В первые июньские выходные Кармину позвонил Сальваторе, сообщивший о приеме в честь оправдательного приговора Коррадо. Не имея ни малейшего желания присутствовать на этом субботнем вечере, Кармин все же оделся и, подъехав на закате к дому Сальваторе, припарковал машину. Нерешительно пройдя к парадному входу, он нажал на звонок. Дверь ему открыла Эбби, которая, казалось, испытала облегчение, увидев Кармина.

– Привет, – поздоровался он, когда Эбби впустила его в дом. – Как дела?

– Хорошо. А у Вас, сэр? – едва слышно прошептала она, слегка улыбнувшись.

– Мне приходится находиться здесь с этими ублюдками, поэтому у меня все явно не настолько хорошо.

– Я рада, что Вы пришли, – робко сказала девушка, принимая его верхнюю одежду. – Вы разговариваете со мной как с человеком.

– Ты и есть человек, Эбби. Они просто слишком гнилые для того, чтобы понять это.

Откровенность Кармина удивила девушку. Посмотрев на него, она удалилась, возвращаясь к своим обязанностям. Направившись в гостиную, Кармин услышал свое имя и обернулся. Он похолодел, встретившись взглядом с Карло. Усмехнувшись, тот подошел к Кармину.

– Тебе повезло, что твой крестный не слышал этого разговора. Сдается мне, он не был бы от него в восторге.

Смотря на Карло, Кармин изо всех сил пытался контролировать себя и не реагировать на его самодовольство.

– Я поздоровался. В этом нет ничего криминального.

– Ты не только поздоровался, малец.

Казалось, Карло собирался сказать что-то еще, однако вышедший в фойе Коррадо прервал их разговор.

– Карло, Кармин. В чем дело?

– Я напомнил младшему ДеМарко о том, что ему не помешало бы следить за языком и за тем, с кем он разговаривает, – ответил Карло. – Если он не научится подбирать слова, люди могут неправильно его понять.

– Я не…

Кармин собирался сказать, что он не сделал ничего плохого, однако Коррадо перебил его.

– Язвительные ремарки Кармина – притча во языцех. Думаю, люди поймут его неправильно в том случае, если он напротив не станет их отпускать то тут, то там.

Слова Коррадо шокировали Кармина. Он никак не ожидал того, что Коррадо встанет на его сторону.

Карло сухо рассмеялся.

– То, что это стало обычным делом, не означает того, что это допустимо. Ему стоит поучиться уважению. Он разговаривал с этой девчонкой-рабыней и…

– Уважению? – сердито воскликнул Коррадо. – Полагаю, ты думаешь, что можешь научить его уважению, разговаривая подобным образом в его присутствии? Ты прекрасно осведомлен о прошлом его матери, и ты еще смеешь говорить об уважении? Возможно, тебе самому не помешало бы ему поучиться.

– Я заслужил свое место, и у меня на это ушло много времени, – ответил Карло, на лице которого отразился гнев. – Я доказал то, что достоин этого, а он – нет. Он должен считаться с вышестоящими членами.

– Как и ты, – заметил Коррадо. – Или ты забыл, что я занимаю положение выше, чем ты? Ты знаешь правила, или их ты тоже забыл? Кармин подчиняется мне. Если у тебя есть какие-то претензии к нему, ты доводишь их до моего сведения.

Карло прищурился. Коррадо задел его за живое.

– Я всего лишь предположил, что ему не следует говорить все, что он думает.

– Я и с первого раза тебя понял, но твое желание раздуть из мухи слона мне не понятно, – сказал Коррадо. – Это не так страшно. Да, он не умеет держать язык за зубами, что с того? Он ведь не семью твою убил.

Кармин замер, когда с губ его дяди сорвались эти горькие слова. Коррадо не сводил взгляда с Карло, который походил на оленя, застигнутого светом фар. Он ожидал его реакции, однако ответа так и не последовало.

– Джентльмены, – сказал Сальваторе, проходя мимо и задерживаясь возле них с серьезнейшим выражением лица. – Полагаю, чуть позднее нам придется сесть и разрядить атмосферу, но пока что время для празднества. Наслаждайтесь вечером, выпейте, познакомьтесь с одной из прекрасных присутствующих дам.

Коррадо послушно кивнул.

– Да, сэр.

Согласившись с предложением следом за Коррадо, Карло отошел, когда Сальваторе удалился. На данный момент ситуация исчерпала себя.

– Не знаю, что именно ты сказал, но он прав, – сказал Коррадо, когда они остались вдвоем. – Пора научиться следить за языком.

– Я знаю.

– И мог бы надеть костюм, – продолжил Коррадо. – Ты похож на раздолбая.

