Хейвен стояла в дверях спальни, молча наблюдая за Кармином. Он сидел за своим столом, подперев голову левой рукой и сосредоточенно смотря в монитор своего ноутбука. Он еще не заметил присутствия Хейвен, а если и заметил, то предпочел оставить этот факт без внимания.

Спустя некоторое время Кармин тяжело вздохнул.

– Что это вообще за вопрос? Какое отношение имеет греческий алфавит к математике?

– Пи? – вырвалось у Хейвен.

Кармин вздрогнул, услышав ее голос, и обернулся.

– Ты спросила, не хочу ли я пирога?

– Нет, пи – это и буква греческого алфавита, и математическая… штуковина.

В ответ он только лишь посмотрел на нее, словно осмысливая ее слова.

– Что ж, спасибо за это Алексу Требеку. Пожалуй, ты могла бы делать за меня домашнюю работу, черт бы ее побрал, и спасти меня от лишнего раздражения.

Хейвен покраснела.

– Чему бы ты смог научиться, если бы я делала за тебя домашнее задание?

– Не представляю, зачем мне вообще может пригодиться подобное дерьмо, – ответил Кармин, качая головой. – Ну да ладно. Ты чего-то хотела?

– Я должна поехать к Дие, помнишь?

Хейвен не понимала, как он вообще мог об этом забыть, поскольку изначально эта идея принадлежала ему.

– А, да, точно, – ответил Кармин, хватая со стола ключи от машины. Хейвен ожидала, что он поднимется, и они поедут к Дие, но он только лишь протянул ключи ей. – Держи.

– Зачем? – спросила она, смотря на ключи. – Ты не отвезешь меня?

– Ты же умеешь водить, – ответил Кармин рассеянно, звеня ключами. – У меня нет времени играть в таксиста, tesoro. Мне нужно сделать кучу домашней работы и кое-куда съездить.

Хейвен нахмурилась.

– Как ты поедешь, если у тебя не будет машины?

– Съезжу с Домом, – ответил Кармин. – Ты ведь помнишь, как доехать до Дии, да? Просто езжай по прямой. Я высаживал тебя там, когда ты покупала себе платье.

– Да, но…

– И загляни в магазин на обратном пути, купи мне колу, ладно? Магазин в конце соседней улицы. В бардачке должны быть наличные.

Хейвен с удивлением посмотрела на него.

– Но… это же твоя машина. Я не могу поехать на ней.

Кармин раздраженно вздохнул.

– Это еще почему?

– Потому что я никогда на ней не ездила, – ответила Хейвен. – Я ездила только лишь на машине доктора ДеМарко, и в тот раз ты был со мной.

– Управление моей машины ничем не отличается от управления машиной отца. И ты можешь сделать вид, что я сижу на пассажирском сиденье, если так тебе будет проще. Просто выругайся несколько раз, и тебе покажется, что я действительно сижу рядом с тобой.

Он отвернулся, не сказав больше ни слова.

Шла середина мая, и в этот день в средней школе Дуранте должен был состояться выпускной вечер. Кармин уведомил об этом Хейвен три недели назад, совершенно буднично сообщив о том, что ей потребуется платье. Она сомневалась в том, что доктор ДеМарко позволит ей поехать на это мероприятие, но Кармин сказал, что это попросту смехотворно. Несколько дней спустя Диа предложила ей пройтись по магазинам, и во время шопинга Хейвен выбрала себе синее платье с окантовкой темно-золотистого цвета.

Минувшие несколько недель были для Хейвен очень странными. Были как своеобразные взлеты, так и падения, перемены порой оказывались настолько резкими, что к ним было попросту невозможно подготовиться. Она испытывала предвкушение и волнение, но находилось место и страху.

Страху неизвестности, страху неизведанного, потому что в последнее время поведение Кармина было непредсказуемым. Но оно не было всегда перманентно плохим. Порой он выходил из себя, но бывали и такие моменты – подобные тому, что произошел сейчас в его спальне – когда он делал нечто такое, что было совершенно нехарактерно для того человека, которого знала Хейвен. Он всегда так беспокоился за свою машину, что не позволял водить ее даже своему отцу, но при этом он отдал ключи Хейвен, хотя у нее не было даже водительских прав.

Выйдя на улицу, Хейвен села в машину. У нее жутко дрожали руки, пока она заводила двигатель. Включив нужную передачу, она выехала с подъездной дорожки, и направилась к Дие.

* * *

Семья Харперов проживала в небольшом, одноэтажном доме, расположенном в центре города. Дом был скромным, но достаточно большим для четверых членов семьи. Диа и Тесс с самого рождения жили в одной спальне, что зачастую служило причиной их сестринских склок. Несмотря на это, казалось, что им всегда удавалось преодолеть все разногласия и найти компромисс, устраивавший обеих девушек.

Зайдя в их спальню, Хейвен моментально заметила тому доказательство – комната была поделена на две части полоской скотча. В левой половине царил порядок, она была выдержана в девчачьем стиле с некоторыми оттенками розового цвета и постерами кинозвезд; в правой же части царил абсолютный хаос. Белая краска была едва видна, поскольку вся стена была усеяна сотнями различных фотографий.

– Присаживайся, – сказала Диа, указывая жестом на стул. Присев на краешек, Хейвен обвела взглядом половину комнаты Дии, изо всех сил подавляя желание прибраться. – Ну, как ты, предвкушаешь грядущее событие?

– Конечно, – ответила Хейвен, несмотря на то, что предвкушение начало сменяться тревогой.

Пристально посмотрев на нее, Диа начала заниматься волосами Хейвен, разделяя пальцами ее вьющиеся пряди.

– Нервничаешь, да?

Хейвен вздохнула.

– Это заметно?

– Твой ответ был слишком отрепетированным для того, чтобы я сочла его искренним.

– Я в предвкушении, – сказала Хейвен. – Просто я никогда еще не была на танцах.

