Опечатанный гараж Сергея Кнехта таковым уже не являлся: какие-то бездельники сорвали наклейки, сделанные Климом Столетовым. Саша усмехнулся:

— И тебе действительно туда нужно? Что ты там хочешь увидеть?

— Открывай, — сухо сказала Ольга, тоже перейдя на «ты». — Разберемся.

Саша опять усмехнулся, вынул ключи, с лязгом вставил один из них в верхнюю скважину. Ольга не ошиблась, полагая, что у этого проходимца сохраняются все ключи от перепродаваемых боксов, и что он может открыть ими любой. До тех пор, пока новый владелец не сменит замки, конечно. Но, в отличие от Саши, ей было не до смеха: электричество подвело в очередной раз. Не сработала ни эбонитовая палочка, ни даже хорошо заряженный конденсатор. Оставалось надеяться только на проверенные сильнодействующие средства.

Со скрипом отворилась металлическая дверь.

— Прошу, — Саша картинно изогнулся в полупоклоне, делая приглашающий жест.

— Только после тебя. Зажги свет.

Бондарев нехотя послушался. Он вошел внутрь, и через секунду в гараже вспыхнули лампы, освещая белую «тойоту», занимавшую почти всю площадь бокса. Ольга проскользнула следом. Терять время было нельзя.

— Ну, вот мы и здесь… — сказал Саша многозначительно.

— Сама вижу, — прошипела Ольга. Примерившись, она одним быстрым движением запрыгнула на багажник машины, надеясь, что не помнет поверхность крышки — на ее ногах были кроссовки с мягкой подошвой.

— Что ты делаешь? — с удивлением спросил Саша, глядя, как Ольга выкручивает лампочку, шипя от боли в пальцах — стеклянная колба уже успела нагреться. Два-три поворота, и в гараже стало чуть темнее.

— Бери скорее! — требовательно произнесла она, протягивая Саше извлеченную лампочку. Тот, по-прежнему ничего не понимая, принял ее, но тут же выругался и уронил на бетонный пол. С громким хлопком лампа разлетелась на множество осколков. Вскрикнула и Точилова после того, как ее указательный палец, засунутый в пустой патрон, получил приличный удар током.

— Что на тебя нашло? — спросил Саша, когда Ольга начала спускаться с багажника на пол.

(Странная женщина, конечно… Но какая красивая, просто с ума сойти. Чего она хочет? Зачем притащила меня сюда? После того, как я сглупил с ней в машине… Но как же мне быть? Ведь я хочу ее трахнуть. Как об этом сказать? Как уговорить? Что пообещать? Я ведь просто не знаю, как это делается…)

Бондарев шагнул к Ольге с явным намерением прижать ее к двери «тойоты». Ольга, вопреки ожидаемому, не начала обороняться, а словно бы продолжала к чему-то прислушиваться.

— Ты девственник, — вдруг сказала женщина. Это был не вопрос, а утверждение.

Саша оторопел.

— Глупый мальчишка, — произнесла Ольга спокойно. — Так же нельзя. Тебя что — никто не научил, как надо обращаться с девушками? Тебе трудно начать разговор с ними? Но почему, ты же в колледже учился? В студенческой среде простота в общении — дело обычное…

Саша по-прежнему молчал. Ольга по-прежнему слушала.

— Прыщи у тебя давно прошли. Еще на первом курсе, — продолжала Точилова. — Посмотри на себя, какой ты сейчас красавчик. А все комплексуешь…

Ольга протянула руку и нежно провела пальцами по гладкой щеке парня.

— Но со мной у тебя ничего не выйдет, — сказала она. — Даже если бы ты не наглупил тогда, в машине, возле почты… Кстати, а почему ты соврал, что у тебя там тетя работает?

Мысли у Саши были вполне отчетливыми. Ольга слушала и удивлялась. Хотя и не сказать, что особенно сильно. Она и так предполагала, что этот проходимец мелкого пошиба «химичил» с договором… Надо будет дома посмотреть внимательно, а то она даже не глянула, в чьей собственности гараж теперь, поскольку находилась тогда в жутком негодовании.

Снаружи послышался шум, скрипнула дверь, внутрь протиснулся крупный полицейский в форме.

— Ни с места! — рявкнул он. — Руки за голову!

