Вместо кормежки Номад получил гостей и кляп, причем опять из рук Эрнана, которого к нему приставили на постоянной основе – не иначе как за какую-то несуществующую провинность, о чем «призрак» слышал минимум ежечасно.

– Даже не пытайся трепаться, – предупредил он Номада.

Дверь открылась, и на пороге появились два крепких наемника. Они были разодеты и экипированы специально, чтобы произвести впечатление. Тот, что встал слева, кивнул и отчитался в микрофон, после этого дверь открылась еще раз. Телохранители расступились, и в помещение вошли еще трое: краснолицый бизнесмен в костюме, словно только что с Уолл-стрит, коротышка бухгалтерской наружности и, собственно, сам Урбина.

– Что, черт подери, мы тут должны увидеть, Урбина? – спросил «бухгалтер», с досадой снимая очки. Номад моментально изменил свое мнение об этом человеке – несмотря на внешность офисной крысы, у него был взгляд хладнокровного убийцы.

– Вынужден согласиться с Эль Пульпо, – добавил американец; у него были седые волосы, мускулистое телосложение и руки трудяги, а акцент выдавал в нем выходца с нефтяных месторождений Техаса. – Я думал, что вся эта история с заложниками закрыта раз и навсегда.

– Вы тревожились о безопасности, мистер Бриггс. Позвольте представить вам доказательство того, что наши границы защищены наилучшим образом. Сейчас перед вами один из самых ценных бойцов американского правительства, который попытался сорвать нашу операцию. И потерпел неудачу.

Невероятно, но лицо мужчины стало еще краснее:

– Я скажу прямо, полковник. У тебя тут американский спецназовец, привязанный к стулу, и это должно меня успокоить? Я вот вижу в этом то, что шакалы из Вашингтона теперь не просто в курсе того, что тут происходит, но и постараются это остановить.

– Он понятия не имел о том, что мы здесь делаем, как и его начальники. Его отряд отправили, чтобы спасти каких-то похищенных археологов. – Урбина сделал акцент на последнем слове, и это возымело ожидаемый эффект.

– Серьезно? Удачи в поисках, сынок. – Бриггс рассмеялся.

– Хватит нести чушь, Урбина, – подал голос тот, которого назвали Эль Пульпо, холодный осьминог. – Мои люди не будут связываться с этим. Ты привлек внимание США. Ты нам больше не нужен.

– Расслабьтесь. – Урбина сделал широкий жест. – Он не успеет создать нам проблемы.

Бриггс нахмурился и повернулся к нему:

– Даже если он шел по ложному следу, ты не можешь бросить его здесь, а то старина Пульпо камня на камне не оставит. Так что же ты собираешься с ним сделать? Мы не можем вернуть его в США, но и простое убийство тоже не кажется мне правильным.

– Могу пообещать, что в Штаты он не вернется. В настоящий момент он выставлен на аукцион, где за него борются представители российского правительства, двух потенциально союзнических стран и одной негосударственной организации. Каждая из этих сторон планирует использовать его в своих целях. И ни одна не собирается отправлять домой. Русские готовы даже дополнительно заплатить, лишь бы США вовсе не участвовали в торгах. Стоит немного подождать, и, как вы говорте, «деньги на бочку».

– Хм, – Бриггс поскреб подбородок толстыми мозолистыми пальцами. – Прости, сынок, – проговорил он. – Терпеть не могу, когда такое происходит с хорошими парнями. Но бизнес есть бизнес, и кому-то приходится за него расплачиваться.

– Полное дерьмо. – Эль Пульпо внимательно посмотрел на Номада. – Продавать его – идиотская затея. Слишком многое может пойти не так, слишком много возможностей для утечки. Пристрели его, Урбина. Пристрели и сбрось тело в реку чем скорее, тем лучше. Последнее, что тебе нужно, это привлечь внимание спецназа США.

