Встречать Ольгу высыпали на улицу все пятеро. Выглядели ученики слегка помятыми — утреннее солнце очень хорошо освещало их лица. Точилова сильно подозревала, что ребята, оказавшись предоставленными сами себе, на сон как таковой решили не тратить излишне много драгоценного времени, и отсыпались уже после рассвета. Еще она догадывалась, что и сама выглядела не лучше, проведя ночь на заднем сиденье машины — хорошо хоть автомобиль оказался комфортным. Сердечно поблагодарив водителя по прозвищу Бриарей, Ольга подошла к ученикам, которые нестройно с ней поздоровались.

— Здравствуйте, — сказала Ольга.

— Садитесь, — шепнул вдруг Женя. Лариса толкнула его в бок.

После короткого совещания было решено пойти позавтракать в торговом центре «Прибрежный», а потом подняться на третий этаж, где завершающую стадию переговоров со строптивой Ириной должна будет провести Ольга. Лариса и Женя вызвались находиться на небольшом отдалении на случай возможных эксцессов, Диле было велено держаться на связи с ними со всеми и одновременно с ее сержантом полиции. Тим и Инна, которым дела не нашлось, решили заняться поиском путей возвращения домой. Завтра — понедельник. А единственный удобный поезд сегодня не значился в расписании.

— …Здравствуйте, вы — Ирина?

Рощина повернулась в сторону высокой синеглазой брюнетки, что вошла в ее отсек, увешанный джинсовой одеждой, и сразу же насторожилась. Уж не связано ли ее появление с визитом вчерашней парочки юных наглецов, явно кем-то подосланных?

— Допустим. А вы кто?

— Меня зовут Точилова Ольга Викторовна. Я приехала из…

(Все ясно. Она заодно с этими сопляками…)

— Это не сопляки, Ирина… Николаевна. Да и не в них дело.

— Сейчас вы тоже будете говорить, что у… Одного моего знакомого якобы проблемы с полицией?

(Чего же им всем от меня надо? Танька чуть не разрушила мою семью, но она уже давно за границу на австрийце уехала, кому же еще я дорогу перейти-то сумела?..)

— Не беспокойтесь. К той женщине, о которой вы думаете, я никакого отношения не имею. И не «якобы». Взгляните, пожалуйста.

И Ольга вынула из сумки распечатанную копию постановления о заключении под стражу Кнехта Сергея Вениаминовича.

(О господи… Так неужели все это правда, что ребятишки говорили?)

— Но за что его?..

Ольга настойчиво забрала из рук Ирины бумагу и спрятала ее в сумку.

— Он оказался очень удобным кандидатом на роль серийного убийцы. Страдает амнезией — раз. Путается в показаниях — два. Может быть легко объявлен психопатом и даже недееспособным — три. Сейчас он находится в коме, из которой его не очень хотят выводить — четыре. И у него нет близких людей, кто бы мог вступиться — пять. Кроме нас с вами, конечно.

— Но а вы кем же ему приходитесь? — опустив углы губ, решила уточнить Ирина.

(Спишь ты с ним, что уж тут спрашивать…)

— Думаю, вы сами понимаете, — произнесла Точилова. — Знаете, я начала подозревать, что он, когда поехал к вам, напрочь забыл обо мне. Теперь я в этом уверена.

(Бедный Сережа, как же ему приходится жить с этим, когда понимаешь, что выпал на несколько дней из жизни, и не помнишь, что делал и с кем был…)

— Я не знаю, зачем он ко мне то и дело приезжает, — сказала Ирина. — Он даже не помнит, что я вышла замуж. Или вспоминает, когда я ему об этом начинаю рассказывать. А однажды приехал с бригадой, они тут какой-то объект после урагана восстанавливали, пришел на территорию старого рынка, где уже лет шесть ничего нет, и никак не мог понять, что происходит.

(О боже, когда он первый раз на Алусар приехал с букетом цветов, я просто обалдела… Мы с ним часов пять трахались как сумасшедшие… А ведь я уже год замужем была…)

— Сын в первый класс в этом году пошел? — спросила Ольга.

Ирина молча покачала головой, лицо у нее задрожало.

— Не надо плакать, — быстро сказала Точилова и сделала полшага вперед.

