Он вошёл и почувствовал, что в доме холодно. Собаки поприветствовали его и стремглав выбежали из дома на улицу. Рус принюхался, потом посмотрел на пол. Щенков не выпускали из дома на протяжении долгих часов.
В печи на кухне, там, где положено было пылать огню, чернели угли и головешки. Рус снова принюхался и начал осматривать пол. И обнаружил возле ножки стола маленькую коричневую кучку.
На улице послышался свист. Это Валенс сзывал собак.
Несколько секунд спустя послышался скрип шагов по гравию. Хлопнула входная дверь, затем в кухню вошёл Валенс. Обозрел пустые полки, чёрные угли в печи.
— Где она?
— Понятия не имею. Даже собак не выпускала.
— Ну, а ужин наш где?
Что-то в выражении лица Руса подсказало ему, что этого вопроса задавать не следовало.
— Может, ушла за покупками, — предположил Валенс. — Встретилась с подружкой, что-то в этом роде. Сам знаешь, какие они болтушки, эти женщины. А может, даже к Меруле заглянула.
— Сильно сомневаюсь, что она пошла к ней. Но даже если и зашла, к этому времени должна была бы уже вернуться.
— Знаешь, лично я не собираюсь ждать, когда она появится. Пойду в госпиталь, потолкую с людьми на кухне. Может, удастся разжиться какой едой и вынести её незаметно для Приска. — Валенс сделал паузу. — Да не переживай ты так, старина. Скоро появится.
— Уже темнеет. С ней что-то случилось.
— Не бойся, придёт. Куда денется! — Валенс усмехнулся. — Давай улыбнись! Когда появится, задашь ей хорошую трёпку.
— Спасибо за совет.
— Не хочешь, сам могу этим заняться.
Рус скроил гримасу.
— Да отвяжись ты от меня, наконец!
* * *
Ко времени, когда мужчины и собаки съели добытые Валенсом на госпитальной кухне объедки — «всё, как в старые добрые времена», — за окнами уже окончательно стемнело.
Оставив Валенса в доме, Рус надел на собаку ошейник с поводком и отправился на поиски своей рабыни.
Выяснилось, что на улице не так темно, как казалось из дома. Пока собака обнюхивала заросли крапивы, глаза Руса привыкали к сумраку. И вот он уже мог разглядеть прямоугольные очертания соседней казармы, госпитальную крышу и силуэт главной крепостной стены в конце улицы. Он не сводил с неё глаз — и вскоре услышал шаги стражников. Две тёмные фигуры вышагивали по стене, приближаясь друг к другу, слились на секунду в одну, затем разошлись, и каждый продолжал обход в своём направлении.
Поднялся ветер, начал трепать полы плаща. Скоро пойдёт дождь.
— Ну хватит, собачка, — сказал Рус и натянул поводок, не уверенный, впрочем, куда именно надо идти искать Тиллу.
Ему даже думать не хотелось о том, что могло с ней случиться. Но воображение сейчас служило единственным инструментом в выборе нужного направления. Если она повстречалась с каким-то злодеем — боги свидетели, сколько раз он предостерегал её от этого! — тогда она может оказаться где угодно. Живая или мёртвая. На территории форта или за его стенами. Нет, в форте — это менее вероятно. Здесь кругом полно ушей и глаз, это должно послужить предостережением для злоумышленника.
Гай зашёл в госпиталь проверить, не ждёт ли его там какое-то сообщение или записка, но на столе ничего не было. И уверения Децима («Она непременно скоро объявится, господин!») его не успокоили.
«Интересно, — подумал Рус, — сколько раз сам Децим слышал то же от разных людей, когда пропала его Эйселина?»
— Скажи, Децим, ты что-нибудь знаешь о строителе по имени Секунд из галльской центурии?
Децим нахмурился.
— Ничего, господин. Люди из этой центурии вообще появились здесь недавно.
— Откуда?
— Точно не скажу, господин. Пришли откуда-то с севера.
— И когда именно они здесь появились?
