«И зачем я согласилась?», — в сотый раз задавалась я вопросом, собираясь на очередную встречу с Адрианом.

В ресторан! Что б его! Видите ли, у него сегодня в ресторане «Мираж» встреча с партнёрами, и для нашей задачи это — вполне подходящее место. И вроде бы всё в соответствии с моими требованиями, место людное… Но что-то не давало мне покоя. Может излишек пафоса, которым славится «Мираж»? Не знаю. Волнение никак не хотело меня покидать. Хотя чему я удивляюсь? Любая наша встреча — сильнейший стресс.

Я устала, невыносимо устала от происходящего. Казалось бы, прошла всего неделя, как я начала работу над автобиографией Джонсона. Точнее, меня заставили. За это время я тысячу раз задалась вопросом: зачем я согласилась на этот фарс? Не лучше ли было уволиться и попытать счастье в других изданиях? Однако я понимала, если Адриан задался целью, он не отступит. Его цель я. И потому он бы достал меня везде. И всё равно я многократно порывалась написать заявление по собственному желанию, а потом сбежать. Спрятаться. И лишь понимание бессмысленности этой затеи, её глупости и малодушия, останавливали меня.

Восемь дней прошло с момента, как Флетчер вызвал меня к себе и поставил мерзкий ультиматум. Пять раз мы за это время встречались с Адрианом, и каждая встреча была сплошным противостоянием. Джонсон тянул время, насыщая свои рассказы ненужными, лишними подробностями. Мне бы возразить, но часть меня не давала открыть рот. Непросто было признать, что мне интересно всё, связанное с этим мужчиной.

Я бы получала огромное удовольствие, узнавая подробности его жизни, если бы могла хоть на миг расслабиться. Адриан был дьявольски хитёр. Поняв, что слушать его или иметь с ним что-либо общее я не намерена, он изменил тактику. Имея огромный опыт в общении с женским полом, он бросил весь шквал своей сексуальности и обаяния на меня. При каждой встрече он заводил меня, заставляя терять разум и связь с реальностью. Распалял страсть и вожделение, пугая меня до ужаса, показывая, какую власть надо мной имеет. И что-то мне подсказывало, он ни разу не довёл дело до конца отнюдь не из-за моих слабых попыток сопротивляться.

Он ждал. Ждал моей полной и безоговорочной капитуляции. И самое ужасное, я этого хотела. Огромная часть меня жаждала сдаться на милость победителя и моё сопротивление держалось на чистом упрямстве. Здравый смысл терялся под напором чувственных желаний, и я не знала, как долго ещё смогу бороться.

Да и методы борьбы, как показала практика, нужно выбирать осторожнее. С моей стороны было не лучшей идеей использовать Эндрю. Когда мы пять дней назад покинули с ним то кафе, я осознала, что дала ему ложную надежду. Это вогнало меня в ступор, и я не знала, как объяснить ему, что меня не интересуют отношения с ним. С минуту мы шли молча и как только повернули за угол, я сбросила руку мужчины со своей талии.

— Эндрю… — надо было что-то сказать, но слова упорно не шли. — Понимаешь…

— Понимаю, — он грустно улыбнулся. — Мы можем быть только друзьями, так?

Потупив взгляд в землю, я лишь виновато кивнула.

— Я всё понял, как только увидел тебя с ним. Между вами просто искры летели. И пришло осознание, что ты меня просто использовала. Только я не понимаю, зачем. Почему ты бежишь от этого парня?

— Это сложно объяснить, — пролепетала я. — Ненавидишь меня?

— Как ни странно, но нет, — покачал Эндрю головой. — Знакомство с тобой и твоя реакция на мой способ зарабатывать заставили меня на многое взглянуть под иным углом. Я никогда не смогу полюбить женщину с моралью, подобной моей собственной. А такая, как ты, никогда не примет этот род деятельности. Сейчас я молод и полон сил, востребован, но что будет лет через двадцать-тридцать? Когда внешняя красота и мужская сила уйдут, кем я буду и что у меня будет? Кому я, в конце концов, буду нужен? Потому я решил, что мне нужно менять свою жизнь. Нет, я никогда не был наивен и не думал, что то, что я делаю, есть хорошо. Но я как-то не понимал, что ли, что подобный заработок не делает мне чести. Я решил накопить денег и… Не знаю, хочу попробовать открыть свою автомастерскую. Мне всегда нравилось ковыряться в машинах. Ты стала переломным моментом в моей жизни, Криста. Заставила пересмотреть свои взгляды, и я просто не могу злиться или ненавидеть тебя. Разве что, мне немного тоскливо. Я не могу быть твоим другом. Прости. Невозможно быть другом человеку, которого любишь и хочешь. Думаю, это пройдёт, и я встречу другую женщину. Сегодня я наконец понял тщетность своих попыток с тобой. Не знаю, что происходит между тобой и Джонсоном, но не делай глупостей. Он так на тебя смотрит… В общем, просто будь счастлива. — он неловко переместил свой вес с ноги на ногу, заканчивая небольшую речь.

