужденным тоном. В полдень, ни слова не говоря, умчался на ленч и вернулся только через полтора часа, всего за несколько минут до консультации, когда Мелия начала беспокоиться, как объяснить его отсутствие клиентам.

Да, Эрвин изменился, мрачно думала Мелия. Не был раньше таким вспыльчивым и нетерпимым. У этого бессердечного адвоката так мало общего с милым юношей, с которым они катались на яхте и мечтали, что всю жизнь будут вместе. А теперь, общаясь с Эрвином, Мелия ощущала постоянный страх сказать или сделать что-то не так, словно брела по краю пропасти.

В подавленном настроении прошел весь рабочий день. К пяти часам, усталая и несчастная, Мелия поняла, что больше не выдержит этой пытки. Дождавшись момента, когда телефон подключили на ночь к централизованному автоответчику, чтобы никто не мог помешать, девушка решительно двинулась в кабинет босса.

Эрвин, казалось, долго не замечал ее присутствия. Наконец поднял глаза.

– Что случилось?

– Боюсь, что я плохо справляюсь с работой.

– В самом деле? – Брови Эрвина взлетели вверх.

Ну как объяснишь, что работа страдает, оттого что на нее так сильно действует его настроение? Улыбнется – и она на седьмом небе от счастья. Нахмурится – наступает отчаяние, и все валится из рук.

– Просто больше не могу.

– Я предъявляю слишком высокие требования?

– Нет, – нехотя признала она.

– Тогда в чем дело? – требовательно спросил он.

Мелия нахмурилась.

– Хочу, чтобы ты знал: я никогда не звоню из офиса по личным делам.

– Да, но зато звонят тебе. – Эрвин не стал скрывать, что эта тема его интересует.

– Я уже обещала, что Чарли больше не станет звонить.

– Тем не менее он звонит.

– Уверяю тебя, что нет! – запальчиво возразила она.

– Мелия, – подчеркнуто терпеливо произнес Эрвин, точно обращаясь к ребенку, – я же слышал, как ты договаривалась с ним о совместном ленче.

– Это была Николь. Джордж сказал, что я работаю у тебя, вот она и позвонила.

– Николь? – удивленно пробормотал Эрвин. Он замолчал и сидел некоторое время с растерянным видом.

– Думаю, мне лучше поискать другую работу, – прервала молчание Мелия. – Разумеется, задержусь сколько потребуется, чтобы ввести преемницу в курс дела. – Она повернулась, чтобы выйти.

– Мелия! – окликнул шеф и тяжело вздохнул. – Послушай, ты права. Весь день я веду себя как слабонервный идиот. Извини меня. Отныне твоя личная жизнь, разговоры меня не касаются. Обещаю, что больше такое не повторится.

Девушка в замешательстве остановилась, не зная, что теперь делать. Извинений она не ожидала.

– Хочу, чтобы ты осталась, – просительно прибавил Эрвин, ласково глядя на нее. – Ты прекрасно справляешься, а я был несправедлив… Ну так как, остаешься?

Ей бы отказаться, гордо выйти, воспользовавшись ситуацией. Уйти без сожалений. Но не могла. Не могла – и все! И не только из-за родителей.

Неловко улыбнувшись, Мелия кивнула.

– Вообще-то как начальник ты не такой уж монстр.

– Правда?! – искренне обрадовался он. – Звучит обнадеживающе. И знаешь, это следует отметить. Скажи, ты все еще любишь ходить под парусом?

С тех пор как три года назад они в последний раз катались на его яхте, Мелия была лишена этого удовольствия.

– Наверное да, – чуть севшим голосом сказала она. От такого поворота дела у Мелии просто голова пошла кругом.

– Отлично. Тогда беги домой, переоденься, и через час встречаемся на пристани. Вытащим лодку и проверим, по-прежнему ли ты бывалый мореход, каким я тебя сделал.

Перспектива морской прогулки с Эрвином так опьяняюще манила, что у Мелии не хватило духу возразить, несмотря на все решения и усталость после рабочего дня. Стоило дважды подумать, прежде чем так безоглядно соглашаться, ради собственного душевного спокойствия. Но нет! Какова ни назначалась цена, думала девушка, она охотно заплатит – потом.

– Помнишь, как я обучал тебя морскому делу? – спросил Эрвин.

Мелия невольно заулыбалась от пережитого счастья. Он тогда был очень терпелив. Все ее предки сухопутные крысы, и Мелия считала, что в море ей делать нечего.

– О да! Помню, как мы в первый раз отошли от берега, – радостно проговорила девушка. – Я стояла за штурвалом, и мы тут же врезались в другое судно.

Молодые люди засмеялись.

– Так идем? – очень настойчиво и серьезно спросил Эрвин.

И Мелия поняла, что не в силах отказать, причем не только в этом.

– Только чур не заставляй меня возиться с мотором.

– О, не волнуйся, у тебя будет своя работа.

Еще несколько минут назад Мелии казалось, что и часа больше не выдержит рядом с Эр вином. И вот – пожалуйста! – готова идти за ним хоть на край света. Вбежав подобно вихрю в дом, Мелия молниеносно сбросила одежду, даже не повесив, чего аккуратная девушка не позволяла себе прежде. Подпрыгивая от нетерпения, натянула джинсы, свитер, надела кроссовки. Задержись чуть дольше хотя бы для того, чтобы развесить одежду, – и благоразумие одержало бы верх. Но эти несколько часов в море с Эрвином казались подарком судьбы после трех лет одиночества.

Высокая фигура Эрвина уже виднелась на пристани. Подхватив сумку, Мелия мчалась мимо скопища машин на стоянке. Дул хороший ветер, погода идеальная для прогулки под парусом. Воздух наполнен терпким запахом соли и водорослей. А море, казалось, радостно смеялось светящимися бликами навстречу бегущей к нему девушке.

Эрвин протянул руку, она беззаботно схватила ее – и тут смысл привычного жеста дошел до обоих. Молодой человек с тревогой посмотрел в глаза, словно боясь, что она передумает и убежит, но Мелия лишь одарила его счастливой улыбкой.

– Принес еду, – сказал Эрвин. – Не знаю, как ты, а я умираю с голоду.

Мелия хотела уж поддразнить, что, дескать, в перерыв следует обедать, а не бродить невесть где, но вспомнила, что сегодняшний ленч организовывала ему с Оливией Брэкнелл. Видимо, такая же шикарная женщина, как и имя. Должно быть, одна из претенденток на пост жены.

Эрвин запрыгнул на борт и помог забраться Мелии. Когда достал паруса, Мелия предложила:

– Давай поставлю кливер.

У Эрвина радостно заблестели глаза.

– Это же первое, чему ты научил меня, помнишь? О, как сейчас слышу лекцию о важной роли капитана и ответственности команды. Само собой подразумевалось, что в роли капитана выступаешь ты, а я – твой скромный экипаж.

Эрвин по-мальчишески рассмеялся, и ветерок понес смех далеко по морской глади.

Вместе быстро подняли кливер, действуя так слаженно, будто и не было перерыва в три года. Потом Эрвин включил мотор и вывел сверкающую на солнце яхту в открытый простор Сан-Францисского залива.

Мелия всегда удивлялась, почему в море испытываешь такое необыкновенное наслаждение. Самые лучшие, самые дорогие воспоминания об Эрвине связаны с этими волнующими часами, проведенными на яхте, когда вместе скользили по необъятному простору и пьянящий морской ветер бил в лица. Это были часы, исполненные самого острого счастья, красоты и какой-то дикой романтики. Подобно драгоценным сокровищам хранились эти воспоминания в душе.

Отойдя от причала, выключили мотор, подняли большой парус, и лодка плавно заскользила, разрезая носом изумрудно-зеленые волны.

– Зачем звонила Николь? – спросил Эрвин с небрежностью, которая не могла обмануть Мелию.

– Так, пустяки. Вообще-то я сейчас работаю на тебя, – улыбнулась лукаво Мелия. – На все остальное времени остается очень мало.

Глаза Эрвина сощурились от солнца, волосы разметал ветер. Как он хорош собой! И Мелия почему-то решила, что он думает о ее последнем свидании с Чарли. Хотелось сказать, что у них с Чарли все кончено, но прежде чем придумала, в какую форму облечь признание, Эрвин заговорил вновь.

– Внизу – пакет с жареной курицей, – обронил с хитрой миной. – Если проголодалась, тащи.

– Жареная курица! – воскликнула Мелия. – По секретному рецепту? С приправой из девяти трав? – И отчего это на воде всегда разыгрывается такой волчий аппетит?

Эрвин, изогнув бровь, язвительно ухмыльнулся.

– Да, именно жареная. Я помню твою слабость к этому блюду. Еще там – бутылка шардоннэ.

Мелии не нужно говорить дважды. Она побежала в камбуз, разложила еду по тарелкам, прихватила бутылку и стаканы и аккуратно подняла все наверх.

Потом сидела рядом с Эрвином на палубе, держала тарелку на коленях и ела, смакуя каждый кусочек. Должно быть, счастье так и светилось на лице, потому что девушка вдруг поймала на себе заинтересованный взгляд. Застыв с поднятым куском, вопросительно взглянула на Эрвина.

– Что такое?

– Ничего, – улыбнулся он. – Просто люблю смотреть, когда женщина ест с аппетитом.

– Забыла тебе сказать: я пропустила ленч. – Не стала добавлять, что мысль о том, что он поглощает пищу вместе с Оливией Брэкнелл, отбила всякий аппетит.

После обеда Мелия отнесла тарелки, все помыла и тщательно убрала. Вернулась на палубу и присела рядом с Эрвином. Они медленно допивали вино. Потом Эрвин разрешил поуправлять яхтой. Прежде чем успела взять штурвал, Мелия почувствовала, что его руки обхватили ее плечи. На мгновение девушка застыла, затаив дыхание, а потом безмолвно прислонилась к его груди.

И точно отступили в тень тяжкие три года, и они, влюбленные как прежде, не видели ничего, кроме сияющих звезд в глазах друг друга.

Какие чистые, наполненные светом дни пережила Мелия в то лето, когда поверила, что дочка простого рабочего сможет войти в мир богатых и влиятельных людей, к которому принадлежит Эрвин Хилмэн!

Если закрыть глаза и ни о чем не думать, можешь забыть, сколько воды утекло с тех пор.

Ветер посвежел, на море стали спускаться сумерки. С чувством сожаления Мелия поняла, что пора отправляться в обратный путь. Видно, что и Эрвину не хочется выпускать ее из молчаливых объятий, возвращаться – на сушу и в реальность.

Причаливали также молча. Вместе быстро сняли и сложили паруса. Когда все убрали, а лодку поставили на место, Эрвин проводил девушку до смутно освещенной автостоянки. Мелия немного постояла, медля перед тем как сесть в машину. Не хотелось уезжать.

– Как все чудесно прошло, – тихо прошептала девушка. – Спасибо тебе.

– Да. Очень хорошо. Пожалуй, даже слишком.

Мелия поняла, что Эрвин хотел сказать, и сама почувствовала это. Как легко оказалось перенестись во времени и – пусть ненадолго – вновь очутиться в прошлом! Как хорошо и естественно чувствовала она себя в его объятиях! Как будто вернулась домой после далекого путешествия! Теперь опять оказалась перед реальностью, и тяжесть расставания стала почти невыносимой. Она отвернулась и дрожащей рукой пыталась отпереть дверцу. Скорей бы Эрвин уходил, пока не разрыдалась!

– Покатаешься со мной как-нибудь еще? – спросил босс, и Мелия готова была поклясться, что голос прозвучал робко и нерешительно. Это весьма странно, потому что она мало встречала людей, более уверенных в себе, чем Эрвин.

Мелия перебирала в уме возможные причины для вежливого отказа. Их было много. Но в такой вечер ни одна не казалась стоящей.

– Хорошо, Эрвин, – тихо произнесла она. Невежливо разговаривать, стоя спиной, но боялась повернуться, чтобы он не увидел лица.

– В субботу? – тихо спросил он.

Девушка с трудом проглотила комок в горле и кивнула.

– В полдень. Жди меня здесь. Сначала мы с тобой пообедаем, – так же тихо сказал Эрвин.

Девушка услышала легкие шаги, быстро уходящие в темноту. С бешено бьющимся сердцем, готовым взорваться на тысячи осколков, Мелия стремительно обернулась.

– Эрвин!

Мужчина остановился, глядя выжидающе.

– Ты хорошо подумал?! – Казалось, что сердце висит на волоске и вот-вот оборвется.

Лицо его оставалось наполовину в тени, но девушка разглядела медленно расцветавшую улыбку.

– Да, очень хорошо. – Голос доносился уже издалека.

Дрожа, с трясущимися руками Мелия забралась в машину. Все начиналось вновь, и она не находила в себе сил порвать эти отношения.

Внезапно силы оставили девушку, она долго сидела в машине и не могла даже пристегнуть ремень.

Все это уже было в прошлом. И она уже знала, чем это кончится. Никогда не стать ровней Эрвину. Рано или поздно придется снова взглянуть в глаза жестокой правде. И вновь отступить. Она еще раз должна сказать, что не сможет стать частью его жизни.

Приехав домой в лихорадочном возбуждении, девушка смогла заснуть только под утро. Когда прозвенел будильник, Мелия ощутила ужасающую вялость во всем теле, голова раскалывалась, веки горели. Как макаронина трехдневной давности, слабо усмехнулась Мелия, посмотрев в зеркало.

Она с трудом выползла из-под одеяла, встала под контрастный душ, потом натянула первое, что попал ось под руку из одежды. Запила две таблетки аспирина чашкой кофе и поехала на работу.

Эрвин был уже там.

– Доброе утро! – бодро сказал босс.

– Доброе, – слабо отозвалась секретарша. – Хороший денек, правда?

Мелия этого пока не заметила, уселась за стол и тупо уставилась на пишущую машинку.

Незаметно Эрвин поставил перед ней чашку кофе. Мелия удивленно заморгала.

– Извини, это моя обязанность – варить кофе.

– Просто я пришел сегодня раньше, – пояснил начальник, причем у него почему-то подрагивали уголки рта. – Выпей-ка. Тебе, мне кажется, не повредит.

– Да, – проскрипела Мелия.

– Что с тобой? Не выспалась? – уже ехидно спросил Эрвин.

– Что-то вроде, – ответила она, держа дымящуюся чашку обеими руками. Не признаваться же, что всю ночь думала о нем. – Минут через пять пройдет.

Через пять минут должна набраться храбрости… и сказать, что у нее другие планы на субботу и катание на яхте отменяется. Пять минут на то, чтобы окончательно убедить себя, что сумеет существовать без Эрвина.

– Может, что-нибудь надо, тогда скажи.

Консультация психиатра, хотелось сказать. Да Эрвин все равно бы решил, что это шутка. Однако Мелии было не до смеха.

– Я уже разобрал почту, – самодовольно объявил Эрвин. – Есть кое-что от фирмы «Джервис Консалтинг».

– Что пишут? – несколько оживилась Мелия. – Еще не знаю. Хочется надеяться, что мое письмо убедило Джервиса вернуть деньги.

– Но это вряд ли, правда?

Карие глаза Эрвина смотрели без улыбки.

– Да.

Он зашел в кабинет, но сразу же вернулся. Нахмурясь, молодой человек вручил Мелии коротенькое письмо. Она прочитала два скупых абзаца и почувствовала себя окончательно разбитой, беспомощной и обезоруженной.

Зато бесконечно уверенным оставался Джефф Джервис. Сдержанным и деловитым. Да иначе и быть не могло. В противном случае отец не доверился бы ему. Джервис вновь повторял, что имеет на руках согласованный с вкладчиком и подписанный договор, который гласит, что первоначальные капиталовложения не возвращаются вкладчику до тех пор, пока условия этого договора не будут выполнены целиком и полностью. А то, что сам Джервис не соблюдал этих условий, похоже, его мало беспокоило.

– Пожалуй, будет лучше, если я заеду к твоим родителям и поговорю с ними в неофициальной обстановке.

– Прекрасно, – сказала Мелия, покривив душой, моля Бога о том, чтобы Эрвин не приехал в воскресенье, когда кто-нибудь из родственников обязательно проболтается, что она порвала с Чарли. Например, Бонни объявит, что теперь Эрвин может свободно жениться на тете.

– Вероятно, встречусь с ними сегодня или завтра. – Мелия лишь кивнула, стараясь не выдать облегчения. – Почему бы нам не заехать сегодня вечерком?

Почему-то это «нам» задело.

– Хорошо, я поговорю с ними, – сдержанно сказала Мелия.

Она хотела договориться с родителями на вечер, а самой как-нибудь ускользнуть под благовидным предлогом. Ну, скажем, вроде заранее назначенного делового свидания. Нет, это не пойдет, Эрвин не поверит. Или лучше сказать, что срочно нужно к маникюрше. Например, неожиданно сломался ноготь…

Ерунда какая-то! Даже стыдно за свои мысли. Она обязана поехать с Эрвином, несмотря на все сомнения и чувства. Это – долг перед родителями. Да и, в конце концов, она же втравила Эрвина в семейное дело. А с чувствами разберется потом. Тем более что это деловая поездка. И нечего опасаться каких-либо выходок со стороны Эрвина.

Настойчивый звонок вызова в кабинет прервал ее мысли.

– Ну как тебе, лучше? – спросил он, закрывая за ней дверь.

– Немного, – слабо улыбнулась она.

Карие глаза ласково и внимательно смотрели на девушку, и от этого взгляда опять заныло сердце. Мелия хотела обойти Эрвина, но он загораживал дорогу.

– Я знаю, тебе поможет очень радикальное средство, – сказал наконец очень серьезно, только в глубине глаз плясали веселые смешинки.

Девушка собралась уже сказать, что приняла аспирин, как Эрвин забрал из ее рук блокнот и ручку и отложил в сторону.

– Это еще зачем? – недоуменно нахмурилась она.

Мужчина улыбнулся озорной, мальчишеской улыбкой.

– Я приступаю к лечению.

 

Глава 6

У Мелии перехватило дыхание.

– К какому лечению?

Но теплые руки Эрвина уже ласкали ее лицо, и чудесное блаженство огнем разливалось по телу. Девушка безвольно закрыла глаза.

Губы Эрвина нежно коснулись рта, и это было так знакомо и правильно, так привычно и естественно. Как восстановление нарушенной справедливости.

Следующий поцелуй длился дольше. Глаза Мелии наполнились слезами. Как хорошо! Крепко прижимая ее к себе, Эрвин несколько раз глубоко и умиротворенно вздохнул.

– Я вчера весь вечер только и мечтал об этом, – глухо прошептал он.

Зазвонил телефон. Эрвин издал какое-то проклятие.

– Подожди, – пробормотал он, не отпуская Мелию.

Телефон прозвонил опять.

– Поговорим позже, – быстро пообещала она. Эрвин разжал объятия, и Мелия подбежала к аппарату. Слава Богу, спрашивали Эрвина. Хорошо, что это не Николь. И не мать. И не Чарли. Она бы не смогла с ними говорить.

Мелия вышла из кабинета и села на свое место. Закрыв глаза, попыталась разобраться в случившемся.

Эрвин вернулся слишком быстро.

– Ну, как ты сейчас себя чувствуешь? – лукаво спросил, усаживаясь на край стола. В глазах мужчины горели счастливые искорки, как у мальчишки в первый день каникул. Внезапно голос стал серьезным. – Что будем делать дальше?

– В каком смысле? – Казалось, голова разболелась с новой силой.

– Не знаю, что произошло с тем парнем, в которого ты тогда влюбилась. Но ясно, что из этого ничего не получилось, и сейчас меня это очень устраивает.

– Эрвин, ну пожалуйста, – пыталась оттянуть время Мелия. – Не здесь и не сейчас.

Опять стала бить дрожь. От волнения желудок сжался, и даже грудь болела от яростно сдерживаемого желания. Неужели придется признаться Эрвину, что не было никого другого. Но, разумеется, не сейчас и не на работе.

– Ты права, – нехотя согласился он. – Нужно поговорить спокойно, в более подходящей обстановке. – Эрвин посмотрел на часы, и лицо приняло озабоченное выражение. – Кстати, сегодня мне нужно ехать в суд.

Мелия была рада, что несколько часов проведет без Эрвина. Необходимо хорошенько обдумать ситуацию. Одно решение, впрочем, Мелия уже приняла: она не станет больше ему лгать. Она уже не та юная девушка с душой, распахнутой навстречу всему миру. Теперь Мелия стала старше, духовно взрослее и разумнее. И поняла, что мать Эрвина, как это ни печально и жестоко, права. Мелия не должна ломать своему возлюбленному карьеру. Он никогда бы не простил этого, и совместная жизнь не стала бы счастливой.

Теперь она уже не станет убегать и прятаться.

Ни за что не будет и ссорить Эрвина с его родителями. Хилмэны, как и Парсонсы, тоже были дружной семьей. Надо что-то придумать – какой-нибудь другой способ убедить Эрвина, что простая учительница не пара юноше из верхних слоев общества. Но какой – Мелия, как ни старалась, не могла придумать.

Девушка в конце концов занялась своими повседневными обязанностями, и вскоре работа отвлекла от грустных мыслей. Мелия чуть не забыла, что на сегодня назначено свидание с подругой.

Николь уже поджидала в глубине маленького уютного ресторанчика. Пожилая женщина, сидевшая рядом, держала на коленях, Тедди, подавая одну за другой хлебные палочки.

– А вот и Мелия! – радостно воскликнула Николь. – Познакомься, Мария. Это – моя подруга.

– Здравствуйте, – улыбнулась Мелия, немного смущенная опозданием.

– Пойду принесу обед, – сказала Мария, отдавая Тедди матери.

Та посадила малыша на высокий яркий стульчик перед столиком и вручила еще одну хлебную палочку. Но малыш явно не понимал, что палочки нужно есть, и весело размахивал ими. Мелия с удовольствием смотрела на ребенка.

Хозяйка вернулась с большой миской густого ароматного кушанья из креветок, Мелия еще такого не пробовала, и плетеной корзинкой, полной свежевыпеченного хлеба.

