Похоже, что глубоко укоренившиеся гендерные роли медленно и трудно, но все-таки меняются. Мужчины поколения нулевых – те, кому от восемнадцати до тридцати с небольшим, – отвечают социологам, что намерены быть папами, которые поровну делят с женой обязанности по уходу за домом и ребенком. Женщины нулевых, по всей видимости, поддерживают эту идею: 88 процентов из них ответили сотрудникам Исследовательского центра Пью, что хороший муж – это тот, для кого «семья прежде всего». Примечательно, что функция добытчика не стала ключевой – только треть женщин нулевых сказала, что хороший муж должен «хорошо зарабатывать».

Впрочем, все это говорилось до того, как у респондентов на самом деле появились дети. Когда эти люди становились родителями, их высокие идеалы обрушивались с оглушительным «ба-бах!». Те же исследования показали, что при столкновении с реальностью, где политика работодателей не лучшим образом сочетается с интересами семьи, молодые отцы быстро откатывались к более консервативным гендерным ролям.

Тем не менее культурный сдвиг наметился. Социолог Майкл Киммел говорит, что молодые мужчины теперь понимают, что политика, позволяющая найти баланс между семьей и работой, – гибкий график, корпоративные детские сады и отпуск по уходу за ребенком для матерей и отцов – это не женские вопросы, а родительские вопросы.

«По большому счету, – говорит Киммел, – речь идет об отпуске даже не по уходу за ребенком, а по уходу за семьей. Для людей среднего возраста это будет значить по пятницам уходить с работы раньше, чтобы поболеть за дочку на ее футбольном матче и сводить восьмидесятишестилетнюю маму к врачу. Это демографический момент: мы позже женимся и выходим замуж, позже рожаем детей, и наши родители живут гораздо дольше». Хотя традиционно за пожилыми и маленькими ухаживали в основном женщины, «чем дальше, тем больше мужчинам тоже придется заниматься подобными делами, поэтому нам нужны реформы, – утверждает Киммел. – Сомневаюсь, что мы в ближайшем будущем станем Норвегией, но думаю, что стремиться к этому будут как женщины, так и мужчины».

Некоторые фирмы уже делают шаги навстречу молодым сотрудникам. Информационно-технологические компании, ожидаемо, одними из первых взяли курс на оптимизацию соотношения работа / личная жизнь. Facebook предлагает штатным сотрудникам четыре месяца оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком, Twitter дает двадцать недель, а Netflix – до года с сохранением полного оклада.

Но большинство родителей даже не мечтают об оплачиваемом отпуске. Закон об отпуске по состоянию здоровья и семейным обстоятельствам позволяет трудящимся брать двенадцать недель по уходу за ребенком, но в такой отпуск могут уходить только сотрудники средних и крупных компаний – и он не оплачивается. «Нам как нации должно быть стыдно, что в мире всего четыре страны, где никому не дают оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком, – говорит Киммел. – Это Лесото, Свазиленд, Папуа – Новая Гвинея – и Соединенные Штаты».

Мужчины, как правило, вынуждены сами себе устраивать декрет, используя отпускное время и отгулы, – если вообще отрываются от работы. Центр семьи и работы при Бостонском колледже опросил почти тысячу отцов, занятых в крупных компаниях, и выяснилось, что примерно три четверти из них после рождения ребенка брали отгул на неделю или меньше, а 16 процентов вообще ни дня.

Одно исследование за другим показывают, что мужчины хотят проводить больше времени со своими детьми. Но даже среди тех, кому доступен отпуск по уходу за ребенком, воспользоваться им решается далеко не каждый: из страха навредить карьере и под влиянием до сих пор не изжитых стереотипов. Однако по мере того, как авторитетные мужчины уходят в декрет и показывают, что для них это приоритетно, такое поведение должно становиться все более социально приемлемым. Руководитель компании Facebook (и образец для подражания у поколения нулевых) Марк Цукерберг ушел в отпуск на два месяца, чтобы заниматься новорожденной дочкой, и публиковал для 56 миллионов своих подписчиков на Facebook фотографии, на которых он меняет малышке подгузники.

Киммел говорит, что действия Цукерберга оказали колоссальное влияние на общество. «В корпорациях инициатива идет сверху. Поэтому, когда ваш гендиректор говорит: “Это важно для меня, и я хочу, чтобы мои сотрудники имели возможность делать то, что делаю я, потому что это здорово”, – его слова не останутся незамеченными». Когда компании предоставляют персоналу такие привилегии, как отпуск по уходу за ребенком, добавляет он, выигрывают обе стороны. «Продуктивность работы и удовлетворенность ею реально повышаются, а текучесть кадров падает. Так что это еще и экономически обоснованно».

Подобный тон задает не только бизнес-элита, но и профессиональные спортсмены. Лидировавший в чемпионате Профессиональной гольф-ассоциации Хантер Махан выбыл из турнира и поспешил в далласскую больницу, когда у его жены на месяц раньше начались роды. На глазах у всей страны Махан отказался от шанса выиграть миллион долларов, ради того чтобы присутствовать при рождении своей дочери. Бейсболист Адам Ларош, выступавший за «Чикаго Уайт Сокс», разорвал контракт, который принес бы ему 13 миллионов долларов, потому что его менеджер запретил ему приводить с собой сына на ежедневную разминку. Ларош, в скором времени завершивший карьеру, сделал такое заявление: «В одном я уверен: мы будем жалеть о времени, которое не провели с нашими детьми, а не наоборот». Ларошу аплодировали товарищи по профессиональному спорту, один из которых использовал в Twitter хештег #FamilyFirst.

В рекламе мужчин тоже начинают изображать по-другому, поскольку образ неуклюжего и далекого от домашних дел папы все больше выходит из моды. На плакате компании UBS, предоставляющей услуги по управлению капиталом, показан красавец-предприниматель, погруженный в раздумья в своем офисе в небоскребе. И подпись: «Хороший ли я отец? Не отдаю ли я чересчур много времени работе? Как все успеть?» В эпоху моего папы мужчина на плакате сокрушался бы о времени, которого ему не хватает для игры в гольф. (Однако следует отметить, что, хотя UBS предоставляет женщинам целых шесть месяцев декретного отпуска с сохранением полного оклада, мужчины получают всего две недели.) В ролике про генераторы Kohler, который крутили во время матча по американскому футболу между университетскими командами, семья танцует под музыку в гостиной, как вдруг пропадает электричество. Папа с важным видом пылесосит.

