Мы размещались у огромного каменного стола, накрытого неимоверных параметров скатертью. Стол, толщиной с добрый метр, в прямом смысле ломился от всевозможных яств. Он даже треснул в двух местах. Поскольку еды и выпивки было так много, что это бы заняло добрую половину галактической энциклопедии, упустим этот эпизод.
Наша троица сидела на месте для предводительниц, по правую руку старой Матери. Вокруг стола кружились в диком танце сотни бабищ. Даже в страшном сне мне не могло предвидеться такое количество дикарок. Вислые груди, грязные ноги и лица, пятки сорок пятого размера, всклокоченные волосы, все это перемешивалось в разноцветном, приоритетно грязно буром хороводе. Мне даже пришлось немного привыкнуть к исходящему из кордебалета вою и спросить хохотавшую Ирэн. Это я щекотал ей лодыжку под столом.
- Открой секретик. Как тебе удалось справиться с той женой мамонта?
Девушка поднялась со своего места и, плюхнувшись мне на колени, зашептала на ухо.
- Я три года считалась лучшей во всем ВГИ и Университете на Джаранге-5 среди бойцов кружка тхан-кае-до! И два года подряд была чемпионом вне весовых категорий всей планеты.
Ого, да я собираюсь жениться на женщине, которую не каждый десантник на лопатки бросит. Пришлось притянуть ее к себе и поцеловать.
- Предлагаю тебе остаться с нами, предводительница. Эти полторы мужика могут идти, - указала на меня и доктора старая Мать. - Им гарантируется безопасность, никакая амазонка не поднимет на них оружие или бедро.
- Нет, красавица, мы должны идти, нам очень надо, - ответила Ирэн.
Вождь всех амазонок нахмурилась.
- Ты должно остаться в селении! Без главы начнутся межусобицы и много славных женщин падет.
- Извини, мы не можем, - перебил я женщину.
Она перевела свой взгляд с моей красавицы на меня.
- Только то, что ты - Великий, сдерживает меня от расправы. Никто из дряблых мужчин никогда не мог разговаривать с Матерью.
Она выдержала паузу, ожидая, что мы изменим свое решение. Но наша троица молчала, даже доктору надоело, хуже горькой лукоредьки, окружение полчища женщин. Он был очень рад увидеть меня и поболтать, а то, как он выражался, кроме баб и выжатых, как лимоны евнухов, в селении никто не появлялся. Роман Кидалко раньше хотел пойти с нами, но сейчас с ним что-то случилось.
- Мадам, - выдавил он. - Вам когда-нибудь говорили, что вы прекрасны?
Покрытый килограммовыми бородавками нос развернулся в сторону говорящего. Рот, давно не досчитавшийся половины коренных зубов обалдело раскрылся.
- А?
- Мне кажется, что я люблю вас, богиня! Как вас зовут?
- Иван, - ошалело представилась «Джульетта».
- Я хочу вас, Иван. Прямо сейчас! - доктор выскочил на стол и ринулся к объекту обожания.
Я с ужасом отметил, что причинное место на его штанах болезненно вздувается. Ишь ты, а говорил о себе умные слова на мертвом языке.
Бабище ухватило его на руки, вскинуло на плечо и прытко кинулось в ближайшую хибару. Я смотрел на девушку, а она на меня. Мы сошли с ума.
После ужина, продолжавшегося почти до утра, мы, перешагивая через шевелящиеся пьяные тела, направились к землянке предводительницы. Ирэн собиралась войти, но я придержал ее за талию.
- Это, конечно, не первая брачная ночь, но, после разгромленного бота, этот скромный дом стал нашим. - Я торжественно внес ее внутрь.
Это застало нас в интересном процессе. Полог откинулся, и в землянку просунулась рожа доктора. Ирэн в этот момент восседала на своем покорном слуге. Она завизжала и прикрылась одеялом, найденным среди награбленного предводительницей имперского реманента.
- Занятно, занятно, - протянул Кидалко, успевший в полутьме разглядеть прелести племянницы. - Ты уже совсем взрослая, как же ты выросла, девочка моя!
- Чего приперся! - грубо оборвал я старика. Очень, ну очень хотелось остаться с возлюбленной наедине.
- Хочу выразить вам огромную признательность за то, что познакомили меня с Иваном! Не будь той памятной драки, Мать бы не пришла в это селение. Боже, как я люблю ее! Я снова стал мужчиной!
В него бессовестно полетела подушка, самая тяжелая изо всех, что нашла Ирэн.
Наконец, мы остались одни.
Утром снова сошлось все женское сообщество. Амазонки, никогда раньше не блиставшие красотой, выглядели еще хуже. Подпухшие, налитые кровью глаза, потрескавшиеся рты и десятки дрожащих рук, наступил день бодуна. В отличие от большинства соплеменниц, старая Мать светилась красотой и радостью. Она подрисовала зелеными тенями веки, губы сияли зеленой же помадой, а на голове красовался парик. Вспоминая амазонский устав, я подумал, что Мать показывает женщинам не самый лучший пример. Это, ни в какие рамки. Мир амазонок вчера перевернулся и, судя по всему, обратно возвращаться не имел никакого желания.
Главная амазонка выступила вперед и обратилась к Ирэн. За ее необъятной спиной торчал доктор.
- Ты останешься с нами?
Девушка отрицательно покачала головой.
Мать насупилась.
- Что ж, тогда вам придется покинуть поселение. Вот ваши вещи.
Несколько воительниц вынесли наши мешки и два баула с провиантом. Мы поблагодарили добрую женщину.
- За то, что вы показали себя настоящими бойцами и смелыми женщинами. - Я всхрапнул после слов старухи, она продолжила. - Дали мне любимого мужа, с которым я собираюсь соединиться в браке, мы позволяем вам дать три настановления, и возьмите себе любой подарок, какой выберете.
Мы посовещались, и любимая огласила первое благословение.
