«Touch-a-Love, я давно слежу за твоими сообщениями, и мне кажется, что у нас много общего. Может быть, я ошибаюсь, но… надеюсь, что нет. Я — би. Из-за этого недавно развелась с мужем. Но не только. Дело в том, что меня (в отличие от него) также интересует SM-тема. Правда, весь внешний антураж — это не мое. Зато я — свитч. Вот, вроде выдохнула. Теперь остальное. Мне 25, я невысокая голубоглазая блондинка (все думают, что я очень глупа, чем и пытаются воспользоваться). Живу в Москве. Хочу чего-то нового, поэтому на этом форуме. Потому и написала тебе в личку. Как уже говорила, мне кажется, что мы чем-то похожи. Если хочешь — ответь. Если нет — ну что ж… Значит, нет».

Точилова листала список сообщений, некоторые удаляя сразу, иные все же удостаивала вниманием. Странноватое послание от девушки со странноватым ником «Smokie Lace» перечитала раз десять, и столько же раз принималась за ответ. Но слова не шли. Да и что написать? Что она — совсем не би, что садомазохизмом не интересуется, и что до Москвы ей добираться несколько суток на поезде. Насчет последнего — верно безоговорочно, а как про остальное? Да, наверное, было бы занятно иметь партнера, кто сделал бы с ней, Ольгой, то, что она делает с собой сама…

Ольга минут десять стучала по клавишам, набирая ответ. Перечитала, нахмурилась, убрала написанное. Еще одна попытка. Нет, плохо. Глупо и неправда. Снова пришлось стереть. Оставить без ответа? Почему-то не хочется… Сварив чашку кофе, Ольга вернулась к компьютеру. И набрала такой текст, в промежутках между предложениями прихлебывая горячий напиток:

«Привет! Прочитала твое сообщение. Ты права, я тоже ищу чего-то нового, неизведанного. Себя я уже хорошо изучила, но иногда вижу, что знаю еще далеко не все. У меня прежде не было отношений с женщиной, и мне трудно их представить. Я не практикую SM… По крайней мере, в обычном, «традиционном» виде. Не замужем, но собиралась)). Мне примерно столько же лет, сколько и тебе, а живу я довольно далеко от Москвы. Брюнетка, с хорошей (как говорят) фигурой. Ольга».

Точилова трижды стирала свое имя и трижды потом снова писала его. С минуту думала, правильно ли поступает, затем нажала кнопку «send». И после этого в панике начала щелкать «отмену». Но было поздно. На экране появилось: «Спасибо, ваше сообщение успешно отправлено».

Ругая себя почем зря за легкомыслие, достойное школьницы, Ольга дрожащей рукой открыла список своих посланий. Да, повернуть назад уже было невозможно. С удивлением отметив, что сердце бухает где-то в горле, в животе разливается тепло, а из подмышек по коже текут струйки пота, Ольга допила кофе и направилась в душ. Подставив тело воде, она еще раз обругала, причем вслух, свои «куриные мозги», в первую очередь за то, что открыла неизвестно кому настоящее имя… но затем, вытираясь мягким бамбуковым полотенцем, постаралась убедить себя в том, что ничего непоправимого не случилось. Зато, решила она, обмен откровениями с женщиной, которую ты никогда в жизни не видела и не увидишь, может оказаться весьма занятным. А то и полезным.

Вернувшись к компьютеру в надежде, что собеседница находится в онлайне и прямо сейчас ответит (но немного страшась этого), Ольга решила слегка отвлечься и открыла электронную доску объявлений с выложенным не далее как вчера утром своим сообщением о продаже капитального гаража «в хорошем состоянии». Просмотров было всего четыре, вопросов пока что никто не задал. Разочарованно вздохнув, женщина заглянула на свою страницу «ВКонтакте», естественно, недоступную для комментариев от неизвестных, и где незваный гость мог увидеть только общую информацию о том, что преподает Ольга Точилова русский язык и литературу в такой-то школе. Страница содержала единственную и сравнительно скромную фотографию: поясной портрет строгой учительницы в глухом платье-футляре, застегнутом до самого горла. Ольга выглядела здесь старше своего возраста; данные в соцсеть она выложила почти исключительно для школьного начальства: посмотрят директриса или завуч, удовлетворенно кивнут — моральный облик соответствует… Ольге то и дело предлагали дружить сетевые незнакомцы, но она их практически всегда игнорировала. Список друзей у нее имелся, но невеликий: пятеро коллег, три подружки со студенческих времен, да одноклассник с одноклассницей — оба уже люди давно семейные.

