Очередное унизительное кормление. Очередной визит Урбины.

– Осталось недолго, – объявил он, усаживаясь. – Будь все как обычно, я бы отправлял к тебе одного из своих лейтенантов. Но мне нравятся твои попытки не реагировать на новости. Твоя подготовка весьма неплоха.

– А твой английский безупречен.

– Благодарю. Твое правительство оплатило мое обучение.

Номад попытался сдержать удивление – и не смог.

– Меня завербовали как двойного агента. Ваше ЦРУ очень хотело иметь своих людей в правительстве Чавеса и в вооруженных силах. Их легко было убедить, что я ищу, кому бы продаться. Мои кураторы слышали то, что хотели слышать, и в итоге были весьма щедры на знания, деньги и снаряжение. Затем я их сдал, потому что я был кем угодно, но не предателем.

– Зато теперь стал таковым. Или объявление независимости не подпадает под эту категорию?

Отвечая, Урбина тщательно подбирал слова:

– Правительства, которому я присягал, больше не существует. Нельзя предать того, кому никогда не служил. Пусть идиоты в Каракасе называют себя последователями Чавеса, на самом деле именно они – настоящие предатели.

– Почему я должен верить в твою историю? В твоем досье не было ничего, что намекало бы на контакты с США.

– Потому что, – Урбина невесело усмехнулся, – ЦРУ не любит афишировать свои провалы. Уж тем более перед Пентагоном. Понимаешь ли, я многому научился у своих кураторов. Многое узнал. Конечно, чаще всего они говорили глупости, но иногда можно было выцепить и крупицы правды. Этим я и занимался. Крупицы правды о них, о ЦРУ, о твоей стране – все они пригодились для моей карьеры.

– И что же это за карьера? Похищение ученых в дикой глуши?

– Ученые были случайностью. Если бы это не стоило мне стольких людей, я бы даже поблагодарил тебя за решение проблемы. Век живи – век учись, да?

– А еще двое?

Урбина искренне удивился:

– Еще двое? Я не брал других заложников, как и мои люди.

– Я точно знаю, о ком говорю. Мессина и Кван. Археологи.

– Археологи? – Урбина вдруг запрокинул голову и расхохотался. – Кто-то скормил тебе неверные данные. Таких заложников у меня не было. Единственный человек, который удерживается здесь против своей воли, – это ты. Впрочем, и от тебя мы скоро избавимся. – Он поднялся. – Оставлю тебя наедине с твоими мыслями. К тому же мои воображаемые партнеры из Боливии ждут моего звонка. Мы должны обсудить размещение нефтеперерабатывающего завода. Хорошего дня.

* * *

Земля здесь была немного более сухой и каменистой. Ни дороги, ни тропы, пусть даже звериной. Лишь бескрайние джунгли. Сначала первым шел Мидас, а потом каждый из троих по очереди прорубался вперед с мачете в руках.

Первое время Холт ворчал, что его зря запугивали разными дикими тварями, ведь они так никого и не встретили, на что Мидас предложил найти ему ямкоголовую гадюку и забрать домой в качестве питомца. Это положило конец разговору. Далее они двигались в молчании.

Когда они приблизились к месту, соответствующему координатам снаряжения Номада, Уивер остановил отряд.

– Вероятно, скоро мы наткнемся на какой-нибудь заградительный барьер. Может, патруль, может, камеры, может, бог знает что еще. Холт, пойдешь первым? У тебя лучше нюх на всякие технические штуки, чем у нас.

– Я уже часа два смотрю по сторонам во все глаза. Не хотелось бы вляпаться в какой-нибудь сюрприз.

– А сюрпризы были?

– Сюрпризом оказался бы тот факт, что я чего-то не заметил. – Тон Холта был чересчур мрачным даже для него. – Наши действия на случай встречи с патрулем?

Ответил Мидас:

– Проскочить мимо, если получится. Тихо нейтрализовать, если не получится. Мы не можем им позволить поднять тревогу.

– Как только снимем часового, часики начнут тикать в любом случае, – заметил Холт.