Саша с перепугу выполнил требование. Ольга спокойно повернулась к стражу порядка, из-за плеча которого выглядывала рыженькая головка Светы.

— Это не тот, кого мы ищем, — сказала Точилова. — К сожалению, я ошиблась.

…После того, как полицейские ушли, Саша запер гараж и с горечью в голосе обратился к Ольге:

— Значит, ты меня провоцировала? Рассчитывала, что я на тебя наброшусь, а тут — раз и подскочили полицаи?

— Подумай лучше о своих поступках, юноша, — резонно ответила Точилова. — И скажи спасибо, что у меня не было таких целей.

— Тогда что же тебе нужно?

Вместо ответа Ольга подошла к своему бывшему гаражу и внимательно осмотрела его дверь и ворота. В местах крепления замков виднелись свежие швы от электросварки, старая краска обгорела. Точилова присела у ворот, потрогала рукой редкий мусор на бетонной заливке пандуса.

— А здесь замки поменяны? — решила она уточнить.

— Здесь — да, — неохотно сказал Саша. — Видимо, сразу после того, как парень занял бокс.

— Ты знаешь этого парня, — утвердительно произнесла Точилова.

— Ну, знаю.

— Ты еще что-нибудь продал недавно в этих кустах?

— Одна женщина купила бокс у деда… Как его… Ну, его все тут знают и помнят… Семен Степанович. Такой веселый, уже старенький и слегка не от мира сего.

— А что за женщина?

— Фамилия как-то на «С»… Серапонтова, что ли… Не помню.

— Без оформления, верно?

— Без, — подтвердил Саша. — Дед от налогов освобожден, а если с ним что-нибудь не дай бог случится, в документах можно любую дату поставить…

— Жулик ты, — беззлобно произнесла Ольга. — Покажи мне этот бокс.

— Зачем?

— Надо, — сказала Ольга.

Если честно, она сама еще толком не понимала, для чего все это делает, но интуитивно чувствовала, что находится где-то неподалеку от берлоги убийцы.

Парень и женщина перешли в параллельный ряд гаражей и остановились возле бокса, который примыкал задней стенкой к торцу прежнего гаража Точиловой.

— Ну, что и требовалось доказать, — произнес Бондарев. — Замки поменяны!

Ольга подошла ближе. Здесь металлическая дверь выглядела точно так же — свежие швы, пятна горелой краски.

— Действительно, — сквозь зубы процедила Ольга.

И задумалась, прислушиваясь к угасающей «трансляции» мыслей своего спутника, когда что-то привлекло ее внимание. Женщина подошла вплотную к гаражной двери и увидела маленький клочок ярких цветных волокон, надежно зацепившийся за сварной шов. Оранжевый искусственный мех! Память немедленно нарисовала перед внутренним взором жилетку пропавшей Мелиссы Котовой. Ольга осторожно отделила одно волоконце от других и спрятала его в сумку. Что-то здесь было не так…

— Пойдем отсюда, — сказала она. — Сегодня в виде исключения один раз я позволю меня проводить… Только пообещай руки не распускать, о кей?

— Договорились, — вздохнул Саша.

Двое двинулись в сторону жилых домов. Короткое молчание нарушила Ольга.

— Теперь послушай меня, Саш. Я тебе кое-что скажу, но этот разговор останется между нами.

Бондарев решил, что Точилова хочет рассказать ему о странной рекогносцировке в гаражах и с готовностью кивнул. Но Ольга заговорила совсем о других вещах.

— Тебе надо кое-что понять. Для начала запомни — это кто-то из умных сказал, некто Альфонс Карр: «Если бы мужчины знали, о чем думают женщины, они ухаживали бы в двадцать раз смелее».

Саша открыл рот, но Ольга перебила:

— Не спорь. Когда я говорю о смелости, это не значит, что надо хватать девушку за руки. Думаю, эту ошибку ты больше не допустишь. Еще одна твоя ошибка — вот ты как-то раз пригласил в кино девочку, которая тебе понравилась. И она согласилась, но потом… Потом отказалась.

— Откуда вы знаете? — Саша опять перешел на «вы», сам того не замечая.