Как говорил Дон Дрейпер в «Безумцах»: «Если вам не нравится, что говорят, смените разговор». Именно так произошло в 2015 году, когда группа отцов выступила с требованием поменять название программы, предлагавшей детские товары вроде влажных салфеток, с несправедливого Amazon Mom на Amazon Family. Через девять месяцев после начала протестов компания тихонько поменяла название.

Производители моющих средств для стирки белья изучают заявившего о себе и набирающего вес потребителя-мужчину. А внутри компании Procter&Gamble недавно, впервые за всю историю, перестали именовать среднестатистического потребителя Tide «она». Whirlpool тем временем добавили в свои машинки программу, которая не дает вещам линять, потому что, по их информации, мужчины сегодня больше стирают – но не любят сортировать белье.

Больше всех радует реклама Ariel India, бренда средств для стирки компании Procter & Gamble. Когда ее запустили в 2016 году, исполнительный директор Facebook и автор «Не бойся действовать» Шерил Сэндберг назвала ролик самым сильным из всех, что она когда-либо видела. Видео начинается с того, что пожилой мужчина, который гостит у взрослой дочери, с тревогой наблюдает, как она возвращается домой с работы и одновременно готовит ужин, засовывает вещи в стиральную машинку и уделяет внимание мужу. Мы слышим его голос за кадром:

«Моя дочурка, ты теперь совсем взрослая. Когда-то ты играла в дочки-матери, а теперь ты хозяйка собственного дома. И офиса. Я так тобой горжусь. И я так перед тобой виноват. Виноват, что тебе приходится делать все это одной. Прости, что не останавливал тебя, когда ты играла в дочки-матери. Не говорил, что эта работа не только твоя, но и твоего мужа. (Камера переключается на мужа, который расслабляется перед телевизором.) Но как я мог говорить это, если сам никогда не помогал твоей матери? И ты училась тому, что видела… Но еще не поздно. Я приложу сознательные усилия и буду помогать твоей маме по дому. Возможно, я не стану королем кухни, но могу хотя бы постирать белье. (Показано, как он распаковывает чемодан и на глазах у ошеломленной жены сам относит вещи в машинку.) Все эти годы я ошибался. Пришло время исправляться».

К этому моменту я уже едва различаю на экране ключевую фразу ролика (Почему стирка – это только мамина работа?), потому что глаза мне застилают слезы.

Впрочем, как бы ни грели душу эти примеры, нам предстоит еще долгий путь.

В ежегодном послании Мелинды и Билла Гейтсов, где чета обрисовывает свои благотворительные приоритеты для подростковой аудитории, Мелинда посвящает свой раздел тяжелому бремени неоплачиваемой работы, которое лежит на женских плечах.

Она пишет, что по всему миру женщины тратят в среднем 4,5 часа в день на неоплачиваемую работу: готовят еду, убирают, заботятся о детях и пожилых людях. Мужчины тратят меньше половины этого количества. «Дело не только в справедливости, – отмечает Мелинда. – Тот факт, что бо́льшую часть неоплачиваемой работы выполняют женщины, вредит всем: мужчинам, женщинам, мальчикам и девочкам. Обоснование? Экономисты называют это “издержками упущенных возможностей”: другие дела, которыми могли бы заниматься женщины, если бы не тратили столько времени на бытовые задачи».

К сокращению разрыва в бесплатном труде, продолжает Мелинда, «мир продвигается, делая три вещи, которые экономисты называют Признание, Снижение и Перераспределение: признает, что неоплачиваемая работа все равно работа; снижает количество времени и энергии, которое она отнимает, и более равномерно перераспределяет ее между женщинами и мужчинами».

На более частном уровне Гейтс призывает менять свои представления о том, что такое «нормально»: «не считать смешным или странным, когда мужчина надевает фартук, забирает детей из школы или оставляет сыну милую записку в контейнере с ланчем». В интервью New York Times Мелинда привела пример, как она применяла Перераспределение у себя дома. Ее расстраивало, что нужно каждый день возить дочку Дженнифер в далеко расположенный детский сад. И тогда ее муж, на то время глава компании Microsoft, сказал, что два дня в неделю возить Дженнифер будет он. «Мамы стали приходить домой, – вспоминала Мелинда, – и говорить своим мужьям: “Если Билл Гейтс возит свою дочь, будь добр и ты отвезти нашу дочку или сына”». (Или, что более вероятно, «Оторви зад от дивана и садись за руль».) Если хотите, чтобы люди стали вести себя по-другому, продолжает Гейтс, нужно давать им образцы для подражания.

Или, как говорит мне писательница-феминистка Кейтлин Моран: «Культура – это истории, которые мы рассказываем себе о том, кем мы можем быть, возможные варианты нашего будущего. И если мы до сих пор не видим этого в культуре – в телепередачах, в кино, – откуда нам знать, как это делается? Отдельно взятая женщина может сказать: “Я придумала: давай мы с тобой будем равноправными в наших отношениях!” – и попытаться убедить партнера, что это толковая идея, но ее по-прежнему окружает культура, которая не поддерживает этого решения и не показывает, как его можно претворять в жизнь. Так что в этом смысле культура чрезвычайно важна».

Если бы женщины заправляли в Голливуде, добавляет Моран, «и могли показывать, как они живут, каковы их реалии и каким они хотели бы видеть свое будущее, мы бы с этой фигней разобрались в два счета. Будь у нас фильм или передача, где мегасексуальный актер, по которому все вздыхают, представлен потрясающим родителем, – это бы тоже довольно быстро изменило ситуацию».

Это одна из причин, по которой я уговаривала Тома поехать с Сильвией на экскурсию – а потом вызваться сопровождающим еще на одну. Каждый раз, когда он делает что-то, оказываясь единственным папой в окружении мам, он доказывает себе, своей дочке и другим детям, что ему это по силам. А еще это видят другие мамы, которые потом могут прийти домой и сподвигнуть мужей последовать его примеру. Таким образом Том вносит свой маленький вклад в то, чтобы процесс шел в нужном направлении.

Пока у нас нет хоть сколько-нибудь сносных государственных программ поддержки родителей и семьи, общественный сдвиг должен начинаться с наших домов и оттуда распространяться дальше. Как говорится, перемены не приходят из Вашингтона, они приходят в Вашингтон.

