Бренда вскочила.

– Уходим. Быстро. Шевелитесь!

Хорхе и Минхо поднялись, Томас тоже – он понял, что Бренда, безусловно, была права; разыскать Хорхе стало теперь делом номер один. Нужно как можно скорее избавиться от следящего устройства в его голове. Опередить ПОРОК – вот что теперь самая важная задача.

– Гэлли, клянись, что всё, рассказанное тобой – правда!

– До последнего слова! – Приютель так и остался сидеть на полу, не сдвинувшись ни на дюйм. – «Удар правой» хочет провести акцию. Они уже планируют её, вот в этот самый момент. Но им нужна информация о ПОРОКе, а у кого её больше, чем у вас? Если нам удастся привлечь на свою сторону Терезу и остальных, то будет ещё лучше. Нам понадобится каждая пара рук.

Должно быть, Гэлли можно доверять. Да, они не испытывали друг к другу тёплых чувств, но у них один враг, а, значит, они вполне смогут работать вместе.

– Что нам делать, если мы решим вступить в организацию? – спросил Томас наконец. – Опять прийти сюда? Или куда-нибудь в другое место?

Гэлли улыбнулся.

– Сюда. Всю следующую неделю я буду здесь каждый день до девяти утра. Думаю, до того времени мы решительных действий предпринимать не будем.

Томаса так и подмывало узнать, о чём конкретно речь.

– Каких действий?

– Так, вы узнали достаточно. Хотите больше – приходите обратно. Я буду ждать вас здесь.

Томас кивнул и протянул руку. Гэлли пожал её.

– Я ни в чём тебя не обвиняю, – сказал Томас. – Ты прошёл через Превращение и видел, как я работал на ПОРОК. На твоём месте я бы тоже мне не доверял. И я теперь знаю – ты не хотел убивать Чака. Но не думай, что я при каждой встрече с тобой буду кидаться в твои объятия.

– Взаимно.

Томас повернулся к двери, Бренда уже стояла там, поджидая его. Но прежде чем Томас переступил порог, Гэлли стиснул его локоть:

– Времени у нас мало. Но пора начать что-то делать.

– Мы вернёмся, – сказал Томас и вышел.

Страх перед неизвестностью пропал и уступил в его душе место надежде.

***

Они нашли Ханса только на следующий день.

Ребята купили немного еды и одежды, а потом Хорхе нашёл дешёвый мотель, где все и поселились. Томас с Минхо воспользовались стоящим в номере компьютером и пустились в поиски по Сети. Хорхе и Бренда обзвонили десятки людей, о которых Томас никогда в жизни не слышал. После многих часов работы они разыскали адрес одного человека, которого Хорхе охарактеризовал как «приятеля друга одного врага нашего врага». К этому времени было уже совсем поздно, и все улеглись спать: Томас с Минхо на полу, Хорхе и Бренда – на кроватях.

На следующее утро, приняв душ, позавтракав и облачившись в обновки, они поймали такси и отправились туда, где, как им сказали, жил Ханс – в большом многоквартирном доме, мало чем отличавшемся от того, где они встретились с Гэлли. Взобравшись на четвёртый этаж, они постучали в серую металлическую дверь. Открыла какая-то женщина, которая на все их расспросы отвечала, что никогда не слышала ни о каком Хансе, но Хорхе было непросто сбить с толку. Наконец, над плечом женщины показалась голова седоволосого мужчины с квадратной челюстью.

– Впусти их, – угрюмо приказал он.

Ещё минутой позже Томас и трое его друзей сидели на кухне вокруг расшатанного стола и вели серьёзный разговор с замкнутым, мрачным человеком по имени Ханс.

– Приятно видеть, что с тобой всё в порядке, Бренда, – сказал Ханс. – И с тобой тоже, Хорхе. Но я не в настроении играть в загадки-отгадки. Так что выкладывайте прямо, зачем пришли.

– Думаю, что ты и сам уже понял, – ответила Бренда и кивнула на Томаса с Минхо. – Мы только что услышали, что ПОРОК объявил награду за твою голову. Нужно поторопиться с нашим делом, а потом тебе придётся исчезнуть из этого города.

Ханса, похоже, угроза его жизни не испугала. Он смерил взглядом обоих потенциальных клиентов:

– Импланты, да? Они всё ещё у вас в головах?

Томас кивнул. Он нервничал, но решил, что лучше уж побыстрее разделаться с самым неприятным.

– Удалите только контролирующий имплант. Блок пусть остаётся – не хочу возвращать себе память. Да, и ещё неплохо бы сначала узнать, как проходит операция, ну, и всё такое…

Ханс скривился в гримасе презрения.

– Это ещё что за бред сивой кобылы? Бренда, что за трусливого сопляка ты ко мне притащила?

