Всегда хорошо иметь друзей. Но как показывает напряженный сюжет этой истории, если вы презираемый пария, от которого все шарахаются, наличие друга иной раз определяет разницу между жизнью и смертью. Особенно если друг — дракон!

Мэри Розенблюм — один из самых плодотворно работающих авторов из числа появившихся в девяностые годы. Она продала свой первый рассказ в 1990 году в журнал «Asimov's Science Fiction», чтобы со временем превратиться в одного из основных и наиболее часто печатающихся в этом журнале авторов, опубликовавшего здесь более тридцати работ. Она также печаталась в журналах «Magazine of Fantasy & Science Fiction», «Science Fiction Age», «Pulp-house», «New Legends» и многих других изданиях.

Перу писательницы принадлежат несколько наиболее красочных, захватывающих и эмоционально насыщенных произведений девяностых годов, таких как «The Stone Garden», «Synthesis», «Flight», «California Dreamer» и множество других, снискавших ей любовь множества преданных поклонников. Ее новелла «Gas Fish» выиграла приз читательских симпатий журнала «Asimov's Science Fiction» за 1997 год и стала финалистом премии «Хьюго» в том же году. Ее первая повесть, «The Drylands», появившаяся в 1993 году и получившая очень положительные отзывы критиков, завоевала престижную премию Комптона Крука за лучшую дебютную повесть этого года. В ней писательница рисует масштабную картину общественных потрясений, спровоцированных катастрофическим изменением климата. Другие ее произведения, действие которых происходит в посткатастрофическом мире, рисуют американский Запад практически обезлюдевшим из-за чудовищной засухи — к сожалению, весьма злободневный ныне сюжет. Под псевдонимом Мэри Фримен ею также создана трилогия мистических произведений.

Мэри Розенблюм — выпускница курсов писательского мастерства «Кларион-Уэст». В настоящее время живет в Портленде, штат Орегон.

* * *

Стоя на корме узкой лодочки при свете мутно-желтого лика Старухи, Талья ахнула — ее неожиданно обдало солеными брызгами.

— Красуля, ну зачем же ты так!

Маленькая драконица прибоя бросила буксирный конец, до половины высунулась из воды и пронзительно застрекотала, вскинув узкую мордочку и щеря острые иголки зубов. Ее приятель повел сине-зелеными глазами, подмигнул и облил подругу водой. Та возмущенно кинулась на него — и секунду спустя два дракона уже неслись под звездами прочь по макушкам волн, сбивая с них пенные гребни своими крыльями-плавниками. Еще немного — и они скрылись из глаз.

— Приехали! — Кир поднялся на ноги, легко балансируя в лодке, переваливавшей через очередной гребень. — И что нам теперь, обратно всю дорогу грести? Так нам утреннего рынка точно не видать.

— Может, они еще вернутся. — Талья покачала головой, сматывая буксирные концы, брошенные драконами. — Не знаю даже, что на нее нашло. Морские драконы, они… ну… в общем, очень легко отвлекаются.

— Мне-то почем было знать? — хмыкнул Кир. — Это ты одна умеешь с ними разговаривать… или как это должно называться. Ладно, в любом случае нам пора назад. — Он посмотрел на север. — Я вообще-то сбежал без спросу, и, если к рассвету не вернусь и мой старик это заметит, мне не поздоровится. Он пообещал меня пришибить, если я еще раз сбегу на ночную рыбалку.

На самом деле папаша Кира имел в виду не просто «еще раз», а «еще раз вместе с Тальей». Он не одобрял дружбу сына с золотоглазой девкой, якобы приносившей несчастье. В особенности после того, как кто-то увидел драконов прибоя, тащивших ее каноэ, и рассказал всем. Люди еще терпели паучьих драконов, но в основном потому, что большие злобные пауки, жившие на деревьях в роще, были куда хуже злосчастья, сопутствовавшего драконам.

— Извини, — вздохнула Талья и стала разматывать рыболовную леску. — Почему бы нам и не порыбачить, пока будем грести? Может, клюнет рыба-драгоценность. Они поднимаются на поверхность, когда в небе Старуха. А если мы сможем заставить ее тянуть в нужном направлении, она нас еще и подтащит…

Рассуждая таким образом, Талья насаживала на крючки древесного краба и бросала их за борт. Потом нагнулась, вглядываясь в воду за кормой. Золото, обрамлявшее чешуи рыбы-драгоценности, могло растопить сердце даже папаши Кира. Потом луч Старухи высветил поверхность моря на расстоянии в несколько корпусов лодки.

— Кир, смотри, там вроде что-то на поверхности плавает!

И она схватила весло.

— Где? — Кир завертел головой. — Ничего не вижу!

— Такой ворох пузырьков.

Талья уже подводила лодочку к плавающему предмету. Он был высотой примерно в половину ее роста и в самом деле напоминал клубок пены, которую штормовые ветры сбивают на гребнях волн. Только здесь каждый хрустальный пузырь переливался сам по себе, рождая в желтоватом свете Старухи маленькую дрожащую радугу.

— Да он плотный! — Она осторожно потрогала странную пену.

Ее рука медленно погрузилась в густую массу, после чего натолкнулась на что-то теплое и гладкое.

— Эй, поосторожнее! — Кир резким ударом весла отогнал лодочку прочь. — Мало ли что там внутри!

— Прекрати. — Талья держала крепко, и плавучая масса переместилась следом за каноэ. — Ты посмотри только! — Она вытащила один из теплых предметов из переливчатой пены и стала рассматривать. — Явно чье-то яйцо. Их там несколько.

Яйцо было довольно большое — пальцами не обхватить. Скорлупа выглядела такой же радужной, как и покрывающие ее пузырьки. На ощупь она казалась мягкой и твердой одновременно. И еще яйцо еле заметно пульсировало в руке.

— Вроде крупноваты для птичьих. — Кир наклонил голову, сузив небесного цвета глаза. — Ладно, давай хоть их на рынок свезем. Если они не протухли, конечно. — И он протянул руку. — Давай разобьем и посмотрим!

— Нет, ни за что!

Талья отдернула яйцо прочь, но движение оказалось недостаточно осторожным. Скорлупа разбилась, вернее сказать, лопнула. Бледные края завернулись в стороны — и наружу проклюнулась длинная, узкая головка дракона. Она была тускло-серой, как море в шторм.

— Так это яйца драконов прибоя, — разочарованно протянул Кир. — Люди вечно гадают, где они яйца откладывают. А мы теперь знаем!

— Ну да. — Талья сложила ладони, поддерживая дракончика, который деловито выцарапывался из скорлупы. — Правда, этот малыш странновато выглядит для дракона прибоя, а если они вправду так кладут свои яйца, почему мы их по всему берегу не находим? Ой! Кусается!..

И она отдернула руку, едва не уронив дракончика на дно лодки.

— Да выкинь ты его за борт, — посоветовал Кир, перебираясь обратно на нос.

Дракончик бился и барахтался у Тальи в руках. По левому запястью текла кровь, там виднелись отметины, оставленные двойным рядом зубов.

— Ну и зубки, — сказала она. — Нет, Кир, я его не выброшу. Он, может, решил, что я съесть его собираюсь, и я могу это понять… Эй, малыш, успокойся! Я не питаюсь драконами, — произнесла она ласково. И кивнула в сторону пенного кома. — Смотри, они все вылупляются!

Из радужных пузырей под бледный свет Старухи и в самом деле высовывались все новые крохотные головки.

— Кетрелы!

Голос Кира заставил Талью отвлечься от новорожденных дракончиков. И правда, высоко наверху уже ходили кругами темные силуэты. Широкие крылья перекрывали свет звезд.

— Слетелись к гнезду, — сказала Талья. — Они их сожрут!

— Лучше их, чем нас. Талья, греби!

И Кир всадил в воду весло, увлекая каноэ прочь от пузырчатого гнезда.

Он был прав. Талья тоже подхватила весло. Дракончик перестал с ней воевать и вместо этого крепко обвил ее руку.

— Держись, маленький! — Талья с силой ударила веслом. — Я тебя им не отдам!

На самом деле им всем очень повезет, если птицы их не разорвут. Многие жители рощ простились с жизнью, застигнутые голодной стаей в ночи посреди океана. На лик Старухи весьма кстати наползло облачко, погрузив их в спасительную темноту. У Тальи непроизвольно подергивалась кожа на спине, она ждала, что в нее вот-вот вопьются бритвенно острые когти. Кир молча гнал каноэ вперед…

Им повезло, громадные птицы не обратили на лодку с людьми никакого внимания. Они потрошили гнездо, и крик там стоял такой, что Талья то и дело вздрагивала. Хлопанье крыльев, визг, вопли… Когда Старуха выглянула из-за облака, Талья рискнула оглянуться через плечо. Казалось, мутноватый свет сфокусировался на несчастном гнезде. Стая рвала его когтями, клювастые головы на длинных шеях вонзались в месиво пузырей. Когда они выныривали наружу, в клювах извивались дракончики. Слезы обожгли Талье глаза. Она продолжала яростно грести. У малышей не было ни малейшей надежды уцелеть. Каноэ мчалось сквозь тьму, и звуки пиршества за спиной постепенно отдалялись. Когда впереди показался большой плавучий остров, юноша и девушка подогнали каноэ к его берегу и вскоре, найдя пещеру в массе переплетенных корней, загнали лодку в это естественное укрытие.

— Будем надеяться, здесь они нас не заметят, — сказал Кир.

— Красуля! — Талья опустила весло. Голубая драконица вырвалась из воды и с возбужденным писком заметалась вдоль края водорослей. В следующий момент к ней присоединился зеленый самец. — Буксирный конец, Кир! Кидай им скорее! Ловите, вы двое! Вперед! Быстро, быстро, быстро!..

Талья никогда не знала в точности, многое ли из человеческой речи понимали драконы прибоя, но в этот раз напряженность момента им совершенно точно передалась. Они разом всунули узкие головы в ошейники, которые она сплела для них из травяных жил, и так заработали крыльями-плавниками, что Талью и Кира мгновенно вымочило брызгами.