В начале лета к ней активно принялся напрашиваться в друзья некто Тим Лискин — имя такое же фейковое, как и его страница. Она содержала множество по-юношески глуповатых репостов, юморных (как это полагает большинство сетевых завсегдатаев) фотографий и такого же типа видеороликов. Ну и квазиглубоких мыслей — неизвестно, собственных или же откуда-то «скопипащенных». Разве что статус-девиз привлекал внимание некоторой нетривиальностью: «Don't break the circle!» — требовал Лискин. Являлся ли он одним из ее учеников — вопрос, конечно, интересный. Но сейчас он опять просился в друзья, уже второй раз за месяц, который, можно сказать, еще только начался. Если бы не «Smokie Lace» и ее личное сообщение, Ольга и сейчас оставила бы «Тима» без внимания. Но, находясь в состоянии, близком к «пропади все пропадом» и «живем один раз», Точилова допустила «соискателя» до круга своих друзей. Хуже ведь не будет, ну правда же? Определенно.

Ольга не находила себе места в этот вечер. Работать она почти не могла из-за рассеянности и невнимательности — мысли что называется, «расплывались». С большим трудом заставила себя проверить тетради, и совсем уж с великим — подготовить выступление для открытого урока ОБЖ, где кроме преподавателей этой дисциплины, завтра будут распинаться перед учениками классные руководители и самоприглашенные сотрудники полиции. А школьникам надоело слушать изо дня в день увещевания и призывы к бдительности… В первую очередь мальчикам, конечно. Их-то подобное практически не касается… Ольга не особенно любила выступать на темы, не связанные непосредственно с предметами, тем более перед «не своими» учениками. Свой-то класс она уже изучила достаточно хорошо… а знание того, как именно ее ученики с нее «ловят секс», удачно легло в понимание между ней и ими. Словно бы возникла невидимая взглядам «обратная связь», своего рода эмпатия. Ольга заметила, что школьники из класса стали больше тянуться к ней, с жадностью внимать ее словам. И на успеваемости это отразилось — отличных оценок с каждым днем становилось все больше… а уж с каким чувством любой ученик, любая ученица рассказывали стихи наизусть, глядя прямо ей в глаза… И на дисциплине это сказалось — Точилова не могла не отметить, что на уроках почти прекратились шепотки-хохотки, меньше стало тумаков и надутых пузырей из жвачки, реже стали эсэмэсить и поглядывать на часы, да и звонок с урока уже не воспринимался как сигнал к свободе от постылого и нудного пребывания. Ольга удивлялась и сама себе, она чувствовала свое раскрепощение на уроках, ей больше не нужно было напрягаться в поиске необходимых слов — они приходили сами, и Точилова общалась с классом энергично, на эмоциях, искренне. Закрывая за учениками дверь кабинета, Ольга доставала зеркало и видела в нем свое лицо, порозовевшее, с блестящими, словно от белладонны, глазами. А видя, как учительница распахивает душу, ощущая, как от нее, что называется, «бьет током», ребята тоже начинали вести себя соответственно… Да, Ольга еще один раз послушала фантазии одиннадцатого «Б» — теперь уже целенаправленно, осторожно разрядив конденсатор на себя под столом… Это было на классном часе, ученики находились вне рамок темы очередного урока, и Точилова узнала о себе еще много интересного. Не только потаенного. И не только о себе. Класс, оказывается, вспоминал Белоглазова — того самого, кого Ольга воспринимала как боль и потерю. Она понимала, что ее вины тут нет, но знала, что будет всегда расценивать это происшествие как личную утрату. В классе вроде бы установилось негласное табу на обсуждение этого случая, но… Запрет на воспоминания был невозможен. Как невозможен и запрет на мысли. На любые притом. Нельзя сказать, что все «услышанное» казалось Ольге приятным… но это было лучше, куда лучше, чем слушать мысли соседей по подъезду или — вообще трэш! — случайных пассажиров автобуса… В выходной, будучи на легком «взводе», Ольга достала свои старые «доспехи» университетских времен, как-то: черную кожаную косуху с кучей блестящих заклепок и замков; бордовую юбочку, узкую и короткую; берет а-ля Че Гевара и нефритового цвета туфли под крокодиловую кожу на высоком каблуке. Волосы она упрятала под берет, а для вящей конспирации надела большие темные очки. Конспирации ради натянула под куртку длинную футболку и заправила ее в юбку, иначе бабочка на животе выпорхнула бы наружу, а показывать ее не хотелось… Чтобы образ казался законченным, надела колготки в сеточку. Всю эту амуницию она не трогала уже лет шесть по понятным причинам, и сейчас, смотрясь в зеркало, попросту не узнавала себя в зрелой красотке, смахивающей на патронессу БДСМ-тусовки… С бьющимся сердцем, поминутно озираясь подобно плохой шпионке, чтобы не встретиться с соседями или — страшно подумать — с коллегами по работе, Ольга выскользнула на улицу и, дойдя до остановки, вошла в первый попавшийся автобус. Осторожно щелкнула себя в руку спрятанным в сумочке конденсатором… А вернувшись из экспедиции, убрала разрядник в самый дальний угол ящика, где хранилось совсем уж старое барахло, и громким шепотом приказала себе воздержаться в будущем от сеансов подобной экстрасенсорики. Во избежание депрессии и утраты веры в человечество; расхожее сравнение «чувствовать, словно тебя вываляли в грязи» Ольге теперь уже не казалось простым набором слов. Лежа поверх покрывала навзничь в расстегнутой кожанке и задранной юбке, она думала о том, что если бы могла слышать мысли людей постоянно, то уже давно либо сошла бы с ума, либо двинулась по пути Анны Карениной. Как бы там ни было, опыт все же оказался небесполезным. По крайней мере, Ольга теперь знала точно — школьники, несмотря на их вульгарность, жестокость, максимализм и (конечно же!) хронический спермотоксикоз, в большинстве своем гораздо лучше, человечнее и добрее людей повзрослевших… То есть тех, в кого неизбежно превратятся через несколько лет.

