В старшей школе, насколько помнил Рубио Дельгадо, говорили, что факультативы – это хорошо. «Попробуйте сделать что-нибудь за рамками занятий, – увещевали методисты. – Так вы повысите свои шансы на попадание в колледж. И просто станете более многогранной личностью».

В армии, впрочем, ситуация была несколько иной. Любая инициатива откровенно порицалась. Нужно было быть как все, не высовываться и, что особенно важно, не делать ничего, на что не поступало прямого приказа.

Как обстояли дела с тем, чем он занимался сейчас, Дельгадо и сам хотел бы знать, но это точно было за рамками и вопреки шаблонам.

И в то же время это был шанс сделать что-то хорошее для мира вокруг. Точно ли хорошее? Стоило ли ему вообще быть здесь? Уверен он был только в одном: вся эта история никак не могла обеспечить ему попадание в престижный колледж.

Повернувшись, он посмотрел в окно. Рыжебурая грязь и камни слева. Рыже-бурая грязь и камни справа. Вперед за горизонт и назад из-под колес уходила пыльная двухполосная дорога, которую тут сочли бы за шоссе. Сверху палило солнце. Его злобный белый глаз внимательно следил за колонной из двух машин, грозя всех уничтожить, если вдруг что-то пойдет не так вдали от убежища и возможной помощи.

Дельгадо поправил куфию и уже раз в тридцатый за всю дорогу проверил, что дробовик лежит под рукой. Его Serbu Super-Shorty не мог считаться обычным оружием, впрочем, это задание тоже таковым не являлось. Он занимал пассажирское сиденье второй машины в колонне, потертого белого «Круизера», которую вел веселый курд по имени Хари, настаивающий, чтобы его называли «Ванавша». На боках внедорожника, который шел впереди, сохранились следы бледно-голубой краски, по которым можно было предположить его принадлежность ООН. Машины разделяла пара сотен ярдов. Обе были бронированы, обе несли на борту ценный груз: езидских женщин и детей, спасенных из плена ИГИЛ. Эта операция была частью масштабного плана по освобождению езидов и транспортировки их в Европу через безопасный Курдистан.

Работа была пыльной и опасной, но те, кто ею занимался, прекрасно это понимали. Большинство нанятых бойцов были видавшими виды контрабандистами, многие готовы были глотку перегрызть за лишний динар. Но альтернатива была хуже, так что им платили.

Дельгадо, впрочем, от денег отказался. С ним связались неделей раньше и предложили отправиться в эту вылазку – обеспечить защиту и помощь в вывозе двух семей из Мосула. Он сразу же вызвался добровольцем.

Он повернулся к Хари, чей невозмутимый и не лишенный юмора пессимизм стал своеобразным символом всей операции, и спросил:

– Насколько еще далеко до границы?

Хари пожал плечами:

– Не знаю. Зависит от того, насколько сегодня хороший день у сукиных детей из ИГИЛ. Если удача будет на нашей стороне, то близко. Если нет, то где-то еще час. А возможно, мы просто напоремся на самодельную мину и не доберемся до границы никогда, иншалла. – Он быстро глянул в зеркало заднего вида. – Тебе стоит пристегнуться. Так безопаснее.

Вместо того чтобы последовать совету, Дельгадо развернулся на сиденье, чтобы проверить пассажиров. В кузове сидела женщина, которой не было еще и тридцати. Она обнимала двоих детей, которые прижимались к ней как можно крепче. Все трое неотрывно смотрели на своих спасителей. Женщина уже сняла паранджу, в которой пришла на место встречи, но черная абайя и хиджаб оставались на ней. Дети, два мальчика, жадно пили сок, который Дельгадо дал им при посадке в машину. Никто из них за все время не произнес и слова.

– Мы скоро будем на месте, – сообщил Рубио, но ответом ему опять была тишина.

– Она ж не говорит по-английски, – хмыкнул Хари. – Курдский, арабский, фарси… Умная женщина. Она была учительницей, пока не попала к ИГИЛ.