— Постараюсь…

(Он заявил, что должен уйти от меня… не хочет, чтобы я с ним мучилась, когда его окончательно потеряет память или получит инсульт…)

— А мне он сказал самой уходить от него. Не хочет, чтобы я свяывала жизнь с инвалидом…

Ирина все-таки не смогла удержаться от слез. Поскольку другой жилетки поблизости не было, она подошла к Ольге, обняла ее, словно близкую подругу и спрятала лицо у нее на плече. Точилова тоже обняла женщину, ласково провела по спине ладонью, чувствуя, что и у самой начинает подкатывать к горлу.

— Ира, давайте поможем ему. Мы не знаем, что с ним будет дальше, но он не должен ни в коем случае быть обвиненным в том, чего никогда не совершал.

— Конечно, — всхлипнула Ирина. — Сережа, он же добрый… Он сильный, он даже грубый… Как настоящий мужчина… Но он не злой. И, конечно же, это чушь, что про него там кто-то подумал…

Ирина отпрянула, достала пачку салфеток, вытерла лицо.

— Что мы можем сделать?

— Мы должны кое-что сделать, — сказала Ольга.

* * *

— Они уже все организовали! — произнес Женя, когда Ольга объяснила ему вкратце сложившуюся ситуацию. — Макс заказал микроавтобус на всех. Отправка домой в два часа ночи.

— Но почему? — удивилась Ольга. — Можно же выехать еще до полуночи. А так мы опоздаем, причем все.

— Ольга Викторовна, у вас в понедельник только с четвертого урока занятия…

— Ты у всех учителей знаешь собственное расписание?

— Не могу ответить утвердительно.

— Перестань паясничать… А вы тоже только к четвертому уроку тогда приползете?

— Ко второму точно успеем. Прямо с автобуса — и в школу.

— Без вещей, да? А первым уроком у вас в понедельник математика… Так, мне все ясно. Хотите от меня индульгенцию получить? Мы так не договаривались.

— Ольга Викторовна…

— Не зли меня.

— Мы аванс за заказ уже перевели…

— Я сейчас узнаю у Максима, можно ли перенести выезд хотя бы на одиннадцать вечера…

— Давайте договоримся на час. Машина — не поезд, вы же долетели за шесть часов. Тут при самом худшем раскладе — семь. Дорога хорошая, сами видели. В восемь утра будем дома, даже на математику успеем, если вы так хотите.

— Да, я так хочу.

— Значит, мы решили?

— Хорошо. Не могу сказать, что я в восторге, но если вы успеваете на уроки, то решили.

— Ольга Викторовна, вы — самая замечательная учительница в мире…

— Хватит, Женя, хватит. Хорошего понемножку.

— Ладно. Вы сейчас снова к Ирине?

— Конечно. Потом разберемся, каким образом ее с собой забирать… И я должна еще подумать, где и как убить вечер в чужом городе… Который вы мне таким длинным устроили.

— О'кей. Я тогда в хостел. Потом созвонимся, решим, что и как.

Женя умчался. Ольга некоторое время глядела ему вслед.

«Они, конечно, по-своему, славные ребята, — подумала учительница, — но сейчас они просто любуются собой. Воображают о себе — вот какие мы хорошие, как мы все искренне искупили свою вину, да как классно помогли нашей Точиловой, и вообще, кто бы еще кроме нас такое мог сделать? Ладно. Что бы там ни было, все это действительно так».

* * *

— Артем, — представился молодой сержант полиции, аккуратно стриженный, голубоглазый, чем-то неуловимо похожий на Толика. Сейчас он был не в форме, а в обычной черной куртке и джинсах — не скажешь, что полицейский.

— Ольга, — отрекомендовалась Точилова, по-мужски протягивая руку. Тот осторожно взял ее, сжимать постеснялся, но чуть задержал в своей ладони, внимательно ощупывая голубыми глазами Ольгино лицо. Диля, кажется, забеспокоилась — не вздумал бы приятель, чего доброго, сравнивать… Слегка подергала парня за левую руку. Ольга все поняла, тут же сделала шаг в сторону.

— Давайте, сходим в клуб, у нас же полно времени, — предложил Женя.

— Почему бы нет? — спросил Артем.

