— Ты не можешь пойти на такое! — резко проговорил Киллиан, когда Куин коротко закончил излагать ситуацию, сказав, что Каприс оказалась заложницей, и назвав цену ее свободы.

Не обращая внимания на гнев Киллиана, Куин начал переодеваться. Его мысли лихорадочно работали, пытаясь найти невозможные ответы ради женщины, которую он любил. В его мыслях не было места для эмоций Киллиана.

— Таков уговор. Этим я покупаю ее свободу.

Киллиан сунул руки в карманы, стараясь подавить гнев и вернуть себе способность мыслить здраво.

— Ты подписываешь собственный смертный приговор! И ты никогда в жизни не был наемным убийцей. Я не верю, что теперь ты готов им стать.

Куин не пытался опровергнуть его аргументы. На это не было времени. Он шел на самый крупный риск за всю свою жизнь.

Киллиан смотрел на шрамы, обезобразившие широкую спину Куина.Он видел их уже слишком много раз, чтобы реагировать на это зрелище, хоть оно и было поистине ужасным. Он нахмурился, лихорадочно перебирая в уме все варианты, понимая, что время убегает стремительно, словно вода из решета.

— Это не может быть настолько просто.

Куин стремительно натянул черные брюки и рубашку.

— Ее жизнь. Неужели ты всерьез думаешь, что я стал бы ею играть?

— Знаю, что нет. — Киллиан поймал Куина за плечо и заставил повернуться лицом к себе. — Говори со мной, слышишь? Я помогу тебе, что бы ты ни задумал. Я твой должник. А насчет оплаты долгов я так же щепетилен, как и ты. К тому же Каприс — моя свояченица.

Будь на месте Киллиана кто-нибудь другой, Куин мог бы надеяться его переупрямить, но Киллиана он знал. Не считая Каприс, он был единственным, кому Куин доверял на все сто процентов, и, кроме того, только он мог обеспечить ему те лишние шансы, которые так необходимы в этой последней игре.

— Это незаконно.

— Мне наплевать. — Киллиан нахмурился. — И не трудись напоминать мне, что я буду рисковать жизнью. Я знаю правила игры. Может, я из нее и вышел, но слишком хорошо помню, как она ведется.

— Мне известно, где находится мой объект. Не здесь, но близко. Я лечу туда сегодня. Выполню работу и вернусь.

— Придумай что-нибудь поубедительнее. Объект ты мне уже назвал — его так просто не уберешь. Что у тебя еще задумано?

Киллиан ясно дал понять Куину, что не отступится. Тот глубоко вздохнул.

— Прими план таким, как я сказал. Кил. Глядя в неумолимое лицо Куина, Киллиан чувствовал, что вот-вот поверит в невероятное.

— Нет.

Куин яростно посмотрел на него, слишком остро ощущая, как бегут минуты плена Каприс.

— Большего ты не добьешься.

— Добьюсь. Говори, что ты задумал на самом деле. Я тебя знаю — настолько, насколько ты вообще позволяешь другим себя знать. Ты не станешь вот так убивать человека. Я же сказал: ты никогда не был наемным убийцей, даже если объект заслуживал того, чтобы ему в мозги всадили целую обойму. А этот не заслуживает.

— Цена — Каприс.

— Я это знаю! — огрызнулся Киллиан. — И ты даром тратишь время, пытаясь меня провести.

Куин направился в гостиную.

— Ладно. — Он взял папку и сунул ее Киллиану. — Вот что происходит. Вот почему меня втягивают в эту паутину. Ловушка внутри ловушки, план внутри плана. И я допущу, чтобы это произошло. Но сначала я куплю жизнь Каприс. Еще один грех ничего не изменит.

Киллиан просмотрел информацию, содержавшую сложное сплетение обстоятельств, рассчитанных на то, чтобы не только отыскать Куина и использовать его способности для осуществления сложного, хотя и не невозможного убийства, но и выманить его из его логова на достаточно долгое время, чтобы задействовать несколько шпионов, которые проследили бы его до его убежища, куда он спрячется после завершения задания. Тогда будет организовано нападение, которое должно стереть его с лица земли. Дочитав до конца, Киллиан посмотрел в мрачное лицо Куина.

— А как же Каприс?

