Действующие лица
Сэр Уэбли Вутери–Джурнип \ Члены клуба
Мистер Никс / «Олимпус»
Джергинс, старый официант.
Мистер Трундлебен, секретарь клуба.
Мистер Глик, редактор «Образцовой Вечерней Газеты» и член «Олимпуса».
Место действия. Комната в клубе «Олимпус».
Время действия: после завтрака.
Сэр Уэбли Вутери–Джурнип и мистер Никс сидят за маленьким столиком. Неподалеку сидит мистер Глик, редактор «Образцовой Вечерней Газеты». Сэр Уэбли Джурнип встает и звонит в колокольчик на каминной доске. Потом возвращается на свое место.
Никс. Я вижу, что в клуб принимают человека по имени мистер Уильям Шекспир.
Сэр Уэбли. Шекспир? Шекспир? Шекспир? Я когда–то знал человека по фамилии Шексер.
Никс. Нет, это Шекспир — мистер Уильям Шекспир.
Сэр Уэбли. Шекспир? Шекспир? А вы что–то о нем знаете?
Никс. Ну, я точно не помню… Я уверен, что вы…
Сэр Уэбли. Секретарю следует быть более внимательным. Официант!
Джергинс (входит). Да, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. Кофе, Джергинс. Как обычно.
Джергинс. Да, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. И еще, Джергинс… В наш клуб приняли человека, которого зовут мистер Уильям Шекспир.
Джергинс. Печально это слышать, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. Да, Джергинс. Ну, так уж вышло, видишь ли; я хочу, чтобы ты поднялся наверх и пригласил сюда мистера Трундлебена.
Джергинс. Разумеется, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. И принеси мне кофе.
Джергинс. Да, сэр Уэбли.
(Медленно уходит).
Никс. Он мог бы нам все рассказать об этом человеке.
Сэр Уэбли. Но ему тоже следует быть более внимательным.
Никс. Боюсь… боюсь, он становится совсем, совсем дряхлым.
Сэр Уэбли. Ну, я не знаю, ему, кажется, только вчера исполнилось семьдесят. Я не скажу, что это очень уж большой возраст — в наши дни. Ему сейчас… ему сейчас не больше, дайте–ка подумать…семидесяти восьми. А где живет мистер Шексер?
Никс. Шекспир. Где–то в Уорвикшире. В деревеньке под названием Брэдфорд, полагаю, такой адрес он вписал в книгу кандидатов.
Сэр Уэбли. Уорвикшир! Мне кажется, теперь я вспомнил о нем кое–что. Если этот тот самый человек, я вспомнил. Уильям Шекспир, вы говорите…
Никс. Да, его так зовут.
Сэр Уэбли. Ну, я определенно слышал о нем раньше.
Никс. В самом деле! И чем же он занимается?
Сэр Уэбли. Занимается? Ну, насколько я помню, он занимается браконьерством.
Никс. Браконьерством!
Сэр Уэбли. Да, браконьер. Трундлебена надо бы за это уволить. Браконьер из Уорвикшира. Я все про него знаю. Его поймали с оленем в Чарльзкорте.
Никс. Браконьер!
Сэр Уэбли. Да, вот именно, браконьер. И член «Олимпуса»! В один прекрасный день он явится сюда с чужими кроликами в сумке.
(Входит Джергинс).
Джергинс. Ваш кофе, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. Кофе! Я так и думал. (Он делает глоток). То, что надо.
Джергинс. Мистер Трундлебен сейчас спустится, сэр Уэбли. Я телефонировал ему наверх.
Сэр Уэбли. Телефонировал! Телефонировал! Клуб с каждым днем наполняется этими новомодными штучками. Я помню еще время… Спасибо, Джергинс. (Джергинс удаляется). Премилое положение дел, Никс.
Никс. Совершенно точно, премилое положение дел, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. А, вот и Трундлебен.
Никс. Он все нам расскажет, сэр Уэбли. Я уверен, он…
Сэр Уэбли. А, Трундлебен. Входите и присаживайтесь. Входите и…
Трундлебен. Спасибо, сэр Уэбли. С вашего разрешения. Я уже стою на ногах не так твердо, как раньше, а что касается…
Сэр Уэбли. Что значат все эти слухи про мистера Шекспира, Трундлебен?
Трундлебен. Ох, эээ… ну да, да, конечно. Ну, вы видите, сэр Уэбли, его принимают в клуб. Мистер Генри рекомендовал его.
Сэр Уэбли (с осуждением). А, мистер Генри.
Никс. Да, да, да. Длинные волосы и все такое.
Сэр Уэбли. Боюсь, что так.
Никс. Пишет стихи, я уверен.
Сэр Уэбли. Боюсь, что так.