– Вот, пожалуйста, – радушно сказала Мария и присела на соседний стул, ревниво наблюдая, как гости пробуют горячий суп. – Сначала хорошенько поешьте, а уж потом разговоры разговаривайте, – наставительно произнесла женщина.

– Такая еда заставляет забыть обо всем, – засмеялась Николь, и Мария расплылась в улыбке. Похвала стряпне доставила видимое удовольствие. – Хотя Мария права, – продолжила затем Николь, – но у нас меньше часа, а я до смерти хочу узнать все новости. Как у вас с Эрвином?

– Трудно сказать, – пожала плечами Мелия.

Она рассказала, как Эрвин вынудил стать его секретаршей, надеясь на сочувствие, но Николь пришла от выходки родственника в полный восторг.

– Джордж рассказывал, что вы потеряли какое-то досье, которое было у него. Эрвин сейчас чувствует себя очень виноватым, потому что думал, что ты устроила это нарочно.

– Все это уже позади, – махнула рукой Мелия.

Девушку теперь гораздо больше занимало и тревожило зыбкое настоящее и непонятное, пугающее будущее. Она колебалась, стоит ли рассказывать Николь о том, что произошло сегодня утром. Не будь Николь невесткой Эрвина, а просто подругой, Мелия рассказала бы обязательно. Но не хотелось впутывать близких Эрвина в их взаимоотношения.

Николь рассеянно погрузила ложку в густой суп.

– Ты не представляешь, в каком состоянии был Эрвин три года назад, – сказала Николь. – Он просто походил на помешанного. Несомненно, он любил тебя по-настоящему.

Мелия опустила глаза и покраснела.

– Поверь, я говорю это не для того, чтобы ты почувствовала себя виноватой. Просто хочу, чтобы ты знала, что Эрвин чувствовал, когда ты порвала помолвку. Ты не была для него мимолетным увлечением. И судя по некоторым признакам, он не излечился и по сей день.

Мелия подавилась супом.

– Да что ты! – горячо воскликнула девушка. – Только недавно я по его просьбе организовала шесть свиданий в ресторанах. Имена этих дам он диктовал мне по личной записной книжке. И каждой мне велено было послать дюжину роз.

До этого момента Мелия даже боялась признаться себе, как мучительно ревнует, какие испытывает страдания каждый раз, пока он распивает вино со своими шикарными барышнями.

– Ты меня неправильно поняла, – поправилась Николь. – Эрвин, конечно же, ходит на свидания. Но хочу сказать, что все это ничего для него не значит. Постоянной любовницы у него нет.

– Он просто из кожи вон лез, чтобы показать мне, как восхищается своими подружками.

– А какие имена называл?

Мелия ответила не сразу. К столу вернулась Мария с большим деревянным подносом, на котором были уложены маринованные овощи, мясо, нарезанное ломтиками, и сыр разных сортов. Тедди замахал ручонками, потянулся за сыром. Николь с готовностью протянула кусок побольше.

– Ну, например, Оливия Брэкнелл.

Улыбка чуть тронула губы собеседницы.

– Оливии Брэкнелл лет семьдесят. Это его двоюродная бабушка.

Кусок застрял у Мелии в горле.

– Как бабушка… А Марджори Фитцпатрик и… – перечислила она остальные имена, так долго не дававшие покоя.

– Все это – наши родственницы, – покачала головой Николь. – Бедный мальчик отчаянно старался заставить тебя ревновать.

Мелия признала, что это прекрасно удалось.

– Может, никакого умысла в этом нет, – небрежным тоном заметила она, желая после стольких обвинений в адрес Эрвина быть объективной. Хотелось рассердиться на него, но она испытала только чувство облегчения и ей стало смешно.

– Уверяю тебя, – широко улыбнулась Николь, – Эрвин сделал это с отчаяния. Да, он встречается с девушками, но подолгу – ни с одной. Его мать даже стала опасаться, что так ни на ком и не остановится.

При упоминании Дороти Хилмэн Мелия с преувеличенным вниманием занялась едой.

– Насколько я поняла, Эрвин собирается посвятить себя политике, – обронила она.

– О, мы все ждем, что рано или поздно это произойдет! – с воодушевлением сказала Николь. – С его щедрой и заботливой душой политика – его призвание. Он искренне хочет приносить людям пользу, умеет находить верные решения и добиваться их воплощения. Эрвин полон жизненной энергии, и у него прекрасный дар организатора. Кроме того, весьма корректен, легко находит контакт с людьми. И нравится людям, причем всех сословий. Наверное, потому что он просто очень обаятельный.

Мелия кивнула.

– Хоть он и занимается сейчас корпоративным правом, – увлеченно продолжала славословить родственника Николь, – я не думаю, что это его призвание. Ты бы видела, как он выступал адвокатом у Марка Финча! Это был просто другой, увлеченный проблемами обиженных, человек! Нет, долго корпоративным правом он заниматься не будет.

– Тогда почему не идет на выборы? – поддержала неприятный разговор Мелия.

– Не знаю, чего он выжидает, – задумчиво проговорила Николь. – Сначала я думала, что ждет, когда станет старше, но теперь сомневаюсь в этом. Вся семья не может понять Эрвина. Особенно большие надежды возлагала на него мать. Дороти с детских лет своего младшенького всегда верила, что Эрвина ждут великие дела. Джордж тоже все время уговаривает Эрвина выставить кандидатуру на городских выборах, но тот сопротивляется, говорит, что еще рано.

У Мелии на душе заскребли кошки. Все сказанное Николь подтверждало слова Дороти Хилмэн о том, какую важную роль в жизни Эрвина должна играть его будущая жена.

– О чем ты думаешь?

Мелия криво улыбнулась.

– Я думаю, почему Эрвин увлекся мною, когда его окружали самые красивые девушки из богатых семей.

– Ну а я знаю это точно. Эрвин говорил мне. Ты казалась необыкновенной, пришедшей из другой жизни. Он сразу понял, что полюбит тебя. Ему нравилось, что ты понимаешь его целиком и полностью. Словно бы видишь насквозь. Наверное, это потому, что у тебя пятеро братьев.

– Да, я тоже так думаю, – с легким вздохом произнесла Мелия.

– Эрвин всегда умел манипулировать людьми и мог с легкостью очаровать кого угодно. Но с тобой номер не прошел. Ты смеялась над его усилиями и просила умерить пыл. Ведь так?

Мелия согласно кивнула. Она вспомнила невыносимо жаркий день на пляже, когда играющие в волейбол фигуры юношей напомнили сцены из античных фресок. Друзья Эрвина давно ушли, а он сидел рядом на песке и ждал, когда девушка проснется. А потом, изображая этакого сердцееда с очаровательной небрежностью, пустив в ход стандартный набор приемов и ухищрений, пригласил поужинать. Мелия вспомнила, как вытянулось его лицо, словно у обиженного мальчика, на решительное «нет». И как побежал и встал перед нею, когда она двинулась к автобусной остановке. Да, Эрвин Хилмэн не привык к отказам. И в конце концов они устроили на пляже маленький костер и провели всю ночь, жаря на огне сосиски и кидая камешки в море.

Они стали часто видеться. По дорогой спортивной машине и по тому, как Эрвин сорил деньгами, Мелия догадывалась, что тот богат, но сначала просто считала его высокооплачиваемым адвокатом.

Она была так наивна, что даже не соотнесла его фамилию с теми Хилмэнами, которых знал весь город.

И лишь когда по уши влюбилась, девушка поняла, что Эрвин не просто богат. Он происходил из влиятельной семьи, чьи корни уходили к временам первых поселенцев.

– Ты так отличалась от других знакомых девушек, – прибавила Николь. – При тебе он мог быть самим собой. Как-то сказал мне, что у вас родственные души. Такой простоты и естественности отношений больше ни с кем не испытывал.

– Неужели он говорил тебе все это? – не могла поверить Мелия.

– Да, рассказывал о тебе часами. – Николь перегнулась через стол. – Я думаю, что он любит тебя до сих пор.

Мелии захотелось плакать. Она тоже любит Эрвина. А вдруг они еще смогут быть вместе? Николь опять заронила безумную надежду. Кажется, Николь уверена, что любовь и взаимопонимание способны преодолеть все на своем пути.

В офис Мелия вернулась в приподнятом настроении. Теперь думала, что ошибалась, лишая свою любовь всех шансов. Из-за ее колебаний они с Эрвином потеряли три драгоценных года.

Эрвин вернулся уже около пяти. Мелия встретила его счастливой улыбкой, но сразу поняла: что-то случилось. Молодой человек был мрачнее тучи, и чувствовалось – взвинчен до предела.

Мелия поспешила в кабинет.

– Эрвин, что стряслось?

– Я проиграл дело. Понимаешь, проиграл! – ответил он, шагая взад и вперед по комнате.

Да, Мелия уже давно заметила, что к поражениям, потерям и отказам Эрвин Хилмэн не привык. Все давалось ему слишком легко.

– Послушай, такое бывает со всеми…

– Но сегодня – не тот случай. Правы мы! А я проиграл!

– Ну, ничего, ничего! – уговаривала Мелия несчастного начальника. – Сегодня побеждает один, завтра другой. Таковы законы любой игры.

Эрвин угрюмо посмотрел, и девушке стало смешно. Он напомнил Клиффа после одного баскетбольного матча. Клифф, самый младший из братьев, увлекался спортом и был чертовски честолюбив, талантлив и считал, что просто обязан играть лучше всех в команде. Он долго не мог простить себе проигрыша решающего матча. Сейчас Эрвин вел себя так же.

– Ты всегда умела пролить бальзам на мое израненное самолюбие, – вдруг внезапно остановившись, уже насмешливо сказал он.

– Нет. Просто всегда говорю тебе правду. – Почти всегда, тут же мысленно поправилась она.

– Если ты меня поцелуешь, станет легче. – Эрвин сделал вид, что вот-вот упадет.

– Нет-нет! – поспешно воскликнула Мелия, с трудом подавляя желание сделать то, что Эрвин просил. – Лучше не здесь.

– Ты, как всегда, права, – с сожалением признал он. – Здесь неудобно. Но никто не помешает хотя бы обнять тебя.

На сей раз Мелия не противилась, да и возможности не представилось. В одно мгновение Эрвин притянул ее к себе и лишь молча держал в объятиях, прижав так крепко, словно набирался жизненных сил, стремясь вобрать все живое тепло, весь аромат ее тела.

– Никак не могу поверить, что ты со мной, – прошептал он нежно, и теплое дыхание, щекоча ухо и шею, ласковой истомой разлилось у нее по спине, вызывая трепет в самой глубине тела. – Что это не мечта, и я тебя обнимаю.

– Если кто-нибудь сюда войдет, тоже не поверит, – счастливо пролепетала девушка.

Честно говоря, безразлично, увидят их вместе или нет. И она лишь глубже зарылась в объятия мужчины, блаженно прижавшись лицом к сильной, надежной груди.

Потом он немного освободил ее и, взяв лицо Мелии в свои ладони, долго смотрел взволнованным, проникающим в уголки души взглядом.

– Я не хочу вспоминать о прошлом, Мелия. Все, что было, быльем поросло. Важно лишь то, что происходит с нами сейчас. Сможем ли начать все сначала?

Мелия прикусила губу. Она чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Никто больше не посмеет встать между ними. Никогда не посмеет разлучить. Хотела сказать все это, но от внезапного волнения слова застревали в горле. Девушка только быстро закивала головой.

И вот уже опять любимый прижимает так, что захватывает дух и начинает сладко кружиться голова. Она пытается чуть отодвинуться, перевести дыхание, хочется и смеяться, и плакать, и кричать, запрокинув голову, выплескивая радость.

– Итак, сейчас едем к твоим родителям, рассказываем о письме, затем я везу тебя ужинать, а потом…

– Постой, да постой же! – Весело засмеялась Мелия, отбиваясь от его рук. – Ты серьезно думаешь, что нам удастся улизнуть от моей мамы без ужина?

– Как ты права, – охотно согласился Эрвин, заключая снова в объятия.

Отец и мать Мелии встретили Эрвина, как всегда, с радостью. Пока молодой адвокат обсуждал дела со Стивеном Парсонсом, Мелия помогала матери готовить цыпленка, макароны и салат. Несмотря на плохие новости, обстановка за обедом царила самая сердечная.

Однако события необыкновенно насыщенного дня на этом не закончились. Все братья Мелии играли в любительской футбольной команде. Матч был назначен на этот вечер, но накануне один из игроков серьезно повредил лодыжку. Заменить оказалось некем. Едва Эрвин услышал об этом, сразу же захотел поиграть в футбол.

– Ох, Эрвин, одумайся! – взмолилась Мелия. – Это тебе не какой-нибудь гандбол. Ребята играют по-настоящему.

– Ты считаешь, гандбол – игра не настоящая? – И, чмокнув Мелию в нос, Эрвин поехал домой переодеваться.

Мать, довольная, наблюдала за ними из кухни.

– Ты правильно сделала, что рассталась с Чарли, дорогая, – не могла она не обсудить интересную тему, вытирая руки о фартук.

– Ой, мамочка, какая я счастливая! – прошептала Мелия.

Мать обняла Мелию за худенькие плечи.

– Я поняла, как только снова увидела вас вместе. – Помолчала, как бы взвешивая слова. – Я чувствовала, что ты любишь только Эрвина. Не расскажешь, что случилось у вас тогда, три года назад?

– Я решила, что не гожусь ему в жены.

– Ерунда какая. Любой, кто хоть раз видел вас вместе, скажет, что вы созданы друг для друга. Откуда у тебя такие мысли?

У Мелии хватило ума не упоминать Дороти Хилмэн.

– Он очень богат, мама.

– Старайся не замечать, он же не виноват.

Мелия не могла сдержать смех. Милая мамочка рассматривала богатство как недостаток. Что ж, возможно, во многих отношениях она права.

– Его отец – сенатор, – попыталась еще возразить дочь.

– Ты думаешь, он купил должность за деньги? – сморщилась Вероника. – В таком случае ты очень и очень ошибаешься. Отца твоего Эрвина выбрали сенатором, потому что он – порядочный человек, честно стремящийся помочь избирателям.

Слышала бы это Дороти Хилмэн. У матери дар сложные вещи обращать в простые и доходчивые. Как бы хотелось Мелии смотреть на жизнь так же, как мать.

– Ну, давай, скорее собирайся, – приказала Вероника, – а то опоздаем на матч.

Когда Мелия с родителями приехала на стадион, Эрвин уже разминался на поле с таким видом, точно всю жизнь играл в команде.

Матч оказался на редкость захватывающим, а чья возьмет, было непонятно до последних минут. Мелия болела на открытых трибунах с целым кланом – вместе с родителями, двумя невестками и группой племянников. В первом тайме команда, где играли их близкие, проигрывала, но футболисты не падали духом. Неудача, наоборот, заставила собраться. Во второй половине игры все, включая Эрвина, казалось, заиграли с утроенной силой и буквально на последних минутах вырвали победу у противника.

По окончании встречи футболисты, довольные и разгоряченные, пошли выпить пива в соседнюю пиццерию. Мелия пошла с ними, отправив усталых родителей домой.

Вся команда дружно сидела за длинным столом. Мелия подошла к Эрвину и села рядом. Эрвин, словно так и должно быть, обнял ее за плечи, а девушка привычно положила голову ему на плечо. Эрвин вел себя так, как будто вырос в этом районе и потягивать пиво в пиццерии после футбольного матча для него привычное дело.

– Вы теперь что, опять вместе? – спросил Эл.

– Вот и я удивляюсь, – поддержал Тим. – Глазом не успеешь моргнуть… Объясните-ка, что происходит?

– А как же старина Чарли? – поинтересовался Клифф.

Эрвин так же, как и братья, повернулся к Мелии, вопросительно выгнув бровь:

– Да-да, что там насчет старины Чарли?

– О Чарли можете не беспокоиться, – объявил подошедший к столу Фред. Он принес поднос с ледяным пивом. – Мелия рассталась с ним еще в субботу.

– В субботу? – переспросил Эрвин.

– Угу, – вновь ответил за Мелию брат. – Решила, что у них разные интересы или что-то в таком духе. Никто, конечно, не поверил. Мы-то знаем, почему бедняга пришелся не ко двору.

– Может быть, вы все же помолчите, мальчики? Сделайте одолжение! – не выдержала наконец Мелия, чувствуя прилив крови к ушам. – Я все-таки одушевленный предмет и сама умею говорить.

Фред неторопливо разливал пиво по стаканам и передавал дальше по столу.

– Ну, если уж маленькая сестренка говорит «сделайте одолжение!», значит, шутки плохи. Поглядите-ка на эти пылающие уши! Все! Больше ее не злим, а то она нам головы поотрывает!

Эрвин даже поперхнулся от смеха, и сразу по его спине застучали здоровенные кулаки. Братья Мелии одобрительно смотрели на него. Аристократ и богач почему-то вписывался в их рабочую семью.

Мелия уже понимала, что это дар природы – вести себя совершенно естественно и с братьями, и с коллегами, и с людьми из высшего общества или правительства. Эрвин получал одинаковое удовольствие от пива в пиццерии и от коллекционного шампанского в фешенебельном ресторане.

Самой же Мелии по душе простой, непритязательный стиль жизни. Она чувствовала себя уютно и привычно здесь, где едят пиццу и запивают пивом. Еще пару часов назад казалось: она приняла решение изменить жизнь и обрела уверенность в их с Эрвином совместном будущем. Но сейчас девушка опять была во власти сомнений.

Эрвин заметил перемену в настроении, но ничего не сказал, пока они не остались одни в машине. Мелия глядела на огни проносящихся мимо машин и, вспоминая прошедший вечер, не удержалась от грустного вздоха.

– Хорошие они у тебя, – искренне сказал Эрвин. – Завидую, что ты выросла в такой большой и дружной семье.

– У тебя есть брат, и, кажется, вы с Джорджем тоже дружны…

– Да. И теперь – даже больше, чем раньше. – Он нежно пожал ее руку. – Что тебя беспокоит, любовь моя?

Мелия неотрывно смотрела в окно.

– Я знаю, тебе хорошо и уютно в моем мире, Эрвин. Но, увы, мне плохо в твоем.

– В моем мире? В твоем? Что за чепуху ты несешь? У всех один мир – земля. Ты разве не замечала?

Она невесело усмехнулась.

– Если бы мы провели вечер у твоих родственников, там не подавали бы пиццы с пивом. Мы бы пили французское вино с сыром бри.

– Ты не любишь сыра бри? – Даже голос его уже заставлял Мелию ощущать себя счастливой.

– Нет, люблю, но… – Она замолчала, не в силах объяснить. Эрвин не понимал ее опасений, потому что никогда не испытывал подобных чувств. – Мы с тобой слишком разные, Эрвин.

– Это хорошо. Не хотел бы влюбиться в собственную тень.

– Но я – дочь электрика.

– И такая хорошенькая!

– Эрвин! – простонала она. – Я ведь серьезно.

– И я серьезно. Ты даже представить не можешь, до какой степени. – И Эрвин действительно очень серьезно взглянул на Мелию.

Он вклинился в правый ряд в потоке машин и свернул на улицу, где жила Мелия.

– Пригласи меня на чашку кофе, – потребовал молодой человек, припарковывая машину.

– Ты по вечерам пьешь кофе?

– Нет, господин полицейский. – Эрвин взял под козырек.

– Я так и подумала, – улыбнулась девушка.

– Мне до смерти хочется тебя поцеловать, а я, откровенно говоря, уже вышел из того возраста, когда целуются в машине. Так что – или пригласи меня в дом, или не отвечаю за нарушение порядка в общественном месте.

Мелия, честно говоря, и сама хотела того же. Эрвин обошел машину, помог ей выйти и повел к двери. Она открыла, и они с улицы шагнули прямо в темную гостиную. Едва вошли, как Эрвин схватил девушку и прижал спиной к двери.

Его трепещущие губы отыскали рот. Это был даже не поцелуй, а нежная, пронизывающая насквозь ласка, и Мелия тихо и сладко застонала, предвкушая большее.

Потом рука Эрвина стала ласково поглаживать шею и медленно перебирать волосы. В темноте Мелия ощущала рядом его лицо. Он не торопился, словно боялся, что девушка оттолкнет. И тогда она, встав на цыпочки, жарко прижалась к губам мужчины. В ответ Эрвин начал страстно целовать, глухо постанывая от возбуждения. У Мелии подкашивались ноги. Она растворялась в объятиях, пока его губы жадно терзали ее.

Он целовал долго, как будто не мог насытиться. Наконец Эрвин ткнулся лицом в ее плечо. Его большое тело сотрясала дрожь.

Мелия почувствовала такую слабость, что, казалось, соскользнет на пол, отпусти он хоть на миг.

– Останови меня, Мел, – прошептал Эрвин скорее самому себе, стараясь выровнять дыхание. В полумраке гостиной, нарушаемом лишь светом уличных огней, Мелия увидела, как он нервно ерошит свои густые темные волосы.

– Пожалуй, я все же приготовлю нам кофе, – многозначительно сказала она, зажигая свет. Оба на мгновение зажмурились.

– Не хочу никакого кофе, – все еще хрипло дыша, сказал Эрвин.

– Знаю. Я тоже не хочу.

Эрвин прошел на кухню. Усевшись, потянулся к девушке, обхватил за талию и усадил на колени. – Подожди с кофе, у нас еще столько времени.

Мелия опустила руки ему на плечи. Сомнения в правильности того, что они делают, все терзали ее. Почувствовав это, Эрвин крепче прижал девушку к себе.

– Ну что ты, моя маленькая? Отбрось все тревоги. Я люблю тебя. Я так люблю тебя! Любил все эти годы. – Мелия спрятала лицо на его груди. – Мы должны быть вместе, любимая, только ты и я. Теперь тебя больше никому никогда не отдам.

Когда он говорил так и его голос дрожал, а руки нежно гладили ее волосы, все тревоги и сомнения куда-то пропадали.