…Вечер заканчивался безрезультатно. Устав от бесплодного ожидания, мужчина вышел на середину пустыря. Будучи человеком не совсем уж глупым (хотя и не сказать, что таким уж умным!), он не мог не понимать, что две убитые им девушки практически в одном и том же месте скорее всего отпугнут потенциальных жертв и, чего доброго, приведут сюда сыщиков или самозваных волонтеров. Но, находясь под властью своего извращенного вожделения, надеялся на то, что все подумают, будто молния никогда не бьет дважды в одно и то же место, и решат, что в третий раз здесь уж точно больше никто не станет нападать на девушек. Потому мужчина собирался дать выход своим демонам на этом пустыре еще однажды, а уж только потом «залечь на дно» и, вероятно, сменить место «охоты». После третьего раза, полагал он, на этот пустырь наверняка сгонят всю городскую полицию, и соваться сюда будет поистине величайшей глупостью. Придется ждать еще месяца два-три (что уже невыносимо долго), а как быть зимой, на морозе? На девчонках будет куча одежды, да и на нем тоже. Все это до ужаса неудобно… А самое страшное — с деревьев облетит листва, и луч фонарика, даже самый тусклый, неровен час кто-нибудь да увидит. А без света никак… От досады и обиды у мужчины сжимало сердце и сводило челюсти.