– Я тоже, – отозвалась Диа. – Я иду только потому, что мне нужно будет сделать отчет в выпускном альбоме. Так бы я осталась дома.

– У тебя нет пары?

Диа покачала головой.

– У администрации, пожалуй, случилась бы аневризма, если бы я привела кого-нибудь с собой.

– Почему?

– Не все принимают подобное, – ответила Диа, посмотрев на Хейвен с удивлением.

– С чего бы им не принимать тебя?

– Парни меня, на самом деле, не интересуют, – сказала Диа, тщательно подбирая слова. – Тебе никто об этом не рассказывал?

– Кармин говорил о том, что он бы тебе не подошел, – ответила Хейвен. Ее щеки покрылись алым румянцем, когда она поняла, что именно он имел в виду. – О, это значит, что…

– Никаких членов для Дии!

Хейвен перевела взгляд на дверной проем, услышав раздавшийся с порога голос, и увидела входящую в комнату Тесс. Бросив чехол с одеждой на свою кровать, она расстегнула его и достала красное платье.

– Невероятное чувство такта, – заметила Диа, закатив глаза.

– Правда жизни, – ответила Тесс, стягивая с себя футболку. Хейвен с удивлением смотрела на нее, пока она раздевалась. Заметив выражение лица Хейвен, Тесс рассмеялась, стоя перед ней в нижнем белье. – Не стоит так удивляться. Я не стесняюсь.

Диа рассмеялась.

– Что такое скромность она тоже не знает.

Тесс пожала плечами, не оспаривая заявление Дии. Надев платье, она достала из шкафа туфли на высоком каблуке. Пройдя к своему комоду, она посмотрелась в зеркало, оценивая свое отражение. Распрямив волосы, Тесс нанесла на губы красную помаду. Она проделывала все это настолько быстро и обыденно, что Хейвен наблюдала за ней с настоящим восхищением.

Диа продолжала делать Хейвен прическу, потягивая и дергая ее волосы во все стороны, но Хейвен не представляла, что именно она пыталась сделать. Казалось, аналогичная мысль посетила и Тесс, поскольку, развернувшись, она тяжело вздохнула.

– Диа, что ты творишь с головой бедной девушки?

– Я пытаюсь заплести ей французскую косичку.

– Французскую косичку? Ей что, двенадцать лет? Это же выпускной вечер.

Взяв утюжок, Тесс включила его в розетку и отодвинула сестру в сторону. Пожав плечами, Диа плюхнулась на диван, в то время как Тесс принялась расплетать неряшливую косичку. Когда утюжок нагрелся, она распрямила волосы Хейвен, разгладив даже те волнистые пряди, которые никогда еще не были такими прямыми. Собрав верхние пряди, Тесс закрепила их заколкой, и, выключив утюжок, вернулась в свою часть комнаты.

Диа отвела Хейвен в ванную для того, чтобы та смогла надеть платье. Переодевшись, Хейвен посмотрелась в зеркало и не узнала смотревшую на нее в ответ девушку. Ее волосы были абсолютно прямыми, они блистали в свете ванной. Ткань платья облегала ее тело в нужных местах, подчеркивая обнаружившиеся изгибы.

Изгибы. Она с трепетом ущипнула себя за бедра, раздумывая над тем, когда они обрели необходимую форму, и почему она не замечала их раньше.

Она остановилась в дверях комнаты девушек, вернувшись из ванной. Тесс смотрелась в зеркало, нанося еще один слой помады, в то время как Диа надевала черные ботинки армейского типа.

– А ты не будешь надевать что-нибудь нарядное? – спросила Хейвен у Дии, обувая балетки золотистого цвета.

– Уже надела.

Надев балетки, Хейвен обвела взглядом одежду Дии. Она была одета в черную юбку, ярко-синий топ без бретелек и гольфы цвета радуги.

– Правда?

– Правда, – ответила за сестру Тесс. – По мнению Дии, это нарядно.

* * *

У Хейвен волосы на затылке встали дыбом, когда она в одиночку зашла в продуктовый магазин. Ощущение того, что за ней наблюдают, усилилось в стократ.

Опустив голову, она быстро прошла к полкам с колой. Наклонившись, она взяла для Кармина упаковку колы, в которую входило двенадцать банок. Ее кожа покрылась мурашками, когда она почувствовала, что к ней кто-то приближается.

– Как ты называешь сыр, который принадлежит не тебе?

Хейвен вздохнула.

– Я не знаю, Николас.

Взяв колу, она развернулась к нему лицом, и удивилась, заметив, что он был одет в черный костюм. Она впервые увидела его без шлепанцев и бейсболки.

– Nacho cheese, – сказал он, ухмыляясь. – Поняла? Ну, «nacho» и «not yours». «Not yours cheese», он ведь не тебе принадлежит.

Она покачала головой, поняв его шутку.

– Cheesy.

Он рассмеялся над ее попыткой пошутить.

– Не только красивая, но еще и забавная. Мой типаж.

Хейвен покраснела.

– Спасибо. Гляжу, ты приоделся.

– Ну, разумеется. Это же выпускной.

– Ты собираешься на танцы? Ты ведь вроде не ходишь в эту школу?

– Не хожу. Как, впрочем, и ты. Но, полагаю, ты не от нечего делать превратилась сегодня в королеву красоты.

– Но у меня есть пара.

Николас театрально вздохнул.

– Что ж, у меня тоже.

– Правда?

– Да, правда. Возможно, я не такой красавчик, как Кармин, но и на меня могут западать девушки, – сказал он. – Раз уж мы заговорили о твоем парне…

– Не начинай.

– Я собирался сказать лишь о том, что удивился тому факту, что он отпустил тебя одну в общественное место, – ответил Николас, подняв перед собой руки в защитном жесте.

– С чего бы ему меня не отпускать? Я могу съездить в магазин в одиночку.

– Правда? – она занервничала, услышав его серьезный голос. Было ли это правдой? В силу того, что она впервые поехала куда-то одна, ей было нелегко ответить на вопрос утвердительно.