Двигаясь как во сне, Мелия нежно коснулась губами его шеи. Потом медленно двинулась вниз, ведя губами по груди, насколько позволял расстегнутый ворот тенниски. Следовало остановиться, но пряный запах его тела завораживал, лишал разума. Горячая волна желания прокатилась по телу Мелии. Задрожав, девушка просунула руки под рубашку и начала гладить по груди и спине. Эрвин тихо и сладко застонал. Чувствуя, что больше сладкой пытки не выдержит, она попыталась освободить его от рубашки.

– Ты хочешь, чтобы я разделся, Мелия? Ты, правда, хочешь? – Голос Эрвина прозвучал очень тихо.

– Да, – хрипло пробормотала она.

Она уже ласкала губами его сосок, а руки нежно гладили мускулистую спину.

– О, Эрвин, – прошептала она. – Как я тосковала без тебя!

Мужчина осторожно поднял ее лицо, и Мелия почувствовала во рту его нетерпеливый язык. Потом он легонько поднял девушку и поставил на пол. Так они стояли, тесно прижавшись друг к другу. Одной рукой Эрвин ласкал шею и затылок, другой, проникнув под блузку, поглаживал спину. Легким движением расстегнул застежку бюстгальтера, затем пальцы стали одну за другой перебирать пуговицы блузки.

Мелия провела рукой по его джинсам и расстегнула молнию. Она гладила кожу на бедрах, и джинсы медленно сползли на пол. Кончики пальцев медленно ласкали крепкие, упругие мышцы и снова бежали вверх.

– Что же ты творишь со мною, Мел! – Юбка упала вслед за блузкой и бюстгальтером. – Какая ты красивая!

Он начал упоенно целовать плечи, грудь, опускаясь вниз.

Закрыв глаза, Мелия наслаждалась прикосновением горячих губ. Дыхание стало прерывистым, а губы дрожали, дожидаясь своей очереди. И вот он уже охватил их жадным ртом. Руки Эрвина гладили грудь, спину, страстно прикасались к заветному треугольнику темных завитков. Легкие движения заставляли ее стонать и задыхаться.

Мир потемнел. Не стало вокруг ничего, кроме них двоих и желания слиться воедино.

Эрвин поднял Мелию и понес к кровати. Губы скользнули по шее, затем ниже, к груди, безжалостно распаляя мучительное вожделение, пока она уже не смогла сдержаться и забилась в его объятиях.

…Марево рассеялось, свет забрезжил сквозь лабиринт экстаза. Эрвин лежал рядом, положив руку на Мелию, выжатую до предела, сам не в силах пошевелиться. Казалось, сердца бьются тихо и слаженно.

– Я люблю тебя, Эрвин.

Он лизнул языком ее губы, сухие и горячие, нежно дотронулся до груди.

– Ну как, родная? Больше никаких сомнений? – Она счастливо улыбнулась в ответ и радостно вздохнула.

Наконец Эрвин приподнялся, не сводя с нее любящих глаз.

– Прости, не могу с тобой остаться. Я должен забрать из дома кое-какие дела. Не грусти, завтра утром встретимся, любовь моя.

Нежно поцеловал и вскоре уехал.

Мелия опять не могла заснуть. Она сидела на постели, пытаясь привести мысли в порядок. Так просто позабыть все и унестись на волне любви. Главное не думать. Но Мелия понимала, что не удастся уйти от суровой реальности. А на что решиться, не знала. Проще и приятнее оставить все как есть, и позволить себе жить, ни о чем не задумываясь.

Но она любила Эрвина и не могла стать помехой в его жизни.

Эрвин уверен, что их ждет прекрасное будущее. Да и Николь тоже. Мелии отчаянно хотелось им верить. Но также хотелось невозможного – чтобы семья приняла ее. Не Джордж и Николь: она мечтала об одобрении его родителей.

Нет, любовь – еще не все, повторяла она. Увы, девушка понимала значение известной истины.

Наконец, чувствуя, что уже не в состоянии думать, Мелия заснула.

В субботу Мелия поехала в яхт-клуб. Они с Эрвином хотели пообедать там, а потом выйти в море под парусом. Девушка всю неделю ждала этого удовольствия.

В ресторане метрдотель провел Мелию в патио, где за столиком ждал Эрвин. Приморский ресторанчик имел вид нарядный и праздничный: белые столики под яркими полосатыми зонтиками, великолепный вид на залив. Яхты с разноцветными треугольниками парусов четко выделялись на фоне ярко-голубого неба и бирюзового моря, сверкающего и переливающегося бликами на солнце.

При виде счастливой девушки Эрвин встал.

– Сегодня ты необыкновенно хороша!

Это прозвучало с неподдельной искренностью, но в душу Мелии уже закрались сомнения, что прием хорошо отработан.

– Ты говоришь это всем девушкам? – легко поддразнила она, взяв меню.

– Ну, Мелия! Клянусь, ты лучше всех! – обиженно воскликнул молодой человек.

Мелия натянуто засмеялась и положила на колени салфетку.

– Да, дорогой, чего у тебя не отнимешь, так это таланта восхитительно врать. Если будешь развивать свои способности, то пойдешь далеко в политике.

Девушка тут же поняла, какую допустила ужасающую бестактность. Ведь его отец – преуспевающий политик.

– Ох, Эрвин, прости меня, пожалуйста. Я сказала глупость!

Мелия чувствовала себя отвратительно. Ей действительно не хватало чувства такта. Неужели она принадлежит к тем невоспитанным людям, которые по недомыслию способны обижать?

Эрвин лишь хохотнул и поспешил успокоить:

– Папа сам бы посмеялся вместе с тобой.

– Обещай, что ты никогда не расскажешь ему.

– Ну… это зависит… – небрежно протянул молодой человек, с преувеличенным вниманием изучая меню.

– От чего? – не могла успокоиться девушка.

Он поднял брови.

– От того, что ты предложишь за мое молчание.

Мелия засмеялась и ответила, как обычно отвечали братья.

– Я дарую тебе жизнь.

Откинув голову, Эрвин весело, по-мальчишески расхохотался.

– Эрвин! – раздался за спиной Мелии мелодичный женский голос. – Как я рада встретить тебя здесь!

– Здравствуй, мама! – улыбнулся молодой человек, вставая и целуя подошедшую женщину в щеку. – Ты ведь помнишь Мелию Парсонс, не правда ли?

 

Глава 7

– Ну, разумеется, я помню Мелию, – радушно произнесла Дороти Хилмэн. – Как приятно снова вас увидеть. Как поживаете, дорогая?

Мелия не верила своим ушам. Неужели мать Эрвина забыла разговор, разбивший ей сердце? Неужели так приветствует та самая великосветская дама, которая три года назад предложила Мелии во имя любви к Эрвину разорвать помолвку? О, разумеется, не так прямолинейно. Она слишком деликатна и хорошо воспитана. Но суть от этого не менялась.

– А я и не знала, что вы видитесь, – продолжала Дороти. – Для меня это… сюрприз.

Она не сказала «приятный сюрприз». Естественно, правила хорошего тона не позволяли матери Эрвина допустить даже намека на скандал. Во всяком случае, не в элитарном яхт-клубе. Вот в своем имении «Кипарисы» она упала бы в обморок, или устроила истерику, или что-нибудь еще, как обычно у богатых женщин принято выражать недовольство.

Мелия понимала, что рассуждает цинично, но ничего не могла с собой поделать.

Эрвин, улыбаясь девушке глазами, взял ее за руку.

– Этим летом Мелия работает у меня.

– О, извини, я этого не знала.

– Хочешь, пообедаем вместе, мама, – предложил он, не сводя глаз с Мелии. Ясно, что он предпочел бы, чтобы мать отказалась.

– В другой раз, – сразу поняла ситуацию Дороти. – Сегодня у меня здесь встреча с матерью Николь. Мы хотели бы обсудить день рождения Тедди. Это должен быть грандиозный праздник. Первая годовщина единственного внука волнует нас обеих.

Эрвин довольно рассмеялся.

– Ну, еще бы! Чтобы вы так не переживали по поводу Тедди, Джорджу или мне, видимо, придется подумать о прибавлении семейства.

Мелия сразу же почувствовала, как у нее заполыхали уши. Нельзя было выразиться более откровенно. Эрвин прямо объявил, что собирается жениться.

Девушка ждала, что скажет миссис Хилмэн.

– Это чудесно, Эрвин, – сказала та.

Но Эрвин, похоже, не услышал легкого неодобрения в голосе, которое не укрылось от обостренных чувств Мелии.

Итак, ничего не изменилось. Высшее общество по-прежнему окружено высоким забором, и плебеям там не место.

Извинившись, Дороти удалилась царственной походкой в ресторан.

Свинцовая тяжесть навалилась на Мелию. Но она старалась выкинуть воспоминания о матери Эрвина из головы. Ведь они с Эрвином так ждали этой прогулки под парусом!

Совместными усилиями молодые люди отвели суденышко от берега и, подняв паруса, уселись на палубе, тесно прижавшись друг к другу. Ветер трепал Мелии волосы, бросая их в лицо Эрвину, а она счастливо улыбалась под лучами горячего солнца.

– Тебе пить не хочется? – заботливо спросил он.

– От содовой бы не отказалась.

– Отлично. Тогда захвати и мне баночку из камбуза.

Рассмеявшись над детской хитростью, Мелия ткнула его пальцем в бок и пошла вниз. Принеся две банки, уселась опять рядом с Эрвином. Он положил руку ей на плечо, и Мелия, устроившись как в уютном гнездышке, неторопливо правила яхтой. Когда она неправильно поворачивала и паруса провисали, Эрвин, мягко положив руку сверху, осторожно возвращал яхту на прежний курс. Как всегда, Мелии было хорошо и легко в обществе Эрвина. Он был искренен и прост, открыт сердцем и обладал незаурядным чувством юмора. Но сегодня почему-то по-особому тих и задумчив. Может, думает о неожиданной встрече с матерью? – мучилась Мелия.

– Хорошо здесь, правда? – нарушила она молчание.

– Я думаю о том, что самые тяжелые моменты моей жизни я переживал на этой яхте, – тихо сказал Эрвин. – Здесь я всегда находил душевный покой, что бы ни случалось.

– И я ее полюбила.

– Я столько раз спасался на ней от тоски после того… ну, ты понимаешь, три года назад. – Мужчина чуть крепче прижал ее к себе. – Я не мог жить без тебя, Мел, – прошептал он и потерся щекой о ее висок. – В мире так пусто!

– Я тоже не могла жить без тебя, – призналась девушка, вспоминая мрачные месяцы, потянувшиеся нескончаемой чередой за расставанием.

– Потом, когда взялся за дело Марка Финча, я узнал, что ты не замужем, уже не мог думать ни о ком, кроме как о тебе. Все время терзался, что же произошло у вас с тем учителем, за которого ты собиралась выйти. Хотелось встретиться и все выяснить. Я придумал, наверно, с сотню способов пробраться к тебе и снова войти в твою жизнь.

– Почему же не нашел меня? – Сейчас, когда было так тепло и безопасно в кольце сильных рук, о прошлом говорить уже не так больно. Сложнее с мыслями о будущем. О нем Мелия не могла даже думать без страха.

– Из гордости, из глупой гордости, – тихо повторил Эрвин. – В глубине души я не переставал надеяться, что ты когда-нибудь вернешься сама.

– То-то ты ликовал, когда я заявилась, – сказала Мелия, пряча улыбку. – Ты, оказывается, именно этого и ждал.

– Хотелось наказать тебя, – с сожалением признался Эрвин. – Помучить так же, как мучился я. Поэтому заставил тебя работать на меня. К тому времени я уже нашел секретаря вместо миссис Паунд, но, когда появилась возможность постоянно видеть тебя, не смог удержаться даже от шантажа.

Для Мелии это не стало новостью. Она раскусила все его игры с самого начала. Видела, что Эрвин хочет помучить, отомстить. И сначала это прекрасно удавалось. Мелия возвращалась домой, раздавленная морально и вымотанная физически.

– Если бы не родители, я бы уволилась в первый же день, когда ты заставил меня заказывать розы и назначать для тебя свидания.

– Признаюсь тебе, – Эрвин, довольный собой, гордо объяснял: – к романам это не имело никакого отношения. Все эти женщины – мои родственницы.

– Я знаю, глупый, – улыбнулась Мелия и, запрокинув голову, поцеловала его в щеку.

– ?.. – Эрвин поднял брови.

– Николь сказала.

– Ну, эти женщины! А я-то был так доволен собой, представлял с наслаждением, как ты будешь ревновать. Зря, значит, старался.

– Сначала-то я просто зеленела от ревности. – Лучше было не говорить этого, да не утерпела. – Всякий раз, когда ты по составленному мною графику уходил на новое свидание, приходила просто в исступление. Места себе не находила! Пожалуйста, Эрвин, никогда не делай так больше.

– Не буду, любимая, – пообещал он, касаясь губами ее волос. – Но и ты брала реванш, тыча мне в нос своим Чарли. Мне он сразу не понравился. Я приехал к вам на обед, чтобы позлить тебя, а тут ты притаскиваешь этого парня, мой великолепный план рушится, и зеленеть от ревности приходится мне.

– Значит, и Чарли тебе не понравился?

– Может, он и неплохой, но только не в тот момент, когда ухаживает за моей девушкой.

– Но ты же вел себя с ним как со старым другом! Вся семья находила это очень забавным, я же была просто убита. Ты общался с Чарли больше, чем со мной!

– А что мне оставалось делать? Не мог же я доставить тебе удовольствие, показав, что ревную!

Мелия еще ближе прижалась к нему. Вокруг ласково плескалось море. Где-то в вышине прокричала чайка. Задумчиво девушка глядела на синее небо, радуясь солнцу, легкому бризу и чувству возрождающейся любви.

– Сможем ли мы забыть все это? – спросил Эрвин. – Жить так, будто не было этих лет разлуки? Начать все с нуля?

– Не знаю, – с сомнением покачала головой Мелия.

Но сердце подсказывало, что надежды терять не надо. Закрыла глаза, с наслаждением ощущая дуновение ветра на лице. Пролетевшие годы изменили ее. Теперь она более уверена в себе, сильнее духом. На этот раз будет бороться за свое счастье. Но если придется вновь отказаться от Эрвина, она больше не будет скрывать, почему это происходит, и брать всю вину на себя.

На девушку вновь нахлынули воспоминания, как тяжело жилось без Эрвина. Несколько месяцев держалась из гордости, уговаривая себя, что хотя не происходит из старинной калифорнийской знати, но ей нечего стыдиться своего происхождения. Она гордилась семьей и не будет извиняться за то, что она дочь рабочих.

Но когда гордость перестала поддерживать, в душе остались только пустота да не веселые думы о том, как жить без Эрвина дальше.

Как и Эрвин, она заставляла себя жить усилием воли, переходя из одного дня в другой. Безнадежная любовь и сожаления о прошлом не оставляли ее.

– Начнем все сначала, – проговорил Эрвин. – Давай попробуем, Мел.

– Да, любимый мой! – горячо откликнулась девушка.

Эрвин поцеловал так, что Мелия в поцелуе ощутила всю боль и тоску прошлого, радость обретения и ликование собственника, беспредельную нежность и сжигающую страсть. Мелия горячо отвечала. Она любила его! Казалось, что они не сливаются в поцелуе, а забывают навсегда горькие годы разлуки, берут у них реванш, и не могли оторваться друг от друга. К действительности вернули паруса, хлопающие на ветру. Судно неслось неизвестно куда, и Эрвину пришлось выравнивать курс.

– Я люблю тебя, Мелия! – взволнованно произнес он наконец. – Чуть с ума не сошел. Если б не Джордж, не знаю, что бы со мной сталось. Брат был со мной так терпелив, хотя я ни о чем не рассказывал. Но он, конечно, понимал, что мое состояние связано с разрывом с тобой. А я просто не мог ничего говорить о тебе. Это причиняло физическую боль. Мне становилось легче только тут, на яхте.

Повернувшись к нему, Мелия как ребенок обхватила его и спрятала лицо на его груди, словно забирая всю боль.

– Когда ты сказала, что любишь другого, мне оставалось только смириться. Я понимал, что тебе нелегко – любить одного, а быть помолвленной с другим.

У Мелии перехватило горло. Она боялась расплакаться. Уже готово было вырваться признание, что нет никакого другого, что все это – обман.

– Ты не расскажешь мне о нем?

– Нет! – воскликнула она, решительно мотая головой.

Ну не смогла она сказать, что разлучила их мать Эрвина! Придется взять всю вину на себя. Господи, помоги мне! – взмолилась девушка. Ведь признаться, что никакого жениха не было, значило открыть, какую роль сыграла в этом деле мать Эрвина, которую он так горячо любит. Нет, это невозможно.

Свободной от штурвала рукой он крепко обнял хрупкие плечи.

– Я тогда решил, что если не женюсь на тебе, то не женюсь никогда, – проговорил Эрвин после долгого молчания. – Представь такую картину: лет эдак через двадцать сижу у потрескивающего камина в смокинге, покуриваю трубку, а у ног лежит верный пес?

Нарисованный образ холостяка был так нелеп и так дьявольски не сочетался с Эрвином, что Мелия долго смеялась.

– Ты – в смокинге и с трубкой? Да никогда!

– А вообрази меня одиноко живущим в огромном доме с семью спальнями?

– Нет, ты не можешь так жить, – уже потрясенно воскликнула девушка.

– Ну а как насчет роли главы семейства? Меня можно представить отцом большого семейства?

Перед глазами Мелии замелькали столь часто воображаемые картины семейного счастья: Эрвин в уютном доме, Эрвин, облепленный смеющимися детьми с глазами цвета швейцарского шоколада.

Она знала, как Эрвин относится к Тедди, как любит возиться с ее племянниками, и давно поняла, что он прирожденный отец.

– Тогда решено, – выдохнул Эрвин с притворным облегчением, видя ее засиявшие глаза.

– Что же решено? – обернулась Мелия, смешно склонив голову набок.

Но, казалось, Эрвин уже забыл, о чем хотел сказать, все внимание было приковано к управлению яхтой, старый морской волк невозмутимо смотрел вперед.

– То, что мы женимся, – наконец, стараясь говорить небрежно, обронил он. – Так что, детка, приготовься, придется наверстывать упущенное.

– Эрвин!

– Ты помнишь, когда обручились, какие строили планы нашей жизни? Помнишь?

Мелия неуверенно кивнула. Она давно уже запретила себе думать об этом.

– Могу тебе напомнить. Если ты забыла, мы собирались родить первого ребенка через пару лет после свадьбы. Значит, в этом году у нас должен был быть малыш. Мы отстаем от графика! Пожалуй, придется устроить удлиненный медовый месяц.

Мелия смеялась, и ветер тут же уносил смех далеко в море.

– Не меньше двух-трех месяцев, – неудержимо продолжал Эрвин. – Предлагаю остров южной части Тихого океана, подальше от туристов. Снимем бунгало на берегу, все ночи будем посвящать любви, а днем бродить по взморью.

– По-моему, ты что-то пропустил, – прервала разглагольствования Мелия. – Я не поняла, что должно произойти между описанной тобой одинокой старостью и нашей поездкой к потомкам Гогена.

– Скоро поймешь, – самодовольно ответил Эрвин. – Итак, мы сошлись на четырех ребятишках, правильно?

– Эрвин! – Мелия не могла удержаться от счастливого смеха, радость наполняла ее.

– Все это – важные моменты нашей жизни, и их надо решить до того, как перейдем к следующему пункту. Помнишь, я-то хотел шестерых детей, мне нравятся большие семьи. Ты настаивала на двоих. Мне стоило немалых трудов уговорить тебя на компромисс – сложить общее количество желаемых детей и поделить пополам. И заметь, ты согласилась.

– Я помню только, как ты заставил меня обсуждать постройку сумасшедшего особняка.

– Ну, конечно! Как же я мог забыть про наш дом? Помню, мне хотелось построить большой дом для нашей семьи. С парочкой комнат для гостей. Но речь не шла об особняке, моя красавица.

– С площадью в шесть тысяч квадратных футов и с семью спальнями?

– Ты хотела иметь постоянную няню, особенно пока дети маленькие, – прищурился Эрвин. – А мне хотелось иметь в доме место, где бы мы могли спокойно отдохнуть от наших чертенят.

– Да, но бассейн вместо ванны и собственный гимнастический зал – это уж слишком!

Когда Эрвин притащил собственноручно выполненные эскизы дома, Мелии сначала показалось, что он шутит. Однако вскоре пришлось убедиться в обратном. Он и теперь обсуждал этот дворец вполне серьезно.

– Я по-настоящему мечтаю об этом доме, – говорил Эрвин, с горящими глазами напряженно ища отклика в ее взгляде. – Я люблю тебя. И любил все эти мучительные годы. Хочу, чтобы мы поженились, и как можно скорее. Если бы дело было только во мне, я бы давно все оформил.

– Ты сумасшедший.

Но как ей нравилось это восхитительное сумасшествие!

– Ты тоже любишь меня?

Она кивнула, а на глаза навернулись слезы.

– Люблю. Я очень люблю тебя, Эрвин! – тихо проговорила Мелия, пряча внезапно увлажнившиеся глаза. – Как мне доказать тебе это?

– Выходи за меня – и ничего доказывать не надо.

Он сказал это так просто и искренне, что согласие казалось чем-то уже само собой разумеющимся.

И все-таки она не могла решиться. Пока не могла. Пока не будет окончательно ясно, что так поступает на благо обоим.

– Послушай! – Эрвина осенила новая мысль. У нас в семье есть персональный судья. Он поженит нас, как только я возьму в мэрии разрешение. Мы можем устроить скромную свадьбу, скажем, дня через три.

– Мои родители убьют нас обоих, Эрвин. Отец никогда не простит, если мы лишим его удовольствия торжественно подвести меня к алтарю.

– Ты права, – усмехнулся молодой человек. – Моя мать поступит так же. Для нее самое большое развлечение – устраивать всякие праздники. А теперь, когда отец стал сенатором, это превратилось чуть ли не в манию. Такой характер – не забывает ни мельчайшей детали. – Эрвин неожиданно хмыкнул, точно вспомнил что-то забавное. – Отец сделал мудрый выбор, женившись на маме. Прирожденная жена политического деятеля!