• • • • • • • • •

Чуть больше года спустя мы, конечно, по-прежнему ссоримся – но благодаря настойчивым усилиям и самоконтролю делаем это как взрослые люди. Ну, почти: я никак не могу расстаться со своим излюбленным сарказмом, который, с моей точки зрения, добавляет в отношения нотку колючего творчества. (Должна сознаться, что мне доставляет удовольствие перебирать в уме выдающихся снобов мировой истории, с которыми можно сравнивать Тома, если он ведет себя напыщенно.) Но, по большей части, мы так привыкли к относительно спокойному разрешению споров, что, если переходим на повышенные тона, это режет слух, подобно неожиданному шуму в библиотеке.

Том, который раньше просто безропотно позволял втягивать себя в это безумное предприятие, теперь и сам оценил пользу планирования, переговоров и прозрачности. «Лучше, когда проблема на виду и ее можно решить заблаговременно, – говорит он мне однажды перед нашей рутинной, но необходимой субботней планеркой, “сдобренной” хлебом с шоколадной крошкой из пекарни Balthazar Bakery, который я горячо рекомендую. – Это во многом схоже с профилактическим лечением: гораздо проще потратить пять минут на прививку от гриппа, чем неделю проваляться в постели, – продолжает Том, щедрой рукой отрезая себе ломоть. – Замалчивание разрушительно. Ссоры по пустякам имеют далеко идущие последствия; они просачиваются в другие сферы, отравляя их до тех пор, пока не начинает казаться, что тебя не устраивают отношения в целом, хотя реально дело в этих более поверхностных моментах».

Но, для того чтобы восстановить мир и гармонию, нужно было, чтобы мы оба были готовы говорить начистоту, затрагивать больные темы и удерживать занятые позиции. (Хотя исследования показывают, что для формирования привычки требуется в среднем шестьдесят шесть дней, нам понадобилось около четырнадцати месяцев, чтобы выровнять дисбаланс в нашей домашней жизни.) Совет да любовь не дело счастливого случая, но результат совместных усилий членов семьи, направленных на то, чтобы ладить между собой. Брак – это организация, в которой много повседневной текучки, – и, как любая организация, он успешен, когда процессы в нем хорошо отлажены.

Я по-прежнему семейный менеджер поневоле и, вероятно, буду им всегда. Мне по-прежнему приходится вежливо, но непреклонно настаивать, чтобы Том выполнял свою часть работы по дому. Но моральные усилия, которые я к этому прикладываю, ничто по сравнению с энергией, которая уходила у меня на рутинную работу. Договариваться долго, утомительно и подчас неприятно, но необходимо. Нам явно придется пребывать в переговорном процессе до глубокой старости – но это гораздо лучше, чем постоянно чувствовать себя подавленным или злым. Наша новая гармония с лихвой окупает все ходульные семейные планерки и составленные психологами диалоги.

Теперь я знаю следующее.

Он не умеет читать мысли. Совсем.

Поверить не могу, сколько часов я отравила себе тем, что молча закипала от злости, дожидаясь, пока Том интуитивно почувствует, что меня надо выручать. Задним числом я понимаю, что мои ожидания, вероятно, были завышены из-за того, что я проводила много времени рядом с мамами, которые всегда, не задумываясь, оказывают поддержку. Когда Сильвия недавно подбежала ко мне на детской площадке и, рыдая, показала разбитую коленку, одна подруга протянула мне пачку влажных салфеток, вторая – пластырь, а третья – леденец для Сильвии, – и все это не прерывая разговора.

Том же, напротив, редко замечает, что мне нужна помощь. Поэтому мое недовольство всякий раз росло до тех пор, пока я не взрывалась. Первый полезный шаг на пути к реальным изменениям я сделала, когда перестала строить из себя жертву. Как емко сформулировал Терри Риал: «Если вам что-то не нравится, измените это, уйдите от этого или полюбите это. Если не меняете и не уходите, принимайте».

Перестаньте жаловаться и внятно попросите о том, что вам нужно.

Крики не помогали. Чертыхания себе под нос не помогали. Не работали даже мои фирменные театральные речи. Но мне почему-то редко приходило в голову просто сказать Тому, чего я хочу, вместо того чтобы жаловаться ему или любому другому, кто готов слушать. Как говорит Риал: «Не перестаю поражаться, что в наш век личностной эмансипации люди по-прежнему находятся в плену поистине безумного представления, будто жаловаться партнеру постфактум – это эффективный способ добиться от него желаемого. Так вы загоняете его в тупик, отрезая пути к отступлению». Том стал вести себя по-другому только после того, как я научилась объяснять ему, спокойно и четко, наступления каких событий жду.

Прикладывая титанические усилия, я стараюсь теперь сводить просьбы к одному предложению – или даже без слов привлекать мужа к тому, что делаю сама. Разгружая посудомоечную машину, даю ему в руки тарелки. (Что ему делать – не бросать же их на пол?) Складывая постиранное белье, подталкиваю к нему одну из стопок. Готовя ужин, протягиваю ему нож и овощи. Эта тактика работает гораздо лучше демонстративного молчания или воплей: «Кроме меня, тут никто ничего делает!» – которые только напрасно сотрясают воздух.

Не всегда нужно брать подгоревший пирожок себе.

Одна из самых сложных задач, которые мне пришлось решать, заключалась в том, чтобы приобрести немножко чувства собственной важности и проникнуться мыслью, что мне нужна помощь по дому, а также отдых и свободное время. Непросто было избавиться от чувства вины и ощущения, что я почему-то должна уметь со всем справляться одна. Тут очень помогала мантра Энн Данневолд: Посвящая время себе, я становлюсь больше похожей на мать, которой хочу быть. Благодаря заботе о себе я могу лучше заботиться о других.

Если назревает ссора, начинайте с я-высказываний.

Мне нравится метод Готтманов использовать во время конфликта «плавный пуск»: просто начинать предложение не с «ты», а с «я» («Мне кажется, что ты не слушаешь» вместо «Ты не слушаешь»). Во-первых, этот прием обезоруживает собеседника. А во-вторых, когда я не бросаюсь с ходу критиковать, но беру паузу, чтобы сосредоточиться на своих ощущениях, у меня понижается давление и я чувствую себя увереннее.

Тот же эффект дают глубокие вдохи в сочетании с поисками «мягких» эмоций, которые стоят за моим гневом. Как правило, мне кажется, что меня предали: что стало с умным и культурным парнем, за которого я выходила замуж? Такое ощущение, что отцовство раскрыло в нем человека в сером фланелевом костюме. Нередко также страдает мое самолюбие: неужели Том в глубине души считает, что обладательницы матки лучше приспособлены к низкоквалифицированному труду? А если копнуть еще глубже, должна признать, что иногда мне просто завидно, что Том умеет расслабляться без малейших угрызений совести.