– Разумеется, – ответила Хейвен, с подозрением смотря на Николаса. Сердце бешено стучало у нее в груди. Николас не мог знать правды. Кармин предупредил бы ее, если бы кто-нибудь был в курсе ее положения.

– Здорово, – сказал Николас. – Знаешь, у тебя интересный акцент.

Хейвен была застигнута врасплох внезапной сменой темы разговора.

– У меня есть акцент? Мне казалось, что он есть у тебя.

Николас рассмеялся.

– Я говорю точно так же, как и все остальные жители этого города, а вот такого акцента, как у тебя, я еще не слышал. Где ты росла?

– В Калифорнии.

– В какой части?

Хейвен замешкалась.

– В пустыне.

– Неудивительно, что я его никогда не слышал. Ты – первая уроженка Калифорнии, с которой мне довелось познакомиться. Ты и родилась там?

Она кивнула, непоследовательность вопросов Николаса сбивала ее с толку.

Он улыбнулся.

– Что ж, Хейвен, приезжай как-нибудь ко мне, раз уж я ошибся, и ты можешь ездить в одиночку, куда пожелаешь.

Она нахмурилась, услышав его предложение.

– Почему тебя это так заботит?

– Ты кажешься мне славной девушкой, – ответил Николас. – И нет ничего страшного в том, чтобы мы с тобой подружились, правда?

– Ты хочешь подружиться со мной из-за того, что тебе хочется получше меня узнать или же для того, чтобы насолить Кармину? Потому что я не могу дружить с человеком, который хочет причинить ему боль.

Она произносила эти слова самозабвенно, даже не осознавая, что именно говорит, и поняла сказанное только лишь тогда, когда слова, сорвавшись с ее губ, повисли в воздухе между ней и Николасом.

– Я не настолько мелочный, – ответил он.

– Как я могу быть в этом уверена?

– Ты могла бы просто довериться мне.

– Я не могу, – ответила Хейвен. – Я не доверяю людям.

– Но ты доверяешь ему?

– Да, – сказала она, – и ничто этого не изменит.

– Ладно, но это не значит, что ты не можешь доверять и мне.

Она пристально посмотрела на него.

– Мне пора.

Она начала отходить от Николаса, но остановилась на пару секунд, когда он позвал ее по имени.

– Хейвен? Ты действительно прекрасно выглядишь. Кармин, может, и мудак, но при этом везучий.

Она улыбнулась.

– Спасибо, но я считаю, что повезло мне.

* * *

Расплатившись за колу, Хейвен направилась к дому доктора ДеМарко, и, подъехав, заметила припаркованный перед домом спортивный автомобиль. Она с интересом осмотрела его, поскольку ей никогда еще не доводилось видеть подобных машин. Открыв входную дверь, Хейвен уже было собралась позвать Кармина для того, чтобы спросить у него о том, кому принадлежала припаркованная машина, однако ее прервал раздавшийся на кухне шум.

– Ты чего, блять, так долго?

Хейвен вздохнула, не утруждаясь ответом. Если Кармин был в плохом настроении, то никакие ее слова изменить этого не смогут.

Она остановилась в дверях кухни, внешний вид Кармина ошеломил ее. Он был одет в черный костюм с синим галстуком и подходящими кроссовками «Nike» черного цвета.

Обернувшись к ней, Кармин замер, без промедления обводя взглядом ее тело. До этого мгновения он не видел платья Хейвен, зная только лишь о том, что оно было синим. Поставив упаковку с колой на стол, Хейвен протянула одну банку Кармину. Он принял ее, не отводя взгляда от Хейвен.

Он просто стоял и смотрел на нее, заставляя Хейвен нервничать. Она не знала, о чем именно он думал.

Она развернулась для того, чтобы покинуть кухню, поскольку волнение становилось невыносимым, но Кармин остановил ее, взяв за руку.

– Ты изумительна.

– Спасибо, – ответила Хейвен. – Ты прекрасно выглядишь.

Кармин перевел взгляд на губы Хейвен, и нежно ее поцеловал. Она приоткрыла губы, полагая, что он углубит поцелуй, но вместо этого он отстранился от нее.

– Я не хочу испортить твой макияж до того, как смогу показать тебя во всей красе.

Хейвен улыбнулась, пытаясь игнорировать укол боли, который она ощутила, когда он отстранился. За последние несколько недель подобное поведение стало для Кармина обычным явлением, обусловленным вновь произошедшими в его характере изменениями.

Развернувшись к ней спиной, Кармин положил в стакан несколько кубиков льда и открыл банку колы. Хейвен прошла в гостиную и присела на диван, сложив руки на коленях. Спустя минуту, к ней присоединился Кармин. Он поставил свой стакан на столик, держа в другой руке пластиковую коробку. Открыв ее, он достал золотисто-синий цветок и надел его на запястье Хейвен.

– Это аксессуар.

– Красиво, – сказала Хейвен, рассматривая цветок.

Отворив входную дверь, в дом зашел доктор ДеМарко.

– Отличная машина у дома, – сказал он с порога, пропуская всяческие приветствия.

Кармин вздохнул.

– Не беспокойся, я взял ее на прокат. Я ее не покупал.

– Будь осторожен за рулем такой машины.

– Немного поздновато волноваться о моей безопасности.

– Я всегда о ней волновался, – ответил доктор ДеМарко. – Для меня она всегда на первом месте.

– Да неужели.

В гостиной повисла напряженная тишина. Раздраженно вздохнув, Кармин покинул комнату.

– Rompiballe, – пробормотал доктор ДеМарко.

– Я всё слышу! – крикнул Кармин из фойе.

Через несколько минут в дом зашли Доминик и Тесс, за которыми проследовала чем-то недовольная Диа. Все вышли на улицу для того, чтобы сделать несколько фотографий. Спустя несколько минут этой процедуры Кармин взял Хейвен за руку и потянул ее за собой. Остановившись у своей «Мазды», он осмотрел ее на предмет возможных повреждений, после чего направился к спортивной машине.

