На руке у нее был от ожога шрам, которого она очень стеснялась. При росте в сто восемьдесят сантиметров она весила всего шестьдесят два килограмма, но все боялась потолстеть, сидела на диетах, лишний бутерброд был как преступление. Она была кандидатом в мастера по волейболу, но ленилась и давно бросила спорт. После вторых родов она перестала носить открытые купальники. Плакала…

Когда они встретились, она была никому не известной провинциальной актрисой. Соне было все равно, с Соней они тогда уж охладели друг к другу.

Когда она предложила ему присутствовать при ее первых родах, он в ужасе отказался. Он с ума сходил от страха. Она этот страх истолковала как брезгливость. Наверное, она так и не простила ему этого.

Натали — это псевдоним; настоящее ее имя было Вика, оно казалось ей глупым.

Она не читала почти ничего, кроме дамских журналов.

Ее мать не одобряла этого брака. Надо было ему жить с Соней.

…Не может быть. Я так его любила. Или он зверь? иль сердце у него Косматое?

Он хотел уехать в Париж один, без нее. Там они бы только отравляли существование друг друга. Да она б и сама не поехала: у нее карьера… Ее даже приглашали в утреннюю телепередачу — демонстрировать, как она готовит салат.

Змеей, змеей опутал он меня, Не жемчугом.

Ресницы у нее были такие длинные, что тени ложились на всю скулу. Над ключицей у нее — когда она поворачивала голову — была такая беспомощная ямка.

Да вот беда: сойди с ума, И страшен будешь как чума, Как раз тебя запрут.

Еще дважды звонил Василий, звонил Петр, еще куча разного народу.

Он все сидел, в морг не ехал.