Я не могла произнести ни единого звука, слушая монолог Эндрю. Это шок. Ещё недавно, при воспоминании о нём, я брезгливо кривилась. И внезапно заново прониклась к нему симпатией. Не как к мужчине, как к человеку. Мне хотелось, чтобы он нашёл себя и стал счастливым, но я не могла сказать и слова.

Улыбнувшись, Эндрю легонько поцеловал меня в щеку и исчез в ночи. Мне стало грустно. Я не могла объяснить этого чувства, но оно было. Может потому, что у меня много тёплых воспоминаний связано с этим человеком? Не знаю. Однако надеюсь, что у него всё будет хорошо.

С того дня я стала осторожнее в выборе средств для борьбы с Джонсоном. Пришлось обратиться к Мони. Я многого не могла объяснить подруге, но всё же она согласилась мне помочь. Я просто говорила время, и она звонила мне на мобильный. По моей задумке, звонок должен был помочь мне обрести утраченный самоконтроль.

Только я в очередной раз недооценила Адриана. Ещё в кафе он понял мою тактику, а потому стал действовать несколько иначе. Он больше не ждал конца встречи, чтобы перейти в наступление. В любую минуту он мог начать свои манёвры, окуная меня в океан чувств, эмоций и ощущений.

С каждым днём сексуальное напряжение между нами нарастало. Я испытывала физический дискомфорт. Слабая плоть предательски ныла, требуя удовлетворения. Разум протестовал против подобного и пока мне удавалось цепляться за доводы здравого смысла. Но на долго ли меня хватит? Ведь сейчас моё тело загоралось огнём страсти при одном только упоминании имени Адриана! Он всё же дьявол. В кого он меня превратил? Я просто не узнаю себя! Кто эта распутная девица, которая течёт как последняя дешёвка от одного только чувственного взгляда магнетических глаз?

Всю дорогу до ресторана была напряжена, как струна. Хотелось плюнуть на всё, остановить машину и бежать! Не важно куда, лишь подальше от Адриана и опасности, которую он для меня представляет. По-хорошему, так бы и надо поступить. Уехать куда-нибудь и не возвращаться пока не вновь не обрету власть над собственным телом, а в голове не появится плана действий. Понимание пониманием, но я в очередной раз ехала на губительную встречу вместо того, чтобы спасаться.

Адриан умело повышал во мне градус возбуждения, заставляя мучиться неудовлетворённостью. Я буквально ненавидела похотливое чудовище, в которое он меня превратил. Эту жаждующую секса девицу, которая по полчаса стояла под холодным душем, пытаясь на манер мужчин унять пылающий внутри огонь. И даже пыталась собственными руками принести себе облегчение. Унизительно и отвратительно. А ведь всего чуть более недели прошло!

Всё это привело меня к неутешительным выводам: мне нужен мужчина. Нет, не так, мне нужен Адриан. Ведь даже в самых смелых размышлениях, попытки представить в роли любовника другого мужчину оказывались плачевны. Ничего кроме отторжения, смешанного с брезгливостью, я не испытывала. Даже Эндрю, с которым я некогда была близка, не подходил на эту роль. Но поддаться Джонсону? Унизительно капитулировать, опуститься на самое дно в собственных глазах? Нет, ни за что. Хотя какая-то часть меня понимала, это неизбежно, если я не убегу. Но что-то не давало мне этого сделать, заставляя раз за разом вступать в бесперспективную борьбу с Адрианом и с собой. Противиться, терпеть и ненавидеть себя за эту слабость. Ненавидеть его за такую жестокость. И вместе с тем любить частицей сердца, неподвластной логике и разуму.

Расплатившись с таксистом, я вошла в ресторан. Меня ждали. Стоило произнести имя Адриана, как меня проводили к нему. Это была VIP-кабинка. И он был не один.

Джонсон вальяжно расположился на диване, напротив него сидело двое мужчин и одна женщина. У всех был жутко деловой вид. И сам Адриан вёл беседу с серьёзным и сосредоточенным выражением лица. Глядя на это, я растерялась. Я определённо пришла вовремя, но видимо зря. Внутри всё смешалось. Одна часть меня была неимоверно рада, что удастся избежать бессмысленного противостояния, а вторая, к моему ужасу, разочарованно и обиженно вздыхала.

— А вот и она, — улыбнулся Джонсон, завидев меня. — Криста Паркер — молодая и талантливая журналистка, которой я решился доверить тайны своего существования, дабы она донесла их в массы. Криста, — обратился он ко мне. — Познакомься — это мои деловые партнёры из Ванкувера: Френсис, Джеральд и Марта.