– Нравится? – спросил он, открывая пассажирскую дверь. – Это «Vanquish».

Хейвен не представляла, что такое «Vanquish», но все равно кивнула в ответ.

– Милая машина.

– Мне всегда хотелось иметь такую, и ты предоставила мне повод взять ее на прокат, – сказал Кармин. – За рулем этой машины я чувствую себя Джеймсом Бондом.

– Джеймсом Бондом?

– Да, ну, знаешь, секретный агент 007? – он вздохнул, когда Хейвен покачала головой. – Это из фильма. Главный герой однажды водил одну из таких машин.

– Прости, – сказала она. – Я никогда его не смотрела.

– Да неважно, – ответил Кармин, жестом приглашая ее сесть в машину. Ей хотелось верить его словам, но расстроенное выражение его лица говорило само за себя.

* * *

Поездка в ресторан проходила в полнейшей тишине, от которой нервы Хейвен натянулись до предела. Спустя примерно полчаса молчание стало и вовсе невыносимым, поэтому она попыталась завязать разговор.

– Машина действительно славная. Ты не можешь заменить ею свою машину?

Кармин сухо рассмеялся.

– Она стоит в шесть раз дороже, чем моя «Мазда». Отец ни за что не заплатит за машину четверть миллиона долларов. Такие деньги он тратил только лишь на дом, – сказал Кармин, делая паузу. – И на тебя, может быть. Не знаю, сколько он за тебя заплатил.

Его слова задели Хейвен. Она несколько раз моргнула, не желая демонстрировать того, что они ранили ее, и отвернулась к окну.

– И, полагаю, она «славная», если машины вообще можно называть славными.

За оставшуюся часть пути Хейвен не произнесла ни слова.

Когда они подъехали к ресторану, Кармин провел ее к столику, за которым их ожидали остальные. Выдвинув стул, он жестом пригласил ее сесть, и опустился на стул рядом с ней. Они сделали заказ и приступили к еде, попутно разговаривая. Время от времени у Кармина вырывались крайне неприятные слова, после которых собравшиеся за столом подхватывали разговор и переводили его в более приятное русло. Хейвен не нравилась подобная сторона Кармина, и ей еще практически не доводилось видеть его таким.

Подошедшая к столику официантка, желавшая убедиться в том, что у них было все необходимое, задержалась взглядом на Кармине чуть дольше, чем следовало бы. Он, как это обычно и случалось, проигнорировал ее, однако Тесс решила не оставлять этот факт без внимания.

– Она же видела, что рядом с тобой сидит твоя девушка. Неужели у нее нет ни капли самоуважения? – спросила Тесс, когда девушка отошла от их столика.

Кармин пожал плечами.

– Сучки не могут этому противиться.

Тесс сердито посмотрела на него, получив не тот ответ, который ей, вероятно, хотелось бы услышать.

– Да что с тобой, черт возьми, такое?

Кармин нахмурился.

– Ты о чем?

– О твоем поведении, вот о чем. Жалкое зрелище. А я уже начала было испытывать к тебе симпатию.

– А я вот к тебе симпатии никогда, блять, не испытывал.

Хейвен напряглась от враждебности в его голосе, в то время как Доминик ударил кулаком по столу.

– Достаточно! Не знаю, что у тебя за проблема, Кармин, но ты должен с ней разобраться. Я очень близок к тому, чтобы вышвырнуть тебя отсюда.

Кармин сурово посмотрел на брата.

– Что я сделал-то?!

– Ты себя вообще слышишь? Ты все больше и больше начинаешь возвращаться к прежнему поведению, и у меня нет совершенно никакого желания вновь находиться рядом с таким человеком.

– Это не так, – ответил Кармин.

– Нет, это так, – сказал Доминик. – И я советую тебе что-нибудь с этим сделать. Хейвен не заслуживает того, чтобы к ней относились так, как ты относился к ней в последнее время.

Хейвен с беспокойством наблюдала за Кармином, пока тот смотрел на своего брата. Напряженность за столом была практически осязаемой, и Хейвен охватила паника.

– Я … мне нужно в уборную.

Она поднялась из-за стола вместе с Дией, которая вызвалась ее проводить. Хейвен с облегчением вздохнула, оставшись одна, и провела несколько минут в уборной, успокаиваясь. В дверь слегка постучались, и она открыла ее, ожидая увидеть Дию, но вместо этого столкнулась лицом к лицу с Кармином.

– Мы можем поговорить, tesoro? – кивнув, Хейвен проследовала за ним на улицу и прошла к машине. Кармин вставил ключи в замок зажигания, но заводить машину не стал. – Я не понимал, что веду себя с тобой как настоящий мудак. У меня много всего крутилось в голове, но ты во всем этом не виновата.

– Хочешь, поговорим об этом?

Кармин вздохнул, постукивая пальцами по рулю.

– На самом деле, не особо. И из-за этого я, наверное, кажусь еще большим мудаком, но я просто… – он помолчал. – Мы можем начать сначала? У тебя, наконец-то, появился шанс испытать весь этот подростковый опыт, а я все, блять, порчу. Ты прекрасно выглядишь, и мне следовало бы валяться у тебя в ногах и благодарить за то, что ты вообще даешь мне шанс. Ты не должна меня любить, но все равно любишь, и ты не представляешь, как сильно я тебе за это благодарен. Не представляешь, как сильно я ценю то, что ты есть в моей жизни.

Хейвен смотрела на него с удивлением. Это были самые милые слова, которые он ей в последнее время говорил.

– Я тоже рада тому, что ты у меня есть.

– Хорошо, – отозвался он. Пока Кармин заводил машину, Хейвен пристегивалась. – И прости за кроссовки.

– А что с ними не так?

– Тесс отругала меня за то, что я их надел, сказав, что из-за них создается такое впечатление, будто мне совершенно плевать на бал, но это не так. Мне просто действительно нравится мои кроссовки от «Nike».

