На словах начать новую жизнь легко, а вот на деле… Встав утром после вечера откровений, я, как обычно, направилась на работу. Мной владело странное состояние, не было тоски или горечи. Странно. Лишь ледяное безразличие. Вот как бы я охарактеризовала собственные чувства. Словно люди, о которых я вчера узнала столько нелицеприятных фактов, чужие. Никогда и не были для меня кем-то. Я их просто вычеркнула из своей жизни.

Когда я собиралась на обеденный перерыв, ко мне, как обычно, в своей привычной весело-пофигистичной манере подошел Трой. Парень начал опять задавать вопросы о жизни и работе, а я смотрела на него и не понимала его. Как так можно? В душе шевельнулось что-то весьма напоминающее обиду, но я быстро избавилась от неприятного ощущения и, посмотрев ему прямо в глаза, произнесла:

— Передавай привет Оливии Джонсон.

Шокировано замерев, Трой во все глаза таращился на меня, а мне было как-то спокойно. Попросту всё равно. Развернувшись, я направилась к выходу, дабы наконец пообедать. Он догнал меня.

К его чести, он не пытался лгать или убеждать, что я не так всё поняла. Он просто, с видом побитой собаки, начал рассказывать мне, что влюбился в неё без памяти с первого взгляда. В его сбивчивом рассказе, проскакивали такие высокопарные выражения, как «готов на всё ради неё» и «люблю больше жизни». А я смотрела на него и понимала, что даже ненавидеть у меня его не получается. Мне его просто жалко, о чём я и сообщила ему:

— Мне жаль тебя, Трой, — ровно произнесла я. — Ради секса раз в полгода ты пошёл на подлость. Только вот никогда Оливия Джонсон не будет с тобой, она замужем и нужен ей только её муж. Ну ещё деньги и власть. Ты в её планы точно не входишь, поверь мне. Как ты думаешь, почему она поручила тебе шпионить именно за мной? Да потому, что я когда-то была знакома с её мужем, и она опасается возобновления наших с ним отношений. Их брак, похоже, далек от удачного. А ты просто дурак, подвернувшийся под руку для использования.

Парень побледнел, но в глубине его виноватых глаз я видела признание собственной правоты. На его лице явственно проступало страдание. Похоже, Трой и сам понимает всё это, но вот только понимать и принимать — вещи разные, уж мне ли не знать. Ничего не ответив, он понуро побрёл прочь, а я, наконец-то, отправилась на свой законный обеденный перерыв.

Дни шли в привычном ритме, я наконец начала понимать всю проблематичность ситуации, в которой оказалась. В теории всегда всё кажется проще. Я решила сменить своё окружение, наполнить жизнь новыми людьми. Но как это сделать? Всегда все знакомства завязывались как-то сами и потому я понятия не имею, как можно обзавестись новыми друзьями целенаправленно. На той же работе ловить мне некого и нечего. С каждым членом коллектива у меня так или иначе отношения сложились и менять их поздно.

В редакцию по-прежнему приходило великое множество писем. Люди спрашивали, как им наладить отношения с родными или друзьями, как найти долгожданную любовь. И я давала им советы, причём, как ни странно, весьма дельные, если судить по количеству писем с благодарностями. А самой хотелось рассмеяться от горькой иронии: у меня самой не было ни семьи, ни друзей, ни отношений, но при всём этом я учу окружающих как поступать в тех или иных ситуациях. Кто бы мне дал совет, как наладить собственную жизнь.

Дни стремительно летели вперёд. На меня всё чаще накатывали приступы жалости к себе. Раньше я никогда не боялась одиночества. С тех пор как я узнала, кто на самом деле меня окружает, я осталась совершенно одна. Никому ненужная. Даже позвонить, чтобы просто поболтать или выпить по чашечке кофе, некому. Полное, гнетущее одиночество, лишающее уверенности в себе. Неоднократно я задавалась вопросом: что со мной не так? Почему именно меня плотным кольцом окружили лицемеры и лжецы? Где все нормальные люди?