— Ты ее освободишь, пока я немного постреляю. — Взяв еще один конверт, на этот раз меньшего размера, он передал его Киллиану. — Тут полный план поместья Густава, описание системы охраны и движения часовых. — Он кивнул в сторону большого рюкзака, стоявшего у двери. — Это тебе. Внутри — ружье для дротиков и снадобья для часовых и собак. Незарегистрированный пистолет, два ножа и несколько дымовых гранат. Гато, Шандор и Иван ждут внизу. Они провезут тебя к поместью и будут сопровождать обратно, когда ты освободишь Каприс. Ровно в три утра в соседнем доме произойдет довольно шумный отвлекающий маневр. Масса огня, множество народа, суета. Это поможет тебе перелезть через южную стену. Единственное, чего я не знаю, это точного места, где прячут Каприс.

— Быстро сработано, — пробормотал Киллиан.

Куин пожал плечами. Если бы не время, потребовавшееся для того, чтобы вывезти его людей с острова, он действовал бы еще быстрее.

— Время — важный фактор.

— Как ты подделаешь убийство?

Куин отвернулся.

— Не подделаю.

Киллиан смотрел в спину человека, относительно которого он был готов поклясться, что знает его.

— Обернись, — сказал он, — и повтори то же самое.

Куин повернулся к нему лицом.

— Я не собираюсь его подделывать. Это было бы слишком легко опровергнуть. Густав скорее всего пошлет своего человека, чтобы подтвердить убийство. Как, по-твоему, я смог бы за такой короткий срок что-то подделать?

— Ты мог бы попытаться.

— Если бы речь шла о Силк, ты бы стал

пытаться?

Оба мужчины, хорошо знавшие, что такое смертельный риск, стояли лицом перед истиной. Киллиан глубоко и гневно вздохнул.

— Я не могу стоять в стороне и смотреть, как ты это делаешь — что бы я ни чувствовал.

— А ты и не будешь стоять в стороне. Как ты думаешь, почему внизу ждет трое людей? Если ты меня вынудишь, они станут твоими тюремщиками, пока не будет слишком поздно что-то делать, кроме как освободить Каприс. — Куин надел кобуру, проверил обойму в изготовленном на заказ пистолете и спрятал его. — Я не стану рисковать ее жизнью — даже ради тебя.

— А если я откажусь участвовать в ее освобождении?

— Со мной тебе никогда не удавалось блефовать. — Улыбка Куина была мягкой, но взгляд серебряных глаз оставался ледяным, не обещая никакой пощады и не ожидая ее. — Мои люди прекрасно обучены. Я бы предпочел, чтобы с Каприс был ты, знакомый ей человек, но если понадобится, обойдусь моими людьми.

Киллиан выплюнул проклятье, которому его обучил Куин. Они оба не могут отступить.

— Ради нее и ради Силк я пойду на это. Но потом ничего не останется.

Куин кивнул: другого он не ждал. Как и Киллиан, за долгие годы знакомства он успел оценить порядочность своего друга. Именно это и определило сейчас сделанный им выбор. Жребий был брошен слишком давно, так что изменить уже ничего было нельзя.

Киллиан смотрел на дом, к которому его направил Куин. Люди Куина стояли позади него. Он не слышал ни звука, но ощущал их поддержку. Стояла тишина, только раздавались шорохи ночных животных, вышедших на охоту. Плащ темноты был слишком знакомым. Необходимость не совершить ошибки — тоже. Чуть повернув голову на шум обещанного отвлекающего маневра, Киллиан дал беззвучный сигнал к началу действий. Гато берет на себя собак. Иван — охранников. Шандор тем временем займется системой электронной защиты. Потом Гато и Шандор останутся прикрывать выход. Иван пойдет вперед, пока они не найдут Каприс. Двигаясь совершенно бесшумно, каждый превратился в тень, слившуюся с ночью. Киллиан не думал, ни что сейчас делает Куин, ни что сам нарушает закон. Куин позаботился о том, что у него не будет ни времени, ни возможности оповестить власти. Киллиану оставалось лишь освободить Каприс.

Каприс тихо чертыхалась, в который раз натыкаясь на резной столбик кровати с балдахином. Ей надоело быть слепой. Она не знала, что сейчас делает Куин, но не сомневалась, что он придет за ней. И она была намерена освободиться, чтобы помогать ему, а не сидеть связанной, словно цыпленок, приготовленный для жарки. Спустя секунду мешавшая видеть ткань соскользнула. Она заморгала, оказавшись в кромешной темноте, — новая неожиданность.