Трундлебен. Ну в таком случае, что же оставалось мистеру Ньютону, кроме как пойти и поддержать его. А вы тут как тут, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. Да, премилое положение дел. А он… Он… Что он собой представляет?
Трундлебен. Кажется, он пишет, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. О, пишет, он пишет? И что он пишет?
Трундлебен. Ну, я связался с ним и спросил его об этом, сэр Уэбли, и он ответил, что пьесы.
Сэр Уэбли. Пьесы? Пьесы? Пьесы? Уверен, я никогда не слышал… Какие пьесы?
Трундлебен. Я спросил его об этом, сэр Уэбли, и он сказал… он прислал мне список (роется в карманах). А, вот он. (Держит лист высоко, на большом расстоянии от лица, запрокидывает голову и изучает лист сквозь очки). Он пишет — посмотрим — «Гамелт», или «Гамлет», я не знаю, как он это выговаривает. «Гамелт», «Гамелт», а он говорит «Г–а-м–л-е–т». Если это выговаривать на манер слова «Гамельн», то получится «Гамелт», но если…
Сэр Уэбли. И о чем все это?
Трундлебен. Ну, как я понял, действие происходит в Дании.
Никс. Дания! Гм! Опять эти нейтральные страны!
Сэр Уэбли. Ну, не следовало бы уделять так много внимания месту действия пьесы, если б о самой пьесе хоть кто–нибудь слышал.
Никс. Но люди, которые особенно интересуются нейтральными странами, — это как раз те самые люди… Как вы думаете, сэр Уэбли? — которые…
Сэр Уэбли. Которые хотят просто наблюдать. Полагаю, вы правы, Никс. И эти незадачливые драматурги — как раз такие люди, к которым я всегда…
Никс. Я вполне разделяю ваши чувства, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. Было бы совсем неплохо все про него разузнать.
Никс. Думаю, что знаю подходящего человека, сэр Уэбли. Я просто перемолвлюсь с ним парой слов.
Сэр Уэбли. Да, и если с ним все в порядке, мы не причиним ему никакого вреда, но я всегда подозревал таких ребят. Ну, что еще, Трундлебен? Это становится интересным.
Трундлебен. Ну, сэр Уэбли, это в самом деле очень забавно. Он прислал мне список действующих лиц этой своей пьесы, «Гамелта», и там в самом деле настоящий Бедлам…
Никс. Да?
Сэр Уэбли. Да? Что же там?
Трундлебен. У него в пьесе есть призрак (Хе–хе–хе–хе). Призрак! На самом деле есть.
Сэр Уэбли. Что! Не на сцене?
Трундлебен. Да, именно на сцене!
Никс. Ну–ну–ну.
Сэр Уэбли. Но это же абсурдно.
Трундлебен. На другой день я встречался с мистером Вассом — был четырехсотый показ его «Ночки» — и рассказал ему про это. Он сказал, что вывести призрака на сцену было, конечно… ну…смехотворным.
Сэр Уэбли. А что еще он там натворил?
Трундлебен. Ну…вот…здесь невероятно длинный список…ну… «Макбет».
Сэр Уэбли. «Макбет». Что–то ирландское.
Никс. Ах, да. В стиле Королевского театра.
Трундлебен. Помнится, я слышал, что он предлагал им пьесу. Но, конечно…
Сэр Уэбли. Разумеется, нет.
Трундлебен. Судя по всему, это была очень…очень неприятная история.
Сэр Уэбли (горестно). Ах!
(Никс, выражая те же чувства, качает головой)
Трундлебен (возвращается к списку). Вот еще одна забавная. Эта еще смешнее «Гамлета». «Буря». И описание сцены: «Море, корабль».
Сэр Уэбли (смеется). О, это восхитительно! И впрямь чересчур хорошо. Море и корабль! И к чему все это?
Трундлебен. Ну, как я понял, там все дело в волшебнике, он…он устраивает шторм.
Сэр Уэбли. Он устраивает шторм. Превосходно! На сцене, подозреваю.
Трундлебен. О да, на сцене.
(Сэр Уэбли и Никс заливаются смехом).
Никс. Ему… ему для этого понадобится волшебник, не правда ли?
Сэр Уэбли. Ха–ха! Очень хорошо! Ему для этого понадобится волшебник, Трундлебен.
Трундлебен. Да, конечно, сэр Уэбли; разумеется, мистер Никс.
Сэр Уэбли. Но это описание сцены просто неповторимо. Я очень хотел бы это переписать, если вы позволите. Как там? «Море и корабль»? Смешнее некуда.
Трундлебен. Да, так оно и есть, сэр Уэбли. Подождите минутку, я еще не закончил. Полностью… полностью это звучит так: «Море, корабль, затем остров».