Эти слова внезапно отрезвили Мелию, напомнив, как нелепо и смехотворно она будет смотреться в роли жены политика, и загубит Эрвину политическую карьеру.

– Эрвин! – проникновенно сказала девушка, глядя в глаза. – Я ни капельки не похожа на твою мать.

– Да ну? А какое отношение это имеет к постройке нашего дома и заполнению комнат детишками?

– Из меня не получится жена политического деятеля.

Молодой человек недоуменно уставился на нее. Мелия объяснила:

– Я слышала, что ты тоже, рано или поздно, займешься политикой.

– Может, когда-нибудь и займусь. Я не спешу. Мои родственники, особенно мать, считают, что мне уготовано большое будущее. Когда придет время, мы все обсудим. А пока это вилами по воде писано.

Но Мелию такой ответ не устроил.

– Эрвин, почему ты не слышишь: я то и дело говорю тебе – этот стиль жизни не для меня. Я для него не гожусь. Твоя мать, пример жены политика, любит вести светский образ жизни, организовывать большие приемы, давать интервью, а я-то нет. Я устроена так, что чувствую себя плохо в комнате, полной чужих людей, – разве что им по пять лет.

– Ну ладно, какие пустяки, – пожал плечами Эрвин. – Значит, не пойду в политику. Моей маме хватает забот и с папиной карьерой. Любовь моя, ты для меня важнее любой выборной должности. К тому же, будь я политическим деятелем, мама своими указаниями свела бы меня с ума.

И опять-таки его слова не убедили Мелию. Она действительно мешает его карьере. Смешно стать его женой после столь небрежно данного обещания. Больше всего она боялась, что Эрвин потом, когда рухнет карьера, будет жалеть, что имел неосторожность жениться.

– Пошли сегодня поговорим с твоими родителями, – предложил Эрвин, видимо, не догадываясь, какая сумятица у нее на душе.

– О чем же?

Он посмотрел на солнце и прищурился.

– О приготовлениях к свадьбе, конечно! Моя мать, без сомнения, взбунтуется, но тем не менее я считаю, что скромная церемония в тесном семейном кругу – это то, что нам нужно. А мама пусть отведет душу на дне рождения Теми.

– Нет, Эрвин, пожалуйста, не торопи меня! – взмолилась Мелия. – Ведь это же самое важное решение в нашей жизни. Нам надо все тщательно обдумать.

– Что же тут обдумывать? – чуть обиженно спросил он, глядя на нее, как на солнце, из-под сощуренных век. – Я люблю тебя, ты любишь меня. Это – единственное, что имеет значение.

Ах, если бы это все было так! – думала Мелия.

То, что задумала Мелия, требовало большой храбрости. Как всегда, когда она волновалась, ночь провела без сна, то загораясь надеждой, то падая духом и отказываясь от всякой борьбы. Все же воскресным утром встала, твердо убежденная, что должна поговорить с матерью Эрвина, развеять сомнения и расставить все точки над «i».

Поэтому незадолго до полудня девушка стояла перед дверью большого особняка Хилмэнов и дрожащей рукой нажимала на звонок.

Она ожидала, что отворит кто-нибудь из многочисленной прислуги. И удивилась, когда в дверях появилась сама Дороти Хилмэн. Обе женщины в замешательстве смотрели друг на друга.

Мелия опомнилась первой.

– Простите, что беспокою вас, миссис Хилмэн, но не могли вы уделить мне несколько минут?

– Да, разумеется.

Хозяйка дома отступила, пропуская девушку в огромный холл, который освещали хрустальные люстры, отражающиеся в полированном мраморе пола. Мелия чувствовала себя подавленной великолепием обстановки.

– Вероятно, лучше всего поговорить в кабинете мужа, – произнесла Дороти Хилмэн, показывая на дверь в дальнем конце зала. Они вошли в комнату, обшитую темными деревянными панелями. Именно здесь собирался, видимо, покуривать трубку перед камином Эрвин Хилмэн через двадцать лет.

– Не желаете ли выпить чего-нибудь холодного? Или кофе?

– Нет, благодарю вас, – ответила Мелия.

Она села в одно из широких кресел перед камином, обитых зеленой кожей. Миссис Хилмэн заняла второе.

– Я правильно поняла, вы вчера удивились, встретив нас с Эрвином вместе?

– Да. Я весьма поражена этим, – не стала отрицать Дороти. Пожилая дама сидела выпрямившись. Руки чопорно сложены на коленях. – Но меня совершенно не касается, с кем встречается мой взрослый сын.

– Ценю вашу деликатность. Но, думаю, вам бы хотелось, чтобы Эрвин встречался с какой-нибудь другой, более подходящей девушкой?

– Нет-нет, прошу извинить меня, Мелия. Тогда, несколько лет назад, мы взяли неверный тон. Вина целиком лежит на мне, и я не раз жалела с тех пор, что затронула тему карьеры Эрвина. Кажется, я вас глубоко обидела, дорогая моя девочка, но это произошло не со зла, поверьте. И если сможете, простите.

– Что вспоминать прошлое, – слабо улыбнулась растерянная Мелия. – Это случилось три года назад, я тогда была слишком подавлена богатством и знатностью вашей семьи и не смогла вынести этого испытания.

– Вы очень великодушны, дорогая. – Миссис Хилмэн чуть расслабилась в кресле.

– Я люблю Эрвина. – Мелия перешла к делу, считая, что прямота и откровенность – лучшая тактика. – И знаю, что он любит меня.

– Рада за вас обоих. – Ни одной эмоции не прозвучало в мелодичном голосе. Можно подумать, что говорят о погоде.

– Эрвин сделал предложение, и мы собираемся пожениться, – объявила Мелия, готовая заметить малейшую тень неодобрения на лице сидевшей напротив женщины.

– Я очень рада. – Дороти улыбнулась вежливой, но слишком слабой улыбкой. – Уже наметили день свадьбы? Вы понимаете, что на подготовку понадобится по меньшей мере год. Такого рода мероприятия требуют времени и тщательной проработки.

– Мы с Эрвином хотели бы устроить скромную свадьбу.

– Ну, нет! – вдруг решительно возразила Дороти. – Это невозможно.

– Но почему? – удивилась Мелия, не понимая внезапной горячности.

– Мой муж – сенатор. Сын человека, занимающего такой пост, не может убежать из дому, чтобы жениться украдкой.

Мелия подумала, что ни слова не сказала о побеге из дому или тайной свадьбе, но спорить неудобно.

– Я выросла в большой семье, миссис Хилмэн, – начала она. – Мы…

– Да, да, я знаю. Вас, кажется, человек десять у родителей… Или даже больше… – неопределенно взмахнула рукой миссис Хилмэн.

Девушка закипела от обиды. Эта дама рассуждала о большой дружной семье, как о каком-то крольчатнике.

– Я хотела сказать, – продолжала Мелия, подавляя раздражение, – что ни мои родители, ни я не можем позволить себе организовать большую, дорогостоящую свадьбу.

– Ну, разумеется! – с видимым облегчением поспешила успокоить Дороти. – Мы и не ожидаем, что ваша семья возьмет на себя расходы на такое большое мероприятие. Мы с Джоном будем рады обеспечить финансовую сторону.

– Я очень благодарна за это предложение – от себя и от имени родителей, но, к сожалению, мы бы никогда не приняли такого подарка. По традиции расходы на свадьбу берет на себя семья невесты, а отец очень почитает обычаи.

– Понимаю вас. – Миссис Хилмэн досадливо прикусила губу. – Возможно, как-нибудь удастся обойти его гордость. Мужчины часто бывают такими упрямыми в подобных вещах! – Впервые в речи появились человеческие интонации. – Предоставьте это мне. Я что-нибудь придумаю.

– Вы не совсем меня поняли. Я согласна с моими родителями и не хотела бы делать из свадьбы спектакль для всего города.

– Но так нельзя! Я же объяснила вам, почему это необходимо. Мы не должны допустить даже намека на скандал, поэтому никакие тайные действия здесь недопустимы. Боже мой, вы можете нанести непоправимый вред положению моего мужа и будущей политической карьере Эрвина.

– Вы сказали «намек на скандал»?

– Дорогая девочка, я не хочу показаться грубой, так что, пожалуйста, простите, что я вмешиваюсь. Однако некоторые круги просто заинтересованы, чтобы использовать любой наш промах против Джона.

– При чем тут Джон? Я же выхожу за Эрвина.

– Я-то понимаю. Но вы, похоже, еще не осознаете, что когда отец жениха занимает такой ответственный пост, требуется особая… деликатность. Начинать подготовку к свадьбе нужно немедленно. Как только появится объявление о помолвке, вы и ваша семья окажетесь в центре внимания средств массовой информации. Вас будут осаждать корреспонденты, снимать скрытыми камерами, комментировать каждый ваш шаг.

У Мелии голова пошла кругом.

– Но я не понимаю. Почему кто-то будет интересоваться мной или моими родственниками?

Дороти в замешательстве начала нервно сжимать и разжимать руки.

– Думаю, не случится никакого вреда, если я вам кое-что открою. Только никому ни слова, прошу вас! У Джона есть старинный друг. В будущем году он собирается баллотироваться на пост президента. Так этот человек просил мужа стать доверенным лицом, если партия выставит его кандидатуру.

У Мелии застучало в висках.

– Поэтому и муж, и я должны избегать сейчас малейшего промаха.

– Что же, может, отложить свадьбу? – уже с насмешкой предложила Мелия.

Но Дороти ухватилась за предложение с явным облегчением.

– Это лучше всего.

– Я поговорю с Эрвином.

Тут Дороти вдруг нахмурилась.

– Кстати, об Эрвине. Разве он не должен был сейчас прийти вместе с вами? Мне кажется несколько странным, что вы рассказываете о помолвке в его отсутствие.

– Хотелось сначала поговорить с вами наедине.

– Что ж, это правильно, – согласилась Дороти. – С мужчинами порой так непросто. Так что если мы обговорим некоторые моменты прежде, чем начнем обсуждать их с Эрвином и Джоном, то уверена – сумеем устроить так, чтобы все остались довольны.

– Миссис Хилмэн, вы помните, что я всего лишь учительница в начальной школе. И хочу, чтобы вы знали, как мне невыносима даже мысль о том, что стану объектом всеобщего внимания.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Я понимаю, что так сразу это очень трудно. Но если вы хотите стать женой моего сына, надо учиться общаться с прессой. Я научу вас, как использовать журналистов в интересах семьи, обращая при этом свои недостатки в достоинства.

Головная боль у Мелии усилилась.

– Мне кажется, вы не поняли, миссис Хилмэн. Мне не просто тяжело все это – я наотрез отказываюсь этим заниматься.

– Отказываетесь? – недоуменно переспросила Дороти, с опаской отодвигаясь от девушки, будто та внезапно, на глазах, сошла с ума.

– Я уже говорила об этом с Эрвином, – продолжила Мелия. – Я люблю вашего сына. – Тут голос ее сорвался, и девушка ненадолго замолчала. – Поверьте, я – не из того теста, что вы, или ваш супруг, или Эрвин. Я иначе отношусь к вашему образу жизни и не смогу измениться. Когда Эрвин просил меня стать его женой, я предупредила его об этом.

Дороти в недоумении нахмурилась.

– Я не вполне понимаю, – пробормотала она.

– Наверное, я не очень понятно объясняю. Не хочу жить напоказ, чтобы все время ждать одобрения посторонних людей. Хочу, чтобы наша свадьба стала чисто семейным делом и больше никого не касалась. Кстати, Эрвин со мною согласен.

– Но что же будет, когда Эрвин станет политиком? Поверьте, Мелия, что положение жены играет такую же роль, как и положение мужа.

– Вы правы. Я знаю. Но мне не подходит тот образ жизни, какой вы от меня ожидаете. Эрвин знает об этом и поддерживает меня. Поэтому он отказывается от политической карьеры.

Жена сенатора выпрыгнула из кресла и встала перед Мелией, сжав кулаки.

– Да как вы смеете! Политика – предназначение Эрвина. Когда он учился в школе, учителя говорили, что он – прирожденный лидер. Мы с детства готовили его к этой роли! Он был председателем комитета студенческого самоуправления в старших классах и в колледже. Я могу с легкостью представить своего сына в Белом доме! – неистово потрясала Дороти кулаками перед лицом Мелии.

От ледяной женщины, с таким хладнокровием воспринявшей весть об их с Эрвином свадьбе, не осталось и следа. Это ее мечты разрушала Мелия, а не мечты Эрвина. Устремления этой матери были поистине величественны.

– А Эрвин? Тоже хочет этого?

– Ну конечно! – горячо откликнулась Дороти. – Спросите сами. Сколько раз они с отцом и братом говорили о большой политике. Если сын женится на женщине, которая не оценит его призвания, жизнь его будет разбита!

Прозвучи эти слова из чьих-либо еще уст, Мелия сочла бы их мелодраматичными и абсурдными. Но эта женщина была безоговорочно убеждена в своей материнской правоте, и трудно не поверить в искренность ее высказывания.

– Вы по-прежнему считаете, что подходящая жена решит его будущее? – с невыразимой печалью спросила Мелия.

Собеседнице стало явно неловко, но она была неумолима.

Да.

Я – не та женщина.

Знаю, – вздохнула миссис Хилмэн. – Вопрос заключается в том, что вы собираетесь делать в связи с этим.

 

Глава 8

–  Я люблю Эрвина, – повторила Мелия. Это было похоже на заклинание, которым она стремилась вернуть свои силы. Но уже знала: любовь – еще не все для совместной жизни. Безусловно, теперь она уже не та неискушенная, боязливая девочка, как три года назад. Теперь лучше разбирается в жизни, однако рассудком понимает правоту матери Эрвина. Выйдя за него, разрушит жизнь, к которой его готовили с детства. Мелия не смогла бы стать иной, не вправе она переделывать и Эрвина.

– Верю, что вы любите сына, – с неподдельной искренностью промолвила миссис Хилмэн.

– Он меня тоже любит! – расправив плечи и подняв голову, с вызовом прибавила Мелия. Не хотелось сдаваться. – Мы еще что-нибудь придумаем и найдем выход.

– Я в этом уверена, дорогая. – Губы Дороти Хилмэн сложились в грустную улыбку, не подходящую к словам. – И вы совершенно правы, что собираетесь все обсудить с Эрвином заранее, чтобы после свадьбы не возникало неожиданных проблем.

Она расправила невидимую складочку на дорогой жемчужно-серой юбке, превращаясь из разгневанной женщины опять в чопорную даму.

– Поверьте, Мелия, я ничего не имею против вас лично. Когда вы приняли решение расстаться с моим сыном, я спрашивала себя, не имеет ли к этому отношения наша маленькая беседа. Не скрою, не раз пожалела о своих словах. Я вовсе не хотела вас обидеть и потому прошу меня простить.

– Тогда вы на многое открыли мне глаза. Я стала смотреть на жизнь более реально, – не могла не признать Мелия.

– Не хочу показаться въедливой старухой, но очень надеюсь, что вы поймете меня. – Дороти вздохнула. – Я ведь тоже люблю Эрвина. Господь наградил меня особой семьей. Но как и у любой матери, моя единственная забота – это счастье детей. Я уверена, что и ваши родители желают вам только счастья, не так ли?

Разговор становился все более тягостным. Мелия уже не вслушивалась в слова Дороти, испытывая желание поскорее уйти. Хотелось немедленно поговорить с Эрвином. Хотелось, чтобы он посмотрел в глаза, обнял сильными руками, и тогда сомнения оставили бы ее. Но в глубине души Мелия понимала: внутренне она опять решила, что совместная жизнь невозможна.

Встала и протянула миссис Хилмэн руку.

– Благодарю за искренность, миссис Хилмэн. Не скрою, приятнее было бы услышать совсем иное, но я пришла за правдой. Я знаю, что и вам непросто разговаривать со мной. Но нас связывает одно – любовь к вашему сыну. Без вашей любви и заботы он не стал бы таким, каков есть. Вы можете им гордиться.

Дороти растроганно пожала руку девушки.

– Я не забуду ваших слов, Мелия. Будем держать связь, хорошо?

– Хорошо, миссис Хилмэн, – кивнула та.

Дороти проводила девушку до дверей и вышла на подъездную дорожку. Отъезжая, Мелия увидела, что Дороти все стоит на пороге с задумчивым и обеспокоенным лицом.

Как обычно по воскресеньям родители ждали Мелию на обед. Но девушке нужно было спокойно разобраться в своих чувствах, и она свернула на набережную. Припарковав машину, медленно побрела к пристани. Ветер принес с залива запах соли и морской свежести. Можно ли успокоить израненную душу здесь, на этом месте, Где она провела столько счастливых часов?

Мелия не знала, сколько просидела на скамейке, глядя на воду и плясавшие у причала лодки. День выдался пасмурный – как раз под стать настроению.

Потом встала и побрела вдоль набережной, перебирая в памяти разговор с матерью Эрвина. Вскоре, почувствовав, что не может прийти ни к какому решению, Мелия ускорила шаги. Нужно поговорить с Эрвином, И как можно скорее!

Зашла в телефонную будку и набрала его домашний номер.

– Ну, наконец-то! Где ты пропадала? Я звоню тебе каждые пятнадцать минут. У меня грандиозные новости!

– Я ездила по делу, – уклончиво ответила она, не желая пока вдаваться в подробности. Эрвин не заметил неискренности – так был взволнован! – Что у тебя стряслось?

– Встретимся у гребного причала, тогда скажу. Погуляем по набережной или зайдем в рыбный ресторанчик. Ты чем-то расстроена?

– Надо поговорить.

– Хорошо, детка. – В его голосе появились заботливые нотки. – Мне заехать за тобой? Ну тогда встречаемся через полчаса на нашем месте, идет?

Как странно, подумала Мелия, что Эрвин может оставаться таким счастливым, когда весь мир опять рассыпается на куски. Не выходя из будки позвонила матери и сказала, что не придет обедать. Вероника тотчас же поняла: что-то случилось. Придется ситуацию объяснить чуть позже.

Она не видела Эрвина со вчерашнего дня и считала минуты, когда он приедет. Как же сможет жить без него?

Молодой человек уже ждал. Увидев любимую, побежал навстречу, поднял на руки и закружил. В кольце объятий Мелия ощутила уют и тепло. Вместе с ним она чувствовала себя в полной безопасности. Они долго стояли, обнявшись, и девушке не хотелось покидать этот надежный приют.

– Я по тебе скучал, – пробормотал мужчина, проводя губами по виску любимой. – Господи, как же я соскучился! – Ласково перебирал разлетающиеся от ветра волосы.

– Мы вчера весь день провели вместе, – нежно напомнила девушка, хотя испытывала те же чувства. Она уже просто не понимала, как могла раньше существовать без него. И как сможет обходиться впредь…

– Я люблю тебя, Мел. Разве ты забыла?

– О нет, дорогой, я помню.

Какой счастливой она чувствует себя, когда слышит слова любви! Крепко прижавшись к нему, страстно желала верить, что выход найдется, что они смогут быть вместе.

– Ну, рассказывай свои новости, – уже весело проговорила Мелия.

Эрвин осторожно отпустил ее, и они пошли вдоль причала. Глаза светились радостью.

– Я позвонил Джорджу, чтобы рассказать о нас. Мы говорили вчера весь вечер. Они с Николь просто в восторге от нашего решения, и оба шлют тебе поздравления.

– Поблагодари их от меня. А теперь выкладывай новости.

Обнявшись, они брели по набережной.

– Так слушай. В последнее время Джордж много общался с политическими деятелями. Он считает, в сложившейся ситуации мне самое время выйти на политическую арену.

Мелии показалось, что ее сильно ударили. Конец всем мечтам. На мгновение у девушки перехватило дыхание. Она остановилась, не в силах ни двигаться, ни соображать. До нее доносился голос Эрвина, но девушка не вникала в то, что он говорит.

– Но Эрвин, – слабо возразила Мелия. – Ты же говорил…

– Да, ты права, рано обсуждать выборы, которые состоятся через год, – воодушевленно продолжал Эрвин, не обращая никакого внимания на ее состояние. – Нужно еще уладить сотню дел, прежде чем я выставлю свою кандидатуру.

– И куда же ты собираешься баллотироваться?

Ее бросало то в жар, то в холод. От дурных предчувствий тоскливо ныло в желудке.

– В городской совет. Я давно мечтал об этом. – Эрвин радостно улыбнулся. – Ты знаешь, дорогая, я верю, что смогу принести городу пользу. У меня столько разных идей! И огромное желание трудиться. – Он поднес ее руку к губам и стал целовать пальцы. – Поэтому надо пожениться как можно скорее. Мы будем трудиться вместе, как мои родители, когда отец баллотировался в сенат.

– Но…

– Ты бросаешь свое учительство…

У Мелии сразу появилось столько возражений, что не знала, с чего начать.

– Это еще что? Почему я должна бросать любимую работу?

Эрвин внезапно очнулся от эйфории и недоуменно посмотрел.

– Не надо будет зарабатывать, ты ни в чем не будешь нуждаться. И к тому же будешь нужна мне. Как ты не понимаешь, родная? Нас ждет совершенно новая жизнь!

– А что думают твои родители?

Должно быть, миссис Хилмэн уже знала, внезапно поняла девушка.

– Сегодня утром советовался с отцом, и он согласен с Джорджем, что сложилась подходящая ситуация, чтобы мне войти в политические круги. Конечно, хотелось, чтобы через несколько лет я стал мэром, но об этом говорить пока рано, сначала необходимо, чтобы меня выбрали в городской совет.

– А что сказала по этому поводу твоя мать?

– Не знаю, успел ли отец ей сообщить… А почему ты спрашиваешь?

– Я была у нее сегодня утром, – призналась Мелия, отводя глаза. Легче смотреть на залив, чем на своего возлюбленного.

– Ты ездила к маме?! – Эрвин даже остановился от изумления. – В «Кипарисы»? Но зачем?

Мелия глубоко вздохнула.

– Видишь ли, Эрвин, должна кое в чем сознаться. Это следовало бы сделать гораздо раньше… – Она помолчала, собираясь с силами, затем заговорила, напряженно и глухо: – Тогда, три года назад, я разорвала нашу помолвку не потому, что влюбилась в другого. Никого у меня не было. Я обманула тебя.