Ольга увидела, что все смотрят на нее и чего-то ждут. Какой-то реплики, скорее всего. Но какой именно? Вариантов ответов было немного. Если Ольга скажет «нет», ребята пойдут в клуб и без нее. А куда отправится Ольга? Сидеть и скучать где-нибудь на вокзале? В кино? А что ребята? Не будет ли их глодать червячок? Если и будет, то очень недолго. Но вдруг потом навсегда потеряется этот странный, почти на ментальном уровне возникший контакт между ней и этими пятью молодыми людьми? А если Ольга скажет «да», не прозвучит ли это таким образом: «вы, конечно, идите, а я посижу одна где-нибудь»? Что в лоб, что по лбу. Да, конечно, ребятишки про клуб подумали еще раньше, поэтому и заказали автобус на час ночи…

— Давайте, сходим, — произнесла Ольга. — Это где-то рядом?

— Рядом, — чуть растерянно сказала Инна. Ей изначально не очень нравилась идея с клубом, выдвинутая Женькой и Максимом еще днем. Но Диля встала на их сторону, заявив, что умрет, если не побывает в клубе, поскольку старший брат не позволяет ей развлекаться подобным образом. Как решить вопрос с Точиловой, было не очень понятно, но и он разрешился. Ладно — посидит, музыку послушает. Может быть, выдержит минут пятнадцать…

Ольга выдержала не пятнадцать минут. И даже не двадцать. Почти час прошел с того момента, как компания из семи человек переступила порог клуба «Аэродром», и ощущения накрыли Ольгу ничуть не меньше, чем ее спутников. А может быть, и больше. Полузабытая клубная атмосфера, пронизанная грохотом музыки, вспышками света, чувственностью и экстазом, вмиг окутала ее, заставив сразу же скинуть, словно оставленный в гардеробе плащ, несколько лет жизни, проведенных на преподавательской работе.

Народу в клуб пришло не слишком много, свободных столиков оказалось прилично. Ребята оккупировали один из них, удобно расположенный между барной стойкой и танцполом, подтащили недостающие стулья. Женя и Максим устремились к бару, воровато оглянувшись на Ольгу, которая неотступно следовала за ними.

— Надеюсь, вы понимаете, что делаете? — спросила она мальчишек.

Те замялись. Ольга первой заказала себе коктейль.

— Мохито, — сказала она бармену. И добавила со значением: — Безалкогольный.

После чего внимательно посмотрела на парней. Получив требуемое, отошла от стойки. По крайней мере, накидаться при ней они не посмеют…

Но сидеть за столом и переглядываться с учениками было глупо. Коктейль Ольге не очень понравился. Отпив примерно треть, она отставила стакан и поднялась.

— Вы как хотите, — сказала она. — А я буду веселиться.

…Ольга танцевала легко и естественно, полностью отпустив свое тело, разрешив ему самостоятельно двигаться в ритме электронных ударных и громком шелесте синтезаторов. Мелькающий свет прожекторов и паутина лазерных лучей окрашивали в причудливые цвета пляшущих на танцполе. В какой-то момент Ольга обратила внимание, что все ученики тоже танцуют в толпе рядом, то и дело поглядывают на нее и ободряюще улыбаются. Заметила, что к ней начала приближаться Лариса, делая странные движения руками за своей головой. Что-то крикнула, но за грохотом музыки Точилова ничего не услышала. Ларисе пришлось подойти вплотную и сделать призывающий к вниманию жест. Ольга повернулась ухом к девушке, слегка встревожившись — неужели с ней что-то не так?

«Волосы распустите!» — крикнула Лариса.

Улыбнувшись, Ольга сдернула резинку с волос, собранных в хвост, и они свободно рассыпались по плечам. Действительно, стало намного лучше.

…Музыка ударила кодой, танцующие недружно зааплодировали диджею, некоторые (в основном девушки) издали протяжный вопль восторга и благодарности. Точилова не удержалась от удовольствия присоединиться к ним.

Потом подошла к столику, за которым плечом к плечу уже восседали Диля и Артем — они вернулись с танцпола чуть раньше других. Следом за Ольгой легкими прыгающими движениям подскочили и остальные.

— Вам тут нравится, Ольга Викторовна? — спросила Инна, усаживаясь рядом с ней и хватая свой стакан с жидкостью ядовито-зеленого цвета.

— Да, — ответила Точилова. — Я очень давно не была в таких местах.

— Вообще, тут до ужаса провинциально, — проворчал Женя, которого два года тому назад родители по какой-то причине увезли из Санкт-Петербурга. Произнес он это не слишком громко, наверное, чтобы не огорчать Артема.

— Можно задать неосторожный вопрос? — спросил юный полицейский, конкретно ни к кому не обращаясь. — Вы, я смотрю, вроде бы, все вместе… Но не совсем.