— Надо будет воду вычерпывать, — прокричал Кир. Каноэ так и летело вперед, вода пенными крыльями распадалась у его носа. — Вот это я понимаю поездочка!

— Они тоже кетрелов боятся, — сказала Талья и оглянулась.

Гнезда больше не было видно в темноте. Она содрогнулась.

Кетрелы обычно держались карков и пировали, когда люди с материка выбрасывали за борт изможденных рабов. Поговаривали, будто они даже приводили мародеров к поселениям людей рощ.

Что-то защекотало ее запястье. Она опустила глаза.

Дракончик вылизывал место покуса, убирая с ее кожи самомалейшие следы крови.

— Спасибо, малыш!

Талья подставила руку, и дракончик перебрался ей на ладонь, придерживаясь хвостом. Оказывается, это была самочка, длинная, очень изящная, с перепончатыми лапками, серебристо-синими плавниками, туго сложенными у боков, и мускулистым хвостом.

«Прямо как у морских драконов», — подумала Талья.

Их плавники разворачивались и твердели в воде.

— Может, ты у нас все-таки дракон прибоя? — пробормотала она.

Ощущение отрицательного ответа было столь явственным, как будто ей шепнули на ухо: «Нет».

— Так это ты мне ответила?

Она нагнулась к маленькой драконице, и та, подняв мордочку, посмотрела ей прямо в глаза. В серебряном взгляде светился разум, которого Талья никогда не видела в глазах морских драконов и их паучьих собратьев.

— Что же ты у нас такое? — вполголоса спросила она. — Посмотри, Кир! — И она показала ему недавно укушенную руку. — Видишь, что она сделала?

— Опять тебя цапнула? — В глазах Кира еще металась тень страха. — Сказал же, выкинь птицам, поделом будет.

— Нет! Наоборот, покус совсем зажил! Видишь?

— Странно. — Он осмотрел ее руку, на которой лишь бледные пятнышки отмечали места, где кожу пропороли острые зубы. — Я и не знал, что драконы прибоя это умеют!

— Не думаю, чтобы они умели. А еще я не думаю, что это дракон прибоя.

— А кто же еще? Впрочем, без разницы. От драконов все равно никому никакой пользы, кроме тебя! — Кир посмотрел вперед, где Красуля с приятелем резво рассекали волну. — Вот бы они и мою лодку взялись таскать.

Талья пожала плечами.

— Достаточно просто попросить их, — сказала она.

— Так они меня и послушались!

— Значит, недостаточно вежливо просишь.

Талья смотрела вперед. Небо на востоке понемногу начинало светлеть, и она уже могла различить макушки деревенской рощи — плотную мешанину зеленых ветвей, опиравшихся на несколько могучих стволов, которые держались корнями непосредственно за океанское дно. Чешуйчатая рыбья кожа, которой были покрыты жилые купола, уже мерцала золотом: ее касался первый свет утра.

— Надеюсь, — сказала она, — тебе все-таки не влетит.

— Уже поздно скрываться, — вздохнул Кир. — Папаня всегда с зарей просыпается.

— А если сегодня он не пойдет проверять, в постели ли ты? — проговорила Талья с надеждой.

Уже вблизи рощи им на крючок попался мордастик. Эти рыбы питались всякой падалью, а потому и водились вблизи обитаемых рощ, подчищая помои и мусор, который жители бросали в воду. Этот мордастик был невелик, и, как только Талья сняла его с крючка, маленькая драконица с жадностью набросилась на трепещущую добычу. Зубы-иголки так и рвали белую рыбью плоть.

— Эй! — нахмурился Кир. — Рыба вообще-то наша!

— Твоя мама вряд ли станет есть мордастика, — сказала Талья. — А этой малышке надо чем-то питаться… Ух ты, вот это аппетит!

Маленькая драконица действительно в считаные минуты превратила мордастика в скелет. Ее брюшко смешно раздулось, из него раздавалось негромкое бурчание. Драконица уютно устроилась на коленях у Тальи и обвила хвост вокруг ее пояса.

— Она же растет, — сказала девушка, бережно поглаживая гладкий, шелковистый бочок. — Смотри, она уже сейчас заметно больше, чем когда только что вылупилась.

— Вот счастье-то. — Кир надел на крючок новый кусок наживки и выпустил леску за борт. — Только этого нам и недоставало. Не просто драконье злосчастье в деревню, а еще и большое. Таль, у тебя и так полно неприятностей. Оно тебе надо?

— Ну, она, может, отправится своим путем, когда выучится летать, или плавать, или что там свойственно ее породе…

«А зачем бы мне отправляться куда-то?» Талья аж заморгала, такой четкой и ясной была эта мгновенная связь.

«Это ты заговорила со мной?»

Кончиком пальца она осторожно погладила паутинно-тонкие складки перепонок на свернутых крыльях.

— Думается, тут у нас пловчиха, — сказала она. «Ну конечно, я плавала! Кстати, меня зовут Кзин!»

— Она? — Кир смотрел подозрительно. — С чего ты взяла, что это «она»?

— Она сама мне сказала.

— Да откуда ей знать наш язык? — не поверил Кир. — Хватит уже меня дурачить!

Кзин обратила в его сторону большой серебристый глаз. «Если твой дружок говорит обо мне, скажи ему, что это ты владеешь нашей речью. Немногим твоим соплеменникам это дано».

— Откуда ты что-то знаешь о нашем племени? — Талья приподняла драконицу, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. — Ты же только что вылупилась!

— Эй, что вообще происходит? — прищурился Кир. — Не притворяйся, будто в самом деле беседуешь с этим созданием!

— Ну… оно так и есть, — ответила Талья. — Она говорит, ее зовут Кзин.

— Честно, иногда я просто не знаю, верить тебе или нет! — сказал Кир, помолчав.

Талья скорчила ему рожу, хотя Кир, по сути, был прав. Потом она запрокинула голову, глядя на возносившиеся высоко вверх деревья обитаемой рощи. На девушку и так уже косились из-за ее необычных глаз, хотя, по сути, кому какое дело, что драконы прибоя ловили для нее рыбу. Добавить к этой картине нового и непонятного дракона — и хорошо, если жители деревни вовсе не выгонят Талью из своей рощи.

— Клюет! — воскликнул Кир, подхватывая натянувшуюся лесу. — Только чтобы в этот раз до нее не добрался этот твой дракон!

«Да не хочу я ни до чего „добираться“, — зевнула Кзин, демонстрируя двойной ряд блестящих зубов и ярко-красный язык. — Полна под завязку!»

На крючке билась крупная, жирная нерка. Талья сразу сказала, чтобы Кир отнес ее домой, матери. Она ей точно обрадуется и, может быть, заступится за Кира перед отцом. Отец Кира был процветающим кузнецом, он выделывал морское золото и крепко верил в удачу. Равно как и в неудачу.

Талья, поблагодарив, отослала драконов прочь — они уже входили в тень рощи, где между мощными стволами еще господствовала ночь. Здесь Талья подняла противовес каноэ, чтобы он не мешал маневрировать в узких местах, и умело провела лодочку среди множества лодок, привязанных у небольших причалов, чтобы наконец остановиться у пристани подле ствола, поддерживавшего дом семьи Кира.

Он помахал ей рукой и быстро полез вверх по сетчатой лестнице, закинув за спину нерку. Вода с мокрой добычи стекала по его спине. Талье почудилось откуда-то сверху хриплое карканье, похожее на крик кетрела. Однако переплетенные ветви надежно прятали небо, и хищник никак не мог рассмотреть маленькую драконицу здесь, далеко внизу.

Стояло время отлива, и Талья быстро наполнила небольшую сетку съедобными моллюсками в пурпурных раковинах — те как раз покинули воду, чтобы в потемках полакомиться древесным мхом на стволах.

На всякий случай Талья спрятала Кзин у себя на животе под рубашкой, подальше от лишних глаз. Привязала каноэ и быстро вскарабкалась на первый уровень, где от ствола во все стороны отходили нижние сучья. Переплетаясь с сучьями соседних деревьев, они образовывали прочный, пружинящий пол. В каждой роще было несколько таких уровней. Здешняя насчитывала несколько веков возраста, и уровней в ней было целых четыре. На самом нижнем, куда не достигали штормовые ветра, но могли захлестнуть нагонные волны, происходила торговля. Процветающие ремесленники вроде семьи Кира и самые успешные рыбаки обитали на втором уровне — самом безопасном.

Талья с матерью жила на самой верхотуре. То есть раньше жила, пока той осенью не нагрянули мародеры. С тех пор домом ей служило каноэ. Либо заросли папоротников на стволах, которые она делила с паучьими драконами. Еще одним вариантом был купол странствующего целителя, когда тот заглядывал в рощу.

Кзин сонно ворочалась на теле, щекоча Талье коготками кожу. Девушка гладила маленькую драконицу, пока та окончательно не успокоилась, и шагнула с лестницы на древесный сук. На этом уровне ветви соединялись дорожками, сплетенными из высушенных водорослей — морских лент. Переходя с одной на другую, Талья вскоре добралась до главного рынка, теснившегося между двух громадных стволов. Сейчас, утром, было лучшее время для торга, и жизнь у лотков кипела вовсю. Здесь можно было купить все, что угодно, — от свежего улова до изделий ремесленников вроде блюд, наконечников для копий и стрел и украшений из рыбьего золота, которые делал Киров отец.

В прохладном воздухе носились ароматы, от них у Тальи заурчало в животе, и она остановилась у одного из своих любимых лотков.

— Меняю сладких моллюсков на рыбку и кружку чая, — сказала она и продемонстрировала свою сетку старухе, возившейся у жаровни.

— А они у тебя свежие? — Старуха заглянула в сетку, вытащила одну из раковин, понюхала, попробовала на вкус. — Ну, не плохо. — И она улыбнулась Талье, отчего продубленное непогодами лицо собралось сотнями морщинок. — Одна рыбка!