— Вроде бы на прошлой неделе, господин. Ещё привезли с собой двух раненых, лечиться.
— Вот как?
— Если хотите, господин, могу выяснить, в какой именно день это было.
— Нет, не надо, — ответил Рус. — На прошлой неделе... этого достаточно.
Затем он направился к восточным воротам. Пару раз по пути окликал Тиллу по имени, без особой надежды, просто на всякий случай. Так зовут потерявшихся домашних животных. Ответа не последовало.
На миг надежда ожила у ворот, когда один из стражников заметил:
— А, так вы ищете Тиллу, господин!
Выяснилось, что двое стражников видели, как она выходила утром через эти ворота с корзиной для покупок. Но после этого не видели, чтобы она возвращалась. Правда, они сменились днём, и лишь один солдат из утренней смены заступил сейчас на ночное дежурство.
— Так вы потеряли её, господин?
— Нет, — ответил Рус. — Просто она что-то припозднилась. Если увидите её, скажите, чтобы немедленно шла домой.
Он прошёл через ворота на пустырь, отделявший крепостные стены от городских домов. В это позднее время городок казался скоплением тёмных невзрачных строений, время от времени их освещала вспышка фонаря. Где-то среди домов залаяла собака. Потом донёсся плач младенца. Рус услышал приближающиеся голоса и сошёл с мостовой к стене дома. Мимо прошли трое мужчин, слишком поглощённые спором о скачках, чтобы заметить его. Они прошли — и улица вновь опустела. Рус вновь зашагал по булыжной мостовой, стараясь не думать о том, что могло случиться с девушкой, разгуливающей ночью по улицам города.
Вход в заведение Мерулы, как обычно, освещали два фонаря. Внутри кто-то наигрывал на флейте, но недолгие наблюдения с противоположной стороны улицы подтвердили подозрения Руса — посетителей сегодня немного. Возможно, их отпугнул рейд дознавателей.
Рус вошёл. Стикх стоял, прислонившись спиной к стойке и скрестив руки на груди, вид у него был скучающий. За его спиной мелькала Дафна, разливала напитки, потом вдруг перестала, прижала руки к пояснице, выпятила огромный живот. Девушка, которую Рус знал хуже других, но помнил, что её вроде бы зовут Мариам, вышла из кухни с тяжёлым подносом, заставленным плошками и кувшинами, и понесла его к столику в углу, за которым сидела Мерула и разговаривала с двумя посетителями. Рус видел здесь этих двоих прежде, когда навещал Тиллу. Самой её нигде видно не было.
Вверху на лестнице возникли и загрохотали вниз по ступеням две большие ноги в тяжёлых сандалиях. Басс подошёл к стойке, попросил Дафну налить ему выпить. Выйдя, встал под фонарём и начал пить. Рус тоже вышел и остановился рядом, так, чтобы его не видели из окон заведения.
Басс заметно удивился.
— Думал, ты не осмелишься показаться здесь после того, что произошло днём.
— Пришёл спросить, не видел ли ты Тиллу.
Басс прихлопнул на шее какое-то насекомое.
— Чёртовы комары! Должны бы были исчезнуть к сентябрю. Она что, от тебя сбежала?
— Она здесь или нет?
Басс отпил глоток.
— Была здесь, — ответил он. — Заскочила сегодня утром. Как раз перед тем, как явились те парни. Ну, мы с ней очень мило поболтали. А знаешь что? Сдаётся мне, я ей нравлюсь.
— Она не сказала, куда идёт дальше?
— Так девчонка что, и вправду от тебя сбежала? А как же тогда наша сделка?
— Не сбежала, — твёрдо ответил Рус. — Просто... временно отсутствует. Скажи, а она случайно не встретила здесь человека, с которым затем могла бы уйти?
— Ты же сам приказал, чтобы наши посетители держались от неё подальше, или забыл?
— А у вас нет сейчас людей из галльской центурии?
— Сейчас нет.
— Но заходили?