— Я много чего знаю… Но это неважно. Тебе не нужно было пять раз на дню при встрече спрашивать ее потом, не передумала ли она. И смс-ки не надо слать с подобными вопросами. Один-два раза — это еще куда ни шло, а вот после третьего тебя любая девушка запишет в зануды. После четвертого откажется иметь с тобой дело, а после пятого удалит тебя из всех контактов.

Саша помолчал, только развел руками.

— Теперь разберем более примитивный вариант без обязательств, но при котором ты тоже можешь остаться ни с чем. Обычная вписка с алкоголем и доступными девушками. В двадцать лет это вполне в порядке вещей. Танцы-обжиманцы… Ты танцуешь?.. Нет. Очень плохо. Если стесняешься — выпей пару рюмок. Этого достаточно. И иди на танцпол, торчи там как можно дольше. Через каждые двадцать минут бегать курить не надо. Многие не выносят табачный перегар. Не пропускай ни одного медленного танца — девушки обожают обниматься и тискаться, их это заводит. А будешь сидеть как бука и беспрерывно курить — не успеешь оглянуться, как примеченная тобой девчонка закроется в ванной с твоим другом. А накидаешься и начнешь бурагозить — на вписку больше не позовут… Знакомо?

— Знакомо, — вздохнул Саша.

— Вот видишь, у тебя за плечами колледж, а самые главные уроки ты прогулял… Попробуем сейчас за несколько минут исправить некоторые твои упущения. Было такое, что не ты девушку приглашал куда-нибудь, а она тебя?

— Было… В кино. Которое в нашем ТЦ. Но перед этим она заставила меня торчать возле нее в какой-то торговой точке. Даже вроде бы ничего покупать не собиралась, а просто брала разные вещи и спрашивала меня — нравится-не нравится…

— Тебе было тошно, верно?

— Верно…

— И ты лихорадочно считал в уме, сколько у тебя осталось денег?

— Именно.

— И отвечал, видимо — ни му, ни хрю.

— Ну…

— Даже не потому, что не нравилось. Подсознательно ты этого стыдишься. Или думаешь — не дай бог друзья увидят. В твою голову кем-то вбито, что не мужское это дело — сопровождать подружку на шопинг… Но шопинг щопингу рознь. Если она собирается на многочасовой чес магазинов, ей мужчина не нужен — адекватная женщина отлично понимает, что ты взвоешь через пятнадцать минут. Но если твоя подруга по-быстрому решила примерить новый шарфик или понюхать парфюм, помоги ей выбрать. Прояви активность. Это займет всего минут десять. А тебе будет плюс стопятьсот к карме. Даже если ты предупредишь, что у тебя денег нет… Сейчас нет. Потом — это потом. Если ей от тебя нужен только твой кошелек, то ты это поймешь быстро — включай мозг и беги. Если нет, то неважно, купит она что-то или нет, но она увидит, что интересна тебе, что тебе не безразлично, как она выглядит, и чем пахнет. Для девушки это много значит. Потом в кино она даст потрогать себя за коленки. А то и сама первой целоваться начнет.

Саша начал чесать лохмы. Ольга уже толком не слышала его мысли, но ее импровизации оказывались верными.

— А если она купит что-то сама и похвастается перед тобой, не ограничивайся пренебрежительным словом «сойдет». Любую девушку это покоробит. Огляди приобретение со всех сторон, потрогай руками, скажи какую-нибудь банальность вроде «смотри, чтобы теперь сороки тебя не украли». Дай ей возможность покривляться перед тобой… Давай восполним еще один прогулянный урок. В двадцать лет это тоже совсем не поздно…

Собеседники уже шли по людной улице. Ольга говорила тихо, но Саша все слышал, и слова Точиловой то и дело вгоняли его в краску. Он никак не мог понять, каким образом эта удивительная женщина сумела проникнуть в тайники его души, рассмотреть их содержимое и прокомментировать — не жестко, но вполне по существу. А потом стала давать советы, причем такие, которые не давал больше никто — ни родные, ни близкие, ни друзья, ни сами девушки…

— Да, — сказала Ольга, словно опять что-то услышав. — Девушка тебя не будет направлять. К сожалению, многие из них хотят, чтобы мужчины угадывали их желания… А они это делать, естественно, не могут. Бывает, что с возрастом женщины умнеют, но… не всегда… Ну, что Саш? Сложная штука жизнь или не очень?