Дельгадо вздохнул:

– Можешь сказать ей, что мы почти на месте и скоро они с детьми будут в безопасности?

Хари бросил на него короткий взгляд:

– Ты хочешь, чтобы я солгал ей?.. – и тут же: – Вот дерьмо.

Шедшая впереди машина сбросила скорость. Причина была очевидна: группа боевиков ИГИЛ и самодельный пропускной пункт, собранный из мешков с песком и мусора. Один из солдат стоял посередине дороги и махал рукой, четко давая понять, что машины должны остановиться.

– Хари?

– Понятия не имею. В прошлый раз их здесь не было.

– Что будет делать первая машина?

Вместо ответа Хари схватился за мобильник и начал быстро говорить на курдском. Ответ последовал незамедлительно:

– Они собираются остановиться. Выбора нет. Если повезет, отделаемся взяткой. Если нет… – Его голос затих.

Женщина на заднем сиденье уже вернула паранджу на место. С одного взгляда было заметно, насколько она напряжена. На мгновение она поймала взгляд Дельгадо и коротко качнула головой, показывая, что назад не вернется.

Рубио обратился к Хари:

– Ладно. Если ситуация выйдет из-под контроля, просто жми на газ. Не оглядывайся, не сбавляй скорости. Передай то же самое в первую машину и скажи, чтобы женщина легла на пол и закрыла собой детей.

Хари уставился на него:

– Ты с ума сошел? Пытаешься нас угробить?

– Нет. Разве что только себя. Передай мои слова.

– Ты покойник.

Впрочем, Хари бросил несколько коротких фраз женщине, которая тут же прижала к себе детей, а потом обменялся чередой резких реплик с первой машиной. Разговор пришлось оборвать, когда один из боевиков подошел к первому внедорожнику со стороны водителя и забарабанил в окно. Его товарищ поднял пыльный АК и взял людей внутри на мушку. Еще двое направились ко второй машине.

– Давай я поговорю, – мягко проговорил Хари. – Есть шанс, что мы выберемся без жертв.

Дельгадо кивнул, тем не менее бесшумно снимая дробовик с предохранителя.

Один из солдат подошел и постучал в окно. Второй для усиления эффекта поднял оружие.

Хари осторожно опустил стекло.

– Куда едете? – Боевик говорил с сильным арабским акцентом.

– Мы с двоюродным братом везем мою сестру к семье. Нашей матери нехорошо, и она хочет увидеть единственную дочь.

Мужчина заглянул на заднее сиденье и, судя по всему, удовлетворился ответом, но тут же обратился к Дельгадо:

– Твой родственник. Откуда он?

– Из Ватная. Он решил поехать с нами, а то на дорогах нынче опасно.

– И чем он там занимается? Пусть сам за себя отвечает.

Хари обернулся. В его глазах отразилось отчаяние, ведь он знал, что Дельгадо не говорит ни на арабском, ни на курдском.

– Я служу под началом аль-Хамдули, – ответил Дельгадо на арабском, глядя прямо на спрашивающего.

Хари прикусил язык. Боевик удивленно моргнул, а потом улыбнулся и вновь обратился к водителю:

– Должно быть, хороший боец. Ты под надежной защитой, друг.

Добрую секунду Хари не знал, что ответить, а потом неуверенно проговорил:

– Так все и есть. Он оказал нам честь…

Тишину разорвал одиночный выстрел.

И ИГИЛовцы, и Хари повернулись к источнику звука – первой машине. Один из боевиков впереди держал оружие на изготовку. Заднее окно внедорожника было покрыто кровью.

Лицо Хари исказил ужас, когда стоящий рядом солдат начал поворачиваться к нему, поднимая оружие.

Дельгадо оказался быстрее. Он вскинул дробовик и сделал два выстрела. Первый ударил в грудь ближайшего боевика, и тот опрокинулся на спину, широко раскинув руки. Следующий попал в плечо второму солдату, развернув того на месте и заставив с криком выронить оружие.