Сэр Уэбли. «Затем остров»! Тоже очень хорошо. «Затем остров». Я это тоже запишу (Пишет). А что еще, Трундлебен? Что там еще?
(Трундлебен снова приподнимает список).
Трундлебен. «Трагедия о… о короле Ричарде… Втором».
Сэр Уэбли. Но разве его жизнь — трагедия? Разве это трагедия, Никс?
Никс. Я…я… ну, я не вполне уверен; я так не думаю. Но я могу проверить.
Сэр Уэбли. Да, мы можем это проверить.
Трундлебен. Думаю, его жизнь в некоторой степени — может, в какой–то степени — была трагична, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. О, я не хочу сказать, что это не так. Не сомневаюсь. Нисколько не сомневаюсь. Но это одно. А назвать всю его жизнь трагедией — совсем другое дело.
Никс. О, совсем другое.
Трундлебен. Ну конечно, сэр Уэбли. Трагедия — очень сильное слово, вряд ли… вряд ли подходящее в этом случае.
Сэр Уэбли. Он, скорее всего, занимался браконьерством вместо того, чтобы учить историю.
Трундлебен. Боюсь, что так, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. А что еще, э? Еще что–нибудь?
Трундлебен. Ну, еще какие–то поэмы, как он пишет.
(Держит список)
Сэр Уэбли. И о чем они все?
Трундлебен. Ну, есть одна под названием… Ох! Мне не стоило и упоминать ее; возможно, лучше бы ее совсем пропустить.
Никс. Не…?
Сэр Уэбли. Не совсем…?
Трундлебен. Нет, даже совсем.
Сэр Уэбли и Никс. Гм!
Трундлебен. Пропустим ее совсем. А потом идут «Сонеты», и… и «Венера и Адонис», и… и «Феникс и голубка».
Сэр Уэбли. Феникс и что?
Трундлебен. Голубка.
Сэр Уэбли. Ох! Дальше…
Трундлебен. Одна поэма называется «Страстный пилигрим», а другая — «Жалобы влюбленного».
Сэр Уэбли. Я думаю, все это недостойно внимания.
Никс. Я тоже так думаю, сэр Уэбли.
Трундлебен (мрачно). Совсем перевелись поэты с тех пор, как умер бедняга Браунинг. Как можно именоваться поэтом… Настоящий абсурд!
Никс. Именно так, Трундлебен, именно так.
Сэр Уэбли. И все эти пьесы? С какой стати он назвал их пьесами? Их же никогда не ставили.
Трундлебен. Ну…эээ…нет, не совсем так, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. Что значит не совсем, Трундлебен?
Трундлебен. Ну, я уверен, что их ставили в Америке, но, разумеется, не в Лондоне.
Сэр Уэбли. В Америке? Что там у них такое творится! Америка? Ну, это же по другую сторону Атлантики.
Трундлебен. О да, сэр Уэбли, я… я полностью с вами согласен.
Сэр Уэбли. Америка! Они, конечно, это сделали. Они поставили его пьесы. Но это не сделает Шекспира достойным членом «Олимпуса». Скорее наоборот.
Никс. Да, скорее наоборот.
Трундлебен. О, разумеется, сэр Уэбли, разумеется.
Сэр Уэбли. Рискну заметить, что «Макбет» будет как раз такой штукой, которая подойдет этим американским ирландцам. Самое для них подходящее дело!
Трундлебен. Да, самое подходящее, сэр Уэбли. Точно!
Сэр Уэбли. У них там, уверен, более чем свободные нравы; они, вероятно, не стали обвинять его в браконьерстве.
Трундлебен. Не сомневаюсь в этом, сэр Уэбли. Скорее всего.
Никс. Полагаю, так оно и было.
Сэр Уэбли. Ну что ж, Трундлебен; стоит ли нам принимать в «Олимпус» человека, который будет приходить сюда, набив карманы чужими кроликами?
Никс. Кроликами и зайцами.
Сэр Уэбли. И даже олениной, если на то пошло.
Трундлебен. Да, конечно, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. Слава Богу, члены «Олимпуса» могут добыть оленью ногу, не впуская в свой круг подобных личностей.
Никс. Да, конечно.
Трундлебен. Надеюсь на это.
Сэр Уэбли. Да, теперь об этих пьесах. Я не хочу сказать, что мы полностью уверены в абсолютной безнадежности этого человека. Нам следует убедиться.
Никс. Да, так точно.
Трундлебен. О, сэр Уэбли, я боюсь, что они и в самом деле очень плохи. Там есть некоторые совсем неудачные…эээ…замечания.
Сэр Уэбли. Как я и подозревал. Да, именно так я и подозревал.