— Я поняла этот вопрос, — улыбнулась Диля. — Ольга Викторовна — наш классный руководитель.

Слово «классный» она явно подчеркнула, причем не меньше, чем тремя линиями.

— Да ладно, — не поверил Артем.

Убеждать его никто не стал.

Молодой диджей вдруг решил обратиться к тому, что для него могло уже казаться древней классикой. Ольга же встрепенулась, услышав первые аккорды знакомой песни, пусть даже сильно перемикшированной под «техно».

Ноги сами вынесли ее обратно на танцпол. На нем находилось не так много людей — самые юные посетители клуба не были, видимо, уверены в том, что диджей зарядил правильный трек. Но для Ольги он звучал совершенно правильно и абсолютно верно, потому что донесся прямо из ее студенческих лет — радостных, бесшабашных, отвязных. Повинуясь зажигательному ритму, она тряхнула волосами и принялась двигаться в танце.

Люди потянулись на танцпол. Не исключено, что кого-то зацепило зрелище красиво танцующей в его центре женщины, мягко переступающей длинными ногами в узких брюках и ломко прогибающейся в тонкой талии, следуя тактам музыки. Лучи лазеров ударили в зеркальный шар вращающийся под потолком, упали вниз, прямо на женщину, от чего окружающим казалось, что по ее одежде змеятся маленькие молнии.

Я — женщина, — говорила себе Ольга, самозабвенно отдаваясь мелодии и ритму. Я — молодая, красивая, чувственная, элегантная, сексуальная, азартная, нежная, сумасшедшая, раскованная, загадочная, развратная, ласковая, искушенная, романтичная, страстная, ветреная… Да, я такая. Я хочу быть такой. Я живу для того, чтобы быть такой. Я живу…

Кто-то оказался позади, положил ладони Ольге на талию с боков. Не сбиваясь с ритма, Ольга прикрыла глаза, опустила голову, плавно подняла вверх свои изящные руки. Чужие ладони осмелели, немного прошли вперед. Ольга сменила стиль своего танца, начала вращать талией, словно поощряя непрошенного ухажера. Она запрокинула голову, когда ладони сзади танцующего продвинулись еще немного, готовясь соприкоснуться, закинула руки назад, секунд десять податливо покачала телом, чуть опустилась, приседая… И вдруг ловко и грациозно, поистине кошачьим движением извернулась, освобождаясь от объятий. С торжествующей улыбкой отступила на полтора шага назад и, изображая руками крутящееся колесо, принялась подпевать словам песни.

Парень, обнимавший ее, может быть, слегка и расстроился, но потом тоже заулыбался — ладно, нормально, мы все понимаем… И под упругий ритм оба так и протанцевали вдвоем, лицом к лицу до самой коды, то и дело встречаясь пальцами рук.

— Да вы реально зажигаете! — восхищенно произнес Женя, когда Ольга вернулась к столику — веселая, раскрасневшаяся, с горящими глазами. Остальные тоже смотрели на нее с тем же нескрываемым восхищением. Лариса не удержалась, подняла смартфон и сфотографировала Ольгу, поймав восторг и радость на лице Точиловой, выглядевшей сейчас лет на девятнадцать-двадцать максимум. Теперь Артему хоть сколько доказывай, что она — школьная учительница его соседей по столику, ни за что не поверит. Не бывает таких учителей, скажет.

— Ребята, можно попрошу вас на всякий случай? — спросила Точилова. — Вы потом никому невзначай не проговоритесь, хорошо? А то меня руководство не поймет. Оно, знаете ли, приглядывает за мной.

…Микроавтобус «хендай», урча двигателем, мягко покачивался на неровностях ночной дороги. Притомившиеся после тура выходного дня школьники дремали в удобных креслах: на задний ряд сидений села одна из парочек — Максим с Инной. К ним подсадили в уголок Дилю. Жене с Ларисой достались два передних места рядом с водителем. На среднем ряду одно одиночное место пустовало, двойное же заняли обе женщины. После отправления машины они еще часа полтора тихо о чем-то поговорили, потом Ирина задремала. Во сне она привалилась к Ольге, положив голову ей на плечо. Ольге, сидевшей у окна и глядевшей на призрачную ленту дороги под черным небом, не спалось. В ушах гремела клубная музыка, в глазах вспыхивали разноцветные огни. На губах женщины играла легкая улыбка. Немного усталая, но счастливая.