– Гони! – заорал Рубио и выпрыгнул из машины.

Он приземлился и тут же перекатился в сторону, как раз когда машина взревела и устремилась вперед, подняв огромное облако пыли. Начавшийся хаос дополнял вопль клаксона первого внедорожника – судя по всему, тело водителя опрокинулось на руль. Оставшиеся боевики растерялись, не зная, на что реагировать в первую очередь: на своих павших товарищей, на машину, которая неслась прочь, или на мужчину, возникшего из пыли.

Дельгадо врезался плечом в стоящую машину, ища за ней укрытие, и тут же пригнулся, когда пули начали свистеть сквозь окна, рассыпая вокруг осколки стекла. Изнутри послышались крики, и он взмолился, чтобы их причиной был страх, охвативший пассажиров, а не ранения. Затем он припал к земле, ища цель под кузовом машины.

«Я остался один», – отметил он для себя. Надеяться оставалось только на удачу.

Выстрел зацепил одного из боевиков, раздробив тому лодыжку. Мужчина закричал и рухнул на землю, продолжая стрелять вслепую. Второй разразился проклятиями и бросился в укрытие, чтобы не попасть под шальную пулю. Дельгадо постарался максимально воспользоваться образовавшейся заминкой. Не прекращая огонь, он обогнул кузов машины. Выстрелы не были прицельными, но они сдерживали противника, так что Рубио удалось добраться до дальнего края внедорожника. Он отбросил дробовик и подхватил автомат убитого боевика. Очередь прошила землю буквально через мгновение – это последний ИГИЛовец отчаянно пытался достать врага. Дельгадо вернулся в укрытие и открыл ответный огонь. АК выплюнул три короткие очереди, и наступила тишина.

Лишь теперь он позволил себе выдохнуть, а затем проверил всех противников. Двое были мертвы. Еще двое – ранены и без сознания.

Он обошел внедорожник. Тело водителя горбилось на сиденье. Его лицо превратилось в кровавое месиво. Кровь вообще была везде: на окнах, на сиденьях, на полу, на пассажирах сзади. Их было двое – женщина и ребенок. Когда Дельгадо заглянул в машину, его встретили две пары испуганных глаз. Пули пробили все окна и изрешетили двери. В салоне висел запах горящего пластика, свежей крови и дыма. Одна из пуль пробила закрепленный на приборной панели мобильный телефон и застряла в обломках корпуса жутким свидетельством той бойни, которая тут только что развернулась.

– Я не причиню вам вреда, – мягко проговорил Дельгадо; он выпустил АК из рук и миролюбиво продемонстрировал открытые ладони. – Не знаю, понимаете ли вы меня, но я здесь, чтобы помочь.

Ребенок – девочка, как он сейчас видел, – зарылась лицом в одежду матери. Женщина не отводила взгляда.

В этот момент рация на бедре одного из боевиков затрещала, а далекий голос потребовал ответа. На горизонте до сих пор виднелся пыльный хвост, оставленный машиной Хари. Она была уже слишком далеко, чтобы оставался шанс связаться с ней.

Рация вновь затрещала – еще более требовательно. Дельгадо не сомневался, что скоро они поймут причину тишины в эфире и решат проверить, в чем дело. Если он или его пассажиры останутся здесь, их ничто не спасет.

Оставалось только одно.

Он заглянул в машину и открыл багажник. Невероятно, но мотор до сих пор работал.

Стараясь действовать как можно быстрее, он занялся заметанием следов. Для начала собрал свои гильзы, оставив в грязи лишь те, что принадлежали боевикам. Пусть те, кто обнаружит тела, поломают голову, что же здесь случилось. Оставшееся оружие он собрал и забросил на пассажирское сиденье. Чем меньше останется для ИГИЛ, тем лучше. Один из раненых мужчин уже истек кровью к тому моменту как у Дельгадо дошли до него руки. Другой же, судя по всему мог выкарабкаться с помощью медиков. Труп в машине заставил задуматься о милосердии, которое боевики проявили к водителю, и о том, какое они могли бы проявить к женщине. Все же грань между самозащитой и местью была очень тонка.