И она сняла с огня самую маленькую рыбешку, надетую на прутик.

— Я их только что собрала, — сказала Талья. — Ты их точно продашь все до одной! — И она покачала головой, указывая на другую рыбку, побольше. — Мне вон ту. И еще чай!

— Никакого чая, — замотала головой старуха.

— Ладно, пойду продам их Далид.

И Талья выдернула у нее мешок.

— Ну шут с тобой. Дам чаю. — Лоточница снова завладела мешком и поскорей спрятала. — Вот тебе чай.

Наполнив небольшую ракушку-чашку золотым чаем, она протянула ее Талье вместе с жареной рыбкой.

— Эй, с чего ты взяла, что тебе позволено красть тут еду? Я к тебе обращаюсь, несчастье золотоглазое!

Издевательский голос заставил Талью замереть. Потом она нарочито не торопясь откусила сочный кусок, разжевала и проглотила.

— Что, Андир, — сказала она затем, — никого из малышей поблизости не видно, чтобы помыкать ими?

И она отпила чаю.

— Я не желаю тебя тут видеть, — останавливаясь напротив, проговорил Андир, голубые глаза смотрели жестко. Он был старшим сыном главы совета, и за спиной у него виднелись двое его двоюродных братьев. — Хочешь здесь что-нибудь покупать — убедись сперва, что меня поблизости нет!

— Что, тебя избрали на место отца? — осведомилась Талья. Она стояла спокойно, потягивая чай. — Должно быть, я важные новости мимо ушей пропустила.

— Должен же кто-то тебя научить почтению к вышестоящим, — хмыкнул Андир. — Ты всего лишь бродяжка, и твоя мать такой же была. Небось, тоже подумываешь, как бы продаться людям с материка? Им твои глаза точно понравятся.

Талья выплеснула чай ему в лицо. Андир громко взвыл, протирая глаза.

— Ах ты, мерзкая…

И он бросился вперед. Он был тяжеловесный, точно рыба-кит. И такой же неповоротливый.

Талья отшагнула в сторону, и он схватил пустоту. Его кузены держались в сторонке и заранее посмеивались, предвкушая, как Андир задаст ей взбучку. Она увернулась и во второй раз, но один из его братьев пихнул ее в спину, и пальцы Андира сгребли ее рубашку. Кзин завозилась, стараясь освободиться.

Неожиданный порыв ветра пронесся по рынку, завертев палые листья и ошметки древесного мха.

Андир отвлекся, решив посмотреть, что происходит, и Талья, вырвавшись, огрела его недоеденной рыбой прямо по роже. Жирные крошки разлетелись по его рубашке из дорогого тонкого полотна, он зарычал и бросился на нее, вложив в бросок целиком вес своего тела. Талья, не двигаясь, стояла на самом краю плетеной дорожки. Двоюродные закричали, предупреждая его, но ярость ослепила Андира. К тому же он был совершенно уверен, что сейчас поймает дерзкую девку.

Но в самый последний миг Талья отпрыгнула в сторону. Нырнув ногами вперед в отверстие между ветвями, она повисла на руках, раскачалась и снова запрыгнула на дорожку — все это одним быстрым гибким движением. Где-то у нее за спиной пронзительно завизжал Андир. Его нога провалилась между сучьями, он упал и сломал лодыжку. Было слышно, как хрустнула кость.

— Я тебя убью за это, злосчастье ходячее! — орал Андир. — Держите ее!

Люди начали собираться к месту происшествия, но Талья не стала ждать, надумает ли кто вмешиваться. Легко перепрыгивая с ветки на ветку, она устремилась к другому стволу. В отличие от нее Андировы кузены боялись упасть вниз, в воду, и держались тропинки. Талья первой добралась до соседнего ствола и нырнула в густые заросли папоротников. Там прятались два паучьих дракона, она ощутила их интерес, пробираясь все выше, к обломанной ветке, которую давно превратила в свой личный насест.

— Давай прячься, несчастье! — крикнул ей вслед один из кузенов. Его лицо в сумерках казалось мутным пятном. — Надеюсь, пауки тебя слопают!

Один из паучьих драконов в это время возник у ее плеча, сделал выпад и с хрустом сгреб древесного паука размером в ладонь. Второй паук таился неподалеку, красные глаза ядовитой твари светились в потемках. Талья обломила засохший лист папоротника и смахнула паука вниз. Там кто-то закричал, послышался топот бегущих… Талья поняла, что попала если не в цель, то, по крайней мере, близко. Второй паучий дракон слопал еще одного паука, потом сунул нос под край ее рубашки.

Кзин выглянула через шейный вырез одежды и что-то прошипела. Паучий дракон на миг распластался по стволу, его серебристый язык то прятался, то высовывался наружу. Потом улегся у бедра Тальи, устроившейся на лежаке, сплетенном из папоротниковых стеблей.

«Тот тип хотел обидеть тебя, — отдался у нее в голове ворчливый голосок Кзин. — Мне бы…»

Что конкретно ей требовалось, осталось за гранью понятного.

— Да ну его, — вздохнула Талья. — Он тут, типа, крутой. Постараемся не попадаться ему на дороге, и все. А может, пора уже переселиться на плавучий островок.

В это время года редко шел дождь, так что могло получиться очень даже неплохо.

Маленькая драконица уютно свернулась у нее на шее, и Талья уже засыпала, когда тихий голос, окликнувший ее по имени, отогнал сон.

— Слэйн? — Она приподнялась на колени и высунула голову сквозь папоротники, придерживая ладонью встревожившуюся драконицу. — Это ты, Слэйн?

— Я.

На нее снизу вверх смотрел почтенный целитель.

— Спускайся, — сказал он ей. — Я знаю, ты думаешь, что паучьи драконы тебя охраняют, но, по мне, лучше бы тебе в безопасном месте нынче поспать. А, девочка?

— Когда ты вернулся? — Талья снова засунула Кзин под рубашку и стала спускаться по стволу. Паучьи драконы ловко бежали впереди, высматривая пауков. — Тебя так давно не было!

— Да, я долго странствовал, но как раз нынче утром прибыл обратно. Соскучился, знаешь ли… — Слэйн улыбался ей с высоты своего роста, его морщинистое лицо напоминало карту прожитых лет и пережитых ненастий. — Ко мне, кстати, Андира принесли. Он лодыжку сломал.

Талья приподняла подбородок.

— Я слышала, как хрустнуло, — сказала она. — Поделом ему!

— Надеюсь, — усмехнулся Слэйн. — Знаешь, я ни на миг не поверил тому, что рассказывали мальчишки. — Тут его лицо посерьезнело. — Однако другие могут поверить. Ты нажила себе могущественного врага, Талья. Андир — взрослый парень, хотя еще считается мальчишкой. А ты его у всех на глазах выставила дураком. Теперь он тебе навредит, как только сумеет. А отец прикроет его. И Андир это знает.

Талья отвела глаза.

— Да я знаю…

— Так вот пошли-ка спать ко мне в купол, — повторил Слэйн и положил руку ей на плечо. — У меня там, кстати, не водятся пауки. И вообще, полагаю, пора уже тебе сопровождать меня в путешествиях.

Сопровождать? Его? В путешествиях? Талья спускалась вниз, сама не своя от волнения. Потом ей подумалось, что предложение Слэйна означало расставание с Киром. Хмурясь, она шла за целителем по плетеным дорожкам, а он здоровался с жителями деревни, спешившими по своим утренним делам. Кое-кто из них весьма косо поглядывал на Талью, но она не обращала внимания. Только думала про себя, что история драки — в изложении Андира — действительно успела распространиться.

Целитель обитал в небольшом куполе, расположенном на втором ярусе. Они поднялись по веревочной сетке, натянутой у одного из больших стволов, и пошли по плетеной дорожке мимо плотно сдвинутых куполов — каждый окружало снабженное поручнями крылечко. На подходах к своему куполу — его легко было отличить по укрытой от непогоды площадке для ожидающих посетителей — целитель помедлил. Сквозь неплотно задернутую дверную занавеску проникал свет.

— Я не зажигал огня, когда уходил, — проговорил он. — Подожди здесь, хорошо?

И он осторожно потянулся к занавеске, но прежде, чем успел к ней прикоснуться, ее отбросили изнутри.

— Ты ее нашел! Она в порядке? — И выскочивший Кир крепко обнял Талью. — Как же я за тебя волновался.

— Да что мне будет! — Она ответила объятием на объятие. — Смотри, неприятностей себе заработаешь.

— Ну да. — Он широко улыбнулся. — Заработаю, а как же.

И повел всех внутрь, словно это был его собственный купол.

Улыбаясь и качая головой, Слэйн растеплил масляную печку и поставил греться воду для чая. Свет масляной лампы бросал тени на его лицо и освещал пучки сушеных морских трав, рыбешек и растений материка, подвешенных к потолку. На полках теснились кувшинчики с целебными вытяжками и мазями. Их не было лишь на маленьком столике и узкой постели Слэйна.

— Ты в самом деле Андиру ногу сломала? — Кир устроился на краешке стола, его светлые глаза так и мерцали. — Эх, жаль, меня там не было! Вот уж напросился так напросился!

— Он сам упал и ногу подвернул, — без улыбки ответила Талья.

Маленькая драконица возилась у нее под рубашкой, и в конце концов девушка расстегнула пояс. Кзин тут же выскочила на свободу, запрыгнула на столешницу и встала столбиком. Серебряные глаза ярко блестели в ламповом свете.

— А она правда заметно больше стала. — У Кира так и округлились глаза. — Вот это я понимаю, рост!

Слэйн опустил кувшин с водой, который держал.

— Это еще что такое? И откуда оно?

Драконица наклонила головку. Талья подавила улыбку.

— Это не оно, а она. И она называет себя — Кзин!

Седые брови Слэйна поползли вверх, спрятавшись под волосами.

— Она с тобой говорит?

— Она кусается, — сказал Кир и сразу отшатнулся, потому что Кзин на него зашипела.