…Кое в чем он оказался прав — девушки действительно стали избегать дороги через пустырь после тех случаев; кто-то решил выбрать иные пути по своему разумению, а кому-то вбили запрет в глупенькие головы родители. Полиция пока что тут не дежурила, хотя первые два дня после второго убийства по пустырю ходили усиленные наряды, состоящие из курсантов городской полицейской школы. Один из этих патрулей даже задержал подозрительного типа, который околачивался близ гаражей и, как выяснилось после дружеской беседы в ОВД, намеревался взломать какой-нибудь из боксов. На моменты убийств Лены Соколовой и Анжелы Власовой у того парня оказалось железобетонное алиби, так что потенциальному фигуранту очень повезло — можно сказать, в рубашке родился. Обошлось ерундой: всего-то «ласточкой» и двумя ударами дубинкой по почкам через старый телефонный справочник.

…Мужчина, надвинув шапочку на глаза, сейчас как раз тоже прохаживался среди гаражей и думал. Услышь его мысли Ольга Точилова после удара электричеством, испытала бы настоящий шок, посильнее автобусного. А может, обошлось бы без него — молодая учительница в последнее время и сама находилась во власти странных, пусть даже и зыбких, образов и неясных, но подчас темных, желаний — наведенная телепатия проявляла удивительную «обратную связь», заставляя Ольгу подчас думать как будто не своими мыслями…

На воротах одного из капитальных гаражей мужчина увидел свеженаписанные черной краской слова: «Продам недорого». И несколько цифр мобильного номера. Некоторое время он о чем-то размышлял, осмотрел внимательно соседние боксы… Судя по всему, его очень заинтересовало их расположение. Затем он достал свой мобильник и, глядя на гаражные ворота, вбил указанный номер в память телефона. Потом сунул его в карман, вытащил сигареты, щелкнул зажигалкой и двинулся прочь от гаражей. Возможно, решил он, есть смысл немного повременить с «охотой». Ведь надо думать и о безопасности — почему бы нет? И если то, что сейчас наклевывается, удастся решить, то — чем черт не шутит? — у него появится реальный шанс продлить «охотничий сезон» на зимний период…

* * *

— Спасибо, Ольга Викторовна, — произнесла завуч Валентина Музгалова после того, как Точилова закончила выступление. Несмотря на свои вчерашние страхи, говорила учительница превосходно: четко, по существу и эмоционально. Пожалуй, подумала Валентина Васильевна, можно было бы и не педалировать подробности того, как именно маньяк убивал девушек. Точилова не преминула произнести фразу «вспорол живот и совершил извращенный акт»… и спасибо, что не стала уточнять остальное. Конечно, не исключено, что слухи уже разнеслись по окрестностям, и теперь даже дети знают, что скрывалось за словами «извращенный акт»… Однако на школьников выступление подействовало, отметила Музгалова. Пока тут разглагольствовал этот косноязычный полицейский, некоторые даже позволили себе ухмыляться и хихикать, а вот после речи Точиловой все притихли и посерьезнели… Молодец, Ольга Викторовна… Да и с успеваемостью как-то уж очень хорошо у тебя в последнее время стало… Даже слишком хорошо. Надо бы поинтересоваться, что за методику ты там у себя применяешь, а то как-то не по годам у тебя все уж очень гладко складывается…

Глядя краем глаза на профиль молодой учительницы, завуч ощутила что-то среднее между досадой и завистью: действительно ведь, у девчонки вся жизнь впереди, и на работе в школе она на своем месте (несмотря на опасения руководства), а с такой внешностью, глядишь, и мужа хорошего найдет… Может быть… Валентина Васильевна отлично знала, что весь женский учительский состав их школы, кроме преподавательницы биологии, сплошь разведенки и матери-одиночки. Прямо какое-то проклятие висит над педагогами: она, Музгалова, тоже не исключение. (Правда, Валентина Васильевна почему-то предпочла забыть о том, что муж от нее ушел именно в тот период, когда она располнела и подурнела настолько, что стала попросту бояться подходить к зеркалу и напольным весам…)

Звонок по мобильному заставил Ольгу сбавить шаг, когда она направлялась в сторону кабинета литературы. Номер был неизвестный, но в любом случае надо ответить…

— Слушаю вас, — произнесла Точилова.

— Добрый день, — послышался низкий мужской голос. — Я по объявлению. Вы продаете гараж?

— Да-да, продаю, — подтвердила Ольга.

— У вас там размеры не указаны, к сожалению. Можете сказать?