— Другие ведь живут как-то, — неуверенно улыбнулся Саша.

* * *

Ольга не сумела найти договор. Несмотря на то, что старалась держать свои вещи в порядке и на постоянных местах, изредка случалось, что какая-нибудь бумажка или предмет терялись, как это называется, напрочь. Не помогало даже бабушкино заклинание: «черт, черт, поиграй, да мне отдай».

К тому же Ольге позвонили из института и сообщили, что готовы принять Точилову прямо сейчас. В таких случаях отказываться или торговаться не следует, поэтому Ольга быстро собралась и поехала в центр города.

Институт биотехнологий и биотоков удалось найти не сразу. Он не выходил гордым фасадом на оживленную улицу, напротив, прятался неприметной дверью в переулке. И вывеска не выглядела особенно презентабельной, хотя на ней недвусмысленно было указано на отношение заведения к Российской академии наук — той, настоящей.

В бюро пропусков у Ольги потребовали паспорт и чуть ли не трижды уточнили, к кому именно она идет. Ольга терпеливо назвала фамилию, имя и должность. Потом неприветливый охранник-вахтер почему-то поинтересовался, какое именно СМИ она представляет. Точилова показала удостоверение работника образования нового типа, которыми недавно одарили всех учителей в стране, и после этого стражник немного успокоился.

— Проходите направо к лифту и поднимайтесь на пятый этаж. Оттуда тоже направо, через три двери комната пятьсот одиннадцать. Убедительная просьба на других этажах не выходить и в другие комнаты не заглядывать.

— Договорились, — произнесла Ольга, пряча документы в сумку.

Так она и сделала. Выйдя на нужном этаже, подошла к двери с цифрами «511» и набрала код, который ей продиктовали по телефону. Замок щелкнул, и Ольга оказалась в помещении, похожем одновременно на лабораторию высоких технологий и палату интенсивной терапии. Различной аппаратуры здесь насчитывалось, наверное, не одна сотня единиц — как с логотипами известных и неизвестных зарубежных фирм, так и с аббревиатурами кириллицей на панелях. На стеллажах стояли странного вида банки вперемешку с цветочными горшками, в которых зеленели разные растения вплоть до самых диковинных. Возле одной из стен был установлен прозрачный интерактивный монитор огромного размера — такие Ольга видела только в фильмах про Джеймса Бонда. Люди же в лаборатории были самыми обычными — Ольгу встретили двое мужчин среднего роста, один — лет пятидесяти, лысоватый и чисто выбритый другой — примерно двадцатью годами моложе, но с аккуратной «капитанской» бородкой и буйной рыжей шевелюрой.

Тот, кто был постарше, отрекомендовался:

— Селиверстов Эмиль Константинович.

— Я — Ольга Точилова. Можно без отчества.

— Хорошо. Принимается. Тоже без отчества. Этого молодого человека зовут Кирилл… Вашу курточку, пожалуйста. Вот так.

Бородач чуть заметно кивнул и с интересом начал разглядывать Ольгу. Точилова мигом поняла, что этот Кирилл — первостатейный ловелас.

— Как вам у нас нравится? — спросил он.

— Пока не знаю, — осторожно ответила Ольга. — Многое зависит от того, чем мы тут будем заниматься.

Ответ рыжему явно понравился.

— Если бы все зависело только от меня… — со значением начал он, но старший сотрудник перебил его:

— Лирику оставь на потом. Готовь аппаратуру… Оля, хотите белого чаю?

Ольга не была большой поклонницей подобного напитка, но в горле пересохло, пока она искала институт, поэтому ответила утвердительно.

Чай, к слову, оказался вполне приемлемым. Когда Точилова почти осушила чашку, рыжий заявил, что аппарат готов, и очаровательная клиентка может подойти к нему для проведения фотосессии.

Установка, расположенная за ширмой, оказалась довольно крупных размеров — не меньше медицинского аппарата для флюорографии. Но, прежде чем отправить Ольгу в кабинку, Кирилл усадил Точилову за столик, где лежало плоское устройство размером с книгу среднего формата. Его верхняя часть представляла собой черное стекло, судя по всему, довольно толстое.

