– Я совсем забыла про заявление Филиппа, – покаялась Дэйзи. – Это все меняет, да?

– В какой-то степени меняет. – Старший инспектор устало потер глаза.

– Понимаете, я хорошо изучила Филиппа, поэтому не придала его словам большого значения. Я была уверена, что он не встанет в такую рань. Но другие-то знают его не настолько хорошо – кроме Фенеллы, конечно. Любой мог решить, что Филипп и правда составит компанию лорду Стивену.

– Совпадают ли ваши воспоминания с показаниями Уилфреда? Насчет того, кто именно мог так решить?

– Лорда Вентуотера и сэра Хью в комнате не было. Не знаю, слушали остальные Филиппа или нет… – Дэйзи напрягла память. – Да, в разговоре еще участвовали леди Джозефина с Марджори. Причем Марджори так увлеченно хлопала ресницами перед лордом Стивеном, что вполне могла пропустить все мимо ушей.

– Марджори! Я просто обязан поговорить с этой юной леди, а должен ждать, пока она отойдет от успокоительного. Придется перенести беседу с ней на завтра. Итак, лорд Вентуотер и сэр Хью не подозревали о планах мистера Петри, а вот лорд Беддоу, Джеффри, леди Марджори, леди Джозефина и леди Вентуотер могли как знать, так и не знать.

– Яснее не стало, правда? – вздохнула Дэйзи. – Не верится, что кто-то хотел навредить Филиппу, а не лорду Стивену… Филипп – безобидный дурачок! И неизвестно, кто именно его слышал.

– Думаю, будет нетрудно опре… А, Пайпер, как успехи?

Констебль Пайпер вошел в гостиную тяжелой поступью патрульного. Дэйзи заметила, как поморщился мистер Флетчер, вспомнила кошачью походку Тринга и заключила, что Пайпер пополнил ряды сыщиков в штатском совсем недавно.

– Пусто, сэр. Нет ни ботинок, ни вообще чего-то необычного. Сторож никого не впускал, его миссис – тоже. Следов не было, кроме как на тропках да на подъездной дорожке. – Молодой констебль выглядел расстроенным. – А не мог кто-нибудь залезть в поместье сзади дома, сэр, и обойти его кругом по утоптанному снегу?

– Хорошая мысль, констебль. Такое возможно, мисс Дэлримпл?

– Возможно, конечно. Только единственная дорога на много миль вокруг – та, что ведет к сторожке. А от нее еще надо немало пройти, чтобы попасть на задворки и не наследить возле подъездной аллеи.

– Да, наверное, кто-то мог оставить машину снаружи, перебраться через парковую стену, затем протопать несколько миль в темноте по снегу – и все лишь для того, чтобы устроить злой розыгрыш, – пустился в рассуждения старший инспектор. – Хотя крайне сомнительно. Откуда постороннему знать о новой привычке Аствика ни свет ни заря кататься на коньках? Да и вдруг Аствик оказался бы не один? Нет, таинственного постороннего можно отбросить. Есть еще соображения, Пайпер?

– Да только одно. Если дыра во льду – улика, сэр, я, видимо, обязан доложить: ветер подул с юга, и, похоже, к утру будет оттепель.

– Благодарю, информация, безусловно, стоящая. К счастью, у нас есть прекрасные фотографии, спасибо мисс Дэлримпл. Что ж, искать топор смысла нет. Инструмент наверняка хранят в дворовых постройках. Преступник уж точно не проявил о нас заботы и не вышел в такой холод на улицу за топором без перчаток – лишь бы порадовать нас своими отпечатками. Словом, Пайпер, оставайтесь-ка вы лучше здесь и смените мисс Дэлримпл.

– Сэр! – Откуда ни возьмись возникли блокнот и карандаш.

– Я не хочу, чтобы меня сменяли, – возразила Дэйзи.

Старший инспектор наградил ее устрашающим взглядом, который усиливали зловещие темные брови, и она струсила. Однако строгость во взгляде тут же исчезла, и Алек широко улыбнулся.

– Чуть не забыл, что вы не в моем подчинении. Я очень ценю ваш труд, мисс Дэлримпл, однако сейчас вы лучше поможете, если поскорее расшифруете свои записи. Я не стану держать вас в неведении, обещаю.

