Жизнь недаром боится смерти, Потому что, как в зеркале, в ней Отражаются все круговерти И лицо проступает видней. Нет надежней посмертной славы, И хоть всякая слава – пустяк, Но всегда хоронить величаво Нас выносят на звуки зевак. Выстрел! Ранен! К Пушкину – толпы, Сто рублей серебром за места, Высмотреться на лик – уже жёлтый, На скривлённые в боли уста. Царь убит. Повешен царевич. Грёб тыщей рук есенинский гроб, Чтоб глядел Александр Сергеевич В запоздалую преданность толп. Много в людях повадок скотских И от здравого смысла дрянца. Кто последний прощаться с Высоцким? Кто тут крайний к могиле певца? Но хочу я, порвав аорты, Знать в последнем выдохе век, Что за мной, как каким-нибудь Моцартом, Шли великие СЕМЬ человек!