В итоге он все же перевязал плечо раненого, насколько это было возможно. Мужчина застонал, но Дельгадо не обратил на это внимания. У милосердия тоже есть свои пределы. Подтащив боевика к машине, он загрузил его в багажник и запер там. Пусть такое путешествие и было не самым комфортным, он не хотел ни оставлять его в машине, ни бросать под палящим солнцем.

Разобравшись с неотложными делами, он вернулся к водительскому сиденью. Труп крупного мужчины с густой бородой все еще был там.

– Я его здесь не оставлю, – проговорил Дельгадо; пусть его слова все равно оставались непонятными, он надеялся, что интонации будет достаточно, чтобы женщина, видя его действия, догадалась, что он пытается помочь.

Осторожно, насколько это было возможно, он сдвинул мертвеца на пассажирское сиденье, неуклюже прижав к груде оружия. Он просто не хотел оставлять хорошего человека на попрание врагам и корм стервятникам. Может быть, люди Хари вернут его домой для похорон. Может быть, кто-то знает его имя и найдет его родню.

Водительское сиденье насквозь пропиталось кровью. Стоило Дельгадо сесть, как она начала въедаться в его одежду вплоть до самой кожи. Руль тоже был влажным. Он решил не обращать на это внимания. Ключ все еще торчал в зажигании, мотор урчал, оставаясь на холостом ходу. Это была удача. Знак свыше, что его действия были правильными. Он тихонько произнес краткую благодарственную молитву и переключил передачу. Машина резко дернулась вперед, словно разделяла его стремление покинуть это место и ту резню, частью которой он стал.

И только когда они удалились на приличное расстояние, девочка начала плакать.

* * *

Много позже Хари спросил, откуда он узнал, что нужно сказать. Дельгадо отвел взгляд:

– Это сказал один из пленных, когда мы его допрашивали. Вообще-то он только это и повторял. Переводчик объяснил, что это название его подразделения. Предмет гордости.

– Допрашивали?

– Не так, как ты подумал, – пояснил Дельгадо. – По крайней мере, не при мне. Я… возражал, когда человек из ЦРУ прибыл, чтобы взять ситуацию в свои руки. В итоге меня отстранили, что позволило отправиться с вами в тот день. Пути господни неисповедимы.

– Господь велик, – откликнулся Хари. – Аллах акбар.

Двое мужчин, сидящих в маленьком кафе в Дахуке, погрузились в понимающее молчание.

Затем Хари допил кофе и отставил опустевшую чашку:

– Отправляешься домой?

– Назад в США. Не домой. Есть человек, который хочет со мной поговорить. Он нашел то, что я сделал, интересным. Возможно, впечатляющим. Как минимум полезным.

– Это очень различные и очень опасные слова, мой друг. Береги себя.

– Буду. – Дельгадо поднялся, оставив на столе деньги. – Те женщины и дети…

– У них все лучше, чем они могли бы надеяться. Сабин с детьми отправились в Венгрию. У них там есть покровитель. Богатый езид, который помогает многим беженцам. Амира и ее дочь Сана в Киркуке. Там у них родственники. Пусть тоже беженцы, но они хотя бы вместе.

– А боевик, которого я привез?

– Умер в госпитале. По крайней мере, мне так сказали.

– А.

– Это был достойный и благородный поступок. Тебе воздастся за него, я уверен.

– Хорошо, что хоть кто-то так думает. Прощай, Хари.

– Прощай.

Когда Дельгадо ушел, Хари заказал себе еще кофе и задумался, сколько времени потребуется на починку первой машины. Еще стольким людям нужна помощь, не важно, будет рядом этот странный американец или нет.