Можно ссориться и при детях, если делать это цивилизованно.

Конфликт, повторюсь, для детей не вреден. Вредны вялотекущие дрязги, которые время от времени переходят в фазу открытого противостояния, ошарашивая ребенка, но полностью никогда не разрешаются. Цивилизованное решение споров полезно не только в качестве наглядного пособия для детей; это умение пригодится всем членам семьи, когда ребенок достигнет трудного подросткового возраста. Одну из самых веских причин, почему дети должны видеть, как вы мирно решаете проблемы, раскрыли психологи из Университета Западной Виргинии. Они попросили 157 тринадцатилетних детей рассказать о самом большом разногласии, какое возникало у них с родителями, и записали ответы на видео. Потом видео показали каждому из подростков в присутствии родителя.

Пока участники эксперимента парами смотрели, как подросток описывает ссору – чаще всего, из-за работы по дому, оценок, друзей, перебранок между братьями и сестрами или из-за денег, – психологи наблюдали за реакцией родителя. Кто-то закатывал глаза. Кто-то смеялся. Но другие комментировали и вступали с подростком в здоровую дискуссию – без крика, слушая друг друга. Оказывается, те подростки, которые уверенно возражали родителям, с такой же уверенностью могли противоречить друзьям. На втором этапе исследования, когда участникам исполнилось по пятнадцать-шестнадцать лет, те же дети на 40 процентов чаще давали отпор сверстникам, когда те предлагали им алкоголь или наркотики. В то же время дети, избегавшие конфликта с родителями, легче поддавались давлению сверстников.

Все тинейджеры перечат родителям, но, опять-таки, решающее значение имеет то, как вы спорите. Когда дети учатся спокойно, но убедительно отстаивать свое мнение, говорит автор исследования, они приобретают навык, который всю жизнь будет помогать им в отношениях со своенравными коллегами, друзьями и партнерами.

Действуйте вопреки его противодействию.

Когда я объявила Тому, что он больше не сможет жить в семье по-холостяцки, ему было ощутимо неприятно расставаться с привычным образом жизни. Кто же по доброй воле откажется от беззаботных велосипедных прогулок в сочетании с трехразовым домашним питанием? В каком-то смысле я просила его отдать свои свободные часы мне.

Так что же побудило его измениться? Во-первых, Том отдавал себе полный отчет, что безнаказанно отлынивает от работы. Он сам сказал мне об этом позже и признался, что его за это постоянно грызла совесть. Он понимал, что я дошла до предела, выгорела и озлобилась.

Когда Том начал мне помогать, он делал это исключительно ради поддержания мира. Но чем больше старался он, тем счастливее становилась я, – и это приносило ему существенную выгоду. Утверждение, будто можно создавать «восходящую спираль» счастья, в нашем случае оказалось верным. Когда Том подключился к домашней работе, я почувствовала облегчение и благодарность. В нашей интимной жизни наметились улучшения. Мы стали вежливее друг с другом. Я перестала падать с ног в девять вечера в полном изнеможении и начала смотреть с Томом допоздна его депрессивные румынские фильмы. Мне захотелось печь его любимое имбирное печенье. У нашего от природы жизнелюбивого ребенка еще больше поднималось настроение, когда мы не ссорились. Одним словом, семейная жизнь заиграла новыми красками.

Как отметил в своем исследовании социолог из Орегонского университета Скотт Колтрейн, хотя расширение круга домашних обязанностей часто дается мужчине непросто, «первоначальный дискомфорт, как правило, быстро проходит».

Если вы внимательны к супругу, это не значит, что вы «прогибаетесь».

Как говорит кризисный переговорщик ФБР Гари Носнер, любой человек хочет, чтобы к нему относились с уважением. Терри Риал посоветовал нам заключить договор, что мы ни при каких обстоятельствах не будем говорить друг другу того, что ниже уровня элементарного уважения. Тогда это казалось невыполнимым, но я лично могу подтвердить, что это возможно. Если у вас на языке крутится что-то оскорбительное, говорит Риал, «то, при всем уважении, заткнитесь».

Говорите «спасибо», и говорите почаще.

Для нас взаимное выражение признательности стало тем, что автор «Власти привычки» (The Power of Habit) Чарльз Дахигг называет «краеугольной привычкой», запускающей «цепные реакции, помогающие закрепиться другим хорошим привычкам». Классическим примером краеугольной привычки служат физические упражнения, благодаря которым люди начинают питаться более правильно; или традиция ужинать всей семьей, помогающая детям увереннее справляться с домашними обязанностями, получать более высокие отметки и лучше контролировать свое эмоциональное состояние.

Чтобы сказать «спасибо», не требуется практически никаких усилий, и при этом, как мне кажется, почти невозможно благодарить человека слишком часто. Я месяцами твердила Тому, что женщины не любят ощущать себя невидимыми, прежде чем это отложилось у него в голове. Простое «спасибо» делает тебя видимым и отгоняет чувство, будто ты работник сцены, который молча возится с декорациями, пока все остальные веселятся.

Освободитесь от «сочинительства».

Автор книги «Стать сильнее» Брене Браун называет это своей «житейской хитростью номер один» для долгосрочных отношений, а я отношу к одним из самых полезных советов, что мне доводилось слышать. Как я уже писала ранее, Браун говорит, что мы часто додумываем за человека сложные мотивы, которые могут не иметь ничего общего с действительностью (ясно же, что, если коллега не улыбнулась вам в ответ, вы чем-то ее обидели и теперь она на дух вас не переносит).

Каждый раз, поймав себя на том, что рисую над головой мужа «облачко» с мыслями (обычно злорадными или дурными), я следую рекомендации Браун и рассказываю об этом Тому. Это разряжает обстановку и помогает увидеть ситуацию глазами собеседника. Том не кажется таким уж злодеем, когда сообщает, что на самом деле думал о стратегиях управления по принципу цифрового кабеля, а не о том, как бы увильнуть от работы по дому.

Результаты эмпирических психологических исследований и комментарии таких специалистов, как антрополог Хелен Фишер, раскрыли для меня роль, которую в отношениях может играть оптика: порой мужчины не ценят того, что происходит у них под носом, не потому что они сволочи, а просто потому что не видят этого. И наоборот, когда женщины уделяют чересчур много внимания домашним хлопотам, они могут не разглядеть более насущных проблем на горизонте.

Пользуйтесь своей властью.