– Мне тоже.

Он тронулся с места, посмотрев на Хейвен с первой искренней улыбкой, появившейся на его губах за весь вечер.

* * *

Спортивный зал школы был украшен в белых и золотистых тонах, потолок был усеян множеством сверкающих огоньков. Вход украшала арка из воздушных шаров, а сам зал пестрел серпантином и блестками. Кармин поморщился при виде дешевых украшений, в то время как Хейвен была ими совершенно очарована.

– Как здесь красиво, – сказала она. Ее слова практически полностью утонули в оглушительных басах песни, которую играл ди-джей.

Ее энтузиазм заставил Кармина усмехнуться.

– Не хочешь потанцевать?

– Я, эм… – она обвела взглядом собравшуюся на импровизированном танцполе толпу, не зная, что именно ей следует делать. – Я никогда не танцевала.

– Неправда, – сказал Кармин, притягивая Хейвен к себе и опуская руки на ее бедра. – Ты танцевала со мной во время празднования Хэллоуина.

– Это другое, – ответила Хейвен. – Тогда ты просто покачивал меня, двигаясь по кругу, и никто на нас не смотрел.

– Да на нас и сейчас никто не смотрит, – солгал он, и Хейвен знала, что это была ложь. На них смотрели со всех концов зала. – Кроме того, научиться танцевать можно только лишь танцуя, и, думаю, мне уже лучше удается тебя чему-либо учить.

Они остановились возле танцующей толпы, и Кармин притянул к себе Хейвен спиной, покачивая ее в такт музыке. Наклонившись к ее уху, он начал тихонько напевать слова игравшей песни. Звуки его голоса успокаивали ее.

Некоторое время Кармин продолжал направлять движения Хейвен, и в итоге она смогла поймать нужный ритм, двигаясь самостоятельно. Они продолжали притягивать к себе любопытствующие взоры, но, благодаря исходившему от Кармина теплу, Хейвен чувствовала себя в безопасности. Песни продолжали сменять друг друга, пока они танцевали, после чего Кармин отвел Хейвен к столику, взял два стакана и налил в них пунша.

Пока Хейвен находилась среди одноклассников Кармина, она мелком заметила Николаса, за руку которого держалась Лиза. Хейвен избегала зрительного контакта с ним, сосредоточив все свое внимание на Кармине, но чувствовала на себе его взгляд.

Когда выпитый пунш дал о себе знать, Хейвен, извинившись, отлучилась в уборную. Она мыла руки, когда звук распахнувшейся двери уборной сменился женскими голосами. Хейвен моментально напряглась, узнав Лизу и зашедшую вместе с ней девушку по имени Кайла.

Девушки загородили единственно возможный выход из уборной, поэтому, выключив воду, Хейвен сделала глубокий вдох. Вытерев руки, она сделала несколько шагов в их направлении.

– Разрешите, – сказала она с надеждой на то, что они позволят ей уйти безо всяких проблем, однако ни одна из девушек не сдвинулась с места ни на дюйм. – Я хотела бы просто уйти.

Лиза рассмеялась.

– Нам тоже этого хотелось бы.

– Да, и покинуть город тебе бы тоже не помешало, – сказала Кайла. – И оставь Кармина в покое.

Обе девушки улыбались. В это мгновение Хейвен кое-что осознала. То, как Лиза и Кайла наслаждались ее болью, напомнило ей о Катрине и обо всех тех случаях, когда та пинала Хейвен. В те времена она ничего не могла с этим поделать, но она больше не была обязана терпеть подобное отношение. Она больше не собиралась позволять другим людям, желавшим только лишь причинить ей боль, контролировать ее жизнь.

– Я сказала, разрешите, – повторила Хейвен, делая еще один шаг вперед. Лиза не двинулась с места, поэтому Хейвен наткнулась на нее и дотянулась до дверной ручки. Распахнув дверь, она вышла в коридор и почувствовала, как Лиза схватила ее за плечо. Обернувшись, она увидела, что Лиза замахнулась на нее кулаком. Хейвен приготовилась к удару, однако она его так и не ощутила, поскольку кто-то потянул Хейвен в сторону. Удар Лисы пришелся на грудь Николаса.

– Полегче, Лейла Али. Следи, куда замахиваешься!

– Как ты меня назвал? – язвительно усмехнулась Лиза.

– Лейла Али, – повторил Николас.

– И кто это, черт возьми?

– Боксер, – ответила Хейвен. – Дочь Мохаммеда Али.

– Ты чего разговорилась? – Лиза шагнула к Хейвен. – Тебя вообще никто не спрашивал.

– Эй, – воскликнул Николас, пытаясь встать между девушками, но Лиза оказалась быстрее. Схватив Хейвен за руку, она сорвала с ее запястья цветок и швырнула его на пол. Николас вновь попытался помешать Лисе, и она покинула коридор, пока он поднимал с пола аксессуар Хейвен. – Держи.

Хейвен осторожно приняла цветок.

– Спасибо.

– Не за что, – ответил он, улыбаясь, но было в его улыбке нечто тревожное. – У тебя все в порядке?

– Все хорошо, спасибо.

Казалось, что ее слова не убедили Николаса.

– Я уже очень давно знаю семью ДеМарко. Раньше мы были достаточно близки, и иногда ты многое узнаешь о людях, когда проводишь с ними много времени. Например… о некоторых вещах, которыми занимается эта семья.

Хейвен нахмурилась.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Я – не идиот, Хейвен, – сказал Николас, понизив голос. – В ближайшее время я умирать точно не планирую, можешь быть в этом уверена. И я умею держать язык за зубами, но я не могу больше закрывать на это глаза. Ты сказала мне, что приехала из Калифорнии, хотя совсем недавно Кармин говорил, что ты из Чикаго. И это не те люди, которые будут приглашать кого-нибудь просто пожить у них. Они подпускают к себе людей только лишь в том случае, если могут их каким-либо образом контролировать, и меня сводит с ума то, что это может означать в случае с тобой.