- Поменьше читайте свой устав и переделайте гимн, а то он ни на что не годится.
- Это легко, - сказал ее дядюшка. - В племени умеют читать только предводительницы и душительницы, они пересказывают устав своим подчиненным.
- Хорошо! Второе правило очень важное, не будете его соблюдать, жизнь станет очень плохонькой. Не влазте на пленных мужчин более шести раз на день!
- Каждая? - радушно спросили из толпы.
- Вообще! - произнесла жестокая Ирэн. Женщины застонали. - И, - тут я ее прервал.
На этом самом месте, любимая хотела посоветовать им отрастить волосы и срезать когти, но у меня был другой план.
- Доберитесь вверх по водопаду и найдите розовую пещеру. Гарантирую, подземная река станет местом вашего паломничества.
Ирэн хихикнула, а старая Мать сказала.
- Туда взобраться невозможно! Сила течения огромна, стены гладкие, как стекло, а лаз под потолком настолько узок, что даже мизерный летательный аппарат туда не пролезет.
Вперед выскочил Кидалко.
- Возможно! Все возможно! Какая там высота? - это он меня спрашивал.
- Метров двести, может больше…
- А мне удавалось больше четырехсот, и тонну подымал… За мной!
Он побежал к пещере, за ним увязались женщины.
- А как же подарок? - крикнул я им вдогонку.
- Подождет, - на бегу донеслось издалека.
Мы пошли за ними. Солнце уверенно катилось в зенит, разбивая лучами унылые ранние тучи.
Всего два часа потребовалось женщинам, чтобы слепить из обломков модной разборной пироги большую корзину, наподобие аэропланной. В нее спокойно поместились десять воительниц со всем своим оружием и пирсингами. Доктор, восседавший со скрещенными ногами на большом валуне, не сильно обрадовался.
- Это будет потяжелее тонны!
Из корзины с треском выбросили два самых тяжелых балласта. Жирные балласты с воплями попытались взобраться обратно, но их отогнали предупредительными выстрелами из бластеров. Предводительница пригрозила им топором и отправила вон.
- Завтра поедите, непослушные девчонки. - Из улицы послышался обиженный рев двух толстых глоток.
- Я говорил вам, что могу продемонстрировать невозможные ресурсы человеческого организма. - Мне представился Кидалко, стоящий перед множеством спудеев и читающий лекцию. На нем были одеты не лохмотья, непонятного цвета, а строгий профессорский костюм в голубую полоску. Он медленно испивал кристальную водичку, по научному, прямо из графина и помахивал пластиковой указкой. Студенты с открытыми ртами вторили каждому умному слову. Мираж развеялся.
Дядя роман сидел на камне под водопадом, и его окутывало облачко мелких брызг.
- Поехали, - сказал он с закрытыми глазами. На его скулах и лбу вздулись бордовые вены - он концентрировался. Медленно, со скоростью улитки, его скрещенные ноги оторвались он камня. За четыре секунды, я считал, его тощее тело поднялось выше человеческого, а потом и роста амазонок. Веревка, привязанная к его поясу, плавно натянулась, мы с Ирэн, как и множество стоявших рядом женщин охнули. Корзина немного протащилась по мелкому гравию и тоже воспарила.
- Никогда бы не поверила, что он и вправду шаман! Милый, потом займемся этим на лету?
Левитирующая конструкция пошатнулась, как от удара батогом и чуть не упала.
- Во имя любви, - простонал доктор. - Иван, больше ни звука, если не хочешь повидаться со смертью!
Старая Мама надула зеленые губки и нахохлилась. Сейчас она была похожа на красивую лягушку-ропуху. Любой болотный принц позавидовал бы Кидалко. Мне представилась картина - утлое богом забытое болото, по кочкам резво скачет плешивый принц в белом халате, а из тины торчит Иванова голова, с паралитической стрелой во рту.
Тем временем звезда йоги уже исчез из поля зрения, только пластиковое дно корзины еще немного повисело у нас над головами. Я включил мощный походной фонарь, и мы рассмотрели начало водопада. Сквозь него уже пробиралась последняя амазонка.
Рядом, подняв грандиозный столб воды, шлепнулся доктор. Когда его вытащили, он победно улыбался.
- Видели? Вот что такое сила духа!
Раньше я был свято уверен, что о таких бредовых событиях пишут только в желтой уфологической прессе. Теперь же сказания о героическом путешествии, длиной в двести метров будут разноситься по степям и пустошам, лесам и болотам, горам и плоскогорьям, пока не накроют планету целиком.
- Жаль только, дядя, что ты умеешь парить только вертикально, - пошутила Ирэн.
- Это правда, - согласился старик.
- Если приделать ему на спину пропеллер от стационарного вентилятора, а на живот нацепить кнопку, можно будет контролировать направление полета, - сказала душительница освобожденного моей девушкой селения. Она добавила, - я в книжке это прочитала. Интересной, с картинками! Называется «Кры-слон из подвала», или «Креслон из магазина мебели». Там мужичок неопределенного возраста летает по воздуху и мочит всех носком, наполненным игрушечными паровыми машинками. Страшноватая книжка… Море расчлененных трупов с разбитыми головами и горы обломков костей.
Наверное, там страницы залиты кровью, а из-под обложки доносятся стоны, подумал я. Представляю сколько ужастиков нужно, чтобы испугать эту убийцу!
- Не надо мне кнопок, - отказался Кидалко. - Я теперь с неделю летать не смогу. И там было точно больше тонны!
- Вы явно идете на рекорд, доктор, и будете идти к нему каждый день. - заехидничал я, - только ваша пассия весит с амуницией более двух сотен кило, и килограмм на десять больше живого веса!
Ученый промолчал, видимо, не хотел обсуждать интимные вопросы постельной жизни.