* * *

Возле двери квартиры Ольга остановилась как вкопанная.

— Что случилось? — спросила Ирина.

На крашенной молотковой эмалью металлической панели красовался жирный крест в виде равносторонней буквы «Х», выведенный мелом.

— Чья-то глупая шутка? — последовал новый вопрос.

— Не знаю, — озадаченно произнесла Точилова. Открыв квартиру ключом, она пропустила вперед гостью, затем прошла следом. Знак на двери ей очень не понравился. Она как-то сразу решила, что это — дело рук того маньяка.

— Проходите, — произнесла Ольга. — Ванная налево, кухня прямо. Можете освежиться с дороги, потом сразу позавтракаем.

— Спасибо, — ответила Рощина.

Ольга открыла дверь квартиры изнутри, сфотографировала белый крест. На всякий случай… Чуть позже, когда женщины завтракали приготовленной на скорую руку яичницей, набрала номер Светланы. К счастью, та откликнулась почти через секунду.

— Привет, — сказала она. — Я была уверена, что ты позвонишь… Пока не знаю, что там с Кнехтом. Мне, сама понимаешь, с ходу о таких вещах не докладывают, а задавать вопросы с утра я должна немного другие. Так что прости великодушно, я про тебя помню, и сама сообщу, что с ним и как…

— Я поняла. Ты будешь в управлении в ближайшее время?

— Если не случится чего-нибудь, то да. А у нас всегда что-нибудь случается.

— У вас уже случилось. Сейчас я приведу к вам свидетельницу, которая подтвердит, что Кнехт действительно ездил в Нижнеманск, когда случился… инцидент со второй девушкой.

— Ты шутишь?

— Нет. А также список имен и фамилий людей, которые его видели. Включая проводника вагона, где он ехал.

— Если мне из-за этого придется качать воду ручным насосом, я не стану расстраиваться… Быстрее бегите, я постараюсь, чтобы Столетов сам снял показания!

…Конечно, никто бы не позволил Ольге сидеть в кабинете при беседе Ирины с полицейскими, поэтому она отправилась на работу. Пусть у нее и оставалось время до занятий, но сейчас, как ей казалось, назрел хороший момент для разговора с директрисой.

На крашенной в серый цвет двери кабинета русского языка красовался точно такой же крест, как и на квартире. Поджав губы, Ольга сделала еще один снимок. Потом открыла ключом классную комнату, прошла внутрь, положила сумку с вещами на свой стул у доски…

Послышался стук в дверь.

— К вам можно?

— Заходи, — сказала Точилова Жене Гузееву. — Все в порядке?

— В полном, Ольга Викторовна.

Он подошел к столу, вынул из кармана конверт.

— Остатки командировочных расходов, — произнес он, кладя конверт на стол. — И от имени группы «Свободный полет» большое спасибо за вчерашний вечер.

— Ладно уже… — И вам спасибо.

Ученик и учительница обменялись улыбками, затем Гузеев ретировался. Ольга заглянула в конверт… Приличная сумма. Пересчитав деньги, убедилась, что ребята не потратили даже половины. Не иначе, добавили своих денег на билеты… Плюс ко всему, обратно же ехали на микроавтобусе — наверняка это вышло дешевле железной дороги. На клуб и хостел точно из своего кармана выложили… Славные они, все-таки. Хорошо хоть, теперь не придется голову греть, где снова добывать недостающую сумму для выкупа квартирной доли. А то она уже начала думать о кредитах. Правда, все равно осталась в минусах, но не в таких уж критичных…

Через несколько минут Точилова вошла в кабинет Маркиной.

— Да, садитесь, слушаю вас, — с готовностью сказала директриса в ответ на стандартный вопрос.

— Галина Петровна, — проговорила Ольга, пускаясь с места в карьер. — Я хотела бы уволиться.

Правая рука директрисы потянулась к несуществующим очкам: Маркина год назад сделала коррекцию зрения, но привычка поправлять очки никуда не исчезла.

— Вы это серьезно? — спросила Маркина. Ольга даже поразилась: она никогда раньше не видела директрису в растерянности. Да и вряд ли кто другой мог этим похвастаться.

— Да, вполне. Но я не хочу никого подставлять. Поэтому и говорю очень и очень заранее.

Маркина глубоко вздохнула.

— И с какого числа вы хотите… Уйти?

— Ориентировочно — с первого… Января следующего года.