— А, ладно, — пробормотала Каприс, переключаясь на следующую задачу: улегшись плашмя на кровать, попыталась просунуть ноги сквозь петлю собственных связанных рук. — Дьявол! — пропыхтела она после нескольких минут бесплодных попыток.

Запястья горели, как обожженные, а она все еще так и не освободилась. Неловко встав, Каприс вслепую прошла по комнате, стараясь по возможности не шуметь. В конце концов ей удалось добраться до ванной комнаты, однако там не удалось найти ничего, что можно было бы использовать вместо ножа. Она уже собиралась уйти, когда ее внимание привлекло блеснувшее на полочке маленькое зеркальце. Повернувшись к нему спиной, Каприс взяла его и, мысленно возблагодарив Бога, разбила о край ванны. Осторожно, стараясь не наступить на осколки, она закрыла дверь ванной и рискнула включить свет. Достаточно большими оказались только два осколка, но этого должно было хватить. Усевшись на пол, она потянулась за первым осколком, который присмотрела. Шли минуты. Каприс работала. Не раз ей приходилось резко втягивать в себя воздух: стараясь поскорее освободиться, она часто ошибалась, и на ее коже оставались следы ее собственной неловкости. Она ощущала липкую теплоту собственной крови, но не отступала. Куин придет — и она будет готова.

— Иди первым, — приказал Куин, подталкивая шефа охраны перед собой. До задней двери главного здания оставалось всего несколько шагов.

Тот продолжал молчать, неохотно подчиняясь приказу. Они прошли через темные помещения к расположенной на втором этаже спальне. В комнате было темно, лежащая па постели фигура в сумраке казалась всего лишь бесформенной кучей покрывал. Как только дверь за ними закрылась, Куин несильно ударил своего пленника сзади по шее, эффективно избавившись от угрозы, которую тот мог бы представлять. Шеф охраны без чувств упал на пол. Куин бесшумно прошел к окну и, в соответствии с полученными от Густава в последнюю минуту указаниями, раздвинул занавески, чтобы человек, за ним наблюдавший, мог хорошо видеть происходящее. Он наверняка ничего не упустит благодаря биноклю ночного видения. Куин повернулся, прицелился и выстрелил в постель. Звук выстрела прозвучал едва слышным хлопком. Куча одеял не пошевелилась. Куин кивнул, задернул занавески и ушел тем же путем, каким проник в дом.

Киллиан указал на последнюю дверь в конце длинного коридора. Каприс должна быть там. Он заглянул в комнату и обнаружил чернильно-черный мрак. Напарник остался в коридоре, чтобы предупредить его, если их обнаружат.

— Каприс! — тихо позвал Киллиан, заметив слабую полоску света под закрытой дверью справа.

Услышав собственное имя. Каприс вздрогнула, но как раз в эту секунду с се рук упала последняя веревка. Вскочив на ноги, она поспешно выключила свет, не обращая внимания на кровоточащие запястья, и, затаившись в темноте, прислушалась, стараясь определить, чей это был голос. Одно она знала наверняка. Это не Куин.

Киллиан подошел ближе к двери, но не стал ее открывать. Если Каприс находится в здании, она за этой дверью. Но если ее увезли, он может нарваться на убийцу, что в конце концов будет означать, что у Каприс не останется надежды на спасение.

— Помнишь ту ночь, когда у Силк в квартире ты общалась с бутылкой водки? — негромко спросил он, первое, что пришло ему в голову. Если даже она не узнает его голос, то эти слова помогут ей догадаться, кто с ней говорит.

Каприс замерла. Об этом могла рассказать только Силк и единственный, кому она стала бы это рассказывать, — Киллиан.

— Киллиан? — прошептала она.

— Собственной персоной, лапочка. Я пришел забрать тебя домой.

Каприс осторожно открыла дверь. Киллиан сразу же схватил ее за руку и, почувствовав кровь, грубо выругался.

— Что они с тобой сделали? — опросил он, ощупывая раны на ее руках.

— Они ничего со мной не делали. Я порезалась, когда развязывала руки. Не обращай внимания. Я это переживу. — Она попыталась высвободиться, но Киллиан ее не отпустил. — А где Куин? Вы разошлись, когда искали меня?

Киллиан подтолкнул ее к двери.

— Он поблизости, — пробормотал он неопределенно, надеясь, что Каприс примет ответ, не задавая дальнейших вопросов.

— С ним все в порядке? — сразу же спросила она. Какие-то нотки в голосе Киллиана вызвали у нее недоверие.