— Я знаю о твоей необычной связи с паучьими драконами и драконами прибоя. Да-да, я видел, как они таскали твою лодочку. — Целитель опустился на табуретку и осторожно протянул драконице ладонь. Та сперва зашипела, но потом потянулась навстречу, обнюхивая его пальцы. — Но они ведь не говорят с тобой? Или как?

— Не так, как она, — ответила Талья.

Вода для чая уже кипела вовсю, но Слэйн явно про нее позабыл. Поднявшись, Талья зачерпнула ложечкой сушеных цветов, бросила их в чайник и залила кипятком. Драконица прижималась к ее плечу, нюхая поднимавшийся пар.

— Кир думал, это детеныш дракона прибоя, — сказала Талья и сморщилась, отмахиваясь от возмущенной Кзин. — Ладно, ладно, это же не я тебя так обозвала!

— Да, это точно не дракон прибоя, — рассеянно проговорил Слэйн. — По крайней мере, я так не думаю. И она тоже явно так не думает.

Он вновь протянул руку, и Кзин, чуть поколебавшись, ступила ему на ладонь и прошлась по руке до самого плеча. Сунула мордочку ему в волосы, обследовала ухо…

— Талья, — сказал целитель. — Известно ли тебе, почему жителям рощи кажется, будто твои глаза приносят беду?

Талья поставила перед ним дымящуюся кружку, но взгляда не подняла.

— Это оттого, что они думают… будто моя мать… спала с карком… ну, с человеком с материка, — хриплым шепотом выговорила она.

Кир отвернулся, чтобы она не увидела жалости у него на лице.

— И Андир тоже так говорит?

Слэйн произнес это так резко, что она вскинула глаза.

— А у кого еще бывают такие золотые глаза? Только у карков!

— Все было так давно, что мы успели позабыть. — Он вздохнул. — А не стоило бы… — Драконица запустила ему в волосы коготок, добравшись до кожи, и Слэйн вздрогнул. — Эй, малышка, больно же! — И вновь повернулся к Талье. — Тебе известна история морских драконов?

Она пожала плечами.

— Конечно. Они своей магией защищали людей рощ и удерживали карков на материке. Но потом однажды их позвала Старуха, и они улетели, чтобы жить на Луне. Это же детская сказка, Слэйн!

— Сказки часто основаны на реальности, — ответил он, с улыбкой наблюдая, как маленькая драконица, хлопая неразвитыми крылышками, спрыгивает с его плеча и шлепается на столешницу. Там она осторожно пробралась между чайником и кружками, царапая по дереву коготками, потом снова забралась Талье на плечо и обвила длинный гребнистый хвост вокруг ее шеи.

Слэйн подул в свою кружку.

— Морские драконы защищали жителей рощ, потому что у них была связь с некоторыми из них, с теми, кто мог разговаривать с ними. В те времена магией не только карки владели. Если человек, умевший разговаривать с драконом, умирал, тот больше не защищал его рощу. Драконья преданность, видите ли, имеет свои границы.

Кир фыркнул. Драконица показала ему язык.

— А я даже не знала, что им свойственна преданность, — сказала Талья. Ей сразу вспомнилось множество случаев, когда она бывала вынуждена грести всю дорогу обратно, потому что «ее» драконы на что-то отвлекались и удирали прочь, бросая ее. — Ну, то есть где-то как-то… но не особенно, так, что ли?

«А вот и нет! Мы очень верные! — Маленькая драконица ткнулась мордочкой ей в ухо. — И твои глаза мне очень-очень нравятся».

— Ой! Ага… ну да… в общем, спасибо, — отозвалась Талья и сама почувствовала, как покраснела: Слэйн и Кир смотрели на нее во все глаза.

— Полагаю, она согласна со мной, — отхлебнув чаю, задумчиво проговорил Слэйн. — Карки смекнули: для того чтобы извести драконов, следовало перебить тех людей, кто был с ними связан. Так они и поступили. — Он поставил кружку. — Карки стали засылать убийц, чтобы те отыскивали и уничтожали всех, кто по крови был связан с драконами. А когда дракон уходил, они налетали на поселение в роще и вырезали всех до последнего человека. Просто для того, чтобы наверняка пресечь такую наследственность. Видишь ли, Талья, способность говорить с драконами — она наследуется, ей не научишься. И у большинства тех, кто мог общаться с драконами, были золотые глаза.

Вот тебе и золотой зрак, он же дурной! Талья смотрела на целителя, не отводя глаз. Драконица у нее на плече шипела, вытягивала шейку, ее серебряные глаза метали гневные молнии, маленькие крылья вздрагивали, силясь раскрыться.

По куполу даже пронесся несильный порыв ветра, от которого посыпались на пол свитки, сделанные из широколиственных водорослей.

Целитель кивнул.

— Теперь ты понимаешь, что карки предоставили нам делать всю работу за них. — В его голосе звучала горечь. — Во многих рощах золотоглазого ребенка… предоставляют воле волн уже при самом рождении. Вот поэтому твоя мать и пришла жить в эту рощу. Это я ее сюда привел. Потому что знал: здесь, в этой роще, ее дитя будет в безопасности. О той роще, где выросла она сама, этого никак нельзя было сказать. Правда, от мародеров я ее спасти не сумел… — Он замолчал, его глаза были устремлены во тьму прошлого. — Но теперь… — И он кивнул на все еще настороженную драконицу у Тальи на плече. — Теперь тебя нашел морской дракон, Талья.

— Да не находил он ее! Это мы нашли гнездо! С кладкой яиц! — вскочил на ноги Кир. — Так он… то есть она… способна отогнать карков?

— Она говорит, что не помнит, как это делается, но она их отгонит. — Талья погладила шелковистые чешуйки малышки и ощутила невысказанный вопрос.

«Ты у нас морской дракон», — подумала она.

«Ну да, а что?» — как бы передернула плечиками Кзин.

— Налетели кетрелы и сожрали всех остальных, — объяснила Слэйну Талья. — Она оказалась единственной, кто выжил. Для начала она меня цапнула… — Талья показала ему руку. — Но потом стала лизать ее и исцелила.

«Должна же я была убедиться, что я тебя знаю, — коснулось ее разума ворчливое замечание Кзин. — А как иначе я могла убедиться, не попробовав твоей крови?»

— Убедиться? Что знаешь меня? — Талья смотрела на нее в изумлении. — Но откуда, ведь ты только что вылупилась?..

«Я тебя знаю!» — со всей определенностью ответила малышка.

— Кетрелы? — очень серьезно переспросил Слэйн. — Говоришь, кетрелы обнаружили кладку?

— Появились точно из ниоткуда, — поежился Кир. — Я уж боялся, как бы и нас до кучи не слопали.

Талья содрогнулась, а драконица испустила негромкий крик, полный пронзительного горя.

— Да, всех остальных они сразу убили…

Целитель наклонился вперед.

— Они вас видели? Они пытались на вас нападать?

Талья замотала головой.

— Нет, мы очень быстро смылись оттуда.

— Кетрелы — сообщники карков. Они все время выискивают гнезда с яйцами морских драконов и стараются перебить новорожденных, прежде чем те найдут людей для союза. Может, именно поэтому нам никогда не удается найти кладку… — Потом его лицо прояснилось. — Я-то думал, что морские драконы совсем исчезли из этого мира, но, похоже, время от времени они его еще посещают, чтобы отложить здесь яйца. Кладка, которая вам попалась, наверняка не единственная!

Талья моргнула, подумала и сказала:

— Кзин говорит, они не ушли, они просто… — Она нахмурилась. — Я не особенно понимаю, что именно она имеет в виду. Они здесь и как бы не здесь.

— Когда мы общались с морскими драконами, люди рощ были сильны. — Взгляд Слэйна был обращен куда-то вдаль. — Мы противостояли каркам на равных. Их магия могла одолеть нас, но не морских драконов, которые не допускали к рощам охотников за рабами. Но потом карки открыли, что могут убрать с дороги драконов, под корень истребив всех способных с ними общаться…

Кир снова вскочил.

— Так ведь и Талья наверняка не единственная! Должны быть и другие!

— Они есть. Не очень много, но есть. — Лицо Слэйна озарила медленная улыбка. — Собственно, Талья, я и хотел, чтобы ты кое с кем из них встретилась. Они рассеяны по некоторым рощам, где их согласны терпеть. Мы, целители, за ними приглядываем. Мы… мы надеялись, что морские драконы, быть может, однажды вернутся.

— Так оно и случилось. — Талья погладила нежные крылышки. — Если ты и вправду принадлежишь к этому племени!

«Я есть то, что я есть!» — Кзин затрепетала крыльями, и новый порыв ветра зашуршал свитками на полу.

— Эй, ты смотри не очень зли ее, Тал! — слегка занервничал Кир. — Говорят, морские драконы жутко опасны! Ну, в смысле, если уж они карков могли побить…

— Я думаю, Кир, тебе ничто не грозит. — Целитель посмеивался, но взгляд оставался озабоченным. — Тебе лучше прятать ее, Талья. Чтобы никто не знал и не видел. Если кетрелы так быстро обнаружили кладку, значит, они специально выискивали яйца. Из чего, в свою очередь, следует, что у карков могут быть повсюду подсылы, которые выведывают, не вступил ли кто из нас в союз с морским драконом. Вот почему мы, целители, прячем золотоглазых детей по маленьким рощам, подальше от больших рощ-городов. В небольших поселениях приходится опасаться мародеров, но, с другой стороны, каркам здесь труднее их отыскать.

— Если кто заметит ее и обратит внимание, я скажу, что это дракон прибоя, — пообещала Талья и тут же подпрыгнула — Кзин чувствительно цапнула ее за ухо. — Да не говорит никто, что ты дракон прибоя! Нам просто нужно, чтобы люди так думали, поняла?.. — Она потерла ухо. — Ну ты даешь!..

— Она знает, как добраться до места, где живут другие морские драконы? — Кир наклонился поближе. — Может, она могла бы привести их сюда?

