— Криста, я правда был на совещании, — немного устало выдохнул в трубку.

— Точно? — уточнила любимая.

— Да. — мгновенно ответил я, не давая ей даже возможности предположить обратное.

— Смотри мне. Дома будешь вовремя?

— Конечно.

— Тогда до вечера. Люблю тебя.

— И я тебя, родная.

В телефоне в ответ раздавались неприятные монотонные гудки, и я отложил аппарат в сторону. Голос девушки ещё звучал в голове, наполняя моё существо теплом, но с каждой секундой это приятное состояние становилось всё слабее. Накатывали привычные тоска, апатия, депрессия. Отвратительное состояние, накрывающее с головой каждый раз, стоило Кристе оказаться далеко, наполняло до краёв непонятной безысходностью. Как мантру я повторял про себя, что виной этому состоянию треклятое зелье, и на самом деле у меня нет причин поддаваться унынию. Не помогало. Вопреки всем доводам рассудка, мир вокруг казался серым и пустым, заставляя отчаянно стискивать зубы, дабы не поддаться губительному искушению. Не проходило и часа, чтобы я хоть раз не думал о столь желанной дозе. Мне ведь надо совсем немного, так, прочистить мысли, вернуть привычные краски окружающей реальности. Просто почувствовать себя немного более живым…

Тряхнув головой, я постарался отогнать разрушительные мысли. Уж мне ли не знать, что поддаваться подобному соблазну категорически нельзя. Приём даже минимальной дозы не решит проблему, лишь усугубит её. Но, чёрт, как же мне погано! С каждым днём становилось всё труднее сдерживать себя. Я знал, эта депрессия — явление временное и должна в итоге пойти на спад, но когда это будет?

Дома мне удавалось подавить это мерзкое упадническое состояние. Там была Криста, нежная, родная, до боли любимая. Одно её присутствие рядом после всего дерьма, которое свалилось на неё по моей вине, наполняло душу пьянящей эйфорией. Наверное, я из той категории придурков, которые начинают по-настоящему ценить что-либо, лишь когда подходят к черте полного невозврата, к «дедлайну». От одной мысли о том, что она могла бы уйти от меня навсегда, волной поднималась истеричная паника. Я бы, скорее всего, сдох в таком случае, угорел от наркоты и закончил свои дни в каком-нибудь притоне от передоза, стараясь спастись от беспощадной реальности. Но она рядом. Несмотря ни на что, рядом.

Мне хорошо запомнились слова девушки о том, что она боится, когда всё слишком хорошо. Тогда я как мог её успокоил. Но знала бы она, как я её понимаю! Сейчас мы были вместе. Вместе просыпались по утрам, вместе проводили вечера после работы, вместе сгорали до тла от страсти по ночам. Были вроде как счастливы. Только это «вроде» не давало мне покоя. Моя фатальная ошибка заставила сосредоточится Кристу на «здесь и сейчас». Как могла она поддерживала меня, подбадривала, не понимая, что одного её присутствия и искреннего тепла, которое она щедро мне дарит, достаточно, чтобы сделать меня счастливым. Но она похоже не понимала и поэтому всеми силами старалась отвлечь меня от любых проблем. За более чем месяц, который мы живём, можно сказать, душа в душу, мы так не обсудили проблемы, которые молчаливым грузам лежали на наших душах. Криста боялась, что негативные эмоции могут спровоцировать срыв и отнекивалась от разговора. Оставляя его на потом. И пусть я был убеждён, что она ошибается, и разбор ошибок прошлого не станет толчком к рецидиву в настоящем, но я не настаивал.

Почему? Не знаю. Может малодушничал, опасаясь, что перетряхивание старого грязного белья отдалит нас друг от друга. Понимание необходимости закрыть эту главу нашей истории не помогало. Пусть хоть пока всё будет хорошо. Конечно, всё это — самообман, имеющий горько-сладкий привкус, но мне так не хотело подвергать испытанию те хрупкие отношения, которые нам удалось построить. Чёрт, я грёбаный трус! Именно багаж прошлого не давал нам укрепить нашу связь. О каком доверии может идти речь, когда в неопределённости повисло столько болезненных вопросов? Но начать объясняться я так и не решался. Каждый раз откладывая разговор на потом. Например, когда болезненная жажда дозы, на грани одержимости, хоть немного ослабнет, и мир сможет приобретать хоть какие-то краски не только в присутствии Кристы. Эх, мне бы всего лишь каплю! Совсем крохотную дорожку…

— Мистер Джонсон, — разорвал тишину напряжённый и немного испуганный голос секретарши, звучавший из селектора. — На линии мистер Эктон, и он…

— Шли его нахрен, — мрачно бросил я в ответ.

Эктор — склизкий сукин сын, старше меня почти вдвое, с чего-то решивший, что на мне можно успешно нажиться. Вот уже две недели он донимает меня, предлагая совершенно не выгодный контракт, с какой стороны не посмотри. Мне уже надоело объяснять ему, что я не заинтересован в сотрудничестве, и меня просто разрывает от желания послать его трёхэтажным матом так, что грузчики в порту Нью-Йорка будут заворожённо оглядываться и молиться на мой лик.