Эрвин застыл. Брови сошлись у переносья, глаза недоверчиво сощурились. Молодой человек выпустил ее руку, и Мелия отошла к парапету.

– Мне стыдно за обман, Эрвин. Прости, что смалодушничала. Ты этого не заслуживал. Но тогда у меня не хватило сил сказать правду.

– И в чем же заключалась эта правда? – Молодому человеку стоило немалого труда говорить спокойно. Его выдавали сжатые кулаки.

– Все началось со знакомства с твоими родителями, – начала Мелия. – Я, конечно, понимала, что вы богаты, но мне и в голову не приходило, какое положение в обществе занимает ваша семья. И когда твоя мама задала несколько вопросов, я поняла, что из нашего брака ничего не получится.

– Что еще за «несколько вопросов»? – едва сдерживаясь, жестко спросил Эрвин.

– Эрвин, не надо! Это неважно.

– Черта с два это неважно!

Мелия на секунду зажмурилась.

– Она спросила меня о моей семье. О том, понимаю ли я, какова роль жены политика. Твоя мама говорила, что правильный выбор жены должен способствовать карьере.

– Как это похоже на мамочку! Ну я еще поговорю с ней! – процедил Эрвин.

– Не сердись, дорогой. Она не была груба или жестока. Просто хотела помочь понять сложившуюся ситуацию и открыла глаза на многое, о чем я даже не задумывалась. После этого я поняла, что наш брак все равно долго не продержится. Нам бы не удалось преодолеть социальный барьер. Со временем я стала бы обузой и сломала тебе жизнь и карьеру.

Эрвин жестко усмехнулся.

– И поэтому ты, такая благородная душа, выдумала эту дурацкую историю, повернулась и ушла, совершенно не подумав о том, как себя буду чувствовать я. – Он хотел еще что-то сказать, но замолчал и только безнадежно махнул рукой.

– Теперь сознаю, что поступила тогда глупо. Но пойми, и мне больно, Эрвин. Я очень любила тебя и до сих пор люблю точно так же. Не думай, что мне легко.

Мужчина тяжело вздохнул.

– Хорошо, что ты все-таки рассказала обо всем, Мелия. Давай больше не вспоминать о прошлом. Мы уже это решили. Теперь мы навсегда вместе. Запомни!

На глаза девушки навернулись слезы. Она пристально смотрела на большой катер, идущий по заливу, который оставлял за собой шлейф кипящей и пенящейся воды.

– Но с дорогой, любящей мамочкой все же придется поговорить.

– Эрвин, поверь, мама здесь ни при чем. Я сама приняла решение и нашла предлог, чтобы отказаться от тебя.

– Теперь я так легко не отпущу тебя из своей жизни.

– Да и я не хочу никуда из нее уходить, – прошептала девушка.

Мужчина опять обнял Мелию за плечи, а она спрятала лицо на его груди. Ее переполняла радость просто от того, что они вместе.

– Теперь ты понимаешь, почему мне было просто необходимо встретиться с ней опять, – наконец сказала Мелия. – Знаешь, Эрвин, она – чудесная и очень тебя любит.

– Да, конечно. Но я не позволю вмешиваться и ломать нашу жизнь ради моего предполагаемого блага. Если мама этого еще не понимает, придется как следует объяснить.

– Не надо, Эрвин. Пожалуйста. Ведь она всего лишь раскрыла мне некоторые семейные секреты. Я буду чувствовать себя неловко.

– Что вы обсуждали сегодня?

– Ты хочешь, чтобы наша свадьба состоялась как можно быстрее?

– О да, дорогая! Чем раньше, тем лучше. – Он, наклонившись, нежно поцеловал ее в уголок рта. – Мы и так потеряли много времени.

Несмотря на то что на сердце у Мелии было тяжело, она сердце у Мелии было тяжело, она все же смогла улыбнуться.

– Но твоя мама сказала, что скромная семейная свадьба поставит в неловкое положение твоего отца и помешает новому назначению.

– Мы сделаем все по-своему, милая. Не думай об этом. В конце концов, чья это свадьба – его или моя?! – воскликнул Эрвин.

– Но это – серьезно, Эрвин, – запротестовала девушка. – Твоему отцу, как сказала Дороти, нужно быть особо осторожным, нельзя оказаться замешанным ни во что… что можно неверно истолковать.

Эрвин расхохотался.

– Другими словами, из нашей свадьбы моя милая ма собирается устроить массовое представление – гала-концерт для тысяч зрителей. Это нелепо, но вполне в ее стиле.

– Но, возможно, она права?

– Неужели ты хочешь такую свадьбу? – недоверчиво сощурился Эрвин.

– Нет. Совсем не хочу. Но, с другой стороны, мне бы не хотелось чем-нибудь случайно повредить политической деятельности твоего отца.

– Этим ему не повредишь, поверь, любимая. – Эрвин прижал ее к себе. – Слушай, женимся все-таки мы и свадьбу устроим такую, какую нужно нам. И матери придется с этим смириться.

– А если наша поспешная свадьба вызовет нежелательные разговоры?

– Ты думаешь, это волнует меня? Или моего отца? Мать обожает делать из мухи слона. В нашем возрасте уже смешно переживать из-за подобных вещей.

Он скрепил слова поцелуем, который был так нежен, словно убеждал: для тех, кто любит, нет ничего невозможного.

– Я люблю тебя, Мелия. Давай сегодня же доедем до Лас-Вегаса и уже к вечеру будем женаты.

– Тогда уж точно в городе пойдут сплетни.

– И прекрасно. Чем больше мое имя будет на слуху избирателей, тем лучше.

Настроение у Мелии поднялось. Так хотелось, чтобы Эрвин развеял все сомнения, что она повторила его слова, пытаясь убедить себя в правильности решения.

– Значит, решено, – говорил он. – Больше ни о чем не думай, сразу же играем свадьбу. И пусть мама шумит, сколько вздумается, – это не поможет.

– Но я хотела еще кое-что обговорить.

Девушка прислонилась спиной к парапету, нервно стискивая пальцы.

– Эрвин, ты очень хочешь, чтобы тебя избрали в городской совет?

– Да! – твердо ответил молодой человек. – Хочу этого всей душой и готов работать на совесть. Я не выставлял бы кандидатуру, если бы не знал, что могу изменить жизнь людей к лучшему. Я хочу начать жизнь в политике с решения проблем большого города. И надо начинать сейчас, пока отец в сенате.

– А если я попрошу тебя отказаться? Что ты тогда будешь делать?

Несколько секунд Эрвин пытался осознать вопрос. Мелия внимательно вглядывалась в его лицо.

– Для начала захотел бы узнать причину.

– Я 6ы напомнила тебе, что не люблю находиться в центре внимания. Добавив, что мы это обсуждали вчера. Что тогда? Пойми, я не могу жить на сцене.

– Этого не потребуется, – пожал Эрвин плечами.

Мелия грустно улыбнулась. Жених не мог понять. С детства привык к тому, что его фотографии появляются в газетах и на страницах иллюстрированных журналов. Привык соразмерять свои поступки с тем, что люди проявляют интерес к его частной жизни.

Да и теперь его сердечные увлечения постоянно освещались на страницах светской хроники. Тихой свадьбы обыватель бы не простил.

– Нет, Эрвин, именно этого все ждут от твоей семьи. Не обманывай себя и меня.

– Ну, дорогая, значит, придется привыкнуть, – убежденно сказал он.

– Придется привыкнуть, – медленно повторила за ним Мелия. – А если – нет? Если не хочу привыкать? Что тогда? Я помешаю твоей карьере. Как и все мои родные. Вот пример. Только что братья чуть не угодили в тюрьму, потому что пытались по-своему поговорить с Джеффом Джервисом насчет отцовских денег. Будь они твоими родственниками, представляешь, какой скандал раздул бы Джервис в прессе?

– Ты преувеличиваешь.

– Если… Сам понимаешь, что я права, – подчеркнуто убежденно произнесла Мелия. – Я говорила о своих опасениях. Но ты мне не поверил. Ты решил, что достаточно погладить по головке и чуть-чуть успокоить. Ты не подумал серьезно обо мне, – горячо обвиняла Мелия.

– Мелия, прошу тебя… – взмолился Эрвин.

– Может, ты не заметил, но у меня ужасная привычка краснеть, когда все смотрят. Я не такая, как твоя мать. Дороти нравится быть на виду, организовывать приемы, участвовать в светских раутах. У нее особый талант принимать гостей, создавать нужную атмосферу. Но у меня-то всего этого нет. Я буду выглядеть жалко, Эрвин.

Молодой человек не ответил и только крепче сжал губы.

– Не считай меня эгоисткой, – уже жалобно продолжила Мелия. – Просто я – не та, кто тебе нужен.

– Потому что так сказала моя мать!

– Нет, потому что так есть на самом деле.

Эрвин вздохнул.

– Я вижу, что ты уже успела это хорошо себе внушить, – горько сказал он.

– Или другой пример, – не унималась девушка. – Я – хороший учитель и люблю свою работу. Я бы хотела продолжать учить детей и после замужества.

Эрвин в замешательстве отступил на несколько шагов и потер рукой затылок.

– Ну что ж, делать нечего, – проговорил он наконец. – Я объясню Джорджу, что не буду заниматься политикой. Если тебе от этого так плохо, я готов бросить все!

– Ох, Эрвин! – чуть не плача воскликнула Мелия. – Неужели ты не понимаешь? Я же не хочу разрушить твои мечты! Сейчас ты меня любишь, но потом, со временем, все равно невольно начнешь обвинять, что я разрушила твою карьеру. Женитьба не принесет счастья.

– Ты мне нужнее политики! – жестко оборвал Эрвин. – Ты права – пыталась говорить о своих страхах, а я не придал этому никакого значения. Я вырос в семье, для членов которой быть на виду – привычка. Даже не обращаю на это внимания. Я не услышал твоих слов. Ты права, дорогая, совершенно права. Все люди разные, и я поступал эгоистично, навязывая свои желания. Прости меня!

Мелия закрыла глаза, борясь с искушением согласиться. Они будут счастливы вместе. Но недолго. И уютный дом с семью спальнями, и семейные отношения – не смогут существовать, когда Эрвин осознает, какую жертву принес, согласившись на ее условия.

– Ничего не выйдет, Эрвин, – безнадежно промолвила Мелия. – Мы сразу обречем нашу совместную жизнь и разобьем надежды всей твоей семьи. Ведь близкие мечтали о карьере политика для тебя.

– С семьей я разберусь сам.

– Нет. Семья – это часть тебя. Ты с детства хотел стать политиком и сам понимаешь, что можешь принести много пользы людям.

Слезы уже откровенно струились по лицу девушки. Мелия с досадой смахнула их рукой и с заметным усилием продолжила:

– Ну а я… я препятствие на твоем пути и досадная помеха для твоих близких.

– Нет, ты будешь моей женой! – уже кричал Эрвин. Он притянул ее к себе. – Я ничего не хочу больше слышать. Мы давно любим друг друга. Мы просто обязаны быть вместе!

Мелия закрыла глаза и опустила голову. Уже не было сил спорить.

– Ты найдешь другую невесту. Своего круга. Такую, которая будет равна по положению в обществе, по воспитанию. Она станет помощницей, а не помехой. И которая… тоже будет любить тебя. Слезы лились все сильнее.

– Что ты говоришь? – Эрвин больно сжал ее плечи. – Мне нужна ты, а не другая девушка! Я женюсь только на тебе. – Мелия только грустно покачала головой. – Почему же я не влюбился в другую? у меня было целых три года, чтобы найти эту мифическую девушку, которую ты прочишь мне в жены. Почему же я ее не встретил?

– Потому что ты жил с закрытыми глазами и был слишком поглощен болью моего отказа. Да мало ли причин?

– Значит, хочешь снова, как в прошлый раз, уйти из моей жизни?

На них уже стали оглядываться прохожие. Заметив это, Эрвин заметно понизил голос.

– Не хочу, – тоже потише сказала Мелия. – Меня это просто убивает. И отдала бы все на свете, чтобы стать ровней тебе. Но я могу быть только собой. Невозможно изменить сложившийся характер. Как нельзя требовать, чтобы ты превратился в другого человека – например, пошел к моим братьям подмастерьем.

– Это и не нужно, – проговорил Эрвин, стиснув зубы, глаза заволоклись такой болью, что у Мелии заныло сердце.

Эрвин глубоко вздохнул и отпустил ее.

– Давай не торопиться. Сейчас мы оба измучены. – Он помолчал, стараясь взять себя в руки. – Подождем до завтра, утро вечера мудренее. Да, любимая?

Мелия кивнула. Действительно, нет больше сил.

На другое утро, не успела Мелия войти в офис, как позвонил Эрвин и предупредил, что придет позже, попросив перенести назначенные консультации с клиентами. Голос звучал холодно, без малейших эмоций. Можно подумать, что говорит посторонний человек.

Мелии хотелось спросить, как он себя чувствует, как дела, но Эрвин явно не стремился обсуждать личные темы.

С тяжелым сердцем приступила девушка к утренним обязанностям. Около половины десятого зашел Джордж. На пороге замялся, будто по ошибке попал не туда.

– Эрвин придет не раньше одиннадцати, – объявила секретарша.

Всегда уверенный, Джордж чувствовал явную неловкость.

– Да, я знаю… Я пришел к вам.

– Ко мне? – в изумлении вскинула голову Мелия. Лицо Джорджа выражало участие. – Зачем?

– Вчера Эрвин приехал к нам. Он был очень растерян и…

– И расстроен, – подсказала запинающемуся Джорджу Мелия. Она прекрасно представляла, в каком состоянии был Эрвин.

– Наверное, брат не одобрит моего вмешательства, но хочу попытаться помочь вам. Однажды он тоже помог мне с Николь. Я перед ним в долгу. – Улыбка воспоминания мелькнула на лице Джорджа. – Я понял, что Эрвин решил не баллотироваться в городской совет, и, разумеется, поддержу любое его решение…

– Но… – помогла продолжить Мелия. Непременно должно последовать «но».

– Но его отказ будет позором для нашей семьи.

– Я не допущу этого, – спокойно ответила Мелия. – Видите ли, я желаю Эрвину только блага. И отнюдь не являюсь для него этим благом.

– У меня другое мнение на этот счет.

Мелии было больно обсуждать эту тему.

– Куда Эрвин поехал сейчас? – мягко попыталась Мелия перевести разговор.

– Он говорит с родителями.

С родителями… Если кто и способен заставить его посмотреть правде в глаза, то это, несомненно, Дороти Хилмэн. Эта сильная и уверенная в своей правоте женщина, которая сумела убедить Мелию, что та живет в мире грез, сумеет раскрыть и Эрвину глаза на происходящее мягко и с такой любовью, как никто другой.

– Нужно время, чтобы все обдумать, – пробормотала Мелия. – Спасибо за участие, Джордж, большое спасибо. Я знаю, что вы желаете только добра. Но все, что происходит между Эрвином и мной, касается только нас самих.

– Вам не нужен мой совет, но я все же его дам, – сказал Джордж. – Не сдавайтесь так легко.

– Не буду, – пообещала Мелия.

Она разбирала почту, когда пришел Эрвин. Девушка бросилась к нему, но Эрвин, глядя в сторону, безжизненно произнес:

– Я не могу бороться с вами обеими.

Прошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

Мелия без сил опустилась на стул. В глубине сердца она надеялась, что Эрвин настоит на своем, и мать не уговорит бросить ее, Мелию. У них бы появился шанс. Но одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Эрвин сдался. Родители убедили его в том, в чем не сумела убедить она: дочь электрика не пара сыну сенатора.

Мелия напечатала заявление об уходе и подписалась. Позвонила в агентство по найму временных работников и попросила прислать замену.

Закончив с этими делами, тихонько постучала в дверь кабинета и вошла. Эрвин стоял, прижавшись лицом к оконному стеклу, широкие плечи ссутулились. Услышав легкие шаги, обернулся.

Мелия положила листок на стол и подошла к снова уткнувшемуся в стекло Эрвину.

– Что ты принесла?

– Заявление об уходе. Через час прибудет новый секретарь. Я введу ее в курс дела и научу всему, что требуется.

В глубине души Мелия ожидала, что Эрвин возмутится, выйдет из себя, обнимет, зацелует, скажет, как она ему нужна. Девушка приложила ладонь к его щеке и улыбнулась сквозь застилавшие глаза слезы.

– Прощай, Эрвин, – прошептала она.

 

Глава 9

Прошла неделя. Дни бессмысленно тянулись за днями. Утро незаметно переходило в день, потом на смену неспешно шел вечер, но Мелия едва отличала одно от другого.

Близкие старались развеселить девушку, и она была благодарна за сочувствие, в котором очень нуждалась. Время от времени родителям приходили вести от Эрвина – через секретаря он держал их в курсе переговоров с компанией «Джервис Консалтинг».

Мелия тоже однажды получила от него письмо.

В скупых строчках Эрвин уведомлял, что Джервиса в судебном порядке обязали к выплате присвоенных денег и возмещению морального ущерба ее отцу. Поскольку процесс занял гораздо меньше времени, чем предполагалось, Мелия ничего больше не должна его фирме.

Девушка несколько раз перечитала письмо, стараясь найти каплю чувства в этих немногих строках.

Тщетно. Сухие фразы не содержали ни единого намека на скрытый смысл. Мелия погладила подпись Эрвина, а глаза застилали слезы. Она так скучала по нему. А строки, написанные его рукой, были так близко, как некогда он сам.

Прошла еще неделя. Горе Мелии не ослабевало.

Она понимала: нужно время, чтобы привыкнуть опять жить без него. Подавленная и безучастная ко всему, не выходила из дома.

Стояли яркие солнечные дни. Но сияющее голубое небо не радовало девушку. Пожалуй, было бы легче, отвечай погода настроению. Но природа продолжала упорно радоваться лету.

Однажды Мелия встала поздно, с трудом вытянув себя из постели. Готовить было лень, и она прослонялась по гостиной и кухне до середины дня. Сидя в ночной рубашке перед телевизором, проголодавшись, жевала сухие кукурузные хлопья. Она уже давно не ходила за продуктами, и есть в доме практически было нечего.

В дверь позвонили, и Мелия, с недовольным видом сняв с колен тарелку, пошла к двери. Вероятно, это мать или кто-то из невесток. Все считали своим долгом спасти ее и придумывали массу предлогов, чтобы то и дело забегать к ней.

Мелия, конечно, ценила их любовь и заботу. Но хотелось только одного – чтобы оставили в покое. И именно сейчас, чтобы она могла без помех доесть свой попкорн.

В глазок ей удалось увидеть только модную сумочку, все остальное оставалось вне поля зрения. – Кто там? – подозрительно спросила она.

– Это я, Николь. Мелия, открой, пожалуйста.

Мелия прислонилась лбом к двери и застонала.

Она разбита – и морально, и физически. Еще одно напоминание об Эрвине просто убьет ее.

– Надо поговорить, – крикнула Николь. – Это касается Эрвина.

Почему-то ее слова возымели действие. Только что Мелии не хотелось никого видеть. Но стоило Николь произнести имя Эрвина, как девушка тотчас же распахнула дверь. Свет ударил в глаза, она стояла на пороге, болезненно щурясь от солнца.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Николь, заходя в дом.

– Так же, как и выгляжу, – пробурчала Мелия, закрывая дверь. – А как там Эрвин?

– Так же, как и ты.

Николь прошла в комнату, сняла с кресла кипу газет и уселась, по-видимому, устраиваясь надолго.

– Где же Тедди? – пробурчала Мелия.

Николь скрестила ноги и, поудобнее усаживаясь в кресле, всем видом показывала, что у нее куча времени.

– Мама забрала сынишку на целый день. – Последние слова она подчеркнула особо.

Так, значит, Николь, пока не добьется своего, не уйдет.

– Маме сказала, что иду к врачу. Я действительно иду, только позже, – продолжала Николь. – По-моему, я опять беременна. – Глаза женщины засветились счастьем.

Как ни была Мелия морально подавлена, она нашла силы искренне порадоваться за подругу.

– Я понимаю, что режу по больному, – сочувственно произнесла Николь. – Но все-таки, что у вас произошло?

– Думаю, уже всем известно. – Мелии не хотелось излагать мучительные подробности. Да и какой смысл?

Николь издала короткий смешок.

– Откуда? От Эрвина? Да из него слова не вытянешь. Мы с Джорджем пытались поговорить с ним, но от него ничего не добьешься.

– Поэтому ты пришла ко мне?

– Именно поэтому.

Николь и впрямь была настроена решительно и не собиралась уходить ни с чем.

– Не надо, Николь, – покачала головой Мелия, борясь с внезапно нахлынувшими слезами. – Это слишком больно.

– Но вы ведь так любили друг друга.

– Вот потому нам так нелегко. Но это – единственно правильное решение.

Николь нетерпеливо взмахнула рукой.

– Вы просто пара идиотов. Что ты собираешься делать дальше?

– Я уезжаю из Фриско, – неожиданно для себя заявила Мелия.

Решение пришло внезапно, но почему-то в глубине души Мелия сознавала, что оно правильное. Больше нельзя переползать из одного дня в другой, без мыслей о будущем. Нельзя вечно хоронить себя в прошлом. Это – не жизнь. Но здесь по-иному не удастся. Невозможно жить в этом городе, в этом штате, чтобы на тебя не сыпались новости о Хилмэнах. Казалось, дня не проходило, когда бы имя отца Эрвина не мелькало там и сям в новостях. Что же говорить о том, когда Эрвин будет работать в городском совете? Бежать – вот единственный выход.

– Куда же ты уезжаешь? – поинтересовалась подруга.

Какая разница, лишь бы подальше отсюда, подумала Мелия.

– На восток, – брякнула первое, что пришло на ум. – Говорят, в Колорадо очень красиво.

В самом деле, куда бы ни поехала, учителя нужны везде, и не придется долго искать работу.

– Ну это же очень далеко! – воскликнула Николь.