— С Куином всегда все в порядке. А теперь заткнись, чтобы мы тоже были в порядке. Я хочу выбраться отсюда целым.

Он выждал секунду, убеждаясь, что Каприс его поняла, а потом открыл дверь, проверяя коридор и своего напарника. Только убедившись, что все по-прежнему спокойно, он позволил Каприс выйти. Она шла следом за Киллианом, но с каждым шагом на нее все сильнее наваливалось ощущение, что случилось нечто ужасное. Когда они оказались около машины, а Куин так к ним и не присоединился, Каприс остановилась.

— Где Куин? Я не уеду, пока не буду знать, что с ним все в порядке.

Киллиан оценил ее позу и выражение лица. Каприс была не столько испугана, как разгневана. Пожалуй, он мог рискнуть и сказать ей правду.

— Его здесь нет. Ценой твоей свободы было выполнение одного дела. Он им занимается. Сейчас его даже нет в городе.

Каприс выслушала эту информацию. Ее вера в любимого не пошатнулась. Она просто не понимала, почему он не приехал за нею сам, отказавшись выполнять задание.

— Ты о чем-то не договариваешь?

— Здесь не место. — Киллиан решительно взял ее за руку и усадил в машину. — Я расскажу тебе все, что знаю, когда мы уедем отсюда.

— В яблочко.

Густав довольно улыбнулся, крепче прижимая трубку к уху.

— Ты уверен? — переспросил он. — Ты сам видел?

— Цыган раздвинул занавески. Я видел, как он выстрелил, а потом ушел. Улыбка Густава погасла.

— Шефа безопасности он тоже убил?

— Не знаю. Это важно? Нахмурившись, Густав ответил:

— Не знаю. Не потеряй нашего друга по дороге обратно. Мне бы не хотелось знать, что ты провалил дело.

— Не потеряю, — пообещал тот, вешая трубку.

— Почему мы едем в аэропорт? — возмущенно спросила Каприс, сверля взглядом Киллиана, обрабатывавшего ее руки. Она даже не чувствовала, что антисептик щиплет ей кожу. Ее интересовало только одно. Куин. — Куин ждет нас там?

— Не знаю. И это не имеет значения.

Каприс отдернула руки.

— То есть как это — не имеет значения?! Для меня — имеет. Ты мне о чем-то не говоришь? Он погиб? Да?

Даже произносить эти слова ей было больно — ножевая рана и та была бы не такой болезненной. Нет, она почувствовала бы, если бы Куин умер. Ее душа ощутила бы это.

Киллиан поднял голову, оценивая ее настроение и негодуя на Куина за то, что он так глубоко затронул душу этой женщины. Он вздохнул, ощущая неимоверную усталость. Ему не хотелось говорить Каприс то, что должно быть сказано. Ему не хотелось видеть, как подействуют на нес эти слова. И больше всего ему не хотелось силон заставлять ее уехать вместе с ним — а он подозревал, что когда она узнает правду, то не оставит ему другого выхода.

— Говори! — приказала Каприс, глядя ему прямо в глаза.

Киллиан кивнул, немного отодвинулся и, наблюдая за ней, медленно и осторожно сообщил все факты, которые знал сам. Он увидел, как она побледнела, как сжала руки, отвергая его слова. Бинты на ее запястьях цветом почти не отличались от кожи.

— Это неправда! — гневно выдохнула она. — Куин говорил мне, что он — не убийца. Я знаю, что он не лгал.

— Вся его жизнь — это ложь.

— Я знаю, что он менял имена, знаю о его прошлом. Это он мне тоже рассказал, — нетерпеливо возразила Каприс. — Мне наплевать. Я люблю его. Ты знаешь, как это бывает. Или ты лжешь моей сестре?

Киллиан стиснул зубы, с трудом удержавшись, чтобы не отплатить ей за эти слова.

— Ты знаешь, что не лгу.

— А я знаю Куина. Он не сделает того, о чем ты говоришь. У него есть план.

— У него не было времени составить план. Это тебе не шпионский фильм. Густав пообещал ему только, что не тронет тебя этой ночью. Он начал бы над тобой работать, наверное, уже утром. Такой уж он человек. Куин это знал. — Киллиан говорил резко, понимая, что мягкость в данном случае бесполезна. — Я не допустил бы этого убийства, если бы он буквально не держал меня в плену, пока не передал своим людям. А к тому времени было уже поздно что-то делать — даже если бы я был готов позволить тебе умереть, чтобы попытаться спасти его жертву.