— И вообще, меня ни для кого нет, — продолжил я, ощущая жгучую потребность побыть в одиночестве. — Кроме мисс Кристы Паркер.

— Хорошо, мистер Джонсон, — пролепетала секретарша через аппарат на столе.

Честно говоря, я сомневаюсь, что Криста явится сюда или станет звонить на рабочий телефон. Ну, а вдруг? Для неё я свободен двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Ну почти. Например, сегодня не смог ответить из-за дурацкого совещания, чем взволновал девушку и получил целый шквал вопросов.

Она вообще звонила довольно часто. Признаться, по началу меня это дико злило, меня раздражал навязчивый контроль со стороны Кристы. А потом я привык. Смирился что ли, а может просто понял, что по-другому она не может и названивает потому, что очень волнуется и даже боится. Сейчас я получал удовольствие от частых созвонов, её голос в динамике телефона делал окружающую реальность чуть светлее.

— Мистер Джонсон, — снова я услышал голос Дженни, стоящей, к моему удивлению, около моего стола.

— Чего тебе? — грубо спросил я, не желая разводить лишние сантименты.

— Я тут подумала… В общем, вы последнее время так напряжены, я могла бы помочь вам…

Только сейчас я обратил внимание на внешний вид девушки. Волосы распущены слишком вульгарно для работы, слишком много пуговиц на блузке расстёгнуто, макияж слишком яркий. В глазах страх и желание. И в обоих эмоциях есть моя вина.

Для меня не было секретом, что последнее время в отношении подчинённых я полная задница. Люди старались лишний раз без особой нужды не попадаться мне на глаза. И я их понимал. В присутствии посторонних, к которым у меня не было хоть каких-то мало-мальски тёплых чувств, моя хандра и апатия быстро сменялась раздражением и злостью. Я, как истеричка, срывался на людей по поводу и без, потому желающих со мной пообщаться было немного.

Дженни тоже опасалась меня и даже сейчас это было видно, но в её взгляде было больше желания, нежели страха. Мысленно я линчевал себя за то, что когда-то по глупости спутался с ней. Тогда был очередной дерьмовый день, Оливия с самого утра сплясала румбу на моих нервах, переговоры с потенциальными партнёрами не удались, и к вечеру я просто был переполнен отрицательными эмоциями. Это был как раз тот период, когда я готовился утопить Уайта и держался от Кристы подальше для её же блага. В те дни я предпочитал снимать лишнее напряжение проверенным способом, с помощью секса. Тогда я пригласил Дженни в свой кабинет в конце рабочего дня и, после недолгого сопротивления, оказанного скорее для галочки, поимел её прямо на рабочем столе. После я какое-то время, пока дело Уайта не было закончено, практиковал такой способ релаксации, девушка была не против. Я сразу сказал ей, что это только секс и ничего более, повысил зарплату и периодически баловал премиями, вроде нас обоих всё устраивало. Когда решил заняться планом «вернуть Кристу», поставил точку в этой связи, и вроде как Дженни согласилась. Потому сейчас мне был непонятен её порыв, учитывая, что мы уже давно решили этот вопрос.

Знакомая злость стало подниматься в душе. Девушка обошла стол и склонившись, поцеловала меня в шею. С раздражением смотря на манипуляции бывшей любовницы, я задавался вопросом: какого хрена я не уволил её ещё давным-давно? Да, мне казалось это низким и недостойным поступком, тем более секретаршей она была толковой, но, как показывала эта ситуация, с ней придётся попрощаться.

— Какого хера ты делаешь? — зло прошипел я, ухватив её за запястье, когда проворные пальчики начали расстегивать на мне ремень.

— Хочу помочь вам расслабиться, — пискнула испуганно девушка, она явно рассчитывала на другой эффект от своих действий.

— Я тебя просил об этом? Мы кажется уже всё решили, — процедил я сквозь зубы, отталкивая девушку от себя.

— Но я… — начала было Дженни.

— Уволена, — оборвал я несносный лепет.

— Но, мистер Джонсон! — возмущённо воскликнула девушка.

— В своё время я чётко обозначил все границы. Ты, похоже, этого не поняла или просто решила проигнорировать. Уходи. Расчёт получишь в бухгалтерии, — холодно и категорично произнёс я.

Бросив на меня злобно-обиженный взгляд, Дженни пулей вылетела из кабинета. Чёрт бы её побрал! Несмотря на принятое некогда решение соблюдать верность Кристе, остановиться сейчас, оттолкнуть девушку, которая так открыто предлагала себя, соблазняла, было адски тяжело. И если совесть и разум аплодировали мне, то тело сводило судорогой сильнейшего желания. Как же хочется трахаться! Грёбанное обострённое восприятие! Ещё один побочный эффект на уровне психики. Меня кидало из крайности в крайность, от полного безразличия до сильнейшего восприятия любых внешних раздражителей. Как сейчас: по сути, Дженни ничего особого сделать не успела, но я завёлся до предела и теперь старательно пытался взять себя в руки.