Ответа на этот вопрос у меня не было. Иногда даже приходила пугающая мысль о том, что лучше бы я не открывала ту папку и жила как раньше. И тут же я её отметала. Жила бы среди ублюдков, встречалась с парнем-шлюхой — что тут хорошего?

Эндрю, кстати, после того вечера приходил неоднократно. Просил дать ему немного времени разорвать старые связи, обещал завязать с ремеслом альфонса, клялся в любви. А я не верила, не видела я в его глазах соответствия мыслей и слов. Да если бы и было оно, не смогла бы переступить через это, через себя по сути, слишком я… брезглива.

Так и продолжалась жизнь. Время шло вперёд. Я жила в гордом одиночестве. Засыпала и просыпалась одна. Телефон звонил лишь по рабочим вопросам. Часто сидя в кафе на обеде, я рассматривала веселые компании и сладкие парочки, думая: «как они нашли друг друга, как познакомились?».

— С таким выражением лица тебе никогда не светит с кем-либо познакомиться, — произнесла официантка, которая принесла мне в один из таких дней заказ.

— Что, простите? — недоумённо переспросила я.

— У тебя на лице написано, что ты мечтаешь о какой-нибудь компании и очень одинока. Но при всём этом излучаешь враждебную энергетику. Подобное не располагает людей к знакомству.

Подняв голову, я увидела перед собой молодую девушку и, странное дело, впервые. Раньше её тут видно не было. Темные волосы, тёплые карие глаза, приятное лицо, средний рост. Она казалось очень нежной и миловидной.

— Я тебя тут раньше не видела, — прищурившись спросила я.

— Потому что я тут не работаю и не собираюсь. Просто подругу подменяю, — ответила девушка, смотря на меня совершенно спокойно.

— С чего ты взяла, что я жажду общения? — задала я мучивший больше всего меня вопрос.

— Это видно, — немного печально улыбнулась она. — Сама проходила подобное. Обычно я не стремлюсь к разговорам с посторонними, но просто есть в тебе что-то такое, что я не удержалась.

Послышался сердитый оклик хозяйки заведения, заставив девушку помрачнеть. Казалось, она готова послать женщину далеко и надолго. Да, официанткой ей точно не быть. Может, это и глупо, но у меня сложилось впечатление, что незнакомая «официантка» явно не из тихих и робких.

— Старая мегера, — нахмурилась она. — Слушай, мне сейчас некогда, но если тебе так хочется поболтать, то звякни мне сегодня вечерком. Один хрен, сегодня делать нефига.

С этими словами она написала на салфетке номер и отправилась дальше работать. Я же сидела и пыталась понять: что это было? Ситуация выглядела даже несколько забавно. Обычно номера на салфетках оставляют девицы мужчинам в надежде на секс, а тут…, а что тут? Не знаю. Но тем не менее, салфетку с номером я закинула в сумку, предусмотрительно положив её в карман, чтобы та не порвалась.

Тем же вечером, сидя дома, я обдумывала происшествие на обеде. Может, в самом деле позвонить? Не этого ли я ждала? Новые знакомства? Да пожалуйста! Мне положили его на блюдечке с голубой каёмочкой.

И вместе с тем, меня одолевала странная робость. В конечном итоге, рассердившись на себя за трусость, я смело набрала номер девушки. Договорились мы с ней встретиться в другом кафе-мороженном. Звали её Моника, но для друзей она была просто Мони. Если верить её словам, начала со мной разговор она лишь потому, что увидела во мне себя пару лет назад. Как она выразилась, у меня было лицо человека, разочаровавшегося в жизни и людях, но не желающего с этим мириться, а потому страстно желающего всё изменить, но не знающего, как это сделать.

С Мони мне было удивительно легко. Буквально спустя полчаса общения у меня сложилось ощущение, словно знаю её не первый год. Такое со мной было впервые. Так я и нашла себе новую подругу, в которой признала родственную душу.