— Вот как… Понятно. Я уж грешным делом подумала, сейчас заявление на стол положите.

— Нет, что вы… Я же сказала — подставлять никого не буду. С моей стороны это было бы по меньшей мере непорядочно.

— Да уж… Если не секрет, куда вас переманивают?

— Я намерена вообще покинуть этот город. Я устала от него. И, если честно, мне тут не климат. Подозреваю, что и маме моей здесь было точно так же.

— Если я правильно поняла, убеждать и уговаривать выпустить класс в следующем году смысла нет?

Ольга отрицательно помотала головой.

— Мне придется искать работу на новом месте. Не факт, что мне хватит двух летних месяцев, когда все в отпусках. Поэтому понадобится заниматься трудоустройством зимой и весной. Иначе я потеряю целый год… А кроме как преподавать, я ведь ничего и не умею.

Точилова подняла взгляд на директрису. Та выглядела если не растерянной, то расстроенной — точно.

— Да, — сказала она. — Вот оно как бывает… А я предполагала, что… Впрочем, неважно. Мне нужно подумать, как быть с вашей ставкой со следующего года. И с классным руководством. Спасибо хотя бы за то, что действительно заранее подготовили меня. Идите, работайте.

Ольга успела перехватить Ирину на улице сразу после того, как та вышла из управления полиции и начала набирать ее номер. Рощина выглядела немного встревоженной.

— Говорят, Сергей так и лежит в коме, — сказала она. — Но мои показания записали в протокол точно, как все было. Я им оставила еще три фамилии, которые вы мне сообщили… Проводника, полицейского и официантки. Там был такой коренастый и низенький подполковник, когда он узнал, что Сергея даже полицейские в Нижнеманске могут опознать, по-моему, сильно расстроился.

— Что ж, Ира, мы с вами сделали все, что могли… Идемте ко мне, располагайтесь.

— До вечера, если можно? Я бы на поезде уехала.

— Давайте, я вам билет куплю?

— Не вздумайте даже! Вы и так, я вижу, потратились не слабо…

— Хорошо. Я тогда вас оставлю, а мне пора идти уроки проводить. Во сколько вернусь, точно не знаю, если что — звоните. Или я сама позвоню.

…Когда ученики покинули класс после шестого урока, Ольга заперла дверь изнутри, прошла к стулу, уселась на него и потянулась всем телом. Усталость чувствовалась, хотя и не настолько сильная, как в пятницу. Несмотря на почти бессонную ночь в автобусе, несмотря на вечер в клубе… Ольге вдруг стало не по себе: а что, если она последний раз в жизни оказалась вчера на танцполе? Клуб — не место для взрослых. Вряд ли в «Аэродроме» нашлось бы два-три человека ее возраста. Ну, теоретически еще год-другой она вполне может позажигать среди молодежи, да и то с оговорками. А что потом? Тематические вечера «для тех, кому за…»? Ольгу как-то раз занесло на подобную дискотеку. С одной стороны — толстые, лысоватые мужчины, почти поголовно принявшие грамм двести как минимум, с другой — вышедшие в тираж дамы с голодным блеском в глазах: разведенки и матери-одиночки. От ужаса, что она может снова оказаться среди подобной публики, сдавило горло…

Кто-то постучал в дверь. Кто-нибудь из учеников, наверное…

Оказалось — Света. Радостно улыбнувшись, Ольга обняла приятельницу за плечи. Та в ответ обхватила ее стан.

— Ну, рассказывай, — произнесла Точилова, когда Света уселась за ученический стол, стоящий напротив Ольгиного.

— Это был, конечно, номер! Наш шеф чуть с ума не сошел, когда понял, что дело нам закрыть не удастся. Возможная виновность Кнехта рассыпается на глазах.

— Я не удивляюсь. Мы ведь привели хорошего свидетеля…

— Это только один случай! Но этого мало. Не успела твоя протеже уйти, как явилась Улаханова — помнишь такую? — и потребовала уточнить ее показания. Она теперь отчетливо помнит, что машина, в которую ее хотели затолкнуть, хотя и белого цвета, но не седан. Универсал или хэтчбек, говорит — точно теперь знает. Потому что она не только по капоту пробежала, а еще и по крыше… Сзади не было плоского багажника — говорит, ошибиться не может. Показания сняли, а куда деваться? И тут еще один гвоздь в крышку гроба: выяснилось, в какое место и для чего ездил Кнехт в тот вечер, когда исчезла Котова. Оказывается, в Пихтовке — это километров за сорок от города — живет одна бабка. Как бы целительница. Кнехт на нее возлагал большие надежды, а она, естественно, его не разубеждала, денежки, думаю, брала исправно. Кто-то из наших сотрудников у нее в пациентах, можешь себе представить! Бабуля не поленилась, сама приехала, сказала, что той ночью как раз отчитывала Сергея на кресте.

