Сара 

Риен не поведал мне, чем собирался заняться. Свидание? Понятия не имею, что он имел в виду. В операционной, он вытащил марлевую повязку. Когда он повернулся с ней ко мне, я сглотнула.

— Не волнуйся, — сказал он. — Не собираюсь я вставлять тебе кляп.

— Тогда что...

— Развернись.

Я сдалась, и его руки натянули марлю мне на глаза. Его пальцы завязали узел на моем затылке. Все стало белым и размытым.

— Пока я еще не доверяю тебе, — прозвучал его голос рядом с ухом. — Но, возможно, скоро начну.

Испуганный трепет завладел мной. Его рука надавила на мою поясницу, и я позволила ему себя вести. Мы выступили из библиотеки, и я услышала, как закрылся книжный шкаф. Услышала, как щелкнул металлический болт, скрипнула дубовая дверь. Пол под моими ногами был холодным.

— Мы идем в твои апартаменты? — осведомилась я.

— Я никого туда не пускал, — объяснил он.

— Ты водишь людей по дому с завязанными глазами из-за ужасного беспорядка?

— Нет, — ответил он. — Я не хочу, чтобы ты увидела возможные выходы.

— Точно. Потому что ты пока еще мне не доверяешь.

— И потому что хочу кое-что для тебя сделать.

— Подожди, что?

Я споткнулась, и он поймал меня, поддерживая и направляя мягкой, но твердой рукой. Я почувствовала, как текстура пола под ногами изменилась — от деревянного покрытия до плитки. Рука вцепилась в его плечо, позволяя ему меня вести.

— Кое-что для меня сделать?

— Сегодня я не причиню тебе боли, Сара.

— Хорошо, — на самом-то деле особого покоя в меня это не вселило. Не имело значения, причинит ли он мне боль сегодня, раз завтра он собирался меня убить. Но, полагаю, с этим, шаг за шагом, я справиться могла.

Мы прибыли в темную комнату, а когда он зажег свет, я сумела различить лишь белый туман. Следом я услышала, как полилась вода.

— Душ?

— Ты должна подготовиться к нашему свиданию, — ответил Риен.

— Могу я снять повязку?

— Конечно, нет. Во всяком случае, пока.

Риен отпустил меня на мгновение. Я услышала звон и шелест ткани. Затем его руки оказались на моих плечах, стягивая разорванную рубашку. Я позволила ему снять с себя ее остатки. И осталась стоять там совершенно голая, лишь с марлевой повязкой на глазах. Соски, благодаря прохладному воздуху, напряглись почти мгновенно, и я скрестила руки на груди. Сердце зашлось.

Не знаю, что заставило меня так нервничать. Конечно, Риен видел меня обнаженной. И уже сделал для меня гораздо больше, чем собирался. Но все же я не могла не дрожать в тревожном ожидании, слепо стоя посреди его ванной комнаты. Может, все дело было в том, что я ни черта не видела. Сквозь белый хлопок, прикрывающий мои глаза, даже Риен был одной лишь движущейся тенью.

— Теперь иди, — произнес Риен. Его рука коснулась моей поясницы, и я подпрыгнула. — Все хорошо. Я тебя проведу.

Я почувствовала пар, исходящий из душа, и ступила в него. Нырнув под струи воды, я застонала от удовольствия. Боже, как же приятна горячая вода. Прошло всего-то два дня с тех пор, как я принимала душ? Откинувшись назад, я позволила воде скользнуть по моим волосам.

— Предвижу осложнения в твоем плане, Риен, — призвала я.

— Какие?

— Как я буду мыть свои волосы шампунем с этой повязкой?

В ответ свет в ванной погас. Я изумленно моргнула за своей повязкой. Конечно, белый хлопок марли лишал меня зрения, но сейчас все потонуло во тьме. А это был совершенно другой вид слепоты.

— Сейчас ты можешь снять повязку, — произнес Риен. Его голос доносился снаружи, и когда я стянула повязку, я услышала, как он вошел в ванную. Дверь закрылась с металлическим щелчком. Следом его рука коснулась моего живота, и я взвизгнула.