Все трое со мной вежливо поздоровались, вынуждая меня сдавленно ответить на приветствие. При всём этом я так же не знала, что мне делать: уйти или остаться? Заметив мои терзания, Адриан за руку потянул меня к своему дивану и усадил рядом.

— Сегодня, наверное, не получится поработать, но составь нам компанию, — с улыбкой произнёс он. — Мы закончим обсуждать дела, потом можно отдохнуть и насладиться ужином.

Сначала я ощутила себя дичью, загнанной в капкан. Учёная опытом, я старалась садиться на как можно большем расстоянии от мужчины, а сейчас, в такой непосредственной близости, я просто окаменела. Внутри всё дрожало от напряжения и пылало от его близости. Я чётко ощущала запах его одеколона и терпкий аромат тела, тепло его бедра, прижатого к моему. В голове пульсировал красный знак опасности, но я продолжала сидеть вопреки логике. А потом, оценив ситуацию с точки зрения здравого смысла, расслабилась. Мы не одни и Адриан не сможет опять начать свои изощрённые, похожие на чувственную пытку, игры. Нужно расслабиться, досидеть до конца этого фарса и, вежливо попрощавшись, слинять.

Всё моё тело инстинктивно дёрнулось, когда я почувствовала горячую ладонь на бедре, чуть выше колена. Что происходит? Бросив на Джонсона взгляд из-под ресниц, я увидела, что он целиком и полностью сосредоточен на беседе, смысл которой я почти не улавливала. Однако, его рука, которая медленно, но верно продолжала подниматься выше, сильно убавляла эту уверенность. Оцепенев, я сидела, боясь сделать лишний вздох. Мне хотелось вскочить, оборвать эту слишком уж откровенно-интимную ласку, но я не могла даже пошевелиться.

Лицо Джонсона оставалось совершенно невозмутимым, ни одного взгляда не брошено на меня. Со стороны никому бы и в голову не пришло, что вытворяет своей рукой этот сосредоточенный на деле мужчина. А пальцы его тем временем, поднимались всё выше, задирая подол строгого тёмно-синего платья. Когда он коснулся обнажённой кожи, я мысленно взвыла, коря себя за то, что надела чулки. Дура! Опустив собственную руку, я постаралась избавиться от пыточного пятипалого инструмента, да не тут-то было. Почувствовав моё сопротивление, Адриан с силой сжал моё бедро. Синяки останутся.

Не зная, что делать, я сидела замерев, стараясь не выдать происходящего мимикой лица, судорожно глотая воздух маленькими порциями.

Для меня было загадкой, над которой лень размышлять, как он это делает, учитывая всю неудобность позиции. Меня ударило разрядом в тысячу вольт, когда его пальцы коснулись насквозь сырых трусиков. Этого ему было явно мало, поэтому, недолго думая, Адриан отодвинул полоску мешающей ему ткани и стал пальцами ласкать влажные складки плоти.

Я горела в адском огне. Одному Богу известно, чего мне стоило поддерживать на лице маску невозмутимости. Напротив нас сидело три человека. Я не могла вскочить на ноги и высказать Джонсону всё, что думаю о нём. А если бы и могла, то вскочила бы? Но меня избавили от необходимости выбора. Я сидела, пылая от страсти, которая всё нарастала, грозя снести к чертям все грани самоконтроля, стискивала зубы, чтобы ни один стон наслаждения не сорвался с губ. Я ненавидела Адрина за то, что он со мной делал и себя за то, что позволяла это. Происходящее было так эротично, чувственно-восхитительно и так до боли унизительно, что я не знала, чего мне хочется больше: отдаться сжигающему в прах желанию или разрыдаться от обиды и унижения.

Один палец скользнул внутрь, вынуждая меня до крови закусить внутреннюю часть щеки. Меня трясло мелкой дрожью, внутри нарастало несравнимой мощи цунами, подавляя все мысли. Всё, чего я страстно жаждала сейчас, это достичь пика, получить до боли необходимое освобождение. Перед глазами вспыхнули первые искры, предвестники фееричного финала, и тут Адриан убрал руку.

— Мисс Паркер, с вами всё в порядке? — как сквозь вату до меня донёсся голос Марты, частично возвращая в реальность. Заставляя осознать, где я нахожусь и ужаснуться этому.

— Да, — голос был глухим и хриплым, с потрохами выдавая ложь. — Просто голова чуть закружилась. Всё хорошо. Правда.

Марта, как и двое мужчин одарили меня настороженными взглядами, говорящими, что они мне не верят, и вернули своё внимание Джонсону. Сделав глоток вина, которое непонятно каким образом появилось передо мной, я старалась отвлечься, внимательно разглядывая собеседников Адриана и окружающий интерьер. Помогало слабо.