«Я не помню. — Кзин ударила тонким хвостом. — Но я постараюсь».

Талья пересказала ее ответ, и Кир нахмурился.

— Не особенно понимаю… Как можно «вспомнить» что-то, чего не знаешь?

— Что ж, будем надеяться, — сказал Слэйн, но и целитель выглядел отчасти разочарованным. — Хочешь, я пошлю весточку твоему отцу, Кир? Передам, что мне нужна была твоя помощь?

— Это было бы здорово. — Он скорчил рожу, глядя, как целитель выбирает кусочек бумага и составляет записку. — А то как бы папаша шкуру с меня не спустил. Хорошо бы она вспомнила, как других морских драконов сюда позвать!

И, выскочив за дверь, мигом исчез в глубоких тенях.

— Будем надеяться, — повторил Слэйн серьезным тоном, но глаза его улыбались. — Кир — верный друг. — И повернулся к Талье. — Если наша маленькая морская драконица проголодается, у меня тут свежей рыбки припасено. А для тебя найдутся пирожки со съедобными моллюсками. Сейчас еще местечко тебе расчищу прилечь…

Кзин ничтоже сумняшеся сообщила Талье, что — да, свежей рыбке она очень даже нашла бы применение. В большом количестве!

Пирожки со сладкими моллюсками оказались свежими, пряными, ароматными. Только запустив зубы в первый из них, Талья осознала, до какой степени проголодалась. К тому времени, когда она утолила голод, целитель успел приготовить ей уютную лежанку в углу, отгороженную кипами свитков и всяких сушеных припасов. Там она и свернулась калачиком под одеялом, сплетенным из мха, вместе с Кзин, привычно устроившейся у живота. Облизала с подбородка последние крошки — и тотчас заснула.

В последующие несколько недель Талья старалась пореже показываться в деревне. В основном она проводила свои дни на травяных островах, которые длинными неровными полосами тянулись в море с подветренной стороны рощи. Уже скоро эти острова сорвутся со своих длинных корней, державших их наподобие якорей, и пустятся в странствие, увлекаемые зимними штормами, унося свои семена и животные мирки на другой конец Мирового океана. Пока, впрочем, здесь было достаточно уютно, в том числе и ночами. Кир притащил Талье маленькую масляную печь, которой его семья пользовалась только в холодный сезон, и Талья варила вкусных, сочных донных крабов на всю компанию. Кзин только рада была за ними нырять, ведь они так нравились Талье. Драконице это не составляло труда, ведь она давно переросла драконов прибоя — и продолжала быстро расти.

Крабы считались редким деликатесом. Кир таскал избытки на рынок и там продавал от своего имени. Время от времени на островах появлялся целитель. Слэйн приходил навестить Талью и, как она про себя подозревала, за ней присмотреть. Он больше не заговаривал о совместном путешествии, но оба знали, что это было лишь вопросом времени.

Талья так и не решилась рассказать Киру. Не могла подобрать слов…

Большей частью она плавала вместе с Кзин. Драконица двигалась в воде так, что рыбы по сравнению с ней выглядели медлительными и неповоротливыми. А Кир прибегал их проведать всякий раз, когда ему удавалось улизнуть из дому.

— А что ты будешь делать, когда придет осень и острова начнут отрываться? — спросил он как-то, сидя на бахромчатом берегу и подергивая в воде леску в надежде выловить что-нибудь матери на обед. — Андир все еще с палочкой ходит. Лодыжка у него срослась, но неправильно, и он во всем винит тебя.

— Он, небось, продолжал на нее опираться, пока она заживала, — ответила Талья. Она лежала рядом на животе и всячески старалась увести разговор в сторону от осени и надвигавшихся перемен. — Или опять мои глаза виноваты?

Кир скривился.

— Ну ты же знаешь Андира… А где Кзин?

— Уплыла пообедать. Она ест, точно целая дюжина рыбаков! — расхохоталась Талья. — Хорошо, что она способна сама прокормиться, не то я целыми днями только тем и занималась бы, что ловила для нее рыбу!

— Есть! Клюет! — вскинулся Кир и быстро заработал руками, выбирая лесу. — Да там что-то большое! Во мама обрадуется…

— Кир, — напряженным голосом окликнула Талья.

Из-за густых зарослей на соседних островках выдвинулся нос лодки.

Кир поднял голову — и отпустил лесу.

— Это лодка Джирата, он двоюродный брат Андира. Живо делай ноги! — Он вскочил и сжал кулаки. — Я им скажу, что ты прячешься где-то поблизости. У тебя будет время уйти подальше.

— Ага, пока они котлету из тебя делают! — Талья смотрела, как в поле зрения одно за другим появляются три каноэ с противовесами, в каждом — по два гребца. — К тому же они нас уже заметили.

Ощущая странную, очень спокойную легкость, она следила взглядом за тем, как лодки тыкались носами в их островок и шестерка парней выбиралась наружу.

Кир не ошибся — это был Андир с кузенами и еще тремя прихвостнями. Андир, прихрамывая, сразу пошел вперед, остальные рассыпались широким полукругом, отрезая Талью и Кира от лодок. Андир улыбался, но в глазах тлели такие гнусные огоньки, что у Тальи побежали по спине мурашки.

— Ты меня без ноги оставила, ведьма! — Он остановился в двух шагах, он продолжал улыбаться, его тон казался легкомысленным, почти дружелюбным. — Целитель говорит, кость срослась криво и я до конца дней останусь хромым. А все твой дурной глаз! Это ты не дала ноге зажить правильно!

— Это тебе надо было слушаться советов целителя и не торопиться вставать, — ровным голосом ответила Талья.

— Все знают, что вы с ним приятели! Вот твое злосчастье на него и перешло!

— Лучше бы у тебя хватило ума послушать, что он тебе говорил!

Он ударил без предупреждения. Талью развернуло, она растянулась на жестких просоленных стеблях, обдирая ладони. Схватив Талью за руку, Андир грубым рывком поставил ее на ноги. Она услышала, как закричал Кир. Он хотел вмешаться, но братья Андира перехватили его и держали, заломив за спину руки.

Андир, усмехаясь, снова занес кулак.

— Давно пора преподать тебе урок, ведьма!

Талья съежилась в его хватке, пряча лицо. Надо было видеть его самодовольную улыбку — тупица уже решил, что она полностью побеждена. Пока он смаковал свою победу, Талья поудобнее поставила ноги и крепкой босой стопой вмазала ему чуть пониже ремня.

Андир выпустил ее и с воплем согнулся.

— Беги! — крикнул Кир. — Убегай!..

Жестокий удар в живот вынудил его замолчать.

Талья подхватила толстый кусок стебля и с разворота огрела им по роже Андирова кузена, который держал Кира. Пустотелая дубина сразу сломалась, но парень разжал руки и взвыл, хватаясь за лицо, на котором уже надувался рубец. Второй братец тоже выпустил Кира и бросился на нее.

— Вставай! — Талья пыталась поставить Кира на ноги.

Слишком поздно. И его, и ее уже схватили сильные руки. Талья снова упала, царапаясь, отбиваясь. Что-то резко ударило ее по затылку, так, что мир перед глазами на мгновение расплылся и потемнел. Когда она вновь осознала происходившее, она уже лежала на спине. Трое приятелей Андира держали ее. Где-то рядом — где именно, она не видела — тяжело, со всхлипами дышал Кир.

Андир стоял прямо над Тальей, и выражение его лица заставило ее похолодеть. Он не торопясь наклонился и вытащил у нее из-за пояса ее же рыбацкий нож.

— Эти твои золотые зенки, дурной глаз! Ты просто не способна понять, что ты здесь не нужна!

Нагнувшись, он взялся за ворот ее рубашки. Ткань подалась с треском. Андир рассмеялся. Короткий смешок прозвучал на удивление гнусно.

— Андир, ты что, спятил? — Голос Кира так и звенел от бессильного ужаса. — Что у тебя на уме?

Андир ответил:

— А мы просто выбрались на рыбалку — и надо же, увидели, как ты топишь своего приятеля между островками.

И он неторопливо провел лезвием ножа по ее груди — от плеча к середине. Холодок лезвия мгновенно сменился обжигающей болью. Талья ощутила, как по ребрам потекло что-то горячее. Андир выпрямился, его губы кривились в улыбке, но взгляд был жутким.

Он продолжал:

— Мы пытались остановить тебя и помочь ему, но ты напала на нас. Пришлось тебя убить, вот жалость-то. Самооборона, понимаете ли, простая самооборона. Как еще прикажете поступать с сумасшедшей?

— Андир, хватит! — Голос Кира упал до шепота. — Ты думаешь вообще, что творишь?

— Я думаю о том, что наконец-то от вас обоих избавлюсь. — Андир смеялся, по-прежнему глядя Талье в лицо. — Не надо было тебе со мной связываться. Ну что, не надумала просить о пощаде? Или пускай твой бесхребетный дружок за тебя просит?

— Андир, ты точно свихнулся! — Кир извивался и бился. — Кто-нибудь все равно расскажет, как было дело! Всегда найдется свидетель!

Андир с презрением покосился в его сторону.

— Свяжите его по рукам и ногам, — велел он прихвостням. — Дорн! Тащи сюда каменный якорь, который мы прихватили. На дне его, небось, никто не найдет!

— Андир, смотри! Что там такое? — В голосе Дорна звучало смутное недоумение. — Вроде дракон прибоя, но уж больно здоровый.

— Ну и хорошо. Люблю насаживать на копье драконов прибоя.

Андир снова склонился над Тальей и поудобнее перехватил нож.

Она напряглась в предчувствии боли…

Но в это время один из юнцов завопил от ужаса, и руки, державшие Талью, внезапно куда-то подевались. Она кое-как вскочила, и весьма вовремя — Андир полоснул ножом. Лезвие распороло ей руку, оставив кровавый и очень болезненный след. Талья отскочила, Андир ринулся за ней, но плохо сросшаяся лодыжка подвела — он заорал от ярости и рухнул врастяжку. Подскочивший Кир поймал и вывернул его руку, не дав подхватить выпавший нож. Теперь лезвие блестело у Кира в окровавленном кулаке, но победное выражение тотчас пропало с его лица.

