17.10. Он работал — наконец-то пошло… Просто надо взять себя в руки… Жены все не было. Но ему уже было не до жены, он ушел в тот, другой мир.
17.40. Дети пришли с прогулки. Они были довольные, грязные, румяные. Няня — рыжая молодая женщина с тремя дипломами, знающая пять языков, — была очень дорогая, но хорошая, почти как Мэри Поппинс. Дети ее обожали, он — побаивался. Жена ревновала совершенно напрасно.
— Все нормально? — спросил он.
— Все хорошо, — ответила няня. — Саша наконец сумел залезть на ту большую яблоню…
— Балуете вы его, Арина.
— Ребенку нужна свобода. (Жена так не считала.)
— Там с ними был какой-то большой парень… — сказал он, так, для проформы.
— Это Алеша, он учится во втором классе, живет в третьем подъезде. Все нормально, Александр Сергеевич. Гриша себя в обиду никому не даст.
Дети от этого брака были самые благополучные. Мальчик с абсолютно европейскими чертами, девочка и вовсе блондинка.
— Маша разбила коленку, — сказала няня, — вы не волнуйтесь.
Он и не волновался. Жаль, что нельзя было жениться на няне, а жить — с женой.
18. 30. Позвонил Петр (друг старый).
— Сашка… Что ты об этом думаешь?!
— О чем?
— Ты что, не читал?!
— Ничего я не читал, — отвечал он с раздражением, — на работе компьютер сломался… А домой я только вошел.
— Вынесли приговор-то.
— А… Сколько?
— С учетом моратория — пожизненно. Но это пока мораторий…
— Нет, — сказал он, — не может этого быть. Ты, Петька… Слушай, я тебе потом перезвоню. У меня тут…