Кармин оценил взглядом свой внешний вид. Он надел рубашку на пуговицах с длинным рукавом и брюки, но воздержался от галстука. Можно подумать, он пришел в потертых джинсах и толстовке.

Кармин с радостью бы их надел. Раз ему в любом случае приходилось терпеть происходящее, он бы предпочел делать это в комфортной одежде.

В течение последующих двух часов он вел светскую беседу с собравшимися гостями, знакомясь с семьями тех безрассудных мужчин, которые привели своих близких в такое бездушное общество. Кармин старался изображать заинтересованный вид, улыбаясь и удовлетворяя любопытство присутствующих, которые интересовались местонахождением его отца («Нет, я ничего о нем не слышал. Уверен, он просто затаился»); играя роль principe, внука Антонио («Да, мой дед был Богом среди людей. Надеюсь, когда-нибудь я стану таким же, как он»). В действительности, Кармин мысленно отсчитывал минуты до того момента, когда он сможет, наконец, покинуть прием (еще два часа, большая половина уже позади).

Для людей, которые гордились честью и своим умением молчать, они сплетничали куда больше, чем группа стервозных школьниц. Это был не первый прием, на котором Кармин был вынужден присутствовать, однако он, вне всяких сомнений, стал для него самым неприятным. Его отец находился в бегах, и все прекрасно понимали, что дни жизни Винсента ДеМарко были сочтены.

Кармин много пил, остро ощущая то, что Коррадо наблюдает за ним с противоположной стороны зала. Он предупреждал Кармина о том, что ему никогда не следует пить на подобных приемах, однако он попросту не мог этому противиться. Алкоголь, проникавший в его кровь, был единственным, что удерживало его от желания выпрыгнуть из собственной кожи.

К концу приема толпа начала редеть – партнеры и «солдаты» покинули особняк, в то время как высокопоставленных членов организации попросили собраться в гостиной. Заметив перемену атмосферы, Кармин воспринял это как сигнал того, что вечер, наконец-то, закончился. В начале десятого он подошел к Коррадо, расслабившись от испытанного облегчения.

– Я ухожу.

– Хорошо, – ответил Коррадо. – Возвращайся домой. Протрезвей.

Отвернувшись, Кармин глумливо отдал честь Коррадо за его спиной, когда его дядя направился в гостиную. Кармин прошел к двери, однако на полпути его остановил пронзительно громкий голос Сальваторе.

– Куда это ты собрался, principe?

Кармин с опаской посмотрел на Сала.

– Домой, сэр.

– Вздор, – Сальваторе указал в сторону гостиной. – Присоединяйся.

Кармин вздохнул, не желая оставаться ни минутой дольше.

– Я предпочел бы просто…

– Это был приказ, – перебил его Сал, удаляясь.

Едва слышно выругавшись, Кармин прошел в гостиную и заметил обеспокоенное выражение лица Коррадо.

– Я думал, ты уходишь.

– О, он собирался, но я попросил его остаться, – вмешался Сал, занимая свое традиционное место. Он указал на пустое кресло рядом с собой, и Кармин опустился в него, нервно приглаживая рукой волосы. В гостиной собралось около дюжины мужчин, однако он был единственным среди них, кто занимал низкое положение. На подобные встречи приглашались только избранные, поэтому Кармин отметил тот факт, что его пригласили на собрание такого уровня впервые.

На протяжении некоторого времени собравшиеся обсуждали малозначительные вещи вроде бейсбольных команд и алкогольных брендов. Кармин не проронил ни слова, продолжая пить все больше и больше, дабы успокоить свои натянутые нервы. Он не заметил, сколько именно прошло времени, но, в конечном итоге, они перешли к делу и принялись обсуждать бизнес: кто задолжал денег, кто отличался низкой продуктивностью, у кого был потенциал и от кого они все совершенно откровенно устали. Люди, попавшие в последнюю категорию, моментально вычеркивались – без вопросов и возражений. Они не принимали во внимание ни их семьи, ни обязательства. Их не интересовали двигавшие людьми мотивы – их судили сообща, не предоставив права защититься.

Кармину стало не по себе от осознания того, что однажды на месте подобных людей может оказаться и он сам. Они вынесут ему безжалостный смертный приговор, спланируют его убийство тем же беспечным тоном, каким они обсуждали алкогольные бренды.

– Расчленим его, – сказал кто-то. – Разрежем на куски, а все оставшееся – превратим в пепел.

– Слишком грязно, – ответил другой мужчина. – Подсыпьте что-нибудь ему в еду. Пусть все будет похоже на сердечный приступ. Чисто и легко.

– Это трусливо! Лучше уж заложить бомбу в машину.

– Вздор! По-твоему, подложить бомбу – это не трусливо?

– Нет. Когда целая улица взлетит на воздух, все уяснят урок.