– Я не трус, – ответил Томас раньше неё. – Просто в моей голове уже копались все кому не лень и мне хотелось бы знать…

Ханс взметнул руки вверх и с треском опустил их на столешницу.

– С чего ты взял, что я вообще пальцем дотронусь до твоей головы? Кто тебе сказал, что ты мне так пришёлся по сердцу, что я стану ради тебя утруждаться?

– Интересно, среди всех козлов в этом городе есть хоть один нормальный человек? – пробормотал Минхо.

– Так, парни, кажется, настала пора выбрасывать вас из моего дома.

– Эй не могли бы вы все заткнуться хотя бы на секунду? – взорвалась Бренда. Она наклонилась к Хансу и заговорила тихо и веско: – Послушай, Ханс, не перебивай, это важно. Томас – очень значительная фигура, и ПОРОК готов на всё, только чтобы он опять оказался в их лапах. Мы не можем рисковать и позволить им приблизиться настолько, чтобы они снова смогли контролировать Томаса или Минхо.

Ханс уставился на Томаса оценивающим взглядом, словно учёный, изучающий подопытный образец.

– Это он-то – важная птица? Что-то верится с трудом. – Он покачал головой и встал. – Ладно, дайте мне пять минут на подготовку. – И с этими словами Ханс без дальнейших объяснений исчез в соседнем помещении.

Томас ломал голову – узнал ли его этот человек? Может, он вспомнил, чем Томас занимался в ПОРОКе до того, как попал в Лабиринт?

Бренда откинулась на стуле и выдохнула:

– Уф-ф, ну, кажется, всё прошло неплохо.

«Угу, – подумал Томас, – всё «плохо» ещё впереди. Кое для кого».

Он почувствовал облегчение, узнав, что Ханс всё-таки поможет им; но чем пристальнее он вглядывался в окружающую обстановку, тем больше волновался. Ещё бы – сейчас какой-то чужак залезет ему в голову прямо здесь, посреди старой грязной квартиры.

Послышался смешок Минхо:

– Что-то ты с лица спал, Томас. Испугался?

– Не забудь, muchacho, – отбрил его Хорхе, – тебе предстоит пройти через то же самое. Этот седовласый дедуля сказал – пять минут, значит, приготовься.

– Чем скорее, тем лучше, – буркнул Минхо.

Томас поставил локти на стол и положил подбородок на ладони. В голове начала подниматься тупая боль.

– Томас? – шёпотом окликнула его Бренда. – Ты как?

Он вскинул на неё глаза.

– Ничего… Мне только надо…

Слова застряли у Томаса в глотке – острая боль пронзила его позвоночник, но исчезла так же быстро, как и появилась. Он резко выпрямился на стуле, и тут его настиг новый спазм. Руки юноши непроизвольно широко раскинулись, ноги хлестнули по воздуху; тело выгнулось так, что он соскользнул со стула и, содрогаясь и выкручиваясь, рухнул на пол. Ударившись спиной о твёрдые плитки, он испустил крик и попытался овладеть неподдающимся контролю телом. Из этого ничего не вышло. Он бился и корчился на полу, стукаясь о ножки стола.

– Томас! – вскрикнула Бренда. – Что с тобой?!

Несмотря на то, что он больше не владел своим телом, контроля над сознанием Томас не потерял. Краем глаза он видел: Минхо тоже опустился на пол и пытался утихомирить разбушевавшееся тело друга; Хорхе, вытаращив глаза, сидел в полной прострации.

Томас попробовал заговорить, но и тут ничего не получилось, только слюна закапала изо рта.

– Ты слышишь меня? – кричала Бренда, наклонившись над юношей. – Томас, что с тобой, ответь!

Но тут его тело расслабилось, ноги выпрямились и застыли, руки, до того колотившие по воздуху, упали на пол. Теперь всё было наоборот – он не мог пошевелить ими, как ни напрягал мышцы. Вновь попытался заговорить – и опять неудача.

На лице Бренды был теперь написан самый настоящий ужас.

– Томас!

Его тело снова задвигалось, хотя на этот раз юноша не заставлял его это делать. Руки и ноги сами собой изменили своё положение, и он поднялся с пола. Создавалось впечатление, будто он превратился в марионетку. Томас попытался закричать, но не смог.

– Да что с тобой такое?! – воскликнул Минхо.

В душе Томаса нарастала паника – он продолжал послушно делать то, что навязывала ему чужая воля. Голова юноши дёрнулась и сама собой повернулась в сторону двери, за которой исчез хозяин квартиры. С уст Томаса сорвались слова, но он не мог даже представить себе, откуда они пришли:

– Я… не позволю… это… сделать!…