Чем дальше, тем лучше, мрачно подумала Мелия. Родители, естественно, станут возражать – пусть возражают. Впервые за две недели у Мелии появилась какая-то цель в жизни.

Родители обязательно скажут, что она убегает от трудностей. Это действительно так, но в некоторых случаях бегство необходимо. Мелия, кстати, вспомнила, как отец объяснял однажды братьям, что иногда настает момент, когда понимаешь, что победить невозможно. Тогда самое разумное – отойти в сторону. Теперь в подобной ситуации очутилась Мелия.

– Большое спасибо тебе за заботу, – сказала она, воспрянув духом. – Когда ребенок родится, напиши мне.

– Хорошо, – грустно кивнула Николь. Расстроенная и обескураженная, Николь поднялась с места. На прощание подруги крепко обнялись. обещая писать друг другу.

Наконец Мелия очнулась от двухнедельного оцепенения и ощутила прилив энергии. Переоделась, позвонила друзьям и распахнула окна, впуская в дом солнечный свет. За несколько часов она сделала больше, чем за предыдущие две недели. Самое трудное, что предстояло, – объявить родным о решении уехать, но даже это Мелию не смущало. Желание действовать кипело в ней. Итак, сегодня вторник. В следующий понедельник побросает все что можно, в машину и возьмет курс на восток. А как только устроится на новом месте, пошлет за мебелью.

Пока Мелия раздумывала, как преподнести свое решение родителям, позвонил отец и сообщил радостную новость. Ему переслали чек на сумму, вложенную в «Джервис Консалтинг». Кроме того, Эрвин порекомендовал опытного консультанта в области финансовых операций.

– Как все хорошо! – Звучавшая в голосе отца радость стала лучшей наградой. Она правильно сделала, обратившись за помощью к Эрвину, пусть даже это разбило ей сердце. Отец вернул не только пропавшие деньги, с ними обрел чувство собственного достоинства и веру в справедливость.

– Мне нужно очень серьезно поговорить с вами, – сказала Мелия, внутренне настраиваясь на разговор. – Приеду через полчаса.

Убедить в своем решении родителей, как она и предполагала, было нелегко. Но, отвечая на нескончаемый поток возражений, Мелия осталась тверда. Она уезжает из Фриско, чтобы начать новую жизнь.

К удивлению девушки, братья поддержали ее. Фред сказал, что она достаточно взрослая, чтобы принимать решения самой. Эти слова почему-то подействовали на родителей больше, чем все предыдущие аргументы.

Последний день перед отъездом Мелия провела с матерью. Вероника солила в кухне огурцы и украдкой смахивала слезы.

– Доченька! Как же без тебя? – наконец не выдержала мать.

Сердце Мелии сжалось.

– Мама, почему ты говоришь, точно никогда больше меня не увидишь и не услышишь? Обещаю, что буду звонить не реже раза в неделю.

– Смотри, звони в те часы, когда тариф дешевле, – заботливо предупредила привыкшая экономить Вероника.

– Обязательно, – заставила себя улыбнуться дочь.

– Я разговаривала с Эрвином, – как бы между прочим обронила Вероника, укладывая дольки чеснока в простерилизованные банки.

У Мелии внезапно застучало сердце.

– Я сказала ему, что ты уезжаешь. Знаешь, что он ответил?

– Что? – не владея собой, почти выкрикнула девушка.

– Эрвин сказал, что тебе лучше знать. – Мать немного помолчала, как бы взвешивая слова. – Вообще он показался каким-то странным. Почему-то жаль этого мальчика. Но меня больше беспокоишь ты.

– У меня все в порядке, мама.

– Знаю, доченька. Ты из семьи Парсонсов, а все мы – люди сильные.

Вслед за матерью Мелия укладывала в банки зонтики укропа.

– Ты никогда мне не рассказывала, что произошло между вами, – продолжала Вероника. – Да это и не нужно. У меня ведь есть глаза и уши. Как я понимаю, тут каким-то образом замешана его семья.

Да, Bepoника, оказывается, все понимала. Мелия удивилась проницательности матери.

– Принесли почту, – объявил, спасая положение, вошедший Стивен Парсонс. – Я заказал в туристическом агентстве проспекты круиза по островам Тихого океана. Когда управитесь со своими банками, давайте сядем и вместе посмотрим, что там предлагают.

– Да, мы уже скоро, – кивнула Вероника.

Отец положил письма на стол. Вдруг внимание Мелии привлек верхний конверт. Письмо из суда по делу о банкротствах. Однако она бы так и не заглянула в него, не распечатай отец этого конверта.

– Интересно, что это такое? – удивился Стивен, вынимая листок.

– Стивен, ради Бога, надень очки, – строго сказала Вероника.

– А я и без них все вижу, – ответил старик, подмигивая Мелии. – Прочти-ка мне.

Девушка взяла письмо и пробежала глазами по строчкам. Внезапно ей стало плохо. От имени компании «Джервис Консалтинг» суд предлагал заполнить прилагающиеся бланки, указать сумму капиталовложений, подтвердив расписками. После получения необходимых документов дело будет назначено к слушанию.

Канцелярский стиль письма, изобилующий профессиональными терминами, был не совсем понятен Мелии. Но суть послания ясна. Фирма не возвращала денег отцу и собиралась с ним судиться.

Деньги подарил Эрвин.

– Это просто так, папа. Какая-то чепуха, – в замешательстве проговорила Мелия.

– Тогда лучше выброси. Не понимаю, почему мы получаем столько макулатуры. Пора бы уже защитникам окружающей среды задуматься над бесполезной вырубкой деревьев, – отец был в радостном, несколько возбужденном состоянии.

Мелия сунула конверт в сумку, наспех попрощалась и ушла. Она боялась, что если задержится дольше, то расплачется на глазах у родителей.

Эрвин сделал прощальный подарок. Горячие слезы навертывались на глаза, мешая вести машину, и, хлюпая носом, она все вытирала их тыльной стороной ладони.

Внезапно сзади громко засигналили машины. Поспешно обернувшись, Мелия закричала от ужаса.

На нее несся огромный седан.

В следующую секунду раздался оглушительный лязг металла о металл. Девушка выпустила руль и инстинктивно закрыла лицо руками. Показалось, будто она находится в эпицентре чудовищного взрыва.

Реальный мир распался на кусочки, оставив только боль. Глаза заволокло туманом, в голове кружились обрывки мыслей. Последнее, что Мелия осознала, это то, что умирает. Потом все погрузилось во тьму.

– Почему вы сразу не сообщили мне? – спрашивал хриплый мужской голос.

Казалось, звук издалека медленно доходил до сознания Мелии, а сама она тихо плыла в густом сером тумане. Сначала вспомнила, что это голос Эрвина, потом он стал не похож.

– Мы сразу позвонили, но секретарь сказала, что связаться сейчас с вами невозможно.

Другой голос принадлежал отцу, поняла Мелия. Но тоже звучал как-то странно, тихо и гулко, словно со дна глубокого колодца. Слова были нечеткими и расплывчатыми и долетали как бы с опозданием. Наверное, оттого что нестерпимо болела голова. В висках тяжело стучало.

– Я приехал сразу, как только узнал. – Снова Эрвин. Голос казался виноватым. – Какой диагноз?

– Доктор говорит, сильное сотрясение мозга. Она не приходит в сознание, но врачи заверяют, что это не кома.

– Мелия скоро очнется, – раздался мягкий, успокаивающий голос матери. – Присядьте и не волнуйтесь. Все будет хорошо. Доктор сейчас придет и ответит на все вопросы. Мелия обязательно поправится, надо только набраться терпения.

Мать успокаивает Эрвина, как своего ребенка, подумала Мелия. А почему Эрвин беспокоится? Наверное, думает, что она умирает. А может, уже умерла? Нет, тогда бы не было так больно.

– Что сделали с ее головой?

Мелии тоже было интересно это узнать.

– Обрили наголо.

– Это не страшно, не волнуйтесь, – включился отец. – Волосы опять вырастут.

– Просто так странно.

– Все будет хорошо, Эрвин. Садитесь здесь, рядом, возле нее. Я знаю, что тяжело видеть Мелию в таком состоянии.

Мелии тоже хотелось сказать Эрвину, что все в порядке, но губы не шевелились, и она ничего не сумела сказать. Наверное, что-то не так, если она все слышит, а говорить не может. Она попыталась пошевелиться, но ни руки, ни ноги не слушались. Внезапно охватил страх, и боль в голове усилилась.

Мелия снова провалилась в серый туман, и голоса постепенно замирали вдали. Она хотела закричать, позвать, вернуться, но ничего не получалось. И этот уход был хуже всякой боли.

В следующий раз Мелия услышала, что кто-то шагал взад и вперед по комнате. Шагающий был, видимо, охвачен нетерпением и даже тревогой.

– Как она? – донесся знакомый женский голос.

Голова опять болела. Мелия не могла выносить эту нестерпимую боль.

– Никаких изменений. – Это сказал Эрвин.

Значит, это он ходил по комнате. Мысль, что он рядом, наполнила тихим покоем. Если Эрвин рядом, то она обязательно поправится. Почему? Мелия не задавалась этим вопросом.

– Ты давно здесь? – Мелия вспомнила этот женский голос. Он, очевидно, принадлежал Николь.

– Несколько часов.

– Скорее, целые сутки. Я встретила в лифте родителей Мелии. Они поехали домой спать. И тебе советую сделать то же самое. Из больницы сообщат в случае чего.

– Нет, – упрямо сказал мужчина.

Мелия внутренне расхохоталась. Как это похоже на Эрвина!

– Эрвин, – увещевающе продолжала Николь. – Ну подумай сам.

– Да, знаю, что ты права. Но остаюсь здесь. Можешь спорить, Николь, сколько угодно – это ничего не даст.

На время замолчали. Мелия услышала, как к кровати придвигают стул.

– Ты знал, что Мелия собиралась уехать?

– Да, – Ответил Эрвин. – Мне звонила ее мать.

– И ты не отговорил?

В комнате повисло долгое молчание.

– Нет, – со вздохом сказал наконец Эрвин.

– Но ты же любишь ее!

– Николь, пожалуйста, оставь это.

Да, Эрвин любит ее, она любит Эрвина, и все равно надежды на счастье у них нет. Глухое рыдание где-то внутри потрясло девушку.

– Николь, смотри, она шевельнулась! – взволнованно воскликнул Эрвин. – Ты видела? У нее дрогнула рука.

Но Мелия вновь унеслась в небытие, в спасительный серый туман. Как будто мягкое теплое одеяло окутало со всех сторон.

Когда Мелия в следующий раз очнулась, она неожиданно открыла глаза, и первое, что увидела, – яркий голубой цвет. Она не сразу поняла, что смотрит на небо за окном. Мелия заморгала, пытаясь вспомнить, где она и что здесь делает.

Память медленно возвращалась. Кажется, она попала в аварию. Почувствовав ужасную боль в голове, Мелия решила, что умирает. Теперь в висках уже так не стучало, но боль не оставляла, от яркого света слезились глаза.

Девушка с большим трудом повернула голову. У изголовья сидела мать и читала Библию, а отец стоял в углу комнаты, потирая поясницу, словно разминая от долгого сидения мышцы.

– Мама. – Голос плохо слушался Мелию.

Вероника вскочила на ноги.

– Мелия очнулась! Стивен, Стивен! – Мать закрыла лицо руками и расплакалась.

Так странно видеть мать плачущей! Мелия посмотрела на отца и увидела, что на его глазах тоже выступили слезы.

– Значит, ты решила к нам вернуться, доченька? – со вздохом произнес Стивен и поднял глаза к небу. – Слава Богу!

Мелия улыбнулась, с трудом раздвигая непослушные губы.

– Как ты себя чувствуешь? – Мать вытирала слезы и была такой бледной, что Мелия подумала, уж не заболела ли она.

Как-то странно, непривычно.

– Доктор обещал, что ты скоро выздоровеешь.

Мелии хотелось рассказать о себе, о многом спросить.

– Где Эрвин? – с трудом выдавила она.

– Он все время был здесь. Никто не мог уговорить его оставить тебя, – ответила мать. – Ушел всего несколько минут назад.

– Сейчас терзает какое-то медицинское светило, – добавил отец. – Он вне себя от волнения. Мы все очень напуганы этой страшной аварией. Боже мой, что мы пережили!

Глаза Мелии начали сами собой закрываться.

Она была еще страшно слаба, а разговор отнял столько сил!

– Спи, моя маленькая, – как в детстве донесся убаюкивающий голос матери. – Все будет хорошо, ты поправишься.

«Нет, нет, не хочу спать», – хотела сказать Мелия, борясь со сном. Нужно еще так много всего узнать. Но тишина окутала ее.

Когда она открыла глаза, за окнами была уже ночь. Небо чернело, усеянное звездами. Лунный свет мягко освещал комнату.

Сначала она подумала, что одна в комнате, но потом заметила тень на стене. Скосив глаза, Мелия увидела неподвижную фигуру в кресле возле кровати. Эрвин спал, положив голову на сложенные на краю кровати руки.

Его присутствие здесь, рядом, принесло Мелии ощущение покоя и защищенности. Мелия потянулась к его руке, накрыла пальцы своими, зевнула и закрыла глаза.

– Ты будешь есть? – спросила Вероника, внося больничный поднос с едой и устанавливая на столике возле кровати.

Сегодня Мелии впервые разрешили сесть.

– Мне что-то не хочется, – пролепетала она, сама удивляясь, как тихо звучит голос.

– Я разговаривала с доктором по поводу больничной еды, – сказала мать, презрительно кивнув в сторону подноса. – Он уверил меня, что ты вполне продержишься на этой еде, пока я не заберу тебя домой и не накормлю как следует.

Мелия не переставала улыбаться, хотя ничего смешного вокруг не было. Просто стало хорошо, оттого, что вся комната уставлена цветами. Несколько ваз даже стояло на полу.

– Здесь что, открыли цветочную лавку? – спросила девушка.

Мать стала указывать на букеты.

– Этот – от братьев. От нас с папой. Вон те два от Джорджа и Николь. Так, постой… От учителей из школы. О, тот, самый изысканный, – от Хилмэнов. Розовые гвоздики – от Чарли.

– Как я им всем признательна!

Но Мелия заметила, что мать пропустила несколько букетов темно-красных роз, и серьезно подозревала, что эти цветы – от Эрвина.

Эрвин…

От одной лишь мысли о нем стало грустно. Как только Мелия стала поправляться, Эрвин перестал приходить в больницу. До этого сидел в палате постоянно, она знала это – чувствовала его присутствие, когда возвращалось сознание. Но только опасность миновала, Эрвин исчез.

– Поешь хоть немножко, – уговаривала Вероника. – Конечно, это не мамина стряпня, но другие же едят.

Но Мелия покачала головой и устало откинулась на подушку.

– Я не хочу есть.

– Ну, детка, пожалуйста, – волновалась Вероника. – Врачи не выпустят отсюда, пока ты не наберешься сил.

Хотя Мелии не хотелось даже смотреть на пищу, она все же проглотила несколько кусочков, чтобы не огорчать мать.

Потом Мелия опять уснула. Проснувшись в следующий раз, увидела рядом отца. Глаза встретились с теплым и любящим взглядом.

– Папа, расскажи, несчастный случай произошел по моей вине? – решила выяснить Мелия.

– Нет. Та машина ехала на красный свет.

– Еще кто-нибудь пострадал?

– Нет, – снова коротко ответила Стивен, беря ее ладошку руками.

– Я так перепугала вас с мамой…

– И твои братья тоже испугались еще как, – чуть улыбнулся отец. – И Эрвин.

– Он ведь был здесь?

– Да, почти все время. Никто не мог заставить его уйти отдохнуть, даже родственники.

Но почему теперь его здесь нет? Именно тогда, когда он больше всего нужен.

Отец нежно похлопал по руке и заговорил, точно прочитав ее мысли:

– Жизнь все расставит по своим местам, дочка. Все произойдет так, как предначертано судьбой. А потому пока не переживай ты ни об Эрвине, ни о его семье, ни о чем другом. Лучше направь все силы на выздоровление.

– Ладно, – грустно усмехнулась Мелия.

Но сердце не соглашалось с фатализмом отца.

Сердце подсказывало, что жизнь без Эрвина не нужна.

Прошла неделя. С каждым днем к Мелии возвращались силы. С обритой наголо головой она походила на пришельца с другой планеты из детского мультика. Не хватало только скафандра и бластера в руке.

Врачи обещали, что если выздоровление и дальше пойдет так быстро, то Мелию через несколько дней выпишут из больницы. Скорее бы. Как хорошо бы здесь за больными ни ухаживали, дома, как говорится, и стены помогают.

Однажды утром Мелия, не торопясь, расхаживала по больничным коридорам. Она все еще быстро утомлялась и делала частые остановки – поболтать с медсестрами и больными. Часа через два, усталая, но довольная, девушка вернулась отдохнуть в палату. Но, войдя к себе, замерла от неожиданности. У окна неизменно элегантная стояла Дороти Хилмэн.

– Здравствуйте, миссис Хилмэн, – первой нарушила неловкое молчание Мелия.

– Здравствуйте, моя дорогая, – наконец оправилась от ее вида Дороти. – Надеюсь, вы не против моего посещения?

– Что вы, миссис Хилмэн. Я очень рада вас видеть.

Зачем она пришла? Опять что-нибудь случилось с Эрвином? Но я же честно отказалась от него. Может, присутствие Эрвина в больнице дало газетчикам пищу для кривотолков в городе, и шансы Эрвина быть избранным неуклонно падают?

Взвинтив таким образом себя, Мелия прошла к кровати и прилегла, немного стесняясь еще некоординированных движений.

– Я очень расстроилась, узнав о вашем несчастье. – вежливо сказала гостья.

Мелия прислонилась спиной к загнутому наверх матрацу и подоткнула одеяло.

– Я уже поправляюсь.

– Вижу. Я слышала, врачи говорят, что скоро вас отпустят домой.

– Надеюсь, – поддерживала, как могла, светскую беседу Мелия. А про себя подумала: ну вот, сейчас и начнется.

– Могу я что-нибудь для вас сделать?

– Нет, благодарю вас, – удивилась Мелия.

Дороти отошла, наконец, от окна и остановилась в ногах кровати – живое воплощение благопристойности, в маленькой шляпке и белоснежных, без единого пятнышка перчатках. Она смотрела прямо на девушку.

– Если не ошибаюсь, вас навещала Николь? – сказала она.

– Да. Она очень добра ко мне. Принесла магнитофон и кассеты с записанными книгами, чтобы я не скучала.

Правда, больная была тогда еще слишком слаба, чтобы долго сосредоточивать внимание на чем-либо, и, едва лента начинала крутиться, ее клонило в сон.

– Наверное, Николь сказала вам, что они с Джорджем опять ждут малыша.

Почему-то сердце Мелии болезненно сжалось. Это запрещенный прием.

– Да, конечно. Я очень рада за них.

– И мы с Джоном на седьмом небе от счастья в ожидании второго внука.

Мелия почувствовала, что если будет смотреть на мать Эрвина, то уже не сможет сдерживаться и заплачет. Она упорно старалась не отрывать взгляда от окна. Грудь стеснило, и девушка чувствовала, что эта боль вызвана словами Дороти. Так хотелось, чтобы у нее тоже был малыш. У нее с Эрвином, похожий на Тедди. Мелия помнила, как они мечтали об огромном доме, полном детей, придумывали им имена.

Перед глазами стояла яркая, нарисованная Эрвином картина большого дома, наполненного счастливыми детскими голосами. Теперь дома этого уже никогда не будет. Не будет никаких детей. Никакой свадьбы. Не будет Эрвина. И все благодаря женщине, стоящей перед ней.

– А Джордж – тот просто вне себя от счастья, – упорно продолжала терзать ее Дороти. – Между детьми получится разница меньше двух лет. Тедди будет как раз год и восемь месяцев.

Мелия не понимала, зачем миссис Хилмэн говорит все это, и больше не могла придумать ничего в ответ. Разговор измучил ее. На секунду девушка устало прикрыла глаза.

– Ну, не стану больше утомлять вас, – мгновенно отреагировала Дороти.

– Спасибо, что навестили меня, – вежливо пробормотала Мелия.

Женщина сделала шаг к двери, потом, после легкого колебания, снова повернулась к больной. Протянув руку, Дороти сжала спинку кровати, и девушка заметила, что рука дрожит.

– Что с вами? – воскликнула Мелия, уже собираясь вызвать сестру. – Что-нибудь случилось?

– Да, – ответила Дороти. – Случилось. И виновата в этом я. Недавно вы приходили ко мне, потому что собирались выйти за моего сына. У вас в душе были доверие, надежда на счастье. Я запретила все это. Так же, как и Эрвину, когда он пришел спросить у нас с отцом совета.

– Миссис Хилмэн, прошу вас, не волнуйтесь и не стоит говорить об этом.

– Нет, позвольте мне закончить. – Она сделала глубокий вдох, как бы собираясь с силами, и посмотрела в глаза Мелии. – За это время я столько пережила и поняла, что готова пожертвовать всем на свете, лишь бы вы вновь согласились выйти замуж за моего сына.

 

Глава 10

Мелия решила, что после аварии у нее не все в порядке со слухом.

– Простите, что вы сказали?

Она давно поняла, что миссис Хилмэн из тех людей, которые крайне редко показывают свои истинные чувства.

Эта пожилая женщина никогда не теряла контроля над собой или над ситуацией. Но, похоже, сейчас она весьма близка к этому.

– Можно… я присяду?

– Да-да, прошу вас… – Мелия пожалела, что раньше не предложила этого сама.

Дороти пододвинула стул поближе к кровати. Почему-то она показалась Мелии на удивление слабой и хрупкой.

– Прежде всего хочу попросить прощения.

– Вы? У меня?

– Да, дорогая. Когда вы пришли ко мне, взволнованная и счастливая, чтобы доверить ваши отношения с моим сыном, я была поражена вашей храбростью и чувством ответственности. Ведь тогда несколько лет назад, при нашей первой встрече, вы правильно поняли меня. Хотя вы понравились мне как человек, но я не могла вообразить вас женой своего сына. Увы, социальные предрассудки и конъюнктурные соображения живучи, дорогая. Эрвин же, напротив, просто очарован вами. Возможно, во мне заговорила и материнская ревность.