– Да уж, уяснят урок, как же… его соседи загремят в больницу. Они не сделали нам ничего плохого.

– И что? Разве случайные прохожие никогда раньше не становились жертвами?

– Да, но там есть и дети. Если мы можем избежать подобных жертв, мы никогда не станем причинять боль детям.

– Сделайте так, чтобы он просто пропал без вести, – предложил кто-то. – Это не трусливо… это даже умно. Он ведь пустое место. К чему столько возни. Просто заставьте его исчезнуть.

Кто-то саркастично усмехнулся.

– Все ваши варианты продемонстрируют трусость. Сделать это нужно лично. Верно, Карло? Ты все время об этом говоришь.

Кармин перевел взгляд на противоположную сторону гостиной, где сидел мужчина со шрамами, молча потягивавший из стакана виски. Карло кивнул головой в знак подтверждения.

– Всегда смотрите им в глаза, дабы они знали, что это вы; дабы вы видели их страх. Они должны ассоциировать ваши лица со смертью… в такие моменты понимаешь, что все делаешь правильно. После того, как они это поймут, сразу же переходите к делу: отрывайте им головы, засовывайте им пистолет в рот, когда они пытаются звать на помощь. Нет ничего лучше. Мой фирменный стиль.

Услышав эти слова, Кармин моментально вспомнил вечер в переулке. Он услышал испуганные крики своей матери, увидел ужас в ее глаз – она будто бы знала, что умрет.

– Закрой ей рот! – крикнул мужчина. – Пошевеливайся!

За этим последовал громкий выстрел – мужчина засунул ей в рот пистолет и нажал на курок, навсегда заставляя ее замолчать.

Не осознавая, что он делает, Кармин вскочил на ноги. Стакан, который он держал, приземлился на пол, забрызгивая его алкоголем. Внезапное движение Кармина встревожило собравшихся – разговор моментально оборвался, когда все они поднялись со своих мест, научившись чувствовать опасность. Достав свое оружие, они сняли пистолеты с предохранителей и, возведя курки, прицелились Кармину в голову.

Он, в свою очередь, не сводил взгляда с Карло, который остался сидеть в кресле. Потягивая виски, он откинулся на спинку и смотрел на Кармина. Выражение его лица казалось абсолютно равнодушным, однако его глаза говорили о другом. Он провоцировал Кармина, ожидая того, осмелится ли тот что-нибудь ему сказать.

Спустя несколько секунд – бесконечных секунд напряженности и внутреннего смятения – Сальваторе разрядил внезапно обострившуюся атмосферу.

– Джентльмены, в этом нет необходимости. Мы – семья.

Собравшиеся опустили свои пистолеты, убирая их и вновь рассаживаясь в гостиной. Комната наполнилась шумом – Кармин не мог разобрать слов, но витающая в воздухе враждебность душила его. Они с легкостью застрелили бы его, одно простое движение пальца лишило бы его жизни.

Осознавая это, он почувствовал, что его вот-вот стошнит.

– Карло, Кармин, – сказал Сал, смотря на них. – Во двор. Сейчас же.

Сал покинул гостиную, однако Кармин не двигался с места, наблюдая за тем, как Карло вышел следом за боссом. Помедлив, Кармин проследовал за ними, понимая, что у него не было другого выбора. Оказавшись во внутреннем дворе, они заняли места в коричневых креслах возле бассейна. Подозвав Эбби, Сал попросил принести им напитки. После того, как она сделала это, он отпустил девушку, приказав ей оставаться до конца вечера в своей комнате.

От внимания Кармина не ускользнуло то, что Карло проследил взглядом за девушкой, пока та торопливо покидала патио. Он смотрел на нее взглядом хищника, выслеживающего свою добычу.

Жуткое зрелище.

Когда девушка ушла, Сал с любопытством приподнял брови.

– Как дела, principe?

Этот вопрос разозлил Кармина. Просто, блять, отлично. Спасибо, что спросили.

– Хорошо.

– Хорошо, – эхом отозвался Сал, переводя взгляд с Карло на Кармина. – Что же между вами стряслось?

– Ничего.

– Ничего? Да ты весь напряжен. Ты что-то скрываешь. Почему ты так вспылил в моей гостиной?

Кармин промолчал. Он все равно проиграет, независимо от того, будет ли он молчать или говорить.

Поняв, что ответа от Кармина он не дождется, Сальваторе развернулся к Карло.

– Возможно, ты будешь более разговорчив.

– Меня смутило поведение младшего ДеМарко, – ответил Карло. – Никогда еще мне не доводилось слышать, чтобы кто-то выражался настолько вульгарно и неуважительно.

