Оушен Маккивер открыл дверь и придержал ее, пока я не зашла в прихожую. Под мышкой у него был футбольный мяч.

— А я как раз уходить собрался. Уроков в школе нет — у нас устные экзамены.

— Ну что, появлялся сосед, о котором мы говорили?

— Не видел. Хотя последние несколько дней мяч гоняем прямо у его ворот.

— Может, заходил кто в дом или выходил?

— Тоже не замечал.

— Слушай, сделай одолжение. Шпионить не прошу, но если мяч залетит в кусты перед домом, можно ведь заглянуть в окно? Увидишь женский жакет с подсолнухами, дай мне знать.

Фрэн окликнула меня из кухни:

— И как ты догадалась, что я кофе варю?

— А подсолнухи — как у Ван Гога? — полюбопытствовал Оушен.

Я улыбнулась.

— Те самые.

Когда я вошла в кухню, все еще улыбалась. Сидя за столом, Фрэн налила мне в чашку кофе.

— Похоже, ты вполне довольна собой, — заметила она.

— Меня радует, что по натуре Оушен мягче, чем хочет казаться. Он не подозревает, когда себя выдает. — Тут я заметила, что Фрэн выглядит не такой мрачной, как в последнее время. — Да ты и сама повеселела. — Я села за стол напротив нее.

— По-моему, Дейзи решила расстаться со своим Бирном. Говорит, что сегодня все закончится.

— Вот и молодец.

— Она сказала, ты видела его на мосту. Но дело не только в том, что он лжет. Думаю, здесь еще и физическая сторона их отношений. Вообще-то я знать ничего не желаю. Еще убью его, если что. — Она пододвинула ко мне чашку с кофе. — Нутром чую, он положил на девчонку глаз, потому как мужчины в доме нет и можно ничего не бояться.

— Ну да, мужчины, — задумчиво изрекла я. — Худо нам без них, да?

— Что у тебя на уме, Иллон? — Фрэн прямо читала мои мысли. — Финиан все никак времени для свадьбы не найдет?

— Если бы только. Познакомилась вчера с одним человеком… — Я рассказала ей о Груте и двух наших встречах.

— Как в песне поется. — Голос Фрэн окреп: — «Пришла любовь — с ней не поспоришь».

Я покачала головой:

— Не поэтому. Просто с ним я чувствую себя равной. Финиан привык считать меня… не могу даже объяснить… не такой самостоятельной, не такой взрослой, как он сам. Понимаю, выглядит смешно, причем в каком-то смысле он прав. Но я замечаю это отношение к себе все чаще, и оно мне не нравится.

— На днях мы с тобой разговаривали, и я вспомнила себя подростком, чтобы сравнить — была ли я чем-то похожа на Дейзи. Еще как! Одно время чудовищно вела себя с родителями. Знаю, что отец вконец извелся из-за моих выходок, так переживал. Но ты-то всегда была безобидным цыпленком, совсем как Дейзи несколько месяцев назад. О такой дочери только мечтать — девичьи платьица, никакой косметики, отличница… Настоящего бунтарского духа в тебе никогда не было.

— А что влюбилась в учителя истории на двенадцать лет старше себя? Какому отцу такое понравится?

— В том-то и дело. Все мы тогда думали, какая ты рисковая — не просто влюбилась в учителя, а решила, что он тебе достанется, хоть небо на землю упадет. Но в то время твой отец не бывал дома по шесть дней в неделю, а иногда месяцами, когда уезжал на гастроли.

— И что?

— А то, что Финиан заменил тебе папочку. Вы ходили на прогулки, разговаривали об истории, пели дуэтом на вечеринках, как раньше ты пела с отцом. Он надоумил тебя заняться археологией, настоял, чтобы ты продолжала изучать латынь, а главное — ни разу с тобой не переспал. Понятно, о чем я?

Я покачала головой.

— Слушай дальше. Когда твой отец получил роль в телевизионном сериале, ты стала видеться с ним гораздо чаще, чем с Финианом. Встречалась с парнями-однолетками, кое-кому не отказывала в близости. В последние два года отец снова исчез из твоей жизни, и что произошло? Вернулся Финиан. Сказать почему? Ты никогда не порывала с домом, как другие, чтобы найти свое место в жизни. Потом отношения с родителями восстанавливаются, но это уже отношения между взрослыми людьми. А ты все живешь с мамой, работаешь в городе, где выросла, я остаюсь твоей лучшей подругой… Раз уж меня понесло, знаешь, отчего ты вечно суетишься, что и какого цвета надеть? Подсознательно, как хамелеон, стараешься приспособиться. Спрятать под тряпками, что внутри. А там, в глубине, — действующий вулкан, в любой день жди извержения. Или он потух? Помяни мое слово: выйдешь замуж за Финиана — сама засомневаешься.

— Значит, ты считаешь, что в свои тридцать восемь я должна взбунтоваться?

— Я только говорю, что встреча с Грутом открыла тебе глаза. Вопрос в том, хочешь ли ты в себя заглянуть.

— Господи, Фрэн, хорошо, что ты со мной откровенна.

— А как иначе? Тем более в таких делах.

— Все это время ты… — Мне было трудно говорить. — Ты плохо обо мне думала.

— Не делай вид, что впервые слышишь, — резко оборвала она. — Кое-что я сама только сейчас поняла, но я никогда не скрывала: ваши отношения мне не нравятся. Тебе было удобно считать, будто я просто невзлюбила Финиана. Однако моя неприязнь к нему совершенно ни при чем… — Она встала из-за стола, не сводя с меня глаз.