— Талья… — выговорил он, указывая рукой.

В нескольких шагах от кромки островка из воды поднималась Кзин, и ее глаза багрово светились. Ее крылья-плавники бешено вращались, размазываясь в воздухе. Взбитая в пену вода так и кипела кругом, а потом ударил ветер, да такой, что державших Кира юнцов тотчас бросило на колени. Все три лодки мгновенно сорвались со швартовых, а вокруг драконицы зародился водяной смерч. Еще несколько мгновений — и крутящийся столб с оглушительным ревом навис над островком. Туча брызг повалила Талью и Кира, они что было силы цеплялись за стебли, чтобы их не всосало в воронку.

А на самой вершине смерча грозным кровавым пламенем полыхали глаза Кзин.

Одна из лодок, перевернувшись, взлетела в воздух и ударилась об островок. Талья распласталась, прикрывая руками голову, и заставила лечь Кира. Она услышала вопли Андировых кузенов, которых утаскивал водяной вихрь. Тот, которого звали Дорн, пытался зарыться в травяную путаницу, из которой состоял островок.

Один Андир стоял во весь рост и знай скалил зубы, глаза у него были вправду безумные.

— Твоя работа, дурной глаз! — Его хриплый визг перекрыл даже рев смерча. — Во всем ты виновата!

Серебряный столб несущихся брызг склонился над островком, еще миг — и Андир исчез. Смерч же начал двигаться прочь, вспенивая воду и быстро уходя в сторону горизонта.

Наступила поистине оглушительная тишина.

Какое-то время никто не отваживался пошевелиться. Потом Дорн выбрался из импровизированной норы, спотыкаясь, добрел до берега островка — и нырнул в воду. Вот его голова вновь показалась на поверхности, и парень со всей возможной быстротой поплыл в сторону рощи. Два других прихвостня без промедления последовали за ним.

— Утонут же, — сказала Талья, поднимаясь на ноги. Ее так и трясло. — И наши каноэ тоже пропали.

— Этот смерч весь островок ободрал, — прикрыв ладонью глаза, отозвался Кир. — Смотри, сколько всего плавает: найдут небось, за что уцепиться. Выплывут. — Он повернулся к Талье, лицо у него было совсем белое. — Это была твоя… Что это вообще было?

— Полагаю, теперь… теперь мы знаем, на что способны морские драконы. — Талья смотрела на далекий горизонт. Смерча больше не было видно. Она невольно содрогнулась и взяла Кира за руку. — Слушай, он тебя здорово порезал.

На ладони у Кира в самом деле зиял довольно скверный порез. Морщась от боли, он пошевелил пальцами, сжал и разжал кулак.

— Ничего, действовать будет. Я-то ладно, ты сама вся в крови! И ведь никуда не денешься, надо плыть домой, а то они такого всем наплетут… — Он смотрел на Талью, всю больше мрачнея. — Ты как, плыть-то сможешь? Тебя вон как трясет…

— Да ничего. — Она кое-как перевела дух, постаравшись, чтобы зубы перестали стучать. — Доплыву.

Кир повел плечами.

— А у него точно крышу снесло, — сказал он, имея в виду Андира. — Я к тому, что он всегда был придурком, но такое… — Юноша содрогнулся. — Вот что, давай свяжем плотик, чтобы в случае чего передохнуть, хорошо? — И он улыбнулся, только улыбка вышла кривая. — Мне так точно отдых может понадобиться.

Конечно, он беспокоился не о себе, а о ней, и Талья вполне это понимала, но мысль все равно показалась ей неплохой. Глубоких ран она не получила, но сил, чтобы доплыть отсюда до рощи, все равно могло не хватить.

Кое-как они связали небольшой плотик и оттолкнулись от островка. Заходившее солнце светило им в спины. Но не успели они отплыть сколько-нибудь далеко, как прямо перед ними возникло большое грузовое каноэ.

— Слэйн! — хватаясь за плотик, обрадовано воскликнула Талья. — Как здорово, что ты подоспел! У Кира рука сильно поранена.

— Талья, что произошло? — Целитель ловко подвел к ним широкодонную лодку и перегнулся через борт, чтобы помочь им забраться. — Андировы прихвостни явились все в слезах и в соплях и рассказывают о каком-то чудовище. А куда подевались Андир, Елор и Квейт? И как ты умудрился так располосовать руку, Кир?..

Он был явно очень обеспокоен.

— Ножик отбирал у Андира, — выжимая воду из волос, ответила Талья. — Андир собирался меня зарезать, а Кира утопить. Те, остальные, отлично знают, как все было на самом деле. Они в этом участвовали.

И она вывалила пораженному ужасом целителю историю о нападении Андира и о страшноватом преображении Кзин.

— Ну, не знаю… Парни совсем другое рассказывают. — Слэйн оглянулся на рощу, озаренную предзакатным сиянием. — Правда, их речи связными ну никак не назвать.

Он сидел сгорбившись и не смотрел на нее.

— Слэйн, — сказала она. — Отвези меня, пожалуйста, на мой островок. Там у меня все есть для жизни. А Кир пускай возвращается в деревню. Он-то тут ни при чем.

— Еще чего! — Кир схватил ее за рубашку, разворачивая к себе лицом. — Ты о чем вообще думаешь? — Злые слезы закипали у него в глазах. — Я что тебе, пустое место? Я тоже там был! И я всю правду расскажу о том, что произошло! Мы вместе расскажем! Нечего отсиживаться на островке, пока эти подонки всю деревню против тебя настраивают!

Талья отвела взгляд.

— Мне бы уехать куда-нибудь.

— Я тебя тресну сейчас! — Кир обошел ее, так что она была вынуждена посмотреть ему в глаза. — Мы друзья! Тебе, может, и все равно, а мне — нет!

Талья глубоко вздохнула.

— Ну ладно, — сказала она. — Мне тоже не все равно, Кир. Прости. — Она опустила голову. — Только не надо меня бить, у тебя и так опять кровь пошла.

— Ну да, точно. — Кир посмотрел на свой кулак, с которого на дно каноэ канала кровь.

— Вы оба сейчас пойдете ко мне. — Слэйн распрямился, взял весло и яростными гребками погнал каноэ в сторону рощи. — В мой купол никто без разрешения войти не посмеет. Как-нибудь разберемся.

Вот только до купола они не дошли. Добравшись уже в потемках до рощи, они увидели около причалов силуэты множества лодок. Повсюду горели масляные лампы. Казалось, на широкой плавучей пристани, укрепленной между стволами, собралось все население деревни.

— Целитель, ты их нашел? — прокричал кто-то. — Кто там с тобой?

Голос принадлежал Сидону, главе совета рощи. Отцу Андира.

— Ты отыскал Кира? — прозвучал другой голос. — Или она его тоже убила?

— Отец, она никого не убивала! — Кир вскочил на ноги на носу каноэ, а Слэйн принялся табанить. — Это Андир ее пытался убить! Зарезать ножом! — И он поднял для обозрения свою располосованную ладонь. — Он спятил, отец! А эти — они ему помогали! Всей оравой!

— Вранье! — Это отозвался один из трясущейся троицы, стоявшей посередине причала в окружении членов деревенского совета. Самый высокий из них, Зоав, протолкался вперед. — Это все она! Она вызвала демона! А он ее покрывает!

— Надо отделить правду от лжи! — возвысил голос Слэйн, но толпа напирала вперед так, что от причала побежали волны и выкрики «дурной глаз» и «ведьма» становились все громче.

— Надо во всем разобраться! — Слэйн опустил весло в воду, уводя каноэ прочь от причала, но к ним уже спешило множество лодок, отрезая пути отхода.

— Она должна ответить за убийства! — прорезал гул толпы низкий голос Сидона. — Никто не тронет ее прежде, чем мы определим ее участь!

Но на край пристани выскочила женщина, лицо у нее было перекошено.

— Нет! — выкрикнула она. — Убить ее, прежде чем она снова вызовет своего демона! Пока мы тут спорим, она вызовет его и напустит на нас! — Волосы у нее стояли дыбом, а рука, выброшенная вперед, напоминала копье, нацеленное Талье прямо в грудь. — Пусть поплатится за смерть моего сына! Пусть умрет, пока не убила других наших детей! Чего вы ждете? — Ее голос сорвался на визг. — Говорю вам, вы медлите, а она там колдует!

— Нет! — закричала Талья, но ее голос затерялся в шуме толпы.

Кто-то спешил запрыгнуть в каноэ, другие пытались удержать их от расправы. Сидон что-то кричал, но и его мало кто слышал.

Слэйн решительно всадил весло в воду, но к нему уже неслось с полдюжины лодок, не давая уйти. В самом переднем стоял угрюмый человек с рыбацкой острогой в занесенной руке, закатный свет окрашивал кровью длинный зазубренный наконечник. Следом спешил отец Кира, на его лице мешались ярость и страх.

— Нет! — Кир заслонил Талью собой. — Все не так! Не делай этого, отец!

В борт каноэ ударило копье, а за ним и другое. Слэйн вскрикнул — ему в плечо воткнулась стрела. Он уронил весло и тщетно пытался достать его здоровой рукой. В нос каноэ врезалась лодка отца Кира. Толчок бросил Талью на колени, она схватилась за борт, чтобы не вывалиться наружу. Кир как-то удержался на ногах, он стоял, широко раскинув руки, его лицо светилось отчаянным мужеством.

— Да выслушайте же нас! Мы правду вам говорим!..

Человек с острогой отвел руку назад. Талья не могла оторвать взгляд от хищных зазубрин. Ей хотелось броситься в сторону, выпрыгнуть за борт, но тело отказывалось повиноваться.