– Что ж, ладно, – Дэйзи состроила гримаску. – Постараюсь расшифровать до вашего отъезда. Ничего, если будет с ошибками? Я печатаю быстрее, когда не переживаю о правописании.

– Главное, чтобы я смог догадаться, что именно означает исковерканное слово.

– Я не настолько безграмотна! Всего хорошего.

Пайпер поспешил открыть перед ней двери. Не успел он тронуть ручку, как створки распахнулись, и вошел лорд Вентуотер, с обычной суровой учтивостью пропустив Дэйзи в коридор. По пути к лестнице она решила, что все-таки рада освободиться от обязанностей стенографистки. Дэйзи уважала графа и не хотела слушать, как он станет себя оправдывать и защищать – или изобличать.

Алек тоже с удовольствием уклонился бы от такой обязанности. Он никогда не верил в то, что аристократы лучше и выше простых смертных. А если бы и верил, то злобный Джеймс Беддоу быстро освободил бы его от иллюзий. Однако сами аристократы придерживались другого мнения: они кичились своим мнимым превосходством, обладали незаслуженным влиянием и были убеждены в собственной важности.

Лорд Вентуотер наверняка ждал к себе особого отношения, иначе и быть не могло. Тем не менее Алека невольно восхищали спокойное благородство графа и его железная выдержка. Невозможно представить, чтобы этот безупречный джентльмен размахивал топором, стоя на коленях перед прорубью.

Увы, человек, терзаемый ревностью и болью, способен на совершенно несвойственные ему поступки.

Инспектор ненавязчиво подвел хозяина дома к нужному креслу. Считывать малейшие оттенки выражения на лице графа было крайне важно – еще важнее, чем на лицах других подозреваемых. Пайпер незаметно проскользнул к месту под окном, облюбованному мисс Дэлримпл, и Алек сел напротив графа, не дожидаясь приглашения. Сейчас здесь главный – он, старший инспектор Флетчер.

– Не могли бы вы поделиться со мной своим впечатлением о лорде Стивене Аствике, сэр? – приступил к делу Алек.

– Как вы уже наверняка успели услышать, старший инспектор, – ровным голосом произнес лорд Вентуотер, – этот человек был отъявленным мерзавцем.

– Однако вы принимали его в своем доме.

Граф поджал губы.

– Вы, без сомнения, выяснили, что Аствик – брат маркиза Бринбери. Мы с Бринбери учились в одном колледже, состоим членами одних и тех же клубов, вместе заседаем в палате лордов. К некоторым из этих клубов принадлежал и Аствик. Я ни за что не пригласил бы его в Вентуотер, но попросить Аствика уехать было бы непростительным оскорблением.

– Насколько я знаю, родственники от него отреклись. Им сообщили о его кончине?

Как же Алек раньше об этом не вспомнил! Все от недосыпа. Голова отказывается соображать в самую неподходящую минуту. Уже две ночи Алек почти не спал, да и сегодня полноценный восьмичасовой сон вряд ли предвидится.

– Я звонил Бринбери.

– И?

– Он попросил сообщить, когда его брата благополучно предадут земле, – сухо ответил лорд Вентуотер. – Вам, возможно, трудно понять, однако отношение к Аствику его семьи ни в коей мере не отменяло моих обязательств перед ним как перед членом этой семьи. У вас в Скотленд-Ярде наверняка есть коллеги, с которыми вы вынуждены сотрудничать против своего желания.

«Верно, однако домой я их не привожу», – мысленно возразил Алек. Неужели граф в самом деле был так слеп, как полагала его сестра, и не замечал поведения Аствика?

– Стало быть, законы гостеприимства для вас важнее естественного желания иметь верную жену? – Алек постарался, чтобы вопрос прозвучал как простое уточнение, а не как бесцеремонное любопытство.

– Аствик не был любовником моей жены! – громыхнул хозяин поместья и впервые за всю беседу отвел глаза; уголки его губ дважды дернулись.

Явная ложь совсем не вязалась с образом лорда Вентуотера. Алек пробормотал извинения за бестактность, а сам подумал: кого именно граф хочет убедить в добропорядочности супруги? Себя или того, кто его допрашивает? Графу, человеку гордому, непросто признать, что ему изменили. Возможно, он человек великодушный и искренне хочет доверять супруге. А возможно, лорд Вентуотер просто старик, который взял в жены молодую женщину и смирился с тем, что у нее неминуемо будут любовники.