— Прости, — сказал он, и хотя было безумно темно, я могла предположить, что он мне улыбался. — Просто пытаюсь сориентироваться.

Его рука коснулась моего плеча, и я ощутила, как она прошлась по моей спине. Душ был огромным, но не настолько, поэтому, когда он задвигался, его рука осталась на моем плече.

— Почему ты заставляешь меня принимать душ в темноте, снова? — поинтересовалась я. — Потому что, на самом-то деле, тут нет никаких возможных путей побега, если не считать канализацию, но сбегать с ее помощью я не собираюсь.

— О, я просто люблю принимать душ в темноте, — объяснил Риен. И снова, я почувствовала его улыбку, хотя и не могла увидеть. — Я думал, тебе тоже понравится.

— Полагаю, нужно быть в состоянии видеть свое тело, чтобы понять, чистое оно или нет, — заметила я.

— Не волнуйся, — успокоил Риен. — Я сделаю так, что каждый дюйм твоего тела будет чистым.

Его рука поглаживала мое плечо, и я ощутила, как кусок мыла скользнул по спине. Он потер им мою кожу. Верный своему слову, не оставил ни единого места нетронутым. Его рука на моём плече принялась разминать мои мышцы, массируя. Я вздохнула, когда почувствовала, как тает моя напряженность. Не вся, конечно. Он был убийцей, растирающим мои лопатки в душе, и я не могла об этом забыть. Но большая часть растаяла.

Другая его рука проехалась с мылом по передней моей части. Я ахнула, когда его грудь прижалась к моей спине. Он скользнул мылом вниз по моему животу, потом вверх между грудей. Я застонала, когда он потер их скользкими и горячими руками, лаская, поглаживая, обхватывая и сжимая. Его пальцы медленно скользнули вокруг моих сосков, слегка скручивая, пока я не начинала кричать, и отпуская. Я слышала его дыхание у своего уха, когда он продолжил их сжимать, в то время как его член напрягся у моей спины.

— Я... Думаю, девочки уже чистые, Риен.

— Ты не можешь быть уверена.

Это была шутка? Он шутил? Его настроение было настолько переменчивым. Я не могла сказать, где было притворство, а где реальность.

Его рука скользнула вниз, между моих бедер. Скользким мылом он гладящими движениями водил вверх-вниз по тем местам, которых касалась лишь я одна. В темноте, я ощущала его руки, его грудь, его член.

— Откинь голову назад, — приказал он. Его рука очутилась на моем подбородке. Я разрешила ему завести себя под струю горячей воды, позволяя теплу окатить мои волосы. Следом подоспели его руки, и я ощутила, как он медленными кругообразными движениями стал втирать шампунь в мои волосы. Его пальцы пробежались по коже головы, посылая вибрацию вниз по моей спине. Одной рукой он поддался вперед, обвивая мою шею. Я резко вдохнула, в то время как он держал мое горло так уверенно и спокойно, как и бывало прежде.

«Моя, — говорил он мне с помощью своей руки. — Ты моя».

Другая рука продолжала намыливать, пытая ласковым давлением. Дыхание пресеклось, когда его ногти отправили электрические импульсы в мою черепушку. Он держал мою голову в своих руках, словно был одним из тех шарлатанов, изучающих френологию, действуя ударами кончиками пальцев по голове. Он распределял кондиционер по моим влажным волосам, медленно и терпеливо распутывая беспорядок. Все в нем было самим терпением. И ощущалось все так, словно в душе я оставалась навечно.

Темно, так темно. Я закрыла глаза, представляя его лицо. Его сверкающие золотыми пятнами глаза. Его острую челюсть и темную щетину, подчеркивающую подбородок. Мягкие черные пряди, спадающие на лоб. Его руки, скользящие по моей голове, горлу и лопаткам.

Он повернул меня к себе боком. Мои пальцы скользнули по его эрекции, и я услышала, как он резко вдохнул. Его реакция была невероятной. Но затем он наклонился, и его шепот породил трепет моего сердца:

— Дотронься до меня, — произнес он.