Спустя полтора часа, на кусках опять разломанной лодки, как на серфах, шлепнулись в водоем амазонки. Под старой Мамой доска не выдержала и лопнула, старуха пошла под воду. Дядя Рома вскрикнул и бросился на спасение в бурлящую пучину. Новоприбывшие девахи бросились к сухим подружкам и все женщины возбужденно загалдели. К нам донеслось «Там такие…», «их много…» и «… а Жорик захотела отрезать на память, но мы не дали трогать святое…».
Спустя какое-то время, из воды показалась Иван. Он волокла за уши, на голове-то одна плешь, брыкающегося доктора. Ее глаза, покрытые расплывшимися зелеными тенями, пылали пульсирующим огнем похоти. Взвалив будущего муженька на плечи, она бросила подчиненным.
- Отдайте им все, что только они захотят, а я отдохну. И готовьтесь плести веревочную лестницу.
- Ты в курсе, что разломал весь бизнес Шоты? - весело спросила Ирэн.
Я не возражал.
- Поделом! Но ему понравиться…
Супруги покинули нас, а пред мои стопы попадали, все до единой, воительницы.
- Что вам надо, Великий и предводительница?
- О, - я оживился, - самую малость.
Роман Кидалко и строгая Мама не пришли с нами прощаться, они очень крепко храпели в нашей землянке. Перед отъездом мне удалось захватить доктора, когда он выполз из землянки на перекур. Я задал всего один, волнующий меня вопрос. Что случилось с кузеном Ники?
- Он полез к ней во время вечеринки. Возможно, если бы Ники был пьян, его бы простили, но нет! Когда он зажал ее и начал раздевать, Ирэн выдержала некоторую паузу, а потом, без всякого наркоза, одним страшным движениям руки. Она сделала castratio, попроще, оторвала ему яйца. Кастрировала…
Ну и ну, вот это девушка попалась ко мне в спутницы!
Пришли все женщины, проживающие в окрестностях. Нам махали грязными платками и потрясали винтовками.
- Иди сюда уже, милый, или ты решил остаться в этом женском раю?
- Несусь к тебе на атомных крыльях! - Я отдал амазонкам честь и захлопнул крышку люка, герметизируя шлюз.
Миновав селение, анти-атомный плазменный танк для активного штурма выехал на просторную равнину. Был восьмой день, как мы покинули уютный дом. У нас был полностью заряженный термоядерный реактор, запасы пищи на месяц вперед и неистощимый заряд любовной страсти в сердцах.
Те шестьсот километром, которые мы преодолели, особенного внимания не заслуживали. Мы наедались до отвала и постоянно занимались любовью. Любая растительность, деревья, кустарники, даже трава, попадались все реже и реже, вскоре пустоши и степи плавно преобразились в пустыню. Совсем недавно голубое небо сильно побледнело, песчаные горки соединились с горизонтом из слоновой кости. Селения амазонок, даже те, что включали всего несколько хибар, давно окончились. Пустыня была полностью безлюдной, местами попадались одинокие стада разнообразных животных. Когда-то их было очень даже побольше, но Империя не дремала.
Тяжелые штурмовые корабли юдистов, прибывая к очередной не завоеванной планете, действовали всегда по одному и тому же плану. Раздирая в клочья планетарную защиту своими армадами, они кружили над поверхностью и выбирали безлюдные или малонаселенные места. Ядерная и плазменная бомбардировка накрывала выбранные квадраты и уничтожала все, что там находилось. Кинжальный огонь не щадил ни флору, ни фауну, те, кто выдерживал в укрытиях плазменные удары, гибли от радиации, едва выбравшись на поверхность поверженной планеты.
Чего в Империи было действительно много и качественного, так это науки. Они добились от ядерного оружия таких характеристик, что через год, на облученных территориях нельзя было найти даже лишнего рентгена. Страшнейшее излучение умирало ровно за триста суток, на этих местах империалисты и строили свои базы и лагеря, убедившись в отсутствии последствий бомбежек. Нам повезло, ибо мы двигались в сторону, противоположную юдистской крепости. Даже на всемогущем танке я бы не рискнул пойти на облогу расположения имперских войск. Меньше чем за километр от стен базы нас бы превратили в труху.
Но, радиация исчезала не повсюду. Оставались места, где от ионов, позитронов и других не менее умных слов рябило в глазах, здесь множились кошмарные монстры. Мутации не прекращались и через много лет. Хвала Всевышнему, пока такие участки нам не попадались. Танк, конечно, это круто, но где гарантия, что не наплодились создания, в силах которых прокусить много сантиметровую броню. Счетчик Гейгера-5, в отличие от старших прототипов, анализировал также химические испарения, действие любых лучей и биотехнологий. Он пискнул всего однажды, когда гусеницы нашего монстра раздавили в лепешку логово мелких песчаных тараканов. Они еще долго прыгали за нами следом, грозили хитиновыми кулаками и нещадно матерились. Кстати сказать, что уровень радиации в том месте не был таким уж высоким.
- Охренеть, говорящие тараканы!
Ирэн меня просветила.
- Это все мутации и междусемейные спариваниями. Инцест, видимо, тоже присутствует.
После объяснения термина «инцест», я долго отплевывался.
В танке можно было жить годами, даже не выбираясь наружу. Но кондиционированный воздух за долгое время надоедал и тревожил легкие, мы иногда выбирались под иссушающие лучи раскаленного светила. Сейчас мы стояли на одном из многих барханов, прячась в тени танка. Наша, восьми метров в длину, трехметровая орясина, отлично сохраняла от солнца, но, правда, дышала разогретым металлом, и в ее присутствии находиться было не совсем комфортно.
- Больше не выдержу. - Ирэн вскочила с песка и, смешно подпрыгивая голыми пятками по железу, забралась в кабину. - Иди ко мне, я тут мясной пирог нашла. Вкусный и сочный!
Следуя за ней, я задержался у открытого люка и остался снаружи.