Сальваторе развернулся с Кармину, окинув его любопытствующим взглядом, однако прежде, чем он успел произнести хоть слово, неподалеку от них внезапно раздался смех, от звуков которого у Кармина едва не остановилось сердце. Он быстро развернулся в сторону звука, и, не веря в происходящее, увидел своего отца. Винсент ДеМарко стоял в двадцати футах от них на углу особняка Сальваторе, и был одет с ног до головы в черное. На нем был новый итальянский костюм, скрытый под длинным плащом, доходившим ему до лодыжек. Из-под плаща виднелись черные туфли, которые сияли в лунном свете. Темные волосы Винсента были зачесаны назад, его лицо было гладко выбрито.

– Брось, Карло, ты и сам знаешь, что это ложь, – сказал Винсент, сделав несколько шагов в их сторону. – Ты ведешь себя так, словно в организации одни святые. Едва ли мой сын стал первым, кто позволил себе подобное.

– О, Винсент, – сказал Сал, в голосе которого отчетливо слышалось замешательство. Он напрягся, выражение его лица было серьезным. Подобное было редкостью, но Винсенту удалось застигнуть его врасплох. – А я все думал, увижу ли я тебя вновь.

Никто из них не знал, как реагировать. Кармин не сводил взгляда с отца, тогда как Карло под столом опустил руку на свой пистолет.

– Как ты мог сомневаться в этом, Сал. Было бы бестактно с моей стороны исчезнуть навсегда и не попрощаться с тобой.

– Верно, – Сальваторе с опаской наблюдал за Винсентом, отчаянно нуждаясь в контроле за ситуацией. – Иди сюда, присядь. Поговорим.

Медленно покачав головой, Винсент остался на своем месте.

– Мне и здесь хорошо.

Сал едва заметно переменил позу, дабы получше рассмотреть Винсента.

– Знаешь, ты долго отсутствовал. Я боялся, что с тобой случилось что-то дурное.

– Неужели.

– Честное слово, – сказал Сал. – Особенно после того, как ты пропустил слушания. Меня очень обеспокоило то, как это могло сказаться на твоем будущем.

– Ах, да, это. Я решил, что в этом фарсе попросту не было нужды.

– Не могу сказать, что я удивлен, Винсент. Разочарован – да, но не удивлен.

– Что ж, ты всегда хорошо меня знал, – ответил Винсент. – Жаль, что я никогда по-настоящему не знал тебя. Я думал, что знал, но я заблуждался.

Сал рассмеялся. В его натянутом смехе слышалась легкая нервозность.

– Я весь как на ладони.

– Как жаль, что это неправда, – сказал Винсент. – Я всегда считал тебя человеком, который отвечает за свои слова. Человеком, который видит мир черным и белым. Я не мог даже представить, сколько всего ты скрыл в серых тонах ради своих интересов.

– Что натолкнуло тебя на подобные нелепицы?

– Хейвен Антонелли.

С губ Кармина против его воли сорвался удивленный вздох, когда он услышал ее имя. С яростью посмотрев на него, Сальваторе вновь перевел взгляд на Винсента.

– Какое отношение эта девчонка имеет ко всему этому?

– Самое непосредственное, – ответил Винсент. – Не надо делать вид, будто бы ты не понимаешь, о чем я говорю.

Сальваторе не сводил взгляда с Винсента, не веря своим ушам, однако было невозможно сказать наверняка, был ли он искренне удивлен или же просто шокирован тем, что его вывели на чистую воду. Чувствуя гулко бьющееся в груди сердце, Кармин переводил взгляд с одного человека на другого. Все они были на краю – расправив плечи, они были готовы к бою.

– Иди в дом, сын, – сказал Винсент. – Я хочу поговорить с твой крестным наедине.

Отодвинув свой стул, Кармин начал было подниматься на ноги, однако в этот момент Сальваторе ударил кулаками по столу перед ними.

– Сядь на место!

Понимая, что он не мог проигнорировать прямой приказ босса, Кармин посмотрел на отца и, послав ему извиняющийся взгляд, вновь опустился на стул.

Увидев промелькнувшую на лице Винсента панику, Кармин все понял. Что бы ни случилось дальше, добром оно не обернется.

– Я по-прежнему не понимаю, какое отношение к этому имеет дочь Антонелли, – сказал Сальваторе, возвращая свое внимание Винсенту. – Просвети меня.

– Ты знаешь, что она – художник?

– Меня совершенно не волнует, кто она, – ответил Сал. – Она мне никто.

– Разумеется, ты знаешь, что она рисует, – продолжил Винсент, игнорируя его враждебный тон. – В действительности, ты много всего о ней знаешь – гораздо больше, чем когда-либо признаешь, включая и то, что она тебе не «никто».

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – ответил Сал. – Она навсегда останется в моих глазах рабыней, бесполезным существом, на которое вы, идиоты, тратите свою жизнь. Она не имеет для меня никакого значения. Ее даже быть не должно на этом свете!