— Боже мой, это еще что такое?

— Какой-то шарлатанский ритуал, видимо. Человека привязывают за руки и за ноги к двум скрещенным перекладинам по типу Андреевского креста, брызгают святой водой и шепчут молитвы. Как ты сама можешь догадаться, толк от подобной процедуры чуть меньше, чем никакой.

— Понимаю. На подобное только от полного отчаяния пойдешь.

— Вот и я о том же. Пока не знаю, действительно ли Кнехт забыл о посещении этой бабушки, или же решил умолчать о нем — что довольно глупо, — но факт остается фактом.

— А как же тогда кровь?

— Вот! Вот это пока едва ли не единственный факт, который работает против Кнехта. Но теперь уже косвенно. Пытаемся разобраться, кому он мог оставить ключи.

У Ольги вдруг мелькнула мысль. Ключи? А ведь он только что купил этот гараж. И, если еще не успел поменять замки…

— И пока непонятно, где и что делал Кнехт, когда погибла первая девушка. Я уж не говорю о том, старом убийстве женщины с фабрики. Но в любом случае ясно: Кнехт — не убийца.

На Ольгу вдруг накатила слабость: получается, ее вояж с компанией учеников оказался не настолько и нужным?

— Ты чего такая бледная? — с беспокойством спросила Света.

— Нет, ничего… Что-то душно немного стало…

— Но что касается Улахановой и той бабули — это не основное алиби. Главное оправдание привезла ты. Ты нашла Рощину, да еще, что очень важно — узнала имя проводника, в чьем вагоне ехал Сергей… Ты его вытащила, Оля… Слушай, тебе точно нехорошо.

Света выскользнула из-за стола, подошла к окну, повернула ручку, приоткрывая оконную раму. Потом посмотрела на часы.

— Скоро идти надо. Сегодня работы много будет, опять часов до десяти, наверное…

— Свет, можно вопрос?

— Да, конечно.

— Скажи, если не секрет: зачем ты себя так мучаешь этой службой? Ведь ни выходных, ни личной жизни… Ни поездок за границу, в конце концов. Могла бы найти себя где-нибудь в другом месте.

— Знаешь, Оля… У меня отца и старшего брата убили бандиты.

— Тогда я забираю свой вопрос назад, — помолчав несколько секунд, сказала Точилова.

— Когда я поступала в школу полиции, — продолжила Светлана, — меня чуть было не забраковали из-за малого роста… Слушай, вот забавно — ты сидя почти такая же, как я стоя…

Женщины несколько мгновений смотрели друг другу в глаза.

Света спросила негромко:

— Откуда ты так много всего знаешь?

Помолчав, Ольга сказала, и тоже тихо:

— А ты знаешь, о чем я сейчас думаю?

— Может быть, я догадываюсь?

Ольга скорее почувствовала, чем увидела движение Светы. И она почти непроизвольно закрыла глаза. Ощутила, как кисть ее руки накрывает теплая ладонь, слегка сжимает… Пальцы другой руки касаются ее плеча, шелковистые волосы щекочут щеку. Мягкое прикосновение женской ножки к коленям… Секунда — и на своих приоткрытых губах она ощущает нежное дыхание… Ольга хочет податься вперед навстречу ласкам, но что-то ее удерживает… Ее целуют — легко, словно проводят перышком… Губы касаются шеи… Ольга чуть поднимает голову — она пытается сделать хотя бы небольшое ответное действие, но что-то останавливает… Ей не хочется ничего делать. Она не чувствует того, что по идее сейчас должно происходить; ее сердце лишь немного частит, но бедра не вздрагивают, голова не туманится сладко…

Она чуть отвернула голову, отклонилась. Света почувствовала тщетность своих ласк, остановилась. Убрала руки.

— Прости, — прошептала она, чуть отступая.

— Пожалуйста, не надо извиняться, — тоже чуть слышно сказала Ольга. — Это я немного переоценила себя… Может быть, просто не готова к этому.