В том кафе она оказалась после долгих уговоров своей хорошей знакомой, которая слегла с тяжелейшим гриппом, но не желала терять место. Сама Мони работала в туристическом агентстве и у неё как раз был отпуск.

Мы с ней часто пересекались, ходили на безбашенные вечеринки, веселясь как в последний раз. При всём этом, девушка не была глупой и ветреной, просто она стремилась к жизни, полной красок, а не пресному существованию. Придёт ещё время, когда придётся осесть дома в окружении детишек и мужа, а сейчас, пока молода и свободна, почему бы не оторваться?

Местами мне казалось, будто ей от силы лет пятнадцать. Столько в девушке было непосредственности! А порой складывалась впечатление, словно она прожила на земле лет сто минимум, столь мудрыми были её суждения.

Как и я, Мони в прошлом пережила череду предательств, прошла через дебри лжи и обмана и при том умудрилась не сломаться под гнётом обстоятельств. В отличии от меня, она рванула покорять Нью-Йорк с тремя сотнями баксов в кармане и спустя два года имеет хорошую карьеру и неплохие накопления. В планах у неё выкупить квартиру, которую она снимает. Целенаправленность, упорство и сила воли с лёгким и дружелюбным нравом невольно восхищали. Будь у неё больше власти, она могла бы войти в историю, изменив мир. Хотя, кто знает, что будет спустя годы, ведь ей оказалось всего двадцать четыре.

И только ночами на меня нападала знакомая, стискивающими стальными тисками сердце, тоска. Я ненавидела себя за слабость, но ничего не могла с собой поделать. Мысли об Адриане сами собой, против воли забирались в голову и селили смуту в душе.

Три с лишним месяца прошло с момента, как он, вручив мне ту злосчастную папку, исчез из моей жизни. И за всё это время я так и не смогла заставить себя забыть о нём. К тому же это было не так-то и просто. Жёлтая пресса то и дело взрывалась скандальными заголовками с его именем и пестрела фотографиями мужчины с самыми разными женщинами. В отличии от меня, Адриан явно не страдал, думая обо мне. От этого я злилась на себя ещё сильнее.

«Безвольная тряпка! Ничтожная дура! Он и как звать тебя давно забыл, а ты тут всё продолжаешь вздыхать по нему. Приди в себя!», — постоянно повторяла я про себя. Да вот только самоубеждение не всегда работает, и сколько бы раз я не сказала себе нечто подобное, как бы не желала спокойно реагировать на его имя, получалось отвратно. Мягко говоря.

Я ненавидела его за то, что он со мной сделал. Ненавидела за всю боль и унижения, которые пережила по его вине. Ненавидела за данные когда-то обещания и последующую череду предательств, но при всё этом сердце продолжало кровоточить, а душа — рыдать над осколками разбитых мечтаний и прахом загубленной любви.

Мони познакомила меня со своими друзьями и знакомыми. Это оказались приятные во всех отношениях люди. Среди них были и молодые, свободные мужчины, которые оказывали мне недвусмысленные знаки внимания. Многие из них были очень даже симпатичными и успешными, и я бы рада ответить кому-нибудь из них, да что-то мне не давало. Словно некий барьер, который у меня никак не получалось переступить. Подруга со смехом назвала это «периодом усталости». Она искренне полагала, что мне просто нужно время отдохнуть от мужчин, чтобы негативный опыт забылся, сгладился немного. Потому, Мони дала мне совет не забивать лишним голову и просто получать от жизни удовольствие. Наверное, она права. Мне просто нужно время забыть Джонсона и прийти в себя.

Так и продолжалась жизнь. Я работала, вечером встречалась с друзьями, с которыми мы ходили в кафе, кино или просто бродили по городу, в по выходным мы всей толпой отрывались в модных клубах Нью-Йорка.