Кармин вздрогнул, попутно заметив раздражение, промелькнувшее на лице отца.

– Знаешь, сначала это было похоже на бессмыслицу, – сказал Винсент. – Я никак не мог понять, почему Фрэнки отказывался ее продать. Почему он не отпускал ее, больше всего при этом желая не иметь к ней никакого отношения. Она была обузой, лишним ртом, так почему бы не избавиться от нее и не выручить денег за продажу?

– Она была его внучкой, – ответил Сальваторе резким тоном. – Тебе это известно.

– Его это не волновало, – возразил Винсент. – Для него факт того, что рабыня забеременела от его сына, был бы сродни позору, который запятнал бы его родословную. Он захотел бы избавиться от ребенка. Так почему же он не только оставил девочку у себя, но еще и убивал из-за нее?

– Он не хотел, чтобы об этом узнали.

– Да, это ты мне и сказал, – Винсент покачал головой. – И я верил в это на протяжении многих лет, потому что никогда не думал, что ты станешь мне лгать. Ты заверил меня в своих словах. Я убил Фрэнки и его жену, после чего прицелился в голову девочке, пока она спала, и нажал на курок. А все из-за того, что ты поклялся мне в том, что именно она стала причиной гибели моей жены. Именно на это ты и рассчитывал, не так ли? Ты воспользовался моим горем для того, чтобы разрешить свою проблему, и это практически сработало. Если бы мой пистолет не дал осечку, я убил бы там все живое.

– Я не просил тебя никого убивать.

– Тебе и не надо было этого делать! Ты прекрасно понимал, что я буду делать с той информацией, которую ты мне скормил. Ты предоставил мне достаточно времени на то, чтобы я ушел с головой в свое горе, а затем вызвал меня к себе.

– Я никогда не приказал бы убить ребенка!

– Потому что ты не можешь этого сделать! Ты лишился бы доверия своих собственных людей, если бы у них закрались хотя бы сомнения по поводу того, что ты мог иметь к этому хоть какое-то отношение! Они подняли бы бунт! Но ты умело манипулировал мной, зная, как вызвать у меня реакцию. Ты хотел стереть их с лица земли с моей помощью, дабы не марать собственные руки.

– Уму непостижимо, – сказал Сал. – С чего бы мне желать им смерти?

– Из-за доказательств, – ответил Винсент. – Никогда не оставляй следов, которые могут привести к тебе. Это простое правило, которое всем нам известно. Поняв, что ты допустил ошибку, ты пожелал замести следы.

– Какие еще доказательства?

– Родословная девушки.

На лице Сальваторе промелькнула паника. Кармин шокировано смотрел на своего крестного, понимая, что слова Винсента не удивили его… он знал об этом. Кармина охватило замешательство, граничившее с оцепенением. Все это время Сальваторе знал об их родстве.

– Ты сошел с ума.

– Возможно, но это не отменяет того, что я прав, – сказал Винсент. – Для того, чтобы узнать правду, потребовалось всего лишь уколоть палец – кровь раскрыла секреты, которые ты хранил всю жизнь.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Когда-то я в это верил. Я считал, что ты оказался точно такой же жертвой обстоятельств, как и она, но все изменилось после того, как ее похитили. Ты не стал вмешиваться, потому что знал, почему они похитили ее, и тебе не хотелось с этим связываться! Ты боялся, что они раскроют правду и ты думал… надеялся на то, что они избавятся от нее. Но этого не произошло. Ты так сильно жаждал власти, что разделался с собственной семьей. Ты столько раз говорил о том, как важна для тебя семья, и я даже жалел тебя из-за того, что у тебя никого не осталось! А оказалось, что все это было твоих рук делом!

– Как ты смеешь обвинять меня в подобном! – с яростью воскликнул Сал. – Я убью тебя за это!

В тот момент, когда он произнес эти слова, Винсент запустил руку под пальто и достал пистолет, целясь в Сальваторе. Кармин – как и Карло – вскочил на ноги. Они в спешке опрокинули на землю стулья, один из которых отлетел к ступеням бассейна. Сальваторе замер, он сидел, не шевелясь и едва моргая. Кармин застыл от ужаса, в то время как Карло, достав пистолет, прицелился в Винсента.

– Ты не подозревал о том, что тридцать лет спустя будут существовать ДНК-тесты, – продолжил Винсент, не сводя взгляда с Сальваторе и продолжая целиться в него. – Вот почему Фрэнки на самом деле не продал мне девушку… он пытался защитить тебя, и, возможно, заодно и ее саму. Когда ты узнал о том, что Маура заинтересовалась девочкой, ты запаниковал, и привел в движение свой план. Ты приказал убить мою жену, дабы замести следы. Я не хотел в это верить. Я не хотел верить в то, что ты мог поступить так со мной, с моими детьми. После того, как Хейвен похитили, она нарисовала несколько эскизов – как я уже говорил, она рисует – и она нарисовала Карло. Я пытался убедить себя в том, что это невозможно – пытался убедить в этом своего сына – но наступил такой момент, когда я попросту не мог этого больше отрицать. Твой человек – твой лучший друг – помог тебе осуществить задуманное!