- Если будешь здесь торчать, оставлю без сладкого! - из танка высунулась прекрасная головка.
- Смотри, - я схватил ее за плечи и приподнял в воздухе.
- Ух, ты! - она вгляделась в парящую даль.
Слева от нашей остановки тускнел выдохшейся зеленью маленький оазис из десятка пальм, но не деревья привлекли наше внимание. Намного перерастая зеленых собратьев, в центре оазиса упирались в небо четыре высоких пирамиды. Деревянных!
Либо несколько тысяч лет назад в этом месте шумели дремучие леса, либо строители совсем не считались с ресурсами. Да в этом богом забытом месте, дешевле бы было изваять строения из золота, будь под оазисом небольшая золотоносная жила. Мне даже калькулятора не потребовалось, чтобы подбить себестоимость подобного творения. Это больше годовой зарплаты жителей всех городов планеты, а Галлор-3 имел славу затхлой, но немаленькой планеты.
Но не странный материал строений вызывал неподдельный интерес. И даже не загадочная полосатая покраска - слой черной краски, слой полированного дерева, и так до бесконечности. На более, чем четырехсотметровой высоте, издалека, даже в электронный бинокль, определить было трудно, в небо струились разноцветные дымки. Они, с панорамой отсюда, выглядели совсем тоненькими, иголочными. Но, что самое интересное, рывки жестоких пустынных самумов даже не заставляли их хоть на чуточку шевельнуться. Они ровными прямыми стержнями рвались ввысь, исчезая в бледном голубоватом океане атмосферы. Что это? Очередное завещание погибших Древних, до сих пор не исследованное, или плод воображения гениального рассудка? То, что это не мираж и не галлюцинация, четко возвещали датчики визиров танки.
- Может, взглянем поближе, - прервала мои размышления девушка.
Я молча полез в люк.
- Лешка, ну поехали, посмотрим, одним глазком!
Я с видом глубоко ученого мужа, отчитывающего нашалившего отрока, произнес.
- Как говориться в старенькой поговорке, любопытной Варваре сделали лоботомию! Зачем нам лишние проблемы.
- Милый, но мы же в танке, что может случиться? Мы же в танке! - Она повторила и так умоляюще посмотрела мне в глаза, что бравый лейтенант Поркин сдался. Впервые в жизни.
Это случилось при въезде в оазис. Происшествие было настолько странным, что мы аж остановили машину и долго смотрели друг на друга. И крутили пальцами у висков.
Через кабину танка, сквозь много сантиметровую броню (и энергетическую, и металлическую), мирно напевая беззаботную песенку, вальяжно прошелся высокий худой старик в сером плаще и шляпе. В руках у него красовался длинный, выше человеческого роста посох. Концовка палки постоянно путалась в заметающей пол белоснежной бороде, оканчивающейся заросшим сединой ртом и зажатой в нем потрепанной трубкой. Человек появился из переборки, глянул на нас, хмыкнул и, прошептав что-то наподобие «проклятые урукхаи», исчез за бортом. Но, самое главное, датчики танка никак не отреагировали.
- Дела, - протянул я и потянулся к клавиатуре. - Возможно, эти пирамиды аккумулируют неизвестные науке пси-волны, и под их воздействием мы можем сойти с катушек.
Ирэн легонько хлопнула меня по ладони.
- Ну, теперь-то я никуда отсюда не денусь. Мы должны здесь все обшарить, возможно, где-то там находится мой отец!
Я убрал руки с управления и обреченно вздохнул. Спорить было бесполезно. При упоминании об отце, глаза девушки наполнялись горем, а губки так искривлялись, что приходилось бессильно сложить руки и становиться лицом к стене.
Небольшой отряд юдистов на десантных понтонах приближался к пещере. От нечего делать, тридцать человек на пяти лодках, курили и целовались. Помощник полковникуса Збандельберга адъютантус Паркац снисходительно мечтательно смотрел на солдат, но заняться подобным развратом себе не позволял. В каждом отделении был неизвестный шпион, а любовник - быстр на расправу. Адъютантус тяжело вздохнул и посмотрел вперед. Из темноты пробивалось розоватое свечение, слышались непонятные стоны и смех. Розовый - это хорошо, но, ей Торе, прямо как в аду. Неужели меня карают за минет тому бармену, который раскололся после первой же минуты. Он симпатичный, этот Шота, здоровенный, даром что республиканец. Ничего, отойдет в тюрьме, сам попросится!
Течение вынесло солдат под родные слизням своды.
Десятки женских глаз оторвались от объектов своего воздыхания и уставились на юдистов. Возникла неудобная пауза.
Секс, думали амазонки. Страшилища, думали рядовые.
- Это очень плохо, - вслух подумал Паркац. Голова разрывалась от заполняющего пещеру хохота.
Тихие слова разорвали преграду зыбкой паузы.
- Самцы! - заорала амазонка с длинными, до земли, когтистыми руками.
- Не самцы, а мужчины, - подправил ее чей-то голос.
- Назад… - команда адъютантуса растворилась в атакующем реве.
Солдат выдирали из лодок, отбрасывали оружие и срывали с них одежду. Даже оглушительный смех слизней, в тот памятный подземный вечер, был скомкан и отброшен. Все потонуло в сладострастных стонах.
К черту Збандельберга, подумал Паркац, хватаясь за упругий сосок. Это неплохо, подумало большинство юдистов. Наконец-то, прошептали амазонки.
На самом деле пирамид было пять, да и высотой они поражали. Невидимая издалека последняя пирамида была почти на треть поменьше товарок. Она, в отличии от других не была полосатой, а горела желтоватой бледностью на всех четырех сторонах. Ее острая верхушка изрыгала короткий яркий огонек, который трепыхался под натиском ветра.