Урбина лишь отмахнулся:

– За ним никто не придет. Только не сюда. Слишком велик риск. К тому же с ним будет покончено еще до того, как американцы вообще узнают, что он был в моих руках.

– Им и не нужно приходить. Если ему вживлен маяк GPS, то достаточно устроить авианалет.

– Они не будут вторгаться в воздушное пространство суверенного государства. Они до сих пор притворяются, что это что-то значит, раз уж отправляют таких как он… – полковник махнул в сторону Номада, – делать грязную работу по другую сторону границы. Он – всего лишь военный трофей, и я собираюсь поступить с ним соответственно. К тому же, когда он не вернется, возможно, это охладит их пыл, и они дважды подумают, прежде чем посылать кого-то еще.

– Санта-Бланка с большой осторожностью относится к перспективе вести дела там, куда нацелен глаз дяди Сэма.

– Передайте своим спонсорам, что волноваться не о чем. Это… – и он вновь ткнул пальцем в Номада, – всего лишь еще один человек, пропавший в джунглях.

– Молись, чтобы так все и было, – буркнул Эль Пульпо.

Бриггс, судя по виду, окончательно почувствовал себя неуютно:

– Думаю, мы здесь закончили, да?

Урбина кивнул:

– Как скажете. К тому же едва ли нам стоит обсуждать дела рядом с ним. Это уж точно. – Странная компания покинула помещение; телохранители рванули на улицу с такой скоростью, что едва не сбили Эрнана.

Урбина выходил последним. На пороге он оглянулся на Номада и бросил через плечо:

– Я же говорил, что у меня есть партнеры. Мистер Бриггс, картель… деньги потекут рекой. Может быть, ты даже увидишь то, что я создам. А может, и нет. Эрнан?

– Да, полковник?

– Выжди пару минут и вынь кляп.

– Есть, полковник. – Он отдал честь, и Урбина ответил тем же, прежде чем окончательно исчезнуть из вида.

* * *

– Думаю, мне удалось установить, где держат Номада. – Мидас нарушил молчание, длившееся несколько часов.

– Каким образом? – В голосе Холта звучало скорее любопытство, чем надежда.

– Третье здание слева. Сборное. Охранники перед входом. Я видел, как туда пару раз приносили еду. Только что охранник вынес ведро, а затем вернул обратно.

– Это может быть как Номад, так и заложники, – сказал Уивер. – Как ты определил?

– Еда была для одного, а не для двоих. – Мидас сделал паузу. – Вообще-то это странно. Я не видел, чтобы еду носили куда-то еще. Только в это здание.

– Одно из двух: либо заложников кормят вместе с солдатами, либо ситуация становится все интереснее и интереснее. – Теперь пришел черед задуматься Уиверу. – Другими словами, заложники либо мертвы, либо перемещены куда-то, либо наказаны. В двух случаях из трех это значит, что нам здесь остается только Номад.

– Ты уверен, что видишь то, что есть, а не то, что хочешь видеть? – уточнил Холт. – Я понимаю логику, но она в то же время чертовски удобна.

– Продолжай наблюдать за штабом. Как обстановка?

– Гости заходили в здание, где, предположительно, находится Номад, пару часов назад. С тех пор сидят в штабе. Самолет как раз сейчас заправляют, а на полосу выставляют освещение. Полагаю, они собираются улетать ночью.

– Выяснил, что за гости?

– Только крепыш. Парня зовут Джерри Брукс из Оклахомы. Большая шишка в Caton Oil. Возглавляет их новое проектное подразделение.

– Ты это через спутник выяснил?

– Нет. Вспомнил, что его компания размещала платформы недалеко от побережья Луизианы.

Одна из них отрыгнула пару тысяч галлонов сырой нефти на мой любимый пляж. Он тогда прикатил – целовал руки, нянчился с детишками, а заодно и подписал пару чеков, которые обеспечили ему положительные проверки состояния окружающей среды. Если он здесь, это неспроста.