По щекам Винсента текли слезы. Карло кричал, отрицая все сказанное, в то время как Сальваторе в страхе озирался по сторонам. Кармин смотрел на своего крестного с отвращением.

– Кармин, – твердо сказал Сал, и он моментально понял, чего от него хотели. Сальваторе ожидал от него следования приказам, подчинения.

– Не обращайся к моему сыну! – крикнул Винсент, выходя из себя. – Он уже и без того достаточно из-за тебя настрадался! Скажи мне, ты и его хотел убить, когда планировал убийство моей жены?

– Конечно же, нет! Он же мой крестный!

– Но ты не отрицаешь того, что хотел убить мою жену? Не отрицаешь того, что ты распорядился убить свою сестру? Не отрицаешь того, что прогнулся под русских? Боже, насколько бесчеловечным нужно быть, чтобы превратить свою собственную семью в рабов?

– Я думал, что ее ждет хорошая жизнь! – крикнул Сальваторе, теряя контроль и доставая свой пистолет. Выругавшись, Кармин сделал несколько шагов назад, едва не споткнувшись о стул. – Фрэнки умолял меня отдать ее ему, идиот! Он умолял меня сохранит ребенку жизнь! Это его ошибка! Это он обращался с ней как с ничтожеством! Он допустил то, что она забеременела от его сына! Лучше бы она умерла!

– Поэтому ты никогда не ездил в Блэкберн и всегда отправлял нас? – твердо спросил Винсент. – Ты не мог смотреть на нее, зная, что ты наделал?

– Это не так!

– Поэтому ты так сильно хотел видеть Хейвен, когда приезжал к нам? Поэтому ты был так рад тому, что Кармин влюбился в нее? Поэтому ты хотел, чтобы он поручился за нее? Ты надеялся на то, что вы вновь сможете быть семьей!

– Замолчи!

– Ты думал, что это станет твоим искуплением! Ты обращался с ними как с вещами! И тебе еще хватило наглости спрашивать у меня о том, стоила ли она моих страданий; стоила ли она той боли, которую я испытал; стоила ли она всего, чего я лишился. А лишился я всего из-за тебя! Ты наслаждался этим? Тебе нравилось иметь над людьми такую власть?

– Ты бредишь.

– А ты болен! Предатель!

– Как ты смеешь называть меня предателем! Ты, снабжавший федералов информацией! Скажи-ка мне, Винсент, каково быть крысой? Каково нарушать обет, в котором ты клялся? Каково знать, что ты умрешь за это?

Винсент на мгновение замер, после чего на его губах появилась зловещая усмешка.

– Ты первый.

В тишине вечера раздался громкий звук выстрела. Кармин отшатнулся, понимая, что его отец нажал на курок. Прикрывшись руками, он заметил, что Сальваторе откинуло назад, когда пуля вошла в его плечо – он выронил пистолет, когда его рука обмякла. Опрокинув стол, Сальваторе спрятался за ним, когда Карло выстрелил из своего пистолета. Сделав еще один выстрел, Винсент попал Карло в бедро. Несмотря на подогнувшуюся ногу, Карло удалось удержаться на ногах и отстреливаться.

Пуля, выпущенная из пистолета Винсента, попала в стол, за которым скрылся Сальваторе, и, срикошетив, полетела в сторону Кармина. Заметив это, он пригнулся – пуля просвистела возле его головы, едва не задев висок.

– Блять!

– Кармин! – крикнул Сальваторе, голос которого был едва слышен из-за внезапно наполнивших воздух выстрелов. – Убей его!

Кармин не знал, что делать. Медленно достав пистолет, он попытался побороть головокружение, лихорадочно обдумывая происходящее. Ты или тебя. Он знал правила. Если он не убьет отца, Сал убьет его самого.

Прежде, чем он успел бы определиться с целью, раздался очередной выстрел. Карло пошатнулся, его рубашка на пуговицах пропиталась кровью. Споткнувшись, он упал. Все его тело задрожало, когда он схватился руками за живот. Из его горла вырвались ужасающие крики, когда Винсент сократил дистанцию между ними, и, будучи ослепленным яростью, выпустил в него еще несколько пуль. Две пули попали ему в руки, делая его беспомощным; третья пуля попала в его коленную чашечку, когда он попытался отползти в сторону.