Тело болело, меня лихорадило от возбуждения. Здравый смысл вылетел в трубу, стены, которыми я старалась оградить себя, обратились в прах. Пришло убийственное понимание: не сегодня, так завтра, это неизбежно произойдёт. Адриан не отступит, не оставит меня в покое, пока не получит своего. А хочет он меня, точнее, моё тело. Больно, мерзко, обидно. Поруганные светлые чувства шевельнулись в глубине души, прогибаясь под гнётом предательского тела, которое оказалось сильнее. Порок и вожделение сильнее разума и убеждений. Вся моя борьба, яростное сопротивление обречены изначально, так зачем затягивать агонию? Он победил, так пусть забирает своей приз — моё тело. Может после я хотя бы опять начну здраво и связно мыслить?

Скосив глаза на Джонсона, я с мстительным триумфом отметила, что он тоже далеко не так спокоен, как старается показать. На виске в бешеном ритме билась жилка, на лбу выступила едва заметная глазу испарина, а брюки в районе паха красноречиво топорщилось. Во всяком случае, не одной мне сейчас тяжело делать вид, что всё в порядке.

Мучительная встреча наконец подошла к концу, и компания напротив засобиралась уходить. Я была просто до слёз рада этому, еле сдерживалась, чтобы не начать их торопить. И вот наконец мы остались одни. Адриан откинулся на спинку дивана и глубоко вздохнул.

— Зачем ты это сделал? — не выдержав задала я вопрос.

— Что «это»? — поинтересовался мужчина. — Ласкал тебя или не довёл дело до конца?

Глупо конечно, но краска бросилась мне в лицо. Однако, он прав. Вопрос нужно формулировать точнее.

— И то, и другое, — выдавила я через силу.

— Ласкал я тебя, потому что, хочу, — он ожидал такого вопроса и не чуть не смутился. — Ты моя женщина, Криста. Этого ничего не изменит. Ни люди, которые вмешиваются в наши жизни, ни обстоятельства, ни твои непонятные убеждения, которые мешают жить и тебе, и мне.

В голосе Джонсона звучала абсолютная убеждённость в своих словах. Ах, если бы он меня не просто хотел, как приз, как трофей… Если бы он чувствовал ко мне что-то кроме желания обладать. Если бы его слова о чувствах не были ложью… Но факты — вещь упрямая, и они говорят громче любых слов.

— И ты кончишь, любовь моя, — на этих словах он нагнулся ко мне, а голос его стал низким, с гипнотизирующей меня интимной хрипотцой. — Сначала от моего языка и пальцев, а потом от моего члена внутри тебя.

Откровенность слов, чувственность голоса, горячее дыхание на моей коже окончательно выбросили меня из реальности. Подавшись вперед, я поцеловала Адриана в губы. Сама.

— Так сделай это, — прошептала я в приоткрытые губы мужчины, прервав поцелуй. — Прекрати эти мучения. Я сдаюсь. Подари мне освобождение.

Глаза Адриана потемнели, он глубоко и часто дышал, возбуждённый не меньше моего. Я не понимала, чего он тянет, почему не отвечает.

— Ты точно этого хочешь? — уточнил он. — Потому что, если сейчас ты согласишься, то назад дороги не будет. Если у тебя есть сомнения, сейчас самое время передумать.

В другой ситуации и с другим мужчиной, я бы оценила подобный вопрос и возможность отступить. Только эта возможность была не более, чем иллюзией. Я прекрасно знала, если я захочу сейчас уйти, он отпустит. Но непременно добьётся своего в ближайшем будущем.

— Нет, я не передумаю, — выдохнула я, вслух признавая своё поражение.

— Поехали? — спросил Джонсон, протягивая мне руку.

— Поехали, — согласилась я, уничтожая ещё один шанс бежать.

Машина Адрина неслась по ночному городу в неизвестном мне направлении. Куда мы едем? Я не спрашивала. Это и не важно. Я была до странности убеждена, он не причинит мне физического вреда. Телесно я останусь цела и невредима. А душа… Кого она интересует? Джонсона никогда особо не заботили мои чувства.

Как упрекать его? Если я сама сейчас еду непонятно куда с человеком, который испоганил всю мою жизнь, чтобы заняться с ним сексом? Я предаю саму себя. Только иначе я не могу. Устала, да и дальнейшее сопротивление обречено, лишь затянет мучения. Сегодня каждый получит свое: Джонсон моё тело, которым так хотел обладать, а я столь желанное удовлетворение убивающего меня желания.

И пусть утром я ещё пуще возненавижу себя и наверняка увижу унизительное превосходство, а то и презрение, в невероятных глазах. Но это будет потом. Сейчас же, я его просто хочу. Жажду каждой клеточкой своего существа, как не хотела ни одного мужчину. Хоть ненадолго хочу позволить себе мечты, будто я нужна ему, любима им. И пусть всё мечты, но какие сладкие!