Это был современный дом со всеми удобствами, как говорят в народе. Он выглядел неплохо, так как был еще новый, но по некоторым признакам было заметно, что вскоре он превратится в довольно убогое жилище.

Позвонив, я услышал женский голос, что-то напевающий из репертуара Тино Росси. Женщина пела правильно, но настолько гнусаво, что я улыбнулся. Вдруг вокальные упражнения прекратились, и дверь открылась. Передо мной стояла маленькая толстушка с сигаретой в зубах, ни на минуту не прекращавшая орудовать картофелемолкой. Ей даже в голову не пришло отложить ее перед тем, как идти открывать, и на линолеуме уже появились желтые пятна картофельного пюре.

— Вам чего?

— Месье Гризара, пожалуйста.

Она оглядывала меня с видимым беспокойством, мой приличный костюм явно смущал ее, принимая за страхового инспектора или за кого-то еще, от кого можно было ждать неприятностей.

— Зачем он вам?

— По личному делу.

Это ей не понравилось. Она нахмурилась, и на ее небольшом круглом лице появилось упрямое выражение, делавшее ее похожей на болонку.

— Можете поговорить со мной, я его жена. Он неожиданности я вздрогнул, но быстро сообразил, что она не могла быть матерью Доминика.

— Ну что ж, дело не слишком важное.. Я налоговый инспектор. У меня есть вопросы по поводу.., его первой жены.

— Входите.

Она провела меня в небольшую столовую, вероятно, использовавшуюся в исключительных случаях. И не успел я войти, как пышка спросила:

— Она вышла?

Я едва сдержался, чтобы не показать своего удивления.

— Откуда? — спросил я как бы в растерянности.

— Ну, из психушки, черт возьми. Врачи же говорили, что она неизлечима.

Это открытие сразу же прояснило для меня многие вещи. Естественно, что при таких обстоятельствах Мине не трудно было присвоить себе имя настоящей Анны-Марии Гризар.

— Именно по этому поводу мне и нужно кое-что уточнить. Ее давно изолировали?

— Гм, через несколько лет после замужества с Эваристом. Не возражаете, если я закурю?

Я улыбнулся. В этом мире все было перевернуто. Я поднес зажигалку. Толстушка сразу же почувствовала себя в своей тарелке.

— Представляете, какой это был подарочек для мужчины?! Сумасшедшая! У нее были ужасные припадки, она хотела убить его и мальчишку. Познакомившись с Эваристом после того, как его первую упекли, мы понравились друг другу и решили пожениться. Но оказалось, что это чертовски сложно, так как не очень-то легко развестись с полоумной. Нам потребовалось почти десять лет, чтобы все уладить.

— Где она сейчас?

— В Эксан-Провансе. Они в то время жили на Юге. Я встретила Эвариста в Марселе, в кино… Мне было глубоко наплевать на ее личную жизнь.

— Как называется эта лечебница?

— Не знаю. Окружная больница. Не думаю, чтобы их там было много! Она была права.

— А ребенок?

Тут она явно смутилась, ее маленькое круглое лицо покраснело.

— Эварист доверил его матери жены. А потом.., знаете, как это бывает? Потерял из виду. Такова жизнь! Когда заново строишь свое гнездо…

Я прекрасно представлял, что произошло. Этой толстухе вовсе не хотелось воспитывать сына сумасшедшей. Она сделала все необходимое, чтобы поставить крест на прошлом своего мужа. В конце концов, я не мог ее осуждать. Теперь я знал то, что хотел.

— Ну что ж, спасибо. Мне остается только…

Но она не собиралась просто так меня отпустить.

— А все же для чего вам эти сведения? Один ее маленький глаз блестел от любопытства, а другой был прищурен из-за дыма. Я быстро нашел подходящее объяснение.

— Видите ли, сын месье Гризара уже работает и подлежит налогообложению, понимаете? Нам необходимо знать его семейное положение.

— А вы не могли узнать об этом от него? Она меня раздражала.

— Я инспектор, мадам Гризар. А инспектор должен все проверять. Был очень рад познакомиться.

Я вышел, точно зная, что моя законная жена царапает ногтями стены в приюте для умалишенных. Итак, я женился на сумасшедшей. Когда я говорил себе, что Мина и Доминик подстроили мне скверную шутку, то даже не подозревал, до какой степени это было правдой.

Для очистки совести я позвонил в больницу в Эксан-Прованс, выдав себя за Гризара. Если бы это было не на Юге, я, возможно, и не получил бы никаких сведений по телефону, но там люди доверчивые, и я попал на женщину с резким акцентом. Она сказала, что у бедняжки мадам Гризар все по-прежнему. Этого мне было достаточно. Я поблагодарил ее. Мне просто хотелось убедиться, что моя жена Анна-Мария Гризар все еще в заточении.

* * *

Теперь у меня было что выложить моим милейшим друзьям. Я мог не только расстроить их планы, но и навести на них полицию. Правда, если не удастся доказать, что они покушались на убийство, то их обвинят лишь в присвоении чужого имени. Пустив в ход весь свой шарм. Мина выпутается из этого дела, отделавшись несколькими месяцами тюрьмы, не больше. А это слишком мало для женщины, которая так обманула мужчину и подготовила его убийство. Я все-таки предпочитал подождать. Это было рискованно, но будь что будет. Речь шла о моей жизни, но это было уже не важно. Если мне удастся обвинить их в покушении на убийство, то это сполна оплатит мои бессонные ночи и жестокие разочарования. Вот только хватит ли у меня терпения и силы воли, чтобы ждать?

Я сел в поезд, идущий в Париж, и, несмотря на свои намерения, сразу же отправился к ним домой. Поднимаясь по лестнице, я придумал хороший предлог, сказав им, что остановился в Марселе из-за недомогания и что это позволило мне послать к черту всю администрацию. Таким образом, мы возвратимся к прежней жизни и они возобновят свои попытки меня убить.

Но на мой звонок никто не ответил. Наверное, они еще не приехали из Роншье. Для очистки совести я решил поговорить с консьержкой и правильно сделал. Она сказала, что мадам Гризар со своим сыном вернулись накануне и уехали буквально за десять минут до моего прихода. Мина попросила консьержку немедленно пересылать им всю корреспонденцию до востребования в Канны. Наверное, моя лжесупруга и мой настоящий пасынок (ведь он им действительно был) не теряли ни минуты, чтобы получше провести время. Естественно, что то напряженное состояние, в котором они находились последние две недели, утомило их.

Пользуясь случаем, я спросил у консьержки, давно ли они поселились в этом доме. Она сказала, что это произошло совсем недавно, а квартиру им сдал жилец, уехавший на время в Америку. Именно это я и предполагал, понимая, что Мине не так-то просто разыгрывать из себя сорокалетнюю женщину. Слишком тяжелой была эта роль для молоденькой девушки.

* * *

Я долго бродил по улицам Парижа, совсем сбитый с толку. Что делать дальше? Передо мной открывалось столько возможностей выйти из тупика! Можно было немедленно подать в суд и расторгнуть брак, а потом отправиться куда-нибудь в более счастливые места, чтобы забыть о своих злоключениях. Можно было послать телеграмму и попросить их вернуться, а затем ждать продолжения событий. Я также мог приостановить это дело, чтобы немного передохнуть. И все же я выбрал четвертый путь, тот, который вел на Юг.

В тот же день я сел в мягкий вагон, который повез меня в Канны. Не знаю, что толкнуло меня поступить именно так.

Может быть, дьявол?