Вскочив на ноги, Сальваторе подхватил свой пистолет, и нырнул в сторону. Планируя закончить начатое, Винсент с непроницаемым выражением лица присел на корточки и схватил Карло за воротник. Засунув дуло пистолета в его открытый рот, он, не колеблясь, нажал на курок. Голова Карло взорвалась, кровь полетела во все стороны. Увидев это, Кармин не смог сдержать крик, вырвавшийся из его груди. Его мысли моментально наводнили воспоминания о гибели матери.

Винсент с беспокойством посмотрел на Кармина, торопливо осматривая его на предмет повреждений.

– Уходи отсюда, сын, – требовательно сказал он, после чего развернулся к Сальваторе, который нашел убежище возле черного входа. Винсент поднялся на ноги, однако сделал это недостаточно быстро – успев прицелиться, Сальваторе выстрелил в него, попав прямо ему в грудь. Вскрикнув и пошатнувшись, Винсент все же сумел удержаться на ногах.

– Кармин, это приказ! – закричал Сальваторе, продолжая стрелять, но промахиваясь. – Сделай это сейчас же, или я убью тебя!

– Не угрожай моему сыну!

Слова Сальваторе придали Винсенту сил. Пока он выпрямлялся, во дворе воцарился настоящий хаос, созданный выбежавшими из дома людьми. Следом за ними вышел Коррадо, он замер, оценивая ситуацию, в то время как Кармин снял пистолет с предохранителя.

Заметив это движение, Коррадо поднял свой пистолет и прицелился в Кармина.

– Что за ху… – начал было Кармин, однако закончить не успел, поскольку его дядя нажал на курок. Пуля пронзила тыльную сторону его правой руки. Вскрикнув, он выронил пистолет и схватился за руку, которую опалило жгучей болью. Казалось, его пульсирующая рука, из которой на землю капала кровь, вспыхнула пламенем.

Коррадо бросился к Кармину и, сбив его с ног, повалил на землю.

– Не шевелись, – требовательно приказал он.

Поднявшись, Коррадо намеренно сделал несколько неточных выстрелов, посылая пули мимо цели. Обернувшись, Винсент сделал столь же неточный выстрел в сторону Коррадо и укрылся возле задней части особняка.

Сальваторе и остальные гости пытались скрыться от пуль возле двери черного входа, в то время как Кармин и Коррадо присели на корточки на линии прямой видимости. Количество выстрелов сократилось, пока они перезаряжали пистолеты. На улице показалось большее количество людей, которые пришли на помощь Сальваторе.

Кармин наблюдал за тем, как его отец, выронив пистолет, схватился за грудь и, пошатываясь, прошел вперед на несколько шагов. Винсент скинул пальто, под которым на кобуре возле его плеча виднелся пистолет-пулемет «Узи». Кровь к голове Кармина прилила с такой силой, что он почувствовал головокружение, зрение затуманилось от слез, катившихся по его щекам.

Винсент склонил голову и перекрестился, что-то лихорадочно бормоча. Он молился, подумалось Кармину. Его отец молился.

– Нет! – закричал Кармин, понимая, что это была суицидальная миссия.

Обернувшись, Винсент посмотрел на сына, после чего шагнул во двор. Коррадо моментально упал на землю, резко потянув за собой Кармина, когда тот попытался подняться на ноги. Он прижал его к земле своим телом, когда воздух наполнился звуками пулеметной очереди. Шум был оглушающим. Каждый выстрел отдавался в голове Кармина громким звоном. Во дворе началась настоящая перестрелка.

Кармин кричал, умоляя отца не делать этого, однако было уже слишком поздно. Пути назад не было. Он выбрал для себя путь и планировал по нему пойти… он был готов уйти.

Но Кармин не был к этому готов. Он никогда не будет готов.

Он попытался скинуть с себя Коррадо, однако его дядя не сдвинулся с места, закрывая его от пуль. Возле них на землю рухнуло двое мужчин, их тела сотрясались в конвульсиях, другие нашли укрытие и отстреливались. Оказавшись в самом центре хаоса, Кармин перестал понимать, кто и где находится; люди падали на землю и бегали, пронзительные крики смешивались со звуками выстрелов.

Когда очередная пуля попала Винсенту в живот, он споткнулся и на мгновение убрал палец с курка, потеряв хватку. Эта задержка дала остальным возможность собраться. Они стреляли по очереди, еще две пули попали Винсенту в плечо и в голень. Покачнувшись, он упал на колени, и попытался сохранить равновесие. Винсент вновь нажал на спусковой механизм, поразив дикими брызгами пуль еще нескольких человек.