— А вам большую машину ставить надо? — поинтересовалась Ольга.

— Да тут не только в размерах дело, — мужчина, похоже, немного развеселился, и Ольга ощутила легкое недовольство: что смешного она сказала?

— А в чем тогда?

— Мне нужно кое-какое оборудование еще хранить… — Голос вновь стал серьезным, и Ольге вдруг показалось, что она уже где-то его слышала. И, вероятно, совсем недавно.

— Вы знаете, я могла бы померить гараж рулеткой, — неуверенно произнесла Ольга.

(Только где я возьму эту рулетку? Покупать ради одного случая?)

Собеседник был готов ее выручить:

— Вы знаете, меня устраивает место, где находится ваш гараж. А померить я могу и сам. Если бы вы, конечно, мне его открыли… и вообще, показали. Думаю, мы сможем договориться… если с ним и внутри все в порядке.

Точилова некоторое время размышляла, как это организовать. Некстати вспомнился зловещий пустырь поблизости и не менее зловещий длинный ряд гаражных боксов. Идти на встречу с неизвестным типом в одиночку?

И тут он опять ее выручил:

— Предлагаю сделать так, если вы не против, конечно. Я могу подъехать к вашей работе или к дому на машине. В указанное время встречу вас на глазах у ваших родных или знакомых… А кого-нибудь из них вы можете позвать с собой, вместе и посмотрим ваше недвижимое имущество. Как вам такой вариант?

Звучало вполне логично. И безопасно, в духе только что проведенного открытого урока.

— Хорошо, — произнесла Точилова. — Договорились. Я освобожусь часа через полтора…

— К сожалению, сегодня вечером я смогу только часов в восемь.

— В восемь?..

Ольге это не очень нравилось. И она тут же вспомнила, что завтра у нее с утра «окно», а второй урок перенесен из-за сегодняшнего «совбеза».

— Давайте завтра. Часов в девять утра, — сказала она, постаравшись придать твердость голосу.

— Очень хорошо, мне тоже будет удобно, — согласился мужчина.

(Ну где же, где я слышала его голос?!..)

— Отлично. Вы мне наберете?

— Да, могу позвонить в половине девятого. Скажете, где вас забрать?

— Возле школы. Знаете, которая на углу Сосновой?

— Конечно, знаю. Но контрольный звонок все же сделаю.

— Договорились, — сказала Ольга. — До завтра?

— Да. До свиданья.

Точилова убрала телефон и продолжила путь по коридору. Сегодня ее ждал еще один урок, а дома… Дома ведь тоже что-то ждет…

А ждал Ольгу небольшой сюрприз. Пока загружался компьютер, она сняла с себя одежду, сварила кофе, и когда вернулась в комнату голая и с чашкой, то увидела необычно большое количество уведомлений об электронных письмах в почтовом ящике и о коротких сообщениях через соцсети.

«Продам гараж, первым делом куплю нормальный смартфон, — подумала Ольга, отхлебывая кофе. — Конечно, работая в школе не так-то просто заниматься переписками, но, похоже, к этому рано или поздно придется прийти».

Надо ли говорить, какого письма и от кого именно Ольга ждала в первую очередь! И как у нее колотилось сердечко, пока она прокручивала заголовки личных сообщений эротического форума! Но нет, Smokie Lace молчала. Зато пришли, как обычно, пяток заманчивых предложений от спермотоксикозников заняться виртом, пара приглашений на работу в «онлайн-студии» за большие деньги, да еще какой-то фотограф международного класса искал «раскрипащенную модель»… Ольга не сомневалась в том, что почти любая красивая женщина в этом мире так или иначе прикидывает возможность продать свою красоту подороже, но дальше прикидок дело как правило не идет. Ибо гадостное это занятие — торговать собой, если подумать. Да и деньги-то предлагают не такие уж большие, если поразмыслить еще немного. А если уж включить мозги как следует, то нетрудно понять, что подобными заманушками девушек чаще всего просто пытаются развести на секс и притом за бесплатно…

«ВКонтакте» активизировались ученики. Сразу шесть человек — четыре парня и две девушки (Лямина и Косинская) прислали просьбы добавить в друзья. Еще две заявки были от незнакомцев, но Ольга готова была дать палец на отсечение, что под псевдонимами «Джонни Уокер» и «Кошка Ангорская» тоже скрывались ребята из ее класса. Вот только кто?