— Можно вашу руку, барышня? Сначала — левую.

Ольга, изобразив легкое жеманство, протянула руку, словно для поцелуя. Бородач принял игру, и на пару секунд задержал кисть в своей руке, нежно проведя по ней пальцами. Потом положил ладонь Ольги на стекло. Отвернулся, совершил какие-то манипуляции с переключателями на приборной панели. Послышалось жужжание, запахло озоном.

— Готово, — произнес Кирилл. — Давайте правую.

Когда со снимками рук было закончено, бородач указал на кабинку:

— Теперь сделаем фото вашего прекрасного тела. Я сейчас (легкий вздох) отойду за ширму, а вы сложите одежду сюда и пройдите внутрь… Разуваться не надо.

Дождавшись, когда научный сотрудник с демонстративной неохотой ретируется, Ольга сняла платье, аккуратно повесила его на спинку стула.

— Белье тоже на стул можно положить? — спросила она провокационно.

— Не сегодня, — последовал немедленный ответ.

Улыбаясь и ощущая легкий азарт, как во время всякого занятного флирта, Точилова прошла в кабинку.

— Стойте спокойно и ни к чему не прижимайтесь, — произнес Кирилл. — Вас аппаратура сама обнимет, как надо.

Прохладные поверхности действительно коснулись тела Ольги спереди и cзади. Раздалось легкое жужжание, темнота опустилась сверху и женщина почувствовала, что ее голова оказалась в тесной коробке. Прошло несколько секунд, вновь послышался запах озона, потом «коробка» пошла вверх, а затем и вертикальные поверхности разъехались в стороны. С легким металлическим шумом дверца кабинки откатилась.

— Фотосессия окончена, — произнес рыжий из-за ширмы. — Можете одеваться.

— У вас там, случайно, нет обычного фотоаппарата? — спросила Ольга, натягивая платье. — А то мне бы не очень хотелось обнаружить свои фото в интернете.

— Нет, но… ваша идея мне нравится. Правда, к нам редко приходят на съемку такие красивые женщины. А если говорить точнее, вы первая.

«Ну почему мы так падки на бабников?» — спросила себя Ольга, чувствуя внутри своего тела знакомый сладкий трепет и понимая, что с этим Кириллом она еще обязательно встретится. Причем не один раз.

— Может, еще чаю? — спросил Селиверстов.

— С удовольствием, — сказала Точилова, глядя прямо в глаза Кириллу.

— Эмиль Тиныч, а я бы тоже не отказался, — произнес рыжий, не отводя взгляда от лица Ольги.

— А что там у нас насчет программы исследований? — поинтересовался Эмиль.

— Пять минут не повредят программе?

— Пять минут не повредят. Пейте. Себе сделаешь сам.

* * *

Договор внезапно нашелся там, где Ольга вряд ли стала бы его специально искать — в нижнем ящике комода под игрушками. Едва Точилова начала пробегать документ глазами, как сразу поняла, что все подозрения были верными — Сашка сгонял на почту, где встретился с настоящим покупателем. Наверное, они договорились заранее.

Новым владельцем гаражного бокса значился некто Марек Станиславович Таркевин, двадцати девяти лет от роду, проживающий… хм. Аж в городе Омске — не такой уж ближний свет, однако! Впрочем, ясно. В договоре указаны регистрационные данные из паспорта, а проживать этот человек может где угодно. И никто ему не запретит работать где бы то ни было с регистрацией в другом городе. По крайней мере, пока не принят закон, запрещающий подобное. Таркевин… Почему эта фамилия кажется ей такой знакомой?

Ладно, оставим пока его. Гораздо интереснее, кто же на самом деле эксплуатирует бывший гараж Степаныча? Ясно, что никакая женщина никоим боком к исчезновению девушек не причастна, но вот мужчина из ее окружения — запросто… Надо звонить Саше.

Тот с удивлением и даже с какой-то радостью откликнулся в трубку.

— Давай без восторгов, — слегка осадила его Точилова. — Уточни, кому ты продал гараж деда?

— Ну, женщине одной…

— На букву «С» — это я помню. Кому именно? Это очень важно.

— Ольга, ну у меня будет проблемы…

— Я тебе уже несколько раз могла устроить проблемы. Но ведь не стала. И сейчас не буду. Понимаешь, я все равно рано или поздно это узнаю, но у меня нет времени.