Летом, когда Тома сильно поджимали сроки, я иногда увозила дочку к своим родителям, чтобы он мог несколько дней спокойно поработать. В наше отсутствие события развивались примерно по такому сценарию. Первые два вечера Том праздновал свободу готовыми блюдами с доставкой на дом, оголтелой киноманией и международными турнирами по компьютерным шахматам, которые заканчивались далеко за полночь. Но к третьему дню он начинал хандрить и скорбно интересоваться, когда мы вернемся домой.

Моя подруга Мари, мама-домохозяйка, описывает похожую ситуацию. Каждый год они с дочкой отправляются в летнее путешествие в Пенсильванию, чтобы навестить отца Мари. Муж с ними не ездит, потому что он рекламщик и летом у него горячая пора. «Каждый вечер мой папа готовит ужин, – рассказывает Мари. – Он отличный повар, и это такое блаженство, когда перед тобой ставят тарелку красивой, вкусной и здоровой еды. Я каждый раз думаю: “Ух ты, а у Шона такой праздник живота каждый день”. Шон же тем временем не находит себе места в Бруклине. После работы уныло бредет в пустую квартиру. Постоянно мне названивает. Во время одного из таких звонков прошлым летом он рассказал мне, что ел на ужин: булочку для хот-дога, посыпанную холодной сырной крошкой. Я удивилась: “Неужели нельзя было хотя бы разогреть?“ Мне не было его жалко. Я только сказала: “Дедушка испек яблочный пирог. Мне надо идти“».

Оказывается, у женщин больше рычагов влияния, чем они думают: среди американцев старше сорока лет две трети всех разводов происходит по инициативе женщин, а не мужчин. «Как показывают наши недавние исследования, решения о браке и детях перестали приниматься исключительно на условиях мужчин, – написал социолог Скотт Колтрейн в журнале The Atlantic. – Один из самых значительных сдвигов, произошедших за последние годы, состоит в том, что многие женщины просто отказываются мириться с партнерами, которые не принимают участия в домашних делах».

Кроме того, эмоциональная зависимость вашего мужа от вас может быть сильнее, чем вам кажется. Профессор социологии Терри Орбух рекомендует упражнение, помогающее женщинам осознать свою значимость в браке. Каждый из супругов рисует по пять концентрических окружностей, наподобие мишени. В «яблочко» они вписывают свои имена, а потом должны разместить на мишени пять человек, так чтобы самые родные были в центральном круге, а остальные в порядке убывания близости распределялись по периферии.

Рисунки мужчин и женщин кардинально отличаются. Женщины склонны втискивать всех пятерых в «яблочко» и часто спрашивают Орбух, нельзя ли назвать семерых или восьмерых. Мужья же, как правило, вписывают жену рядом с собой в центральный круг. А всех остальных, включая детей и других близких родственников, выносят в наружные круги.

Когда этот опыт проводим мы с Томом, он помещает меня и нашу дочку в центральный круг. Я вписываю туда пятерых близких и жалею, что нельзя попросить у Ор-бух расширить список до семи или восьми. «Когда женщины узнают, что являются для мужа главным источником утешения и близости, – пишет Орбух, – это дает им огромную власть. Большинство женщин понятия не имеют, что счастье мужа в долгосрочной перспективе и его поведение в краткосрочной в такой степени зависят от них».

Знайте: чтобы вы с мужем себе ни говорили, ваши ссоры вредят ребенку. Точка.

Если вы, как и я когда-то, считаете иначе, спросите ребенка и посмотрите, сможете ли спокойно жить дальше, услышав его ответ.

Символические жесты: минимум усилий, максимум пользы!

Теперь Том раз в неделю готовит ужин. И хотя я готовлю в остальные шесть вечеров, мне все равно приятно.

Ну и что, что это не пятьдесят на пятьдесят – я ощущаю поддержку, и это дорогого стоит. Скотт Колтрейн однажды заметил, что, когда мужчины берут на себя часть таких «рутинных, повторяющихся обязанностей, как приготовление пищи, уборка и стирка», у женщин не возникает чувства, будто с ними обходятся несправедливо, они меньше расстраиваются и в семье реже вспыхивают супружеские ссоры.

Меня поражает (и порой немного удручает), какой глубокий отклик вызывают у меня некоторые, по сути, символические жесты Тома. Ему не обязательно трудиться со мной бок о бок: если он ведет нашего ребенка в парк на сорок пять минут, чтобы я могла повозиться дома в свое удовольствие, отличное настроение на весь день мне гарантировано.

Многие из его, в сущности, символических действий также находят отклик у нашей дочери. Кроме школьных экскурсий, о которых я рассказывала, Том впервые в одиночку посетил родительское собрание и детский день рождения, а также сводил Сильвию к доктору, когда у нее случился конъюнктивит. Все вместе эти жесты – я отдаю себе отчет, что по большей части это были именно жесты, – заняли считаные часы, но Сильвия была в восторге, Том еще больше сблизился с дочкой, а моя признательность ощущалась неделями.

Находить обязанности, пренебрежения которыми ваш партнер не выносит, и затем перекладывать их на него – увлекательная стратегическая игра.

Совет семейного психолога Джошуа Коулмана гениален: присмотревшись, я обнаружила множество обязанностей, невыполнение которых действует Тому на нервы. Утром, к примеру, в его речи не появятся согласные, пока он не выпьет кофе. Так почему его варю я? Том терпеть не может, когда опаздывают (одно из качеств, привлекших меня, когда мы только начинали встречаться, особенно на фоне нескольких бойфрендов, которые регулярно заставляли меня ждать, иногда часами), поэтому его сводит с ума, что я не в состоянии доставить нашу дочь на футбольную тренировку вовремя. Ага: сам ее и вози!

Вашего мужа дергает, когда в доме заканчиваются продукты или собака ходит невыкупанной? Пожалуйста, дорогой – флаг тебе в руки!

Психотерапия для супругов не всегда, как ее называет мой папа, «чушь собачья».

Особенно, добавила бы я, если найти психолога, который наорет на вашего мужа: «Хватит вести себя так, будто все вам по гроб жизни обязаны. Засучите рукава и помогайте жене!» Песня! И не все семейные консультанты берут столько, сколько Терри Риал, – у многих психологов, особенно у тех, которые работают в университетских психиатрических клиниках, скользящие тарифы. В некоторых учреждениях можно по сниженной цене воспользоваться услугами психологов, проходящих стажировку; другие предлагают родителям, которым катастрофически не хватает времени, консультации по Skype.