Мелия попыталась остановить Дороти, но миссис Хилмэн лишь покачала головой, полная решимости закончить признание.

– Поэтому тогда, в первый вечер нашего знакомства, я так прямо говорила с вами. Я вовсе не желала обидеть ни вас, ни Эрвина. Однако когда позже узнала, что вы порвали вашу помолвку, стала думать, что это произошло из-за нашего разговора.

– Миссис Хилмэн, не надо… В этом нет необходимости. – Мелии было неудобно видеть, как эта гордая женщина кается перед ней.

– Напротив, сожалею, что не сказала вам этого раньше. Когда вы станете моей невесткой, а надеюсь, что так и будет, то для нас с вами очень важно… начать все сначала, чтобы мы не таили друг на друга зла.

У девушки от волнения кровь застучала в висках.

– Вы это сказали серьезно? Насчет того, что я стану вашей невесткой?

– Совершенно серьезно. Когда мы узнаем друг друга лучше, вы поймете, что я всегда говорю то, что думаю. Ну а теперь позвольте продолжить.

– Конечно. Простите, миссис Хилмэн.

Дороти слегка улыбнулась.

– Когда вы узнаете меня получше, то также поймете, что не надо бояться. Я хочу, чтобы мы стали друзьями, Мелия. И умоляю вас стать матерью моих внуков. – Она снова улыбнулась. – Не всех, разумеется, но хотя бы половины.

Девушка была тронута искренним раскаянием матери Эрвина.

– Да… так на чем я остановилась? Ах, да! Три года назад, когда вы перестали встречаться, я, откровенно говоря, – уж простите меня, Мелия, – испытала облегчение. Но Эрвин очень тяжело переживал разрыв. Тогда я стала понимать, что, возможно, поступила опрометчиво. Несколько месяцев размышляла, не позвонить ли вам. К своему стыду признаюсь, что все время откладывала это… Нет, – голос задрожал, – я, скажу правду, смалодушничала. Мне казалась ненавистной даже сама мысль вновь увидеть вас.

– Не надо, миссис Хилмэн. Не вспоминайте. Все это случилось так давно.

– Вы правы, но это нисколько не умаляет моей вины. – Дороти задумалась, но потом вновь продолжила: – Той осенью Эрвин очень изменился. Он был всегда такой веселый и беззаботный… Да, хотя чисто внешне его поведение не изменилось, он продолжал шутить или подтрунивать над кем-то, но все это как-то не так, как раньше. Погасли глаза, и как бы пропало желание жить. Ничто по-настоящему не интересовало его, ничего надолго не привлекало внимания. Да и девушки… Эрвин встречался с одной, с другой, ни к кому не испытывая большого интереса. Он не то что не был счастлив, просто не жил, и все это видели.

Как себя чувствовала в то время Мелия, Дороти не поинтересовалась. При всем великодушии состояние сына волновало ее больше, чем переживания девушки.

– Как раз в то время Джон решил баллотироваться в сенат, и тут наша жизнь перевернулась, – продолжала миссис Хилмэн. – Мы все нервничали, когда вели кампанию и ожидали результатов голосования, а тут Эрвин со своей депрессией создавал проблемы. Джон, конечно, пытался говорить с ним. О Боже, я совсем не о том… Какое это все имеет отношение… Я отвлеклась.

– Нет-нет, мнеинтересно! – взмолилась Мелия.

– Признаюсь, что мне стыдно за то, как мы себя тогда вели, – продолжала самобичевание Дороти. – Мы с Джоном искренне верили, что Николь Шеффилд – подходящая партия для Эрвина. Она была влюблена в него в четырнадцать лет. И мы изо всех сил старались их поженить. Но, как вы знаете, мы опять ошиблись. Николь влюбилась в Джорджа, а он – в нее. Казалось бы, эти два случая должны бы отучить меня вмешиваться в жизнь взрослых детей, но, увы, как вы знаете, этого не произошло.

На это Мелии было нечего возразить.

– В начале лета мы с Джоном заметили, что Эрвин как бы весь засветился изнутри. Стал похож на себя прежнего. Потом узнаем, что вы стали работать у него. И я решила: если вы намерены возобновить свои отношения, не стану больше чинить вам препятствий.

– Вы и не возражали, – поспешно произнесла Мелия.

– Внутренне я уже настроилась, поэтому, когда вы заявили о вашей свадьбе, не стала возражать, но потом вы стали настаивать на скромной церемонии, совершенно не понимая, какие строгие требования общество предъявляет к моему мужу и всей семье. Вы уехали от меня расстроенная, но и тогда я опять решила, что если вы расстанетесь, это – к лучшему. Я бессердечная эгоистка, которую волнуют лишь проблемы собственной семьи, и виновата во всем.

– Вы слишком строги к себе, миссис Хилмэн.

– Это еще не все, Мелия. – Руками, затянутыми в перчатки, Дороти нервно стиснула сумочку. – Эрвин доверчиво приехал поговорить о вашем будущем. Никогда не видела его таким печальным. Ни одна женщина еще не имела над ним такой власти, как вы. Видите ли… мы с сыном всегда были очень дружны, и… тяжело говорить об этом… короче, стало обидно, что какая-то девчонка забирает его у меня. И я сказала со зла, что если вы собираетесь снова бросить жениха после первой же трудности, то вы его просто не стоите. Наверное, это прозвучало у меня слишком убедительно. Эрвин ответил, что не может бороться против нас обеих, и решил больше не настаивать на вашем браке.

– Он и мне сказал то же самое, – пробормотала Мелия.

– С тех пор прошло уже несколько недель. Мой сын по-прежнему очень любит вас. После аварии он не выходил из больницы. Однажды утром я зашла сюда и увидела его одиноко сидящим в больничной церкви. Он молился. – Женщина перевела дух, нижняя губа слегка дрожала. – Тогда я поняла, что вы – не какое-то преходящее увлечение в его жизни. Он любит вас, как не любил еще ни одну женщину, а может быть, и никогда уже не полюбит.

Миссис Хилмэн открыла сумочку, вынула изящный белый платочек и промокнула глаза.

– Мне придется исповедаться еще кое в чем. Я очень хотела, чтобы мой младший любимый сын стал политиком. И с детства пыталась внушить ему эту мысль. Но ведь это мои устремления, а не его. И если Эрвин выберет политическое поприще, то это должен быть его собственный выбор, а отнюдь не мой. – Дороти опять помолчала, собираясь с мыслями, – после этой… аварии я приняла твердое решение устраниться. Пусть теперь все зависит от Эрвина. И от вас, конечно, – поспешно добавила она. – Обещаю, что не стану вмешиваться. Наконец-то урок пошел мне впрок.

Мелия не могла вымолвить ни слова. Волнение не давало говорить. Внезапно она поняла, что тоже не права. Не права по Отношению к Эрвину. Ради его мифического блага, придуманного матерью, тоже решала за него, не поинтересовавшись мнением его самого. Она бросала, уходила, не оглянувшись на Эрвина. Она попирала чувства любимого, такая же эгоистка, как его мать.

Решение пришло внезапно.

– Я готова выдержать что угодно, лишь бы стать Эрвину хорошей женой, – горячо проговорила девушка. – Хотя мне всегда будет неуютно в свете прожекторов, миссис Хилмэн, но буду очень стараться…

Если… если, конечно, Эрвин захочет взять ее в жены, уже про себя добавила Мелия.

– Давайте будем друзьями, Мелия, – мягко проговорила Дороти. – Я готова на все, лишь бы не казаться вам надоедливой старухой.

– Моя мама испытала те же чувства, когда женился старший брат Фред. Вам, наверное, будет интересно поговорить об этом, – предположила Мелия.

– Я с удовольствием познакомлюсь с вашей мамой. – Дороти, наклонившись, поцеловала Мелию на прощание в щеку, – Так вы встретитесь с Эрвином, когда поправитесь?

– Как только буду выглядеть чуть-чуть поприличнее, – улыбнулась девушка.

– Для Эрвина вы всегда выглядите превосходно, поверьте. – Миссис Хилмэн легко дотронулась до ее руки. – Хочу видеть моего сына счастливым, Мелия.

– Сделаю все, что смогу.

– И вот еще что. Дайте мне знать, корда смогу встретиться с вашей мамой. Нам нужно очень многое обсудить по поводу свадьбы.

Поколебавшись, Мелия все же решилась сказать:

– Но это должна быть семейная свадьба.

– Все, как вы захотите.

– А зато потом мы сможем устроить большой прием, с тем чтобы никого не обидеть.

– Прекрасная мысль! – оживилась Дороти.

С этого памятного разговора выздоровление Мелии пошло гигантскими шагами. Через пару дней ее выписали, и еще два дня она прожила у родителей, прежде чем почувствовала себя готовой встретиться с Эрвином.

Николь рассказала, что Эрвин почти каждый день выходит на яхте в море. С помощью подруги Мелия без труда установила, когда намечена очередная прогулка под парусом.

В воскресенье выдался отличный денек – жаркое солнце и бодрящий свежий ветер. Сгорая от волнения, Мелия поспешила на пристань. Воспользовавшись ключом Джорджа, который дала верная Николь, забралась на яхту и стала ждать Эрвина.

Вскоре молодой человек появился. Мелия видела, что он заметил ее издали, но не подал виду.

Мелия все еще стеснялась обритой головы, волосы отросли только на полдюйма. Хотела обмотать голову легким шарфом, сделав нечто вроде тюрбана, но это придавало такой дурацкий вид, что девушка отказалась от своей затеи. Не хватает только юбки из пальмовых листьев, мрачно думала она.

– Мелия? Это ты?

– Меня теперь не узнать, верно?

– Что ты здесь делаешь? – Голос Эрвина звучал не то чтобы неприветливо, но, однако, и особого восторга не чувствовалось.

– Мне хотелось поговорить с тобой. Я считаю, что здесь удобнее всего. Ты сегодня выводишь яхту?

Эрвин почему-то оставил вопрос без внимания.

– Как ты себя чувствуешь? – Суденышко легонько качнулось, принимая его на борт.

– Гораздо лучше. Есть небольшая слабость, но крепну просто с каждым днем.

– Когда ты выписалась?

Мелия была уверена, что Эрвин и сам прекрасно знает. Но тогда зачем ведет этот светский разговор?

– Ты ведь и так знаешь – от матери или от Николь. – Она помолчала. – Эрвин, знаю, что ты был у меня в больнице.

Мужчина лишь крепче сжал губы, но ничего не ответил.

– Иногда я слышала, что происходит вокруг. Например, когда ты пришел в первый раз. Я слышала, как ты ходил по палате, а потом – твой разговор с Николь. – Мелия коснулась руки Эрвина и переплела пальцы со своими. – А когда уже пришла в сознание, то, проснувшись однажды ночью, застала тебя сидящим возле моей постели.

– Никогда в жизни не был так напуган, – хрипло проговорил Эрвин. Слова словно застревали в горле.

Он обнял ее, но совсем легонько, очень бережно. Мелия положила голову на плечо, и он прижал любимую чуть сильнее. Потом уткнулся в нежный изгиб шеи. Ощущение силы исходило от теплого тела. Мелия словно вернулась домой после снежной бури. Однако через секунду Эрвин отпустил ее.

– Мои родители получили обратно свой вклад, да, еще возмещение морального ущерба, – нарочито небрежно обронила Мелия.

– Да, – согласно кивнул Эрвин. – Они оказались одними из немногих счастливцев, которым вернули их деньги.

– Их деньги? – переспросила она, делая ударение на слове «их». – Эрвин, только не надо рассказывать сказки, я все знаю.

Молодой человек нахмурил брови, пытаясь выразить недоумение, которое плохо удалось.

– Я могла бы никогда не узнать об этом, но, видишь ли, к нам пришел вызов в суд.

– Какой вызов?

– В тот день, когда я попала в аварию, родители получили по почте бумаги из суда, который занимается банкротствами. Да, думаю, ты и сам знаешь, о чем идет речь. Если бы деньги были уже возвращены, почему их вызывали в суд?

Эрвин пожал плечами.

– Понятия не имею.

– Пожалуйста, Эрвин, перестань меня-то дурачить.

Но молодой человек, словно что-то вспомнив, начал проявлять признаки беспокойства. Переместился на другой конец яхты. Демонстративно взглянул на часы и стал осматриваться по сторонам.

– Рад бы поболтать еще немного, но, к сожалению, жду друга.

– Послушай, Эрвин, нам нужно поговорить.

– Извини, но тебе следовало предупредить меня заранее. Давай встретимся в другой раз.

Эрвин вдруг улыбнулся кому-то и энергично замахал рукой.

На причале Мелия заметила высокую блондинку, неправдоподобно красивую и стройную, с чудесным загаром. Она помахала Эрвину в ответ.

Эрвин выпрыгнул из яхты, протягивая руки, а блондинка, издавая какое-то мурлыканье, бросилась ему на шею, элегантно согнув при этом ногу.

Мелия смотрела на целующуюся парочку как оглушенная. По словам матери, Эрвин – несчастный, одинокий человек, пропадает от любви к ней, Мелии. Оказывается, миссис Хилмэн известно не все.

Поспешно вылезая из яхты, девушка едва не свалилась в воду. С лысой головой и одеждой, как на вешалке висящей на похудевшем теле, она чувствовала себя никому не нужным ничтожеством. Особенно рядом с этим совершенством в образе женщины.

Плохо соображая что-либо, Мелия с трудом пережила процесс знакомства с длинноногой красавицей, наспех пробормотала какие-то извинения и поспешно удалилась, оставив поле боя за белокурой красавицей.

Расстроенная и потрясенная до глубины души, Мелия приехала домой и позвонила Николь. Хорошо, родителей не было дома.

В крайнем возбуждении Мелия бегала по комнатам в ожидании Николь, не в силах справиться с нервами.

Такая же взволнованная и сердитая, Николь приехала только через час.

– Прости, что так долго. понимаешь, схватила такси, а водитель не знал дороги. Мы два раза заезжали не туда. Так что с тобой, горе мое? Боже, ну что мне с вами делать?

Мелия в мельчайших подробностях поведала о встрече, особенно ярко расписав свою соперницу.

Николь сделала большие глаза.

– И ты поверила?

– Чему тут верить или не верить? – вскричала Мелия. – Посмотрела бы на него! Тут не может быть сомнений! Я просто раздавлена, да еще этот вид… Посмотри, на кого я похожа!

Николь расхохоталась.

– Мелия, не будь дурочкой, он любит тебя.

– Да уж, – убито пробормотала она.

– Эту девушку зовут Флоренс Кейдж, впрочем, это неважно. Поверь мне, она для него ничего не значит.

Раздался звонок в дверь, и подруги от неожиданности испуганно уставились друг на друга.

– Кто бы это мог быть?

– Может, Эрвин? – прошептала Николь. – На всякий случай лучше спрячусь. – И Николь скрылась в кухне.

Открыв дверь, Мелия, к своему изумлению, увидела Дороти Хилмэн.

– Что случилось с Эрвином? – с порога спросила та.

Мелия отступила, пропуская женщину в дом.

– Николь! – крикнула Мелия. – Можешь выйти. Это некто по фамилии Хилмэн, но не Эрвин.

– Значит, Николь здесь? – отметила Дороти. – Я искала Мелию. Мне позвонил Джордж и сказал, что сегодня у Мелии с Эрвином что-то случилось. Что, дескать, Мелия звонила Николь и та тотчас сорвалась и убежала. Я хочу знать, в чем дело.

– Это долгая история, – неохотно ответила Мелия.

– Сначала звонила вам домой, – пояснила Дороти, – а потом поняла, что вы, наверное, живете пока у родителей. И тогда решила заехать. К тому же это – прекрасная возможность познакомиться и поговорить с вашей мамой.

– Ее пока нет дома, – нервно выдохнула Мелия и жестом указала на диван. – Присядьте, пожалуйста.

Дороти вошла и огляделась. Мелия настороженно следила за ней. Дом родителей, конечно, лишен богатства и роскоши, которые поражали в «Кипарисах». Но каждый, перешагнув порог этого жилища, начинал чувствовать себя очень уютно. На каминной полке в гостиной выстроился ряд школьных фотографий детей. Повсюду развешаны и расставлены фотографии внуков. Дальнюю стену сплошь занимали полки, на которых вместе с книгами красовались спортивные награды семейства и просто безделушки. Видно, что Дороти понравилась скромная обстановка. Присев на диван с вышитыми подушками, Дороти все же заговорила на волновавшую ее тему.

– Вы действительно сегодня на пристани говорили с Эрвином? – спросила мать, с тревогой глядя на девушку. – Эта встреча оказалась неудачной?

– У Эрвина там было свидание, – промолвила Мелия, бросая выразительный взгляд на Николь.

– Но, Мелия, – запротестовала та. – Ты ведь только просила меня выяснить, когда он берет яхту. Откуда мне знать, что он уже пригласил туда женщину?

– Какую женщину? – нахмурившись, грозно спросила Дороти.

– Флоренс Кейдж, – ответила Мелия.

Но Дороти, как и Николь, только отмахнулась, скептически улыбнувшись.

– Ах, вот оно что. Эту девушку я знаю. Она манекенщица. Тебе нечего опасаться. Эрвин не любит ее.

– Не знаю, – пожала плечами Мелия. – Он был ей очень рад.

С поникшими плечами она угрюмо опустилась на диван.

Дороти нарочито выпрямилась.

– Пожалуй, придется поговорить с этим мальчишкой.

– Мама! – Укоризненно воскликнула Николь, в то время, как Мелия протестующе взвизгнула. – Вы же обещали больше не вмешиваться. Это вызовет только неприятности. Если Эрвину хочется валять дурака – на здоровье.

– Не знаю, – возразила Дороти. – Может, говорить с ним не стоит, это только ухудшит дело. Но нельзя допустить, чтобы Мелия позволяла ему такое.

– Что же вы предлагаете? – Спросила Николь.

Дороти закусила губу.

– Еще не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю.

– Тайм-аут! – объявила Мелия, вставая и разводя в стороны руки на манер спортивного судьи. Этим приемом она часто пользовалась со своими учениками. – Очень ценю ваше желание помочь, но, право же, хочу играть по собственному сценарию. Не обижайтесь, пожалуйста, но… – Она умолкла, и на лице появилось умоляющее выражение.

Николь улыбнулась и протянула руку.

– Полностью тебя поддерживаю.

Мелия посмотрела на Дороти, и та тоже кивнула.

– Вы абсолютно правы, дорогая. Не стану опять решать за вас.

Дороти шагнула к Мелии и крепко обняла.

– Спасибо, – прошептала девушка.

Всю следующую неделю Мелия ничего не слышала об Эрвине. Пыталась убедить себя, что все идет так, как и хотела, но это плохо удавалось. Когда же стало ясно, что и Эрвина устраивает сложившаяся ситуация, сочинила коротенькое письмо и отослала в контору, успокаивая себя, что это всего лишь деловое предложение.

Она предлагала поработать в качестве секретаря следующие четыре лета, чтобы компенсировать сумму, которую он прислал родным.

Мелия точно знала, когда приходит в офис утренняя почта, и потому с тревогой ждала у телефона.

Отклик не замедлил последовать. Вскоре позвонила секретарша и назначила прием на следующее утро. Не успели еще на том конце провода повесить трубку, а Мелия уже чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

На следующий день, надев лучший костюм и туфли на высоких каблуках, точно в одиннадцать она была в хорошо знакомой приемной. Секретарь проводила в кабинет.

Эрвин сидел за столом, заполняя какие-то документы. Он не поднял головы, покуда они не остались одни.

– Итак, в чем проблема? – бесстрастно спросила Мелия.

– Проблемы никакой нет, – был ответ. Мелия чуть дернула плечом.

– В таком случае, зачем ты вызвал меня? Я поняла, что дело связано с моим письмом.

Он откинулся в кресле, вертя в руках золотую ручку.

– Не пойму, почему тебе пришло в голову это нелепейшее предположение, что я отвалил твоим родителям двадцать пять тысяч долларов.

– Эрвин, не делай из меня дурочку. Я точно знаю, что это – твоя работа. И знаю причину, почему ты это сделал.

– Сомневаюсь.

– Это очень великодушно с твоей стороны, но не могу допустить подобного.

– Мелия…

– Уверена, что мое предложение устроит нас обоих. Миссис Паунд будет только рада каждое лето путешествовать. Если не ошибаюсь, ее муж недавно вышел на пенсию и собирается повидать мир. Или она просто уволится.

Эрвин молчал, и это приободрило девушку.

– Я ведь неплохо справляюсь со своими обязанностями, скажешь нет? Единственный раз пропала папка, да и то не по моей вине. Ну и, конечно, надеюсь, ты больше не будешь заставлять меня ревновать. А то в прошлый раз это почти подействовало.

– О чем ты? Не понимаю.

– Брось, Эрвин! – Произнесла она со вздохом. – Ты считаешь, что я – круглая дура?

Он дугой выгнул свои густые брови.

– Именно так.

Мелия решила пропустить реплику мимо ушей.

– Неужели ты думаешь, я поверю, будто ты увлечен мисс Кейдж? Я же знаю тебя лучше, чем ты сам, Эрвин Хилмэн.

Эрвин уже чуть не улыбнулся, но быстро справился с собой.

– Так ты согласен с моим предложением? – Спросила Мелия.

– Нет, – ответил он. – Ты не должна мне ни цента.

По крайней мене он больше не пытался убедить, будто деньги пришли от Джервиса.

– Это несправедливо. Если родители узнают, откуда деньги, то тут же все вернут.

– Ты не скажешь, – твердо произнес он.

– Не скажу, – признала Мелия, зная, что известие почти разорило бы отца с матерью. – Но только при условии, что ты дашь возможность самой возместить это.

Он покачал головой. Мелия знала, что он бывает чертовски упрям, но в данном случае это просто смешно.

– Я послал эти деньги в дар – анонимно и без всяких условий. А твои намерения заместить миссис Паунд провалились этим летом. Почему ты думаешь, что это удастся следующим? Этот вопрос не стоит выеденного яйца. Предлагаю о нем забыть. – И он решительно положил ручку на стол, как бы в знак окончания разговора.