Хейвен ощутила подступающую тошноту.

– В смысле?

– В смысле, ты не друг семьи, коим тебя нарекают. Ты приехала сюда не для того, чтобы отдохнуть от большого города, поскольку тебя и в маленьком-то все жутко пугает. Полагаю, у тебя не было выбора, тебя не спрашивали, хочешь ты сюда приехать или нет.

– У меня был выбор, – ответила Хейвен тихо, вспоминая слова доктора ДеМарко, которые он сказал ей в первый день. – У нас всегда есть выбор.

– Слушай, я в любом случае не смогу тебе помочь. Я всего лишь обычный парень, и не знаю твоей ситуации. Насколько я знаю, тебя могли похитить и удерживать в неволе в целях получения выкупа, или, черт возьми, возможно, ты скрываешься, участвуя в программе защиты свидетелей. Я не знаю, что конкретно с тобой произошло, но это совсем не значит, что мне доставляет удовольствие мысль о том, что ты, возможно, оказалась в ловушке.

Хейвен осмотрелась по сторонам, переживая из-за того, что они разговаривали об этом на людях.

– Они добры ко мне.

– Я не сомневаюсь, но это все равно неправильно, – ответил Николас. – И меня коробит от мысли о том, что Кармин пользуется этим преимуществом.

Хейвен сжала руки в кулаки, пытаясь сдержаться и не реагировать на слова Николаса.

– Кармин любит меня.

– Очень трудно поверить в то, что он вообще кого-нибудь любит. Он эгоцентричен.

– Я его люблю.

– Дай-ка угадаю… он был первым человеком, который обращался с тобой подобным образом? Он улыбается тебе и шепчет на ушко всякие нежные глупости? Он говорит с тобой на итальянском, и у тебя от этого начинает кружиться голова? Да он практически со всеми девушками в этой школе проделывал то же самое в то или иное время. В этом весь он.

– Ничто не заставит меня передумать.

– Ладно, но, как я уже говорил, это не означает, что мы не можем быть друзьями. Если тебе когда-нибудь захочется с кем-нибудь поговорить, то я к твоим услугам.

– Почему тебя это так сильно волнует?

– Кого-то же должно это волновать.

Она приоткрыла рот, намереваясь сказать Николасу о том, что это волновало и Кармина, но ее опередил его сердитый голос, раздавшийся позади них.

– Оставь ее в покое.

– Он помогал мне, – сказала Хейвен, не желая, чтобы Кармин понял происходившее превратно.

Обняв Хейвен за талию, Кармин сурово посмотрел на Николаса.

– И с чем он тебе помогал?

– Твои поклонницы подкараулили ее, поэтому я сделал то, что сделал бы на моем месте любой парень, – ответил Николас. – Хотя, не бери в голову… большинство парней на моем месте попросту стояли бы и наблюдали за тем, как выясняют отношения две горячие цыпочки. Но мне не хотелось, чтобы кто-нибудь отколошматил Лизу на выпускном. Я сегодня кое на что рассчитываю.

– Лиза пыталась с тобой подраться? Опять? – спросил Кармин, смотря на Хейвен.

– Так это случилось уже не в первый раз, – сказал Николас.

Хейвен показала Кармину сломанный аксессуар.

– Она испортила мой цветок.

Забрав у нее цветок, Кармин едва слышно выругался. Когда музыка стихла, кто-то начал говорить в громкоговоритель. Оглянувшись, Кармин потянул Хейвен за собой.

– Пойдем, Хейвен.

Когда Кармин начал уводить ее, Николас снова заговорил.

– Тук-тук.

Чувствуя себя виноватой перед Николасом, Хейвен посмотрела на него еще один раз.

– Кто там?

Кармин остановился, не находя в происходящем совершенно ничего забавного.

– Tank, – ответил Николас.

– Tank who? – она поняла шутку в то же мгновение, когда слова сорвались с ее губ.

Николас улыбнулся.

– Не за что, Хейвен.

– А ты все никак не повзрослеешь, – сказал Кармин, снова потянув Хейвен за собой.

– Кто бы говорил, Кармин.

Кармин ворчал, пока они пробирались через толпу к сцене, на которой стояла женщина с микрофоном. Хейвен вздохнула, прижимаясь спиной к груди Кармина, когда они остановились возле сцены. Когда женщина произнесла имена Тесс и Доминика, в толпе начали раздаваться одобрительные возгласы. Хейвен наблюдала за тем, как они поднимаются на сцену – лицо Доминика украшала широкая улыбка, в то время как Тесс сохраняла привычный для нее серьезный вид.

– Они что-то выиграли? – спросила Хейвен, когда женщина надела им на головы короны.

– Они стали королем и королевой, – ответил Кармин. – Это конкурс на популярность.

– А ты не выиграл?

– Нужно быть выпускником для того, чтобы участвовать в этом конкурсе.

Взяв у женщины микрофон, Доминик сделал шаг вперед.

– Я вам нравлюсь, я вам действительно нравлюсь! – сказал он высоким голосом, демонстрируя свою собственную вариацию речи Салли Филд. – Прежде всего, я должен поблагодарить своего первого учителя, как же ее звали? Миссис Джонсон? Николс? Джеймсон? Пресскот? Да, точно, Пресскот. Ребята, я был без ума от нее. Уже в пятилетнем возрасте у меня был отменный вкус в женщинах… вы только посмотрите на Тесс. Разве она не сногсшибательна? В любом случае, я хочу поблагодарить миссис Пентикостал, потому что она сказала мне, что я никогда и ничего не выиграю, и это было обидно. Но, полагаю, я доказал ей обратное. Так что, выкусите, миссис Пресли!

Когда Тесс выхватила микрофон у Доминика, из колонок раздался характерный резкий звук. Хейвен поежилась, в то время как остальные только лишь рассмеялись.