Не исключено, что мотивы, побудившие Тома измениться, не имеют никакого отношения ко мне, но коренятся в паническом страхе перед новой встречей с Терри Риалом. Я не против.

Лучший учитель ваших детей – ваш образ жизни.

Как любят повторять детские психологи, ребенок зачастую обращает больше внимания на то, что вы делаете, а не на то, что говорите. Не сосчитать, сколько возвышенных речей слышала от меня Сильвия о том, что девочки – и женщины – могут все. Девочки рулят! Почему же она делала замечания вроде: «Мама занимается скучными вещами, а папа – интересными»? Потому что ее мама, в самом деле, изо дня в день занималась скучными вещами. Она это видела, и она этому училась. Повторюсь: яблоко от яблони недалеко падает.

Во избежание будущих разногласий заранее обсуждайте ключевые вопросы родительства (а не только умилительные детали вроде: «Какой мобиль взять на кроватку, с уточками или с зайчиками?»).

Многие в ожидании малыша неделями, а то и месяцами прочесывают интернет в поисках самой лучшей кроватки, самого безопасного автокресла – но при этом почти или совсем не задумываются о колоссальном влиянии, которое ребенок окажет на их брак. Семейные психологи Джон и Джулия Готтман проводят национальную программу «Домой с малышом» (Bringing Baby Home), в рамках которой будущие родители посвящают двенадцать часов тому, чтобы научиться, как улаживать разногласия, распределять домашние обязанности и подходить к таким деликатным темам, как досуг и секс.

Сегодня подобные курсы предлагают многие психологи и клиники. Безусловно, есть уйма вопросов, которые невозможно решить заранее, сколько ни готовься. Однако нет удачнее периода для постижения житейских хитростей, чем беременность, когда само время как будто замедляет ход и ваша жизнь подчиняется силам, которые вы все-таки можете немного контролировать. Мы с Томом могли бы гораздо меньше ссориться после рождения ребенка, если бы заранее уделили время некоторым из вопросов, которые затрагивают на своих семинарах Готтманы.

К примеру: Мы будем вместе садиться за стол, или когда кому удобно? Кто будет заниматься ребенком, если он заболеет? Какое участие в жизни ребенка должны принимать наши родственники? Разрешать ли ему смотреть телевизор, и если да, то сколько? Как ты относишься к тому, чтобы ребенок спал с нами в одной постели? Будет ли в его жизни место религии? Вспомни, как тебя воспитывали родители, и запиши три-пять моментов, которые ты одобряешь и хочешь применять со своим ребенком, и три-пять моментов, которых ты хотел(-а) бы избежать.

Многие из предлагаемых Готтманами вопросов полезно обсудить даже родителям более взрослых детей, потому что от них разговор быстро переходит к ценностям, о которых вы (как мы с Томом) могли никогда серьезно не задумываться. Готтманы утверждают, что родители могут легко и быстро достичь близости, просто задавая друг другу вот такие открытые вопросы: Что ребенок поменял в наших отношениях? Как, по-твоему, мы могли бы сделать нашу жизнь интереснее? Как изменились твои цели в жизни с тех пор, как у нас родился ребенок? Чего тебе недостает? На кого ты равняешься в воспитании детей? Что тебя больше всего тревожит в нашем будущем?

Родители же, как правило, тяготеют к закрытым вопросам, в ответ на которые можно буркнуть что-то односложное. Где детский йогурт, который мы даем ей на обед? Почему ты не купил его, ты ведь только из магазина? Ты же понимаешь, что если бы ты не поленился написать список, тебе не пришлось бы бежать обратно? Ты меня вообще слушаешь? И о чем я только что говорила? Неправильно!

Если сразу после родов папе удастся посидеть дома вместе с мамой, польза для брака и для ребенка может быть огромной.

Согласно исследованиям, если папа с первых дней активно участвует в жизни малыша, это способствует более равномерному распределению обязанностей между родителями в будущем. Причем полезно, чтобы это участие начиналось еще с родильного зала, как происходит у 91 процента американских мужчин: исследования показывают, что впоследствии это снижает уровень враждебности между матерью и отцом.

Опрос, проведенный в четырех странах – Англии, Дании, Австралии и Соединенных Штатах, – выявил, что среди отцов, которые хотя бы ненадолго отрывались от работы по случаю рождения ребенка, оказывалось больше таких, кто потом еще долго после выхода из отпуска купал, одевал, кормил свое чадо и играл с ним. Почти каждый второй берущий отпуск американский папа охотнее читал малышам книжки, по сравнению с мужчинами, которые не прерывали работы.

Социолог Скотт Колтрейн, не первый десяток лет изучающий роль мужчин в воспитании детей и ведении домашнего хозяйства, обнаружил в своем исследовании, что у мужчин, берущих отгулы по семейным обстоятельствам, выше риск понести финансовые потери в долгосрочной перспективе. Однако плюсы отцовского отпуска, утверждает он, могут с лихвой компенсировать потери в заработке: жены чувствуют себя счастливее (и, как показал один опрос, реже страдают послеродовой депрессией), дети благополучно растут и развиваются под опекой двух любящих взрослых, а мужчины становятся более умелыми воспитателями.

Когда отцы ласкают новорожденных, прикасаясь к их коже, младенцы быстрее засыпают, меньше плачут и ведут себя спокойнее, чем малыши, лишенные такого контакта с папой, говорится в одном исследовании. А шведские ученые выяснили, что мужчины, которые уходят в отпуск по уходу за ребенком, живут дольше других – причем самые заядлые «гуляки» получают самые большие бонусы. Исследователи предположили, что забота о детях оградила этих отцов от некоторых «пагубных поведенческих факторов, традиционно связываемых с мужчинами», как то: злоупотребление алкоголем, риск и насилие. Это к слову о долгосрочных перспективах.

Романтические вечера: банальная необходимость.

Хотя кое-кто из моих друзей умудряется ходить на свидания каждую неделю, у нас с Томом получается максимум раз в месяц – и тем не менее, это один из самых важных моментов, помогающих нам оставаться близкими людьми. Как легко говорить, когда ребенок не перебивает тебя сорок раз! Каким свободным себя чувствуешь, когда не надо с серьезным лицом выслушивать лекции о нюансах Minecraft! Можно затрагивать неприличные темы, флиртовать, предаваться воспоминаниям или гадать, кто из работников ресторана спит друг с другом!

Применительно к будням ощутимого эффекта можно добиться, если всего по десять-пятнадцать минут в день говорить о чем-нибудь – о чем угодно – кроме ребенка, планов на ближайшие дни и того факта, что в доме заканчиваются бумажные полотенца.