– Не тронем патруль – не поднимется тревога. – Уивер посмотрел прямо на «призрака». – Слушай, друг, Номада здесь нет. Не обязательно вставать в оппозицию.

– Кому-то нужно это делать, – возразил Холт. – Номад – твой друг, что делает твои суждения предвзятыми. Мидас, ты умен как черт, но у тебя не хватает опыта, а это заставляет плыть по течению. И все-таки кто-то должен обнаружить капканы, прежде чем мы в них вляпаемся.

– Мы сделаем это как команда, – решил настоять на своем Уивер.

– Я хочу, чтобы мы и выбрались оттуда как команда. Послушай, нам просто надо всё обдумать до того, как мы туда сунемся.

– Может быть, мы уже всё обдумали, Холт.

Холт удивленно повернулся к Мидасу, но тот продолжил:

– Мы – профессионалы. Повторяя основы, ты сомневаешься в самом себе. И во всех нас. Ты лучше, чем ты думаешь. Никому из нас не надо ничего доказывать. Мы просто делаем свою работу.

– Что ж, черт. – После такого Холт сдался. – Отныне мой рот будет на замке. Пойдем делать дело.

Уивер выгнул бровь:

– Ты серьезно?

– Я смертельно серьезен. Мидас говорит мало, но, когда говорит, его стоит послушать. – Он протянул руку, и Мидас передал ему мачете. – Идем. Посмотрим, что нас ждет.

* * *

Сначала они услышали шум и лишь потом увидели сам лагерь. Он оказался большим и громким – гам, сопровождающий жизнь множества людей, далеко разносился окрест, распугивая всех обитателей джунглей. «Призраки» обошли одного часового, запомнив его местоположение на случай последующего отхода. А вот камер, растяжек и мин они не обнаружили. Размер и удаленность лагеря внушили его хозяевам уверенность, что никто его не найдет. А если найдет – не рискнет напасть.

Они залегли на небольшом возвышении, откуда открывался отличный вид на всю базу. Мидас перебрался вперед к небольшой каменной гряде, чтобы изучить планировку лагеря, а Уивер и Холт остались позади.

Насколько можно было судить, основной лагерь построили с умом и явно надолго. Он располагался близко к реке. На берегу – лодочные сараи и доки. У причала стояли несколько оснащенных оружием катеров. Большинство раньше были обычными лодками. Тем удивительнее смотрелась среди них пара модифицированных для местных условий новеньких G-25 Guardian – речных охотников, лицензия на производство которых принадлежала UNOCAR. Часовые несли дозор на берегу. Прямо на глазах «призраков» один из G-25 причалил и изрыгнул четверку солдат, которые немедленно принялись заправлять его горючим и перезаряжать бортовое оружие для следующей вылазки.

Что касается самого лагеря, то он был спланирован с умом и дальновидностью. Одна дорога вела внутрь. Одна – выходила наружу. Небольшие сборные домики расставлены в строгом порядке. По периметру – кольцо палаток. Джунгли вырублены на двадцать метров во все стороны, чтобы исключить любую возможность скрытного проникновения. Тут и там расставлены прожекторные мачты, что позволяло предположить, что ночью это место превратится в остров света в океане темноты тропического леса. Заграждение из колючей проволоки опоясывало периметр вдоль кромки деревьев, защищая поселение от диких животных и незваных гостей. Патрули обходили территорию, а закрепленные на деревьях камеры мониторили ситуацию в джунглях. Солдаты, чья униформа и знаки отличия представляли собой настоящую сборную солянку, передвигались по лагерю целеустремленно и дисциплинированно. Большинство – с автоматами АК-103 и пистолетами. Все подтянутые и как будто бы бывалые. С противоположной от реки стороны располагалась парковка, на которой стояло несколько джипов. Здесь не было вездесущих фургонов, зато стояли впечатляюще новые угловатые грузовики М35 Fenix и строительная техника, на две трети скрытая джунглями. Цистерна с топливом размещалась в стороне от дороги, на расстоянии, безопасном для основного лагеря в случае пожара. Еще дальше виднелась взлетно-посадочная полоса.