Стрельба резко прекратилась, когда у Винсента не осталось ни одной пули. Скинув пулемет с плеча, он опустил его. Сев на землю, он склонил голову и задрожал, смотря на стоптанную траву. Когда кто-то поднялся на ноги возле дома, Кармин запаниковал, поскольку его отец был безоружен, однако в это мгновение среагировал Коррадо. Он нажал на курок, попадая мужчине прямо в висок.

Кармин принялся звать отца, однако Коррадо толкнул его на землю, прижимая его лицо к бетону, дабы заставить его замолчать. Кармин выругался, когда из его носа хлынула кровь. Вдалеке он услышал звуки сирен.

– Полиция! – крикнул кто-то, в то время как остальные бросились в разные стороны, надеясь затеряться в ночи.

Когда толпа рассеялась, Коррадо, наконец, отпустил его. Поднявшись с земли, Кармин осмотрелся по сторонам в поисках отца и заметил его неподалеку от особняка. Коррадо направился к Винсенту, который остановился у угла. Опустившись на колени, он поднял свой пистолет.

– Винсент! – крикнул Коррадо с явной паникой в голосе.

Винсент посмотрел в их сторону. Кармин едва не перестал дышать, увидев лицо своего отца. Оно было бесцветным, его кожа приобрела пепельно-бледный оттенок смерти, глаза стали тусклыми и безжизненными.

Винсент что-то тихо сказал – Кармин не смог расслышать, что именно это было – однако Коррадо, услышав его, остановился. Звуки сирен становились все громче. Коррадо упрямо, сердито покачал головой, однако Винсент решительно кивнул.

– Убирайся отсюда, Кармин! – крикнул Коррадо.

Кармин направился к ним, игнорируя приказ своего дяди. От ужаса у него едва не подогнулись колени, когда он заметил, что его отец поднял свой пистолет и поднес дуло к своему подбородку.

– Нет! Отец, нет!

Винсент закрыл глаза, его палец отчаянно дрожал на курке.

– Perdonami, – тихо произнес Коррадо, глубоко вздохнув и склонив голову.

Прости меня.

Не медля, Коррадо поднял свой пистолет и нажал на курок. Из груди Кармина вырвался жуткий крик, когда последняя пуля пронзила череп его отца. Винсент упал на спину, его тело обмякло на траве. Кармин рухнул на землю в тот же самый момент, что и его отец, больше не имея сил держаться на ногах. Рыдания сотрясали все его тело.

Пройдя мимо него, Коррадо подошел к бассейну. Подняв пистолет Кармина и держа свой собственный, он вытер их о свою рубашку и выкинул в хлорированную воду, после чего обвел взглядом двор, оценивая последствия бойни. Тела лежали повсюду, находясь в лужах крови.

Сирены стали громче, двор утонул в ярких огнях, когда полиция ворвалась в особняк. Коррадо поднял руки и опустился на землю, не дожидаясь их приказов. Последовав его примеру, Кармин перевернулся на живот.

Он пребывал в трансе, пока они надевали на него наручники. Коррадо лежал рядом с ним в траве, шепча что-то едва слышно по-итальянски. Спустя мгновение Кармин понял, что он молился. Поняв это, он потерял над собой контроль. Из его горла вновь вырвались рыдания, когда полицейские прикрыли безжизненное тело его отца простыней. Она пропиталась кровью, становясь ярко-красной.

Кармин попытался сдержать рыдания, когда полицейские подняли Коррадо с земли, дабы увести его, однако это было бесполезно. Он лишился рассудка.

– Семеро погибших, включая доктора ДеМарко, – сказал офицер. – Личности шести остальных устанавливаются.

– Поторапливайтесь, – ответил другой мужчина, голос которого казался смутно знакомым. – Внутри есть кто-нибудь?

– Только жертва работорговли, про которую говорил ДеМарко, – сказал офицер. – Но девушка не стала ни с кем разговаривать, поэтому мы не знаем, кто она такая.

– Дайте ей немного времени. Она все расскажет, когда поймет, что ей больше ничто не угрожает.

Когда к Кармину кто-то подошел, он услышал знакомый голос. Подошедший позвал его по имени. Подняв голову, Кармин увидел специального агента Чероне. Присев на корточки, он снял с Кармина наручники. Он взял его за руку и осмотрел рану.

– Будьте добры, попросите врача осмотреть рану.

– Да, сэр.

Агент Чероне смотрел на Кармина, пока тот садился на землю.

– Нам придется забрать тебя на допрос, но мы отпустим тебя утром, если ты будешь с нами сотрудничать. Возможно, хочешь сделать заявление прямо сейчас?

Проведя руками по лицу, Кармин попытался вытереть слезы. Он тяжело вздохнул, когда в итоге только лишь размазал кровь по щеке.

– Эбби, – сказал он едва слышно. Горло жгло от криков и рыданий.

– Эбби?

– Девушка в доме, – сказал Кармин. – Ее зовут Эбби.