На выпирающем в нашу сторону боку был нарисован большой кровавый глаз. Он плакал, и по стене катились вниз малеванные синие слезинки, каждая размером с доброго пещерного медведя. Горькие оканчивались на основаниях пирамид, ого! Фундаментов у центрального и боковых строений не имелось. Вообще! Они парили в воздухе. Между их явно тяжелыми тушами плескался свободный воздух, и больше ничего. От одной пирамиды к другой тянулись колеблющиеся полупрозрачные полотна неведомых защитных экранов.
Танк выкатился на открытое пространство между великанами. Вокруг клубилась пыль, слышался звон оружия и громкие воинственные крики. Мы попали в самое сердце боя!
Справа, почти прижимаясь к стенке центрального строения, стояли полторы сотни латников, вооруженные короткими мечами и пиками. Они бешено отбивались от атак толпы зеленых бестий. На сильных телах нападающих едва не лопались от мощных мускулов черные кожаные доспехи. В когтистых лапах они держали кривые ятаганы и булавы, надо сказать, владели оружием мастерски оба лагеря.
- Ты за мужиков в металле, или за лягушек? - спросила Ирэн.
Я сделал свой выбор и нажал на кнопку спуска, плазменные пушки радушно чихнули. Ситуация битвы существенно переформировалось. Раньше нападающих было почти втрое больше, сейчас соотношение сил прямо пропорционально изменилось. Большая половина агрессоров осела в песок протоплазменными лужами, отбивающиеся радостно загалдели.
Танк накрыло пологом странного экрана, что растягивался между строениями. Сколько я не жал на клавиши спуска, оружие не работало. В безотказном агрегате, способном пережить ядерную зиму! Двигатели тоже заглохли, электроника заснула. В ярости я заколотил руками по приборной панели. Эти экраны действовали как имперские нейтринные щиты, которые напрочь вырубывали любые электросети, на период своего действия.
Из малой пирамиды материализовались еще четыре дюжины зеленокожих тварей. Они живым тараном ударились о стену защитников. Ничего не понимая от ярости за сломанную технику, я одним движением активировал кислотник и выбежал из танка. Ирэн тоже высунулась из люка и вскинула на стационарные держатели атомный арбалет. Бластер, которым я пытался застрелить ближайших противников, испуганно пикнул и отрубался. Его дуло молчало.
Я бросил пистолет в клыкастую морду какого-то бойца и врезался в толпу нападающих со спины. Мне хорошенько помогало то, что их металлические ятаганы были совершенно беспомощными перед кислотным клинком. Они разламывались и прыскали в стороны мелкими железными брызгами. Взмах, еще взмах. Выпад, удар. Уже пятый противник скалится отрубленной головой, увядшей в песке. Еще удар. Разделанный от горла до паха зеленый воин бьется в судорогах под моими ногами.
Войско клыкастых не выдержало под натиском с двух сторон. Оно дрогнуло и побежало, многие падали замертво от разрывающихся в груди или пояснице атомных шариков - Ирэн стреляла без промаха. За десять минут все окончилось, зеленые трупы укрывали пространство кровавым неровным ковром.
Я, тяжело дыша, стоял и смотрел на победителей. Они смотрели на меня и мой кислотник, кто с завистью, а большинство - восхищенно.
- Ну, - спросил лейтенант Поркин. - Что делать будем?
Передо мной, кряхтя металлом, бухнулись сто пятьдесят человек. На одно колено, каждый - на свое.
- О, воплощение Бараддура и Арагорна, твои верные солдаты приветствуют тебя! Желаешь еще потузить орков?
- Кого? - недопонял я. В мыслях зашевелились расплывчатые воспоминания из далекого детства. Встарь, попадалась мне книжонка. Вроде, «Властелин овец», или «Робот, туда-сюда приятно».
- Наших извечных врагов, урукхаев! - подсказал воин с выгравированной звездой сотника на высоком шлеме. - Ты поведешь нас на штурм Ородруина?
Он указал на центральную пирамиду и добавил.
- В натуре…
- Сначала объясните, что здесь происходит! - крикнула из танка Ирэн.
- Конечно, жена Бараддура и Арагорна! - утвердил сотник.
- Я будущая жена Поркина, а сих типов и знать не знаю, и не слыхала никогда.
Собирающийся что-то сказать вояка запнулся и замолчал.
- Говори, говори, - пришлось его подбодрить.
Он начал свою историю, наполненную трагизма и блатных слов из десантного жаргона.
Уничтожив кольцо, победившие решили отпраздновать. Конечно, были фирменные фейерверки, море пива и армии женщин. В доску пьяный Гэндальф бубнил себе под нос непристойные заклинания, отбиваясь от наседающих женщин. Эго интересовала не любовь, а безопасность страны. В первую очередь! А тогда можно и под перину…
Утром после недельного запоя, волшебник попробовал тряхнуть яростно гудящей головой и пошел собирать войска вождей. Все собрались за общим столом и похмелились.
- Друзья, - огласил широкий зал Серо-Белый маг. - Мы навсегда должны обезопаситься от зла! Пожелания, пропозиции?
- А давайте его отправил в параллельную вселенную! - предложил кто-то.
Гэндальф аж поперхнулся пивом и забрызгал пеной девственно белую бороду. Он даже слов таких никогда не слышал, но это интересно! Если немного подправить волшебство то здесь, то тут, а пару формул поменять местами, может что-либо и получится. Несколько месяцев ушло на сооружение сосудов заключения для зла и его охранников, были построены пирамиды из эльфийских родовых деревьев. Над ними, конечно, трудились плененные гоблины.
Волшебник прочитал заклинания на покрытой рунами лестной поляне и камера с четырьмя караулками, полные народа исчезли из этого мира.
Все свободно вздохнули, темные полчища больше не потревожат родные леса и поля.
