У Янсона в руке блеснул длинный, тонкий нож. Он поднёс его к глазам, будто внимательно изучая, и проговорил:

– Вот что я тебе скажу, мой мальчик. Никогда не считал себя способным на насилие, но ты и твои дружки довели меня до ручки. Я человек мягкий, моё терпение бесконечно, но на этот раз я не позволю с собой шутки шутить. В отличие от тебя я думаю не только о себе. Моя задача – спасти человечество, и я это сделаю! Эксперимент будет доведён до конца!

Томас прекратил бороться и принудил себя расслабиться, лежать неподвижно. Всё равно сопротивление не дало результатов, так что лучше поберечь силы для более подходящего момента. У Крысюка снесло крышу, это ясно как день. Судя по всему, он собирается во что бы то ни стало водрузить Томаса обратно на операционный стол.

– Вот и славно, мой мальчик. Зачем упираться? Тебе гордиться надо – ты и твой мозг спасут мир, Томас.

Теперь заговорил второй – тот, что прижимал Томаса к земле:

– Я щас отпущу твою пасть, малец, но только пикни – и доктор Янсон угостит тебя ножичком, по'ал? Ты нам нужен живьём, но не обязательно целиком, по'ал?

Томас медленно кивнул, и мужик отнял руку от его рта.

– Молоток, – одобрил он.

Настал черёд Томаса переходить к активным действиям. Он выбросил ноги вправо и врезал Янсону по роже. Голова Крысюка запрокинулась, он грохнулся на землю. Черноволосый набросился на Томаса, но тот извернулся и ногой двинул Янсону по руке, выбив из неё нож. Оружие отлетело и ударилось о стену здания.

Томас на секунду отвлёкся, проводив нож глазами, и этой секунды чернявому оказалось достаточно. Он накинулся на юношу, тот полетел спиной вперёд, и оба свалились на Янсона. Томас чувствовал, как в крови заполыхал адреналин. Под ним бешено извивался Крысюк, чернявый навалился сверху. Юноша в отчаянии молотил руками и ногами, брыкался и царапался, и – о чудо! – ему удалось вырваться. Он кинулся за ножом, схватил его и повернулся к своим врагам, ожидая немедленной атаки. Его недруги как раз поднимались на ноги, явно ошеломлённые – кто бы мог подумать, что у этого пацана столько сил!

Томас замахнулся ножом и заорал:

– Убирайтесь! Оставьте меня в покое! Если вы сделаете хотя бы шаг в мою сторону, клянусь – я пущу эту штуку в ход и не остановлюсь, пока вы оба не подохнете! Мне терять нечего!

– Нас двое, а ты один, сопляк! – окрысился Янсон. – Нож тебе не поможет!

– Ещё как поможет! Ты знаешь, на что я способен, – прорычал Томас. Он буквально излучал опасность. – Ты видел меня в Лабиринте и в Топке – убью и глазом не моргну!

Он так остро почувствовал иронию момента, что чуть не рассмеялся: предполагаемый спаситель человечества – самый настоящий, безжалостный убийца. Это они сделали его таким!

Чернявый коротышка оскалился:

– Если ты думаешь, что мы…

Томас размахнулся и метнул нож, вспомнив, как это сделал Гэлли. Оружие, вращаясь, полетело в чернявого и вонзилось ему в шею. Поначалу крови совсем не было. Лицо силача-коротышки исказилось, глаза выпучились, словно от изумления; он схватился за нож, попробовал выдернуть его, и вот тогда из раны струёй хлынула кровь; она шла толчками, в такт биению сердца чернявого. Тот открыл рот, будто собираясь что-то сказать, но так и не произнеся ни звука, рухнул на колени.

– Ах ты, ублю… – прошептал Янсон, глядя на своего павшего товарища расширенными от потрясения глазами.

Томас и сам был в шоке, от того, что совершил. Он застыл на месте, не в силах двинуться, но быстро опомнился, увидев, что Янсон повернулся к нему. Приютель сорвался с места и помчался в ту сторону, откуда его приволокли. Там, за углом – «Удар правой», там дыра в стене. Ему позарез надо попасть внутрь!

– Томас! – завопил Янсон ему вслед. – Вернись! Ты понятия не имеешь, что творишь!

Юноша услышал за спиной топот – Крысюк пустился в погоню.

Но Томас, не снижая скорости, пронёсся сквозь кустарник, за которым ещё недавно прятался, и помчался прямиком к пролому в стене. Часовые по-прежнему сидели на том же месте, прислонившись друг к другу спиной. Завидев несущегося на них Томаса, оба вскочили.

– Я Томас! – крикнул он. – Я на вашей стороне!

Он, задыхаясь, остановился перед стражами.

Те переглянулись, потом опять воззрились на Томаса. Юноша бросил взор себе за спину и футах в пятидесяти увидел тёмную фигуру набегающего Янсона.

– Они тут всё вверх дном перевернули, тебя искали, – отозвался мужчина. – Но ты же вроде бы должен был быть там? – Он ткнул пальцем в пролом в стене.

– А где все? – выдохнул Томас. – Где Винс?

Янсон был уже близко. Юноша развернулся к нему. На лице его преследователя застыла гримаса неимоверной, неестественной ярости. Такое Томас уже видел.

На лице Ньюта.

Крысюк был болен Вспышкой.

Подбежав, Янсон остановился и, тяжело дыша и отдуваясь, прохрипел:

– Этот парень… собственность… ПОРОКа! Требую, чтобы вы немедленно… передали его нам!

Женщина окинула его презрительным взглядом.

– Срать мы хотели на твой ПОРОК, старый ты хрен. Давай уноси ноги! И не советую соваться внутрь! Там сейчас такое начнётся, что чертям тошно станет, а уже тебе и твоим приятелям и подавно не поздоровится!

Крысюк не ответил, только стоял и сопел; его глаза бешено метались от Томаса к охранникам и обратно. Наконец, он медленно попятился.

– Вы не понимаете! Ваша наглая самоуверенность приведёт к тому, что всему наступит конец! Чтоб вам гореть в аду за то, что вы сейчас делаете!

И с этими словами он повернулся и исчез в темноте.

– Парень, что ты с ним сделал, что он чуть кислотой не ссыт? – спросила Томаса охранница.

Томас перевёл дух.

– Долгая история. Мне нужен Винс. Или кто-нибудь другой из начальства. И ещё мне надо отыскать своих друзей.

– Не мельтеши, сынок, – сказал мужчина. – Видишь – сейчас всё тихо, люди работают, размещают заряды, ну и всё такое.

– Заряды? – вскинулся Томас.

– Заряды.

– Какие ещё заряды?!

– Ты чё, совсем тупой? Взрывчатку. Мы пустим на воздух всю эту шарашку. Покажем старине ПОРОКу, что с нами шутки плохи.