Уиверу и прежде приходилось видеть взлетно-посадочные полосы в джунглях. Большинство выглядели так, словно создатели не хотели тратить особых усилий. Это были просто широкие расчищенные участки леса, достаточно длинные, чтобы с них можно было взлететь, и достаточно ровные, чтобы не разбить шасси при посадке.

Здесь же явно потрудился профессионал. Полоса была восемь метров в ширину и больше двух сотен в длину, а все джунгли в этом месте были безжалостно вырублены. От лагеря ее отделяло метров пятьдесят. Полоса тянулась с северо-востока на юго-запад и уходила чуть в сторону от лагеря, а не вела прямо к нему. Она была совершенно чистой и плоской, а утрамбованная почва больше походила на красноватый бетон, чем на землю. Рядом был установлен одинокий ветроуказатель, который трепыхался при случайных порывах ветра, а у одного конца возвышалась добротная насыпь. Рядом с полосой была расчищена еще одна площадка, предназначенная для вертолетов. Она тоже выглядела ухоженной и построенной с тщательным вниманием к деталям. Под небольшим навесом около дальней стороны, судя по всему, хранились бочки с топливом. На площадке стоял гигантский Sikorsky S-61, чей видавший виды фюзеляж имел соответствующую ситуации маскировочную раскраску. Рассмотреть его в деталях мешала сетка – одно из многих ухищрений по защитному камуфляжу в лагере.

– Вы видите то же, что и я?

– Так точно, Уивер. «Си кинг». Не знал, что они еще летают. – Холт не скрывал своего удивления. – Вопрос в том, что он тут делает.

– Пара таких до сих пор числится в Вооруженных силах Боливии. Полагаю, бойцы Амазонас национализировали его.

– И прикрутили пару пушек, – добавил Мидас. – Впрочем, из него поддержка с воздуха все еще так себе.

– Лучше, чем все остальное, что здесь есть, – возразил Холт. – Думаю, мы не сможем просто ворваться и расстрелять всех вокруг. Мы не знаем, где заложники. Мы не знаем, где Номад. Мы не знаем, сколько их всего там. И у нас недостаточно сил для открытого противостояния. Значит, будем наблюдать?

Ответил Уивер:

– Будем наблюдать. Было бы неплохо, если бы у тебя остался беспилотник. В идеальном мире. И опять же в идеальном мире было бы неплохо вызвать 25-ю пехотную в качестве подкрепления.

На мгновение повисла тишина.

– Да, это было бы весьма мило, – наконец согласился Холт.

«Призраки» рассмеялись.

– Я зайду справа, чтобы посмотреть под другим углом. Встречаемся в четыре?

– Так точно, – ответил Уивер. – Мидас, спустишься к реке, посмотреть, что видно оттуда?

– Есть.

Они отправились каждый в своем направлении, в то время как Уивер остался на прежней позиции.

* * *

За лагерем наблюдали, сохраняя тишину. Холт и Мидас добрались до своих позиций быстро и без осложнений. Все трое разделяли мнение, что база устроена просто образцово. Часовые на своих позициях были спокойны, сосредоточенны и не отвлекались на перекуры. В лесу они двигались так хорошо, что Уиверу пришлось включить режим ночного видения, чтобы разглядеть их в наступающих сумерках. Здесь не было конфликтов, раздоров или бессмысленной возни. Здания были очищены от лиан и лоз, дорожки между ними и палатками – ухожены, в движениях обитателей лагеря не было праздности.

– Сдается мне, – начал Уивер после нескольких минут наблюдений, – что эти парни не имеют ничего общего с теми, которых мы видели на границе. И кажется, я знаю почему.

– Расскажи. – Холт проводил взглядом двух солдат, которые вышли из большой палатки ближе к центру и быстрой рысью отправились в джунгли.

– Их отправили сюда и забыли о них, так? Посадили в вертолет и засунули в самую задницу Амазонки. А от кого избавляются таким образом?

– От тех, кто облажался. От тех, кого не должно быть рядом, когда ситуация станет совсем дерьмовой.