Устроившись поудобнее, Точилова принялась изучать странички знакомых и якобы незнакомых кандидатов в друзья… а также и их друзей, находя известные уже фамилии. Занятие было не из самых интересных, если уж честно. Репосты-перепосты, попытки завуалировать банальщину под мудрыми афоризмами. Фотографии — почти все по шаблону. Мальчишки еще ничего: кто-то поставил снимок в стиле «я и моя собака на прогулке», кто-то просто сделал селфи с наглой ухмылкой. Девчонки же либо откровенно предлагали себя, либо безвкусно кривлялись. Кто-то устраивал забавные косплеи в стиле аниме или комиксов, если Точилова правильно это понимала.

«Ольга Викторовна, примите меня в друзья, пожалуйста» — вежливо и без экивоков просил Сапожков. «Вы — лучшая в нашей школе», — коротко и по-деловому льстил Поповский. «Вы привлекаете внимание», — еще одна лесть, теперь от Косинской. «Мне было бы приятно иметь Вас в друзьях», — уж не скрытый ли то намек от Иванова? «Ваши уроки — единственные, на которых интересно. Время летит незаметно, когда Вы рассказываете», — откровенничал Лаврушин. «Ваш образ всегда со мной, думаю о Вас постоянно» — а что это, если не слегка завуалированное признание от «Джонни Уокера»?

«Милые маленькие мерзавцы, — с улыбкой думала Ольга. — Все понимаю, но мы все также знаем, что ЕГЭ ведь за горами!»

Среди общих «друзей» одиннадцатого «Б» Ольга нашла еще несколько псевдонимов. Резонно полагая, что за фейковыми именами скрываются ее настоящие ученики, Точилова открыла некоторые страницы. Всё то же самое. Мальчишки скалятся и играют мышцами, девчонки выпячивают губы и показывают коленки. Но, если вглядеться, то становилось ясно, что фотографии зачастую чужие — стянутые с зарубежных сайтов, скорее всего. Ей стало совсем скучно.

(почему же Smokie Lace не отвечает?)

Ольга уже готова была закрыть все вкладки соцсети, как вдруг взгляд ее зацепился за фото девушки, которая — вот ведь совпадение! — была упакована примерно в такой же «прикид», в каком Ольга каталась на пресловутом автобусе. Девушка называла себя «Sister Orchard», но никаким образом не открывала свою принадлежность к сонму учеников класса, руководимого Точиловой. Школа не была упомянута, как и любое другое учебное заведение. Девушка «шифровалась». Раздумывая, кто бы это из ее учениц мог быть, Ольга начала прокручивать страницу. Ничего нового — те же репосты, «мудрые» изречения и тому подобное. Разве что чуть больше, чем у кого-то еще, «готичных» картинок и ссылок на видео рок-групп с мрачными парнями в черном. Под курсором вдруг высветилась надпись: «Это фрагмент сочинения о проведенном лете. Но его я ни за что не отдам на проверку». Желая убить немного времени (и — что греха таить — любопытства ради), Ольга развернула текст полностью.

«Боли не будет» — гласил заголовок.