Я позволила своим пальцам, слегка поглаживая, пройтись по длине его естества. В то время как я его касалась, руки Риена продолжали ласкать мои руки, спину и живот мылом. Его член подпрыгнул в моей руке, отчего я прикусила губу. Его желание воспламеняло мое, что прежде ничему другому по силам не было. Тьма окутала нас, замыкаясь вокруг наших тел паром, теплой водой и свежим ароматом мыла.

Тогда его руки обернулась вокруг моей задницы. Я захныкала, когда его пальцы коснулись моей поясницы. Замерла, сжимая руку на основании его члена, когда его пальцы прошлись по моим складочкам. Скользя, изучая.

— Риен...

— Это ново для тебя?

Это я и хотела сказать. Все это было для меня новым. Мои предыдущие отношения были скучными и однообразными. Разные актеры, ведущие себя в постели так, как вели бы себя в любовной сцене с вращающимися камерами. Никогда ничего нового, никогда ничего настоящего. Секс, как они считали, засорял сценарий.

Но это... это было настоящим. Волнующе. Страшно. Его руки возбуждали, и я принялась двигать рукой вдоль его длины, желая вернуть ему то, что он дарил мне. Подтянув вплотную к себе, он все еще продолжал изучать меня своей рукой. В этой тьме я слышала, как стало ускоряться его сердцебиение.

Анус горел от ощущения его пальца кружащего по сморщенной плоти. Каждый нерв затрепетал, когда он остановился у входика. Затем толкнулся внутрь, лишь чуть-чуть, и я задохнулась от шока. Звезды вспыхнули в черном воздухе душа, и я схватилась за его руку своей свободной, дабы удержаться от падения.

— Сара, — промычал он. Его палец толкнулся, затем исчез. Толкнулся, затем исчез. Я закричала. Ощущение были такие, каких я ранее никогда не чувствовала. Его палец испытывал меня необычными ощущениями, растягивая. Затрагивая нервы, не затрагиваемые никем. После он исчез полностью, и я заскулила, сжимая руку вокруг его члена.

Взяв мою руку в свою, он зажал ее между ладонями.

— Заканчивай мыться и иди в спальню, — произнес он, легонько поцеловав меня в лоб. Вода струилась между нашими телами. — Если тебе нужна бритва, там, в мыльнице, есть одна. А я пока пойду и кое-что подготовлю.

Дверь душевой открылась, и я почувствовала хлынувший прилив прохладного воздуха из ванной.

— Повязку на глаза? — поинтересовалась я. Мысли закружились. Он оставлял меня с бритвой. Означает ли это, что он мне доверяет?

— Нет, — ответил он. — Ты очень хорошо себя вела. Можешь оставить ее. Но не для прогулок тут.

— Спасибо тебе, — ответила я.

Покинув ванную, он тут же щелкнул переключателем, проливая тусклый свет. После полнейшей темноты это словно было даром самого солнца. Тень Риена прошлась возле дверного проема, а потом он пропал из виду.

Я огляделась, принимая свое окружение. Душевая была отделана кремовой мраморной плиткой, и там, где он и сказал, лежала бритва. Он оставил полотенце висеть над стеклянной дверью душевой. Распределив по ногам крем для бритья, я быстро побрилась.

Он доверял мне. Он доверял мне. Эта мысль бесновалась в моей головке, пока я заканчивала приводить себя в порядок. Живот скрутило в узел. Почему я так волнуюсь? Мне приходилось бывать на тысячах неудачных свиданиях до этого. Свидание с серийным убийцей... ну, и насколько все может быть плохо?

Ополоснувшись и выключив душ, я вытерлась. Выйдя из ванной, обнаружила лежащее на кровати платье. Вечернее платье без бретелек, зеленое с золотым бисером на талии. И рядом с ним лежала записка.

«Надень его для меня. А потом жди здесь».

Подобрав платье, я удивилась, коснувшись шелковой ткани платья. Он, должно быть, получил мой размер благодаря тому платью, в котором я была, приехав сюда.