– Не стоит выеденного яйца… – Мелия медленно, растерянно потянулась за сумочкой.

– Похоже, нам больше нечего сказать друг другу, – тихо произнесла она.

– Похоже, что нет, – бесстрастно отозвался Эрвин.

Девушка встала и, стараясь гордо держать голову, вышла из комнаты. И лишь у лифта ее начала бить дрожь.

– Что с тобой, доченька? – с тревогой глядела на Мелию Вероника.

Мать и дочь сидели за кухонным столом и лущили горох, быстро отделяя спелые горошины от стручков и ссыпая их в синюю керамическую миску.

– Со мной все в порядке, – ответила Мелия безмятежным голосом, прекрасно зная, что мать не проведешь.

Вырастив шестерых детей и теперь помогая с внуками, Вероника приобрела почти сверхъестественную способность распознавать, что творится на душе у каждого.

– Со здоровьем, я вижу, все хорошо, – согласилась мать. – Но ты неспокойна. У тебя тревожные глаза.

Мелия неопределенно пожала плечами.

– Я бы сказала, что это связано с Эрвином, – снова начала Вероника. – Вы ведь ни разу не виделись с ним за две недели, не правда ли?

Эрвин… Уже одно имя способно было повергнуть Мелию в уныние.

– Я просто ничего не понимаю! – внезапно вырвалось у нее. – Послушать его мать, так он прямо сохнет по мне! А он все время встречается с другой женщиной.

– Действительно, утром я что-то прочла об этом в газете. Ты имеешь в виду Флоренс Кейдж?

– Да! – выпалила Мелия. – С этой вешалкой для платьев!

Если он выставляет свои похождения на всеобщее обозрение специально, чтобы заставить ее ревновать, то это удалось прекрасно.

Мать улыбнулась, но улыбка еще сильнее разозлила Мелию.

– Чего я не пойму, – с досадой проговорила она, – так это смысла его поступков. Зачем он это делает? – Мелия с такой силой разломила стручок, что горошины разом выкатились и застучали дробью по столу.

– Ты – умная девочка, Мелия, но когда дело касается Эрвина, ведешь себя как ребенок, – отрезала мать. Ее горошины легонько соскользнули в миску.

– Что ты имеешь в виду? – растерянно спросила Мелия. – Я люблю Эрвина.

– Любишь, да не очень, – с той же небрежностью обронила Вероника.

Девушка резко отодвинула от себя горку стручков.

– Мама! Ну как ты можешь! – потрясенно воскликнула она.

– Очень даже просто. Эрвин не верит, что ты его любишь. А почему он должен верить?

– То есть как это не верит? – казалось, возмущению Мелии не было предела. – И это говоришь мне ты?!

– Если посмотреть на ваши отношения с точки зрения Эрвина, то начинаешь его понимать.

Мелия никак не ожидала такого выпада от матери. Тем более в такой невозмутимой манере, словно они обсуждали цены на фрукты.

Сначала захотела обидеться. Потом подумала, что неплохо бы и выслушать мнение Вероники.

– Объясни-ка, пожалуйста, мамуля.

– Да понять-то нетрудно, – примирительно ответила Вероника. – Ты дважды заявляла, что любишь и готова за него выйти замуж, и оба раза отказывалась. Каждый раз, встречая сопротивление со стороны родственников, ты уходила, не давала ему возможности разрешить твои сомнения. Мне кажется, Эрвин пошел бы за тебя в огонь и в воду, но я совсем не уверена в обратном.

– Ты… ты все упрощаешь, а у нас… все гораздо сложнее. Я никак не могла пойти против воли его матери.

– Ни минуты в этом не сомневаюсь, доченька, – искренне согласилась Вероника. – И все-таки ответь мне на вопрос, только сперва хорошенько подумай. Достаточно ли сильно ты любишь Эрвина, чтобы пойти за ним в огонь и в воду?

– Да! – с жаром воскликнула Мелия. Глаза Вероники засветились обычной доброй улыбкой.

– В таком случае, что ты будешь делать?

– Что делать? – в недоумении переспросила Мелия.

Она уже пыталась вернуться к нему два раза, но обе попытки разбивались о непомерную гордость Эрвина. Сейчас ясно одно: она не сдастся никогда.

– По-моему, если ты любишь Эрвина, то должна бороться за него. Конечно, только при условии… – Вероника замолчала.

– При каком условии?

– Что ты действительно любишь!

 

Глава 11

Решительно засучив рукава свитера, Мелия возбужденно ходила из угла в угол. Слова матери не выходили из головы. Сами по себе они, конечно, неприятны. Но хуже всего то, что это правда.

В самом деле, что еще оставалось Эрвину? Если невеста отказывалась от помолвки два раза, то как мог быть уверен жених, что она, в третий раз нареченная невеста, не переменит планов в случае каких-либо очередных проблем? Ей-то казалось: она повзрослела, стала зрелой и мудрой. А на самом деле просто глупая, неуверенная девчонка.

Боже, какая же она дура!

Что, теперь опять ждать подходящего случая, когда судьба столкнет с Эрвином и заставит его поверить в ее любовь? Да, но сколько времени придется дожидаться этой славной возможности? Месяц? Год? Или, может быть, еще три года?

Но Мелия не могла ждать подходящего случая. Значит, надо опять идти говорить с ним, как ни страшно об этом думать.

Однако с какой стати Эрвин должен опять верить ей? И трудно упрекнуть его за это.

Можно снова поговорить с Николь, может, она что-нибудь посоветует? Но Николь не скажет ничего нового. Надо идти и добиваться своего…

Стараясь больше не думать, чтобы сомнения не ослабили решимость, Мелия тщательно подобрала подходящий наряд. Брючный костюм персикового цвета с золотыми пуговицами она дополнила золотыми серьгами и бирюзовым шарфом.

Войдя в хорошо знакомую приемную, Мелия обрадовалась, встретив миссис Паунд.

– Мелия, как вы прекрасно выглядите! – воскликнула добрая женщина, одаривая Мелию восторженной улыбкой. Миссис Паунд сама выглядела счастливой и отдохнувшей. Поездка несомненно пошла на пользу. – Слышала про вашу аварию. Какое счастье, что все обошлось благополучно!

– Да, слава Богу. А Эрвин у себя?

– Увы, еще нет, но жду с минуты на минуту. Проходите в кабинет, располагайтесь поудобнее. Я принесу вам кофе.

– Большое спасибо, подожду.

Мелия вошла в кабинет и опустилась на обитый кожей диван. Она не ожидала, что Эрвина может не оказаться на месте. И теперь боялась за свою храбрость. Потягивая кофе, Мелия настраивала себя на победу. Вскоре за дверью раздались шаги Эрвина.

Дрожащей рукой девушка отставила чашку.

Дверь отворилась. Эрвин, полуобернувшись, продолжал отдавать быстрые, четкие распоряжения миссис Паунд. Мелия решительно распрямила плечи.

Записав все указания, миссис Паунд доброжелательно кивнула в сторону кабинета.

– У вас посетитель, – торжественно объявила эта добрая женщина.

Эрвин оглянулся, но, увидев хрупкую, настороженную фигурку, проявил полное равнодушие.

– Привет, – небрежно бросил он.

Едва дышащая от волнения, с руками на коленях, девушка напоминала школьницу, вызванную к директору на ковер.

– Эрвин, я хотела поговорить с тобой, – тоненьким голоском проговорила она.

Тот помрачнел и озабоченно взглянул на часы.

– На это время у вас нет встреч с клиентами, – обронила миссис Паунд и вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

– Пожалуй, я могу уделить тебе несколько минут, – вяло согласился Эрвин, сел за стол и уставился в окно.

Мелия пересела на стул по другую сторону.

– Ах, Эрвин, ведь я чуть все не испортила!

Его брови скептически поползли вверх.

Девушка подвинулась на краешек стула.

– Все началось тем летом, когда мы с тобой познакомились.

– Я бы предпочел оставить эту тему в покое.

Он потянулся за ручкой, как будто испытывал потребность за что-нибудь держаться.

– Напротив. – На этот раз Мелия не собиралась так легко отступать. – Нам надо разобраться в прошлом. С тем чтобы, когда мы поженимся…

– Что, что мы сделаем?.. – сарказм в голосе Эрвина стремительно нарастал.

– Я понимаю, – торопливо сказала она. – Пожалуйста, выслушай меня. Я не уйду до тех пор, покаты не поверишь, что я люблю тебя.

Эрвин лениво развалился в кресле.

– У меня сегодня свидание.

– Что ж, постараюсь говорить быстрее, но думаю, ты на него не пойдешь.

– Уже интересно.

– Нет, я не сомневаюсь. У тебя вполне может быть свидание с какой-то женщиной. Но любишь-то ты меня.

Лицо его потемнело, он быстро опустил голову. Девушку обнадежило уже то, что мужчина ничего не сказал. Хотя явно не хотел продолжения разговора, Мелию это не смущало. Она твердо знала, чего хочет, и не собиралась допустить, чтобы такая чепуха, как настроение, помешало ей.

– Да. Так вот, я хотела поговорить о доме.

– О каком еще доме? – нетерпение слышалось буквально в каждом звуке.

– О нашем. Полном любви и веселья. С семью спальнями. Для нас и шестерых ребятишек. Уютном домашнем очаге, в котором под ногами крутится щенок. И яблочный пирог по праздникам, – несколько сбившись, Мелия сама задохнулась от картин будущего счастья и попыталась объяснить попонятнее. – Видишь ли, всему причиной моя мама. Она…

– Ты уверена, что это не моя мама? Она ведь принимает такое живое участие в наших отношениях.

– Это не так, – поспешила заступиться за Дороти Мелия. – Твоя мама очень переживает наш разрыв. Она приходила ко мне в больницу и просила, чтобы я вышла за тебя замуж. Миссис Хилмэн обещала, что не будет вмешиваться теперь в наши отношения, а она – человек слова. Раньше твоя мать подавляла меня, я боялась идти наперекор. Но после этой встречи мы стали понимать друг друга. Я поняла, что многие проблемы изобрела сама.

Мелия замолчала, ожидая, что Эрвин страшно обрадуется, но ошиблась. Всем своим скучающим видом тот показывал, что терпит докучливые разглагольствования лишь из вежливости и ждет не дождется, когда она оставит его в покое.

– Конечно, я не первая, кого миссис Хилмэн хотела бы видеть своей невесткой. Существует сколько угодно женщин, которые мечтают, бросившись тебе на шею, нестись к вершинам политической карьеры.

– И с одной из претенденток я сегодня встречаюсь.

Это прозвучало как пощечина. Но Мелия ничем не выдала своих чувств.

– Однако прежде всего твоя мать желает тебе счастья.

– Очень трогательно с ее стороны. Похоже, вы с ней – ах, не забыть бы еще дражайшую Николь! – объединили свои усилия.

– Ничего подобного! Мне помогла разобраться моя мама.

– А, вот уже и она здесь замешана! Не многовато ли женщин на одного меня?

– Моя мама сказала всего лишь, что самый несчастный в данной ситуации ты. Но вина лежит на мне. Я поступаю как вероломная женщина, все время обманывая тебя. Сперва я возмутилась. Как это моя родная мать говорит такие вещи?! Да еще когда я только-только оправилась от аварии и умирала от разлуки с тобой.

Тень усмешки тронула его губы.

– Мама сказала, что если я по-настоящему люблю тебя, то должна держаться с тобой заодно, несмотря на все трудности. И еще, что ты бы в подобной ситуации не отказался от меня. У меня не хватило характера, Эрвин. И ты не представляешь, как я об этом жалею. Если бы вернуться на три года назад или даже на три недели! Все было бы совсем по-другому! Я верю в тебя, Эрвин, верю в нашу любовь! Поверь же и ты еще раз! Дай только один шанс. И тебе никогда больше не придется жалеть об этом! И еще хочу сказать…

– Как, еще? – вежливо перебил Эрвин, поглядывая на часы и разводя руками, всем видом давая понять, что отпущенное время истекает.

– Да, еще. – Голос Мелии окреп, наполненный силой убеждения. – Ты будешь замечательным политиком, и я сделаю все, что нужно делать жене в этой ситуации, чтобы тебя избрали в городской совет. Ничего, я выдержу. Со временем перестану нервничать, оказываясь на виду у публики и прессы. Твоя мама обещала помочь. Я смогу, Эрвин, знаю, что смогу! Через три-четыре года стану вести себя перед камерой не хуже кинозвезды. Вот увидишь.

Эрвин молчал, и в наступившей тишине Мелия отчетливо слышала, с какой силой в груди у нее бьется сердце.

– Прекрасная и пламенная речь, – довольно спокойно произнес наконец молодой человек. – Но я не понимаю, что это может изменить.

Мелия медленно осела на стул. Все кончено. Она его потеряла. Это читалось в бесстрастном взгляде, каким он смотрел на нее. Взгляде на человека, некогда близкого, но больше уже не волнующего.

– А… да-да. – Она была настолько парализована этим явным безразличием, что не сразу могла подняться на ноги. – Прости, что… побеспокоила.

Остатков растоптанной гордости хватило, чтобы ноги, заплетаясь, донесли Мелию до двери.

– Ничего страшного, – бесцветным голосом произнес он.

Почему-то именно в этот момент что-то щелкнуло в сознании Мелии. Волна облегчения окатила как теплый душ после промозглого дня. Эрвин ее любит. Он не может перестать любить. Девушка уверенно обернулась и смело взглянула.

Мужчина что-то писал, низко наклонив голову.

– Эрвин, – прошептала она. – Ты же любишь меня. – Рука слегка дрогнула. – Этот номер у тебя не пройдет, – сказала она, делая к нему шаг.

– Не понял, – с тяжелым вздохом проговорил он, поднимая глаза.

– Вот этот трюк с безразличием. Ты зря стараешься. Ведь я все знаю. Ты бы не сидел часами у больничной койки, если бы не любил меня. Ты бы не посылал моим родителям деньги, если бы я ничего для тебя не значила.

– Я и не говорю, что ничего не значишь. Но, помнишь, ты мне однажды сказала: иногда любовь – это еще не все.

– Я была не права, прости, – опустила глаза Мелия. – А теперь слушай. Наши матери только и ждут, чтобы начать свадебные приготовления. Так что я им скажу?

– Скажи что хочешь.

На секунду она зажмурилась, чтобы не вспылить при виде этого глупого мальчишки.

– Ты испытываешь мое терпение, Эрвин, но посмотрим, кто кого переупрямит. – Она медленно двинулась в обход стола. Развернувшись на стуле и прищурившись, молодой человек внимательно следил за каждым ее движением.

Мелия провела рукой по его волосам, прижала его голову и тихо присела к нему на колени. Ее нежные губы скользнули по твердо очерченному рту. Его удивление, отчужденность, отторжение – все исчезло, едва лишь она прижалась к его губам.

Как сладок поцелуй! Как давно Мелия не ощущала этого тепла! Застонав от наслаждения, Эрвин прильнул к Мелии; его израненная, измученная душа возрождалась от ее поцелуя, как от волшебного источника жизни. Он прижимал ее все сильнее, зарываясь лицом, и знакомое, пугающее по силе и властности желание начало нарастать внутри нее.

Сердце мужчины стучало так же сильно, как ее собственное, дыхание стало прерывистым. Мелия нежно ласкала возлюбленного.

– Я люблю тебя, Эрвин Хилмэн.

– Это что, лишь благодарность? За деньги, которые я послал?

– Я люблю… – Слова замерли у Мелии на устах.

– Выйдешь за меня?

– Да, да! – счастливо выдохнула Мелия, с трудом оторвавшись. – И поскорее! Эрвин, пусть у нас будет самая короткая помолвка в мире.

– Только с одним условием. Никогда больше не упоминай про эти деньги.

И он подкрепил свое требование таким поцелуем, что Мелия уже перестала не то что возражать, но и соображать что-либо. Когда через некоторое время девушка очнулась, тяжело дыша, она переспросила неожиданно охрипшим голосом:

– Твое условие?

– Ты согласна или нет?

И вновь заглушил возможные возражения поцелуем. Мелия просто растворялась, таяла в объятиях, и после этого смогла лишь расслаблено кивнуть.

Она уже была согласна на все.

Эрвин перевел дыхание.

– Это будет наша свадьба. А вовсе не их, поняла?

Несколько минут оба молчали, наслаждаясь близостью.

– А ведь мама права, – лукаво улыбнулась Мелия. – Что любовь доказывают не словом, а делом.

– А я и не верил, что ты можешь вот так опять уйти от меня, – признался Эрвин. – Во всяком случае, далеко… Я бы вернул тебя. Но рад, что ты настояла на своем.

– И как я могла столько времени быть такой дурой? – Она нежно щекотала кончиком языка его шею.

– Тебе придется искупать свою вину лет пятьдесят-шестьдесят, – голосом прокурора провозгласил мужчина. – При хорошем поведении возможна амнистия.

К счастливому выражению на лице девушки прибавилась широкая, блаженная улыбка. Мелия подняла голову, глаза их встретились, и она нежно прижалась губами к его губам. Поцелуй, который она подарила возлюбленному на сей раз, получился медленным, проникновенным и вобрал в себя, казалось, всю чувственность мира.

– За что мы целовались сейчас? – спросил он.

– Мы скрепили нашу сделку. Отныне и впредь мы принадлежим друг другу, Эрвин Хилмэн. Ничто больше не разлучит нас.

– Ничто и никогда!

Дверь отворилась, и в комнату заглянула миссис Паунд.

– Я просто хотела удостовериться, что все в порядке, – сказала пожилая женщина, довольно улыбаясь. – Слава Богу. Я очень рада за вас.

– И я тоже, – ответила Мелия.

Эрвин снова притянул ее, и Мелия лишь успела услышать, как где-то там, далеко, закрылась дверь кабинета.

 

Эпилог

– Тедди, милый, смотри не разбуди Патрицию, – предостерегла Николь своего четырехлетнего сынишку.

Мелия счастливо рассмеялась, видя, как очаровательный мальчик наклонился над кроваткой ее новорожденной дочери и целует малышку в лобик.

– Смотри-ка, эти двоюродные уже целуются!

Мелия сидела во внутреннем дворике своего дома, полного зелени, под тенью большого зонта. Молодая мать наслаждалась покоем и счастьем, казалось, разлитым вокруг нее.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Николь, поднося охлажденный чай в высоком бокале.

– Лучше всех в мире.

– А как счастлив Эрвин! Он просто в восторге от Патриции, не правда ли?

– О да. Он ведет себя точь-в-точь как Джордж, когда у вас родилась Айрис. Глядя на этих братьев, можно подумать, что мы с тобой – единственные в мире женщины, когда-либо рожавшие детей.

Николь рассмеялась.

– А еще дедушки и бабушки…

– А я, кажется, скоро привыкну и буду воспринимать такое внимание как должное, – заявила Мелия.

Подруга удивленно вскинула брови.

– Вот как, нашей робкой девочке нравится быть в центре внимания?

– Ну ладно тебе, ладно, – стала защищаться Мелия. – Конечно, я растерялась, когда мэр пришел ко мне в клинику. Но уже цветы от всех этих групп заинтересованных лиц я принимала с удовольствием… Ну, тех, которые думают, что таким способом сумеют повлиять на Эрвина. Они просто не знают моего мужа.

Николь довольно вытянулась в своем шезлонге.

– Поразительно, но ты хорошо справляешься со своей ролью. Эрвин постоянно говорит нам с Джорджем, что только благодаря тебе он победил на выборах.

– Ну уж, конечно!

– Да, а как же! Ты что, забыла, как поднялась к микрофону во время встречи с избирателями, чтобы произнести свою знаменитую фразу. А?

Мелия улыбнулась, вспомнив тот день.

Тогда она очень волновалась. Мелия уже ждала ребенка, и группе поддержки пришлось немало потрудиться над ее имиджем. Соответственно одетая, с хорошо наложенным макияжем, с волосами, умело уложенными в прическу, Мелия чувствовала, что у нее распухает голова от советов Дороти Хилмэн. Сидя на почетном месте, она с тревогой следила за тем, как оппонент Эрвина упрекал мужа в том, что высокое социальное происхождение не позволит ему понять нужды городских бедняков. Тогда, чувствуя, что настроение собравшихся склоняется не в пользу Эрвина, забыв все наставления Дороти о пристойном поведении жены политика и сдержанности, Мелия решительно вышла на сцену и громко заявила:

– Вы все прекрасно знаете, из какой я семьи. И если кто-то не верит, что мой муж, работая в городском совете, не будет жалеть своих сил и знаний, чтобы сделать жизнь простых людей лучше, – спросите об этом у моих родных!

Люди зааплодировали молодой раскрасневшейся женщине, готовящейся стать матерью, и так горячо защищающей своего мужа. Эрвин тоже достойно ответил на брошенное обвинение, но именно пламенная речь Мелии завоевала сердца избирателей. На митинге присутствовала пресса, и ее выступление транслировалось сразу по трем каналам телевидения, заняло первые полосы газет. С этого момента популярность Эрвина начала стремительно расти.

Патриция загукала в кроватке, замахала ручками и ножками. Мелия взяла малышку на руки.

Из глубины дома раздались оживленные голоса мужчин. Это вернулись из гольф-клуба Джордж и Эрвин.

– Быстро же вы, однако, – заметила Николь, когда братья вышли к ним во дворик. Джордж налил всем холодного чая.

Эрвин подсел к жене с дочерью.

– Сколько времени прошло с тех пор, дорогая, когда я в последний раз говорил, что люблю тебя больше всего на свете?

Мелия взглянула на часы.

– Часа четыре, милый.

– О, уже целая вечность. – Эрвин поцеловал жену. – Я люблю тебя.

– Взгляни-ка на эту пару, – обратился Джордж к супруге. – Как ты думаешь, сколько может длиться медовый месяц?

– У Эрвина с Мелией – всю жизнь! – отозвалась Николь.

Склонившийся Эрвин и Мелия с малышкой на руках составляли прелестное трио, и, казалось, счастье их будет вечным.