– Эй, я еще не закончил! – сказал Доминик. Тесс наградила его сердитым взглядом, однако его улыбка стала еще шире, когда он вернул себе микрофон. – Спасибо, друзья, и идите к черту, миссис Паркер!

Хейвен улыбнулась. Доминику всегда удавалось разрядить атмосферу.

– Как звали его учителя?

– Мистер Кэмпбелл, – ответил Кармин. – Он был старым и лысым.

* * *

В зале играла тихая музыка, собравшиеся расступились, предоставляя Доминику и Тесс место в центре. Когда остальные начали делиться на пары, Кармин опустил руки на бедра Хейвен, и притянул ее к себе.

Она смотрела на него, обнимая его руками за шею. Проведя языком по своим губам, Кармин наклонил голову и нежно поцеловал ее, пока они покачивались под музыку. Она улыбнулась, любовь согревала ее изнутри. Это был ее Кармин – тот самый, который не боялся опускать выстроенные вокруг себя стены и впускать ее внутрь. В переполненном зале не существовало никого, кроме них. Она видела только лишь его, ощущала только лишь его присутствие. Его лицо, его запах, его тепло, его любовь – только это имело для нее значение.

Ее переполняли эмоции, слезы грозили пересилить ее. Когда песня закончилась, они замерли посреди танцпола, смотря друг другу в глаза.

– Не могли бы мы…?

Заканчивать предложение не было необходимости.

– Да, поехали домой.

* * *

Позднее в тот вечер Кармин лежал рядом с Хейвен, опустив голову на ее живот, пока она перебила пальцами прядки его влажных от пота волос. Он ласкал ее бок и бедро, выводя узоры на ее коже кончиками пальцев. Ей хотелось узнать, о чем он думал, что именно рисовал пальцами, но она боялась об этом спрашивать.

– Прости меня, – сказал он, нарушая тишину. – Я закрылся в себе, и я знаю, что это было несправедливо по отношению к тебе. Я просто… я люблю тебя. Я знаю, что я – заноза в заднице, но ты – единственное, что есть у меня хорошего в жизни.

– Ты не должен извиняться, – ответила Хейвен. Он просил у нее прощения за то, что делала и она сама. Он давал ей всё, доверял ей и рисковал своей безопасностью для того, чтобы помочь ей. Он взял ее с собой на танцы, она смогла надеть красивое платье и провести вечер с невероятно привлекательным парнем, который ее любил. Это была ее мечта – мечта, которая всего лишь несколько месяцев назад казалась несбыточной.

Порой она ощущала невероятную неуверенность, ей казалось, что она не заслуживала его, и она понимала, что подобная неуверенность съедает ее изнутри. Но теперь она ощущала это особенно остро.

– Кармин, я должна тебе кое-что рассказать.

Его пальцы замерли, так и не закончив выводить рисунок на ее животе.

– Что?

– Я думаю, что Николас может знать.

– В смысле?

– Он может знать обо мне.

Кармин быстро сел.

– Что ты имеешь в виду? Что Николас может знать?

– Он в курсе, что я, ну, ты знаешь… рабыня.

Кармин помрачнел.

– Он так, блять, назвал тебя?

Хейвен покачала головой.

– Нет! Он знает, или подозревает, что я оказалась здесь не по своей воле.

– С чего бы ему подозревать? Это невозможно.

– Я не знаю. Я подумала ранее, что он может знать, и сегодня он кое-что сказал…

– Ранее – это когда?

– Я, эм… случайно встретила его.

– Где?

– В продуктовом магазине.

– И он что-то сказал? Что именно?

– Он просто удивился тому, что я была одна, – ответила она тихо. – Он сказал, что хотел бы подружиться со мной, потому что ему кажется, что мне не помешал бы друг.

– Он хочет подружиться? Ну да, конечно. Этот ублюдок хочет получить все, что есть у меня. Он хочет забрать у меня всё! Неужели ты не понимаешь этого?

Хейвен неуверенно пожала плечами. Она больше не знала наверняка, так ли это было на самом деле или нет.

* * *

Атмосфера в спальне была напряженной, но ароматы секса и клубники были достаточно сильными для того, чтобы отвлечь Кармина на некоторое время.

Минувший месяц был одним из самых сложных в его жизни. Его эмоции вышли из-под контроля, любовь и гнев, которые он ощущал, противостояли друг другу. Это была грандиозная битва, разрастающаяся внутри него, разные стороны боролись за контроль над его сердцем и разумом. Все выводило его из себя и то, что сказала Хейвен, не помогло ему остаться спокойным.

Пока она спала, он поднялся и оделся. Выйдя из комнаты, он тихонько прикрыл за собой дверь, и направился вниз по лестнице. В кабинете его отца горел свет, поэтому, постучавшись, и немного подождав, он открыл дверь. Винсент посмотрел на него из-за стола, и нахмурился.

– Ты был последним человеком, которого я ожидал увидеть.

– Почему? – спросил Кармин, садясь в кресло напротив отца.

– Потому что ты постучался, а это не в твоем духе.

– Я больше не знаю, кто я вообще такой, поэтому, полагаю, теперь я способен на все.

Винсент кивнул.

– Ты в последнее время был очень раздражительным. Ты нормально справляешься с ситуацией?

– Я с ней уже справился.

– Я в это и на секунду не поверю, – сказал Винсент. – Мне потребовались годы на то, чтобы смириться с этим.

– У меня нет столько времени. Я даже думать об этом не хочу, и уж тем более говорить.

– Ладно. Значит, ты пришел по какому-то другому вопросу?

– Да, насчет сегодняшнего…

– Как прошел выпускной? Хорошо провел время?

Кармин тяжело вздохнул, испытывая раздражение из-за того, что отец перебил его.

– Было просто охуенно круто, папа. Могу я теперь закончить?

Винсент махнул рукой, жестом приглашая его продолжать.

– Дело в том, что мы наткнулись на Николаса, и он кое-что сказал.