Никс. Да, да, конечно.
Трундлебен. Например, в этой пьесе о забавном корабле — у меня есть список действующих лиц… и я боюсь, что…эээ…ну, посмотрите, сами. (Передает листок). Вы увидите, что все сделано, боюсь, в самом дурном вкусе, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. Определенно, Трундлебен, определенно. И впрямь дурной вкус.
Никс (всматривается). Ну и что там, сэр Уэбли?
Сэр Уэбли (указывает). Вот, взгляните.
Никс. Пьяный… пьяный лакей! Весьма прискорбно.
Сэр Уэбли. Вполне достойный класс. Ничем не оправданное оскорбление. Я не хочу сказать, что никто ни разу не видел пьяного лакея…
Трундлебен. Именно.
Никс. Да, конечно.
Сэр Уэбли. Но включить это прямо в афишу — значит практически заявить, что все лакеи — пьяные.
Трундлебен. Это никак не соответствует истине.
Сэр Уэбли. Они, естественно, будут как–то протестовать, а если член «Олимпуса» вмешается в подобный конфликт, это будет…ну…вовсе уж…
Трундлебен. Да, конечно, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. И тогда, конечно, если он один раз сотворил нечто подобное…
Никс. Потом могут случиться и другие конфузы.
Трундлебен. Я не просматривал весь список, сэр Уэбли. Я нередко думаю об этих современных писателях, что чем меньше они делают, тем меньше…ну…
Сэр Уэбли. Да, именно.
Никс. Истинная правда.
Сэр Уэбли. Ну, мы не сможем просмотреть весь этот список действующих лиц, чтобы решить, пригодны ли они для сценического представления.
Трундлебен. О нет, сэр Уэбли, это абсолютно невозможно; их… их тут сотни.
Сэр Уэбли. Боже милосердный! Он, должно быть, потратил очень много времени.
Трундлебен. О, очень много, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. Но нам следует до конца со всем этим разобраться. Мы не можем…
Никс. Я вижу, там сидит мистер Глик, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. А, да, это он.
Никс. «Образцовая вечерняя газета» должна все знать об этом Шекспире, если что–то о нем стоит знать.
Сэр Уэбли. Да, конечно, они знают.
Никс. Может, следует у него спросить?
Сэр Уэбли. Ну, Трундлебен, предоставьте это нам. Мы с мистером Никсом все обсудим и сделаем все, что нужно.
Трундлебен. Спасибо, сэр Уэбли. Я в самом деле очень сожалею, что так получилось… очень сожалею.
Сэр Уэбли. Очень хорошо, Трундлебен, мы посмотрим, что можно сделать. Если о нем и о его пьесах ничего не известно, вам придется ему написать и предложить, чтобы он снял свою кандидатуру. Но мы посмотрим. Посмотрим…
Трундлебен. Спасибо, сэр Уэбли. Мне и правда очень жаль, что так сложились обстоятельства. Спасибо, мистер Никс.
(Уходит, медленно, вразвалку).
Сэр Уэбли. Ну что ж, Никс, вот мы и нашли решение. Если о нем больше никто ничего не знает, мы не можем принять его в «Олимпус».
Никс. Именно так, сэр Уэбли. Я обращусь к мистеру Глику.
(Он привстает, с надеждой глядя на мистера Глика, когда между ним и Гликом появляется Джергинс. Он пришел забрать чашки).
Сэр Уэбли. Времена меняются, Джергинс.
Джергинс. Боюсь, что так, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. Быстро меняются. В клуб вступают новые члены.
Джергинс. Да, боюсь, что так, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. Вы тоже это замечаете, Джергинс.
Джергинс. Да, сэр Уэбли, это происходит так неожиданно. Как раз на прошлой неделе я видел…
Сэр Уэбли. Ну, Джергинс…
Джергинс. Я видел лорда Пондлбарроу, надевшего…
Сэр Уэбли. Надевшего что, Джергинс?
Джергинс. Надевшего одну из этих морских шляп, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. Ну–ну. Я полагал, что все меняется, но не до такой степени…!
Джергинс. Нет, сэр Уэбли.
(Уходит, тряся головой).
Сэр Уэбли. Что ж, нам следует разузнать про того парня.
Никс. Да, я обращусь к мистеру Глику. Он все знает о подобных вещах.
Сэр Уэбли. Да, да. Как раз…
(Никс встает и направляется к креслу Глика).
Никс. Э…э….
Глик (оборачиваясь). Да?
Сэр Уэбли. Вы знаете что–нибудь о человеке по имени Уильям Шекспир?
Глик (щурясь из–за пенсне). Нет!
(Он несколько раз отрицательно качает головой и возвращается к своей газете).
Занавес