Каприс судорожно вздохнула: слова Киллиана попали в цель. Куин продал свою честь, чтобы спасти ее. И за нее отдал чужую жизнь. Еще один шрам на его душе — из-за нее. Ее глаза наполнились слезами, которых она не стала бы проливать из-за себя.

— Еще один шрам на его душе, — прошептала она, не думая о шраме, который останется на ее собственной.

Киллиану хотелось прикоснуться к ней, обнять, утешить. Но все ее тело буквально кричало о том, что она не примет его объятий. Ей не нужны были ничьи руки — только руки Куина.

— Ты мне еще не все сказал, так? — настоятельно спросила она. Мир ее разваливался на тысячи осколков, но она чувствовала, что ее ждет новая боль.

— Мы улетаем из города. — Не дав ей запротестовать, Киллиан поднял руку, требуя, чтобы она его выслушала. — Куин не хочет, чтобы ты оставалась тут дальше. Но даже если бы ты осталась, это ничего не изменило бы. Его здесь не будет. Он возвращается на остров.

Каприс недоуменно уставилась на Киллиана. Казалось, его слова доносятся откуда-то издалека. Жалость, отразившаяся в его взгляде, чуть было не заставила ее сломаться.

— Нет. Я не поверю этому, пока он не скажет мне сам. Тебе придется снова меня связать, сунуть мне в рот кляп, оглушить, наконец. Я не поеду, пока он не скажет мне об этом сам.

Изумленный ее решимостью, Киллиан попытался ее увещевать.

— Ты рассуждаешь неразумно. Ты же слышала, что он ради тебя сделал. Я не верю, что ты могла бы жить с этим.

— Я больше не знаю, что бы я могла. Мне больно, Киллиан. Ноя его люблю. Я все равно не верю, что он поступит так, как ты сказал. Должно.существовать какое-то другое объяснение!

Но, договаривая эти слова, она уже почти умоляла Киллиана подтвердить, что все, что он сказал, было ложью.

Заставив себя не поддаваться ее мольбам, Киллиан открыл небольшое отделение на дверце машины. Достал оттуда плоский серый футляр, и, открыв крышку, он продемонстрировал Каприс крошечный флакончик и шприц.

— Он дал мне это для тебя, — последнее средство для того, чтобы с тобой ничего не случилось.

Он смотрел, как меняется ее лицо, и в эту секунду почти одинаково сильно ненавидел и Куина, и самого себя.

Каприс рассматривала содержимое футляра. Она была слишком потрясена, чтобы что-то говорить. Вот чего стоила ее уверенность в том, что она знает Куина. Мужчина, которого она полюбила, никогда бы не сделал такого. Надежда слабела, подорванная не тем, что ей пришлось пережить, а его очевидным предательством того, что было между ними.

— Не заставляй меня прибегать к этому. Мне это будет тяжело, но я это сделаю. Я не хочу везти тебя к женщине, которую я люблю, и семье, которую уважаю, в гробу. Я не допущу, чтобы твои глаза закрылись навечно из-за того, что я сопереживал твоей мучительной боли.

Каприс смотрела на шприц. Сквозь острую боль в ее сознание пробился один последний вопрос:

— Он настолько уверен в твоих способностях, что не составил плана, как проверить, что я свободна?

Киллиан колебался. Каприс его поняла.

— Он будет в аэропорту.

— Может быть, — осторожно признал ее спутник.

Она откинулась на спинку сиденья и стала смотреть в окно.

— Снадобье не понадобится. Я не стану сопротивляться.

Куин пошевелился, услышав рев взлетающего самолета. Вернувшись в Хьюстон, он рисковал, но ему необходимо было лично убедиться, что Каприс в безопасности. В будущем, которое он запланировал для себя, это будет его последним воспоминанием о ней. Он покрутил плечами, снимая напряжение в мышцах. Если ему повезет, через несколько часов Густав узнает, что его план провалился — он потерял не только контракт, но и заложницу. Его ярость будет неописуемой.Он начнет охоту. Куин мрачно улыбнулся. Встречный план срабатывал великолепно. Взяв телефонную трубку, он задействовал следующий этап своего плана. Его люди, включая и тех, кто помогал Киллиану. вскоре уже будут лететь домой со списком всевозможных инструкций. Под рев реактивных самолетов Куин по кирпичику начал складывать свое будущее: каждый звонок, каждый старый долг превращались в элементы этой новой постройки.