По прибытии, охранники спокойно поставили караулы и занялись обычной жизнью. Они построили замки и норы из песка, проложили систему ирригации и начали выращивать хмель, свеклу и другие полезные для спиртного ингредиенты. Жители того неведомого мира были далеко не дураки до выпивки. Но тут начались проблемы. Оказалось, что спрятанный в Ородруине артефакт способен производить орков. Сначала монстры появлялись из камеры по одному, их даже цивилизованно вязали в плен. И даже давали выпить! Конечно, вечером, после принудительных работ. Но потом, Ородруин изрыгивал их десятками, что не смертельно. Затем появились полчища. Весь построенный город и поля были сожжены дотла, пали караулки хоббитов, эльфов и беорнов. Остались только люди, из тысячи - всего сто пятьдесят. И жить им оставалось совсем немного. Все женщины разбежались к амазонкам, а выпивка истощалась, их ждала смерть от скуки. В натуре!
Я всплакнул и спросил.
- Сколько же времени вы тут толчетесь?
Солдаты помрачнели.
- Тысячу лет, может больше.
Дела! Надо помочь бедолагам. Мы с Ирэн посовещались и пришли к единому выводу. Бедняг надо спасать, но особенно девушку заинтересовал спрятанный в пирамиде предмет, способный моделировать монстров. Бравое войско получило от нас двадцать кислотных мечей и два атомных арбалета.
- Вперед! - скомандовал я, и мы всем скопом атаковали Ородуин.
Сзади реяли крики «За Гондор, в натуре!» и «Без базара, братки!»
Нам удалось легко прорвать оборону камеры и пробиться вовнутрь. Тут мы на полчаса застряли, поскальзываясь на трупах, но собрались с силами и медленно двинулись вперед.
Уже не первый десяток врагов пал от кислотного лезвия. Не последняя оскаленная морда блестела стеклянными глазами в деревянный потолок. Мы поднимались по высокой лестнице, покрытой злобой и смертью, каждый шаг отдавался болью и прерывистыми ударами, в голове трещало.
Наконец мы взобрались на короткую прямоугольную площадку. На ее дальнем конце, окруженном последним оплотом орков, стоял невысокий мраморный пьедестал. Его верхушка оканчивалась огненным глазом. Ярко белесый зрачок помещался к кружке черного глазного яблока, граничащего с пламенными веками.
Орки пали, ниша воины заулюлюкали, потрясая над головами оружием. Сбоку лежали пятнадцать пленников. Один из них застонал и поднял трясущуюся руку.
- Во…, во…
- Воды? - поинтересовалась Ирэн и потянулась к походной фляге.
- Водки, - его голова бессильно упала на деревянный пол.
- Наш мужик, почти человек! - сказал капитан, вливая меж безжизненных клыков остро пахнущую спиртом жидкость.
Девушка разочарованно махнула.
- Куда ни глянь - одни алкоголизм. Ты знаешь, - она обратилась ко мне, - что спиртное придумали юди?
- Это почему? Их же в том мире не было никогда!
Ирэн встала в умную стойку профессорской дочки, почти боевую.
- Ты откуда знаешь, что юдов там не было?
- Так в книжке не написано, - я попытался возразить.
- А Горлум, или Смеагорл? Я тоже это читала, только в более зрелом возрасте. Было о чем подумать.
Я подумал о лежащую и читающую книгу Ирэн, в обнаженном виде. Сразу захотелось… Она, тем временем, продолжила.
- Юди были всегда и всюду. Они - самая подлая и хитрая нация, стремящаяся управлять и властвовать всем, до чего могут дотянуться ее костлявые шестиконечные пальцы. Она - медленная мучительная смерть для наций и народов. Их главный бог - деньги, богиня - золото, а жизненный путь - извращения и обман. Они - чужеродная жизненная форма, если ее можно назвать жизненной. Они мертвы изнутри, а их души еще чернее, чем глаза расы Дзиджаа. Этих мирных галактических путешественников они и расстреляли на Земле в древнем Розуэлле. Потом, через четыреста лет тот инцидент вызвал войну между людьми и Дзиджаа, которая разрушила Землю. Это не другие цивилизации, а они - пришельцы из другого, жесточайшего мира. Они… - хотела продолжить девушка, но я оборвал ее нравоучение и указал на пьедестал.
Я отбросил протянутую руку Ирэн и сам ухватился за зрачок. Опасения не оправдались, он не был горячим, нормальной комнатной, вернее пирамидальной, температуры. Сделав небольшое усилие, мне удалось вырвать правильный овал из глазного яблока.
Девушка ахнула.
- Камень.
Я уставился на покоящийся в руке предмет. Это явно был описанный доктором Кидалко артефакт. Монокристалл, или что-то того.
Пол завибрировал, задрожал. Рыцари и орки, уже изрядно нажравшиеся, испуганно сбились в кучу и ощетинились мечами. Все сооружение содрогнулось, и мы дружно попадали на пол. Когда мы разобрались, где, чья рука, а где голова, нашей дружной куче малой удалось выбраться, наконец, из пирамиды. Все пять исполинов твердо стояли на земле, из нор под ними дружными рядами сбегали крысы и древесные жучки.
- Зло пало! - выкрикнул сотник, падая на колено.
- Кого слопало? - удивленно спросил один из орков.
- Преклони колени, дурной урукхай. - Его стянули вниз, и он присоединился к стоящим на раскаленном песке.
Нас накрыло облако пыли. Оно полностью осело ровно через час, вслед за ним исчезли защитные экраны пирамид. В одиноко стоящем танке взвыли моторы. Наша троица, то есть я, Ирэн и камень, помахали бойцам на прощание руками, и пошли к железному коню.
- Погодь, в натуре! - за нами вприпрыжку бежал сотник.
- Чего вам, еще куда-нить воевать? - поинтересовалась Ирэн.
- Не-е-е, - замотал он головой. - Мы должны сейчас хозяйство возобновлять, инфраструктуру, так скать. Самогонный аппарат, к тому же… - Он осекся, - имею в виду - самоубийственно сильный аппарат по уничтожению врагов. Я вам сейчас вручать буду дар!