Следите за тем, чтобы ваши действия не отталкивали мужа и не заставляли его чувствовать себя некомпетентным.

Материнский «гейткипинг» многолик и коварен. Когда я на днях переписывалась с группой мам по поводу одного инцидента в школе, Том спросил меня, в чем дело. «О, тебе такое неинтересно», – сказала я, а потом подумала: «Стоп! Почему я его отстраняю?»

Теперь я целенаправленно стараюсь не допускать такой рефлекторной небрежности, особенно после того как моя дочь, с которой мы еще не беседуем о пестиках и тычинках, заявила: «Мы с тобой родственники, потому что ты вырастила меня у себя в животе. А папа просто парень, который живет с нами».

Я заметила, что, занимаясь чем-то детским, машинально выношу мужчин за скобки, решая, что им будет скучно. Однажды мы с Томом повели моих родителей обедать в их любимый китайский ресторан в Нью-Джерси, расположенный в гигантской красной с золотом пагоде. По дороге Сильвия, моя мать и я играли в придуманную нами словесную игру, где один называет бренд – допустим, Legos, – а другой должен вспомнить бренд, который начинается на последнюю букву этого слова, – допустим, Superga. Для маленьких детей эта игра особенно хороша: дошкольник, не умеющий назвать ни единой страны, ошеломит вас, на одном дыхании протараторив сотню названий торговых марок.

И тут я кое-что заметила: когда Сильвия застряла на бренде, начинающемся на «М», мой отец одними губами произнес «шины Michelin». А когда мою мать поставила в тупик буква «Т», Том тихонько произнес: «Thermos». Им хотелось поиграть!

Теперь я активно стараюсь подключать мужчин к детским занятиям.

Чего вам это стоит?

Этот, без сомнения, полезнейший совет профессионального организатора Джулии Моргенштерн предотвратил не одну сцену. Если ваша вторая половина хочет подремать, сходить на пробежку или провести вечер с друзьями в городе, чего вам это реально стоит? Это увеличивает вашу загруженность и лишает ребенка драгоценных минут общения – или просто раздражает, потому что вы бы ни за что не позволили себе валяться в постели среди бела дня?

Одним субботним утром Том отсыпался (в соответствии с нашим новым графиком). Мы с дочкой раскрашивали картинки и устраивали для мягких игрушек чайную вечеринку, пользуясь которой Сильвия тайком жевала печенье («Смотри, они съели пять инжирных рулетиков! Во как проголодались!»).

Около 11 я зашла в нашу спальню за свитером и увидела, что Том быстро сунул телефон под подушку и закрыл глаза. Моей обычной реакцией было бы объявить: «Хорош прятаться – пора вставать». Но я замечательно проводила утро с дочкой. Мне ничего не стоило дать Тому поваляться в постели – я досадовала просто из принципа. Поэтому я сделала вид, что ничего не заметила, и закрыла за собой дверь.

Не писай на подарок.

Сентенция Терри Риала справедлива: если я говорю Тому, что не возражаю, чтобы он все субботнее утро играл в футбол, нельзя играть в молчанку, когда он возвращается. (Ведь, как однажды выразился Че Ге вара: «Молчание – это продолжение спора другими средствами».)

Не мучайтесь из-за (ради) маленьких детей.

Вы имеете полное право спросить себя, в радость ли вам то или иное детское мероприятие, и отказаться от него, если ответ отрицательный (помните исследование о том, что детей расстраивает, когда у родителей стресс и нет сил?). Как справедливо отмечает профессиональный организатор пространства Барбара Райх, никто не заставляет вас ходить на три детских дня рождения в один день. (Хотя я бы с удовольствием пошла, если бы на всех трех были фокусники; если они агрессивные или пьяные, тем лучше.)

Мои выходные преобразились, когда я просто стала отводить чуточку времени, чтобы побаловать себя, вместо того чтобы полностью отдавать уик-энд на откуп ребенку. Почему бы родителям тоже немножко не повеселиться? К примеру, накануне Пасхи я задумала устроить взрослым нашей семьи охоту за крашенками. При помощи фильма, который не терпелось посмотреть всем нашим детям, мы заманили их к бабушке с дедушкой и забаррикадировали выход сладостями.

Когда малышню загипнотизировал экран, я организовала взрослым охоту за яйцами и всевозможные игры на заднем дворе. Победитель отправлялся наверх в призовую комнату, где мог выбирать себе награду: бутылки вина или скотча, подарочные сертификаты разных гипермаркетов, дорогие шоколадки или увлажняющие кремы для тела. Забыв о годах, моя мать в погоне за золотым яйцом лихо подрезала мою сестру Дину. («Хотела выиграть тот скотч», – объяснила она, невозмутимо отряхиваясь.)

На День благодарения я снова задобрила детей фильмом, а взрослым выдала по монетке и по пачке билетов скретч-лото с манящими названиями вроде «Мгновенное буйство» и «Тройной утроитель». Ничто не нарушало напряженной тишины, пока народ остервенело скреб карточки. Мой отец выиграл пятьдесят долларов и объявил, что купит в Costco сотню пакетов для строительного мусора – так в его представлении транжирят шальные деньги.

Пусть делает по-своему.

Если ни одна прогулка с папой не обходится без гигантского молочного коктейля, что тут такого? Если папа, одевая дочку, мешает в кучу клетки и полоски, кому какое дело?

Со многими аспектами ухода за детьми, имевшими в моем представлении гендерную окраску, например, с кормлением и укладыванием спать, представители противоположного пола, оказывается, справляются ничуть не хуже. Детям все равно, из маминых или из папиных рук брать крекеры Goldfish.

Приемы сотрудников ФБР – перефразирования и маркировки эмоций – дают великолепные результаты.

Как говорит сотрудник ФБР Гари Носнер (и чуть ли не любой психолог), все люди хотят, чтобы их понимали. Каждому нужно ощущать, что его признают. Среди прочего, я злилась на Тома, оттого что чувствовала, что он меня не слушает. Поэтому мы были обречены до конца дней ходить по замкнутому кругу «требование – уклонение». Попытки Тома своими словами пересказывать, как я себя чувствую (перефразирование), или называть мои эмоции, вместо того чтобы игнорировать их (маркировка эмоций), по-прежнему выглядят неестественно. Но я неизменно признательна ему за них, и, как правило, они меня успокаивают – иногда потому что догадки Тома настолько далеки от истины, что над этим невозможно не смеяться («Ты чувствуешь себя подавленной. Нет? В смысле тебе неловко. Правильно? Нет?»).