– Принято. А телохранители?

– Их выдают нашивки на форме. Частная военная компания «Вотчгейт». Известные ребята в нефтяном бизнесе. У них полно контрактов на защиту скважин и заводов в неспокойных странах.

– Сложно себе представить место неспокойнее этого. И, кажется, я понял, почему болван, которого ты прихватил в первом лагере, говорил по-английски. Мидас, что у тебя?

– Охранник только что вернулся в здание. Подтверждаю визит. Продолжительность – порядка десяти минут. Смена каждые четыре часа. Этому осталось еще около часа.

– Вот и наша возможность. Ладно. Весь лагерь мы не одолеем. Значит, нам надо отвлечь большую часть его обитателей. Например, чертовски большим пожаром. Мидас, пора вам с Холтом поменяться местами. Я хочу, чтобы ты нашел и оценил все, что выглядит огнеопасным. Начни с цистерны. Если получится обнаружить оружейный склад, переключайся на него.

– Разве они не будут ждать именно этого после операции по спасению Кротти?

– Если они предположат, что мы собираемся повторяться, то будут ждать беспилотников и ЭМИ. Я же хочу перейти сразу к главному блюду.

– Как скажешь, – с некоторым сомнением ответил Мидас.

– Сами, черт возьми, виноваты, раз выставляют хорошие вещи на общее обозрение.

Мидас не сдержал ухмылки:

– Выдвигаюсь.

– Холт, мы с тобой пойдем за Номадом. У нас есть схема движения патрулей, так что осталось только преодолеть проволочное заграждение. Как только мы будем внутри, Мидас устроит иллюминацию. Мы заберем Номада и отойдем в джунгли, затаимся там, пока не появится возможность вернуться к лодке.

– Ты же понимаешь, что, если что-то пойдет не так, нас поимеют? – Холт говорил как будто беззаботно, но в его голосе слышалось напряжение.

– Да, я в курсе, – ответил Уивер. – Но то же самое можно сказать про любую операцию.

– Ага, только шансы у нас чуть ниже, чем обычно. Ни подкрепления, ни вертушки, обеспечивающей эвакуацию, численное преимущество не на нашей стороне, у них прикрытие с воздуха, а нас даже на одного меньше, чем обычно. Как-то все это не похоже на секрет успеха.

– Хватит ныть про наши шансы, Холт. Предложи способ их повысить, но если не можешь, так хотя бы не усугубляй ситуацию, выводя меня из себя.

– Я просто высказался, – посетовал Холт. – Прости.

– Все нормально. Ты выпустил пар. Просто давай не будем разбираться с этим прямо сейчас, ладно?

– Ага. – Холт помолчал. – И все-таки мы в заднице.

– Так расслабься и получай удовольствие, – примирительно заключил Уивер. – В итоге, у тебя есть какие-то предложения или мы выдвигаемся?

– Я придержу их до части «выбираемся отсюда». Если шанс, что мы сможем… Срань господня, я глазам своим не верю.

– Я тоже вижу, – подал голос Мидас. – Я бы назвал это визуальным подтверждением.

– Подтверждением чего?

– Номад только что вышел из здания, в котором его держали. Выглядит он паршиво.

* * *

Первейший долг любого пленника – сбежать.

Номад, как и все остальные, прекрасно знал эту мантру, хотя до сих пор не имел шанса применить на практике. Теперь же он наслушался Урбины достаточно. Пора было выбираться. Сложность состояла в том, что он до сих пор не очень хорошо представлял, как именно.

Эрнан уже некоторое время как свалил наружу, устав сверлить пленника гневным взглядом. Номад остался наедине с доступными ему возможностями, кои были весьма ограничены. Ведро, в которое ему дозволялось справлять нужду, стояло в дальнем правом углу, к счастью, пустое. Кроме него был еще, само собой, стул – неуклюжая металлическая конструкция из 60-х, привинченная к полу. Стул стал его тюрьмой и, по иронии судьбы, лучшим кандидатом на роль оружия.