Нет, он не стар, всего лет на пятнадцать старше Алека. Граф энергичен и бодр – сказывается активный, здоровый образ жизни в деревне. Лорд Вентуотер выглядит достаточно крепким, чтобы удовлетворить молодую жену – или прорубить дыру во льду.

Алек потер глаза. Он бы сейчас все отдал за трубку и чашку кофе. Но попросить лорда Вентуотера он не мог, как и не мог поинтересоваться, спят ли граф с супругой в одной комнате. Слава богу, Тринг выведает эту важную информацию у слуг.

Сам-то сержант, без сомнения, объедается кексами с чаем. Есть у Тринга непостижимая способность очаровывать кухарок – его талия тому свидетельство.

Алек упрямо продолжил задавать вопросы. Ему казалось, что он утратил нить расследования – точнее, так ее и не нащупал. Эх, сюда бы сейчас мисс Дэлримпл! С ней можно обсудить… Если повезет, все прояснится после разговора с леди Вентуотер. Хотя, возможно, она связана с гибелью Аствика лишь косвенно: скажем, графиня невольно пробудила жгучую ревность в падчерице и тем самым спровоцировала ее на месть Аствику.

Почему эта смерть так сильно потрясла леди Марджори? Графской дочери даже потребовалось несколько доз успокоительного. Действительно ли она горюет по человеку, в которого была влюблена? Или ее привело в ужас то, что задуманный ею мстительный розыгрыш не просто унизил Аствика, а убил его?

– Полагаю, фарс окончен? – раздраженно спросил лорд Вентуотер.

Алек понял, что вопросов больше придумать не может.

– Пока мне не о чем вас больше спрашивать, сэр. Могу ли я получить ваше разрешение на обыск комнаты Аствика?

– Если необходимо.

– Еще мне нужно поговорить с леди Вентуотер и леди Марджори. Однако вашу дочь увидеть сегодня, как я понимаю, нельзя. Я вновь приеду завтра. Мой констебль останется здесь. К сожалению, я вынужден просить всех не покидать поместья до моего возвращения.

– Хорошо. – Лорд Вентуотер, видимо, смирился с неизбежным.

Либо невиновен, либо очень в себе уверен, решил Алек после ухода графа. Впрочем, пока не важно. Сейчас главное – не уснуть во время разговора с леди Вентуотер.

Алек позвонил, но лакей куда-то исчез. Наконец он явился: открыл двери и пропустил вперед горничную с тяжелым чайным подносом.

– Распоряжение мисс Дэлримпл, сэр, – объявил слуга.

– Господи, благослови эту женщину! – Алек кинулся к заварочному чайнику, точно лис к курятнику.

Пайпер шустро повторил маневр начальника.

– Не обедал, сэр, – пояснил констебль.

Бутерброды были вкусными: нарезанный треугольниками хлеб без корочки, намазанный анчоусной пастой «Услада джентльмена».

– Вы хоть поспали ночью больше двух часов, – проворчал Алек, наливая себе вторую чашку.

Чай оказался не слабеньким «Седым графом», а крепким «Дарджилингом» – видимо, Тринг на кухне расстарался. Замечательно. Просто живительный напиток.

К тому времени, как лакей объявил о приходе леди Вентуотер, воскресший Алек был готов ко всему. Тем не менее ее красота застала его врасплох.

Мисс Дэлримпл упоминала, что графиня молода и хороша собой. Но все же он не ожидал увидеть фигуру Афродиты, отчетливо обрисованную платьем из крепдешина, и прелестное лицо скорбящей Мадонны. Печальные темные глаза молили об участии.

Неудивительно, что граф взял ее в жены, Аствик воспылал к ней страстью, а леди Марджори приревновала. Неприязнь лорда Беддоу, возможно, родилась из самой настоящей сексуальной зависти, хотя сам он вряд ли это сознавал. Фенелла Петри на фоне графини выглядела тусклой свечкой на фоне ослепительного солнца.