— С твоей секретаршей явно что-то не так, — проворковал до зубного скрежета знакомый голос. — Сидит в приёмной вся в слезах и соплях. Милый, зачем же ты обидел девочку?

Оливия стояла на пороге кабинета, как всегда холёная и ухоженная. Такие, как она, невольно притягивали мужские взгляды, но я уже насмотрелся в своё время, поэтому ощутил лишь усиление раздражения, которое грозило выплеснуться наружу, и я опасался за последствия.

— Тебя это разве касается? — осведомился я холодно.

— Нет, — пожала плечами экс-супруга.

— Чего тебе надо? — разводить пустую полемику не было никакого желания.

— Не поверишь, но я просто захотела тебя увидеть, — произнесла Оливия.

— Посмотрела? — спросил я едко.

— Я скучаю, Адриан, — в голосе грусть.

— Прости, но ничем помочь тебе не могу, — сухо резюмировал я. — Поэтому, если это всё, можешь идти. Не трать своё и моё время.

— Нет, это не всё. Адриан, так случилось, что я курсе твоей небольшой проблемы, — услышал слова Оливии, я сразу напрягся. — Хоть ты и являешься полным засранцем, но ты мне не чужой, и я по своим каналам пробила, во что ты вляпался. Твое стремление обрубить все и сразу похвально, но к чему так мучить себя? Особенность этого наркотика в том, что можно бросать постепенно, просто уменьшая дозу. Да, так дольше, но зато без физических и психических мук. Всего каких-то полгода, плюс-минус месяц и всё, кошмар позади.

Мне хотелось рассмеяться в лицо этой стерве, пока я слушал бред, который она несла. Она правда рассчитывает, что я поверю? И тут я буквально прирос к месту, когда Оливия достала небольшое квадратное зеркальце, высыпала туда порцию белого порошка, сделав крохотную дорожку. Тело свело судорогой, я весь превратился в инстинкт. Вот оно — избавление от Ада, в котором я пребываю. Но что-то внутри надрывно кричало не делать этого, и потому я сидел, окаменев.

— Адриан, милый, что же ты? — проворковала Оливия. — Не стоит так мучиться. Я предлагаю тебе действенный способ завязать, не подвергая себя лишним мукам. К тому же, ты же сам видишь, тут слишком мало, чтобы как следует накрыло. Просто немного расслабит. Следующий раз примешь ещё меньше и так до момента, когда тяга сойдёт на нет. Я по себе знаю. Помнишь, ты обвинял меня в злоупотреблении радостями жизни, в том числе и такими? Однажды я сама столкнулась с такой же проблемой и вот таким способом смогла бросить.

Голос бывшей жены доносился словно издалека. Во мне боролись здравый смысл и инстинкт. Я обещал Кристе, что не сорвусь. Но ведь Оливия права — это совсем ничтожная доза. Лишь треть от привычной. Такое количество всего лишь чуть расслабит. Имею я хоть не долго отдохнуть от постоянной борьбы и напряжения?

Взяв небольшую трубочку, игнорирую вопли здравого смысла, я вдохнул адскую смесь. В носу появилось привычное неприятное жжение, и я прикрыл глаза, пережидая неприятные ощущения. И вот мир заиграл яркими, неоновыми красками. Безысходность и тоска ушли, уступая место небывалому душевному подъёму. Проблемы? О чём вы? Я ощущал в себе силы справиться с чем угодно, чувствовал себя необыкновенно счастливым и живым, впервые за более чем месяц, которые я провёл во мраке. Даже присутствие Кристы не наполняло таким эмоциональным восторгом! По правде говоря, я начал немного уставать от её постоянного беспокойства, стремления делать всё правильно, по совести. Она совершенно не умеет отдыхать и наслаждаться жизнью. Научить её, что ли?

— Адриан? — позвал женский голос.

Повернув голову, я окинул Оливию взглядом. Признаться, я забыл о её присутствии. Девушка казалась как никогда красивой и притягательной, а ещё моя душа была преисполнена благодарностью за глоток счастья, который она мне дала. Реальность вокруг делалась всё более инертной и расплывчатой. Мысли становились всё легче и проще. Я забыл значение слов «проблема» и «беспокойство». Во мне пылала жажда наслаждения жизнью. Когда Оливия, сев мне на колени, обвила шею руками и глубоко поцеловала, тело отреагировало яростной эрекцией. Всё моё существо жаждало разрядки, удовольствия, которое она может принести. И я не видел причин отказывать себе в этой радости жизни, тем более сжимал в объятиях красивую женщину, которая не против мне в этом помочь.

Мир вокруг окончательно растворился, покрытая туманом реальность оставила при себе свои проблемы. Прикосновения, стоны, вздохи и безумная нирвана — вот из чего состоял мой мир. Податливое мягкое тело в руках, горячий влажный жар обволакивал меня снаружи, и не менее яростное и сладкое пламя пылало внутри. Мне было хорошо, невообразимо хорошо. В голове плавали обрывки мыслей, в них не было ни сюжета, ни смысла; поэтому ничуть не мешали моему счастью. Я весь состоял из концентрированного счастья, наслаждения, кайфа, и мне это чертовски нравилось.