— Звучит резонно. Ладно. Хозяйка гаража — Сафонова Серафима Витальевна… Только я не думаю, что она сама меняла замки…

— Я тоже. Давай договоримся. Я никому не скажу, что получила эту информацию от тебя, а ты никому не говори про мои распросы. Решили?

— Конечно… Оля…

— Да?

— Спасибо вам за все.

— Не за что, Саша. Удачи тебе.

Ольга положила телефон и задумалась. А что она, собственно, узнала? Да ничего по сути. Конечно, внутри гаража, де-юре принадлежащего теперь женщине из соседнего подъезда, могут оказаться разные подозрительные вещи, но… Как туда попасть? Да и под силу ли это Ольге? Конечно, можно бросить клич в группу «Свободный полет», и ребята (мальчики) ей, скорее всего, помогут. Уж кто-то из них автогеном или болгаркой работать умеет… А если этот гараж принадлежит совершенно законопослушным людям? Да и вообще — на уголовщину учеников подписывать — об этом и думать немыслимо. А если его действительно облюбовал маньяк, то тем более нельзя подставлять детей, даже если существует хотя бы один процент риска. А тут — Ольга почему-то была уверена — уж процентов пятьдесят за то, что она на верном пути.

Итак, «Свободный полет» отпадает. Точилова опять взяла телефон и набрала номер Светы. Длинные гудки. Ладно. Подождала пять минут и нажала кнопки снова. Третьякова немедленно сбросила вызов. Ясно — девушка занята… Не прогуляться ли до почты — надо же проверить информацию? А заодно и до аптеки — давно уже собиралась, да все никак ноги не доходили. Теперь проблема обострилась, значит, надо будет зайти обязательно.

Сегодня на почте трудилась пожилая сотрудница. По счастью, посетителей было всего двое, и Ольга скоро сумела подтвердить свои догадки. Да, она не ошиблась — молодого «почтмейстера» действительно звали Мареком Таркевиным. Значит, именно к нему Саша бегал тогда подписывать договор. Хорошо. Но опять же — а что это дает Ольге? Ясно же, что любой человек, будь он хоть сто раз убийцей, вряд ли стал бы так подставляться, покупая практически в открытую гаражный бокс для проворачивания в нем чудовищных дел. А это значит, что с Таркевиным можно будет попробовать договориться. Человечек он не особенно приятный, но — если подумать — приятных людей на свете не слишком много.

В аптеке провизором работала женщина, возраста примерно такого же, что и оператор на почте. Она хорошо помнила Марию, маму Ольги. А в те страшные дни, когда мама угасала, помогала необходимыми анестетиками, которых обычным путем требовалось дожидаться по неделе, а то и больше.

Женщины приветливо поздоровались?

— Как дела, Оленька?

— Бывало хуже, тетя Рая. Хотя, бывало и лучше.

— Что-то со здоровьем не так?

— Верно.

— Боже мой…

— Да не, ничего критичного. Просто неприятное. Легкая бессонница.

— Уснуть не можешь? Нервишки шалят? Понимаю, с такой работой…

— Как раз наоборот, засыпаю легко и быстро. Но могу проснуться часа в четыре ни с того ни с сего. И потом уже уснуть не получается. А если и усну, так через полчаса будильник звонит. Сами понимаете, какое состояние потом: голова мутная, апатия…

— Ясно. Феназепам устроит?

— Вполне.

— Сейчас найдем.

Тетя Рая скрылась в недрах аптеки, затем вынесла завернутую в непрозрачную бумагу коробочку.

— Будь осторожна, Оленька. Пей по полтаблетки, и только когда действительно припрет. А то будильник не услышишь.

— Спасибо, тетя Рая. Сколько с меня?

— Наличка-то есть? Картой без рецепта нельзя расплачиваться.

— Конечно, есть…

* * *

Света позвонила только после девяти вечера.

— Я еще кое-что нашла, — сказала Ольга.

— Оля, я привыкла верить всему, что ты говоришь, но сегодняшний случай показал, что ты тоже можешь ошибаться.

— Всем людям свойственно ошибаться. Даже мне.