- А зачем мне будуар? - поинтересовался я.
- В доме пригодится! - прервала меня девушка.
- Во-во, - согласился сотник. - От имени нашего народа и горстки орков, я, сотник Махонур, вручаю вам сию печать и короную, вернее, печатаю вас правителем нашего свободного народа. - Он сделал паузу и торжественно добавил, - в натуре!
- Что это, - задал я вопрос, наблюдая, как на мою шею надевают килограммовый кусок сургуча на толстой золотой цепочке.
- Это-ть, - пояснил Махонур. - Печать Леголаса! Ее Гэндальф сделал, чтобы вызывать эльфов на войну, а то они постоянно терялись в борделях… В трудную минуту разломите ее и все наше войско присоединится к вам в бою! В натуре, классно?
- Нема базара! - согласился я и полез в кабину.
- Кстати, вам недавно не попадались летательные аппараты?
Он указал на восход.
- Горящий дракон пролетал над пирамидами несколько лет назад, но мы не смогли достать его стрелами. Даже эльфы облажались!
Вот бы порадовался профессор Бартомо, подумалось мне, узнав, что его обстреливают из довоенных луков! В которых даже лазерные прицелы и биодетекторы не предусмотрены…
Сотник, которого обступили рыцари и орки, отдавал мне прощальный салют.
- Братва! - я обратно высунулся из люка. - Промаршируете шестьсот пятьдесят километров на запад и узрите свое счастье. Вы ж, поди, годами без баб сидите, чисто!
- Спасибо! - пробилось даже сквозь герметичную броню.
- Милый, ты жестокий человек!
- Наоборот, - возразил я и обнял любимую. - Очень доброй души человечек! Обо всех подумал. Ты представь, какие семьи получатся из амазонок и рыцарей. А дефицитные орки, вообще на вес золота будут. И, думается мне, это будет равноправный союз, мои новые подчиненные дерутся, куда получше воинственных женщин.
Между переборками возник уже знакомый нам старик. Он выплюнул изо рта свою длинную трубку и выдохнул девятнадцать сплетенных между собой колец. В танке отчетливо запахло перегаром и коноплей.
- Эта, - тихонько сказал Гэндальф, сиплым прокуренным голосом. - От имени всех духов-странников между мирами… Спасиба, в натуре…
Он исчез в разноцветных клубах дыма. Даже не попрощался, ишь ты, джентльмен.
Пирамиды скрылись за горящей линией горизонта. Опять потянулись серые будни, даже надоело заниматься сексом. От начала путешествия прошло больше трех месяцев. Пустыня была огромной.
Долгое время мы сидели перед камнем и обгладывали его жадными взглядами. Он был очень красивым и загадочным, но даже это позволило скуке овладеть нами, после многочасового созерцания одной точки.
Мы переиграли все без исключения видеоигры, которые могла предложить компьютерная система танка. «Супер Мурзио», «Танчики», «Герои топора и демагогии», «Ди Яблоко», «Возвращение в замок Бен Ладена», и, даже стандартные «Хустынка», «Пук-Ук», «Срулитер», «Червяки». Потом пошли в ход походные карты, домино и шашки, также, Ирэн научила меня играть в шахматы. Я даже выиграл, правда, всего лишь две из двухсот партий. Это, как и первенство девушки во всех логических играх, окончательно убедило меня в необходимости повышения уровня IQ. Окончились все игры развлечением «мыло в душе», поднимала только Ирэн. Словом, скукота преизрядная.
Дважды нам пришлось отстреливаться от кочевых племен, которые пробовали наш танк на зубок. Они резво неслись на своих кенгурблюдах по барханам и устрашающе гикали. Их зубочистки не причиняли нам никаких неудобств, попробуйте пробить трухлявой линейной винтовкой с лазером энергетический стул. Лазер, конечно, страшная сила, попади его луч на живую ткань, которая мгновенно начинает гореть. Но даже пучком из сотни таких винтовок даже не пробить даже пластиковый предмет. Нападающие всегда безвозвратно разбегались, стоило хотя бы одному слететь со скакуна и безжизненным факелом покатится по песку. Пушки нашего красавца не щадили никого. Я решил назвать его «Липест», в честь второго имени отца возлюбленной. Ночью, не омраченной нападениями, мне удалось незаметно сбежать из кабины и заняться оформлением новорожденного. Ведро золотой и банка зеленой краски пригодилось, хорошо, что Ирэн их не выбросила. Вот тебе и ненадобность.
Больше часа, облазив всю обшивку и вдоволь набегавшись песчаными наметами, я довольно оглядел свое творение. Набрав в лоханку спиртного, я несколько раз из нее хлебнул и, смочив помазок для бритья, окрестил боевую машину. Со всех сторон. Эх, его бы еще прогнать через реку - отпраздновать крещение Руси.
Утром девушка заправила короткую спартанскую постель. Конечно, мои чуткие уши уловили ее действия, но я притворился спящим. Ирэн поднялась по лестнице к люку и вылезла из танка. Она всегда говорила, что справлять естественную нужду всегда приятнее на свежем воздухе - полезно для организма. Упуская некоторые детали, скажу, что, возвращаясь обратно, девчонка издала явно позитивный возглас и онемела.
Еще бы! Некогда серая военная махина была выкрашена в пятнистый маскировочный цвет, желто-зеленый. Его борта гласили на белый свет «Липест, смертельный враг Империи». Вся площадь брони, от гусениц и до приземистой орудийной башни, была украшена трупиками пустынных игуан. Мутировавшие ящерки изменили свои шкуры, их разноцветная кожа покрылась зеркальными чешуйками. Теперь от машины во все стороны весело разбегались солнечные зайчика, даже не думал, что днем это произведет такой эффект.
- Ух, ты! - захлопала в ладони Ирэн и оказалась в танке.
- Как ты меня обрадовал! И папу почтил… - она вскочила на мои бедра и содрала с себя одежду.