Вопли, раздавшиеся позади, рассеяли пелену предсмертного страха. Человек с острогой промедлил и оглянулся. Потом с криком бросил острогу. Талья проследила направление его взгляда. Там, в густеющих сумерках, вздымалась из волн длинная змеиная шея. Кзин пронзительно закричала, ее глаза светились алым ярче закатного солнца. Она поднималась над водой все выше и выше, ее крылья разворачивались и работали все быстрей, заставляя волны кипеть белой пеной. Вода кругом нее начала закручиваться воронкой. Смерч подхватил каноэ отца Кира и поволок его к водовороту.

Вода уже поднималась белой крутящейся башней. Стремительные брызги обожгли Талье лицо. Девушка вцепилась в борт закачавшейся лодки.

— Нет!!! — Кир прыжком бросился в воду, хватаясь за нос отцовского каноэ. — Останови ее, Талья!

Поблизости находилось около дюжины каноэ. Волны, поднятые Кзин, захлестывали пристань, смывая людей, и они с криками падали в воду.

— Кзин, нет! — Талья вскочила на ноги, балансируя в кренившемся каноэ. — Перестань!

«Они хотят убить тебя».

И Кзин снова злобно уставилась на деревенские каноэ и барахтавшихся людей.

— Нет!.. — Талья вложила в этот крик всю силу души, все свое отчаяние и ужас. — Не надо, Кзин! Улетай к остальным! Улетай!

«Улетать? — В беззвучном голосе Кзин звенела обида. — К остальным?»

— Да. — Талья зажмурилась. — Уходи. Прямо сейчас.

«Только мы не улетаем», — сказала Кзин и нырнула.

И вода тотчас же успокоилась.

Все. Кзин больше не было. Ее отсутствие породило в душе Тальи физически ощутимую, болезненную пустоту.

Какое-то время внезапную тишину нарушал только плеск воды о причал и кору могучих стволов. Потом снова зазвучали голоса — жители рощи вытаскивали из воды не утонувших земляков. Каноэ со всех сторон собрались к лодке целителя, делая бегство окончательно невозможным. Отец Кира успел затащить сына к себе в каноэ и вез его в сторону пристани. Кир сидел на корме и что-то кричал Талье, но она видела только, как двигались его губы.

Потом ее схватило множество рук, вцепившись крепко — до синяков.

Однако чуть позже все руки неожиданно разжались. Деревенские каноэ поспешно отходили от лодки целителя, а люди на причале пронзительно закричали.

Талья напрягала зрение, то вглядываясь в густеющие сумерки, то щурясь против последних лучей солнца. Она все пыталась высмотреть где-нибудь свою драконицу.

— Карки! — Голос целителя сорвался.

Он свесился за борт, опасно накренив лодку, и здоровой рукой все-таки подхватил плававшее весло.

Талья дико озиралась, сердце в груди превратилось в холодный булыжник. Ее глазам предстали три корабля с высокими мачтами, едва видимые в последнем свете угасавшего дня, — магия капитанов до последнего прятала корабли от всех взглядов. А теперь с них уже спускали маленькие, узкие, быстрые лодки, и они мчались к деревне, оставляя за собой хвосты белой пены.

Каждой лодке давала движение жизненная сила пленника, забираемая без остатка, чтобы придать магии должную силу.

— Талья, греби! — негромко, но властно приказал Слэйн. — Живо! Назад к островку! Пока они занимаются рощей и ловят пленников.

— Кир… — Талья смотрела в сторону деревни, но каноэ его отца уже скрылось из виду. Жители поспешно вооружались, вытаскивали лодки, лезли вверх по стволам. — Как же я брошу Кира?

— А вот так и бросишь, — хрипло выговорил целитель. — Ничто не имеет значения. Ты — важнее всего!

Она схватилась за борт, намереваясь прыгнуть в воду.

В этот самый миг что-то ударило ее по затылку, перед глазами взорвалась алая вспышка, а потом все затопила темнота.

Когда Талья очнулась, над ней лучилось синее небо, а в голове пульсировала противная боль.

— Мне очень жаль. — На фоне неба возникло лицо Слэйна. — Я не хотел так крепко ударить. Вот, выпей. — И он обнял ее за плечи, помогая приподняться, а другой рукой поднес к ее губам чашку. — Это поможет.

Питье оказалось до того горьким, что Талья сморщилась, но головная боль вскоре унялась, и она села.

— Кир… — проговорила она и попыталась подняться, но Слэйн удержал ее, положив руку на плечо.

Три корабля карков дрейфовали чуть в стороне от рощи, темные лодки продолжали сновать туда и обратно. В направлении рощи они уходили пустыми, обратно же прибывали набитые связанными пленниками. Насколько можно было судить, в основном это были дети. Талья остолбенело следила за тем, как одна из лодок причалила к своему кораблю и первого из пленников подцепили за связанные руки, чтобы поднять лебедкой на борт. С этого расстояния она едва различала бледные силуэты рабов, прикованных вдоль поручней. Это их жизненная сила питала магию, дававшую движение кораблям. Питала в течение какого-то времени — пока не кончалась.

Парень, которого поднимали наверх, между тем яростно извивался, невзирая на спутанные руки и ноги. Был ли это Кир?.. Талья прищурилась, но в глазах стояли слезы, и она толком не могла ничего рассмотреть. Может, и Кир. Когда он перевалился через фальшборт, один из мародеров тотчас склонился над ним, замахиваясь дубинкой. Талья видела, как блестели от пота его загорелые плечи. Она отвернулась, горло перехватил такой спазм, что воздух с трудом достигал легких.

— Они ведь из-за меня явились, — прошептала она. — Мне показалось, один из кетрелов видел, как мы увезли Кзин. Должно быть, он выследил нас.

— Никто теперь не скажет наверняка. — Слэйн погладил ее по голове, отвел с лица волосы. — Уже не имеет значения, каким образом они выведали про деревню. Выведали — и все. Так что не высовывайся. — И он снова удержал Талью, порывавшуюся подняться. — У меня лодка припрятана на другой стороне островка. Как только стемнеет, мы уберемся отсюда. У меня должно хватить пресной воды, чтобы добраться до другой рощи. А если не хватит — что ж, будем рыбу ловить.

— Дурной глаз… злосчастье ходячее, — пробормотала Талья, глядя на темные корабли, на быстрые лодки, опустошавшие рощу. — И все это, значит, я принесу в другую деревню?

— Прекрати! — Слэйн рывком развернул ее к себе лицом, его глаза горели. — Ты — наша надежда, неужели ты еще этого не усвоила? Ты должна позвать свою драконицу обратно! Морские драконы когда-то никому не давали в обиду населенные рощи! И мы можем это вернуть! Мы ведь не позволили под корень извести породу людей, способных общаться с драконами! Ты — наш ключ, наша надежда на их возвращение.

— Кзин ушла насовсем, — глядя на переплетение стеблей под собой, сказала Талья. — Я ее отослала… ну… туда, где живет ее племя.

Слэйн смотрел на нее, не находя слов, не в силах поверить.

— Так ты не можешь ее обратно позвать?..

Талья покачала головой. Она больше не чувствовала драконицу. Пустота была такая, словно Кзин, как в древних легендах, улетела прямиком на луну.

— Ну что ж, — тяжело выговорил Слэйн. — Все равно мы уедем. Мы просто обязаны. Может… может, она еще вернется к тебе.

Талья с ним больше не спорила, лишь кивала, заранее со всем соглашаясь. Солнце понемногу клонилось, а лодки все шастали и шастали туда и обратно. Правда, больше они пленников не возили. Наверное, набрали уже довольно, чтобы двигать свои корабли. Хватит до следующего налета.

Теперь лодки возвращались нагруженные узлами с добром и бурдюками из рыбьей кожи, полными масла…

На закате Слэйн дал Талье сушеного рыбьего мяса и чашку воды, и она как-то заставила себя все это проглотить.

— Поспи немного, — шепнул он ей в гаснувших сумерках. — Вот выйдет на прогулку Старуха, тогда и двинемся в путь.

Луна, кстати, уже поднималась, озаряя волны слабым светом желтоватой лампады. Стоял штиль, под луной лениво перекатывались маслянистые волны — ни дать ни взять само море скорбело об уничтожении рощи. Талья долго прислушивалась, но все же дождалась — дыхание Слэйна стало меняться, делаясь спокойней и глубже. Он спал. Тогда Талья тихо-тихо стащила одежду, оставив только пояс с ножом, переползла на край островка и беззвучно соскользнула в прохладную воду.

Можно было подумать — Старуха направляла свет своей лампы, озаряя Талье путь, прокладывая золотистую дорожку, тянувшуюся к ближайшему кораблю. Вскоре он навис прямо над ее головой — темный, невероятно высокий и молчаливый, если не считать плеска воды вдоль длинного борта. Должно быть, все сидят внизу, подумалось ей. Все, кроме стражи. Должна же там быть стража?

Старуха осветила поручни у нее над головой, придав блеск каменным ракушкам, которыми кое-где обросли гладкие доски. Сколько таких же Талья отдирала от своей лодки — если не уследить, мигом покроют все борта до самого верха.

Однако сейчас свет Старухи превратил торчащие ракушки в настоящую лестницу. Вытянувшись, Талья крепко ухватила ближайший нарост, упираясь ногами в скользкие доски. Мышцы у нее на плечах начали гореть от напряжения, но все же она поднималась от ракушки к ракушке — медленно, мучительно, боясь лишний раз посмотреть как вверх, так и вниз.

А потом, как-то неожиданно, она перевалила фальшборт и оказалась на палубе. В голове у нее все плыло от отчаянного усилия, она видела только поручни и темноту за ними. Благо Старуха укрыла свою лампу за облачком и все погрузилось во мрак.

По палубе прошлепали чьи-то ноги. Талья вжалась в фальшборт, и карк прошел мимо, не заметив ее. Стражник? Она вслушалась в удалявшиеся шаги. Потом приподнялась на четвереньки, силясь отдышаться. Старуха выглянула из-за облачка, и Талья чуть не вскрикнула от испуга: оказывается, она сидела между двух скрюченных тел. Лунный свет озарял остекленевшие, незрячие глаза и кожу, бледную, как рыбье брюхо.