Впрочем, леди Вентуотер была скорее не солнцем, а луной. «Не оттого ль бледна, что так устала на небеса взбираться, землю озарять?»… Кажется, Шелли? Алеку больше была по вкусу Дэйзи Дэлримпл. Не красивая, а просто миловидная – зато не трагичная, а жизнерадостная, она напоминала ему Джоан, которая никогда не унывала, даже из-за нехватки денег или опасностей войны.

Выходит, исчезновение мучителя ничуть не приободрило леди Вентуотер. Почему? Неужели мисс Дэлримпл неверно все истолковала, и на самом деле молодая графиня была добровольной любовницей Аствика? По виду не скажешь, что ей хватило бы сил прорубить лед, однако она довольно высока, а отчаяние способно любого сделать атлетом.

Алек приветствовал графиню, та в смятении огляделась.

– Я думала… Мне говорили, здесь Дэйзи. Мисс Дэлримпл. – Низкий бархатистый голос прозвучал умоляюще.

– Она и правда здесь была, но ее сменил мой констебль. Пригласить вам кого-нибудь? Даму или горничную?

– Мисс Дэлримпл, пожалуйста. – Графиня кусала губы. – Можно ее вернуть?

– Разумеется, леди Вентуотер.

Они ждали. Алека разбирало любопытство.

– Вы давно знаете мисс Дэлримпл? – не удержался он.

– Вчера познакомились, но она очень… simpatica, как говорят итальянцы, – отзывчивая. Она уже стала мне другом.

Если чужой человек так быстро стал графине другом, то ей и правда очень одиноко в доме мужа. Впрочем, неудивительно! Муж и его сестра подозревают леди Вентуотер в неверности, пасынок мачеху ненавидит, а падчерица видит в ней соперницу. Что бы она ни натворила, Алеку стало ее жаль.

– Вы знаете, что мисс Дэлримпл активно помогала мне с расследованием? – решил предупредить он.

Графиня кивнула.

– Уверена, Дэйзи отдается любому делу всей душой. Она не из тех, кто будет стоять в стороне и наблюдать, – робко улыбнулась леди Вентуотер.

С таким боевым характером можно и в беду попасть, про себя отметил Алек.

Вскоре в гостиную торопливо вошла запыхавшаяся Дэйзи.

– Мистер Флетчер, я вам нужна? Я еще не все перепечатала.

– Леди Вентуотер попросила вашего присутствия.

– Ой, Аннабель, я вас не заметила. Конечно, я побуду с вами.

Дэйзи села на диван рядом с Аннабель и порывисто взяла ее за руку. Какая холодная! И немного дрожит.

Инспектор напустил на себя самый грозный вид и ринулся в бой.

– Стивен Аствик вас шантажировал, леди Вентуотер?

– О, нет, денег он никогда не требовал.

– Шантажисты не всегда вымогают деньги.

– Наверное. Да, можно назвать это шантажом. Стивен угрожал меня… выдать, если я не соглашусь… не стану… – Аннабель запнулась и судорожно сжала руку Дэйзи.

– Если не станете его любовницей. Вы стали?

– Нет! Я все отнекивалась и отнекивалась. Ужасно! Он хотел не столько меня, сколько отмщения. Мечтал любым способом разрушить мою жизнь.

– Отмщения?

– Я уже отказывала Стивену и раньше. Однажды, давно, он попросил моей руки, а потом, в Италии, попытался… но мой… мой первый муж заставил Стивена отступить. Думаю, Руперт знал о Стивене что-то такое, чего тот не хотел выносить на люди.

– Два сапога пара, – проворчал инспектор, и Дэйзи сверкнула на него глазами.

К ее удивлению, Аннабель выпрямила спину и ринулась защищать первого мужа:

– Неправда, Руперт ни за что не стал бы никого шантажировать! Он лишь использовал свои знания для моей защиты.

– Прошу прощения, спишите мою бестактность на сильную усталость. Что именно Аствик грозился рассказать лорду Вентуотеру?

– Это не имеет ни малейшего отношения к вашему расследованию, – с достоинством ответила Аннабель.

– Как пожелаете. Оставим пока эту тему. Вы отрицаете, что не выносили Аствика и боялись его?

– Не отрицаю. Он был чудовищем.

– Вашей ненависти хватило бы даже на убийство?

По телу Аннабель прошла дрожь, ее рука вновь крепко сжала ладонь Дэйзи.