На сей раз, заниматься любовью было совсем не скучно.
Под вечер за нами опять увязались кочевники. Или те же самые, или пустыня наплодила этих шкодников слишком много. Хорошо, что оружие у них было то же, что и прежде. Они сделали по танку несколько залпов. В них даже не пришлось стрелять, они пришпорили своих кенгурблюдов и длинными скачками утонули в барханах. Мы удивленно провожали их взглядами, и тут машина содрогнулась. Датчики дружно заныли, указывая на силовую и радиационную атаку.
По танковой броне скатился тяжелый ядерный снаряд, от энергоброни посыпались разрывные пули. Затем выстрелы стихли, мы расслабились. Танк дернулся и наклонился вправо, только стабилизаторы предохранили его от падения. Экраны свидетельствовали о том, что правая гусеница провалилась в бруствер глубокого окопа. Из него во все стороны разбегались военные в черной форме. Впереди, за плазменной стеной на ветру трепыхался флаг, с нарисованным стилизованным перечеркнутым кругом, в котором покоилась грязно-голубая шестиконечная звезда. Над знаком прикрепилась большая латинская буква «S». Это было знамя Сопротивления.
- Простите за те выстрелы! - извинился рослый розовощекий командир. - Вы же знаете девиз республиканских повстанцев: «Сначала стрелять, потом узнавать!»
Он представился.
- Марк Юний Брут, главнокомандующий вооруженными силами республиканского Сопротивления.
Мы тоже назвали наши имена, и он повел нас мимо четко построенного взвода солдат.
- Из тысяч наших бойцов вам могут пригодиться только мой подпомощник, глава разведки, Гай Юлий Цезарь и генерал-стратег Марк Туллий Цицерон. Они в вашем распоряжении, господа, можете делать с ними все, что захотите. В разумном смысле этого слова, имею в виду, если вам понадобиться любая информация, они обладают недюжинными умами и проницанием. Прошу за мной!
- Где-то я уже слышала эти имена, - вполголоса сообщила Ирэн.
- Конечно, это же звезды борьбы за независимость республики!
Нас усадили за празднично накрытый стол и два бойца наполнили наши бокалы изумительным компотом.
- Попробуйте, какой букет! - похвалился Марк Юний. - Я сам закрутки делал. Ингредиенты: сок кактуса, конечно, и несколько прутиков вишни из подземной оранжереи.
- А покрепче ничего? - За свой вопрос я тут же был вознагражден подстольным пинком от любимой.
- Что вы, что вы! У нас уже как три года сухой закон! - возразил командующий. - Вы же знаете, что алкалоиды - от нечистого, а нечистый - это юди. Так что, простите…
- Вот что значит настоящие мужчины! - восхитилась Ирэн. - У вас, наверное, не курят?
- Сигареты и сигары - изобретение юдей, ровно как калькуляторы, банки и страховые компании. Все, что может усилить экономику Империи в лагере запрещено под страхом смерти, равно, как деньги и все, что с ними связано. На наших компьютерах нету чисел, придуманных юдами, они работают на системах буквенных отношений.
- У меня есть один знакомый контрабандист, который бы отрезал себе правую руку, чтобы не находиться в вашей твердыне.
- О, - угадал Брут. - Вы, наверное, говорите о Шоте, он часто нам помогает. Конечно, не за бесплатно. Его страсть к калькулятору давно даже перестала быть шуткой среди солдат. Приелось…
Мы поведали командующему о кончине считалки, он долго смеялся.
- Слышишь, Цезарь? Бармену отрезали мозги! Передай дальше.
Громко ржущий Гай Юлий исчез на улице, оттуда ударил дружный шумный гогот.
Я спросил.
- Чем наша скромная пара заслужила столь радушный прием?
- Скромные? Я так не думаю. - Марк Юний грохнул по столу кулаком. - Знаете, слухи о вашем путешествии ширятся по планете, ровно, как стелятся трупы за плечами. Наши разведчики среди амазонок, на быстрых атомных квадроциклах следили за каждым вашим шагом, и, конечно, сразу докладывали командованию. Сколько имперских прихвостней вам удалось утянуть в ад! А то, что после вашего вмешательства амазонки согласились на сотрудничество против юдистов, в обмен на гуманитарную помощь в виде сотни добровольцев. За это позвольте вас поздравить с внеочередным званием штурмового майора!
Мы скромно потупились, а девушка покраснела от похвалы.
- Единственно плохо, что вы освободили тех парней из пирамид!
- Что?
- Нет, их свобода существенно помогла амазонкам. Теперь в их пустошах возводятся новые дома и соединяются семьи. Вот деактивация пирамид - это хреново!
- Но что плохого в упавших пирамидах? - спросила Ирэн.
- Понимаете, - он поерзал на стуле, чтобы усесться поудобнее, - они, кроме негативных функций, вроде инкубатора для зла, работали как мощные создатели помех для радаров и сканеров спутников. Мы построили последний оплот Республики именно вблизи оазиса, потому что этот сектор был полностью невидим для вражеских кораблей.
- Э-э, - протянул я.
- Теперь на нас нацелены все пушки подлых юдистов, которые колесят по планете! - он в сердцах еще раз ударил по столешнице. Она жалобно скрипнула и разродилась трещиной.
- Генерал, к нам направляется армада Империи! - задыхавшийся Гай Юлий почти, что висел на дверном косяке.
- Господин Збандельберг, - устало сказал офицер разведки с припухлыми от недосыпания глазами. - Сигнал пропавшего сигнала лейтенанта Поркина вновь появился, он в лагере Сопротивления, который мы ищем уже более нескольких лет.
- Зовите общий сбор, мы атакуем последний вражеский оплот! - приказал полковникус. - Ну, лейтенантус, ну хитер, - подумал он. - Надо будет дать поганому ментусу внеочередной отпуск, конечно, за его счет.