Если, конечно, получится освободиться.

Номад подумал, что, останься у него обувь, проблем не было бы никаких. Перепилить путы шнурками легче легкого. Но его, помимо всего прочего, еще и разули, очевидно, чтобы пресечь любые надежды сбежать. Таким образом, на послабления рассчитывать вообще не приходилось.

Руки Номада были примотаны к спинке стула, а не к подлокотникам, что еще больше усложняло побег. Перетяжки были затянуты болезненно туго, что было и хорошо, и плохо одновременно. Плохо, потому что он уже ощущал, что перестает чувствовать пальцы. Хорошо, потому что находящуюся под постоянным напряжением перетяжку проще порвать.

Он попытался подвигать руками в надежде повредить путы. Не сработало. Затянуто было слишком туго, а рана в плече мешала действовать в полную силу. Следующим вариантом стала попытка перетереть пластик о стул, но и тут он потерпел неудачу. Доступного диапазона движений просто было недостаточно для результата.

Оставался лишь один вариант. Только вот он был самым болезненным.

Попутно подумалось, как там остальные. Они придут за ним, в этом не было ни малейших сомнений. Впрочем, едва ли тут оставалось чему радоваться, ибо к этому моменту он имел все шансы оказаться на борту самолета на пути в концлагерь ГРУ или на базу террористов. А судя по словам Урбины, это как раз должно было решиться весьма скоро.

Глубоко вздохнув, Номад подогнул под себя правую ногу всовывая ее между собой и сиденьем стула. Затем то же самое он проделал и с левой ногой. В итоге он фактически оказался на корточках и крайне медленно начал подниматься. По мере того как его руки выгибались назад, боль в плече становилась все сильнее. В какой-то момент стул протестующе заскрипел, и «призрак» настороженно замер. Слишком сильный шум привлек бы внимание Эрнана, что положило бы конец всему.

Вновь установилась тишина, и он опять несколько раз глубоко вздохнул.

Если он не мог сам разорвать путы лишь силой рук, значит, нужно было использовать все остальное тело – создать такой импульс, которого оказалось бы достаточно. Однажды он уже проделывал такой трюк – в Германии, поспорив с парой морпехов на пиво. Правда, в тот раз у него оба плеча были здоровыми и каждое движение не вызывало таких мучений.

Пиво он тогда выиграл. В этот раз ставки были повыше.

И вот он позволил себе рухнуть обратно, в последний момент резко разводя руки в стороны, насколько хватило силы.

Со звонким щелчком перетяжки лопнули. Пластик разлетелся по всей комнате. Сам «призрак» тяжело приложился об сиденье и пол. Стул пару раз качнулся, но выстоял. Номад настороженно присел рядом, ожидая реакции на шум со стороны охраны.

Никто не пришел.

Он медленно поднялся, тщательно избегая любого другого шума, чтобы лишний раз не искушать судьбу. Снаружи по-прежнему не доносилось ни звука.

Номад на пробу пару раз сжал кулаки. Кровь потихоньку возвращалась в опухшие и онемевшие пальцы. Даже боль в плече немного утихла. К тому же он был свободен.

Он еще раз осмотрел стул – единственный полезный предмет в комнате. Это был старомодный образец военной мебели, созданный, чтобы быть насколько прочным, настолько же и неудобным. Номаду не раз за долгие годы службы приходилось сидеть на таких стульях во время инструктажей в разных частях света. Матовую серую краску тут и там покрывали царапины. Сквозь них поблескивал такой же серый металл.

Подергав стул на пробу, Номад убедился, что с болтами так просто не разобраться. Впрочем, если крепление и было надежным, то сам стул прочностью не отличался. Пара крепких ударов, и он обещал развалиться на части. Но это наверняка создало бы шум, который мог привлечь Эрнана.

Значит, оставалось ведро.