– Возможно. Не знаю. Если бы я понимала, как убивают… Вы хотите сказать, что он утонул не случайно?

– Прорубь, весьма вероятно, сделали намеренно.

– Зачем мне это? Стивен мог не утонуть, а просто искупаться. Говорю же, разрушить мою жизнь он хотел гораздо сильнее, чем… соблазнить меня. Стивен сразу же пошел бы к Генри. Я ничего бы не выиграла.

Да, вот именно. В голове у Дэйзи зазвучали единственные строки из «Гамлета», которые она помнила со школы: «Достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье и в смертной схватке с целым морем бед покончить с ними?» Вот только у Аннабель не вышло бы покончить с бедами, если бы лорд Стивен просто вымок до нитки. На взгляд Дэйзи, Аннабель была вне подозрений.

Инспектор задал ей еще несколько вялых вопросов, поблагодарил за откровенность и отпустил.

– Пайпер, узнайте, как дела у Тринга, – приказал он и рухнул в кресло.

– Мало спали? – посочувствовала Дэйзи.

– Всего пару часов, причем две ночи подряд.

– Значит, сегодня обеспечьте себе полноценный сон, часов на восемь, – строго сказала девушка. – Иначе завтра от вас не будет толку. Разве можно раскрыть дело, тем более два, если вы плохо соображаете?

– Плохо соображаю, – со скорбной улыбкой признал Алек. – У меня такое чувство, будто я налетел головой на стену. Никак не пойму, то ли дело невероятно запутанное, то ли просто я сам запутался.

– Я тоже запуталась. Хотя мне простительно, у меня это дело первое.

– И последнее, от всей души надеюсь!

– По-видимому, – вздохнула Дэйзи. – Очень интересно, но и довольно тяжело. Аннабель не убивала, правда? Ей нет смысла.

– Да уж. В такой мороз графине вряд ли удалось бы выманить на романтическое полночное свидание Аствика, дабы стукнуть его по голове и кинуть в воду.

– К тому же он тогда не был бы на коньках.

– Черт бы побрал эти пропавшие ботинки! – взорвался инспектор. – Простите за выражение, мисс Дэлримпл, но тут и у святого терпение лопнет. Куда подевались ботинки?

– Выражайтесь на здоровье, – успокоила Дэйзи. – Только не могли бы вы называть меня Дэйзи? А я бы обращалась к вам «шеф».

– Меня зовут Алек.

– Алек – это наедине, а при ваших подчиненных пусть будет шеф. Может, ботинки нашел сержант Тринг.

– Ботинки? – В комнате незаметно материализовался крепкий сержант. Идущий следом Пайпер старательно копировал бесшумную походку Тринга. – Нет, шеф, садовники не знают, сколько туфель они унесли в дом. Альберт, который чистит обувь, вроде бы приводил в порядок ботинки Аствика, но вчера или позавчера – не помнит. И понятия не имеет, сколько у Аствика было пар вообще. Умом не блещет, Альберт-то. Слуга Аствика расскажет, если заговорит, а он заговорит, уж поверьте, – когда услышит про бесславную кончину хозяина.

– Если ваш арестант и правда слуга Аствика. Что там с номерами?

– Номера на нашем «ланчестере» совсем не те, что, по словам Джонса, были на машине Аствика. Шофер сэра Хью, Хэммонд, с Джонсом согласен. Зато этот Пэйн, слуга-шофер Аствика, по описаниям очень похож на нашего задержанного. – Тринг широко улыбнулся. – Даже я бы лучше не подметил. «Вылитый хорек», – говорит кухарка. «Скорее куница», – поправляет горничная ее светлости.

– У графа с графиней общая спальня?

– Общая. Правда, камердинер его светлости сперва все мычал да мялся. Потом наконец выдал – мол, бывает, что граф спит в гардеробной комнате. Я не стал выпытывать у парня насчет последних ночей, шеф. Он не слишком-то разговорчив, надавлю – и вовсе замолкнет.

– Правильно сделал. Завтра попробуем еще раз, если понадобится.

– А я поболтала с горничной, – вставила Дэйзи. – По ее словам, слуги не слишком любили Аствика, но никто на него, в общем-то, не обижался. Добрых слов он не говорил, однако и совсем грубо тоже себя не вел.