Слезы текли по моим щекам.

— Ради Бога, глупенькая, я люблю тебя и не хочу смотреть, как ты мучаешься. — Она протянула ко мне руки, ожидая, что я брошусь в ее объятия.

Я покачала головой и поднялась — мне было больно.

— Не нужно, Фрэн. Ты очень меня расстроила.

— Брось себя жалеть. — Чтобы куда-то девать протянутые руки, она взялась ими за спинку стула и придвинула его к столу. Потом ее затрясло, и, стоя сбоку, я увидела, что она смеется.

— Что тебя развеселило? — всхлипнула я.

Она повернулась — глаза ее тоже были полны слез.

— Понимаешь, нам обеим под сорок, а я словно с Дейзи разговариваю.

— Разве что возраст для бунта у нее куда более подходящий, — улыбнулась я сквозь слезы.

— Никогда не поздно, — сказала Фрэн ласково.

Комок подкатил к горлу, я бросилась к ней, мы обнялись и зарыдали.

Слышно было, как открылась входная дверь, — вернулся Оушен.

— Спасибо тебе. — Я чувствовала себя как после визита к стоматологу-гигиенисту. Иногда друзья нужны и для этого.

Постукивая мячом об пол, в кухню вошел Оушен и подмигнул мне.

— Ван Гог на месте.

Несколько минут я просидела в машине, наблюдая за домом Бена Аделолы. Куда он пропал и где женщина, которая у него жила? Связано ли их исчезновение с Дарреном Бирном и разговором на мосту? Тот не упускал случая очернить иммигрантов, и вряд ли встреча с Аделолой была дружеской. Может, Бирн имел над ним власть и пользовался этим, чтобы получать информацию? Мелькнула мысль, что здесь замешано обнаруженное в ручье тело. Не потому ли они бежали из города?

Включая мобильный, я не ожидала такого множества пропущенных звонков. Чтобы с ними разобраться, пришлось прослушать голосовые сообщения. Большинство было от журналистов: с вопросами или просьбой перезвонить, — и два личных: от Финиана и Грута.

С кого начать?

Я взяла себя в руки.

— Слушаю.

— Привет, Финиан, это я.

Несколько секунд — тишина в трубке. Жду.

— Ты меня слушаешь?

— Говори, Финиан. — Я не притворялась обиженной, просто не знала, что сказать.

— Прости за вчерашнее. Сам жалею, что вышел из себя. Последние дни пришлось понервничать, но это, конечно, не оправдание. — В плохих манерах Финиана не упрекнешь.

— Все в порядке. Приняв приглашение Грута, я вела себя как последняя эгоистка.

Оба вздохнули с облегчением — лезть в бутылку никому не хотелось. В двух словах я рассказала ему о событиях прошлой ночи.

Финиана возмутили не столько угрозы в мой адрес, сколько бездеятельность полиции.

— У них и без меня работы хватило с пропускными постами на дорогах, — заступилась я.

— Позор — иначе не назовешь. Кому только в голову пришло карантин ввести? Единственная польза — все сегодняшние автобусные экскурсии в Каслбойн отменили. Я прямо как школьник, которому сказали, что уроков не будет.

— Одним днем не обойдется.

— Раз так, воспользуемся случаем. Для начала хочу устроить барбекю.

— Сегодня вечером?

— Почему бы нет? Посмотрим смерти в лицо и подразним крылышком жареного цыпленка.

Я улыбнулась.

— Служба здравоохранения просила отменить многолюдные мероприятия.

— Неужели? Если полиция сунется, скажу, что пришлось поднять друзей на твою защиту.

— Кого собираешься пригласить?

— Приезжих, естественно, не будет, только местные. Сейчас всех обзвоню. Можешь захватить с собой Фрэн и Пегги. И вторую девушку, что у тебя работает.

— Гейл отдыхает на Тенерифе. — Часы на приборной доске показывали полдень. — У меня с ней разговор скоро. — Я включила зажигание. — Увидимся позже.

— До встречи, — попрощался Финиан.

Очень мило поговорили. Никаких обид. Но все было не так, как раньше, — холодком потянуло.

На обратном пути в зеркале заднего вида я заметила черный автомобиль. Свернув на объездную дорогу, увидела, как блеснули литые колесные диски, когда он последовал за мной. Увеличила скорость — автомобиль не отставал. Сердце заколотилось.

Приближаясь к новому мосту через Бойн, я умышленно сбросила скорость до предела; водитель, ехавший за мной по пятам, сделал то же самое. Рядом с мостом есть площадка для стоянки и отдыха, с которой туристы любуются панорамой города с огромным англо-норманнским замком, высящимся на горизонте. Заехав на нее, я поставила машину на ручной тормоз. Мой преследователь припарковался в нескольких метрах позади меня.

Теперь я видела, что это «хонда-сивик», но рассмотреть за тонированными стеклами сидящего за рулем не могла.

Я не только испугалась, но еще и разозлилась. Решив, что с меня хватит, не выключая двигатель, я вылезла из машины и направилась к черному автомобилю.

Водитель нажал на газ, и «хонда» с ревом рванулась мне навстречу. Я отскочила в сторону, со всей силой ударившись головой о запаску на задней двери «фрилендера». «Хонда» пронеслась мимо, обдав меня дождем гравия.

Из глаз посыпались искры, и я осела на землю. Ощупала лицо — крови нет. К счастью, ударилась о покрышку, не о металл, но к челюсти и шее было больно прикоснуться. Можно представить, какой там будет синяк.