– И что же он сказал?

– Он сказал, что знает правду о Хейвен.

Кармин наблюдал за тем, как меняется выражение лица его отца, становясь непроницаемой маской. Каждая секунда молчания действовала ему на нервы.

– Что конкретно он сказал, Кармин?

– Он сказал, что хотел бы подружиться с Хейвен, потому что его беспокоит ее ситуация. Полагаю, он думает, что знает, кем ты являешься на самом деле.

– Возможно, он знает больше, чем следовало бы.

Кармин подался вперед.

– Мой враг знает правду, а ты даже не потрудился мне об этом сообщить?

– Он тебе не враг, Кармин.

– Нет, враг. Почему он по-прежнему жив, если он знает правду?

Винсент покачал головой.

– Ты это не серьезно.

– Я серьезно.

– Нет, это не так, – ответил Винсент резко. – Я знаю, что такое враги. Знаю, какую они представляют угрозу, и Николас – не враг. Он знает не больше, чем Диа или Тесс. Пожалуй, даже меньше. В его убийстве не больше смысла, чем в убийстве девушек. Или ты именно это и предлагаешь? Уничтожить всех, кто может что-то знать? Так с ней ты с чистого листа не начнешь, сын. От правды не убежишь.

– Суть не в этом. Как ему можно доверять, если он уже предавал нас?

– Он нас не предавал, – сказал Винсент. – И он никому не расскажет.

– Откуда такая уверенность?

– Если бы он собирался рассказать, он бы уже это сделал. Я не собираюсь убивать семнадцатилетнего подростка из-за твоей надежды на то, что от этого тебе станет лучше. Потому что, уверяю тебя, этого не произойдет. Ты будешь ощущать чувство вины за его смерть всю оставшуюся жизнь, и, помимо всего прочего, мне хватает сейчас людей, из-за которых мне действительно следует волноваться.

Кармин посмотрел на отца.

– Вроде него?

Винсент кивнул.

– Да. Вроде него.

– Так ты не знаешь, как с ним быть?

– Я всего лишь отсрочиваю неизбежное в надежде на то, что смогу поступить правильно, когда придет время… чего бы это ни стоило.

– Знаешь, я, наверное, догадываюсь, кто…

– И думать об этом забудь, Кармин Марчелло, – сказал Винсент. – Я больше не стану тебе повторять.

Кармин кивнул, но он никак не мог перестать думать об этом.

– Существует не так уж и много людей, которых ты боишься…

Потеряв самообладание, Винсент встал из-за стола, отшвырнув свое кресло и указав на дверь.

– Убирайся.

Когда Кармин покинул его кабинет, Винсент настолько громко захлопнул за ним дверь. Вздрогнув от громкого звука, Кармин заметил спускающегося по лестнице Доминика, который обнимал одной рукой Тесс.

– Как тебе удалось вывести из себя папу на сей раз?

Кармин вздохнул.

– Так же, как и всегда.

Доминик покачал головой.

– Ладно, выше нос, бро. Я кое-что разузнал, и, думаю, теперь я смогу заблокировать программу отца, с помощью которой он отслеживает чип. Он всё поймет, когда заметит, что чип застыл на одном месте, но ему потребуется некоторое время на то, чтобы разблокировать программу.

– И ты на самом деле сделал бы это для меня? – спросил Кармин.

– Да. Я сделаю что угодно для того, чтобы дать вам двоим шанс.

Тесс покачала головой.

– Вы – идиоты. Доктор ДеМарко будет вне себя, когда узнает.

– Черт с ним, – сказал Кармин. – Он не имел права вводить ей чип и следить за ней.

– Возможно, у него есть на то веская причина, – сказала Тесс. – Возможно, он знает, что делает.

– Или, возможно, ты просто сука.

Тесс бросилась на Кармина, но Доминик вклинился между ними, блокируя ее удар. Он оттянул свою девушку назад, в то время как Кармин только лишь улыбался, испытывая чувство благодарности к брату за то, что тот его поддерживал.

Кармин направился на третий этаж, и едва не налетел на верхних ступеньках на Хейвен.

– Ой! Куда это ты собралась?

– Я не знала, куда ты ушел, – ответила она, прикусив нижнюю губу. Он ощутил чувство вины, заметив, как сильно она нервничала, и, потянувшись вперед, вызволил ее губу из плена зубов.

– Неважно, где я был. Важно то, где я сейчас, – он обвел взглядом ее фигуру. Она была одета в его фланелевые штаны и футболку – в ту самую, которая была на ней в момент их первой встречи, произошедшей на кухне. – Знаешь, ты прекрасно выглядишь в моей одежде, но как насчет того, что мы вернемся в спальню и снимем ее?

У нее перехватило дыхание, когда он потянул ее за собой в спальню.

– Что ж, с добрым утром.

– Да, утро определенно будет добрым, – ответил Кармин игриво. – И день будет таким же. И даже вечер, если мне повезет.

Всю первую половину дня они занимались любовью, стараясь при этом не шуметь, дабы их никто не услышал. Спустя некоторое время Хейвен легла рядом с Кармином, проваливаясь в умиротворенный сон. Одеяло едва прикрывало нижнюю половину ее тела, открывая взору обнаженную спину. Кармин смотрел на кожу Хейвен, желая того, чтобы ее кожа никогда не знала подобных следов. Ему хотелось, чтобы она никогда не испытывала той боли, которую ей пришлось испытать. Он ненавидел эти шрамы, но, в то же время, они были доказательством ее силы. Они были ее частью, и он не находил их отталкивающими.

Но она заслуживала большего, и Кармину не терпелось подарить ей то, чего она была лишена. Подарить ей настоящую жизнь, в которой она была бы свободна. Свободна от своих воображаемых цепей, свободна от страданий, свободна от опасности. Просто… свободна.

Он вывел это слово кончиком пальца на ее покрытой шрамами спине. Свободна. Только это имело для него значение.