Два дня назад. Так это было. Два дня в этом месте, и я уже чувствовала себя другим человеком. Натянув платье через голову, я пригладила его на бедрах, подумав о том, что сделал для меня Риен. Глядя в зеркало, я пыталась увидеть себя такой, какой и выглядела сейчас. Я была самозванкой? Или сейчас я была более настоящей? Сердце забилось быстрее, пока я расчесывала пальцами свои волосы. Я хотела, чтобы увидев меня, Риен подумал, что я красивая. Я хотела, чтобы он меня обнял, чтобы взял меня, чтобы...

— Что со мной происходит? — спросила я у своего отражения. Оно не ответило. Никто из нас не знал, реален ли мир, в котором мы живем.

Риен 

Посвистывая, я слил соус из сковородки со стейком. Ночь разлетелась на кусочки, но я таки умудрился придумать идею, которая должна была сработать. После последней проверки, мне придется решить.

Джейк все еще не связывался со мной, а Вейл ждал, пока я подготовлю для него к завтрашнему дню доказательства. Если я сумею довериться ей, то все пройдет хорошо. Если же нет...

Ну, об этом я думать не хотел.

Я расставил ужин в главной комнате перед камином. Правильно, камин. В каждом особняке Голливуда есть такой камин, словно все мы решили отвергнуть тот факт, что в Южной Калифорнии целый год жарко и душно. Разведя огонь, я растянул на столе скатерть. Никаких свечей, лишь свечение, исходящее от камина. Идеально.

Когда я вернулся за ней, она сидела на кровати. Мне тут же захотелось швырнуть ее на спину и изнасиловать. Ее глаза заискрились зеленым цветом, прекрасно сочетающимся с платьем. Когда же я сказал ей, что она выглядит восхитительно, она покраснела. Все было до глупости идеально. Если бы, как задумывалось, мне не нужно было убивать ее следующей ночью, я бы даже расслабился.

— Ты приготовил для меня ужин? — спросила она. — Не думаю, что прежде мне кто-нибудь готовил его.

— Твоя мама никогда не готовила тебе ужин?

— Она все время работала, — ответила Сара с непроницаемым лицом. Я хотел стянуть с нее эту маску и дать ей понять, что рядом со мной она может выказывать свою истинную сущность. И недостатки, и всё прочее.

Сопроводив ее в главную комнату, я вытащил для нее стул. Джентльмен — убийца. Налив в ее бокал вина, я чокнулся об него своим.

— За ваше здоровье, — провозгласил я.

— Очень смешно.

— Прости. Я не это имел в виду...

— Как ты можешь это делать?

— Прости? — я опустил на колени салфетку.

— Не понимаю, — продолжала она. — Как ты смог убить тех людей?

— Я говорил тебе, — ответил я, протыкая вилкой морковку. — Люди, которых я убиваю — и сами убийцы, или того хуже. Это и мое освобождение, и общества.

— И полиции все равно?

Я не сдержал усмешку.

— Федералы все заметают под коврик. Вейл слишком хорошо знаком со своим делом.

— Вейл?

— Мой босс. Смотри. Это моя работа. Вот и все. Вот что происходит на работе. Ты просто заткнись и делай то, что должно быть сделано.

— Делай то, что должно быть сделано?

— Они убийцы, Сара. Трусливые убийцы.

— Что ты подразумеваешь под «трусливые»?

— Вроде Мистера Стидхилла. Они убивают не напрямую. Не марают руки. Они боятся грязной работы.

— А ты нет.

— Так и есть, я просто делают свою работу.

— Но это туда не входит?

Она смотрела на меня через стол, с усмешкой во внимательном взгляде. Словно она не была бы мертва, не пощади я ее. Ее изумрудные глаза просверлили дыру во мне. Я хотел вновь ее поцеловать, глядя в глаза, пока доставлял бы ей удовольствие. И тогда, будто прочитав мой взгляд, ее ресницы дрогнули, опускаясь.

— Ты права, — ответил я темным голосом, выражающим все то, что я хотел сказать, но не мог. — Не входит.