– Да-да, и я такое слышал, мисс, – кивнул Тринг. – Похоже, Аствику слуги были безразличны.

– И здесь никаких зацепок, – вздохнул инспектор. – Эх, если бы поточнее определить, когда именно прорубили лед! А то двенадцать часов – слишком долгий промежуток, алиби на все это время нет ни у кого. Ты выяснил хоть что-нибудь полезное, Том?

– Ничего существенного. Может, расскажу вам по дороге в Уинчестер, чтобы время не тратить, а? Давайте мы сейчас с Пайпером обыщем комнату Аствика, а вы, шеф, пока немного покемарите?

– Неужели я так заметно выдохся? Хорошо, Том, давай. А я закину ноги наверх, если мисс Дэлримпл меня простит.

– Возле камина есть пуфик для ног, – сообщила Дэйзи. – Как раз подойдет.

Пайпер мигом принес пуфик, вспыхнул в ответ на благодарные слова Дэйзи, отдал честь и вместе с Трингом удалился. Алек с блаженным вздохом откинулся в кресле, ослабил галстук и положил ноги на вышитый шерстью пуф.

– Без ботинок вам будет удобнее, – посоветовала Дэйзи.

– Выйдет очень неловко, если кто-нибудь явится сделать признание, а я тут босой.

– Я сейчас уйду и прикажу лакею никого не впускать к вам без предупреждения. Да-да, я, конечно, уйду, спите, но вы обещали мне пересказать разговор с лордом Вентуотером.

– Он отрицал, что Аствик был любовником графини.

– А вы ожидали другого?

– В общем-то нет. – Алек скинул ботинки, пошевелил пальцами ног и вновь откинулся в кресле.

– Значит, все сводится к вопросу: верите ли вы тому, что лорд Вентуотер верит жене?

Темно-синие носки инспектора были аккуратно заштопаны. Интересно, он сам их чинит или у него есть женщина? Дэйзи поспешно подняла глаза.

Алек спал, уронив голову набок. Дэйзи осторожно просунула декоративную подушечку между его ухом и креслом. Старший инспектор даже не пошевелился.

Прежде чем вернуться к печатной машинке, Дэйзи спросила дорогу в спальню лорда Стивена. Та располагалась в дальнем конце восточного крыла. Нужный коридор шел параллельно тому, куда поселили Дэйзи. Два этих коридора соединялись третьим, где по одну сторону находились покои хозяев дома, а по другую – бельевая и еще несколько спален.

Дэйзи свернула за угол и увидела выходящую из комнаты служанку с ведерком для угля.

– Это спальня лорда Стивена? – обратилась к ней Дэйзи.

– Нет, мисс, мистера Джеффри. Вон, в конце, с другой стороны от ванной, – комната лорда Стивена. Там нынче полицейские, мисс.

– Спасибо.

Служанка присела в легком реверансе и исчезла в распашной двери напротив: там, видимо, был выход на черную лестницу. Дэйзи постучала в указанную дверь и вошла.

Тринг хмуро оглянулся, но при виде Дэйзи лицо его тут же разгладилось.

– А, это вы, мисс. Шеф чего-то надумал?

– Нет, он крепко спит. Мне просто интересно, что вы нашли.

– Да мы едва начали, мисс. Шеф вам всенепременно расскажет, если мы наткнемся на что-нибудь дельное. Вы такая молодец, очень нам помогли.

– Ну что вы, мне просто повезло – фотоаппарат оказался под рукой, и…

– Сержант! – Из недр шкафа вынырнул Пайпер, размахивая большим коричневым конвертом. – Прошу простить, мисс. Гляньте, сержант, что я нашел. В таком себе потайном кармане, в подкладке пальто.

– Далеко пойдешь, парень, далеко пойдешь, – добродушно похвалил его Тринг, забрал конверт, вскрыл. – Так, что тут у нас?… Ого, шефу понравится. Два паспорта и… Разрази меня гром! Так лорд Стивен Аствик со своим хорьком надумали сделать ноги, а?

– Надумали?… То есть хотели сбежать? – переспросила Дэйзи.

– Здесь билеты на пароход «Ориноко». Он отплывает в Рио послезавтра из Саутгемптона в три часа пополудни.