Света рассмеялась. У Ольги почему-то потеплело на душе. Все-таки славная она, эта рыженькая…

И перед внутренним взором тотчас появился рыжий Кирилл. Мотнув головой, Ольга продолжила:

— Есть подозрительный бокс на параллельной линии. Номер — сто тридцать четыре. Он примыкает задней стенкой к тому гаражу, который раньше был моим. Но это так, на всякий случай…

— Что с ним не так?

— Там недавно переварили замки. И за свежий шов зацепились волокна искусственного меха оранжевого цвета. А я хорошо помню, что Мелисса Котова была одета в жилетку, подбитую именно таким мехом.

— Это уже интересно. Ты эти волокна изъяла, мисс Холмс?

— Только одну тоненькую прядь на всякий случай. Прочее оставила вам. Будете посмотреть?

— Думаю, да. Но когда, не знаю. Мои идеи с некоторых пор не пользуются популярностью. Сегодня весь отдел получил втык за пустой номер с этим парнем в гараже Кнехта… Да, кстати, эта новость тебе понравится. Кнехт вышел из комы.

— Вот это здорово!

— Более того, у него, как я поняла, неплохие томограммы. Тамошний невролог говорит, что вероятность новых припадков крайне низкая. Да и с амнезией вроде легче. Он вспомнил, где работал, когда убили первую девушку, и кто-то даже готов подтвердить его слова.

— Так это же просто супер!

— Только не надо рекомендовать своим знакомым этот стационар. Я уверена, что Кнехта вылечили по принципу не «благодаря», а «вопреки». Электрошок — это тебе не укол аминазина. Да и реклама нам ни к чему.

— Не буду, Света, ни в коем случае… Ну так как? Завтра проверите?

— Проверим. Насчет завтра — пока не уверена. Но на днях — обязательно. Сейчас мы реагируем буквально на все сигналы. Постараюсь убедить, что твой сигнал действительно важный… Кстати, ничего не слышала про каких-нибудь новых отморозков?

— К счастью, нет. Наверное, их не так много.

— Наивная ты, Олечка. Я даже завидую тебе слегка.

* * *

Лена была не в сети, но Ольге не просто хотелось пообщаться с любимой подругой — она сейчас в ней нуждалась. Пришлось писать сообщение с клавиатуры.

«Ленчик!

Солнышко!

Девочка моя!

Я безумно по тебе соскучилась. После того нашего разговора хожу сама не своя. Вечером в постели ты была со мной! Я кончила так, что чуть стекла не вылетели! Не понимаю, что и как со мной происходит, но я знаю точно, что влюбилась в тебя. Мне хочется все время быть с тобой, хотя бы посредством скайпа, и я думаю о том, что мы когда-нибудь (может быть, уже этой зимой) все-таки увидимся. Я мечтаю о твоей теплой коже, твоих пушистых волосах, хочу дышать твоим нежным ароматом. Хочу поцеловать твоего дельфинчика! Я схожу с ума, Лен? Это ведь так бывает, да?

А сейчас, наверное, я тебя разочарую и, может быть, даже огорчу. Но с моей стороны было бы подленько об этом умолчать. Со мной действительно что-то не так. Я умудрилась влюбиться в одного человека. В мужчину. Он — научный сотрудник, ему лет тридцать, и, судя по всему, большой волокита. Мы уже обменялись телефонами. Я сейчас думаю о нем, и у меня голова кругом идет. Ленок, когда я думаю о тебе, со мной происходит ровно то же самое! Прости меня, если сможешь. У меня сейчас в душе все закрутилось таким вихрем, что я просто задыхаюсь и не понимаю, как из него выбраться. Да я и не хочу из него выбираться!

Но кое-что для себя я решила. Мне кажется, я «раскрылась» и теперь готова ко всему. Мужчина — это одно дело. Но, если вдруг до нашей с тобой встречи какая-нибудь девушка попытается вывести меня на романтику, я не поддамся соблазну. Ленчик, ты станешь моей первой. Я так хочу . Это решено. Целую… Люблю… Да, люблю. Пожалуйста, не торопись отвечать. Хотя бы день-два подержи меня в неведении, мне страшно услышать от тебя слова негодования.

Еще раз целую. Нежно-нежно.

Ты — прелесть. Ль. Ль. Ль.»