«В этом году мы попытались поймать несколько последних теплых дней августа, и нам это, в общем, удалось. В полдень мы уезжали на пляж Бирюзового озера — общественный, но на удивление чистый — Тим знал это место. Вода была еще сравнительно приемлемой для купания. Ценности мы на пляж никогда не брали, чтобы иметь возможность всегда заходить в воду вдвоем. Мы добирались до того места, где озеро уже смачивало нам снизу плавки, Тим подхватывал меня своими сильными руками, и шел дальше по дну сам. Держась за него, я поднималась всё выше, пока ему не становилось воды по грудь, а его лицо не оказывалось на уровне моего живота. После этого Тим начинал помогать мне опускаться в воду, придерживая своими сильными ладонями. Я медленно скользила по его телу вниз, холод воды перехватывал мое дыхание, и я непроизвольно прижималась к нему так плотно, как это только возможно. Его это возбуждало… Я не могла не чувствовать этого, и несмотря на легкий дискомфорт (не люблю, когда вода ниже двадцати трех — двадцати четырех градусов), начинала льнуть к нему ещё сильнее, крепко обвивая ногами и руками. Ему нравилось, когда на нас обращали внимание… И мне это нравилось тоже. К сожалению, здесь не южное море — долго так играть было трудно, и мы, слегка дурачась, выбирались на берег, плюхались на расстеленное на песке одеяло и принимались обсыхать под удивительно жарким для этого времени года солнцем; мы в эти минуты всегда касались друг друга коленями. Тим уже знал, чего я хочу, и принимался нежно водить пальцами по моей спине. Я неподвижно лежала, наслаждаясь, как меня ласкает солнце и его рука… Сквозь темные очки мне было интересно следить за тем, как наблюдали за нами. На нас часто обращали внимание девушки или молодые женщины, пришедшие на пляж вдвоем или втроем… У них на лицах, как правило, было нарочито скучающее выражение. Не знаю, что они о нас думали — может, им это совсем не нравилось… Но глядели они на нас внимательно. Особенно, когда Тим запускал палец под резинку моих плавок и слегка ее оттягивал — мне хотелось, чтобы они на это смотрели. Я молча улыбалась — и Тим не мог не замечать этого…

Однажды рядом с нами устроилась женщина, пришедшая на пляж одна. Она стояла к нам спиной, пока снимала легкое платье, наклонялась, чтобы расправить покрывало на песке, оправляла бретельки верхней части купальника… Я видела, как Тим внимательно наблюдал за ней сквозь свои очки; мы находились не далее чем в паре метров друг от друга, и вот она повернулась в нашу сторону… Не знаю уж почему, но мое сердце вмиг замерло: это была она, О.В.Т.! Я никогда раньше не видела ее такой, что вполне понятно. Конечно, даже будучи плотно застегнутой от горла до щиколоток, О.В. буквально излучала сексуальность, но сейчас… Тим, разумеется, тоже узнал ее. Я могла, конечно, понять, что для любого парня подобное зрелище более чем просто притягательно, особенно, если принять во внимание великолепные формы О.В., но я ощутила в тот миг сильнейший укол ревности, заметив, как его взгляд буквально прилип к этой высокой груди, тонкой талии, чуть округлому животику с сексуальной бабочкой… А она не узнавала нас — и то, право, с какой стати учителю помнить всех своих учеников, тем более что мы были тоже почти обнажены и — напомню — оба в больших темных очках.

Но О.В. обратила на нас внимание. Она секунд пять скользила своим взглядом по телу Тима. Я притворилась, что дремлю… Затем она неспешно сбросила пляжные туфли и направилась к воде, красиво ступая по песку своими стройными и гладкими ногами — ухоженными, без малейшего изъяна, а Тим неотрывно следил за ней… Вода, наверное, показалась женщине холодной, она быстро вернулась на берег. «Такая же мерзляка, вроде меня», — решила произнести я. Тим слегка вздрогнул; видимо, он не подозревал, что я тоже наблюдаю за ней… за ними. Вернувшись на место, О.В. ненавязчиво, но явно принялась демонстрировать себя Тиму. Я видела, как она проводила ладонями по животу и бедрам, как отжимала верхнюю часть купальника — сжавшиеся от холодной воды острые кончики сосков едва не протыкали ткань. В этот момент я сняла очки. Она поймала мой взгляд, и мы смотрели друг другу в глаза несколько секунд. И я знаю, что мы читали в наших глазах. Она видела невысказанные вслух слова «он мой», а я — неприкрытое ничем «хочу его». Потом она набросила полотенце на плечи, легла на спину, отвернув лицо от нас, а мы вскоре начали собираться. Уходя, мы прошли буквально в сантиметре от О.В., и я перехватила их встретившиеся взгляды — такую «химию» не заметить было невозможно. Но узнала ли она меня, не могу понять. И до сих пор думаю: приди Тим в тот день на пляж без меня, ушел бы он с него один? Остановило бы их понимание того, что она — учительница, а он — ученик? Разница в возрасте, думаю, вряд ли стала бы для них в тот день препятствием…

Именно с этого дня наши отношения стали быстро охлаждаться, сильнее, чем от озерной воды в августе. Мы еще раза два находили возможность для любви, но я отлично понимала, кого именно Тим вспоминал, кого именно представлял себе в свои «пиковые» моменты.