Больше приятных мелочей.

Этот наказ Готтманов определенно украсил нашу жизнь. Маленькие ситуативные повседневные знаки внимания, на которые почти не надо тратить сил, – на ходу похлопать по плечу, купить особую сальсу, которую любит ваш супруг, отправить забавное сообщение – способны со временем привести к большим переменам. То, что вы делаете каждый день, важнее поступков, совершаемых от случая к случаю, утверждают Готтманы. После обеда я обычно завариваю Тому чай и приношу печенье на блюдце. Согласно одному из чудаковатых семейных обычаев, заведенных в доме моих родителей, салфетка, сложенная треугольником, считается «нарядной», а четырехугольником – «будничной». Поэтому я кладу рядом с блюдцем «нарядную» салфетку, чтобы композиция смотрелась еще изящнее.

Несколько брошенных невзначай добрых слов способны творить чудеса. Поставьте эксперимент: посмотрите супругу в глаза, поведите бровью и скажите: «Знаешь, мне в последнее время очень нравится, как ты выглядишь». А теперь наблюдайте комичную череду выражений, которые будут сменять друг друга на его лице: глаза удивленно округляются, потом сощуриваются от подозрения, что над ним потешаются, затем, осознав, что вы не шутите, он позволяет себе осторожную радость, и, наконец, в его взгляде загорается трогательная надежда.

Сплачивайте ряды перед лицом грядущего отрочества. Как сказала одна моя подруга, дети которой уже подросли: «Налаживайте отношения, пока дети маленькие, потому что, когда они станут тинейджерами, – попомни мои слова – вам с мужем ох как понадобится эмоциональная поддержка друг друга. Мы с Джейсоном, к примеру, постоянно бормочем друг другу: “А это еще откуда?” Такое вот своеобразное чувство локтя».

Другая подруга описывает ссору со своим сыном-подростком по поводу комендантского часа. «Это было в его комнате, точнее, я стояла за порогом его комнаты, – рассказывает она. – Не люблю к нему заходить, потому что там повсюду валяются грязные тарелки и горы кроссовок, а запах стоит такой, будто это не человеческое жилище, а террариум в зоопарке». Они быстро перешли на крик – не помогло, потому что парень отказался сделать музыку тише, – и она, с отвращением хлопнув дверью, сбежала на первый этаж.

Ее муж был на кухне: закатав рукава чистой, отутюженной рубашки, он помешивал на плите томатный соус, а на заднем плане тихонько вещал новостной радиоканал NPR. Муж молча протянул ей бокал пино гриджио, который налил, когда услышал, как она в гневе спускается по лестнице. Попасть в упорядоченную, взрослую атмосферу, которую создал на кухне муж, было все равно что прорваться сквозь сутолоку аэропорта в стране третьего мира и занять место в уютном салоне первого класса.

Ребенок может и должен вам помогать.

Даже немного теряешься, когда видишь, от скольких обязанностей может освободить тебя ребенок. Малыши, в самом деле любят помогать (причем, по словам Ричарда Ренде, преподающего психиатрию в Брауновском университете, вы добьетесь лучших результатов, если будете называть ребенка «помощником», а не просить его о помощи, потому что детям свойственно трогательное желание выглядеть хорошими в глазах окружающих). Зачем я постоянно убирала за дочкой, если она могла делать это сама? Наклоняясь за игрушками, я рассуждала примерно таким, абсурдным, образом: «Зато все эти наклоны полезны для моих брюшных мышц. Это почти как делать “скручивания”». Поручив дочке всего несколько ежедневных заданий, я освободила себе пятнадцать минут драгоценного времени.

Опять-таки, крайне важно закрепить эту привычку, пока не наступил предподростковый период.

Настраивайтесь на хорошее.

Предложив сосредоточиться на добрых поступках Тома и записать их на бумаге, психотерапевт Гай Уинч открыл мне глаза. Я так привыкла быть обиженной, так прижилась в этой зоне комфорта, что перестала замечать многочисленные хорошие вещи, которые Том делал для меня и для нашего ребенка. Со своего мученического распятия я видела только плохое, и как следствие у меня развивалось то, что в когнитивистике называют предвзятостью подтверждения: склонность обращать внимание на информацию, которая подтверждает существующую точку зрения, и игнорировать все, что этой точке зрения противоречит.

Мне и только мне решать, как я буду себя чувствовать. Поэтому я не перестаю целенаправленно обращать внимание на проявления заботы со стороны Тома, некоторые из которых раньше выпадали из моего поля зрения. Например, на то, как он проверяет и пополняет специальную коробочку, в которой хранится семь видов батареек для игрушек Сильвии. Когда Том переводит меня и Сильвию через дорогу на оживленном перекрестке, он, хоть это и не всегда приятно, встречается взглядом с водителем, ждущим на светофоре, потому что вычитал, что это снижает риск пешехода быть сбитым.

Том не просто «парень, который живет с нами». Как говорил комик Крис Рок: «Только подумайте, сколько всего делает настоящий папа: оплачивает счета, покупает еду, делает ваш мир лучше и безопаснее. И что получает папа за всю свою работу? Большой кусок курицы. Вот что получает папа».

• • • • • • • • •

Один из самых лучших подарков, которые вы можете сделать своему ребенку, это теплые, любящие отношения с вашим супругом – а с ними и чувство защищенности, спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Укреплять брак, пока дети маленькие, или даже до их появления, жизненно важно для их будущего: исследования показывают, что у детей, родители которых счастливы вместе, гораздо больше шансов построить стабильные отношения, когда они сами станут взрослыми.

Том доказал, что ему не безразличны мои переживания и что он готов бороться за наше счастье. Меня это глубоко трогает. Стыдно сознаваться, что я запустила этот проект только потому, что волновалась, как бы наши ссоры не навредили дочке, мало беспокоясь при этом, что у меня портятся отношения с мужем. А в итоге, сама того не ожидая, обрела в Томе верного союзника.

Нам с Томом выпало счастье вместе наблюдать, как наш несмышленый, неуемно жизнелюбивый ребенок прокладывает свой путь в этом мире. Благодаря – и вопреки – рождению этого ребенка связь между нами глубока и крепка. Наш брак далеко не идеален, но он стал неизмеримо счастливее. Теперь мы нарушаем душевный покой дочки в основном тем, что я целую Тома, когда он подскакивает разгружать посудомоечную машину.

– Ужас! – комментирует Сильвия, прикрывая глаза ладошкой.