Пленники! Те, чья порабощенная сила приводила в движение корабли! У Тальи живот подвело от ужаса. Мертвенно-бледная кожа буквально висела на костях, в золотых глазах, словно бы смотревших сквозь девушку, не было заметно ни малейшей искры рассудка.

На какой-то жуткий миг Талье подумалось, что эта женщина могла быть ее матерью.

Горло пленницы охватывало неяркое кольцо рубинового свечения. Она была прикована к палубе за лодыжки. И это была совсем не мать Тальи.

Рубиновый ошейник неровно пульсировал, точно больное сердце. Прямо на глазах у Тальи ритм замедлился, ошейник замерцал и померк. Несчастная как бы обмякла, подалась вперед, ее челюсть отвисла…

Талья поспешно отползла прочь и снова с трудом подавила вскрик, ткнувшись в другого пленника. На сей раз это был мужчина. Еще не настолько изношенный, как та первая. Он выглядел почти здоровым, и глаза у него были небесного цвета, присущего людям рощ. Правда, взгляд у них был такой же — пустой и незрячий. Его ошейник пульсировал сильно и ровно.

За спиной умершей пленницы послышались голоса. Они приближались. Кто-то хрипло рассмеялся, раздался звук удара. Старуха облила палубу желтым светом, и Талья увидела, как над мертвой склонился среброволосый, золотоглазый карк. Он что-то сказал — резко, с явным отвращением в голосе. Зазвенел металл — он размыкал кандалы. Сняв померкший ошейник, он поднял бездыханное тело с такой легкостью, словно оно совсем ничего не весило. Талья с содроганием следила, как он выбросил женщину за борт, точно мусор. Карк проследил глазами ее полет, кивнул, когда тело с плеском рухнуло в воду, и, глядя через плечо, нетерпеливым голосом пролаял приказ.

Еще один карк возник из теней, таща кого-то заметно меньше себя. Руки парня были стянуты за спиной, лицо сплошь покрывала запекшаяся кровь, но даже связанными ногами он еще пытался лягаться.

Это был Кир.

Тащивший его карк остановился и отвел было кулак, но среброволосый зарычал на него, и он, нагнувшись, сгреб Кира за лодыжки, швырнул лицом вниз и поволок к освободившимся кандалам. Карк, державший ошейник, схватил Кира за волосы и изготовился замкнуть кольцо на его шее.

Талья прыгнула на него, занося нож. Лезвие пришлось как раз в спину пригнувшемуся карку, тому, что волок Кира, но лишь проскользило по ребрам. Он взвыл и отлетел прочь, Талья же полоснула другому карку прямо по глазам. Тот уронил ошейник и шарахнулся назад, вопя во всю силу легких.

Тут повсюду поднялся шум, и благая Старуха вновь спрятала свой светоч. Талья бросилась на палубу, нащупывая под собой корчившегося Кира.

— Это я, я…

Она нашла веревки, сплетенные из морской травы, и поддела их ножом, чтобы освободить ему руки. Кто-то уже хватал ее сзади, царапая спину ногтями, и она почти вслепую отмахнулась ножом. Нападавший охнул и отскочил. Кто-то выкрикнул команду, и Кира вдруг выдернули у нее из рук. Как он закричал!

А над Тальей нависла непроглядная тень, и она отскочила, избегая захвата. Вскочив на поручни, она пробежала по ним несколько шагов. Зажглись масляные лампы и озарили целую дюжину мародеров. Они ухмылялись, стремясь окружить ее со всех сторон. Старуха выплыла из-за облачной завесы, и Талья увидела под собой, на воде, длинные лодки. Значит, и там спастись не удастся.

Время, казалось, застыло. Лампа Старухи медленно ползла по спинам темных медлительных волн — идеально ровный круг желтого света.

Они улетели к луне. Так, кажется, говорила легенда.

«Мы не улетаем», — отдался у нее в голове голос Кзин, полный обиды и боли.

Талья с силой оттолкнулась ногами — и сиганула с фальшборта вниз, метя прямо в луну. Карки улюлюкали и хохотали ей вслед.

Ее напряженно сомкнутые пальцы пробили поверхность воды точно в центре лунного круга…

Она заработала ногами, плывя вниз сквозь тоннель желтого света. Легкие скоро начали гореть, ну и что? Талья плыла и плыла вниз… хотя нет… она плыла вверх!

Вода расступилась, и она очутилась под синим солнечным небом. Белые птицы кружили в вышине. Вот одна из них камнем упала вниз и почти сразу вновь взмыла, радостно хлопая крыльями, — ее когти сжимали серебристую рыбину.

А еще через мгновение из воды вырвался такой знакомый силуэт. Изгибалась длинная змеиная шея, серебряные глаза ощупывали Талью, солнце ярко сверкало на чешуях.

«Ну наконец-то! — Голос Кзин ворвался в ее сознание, полный справедливого возмущения. — Почему тебя так долго не было? Ты, кстати, меня очень обидела».

— Я не знала, как тебя разыскать. Ты мне очень-очень нужна, — задыхаясь и отчаянно борясь со слезами, выговорила Талья. — Как же я рада тебя видеть! — И она обняла Кзин за шею. — Там карки…

Она содрогнулась — драконица властно ворвалась в ее мысли. Собственное сознание вдруг показалось Талье одним из свитков целителя, который драконица разворачивала и вертела, читая все, что случилось после того, как Талья отослала ее.

Потом в душе Кзин стала расти густая багровая ярость. Она физически обжигала.

«А я их помню. И я их здорово не люблю…»

Талья заморгала, не понимая.

— Как же ты можешь их помнить?

«Мы почти ничего не знаем, когда вылупляемся из яиц, но по мере взросления все-все вспоминаем. Вот и я вспоминаю больше и больше. И я их здорово не люблю. — Драконица обнажила ряды загнутых серебристых зубов в очень нехорошей ухмылке. — Ладно, пошли спасать твоего дружка. Знаешь, а мне нравится есть карков. — Ее ухмылка сделалась еще шире, зубы так и сверкали. — Я помню: они жесткие, умаешься, пока разжуешь, но на вкус неплохо».

Талья вскарабкалась ей на плечо и обхватила ногами шею драконицы. Кзин была теперь намного больше ее, даже больше, чем ее лодка. Талья только успела поглубже вдохнуть, и Кзин нырнула. Верх и низ снова поменялись местами, и они всплыли в столбе золотистого света.

Кругом были лодки карков — времени здесь явно успело минуть не много.

Карк в ближайшей лодке что-то выкрикнул и вскочил, легко держа равновесие, в руке у него был зазубренный гарпун, от которого тянулась веревка. Драконица вырвалась из воды, ее крылья яростно заработали, взбивая воду в белую пену. Ударил бешеный ветер, и лодка перевернулась, а гарпунер полетел в воду. Голова драконицы с невероятной быстротой метнулась вперед, и вопль карка оборвался, когда она сомкнула челюсти.

После этого страшная сила подняла океан на дыбы.

Талья цеплялась за шею Кзин, ничего не видя из-за несущихся брызг, ей едва удавалось дышать. Ревущий хаос длился целую вечность, она смутно ощущала стремительное движение, но не решалась открыть глаза, лишь что было сил держалась за шею драконицы, боясь, что, если ее руки вдруг соскользнут, бушующий водоворот тотчас поглотит ее.

Время длилось, и руки Тальи в самом деле стали дрожать от напряжения. Однако потом рев начал стихать. Дрожа, девушка выпрямилась, моргая на слабый свет Старухи. Кзин отряхивала крылья и плотно укладывала их к бокам. Три корабля еще держались на плаву, но сильно кренились, и на их палубах никого не было видно.

И нигде — ни единого карка.

Талья убрала с глаз мокрые волосы.

— Что с ними случилось?

Драконица изогнула благородную шею и кончиком носа поправила складку крыла.

«Я их всех отправила в другое место».

Талья вдруг испугалась:

— А Кир? Что с ним?

«Я действовала осторожно! — Кзин с укоризной оглянулась на Талью. — Смотри, вон он тебе машет рукой. — И драконица издала звук, словно всплывала рыба-пузырь. — У твоих соплеменников такое плохое зрение».

— Кзин, милая, но ведь темно!

Однако Кир и вправду стоял там, цепляясь за фальшборт ближайшего корабля, и махал ей. У него за спиной из корабельного трюма осторожно, опасливо выбирались какие-то тени. Кир, вопя по-дикарски, спрыгнул в воду навстречу подплывшей драконице и тоже забрался на спину Кзин.

— Ух ты! Как тебе это удалось? — Он смеялся, глаза были круглые. — Здесь кругом ну точно зимний шторм бушевал! Карки с палубы так и разлетались! А я ничего особенного и не почувствовал — так, ветерком обдувало.

«Ну конечно, — чопорно отозвалась драконица. — Я достаточно искусна, чтобы тебя не задеть, дружочек».

— Я слышал ее!.. — Кир от неожиданности чуть не свалился и еле успел в последний момент схватиться за пояс Тальи. — Она вправду говорит! А я-то не верил.

Кзин фыркнула так, что они оба подпрыгнули.

«Просто раньше я не хотела обращаться к тебе. Ты тоже можешь говорить с нами, если пожелаешь. Это не всем дано. — И Кзин снова фыркнула. — Однажды, малыш, и ты сможешь найти себе дракона и побрататься с ним».

В роще тоже мелькали человеческие силуэты. Уцелевшие жители деревни, которым повезло удрать или спрятаться, спускались на пристань, все еще полные страха, как и пленники на кораблях, очищенных от карков.

Наклонившись вперед, Талья обратилась к драконице:

— Как думаешь, ты сможешь убедить остальных драконов вернуться сюда?

«Не исключено. — Кзин в задумчивости выгнула шею. — Если тут найдутся люди, готовые говорить с нами, как в старые времена».

Она быстро плыла к роще, и спасенные жители пятились прочь с изумлением и страхом в глазах.