Уивер кивнул:

– Правильно. И такими, я думаю, были парни, которых мы встретили на реке. Возможно, те, с которыми мы столкнулись в деревне. Но кто еще мог тут оказаться?

Холт надолго задумался:

– Те, кто сам захотел сюда попасть?

– Ага. – Выражение лица Уивера не изменилось. – Отморозки. Я так и знал, что ситуация осложнится.

– Неважно, против кого придется выступить – против недоносков или профессионалов. Как ты сам говорил, у нас есть работа. И мы ее выполним. Остальное – детали.

– Да, но дьявол кроется именно в деталях. Видишь отличительные знаки тех двоих? Те же, что у Урбины.

Холт внимательно присмотрелся:

– Тогда нам не стоит попадаться им в руки. Я слышал, что эти парни знают толк в пытках, что возвращает нас к мысли о заложниках.

В голосе Мидаса отразился его пессимизм:

– В зависимости от того, как с ними обращались, они вполне могут быть не в состоянии передвигаться самостоятельно. А мы не сможем тащить их и сражаться одновременно.

Уивер вконец помрачнел:

– Мы оценим ситуацию, когда увидим их. Если они не смогут бежать, значит, нам придется позаботиться о том, чтобы за нами не отправили погоню.

– Что-то мне кажется, было бы неплохо, если бы мы спасали Усэйна, мать его за ногу, Болта. Ты сам видел, как все обернулось в прошлый раз. А теперь мы собираемся выступить против тех, кто лучше подготовлен и снаряжен. К тому же тут взлетная полоса, чтобы это ни значило.

– Вот сейчас и выясним, – заметил Уивер.

Звук, который он услышал ранее, стал громче – низкий гул мотора небольшого самолета.

– Узнаете? – спросил он. – Cessna Denali. Что, черт возьми, она здесь делает?

– Можем пойти и спросить.

– Это феноменально плохая идея. Холт, ты ближе всех. Что там?

– Она заходит на посадку… Не думаю, что ей достаточно такой полосы, но, возможно, у них пилот очень хорош. Эй, у нее логотип на хвосте. Какая-то компания. Мелкий, но я постараюсь разглядеть. Сейчас… Срань господня. Нефтяники. Что за дерьмо?

– Здесь нет нефтяных месторождений, – подал голос Мидас. – Какой им тут интерес?

– Не знаю. – Шум мотора уже едва не заглушал голос Холта. – Она садится… Села.

И действительно самолет профессионально сел на полосу и затормозил в непосредственной близости от насыпи. Стоило ему остановиться, как солдаты тут же подбежали, чтобы помочь пассажирам. Первым вышел мужчина в темно-синем, явно сшитом на заказ костюме. У него были седые волосы и красное лицо, а выглядел он так, словно кто-то засунул обычного бурильщика в синюю тройку от «Братьев Брукс». Следом, держа дистанцию, выбрался невысокий полноватый человек с темными волосами и оливковым лицом. На нем были застегнутая на все пуговицы рубашка с коротким рукавом и штаны защитного цвета. Вид у него был такой, словно его только что грубо разбудили. Первый мужчина перекинулся парой слов с солдатом из встречающей группы и благосклонно похлопал его по плечу, а затем обернулся в сторону приближающейся из центра лагеря компании. Второй же остановился в отдалении и принялся наблюдать, скрестив руки на груди.

– Вот дерьмо. Вы видите то же, что и я? – спросил Холт.

– Впереди сам Урбина! – на этот раз удивился даже Мидас. – Ничего не понимаю. Что он здесь делает? Почему он встречается с этими людьми? Где заложники…

– И какое, черт подери, отношение все это имеет к Номаду?

– Из самолета вышла пара телохранителей, – добавил Холт. – Я удивлен, что они появились не первыми. Должно быть, нефтяник и его приятель чувствуют себя здесь очень спокойно. С чего бы?

– Не знаю, – ответил Уивер. – Но мне все это чертовски не нравится. Фотографируй, Холт. Фотографируй как можно больше.