Поразмымслив однажды, я пришла к выводу, что, в принципе, если исключить обилие бед личного характера, моя жизнь сложилась даже более, чем удачно. Многие люди проносят через всю жизнь мечту вырваться из провинции и покорить большой город. Мне это удалось без особых усилий. Посадив меня четыре с лишним года назад на поезд до дома, Адриан открыл на моё имя счёт и перевёл туда такую сумму, что мне без проблем хватило на переезд в большой город и весьма недешёвое жильё в нём. А в результате махинаций его жены я получила работу, которая не только приносит хороший и стабильный доход, но ещё и нравится мне. Так что, меня можно назвать удачливой, если не считать, что за свою удачливость я заплатила душой и сердцем, пройдя через личный Ад, и до сих пор отголоски этого кошмара доносятся из прошлого, отравляя ядом боли. Но тем не менее, мне грех роптать на судьбу. Ведь многие за всю жизнь так и не достигают того, что есть у меня сейчас.

— Можно? — подняв голову, я увидела улыбающееся лицо Мони.

Странно, обычно днём мы с ней не видимся. Она как бы работает, да и я тоже. Что привело её ко мне посреди дня?

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовалась я.

— С чего ты взяла? — пожав плечами, девушка примостила свою пятую точку на углу моего стола.

Лицо подруги не выдавало никаких признаков тревоги. Напротив, она казалась жутко довольной, глаза весело блестели.

— Ты никогда не приходила сюда раньше в середине дня. Более того, ты даже не звонила просто так, — всё же ответила я.

— Ты права, — хитро улыбнувшись, ответила Мони. — Скажи, тебе мини-отпуск дадут?

— Зачем?

— А затем, что начальство посылает меня в филиал, который находится в Калифорнии. Делов там от силы на день, а мне выделили неделю с оплатой проезда и проживания. Скажу больше, у меня два билета, и мне прямо сказали — «отдохни, ты заслужила».

Медленно до меня начала доходить причина эмоционального подъёма подруги. Ей явно не терпелось поехать и по каким-то своим причинам, в спутники себе она выбрала меня.

— Ты только подумай, — продолжала Мони. — Солнце, песок, океан и куча загорелых мачо с упругими задницами. Веселье до утра и почти всё это на халяву!

Невольно я представила себе всё это и мечтательно улыбнулась. Правда, улыбка быстро сползла с моего лица. Ни Марта, ни мистер Флетчер ни за что не дадут мне целую неделю. Моя колонка, по их словам, привлекла огромное количество читателей, следственно, отпустить меня — потерять деньги.

— Звучит здорово, но меня в жизни не отпустят даже на день, — ответила я с искренним расстройством.

Помрачнев, Мони задумалась. А потом глаза её вспыхнули, что означало идею.

— Слушай, поездка намечается лишь через две недели, — затараторила она. — Ты поговори с начальством, может тебе дадут разрешение, например, заранее сдать материал? Ну то есть придётся поработать, но ведь оно того стоит!

А она же права. Почему нет? Распрощавшись с подругой, я направилась прямиком к Марте. Та же, посмотрев на меня огромными глазами заявила, что у неё нет прав решать такие вопросы и отправила меня к Флетчеру. Тот же, хмурясь, выслушал меня и с сомнением дал добро, только если я заранее всё подготовлю и сдам действительно качественную работу, а не спешный суррогат. Окрылённая неожиданными перспективами, я с удвоенной энергией принялась разбирать письма.

И вот, спустя две недели и один день я сидела в зале ожидания аэропорта имени Джона Кеннеди и ожидала начала посадки на самолёт. Мысленно я была уже на пляже, под ласковыми лучами калифорнийского солнца. Предстоящий мини-отпуск я воспринимала с каким-то непонятным восторгом. Права Мони, мне просто нужен отдых и смена обстановки.

— Готова? — задорно спросила подруга, когда объявили посадку на наш рейс.

— А то! — с улыбкой ответила я, впервые за долгое время ощущая такой подъём и почти безоблачное, искреннее, светлое счастье.

Вскоре самолёт взмыл в небо, оставляя позади пасмурный Нью-Йорк вместе с его проблемами.