Туника была приятной расцветки. Вообще ей очень идёт голубое и синее. Атто из соседней долины не раз ей это говорил. Но она, конечно, не обращала на него никакого внимания, шла себе дальше, потому что понимала в этом куда лучше, чем какой-то там подмастерье, который учится плести корзины. И ещё потому, что, когда прошлый раз она ответила на комплимент улыбкой, этот дурачина расхохотался и стал требовать у дружков денег — оказывается, они заключили какое-то пари. И он выиграл. Тем не менее слова Атто остались в памяти: «Синий — самый подходящий для тебя цвет, дочь Лью».

А потому, когда женщина, которую называли здесь Мерулой, явилась сегодня с утра, приложила к ней по очереди три туники разных цветов и остановилась на синей, она ничуть не удивилась. Ткань была слишком грубого плетения, одежду из такой они никогда не носили дома; к тому же туника достигла той степени изношенности, когда вещи принято отдавать слугам, но уж определённо была лучше той старой армейской туники, протёртой в самых неприличных местах и слишком короткой, какую она носила до сих пор. В той она чувствовала себя диковинным зверьком в клетке.

Тилла задула свечу и улеглась. Закрыла глаза. От этих безбожников и вообще от всего, что видит вокруг, она научилась уходить таким вот незамысловатым образом. Её молитва была услышана. К ней присылали людей — помочь. Мерула принесла одежду. А медикус сказал, что шины можно снять через двадцать дней. В уме она уже составила план: дней за восемнадцать надо достать хорошую пару обуви и ещё — плащ с капюшоном, прикрывающим лицо и волосы. На девятнадцатый день она сбежит отсюда: сама освободит руку от всех повязок — и просто уйдёт. Станет ещё одним пешеходом на улице, и пусть мужчина, считающий, что приобрёл её в собственность, бегает и ищет повсюду девушку с рукой на перевязи.

Куда идти, она пока не знала, однако сегодня разъярённая толстуха в этом ужасном одеянии в жёлто-синюю клетку подсказала ответ.

Ещё до того, как в жизнь её вошёл этот медикус и начал задавать разные вопросы, Тилла догадалась: далеко не все местные способны объективно оценивать ситуацию, как, к примеру, эта беременная со своим дружком-солдатом. Даже девушки из её собственной семьи обманывали себя: дескать, легион уйдёт, если не обращать на него внимания. А дружок беременной был британцем по рождению — и вступил в этот самый легион. Даже вроде бы продвинулся там по службе. Ни один римский гражданин не служил императору с большим усердием, чем он. А теперь армия предала его.

В глубине души Тилла была уверена, что эта женщина должна была трижды подумать, прежде чем связываться с парнем из кейтувелауни — племени, где каждый родную мать готов продать, лишь бы цена была приемлемой. Не нужно было верить и клятвам своего дружка: ведь тот, судя по всему, совершил не один неблаговидный поступок — чего стоит одно его стремление стать римским гражданином. Зато Тиллу весьма заинтересовал один факт из жизни этой доверчивой дурочки — её семья живёт менее чем в полудне ходьбы отсюда и, видимо, не слишком жалеет римскую армию. Так что ей есть куда идти.

Однако надо соблюдать осторожность. Здесь, на улицах городка, она вряд ли встретит людей, знающих её в лицо, зато может случайно столкнуться с медикусом, вообразившим себя её хозяином. Или с его смазливым самовлюблённым дружком. Но самое страшное — столкнуться с Клавдием Инносенсом. Она должна использовать свободное время, чтобы наблюдать и учиться. Должна выяснить, как Эйселине и Софии удалось обмануть бдительность дежурившего у дверей мужчины. И ещё надо во всём полагаться только на себя. Мало того, она должна ещё выяснить, знает ли хоть кто-нибудь здесь о том, что случилось с Софией.