Впрочем, в наш с Тимом последний раз я неожиданно для самой себя тоже в какой-то момент подумала о ней. И это мне помогло в дальнейшем… По крайней мере, боли больше не будет, Тим. Боли не будет, О.В. Я бы хотела, чтобы она знала это».

Ольга впала в легкий ступор от прочитанного. Мысли хаотично прыгали, словно зайцы, вспугнутые гончей на опушке леса. По бокам заструился пот из подмышек, во рту пересохло. Сначала она отругала себя за то, что выбралась тогда на пляж в раздельном купальнике — зачем она это сделала, когда у нее есть довольно интересный цельный, открывающий спину и бока, но зато маскирующий татуировку? Ведь глупость же! Потом начала лихорадочно соображать, кому из молодых людей вздумала строить глазки, да еще на виду у его девушки? Но ведь не было такого! Не могло быть!

«Дурацкий опус озабоченной мартышки», — прошептала она в негодовании. А кто такой этот Тим Лискин? Видимо, тоже из 11-го «Б», почему бы нет? «Помнить всех своих учеников» — так там написано… Ольга даже встала со стула и несколько раз стремительно прошествовала по комнате, словно нервная хищница в клетке…

Из-за стены донеслись диковатые вопли, женский визг и глухие удары — то ли там роняли мебель, то ли кого-то били. В соседнем подъезде квартира, примыкающая к Ольгиной, сдавалась посуточно, и оттуда порой доносились весьма разнообразные звуки. В том числе (и довольно часто) женские стоны и вздохи — тонкие стены «хрущевки» имели своеобразное представление о звукоизоляции.

«Вот такие моменты и заставляют людей прибегать к спиртному», — недовольно подумала она. Единственным спиртным напитком, которым Ольга иногда лакомилась, было полусладкое красное вино. Бокал этого вина с символическими девятью-одиннадцатью градусами, пришелся сейчас как нельзя кстати.

…Получается, сама того совсем не желая, она разбила влюбленную парочку… Если, конечно, в «сочинении» изложена хотя бы толика правды. Скорее всего, ученица случайно увидела учительницу на пляже, и это по какой-то причине настолько врезалось в ее сознание, что послужило поводом для разрыва с парнем… Да, скорее всего так оно и было.

Ольга решительно закрыла «ВКонтакте». Обратила внимание на сообщение от некоего Андрея, заинтересовавшееся ее объявлением о продаже гаража, но не стала ему отвечать. Постаралась переключиться на завтрашнюю встречу с обладателем приятного(сексуального, говори уж прямо)баритона.

Часы уже показывали около двенадцати ночи. Ольга больше не думала ни о странной москвичке, ни о фантазиях учеников. Она допила вино из бокала и включила телевизор. На каком-то музыкальном канале крутили записи нестареющей группы АББА. Блондинка и брюнетка пели «Gimme, gimme, gimme a man after midnite…» — как есть о том, чего Ольге больше всего не хватало сейчас. Агнета и Фрида с экрана исполняли эту, в общем-то, грустную песню про некую одинокую женщину с удивительным оптимизмом. Да и мелодия ее была отнюдь не депрессивной, а напротив — легкой, призывающей забыть про невзгоды и пойти немного попрыгать на танцполе… Как же давно она не танцевала!

— К черту, — хрипло произнесла Точилова и потянулась к нижнему ящику комода, где хранила «игрушки».

… В девять утра у тротуара, проложенного вдоль школьного забора, припарковалась белая «тойота премио». Водитель вышел из нее прямо на тротуар (руль у машины располагался справа) и улыбнулся Ольге:

— Я почему-то был уверен, что мы с вами еще раз встретимся, — произнес он.