— Да, были несколько человек пару-тройку дней назад. Только что с севера. Отмечали приезд.
Рус почесал за ухом. Басс подтвердил его выводы: Секунд никак не может иметь отношения к смерти Софии. Валенс прав — нервы у него совсем расшатались. И падение мастерка с лесов — просто случайность. Что же касается пожара... впрочем, у него нет сейчас времени размышлять о пожаре.
— Может, кто из девушек знает, куда она пошла?
— Девочки её не видели. Только я. А потом она умотала. И если не хочешь навлечь на меня неприятности, советую и тебе сделать то же самое.
* * *
Они легли спать, а Тилла так и не появилась. Рус слышал, как пропели рожки третьей и четвёртой смены. Один раз ему показалось, что кто-то стучит в дверь. Но, отворив её, он увидел, что у дома ни души. Однако он всё же выкликнул её имя в темноту. Ответом было шуршание дождевых капель по гравию.
Он проснулся: им овладело тревожное чувство, что никак не удаётся вспомнить что-то важное. Когда вспомнил, тревога переросла чуть ли не в панику. Рус вскочил с постели ещё до рассвета и долго бродил по дому, где почти физически ощущалось отсутствие Тиллы. Он пытался укротить не в меру разыгравшееся воображение, твердил себе, что она просто сбежала от него к родным. А что, рука почти зажила, врач теперь ей не нужен.
Так что не о чем беспокоиться, он должен радоваться, что всё так получилось. Он хотел помочь семье и продать рабыню, а делать это страшно не хотелось. Теперь же она помогла решить эту дилемму — сбежала, и всё. А все эти байки о несчастной Фрине служили лишь прикрытием. Так она пыталась отвлечь от себя внимание. Тилла сбежала из Девы и находится сейчас на пути к холмистым просторам родной земли.
Валенс вошёл в кухню, протирая глаза.
— Стало быть, и без завтрака сегодня?
Рус угрюмо кивнул.
— Можешь обойтись сегодня утром без меня?
Валенс прищурил заплывшие от сна глазки, губы растянулись в широком сладостном зевке. При этом стало видно, что во рту не хватает двух зубов. Затем он с хрустом потянулся и промямлил невнятно:
— Угу.
Интересно, подумал Рус, что бы сказали девушки, называвшие Валенса «симпатичным», если б видели его сейчас.
— Паршивая девчонка, — пробормотал Валенс. — Могла хотя бы предупредить.
— Думаю, она просто сбежала, — сказал Рус.
— Всё равно.
Рус кивнул. Отношения с этой девушкой складывались у него непросто, Тилла умела вывести его из себя, зачастую просто ставила в тупик. Но он считал, что им удалось достичь определённой степени взаимоуважения.
— А что не сбежать? Руку ты ей починил, — заметил Валенс, озвучив тем самым потаённые мысли Руса.
— Да, и ещё выкуп за неё заплатил, — проворчал он. Вот дьявольщина! Если б он не спас её тогда от Инносенса, в Деве вполне могли обнаружить труп третьей девушки.
Он тут же пожалел, что вспомнил об этих трупах. Один, обнажённый и раздутый, второй, обгорелый почти до неузнаваемости... Почему Тилла решила сбежать, когда рука ещё полностью не зажила? Впрочем, у него нет никаких доказательств, что она отправилась домой. Возможно, её душа уже отправилась в путешествие в мир куда более смутный и тёмный. Если это так, он просто обязан выяснить, как всё произошло. И ещё, он должен сам похоронить её. А потом он не только выследит её убийцу, он привлечёт к ответственности тех, кто должен был бы расследовать все предшествующие убийства, но и пальцем не пожелал пошевельнуть. Проблема в том, что он — один из них.
Рус развернулся и направился к двери в спальню.
— Я ухожу, — сказал он.
В спальне, в полутьме, он вытащил из сундука верхнюю шерстяную тунику, нимало не заботясь о том, есть ли в ней скорпионы. Набросил на плечи плащ, затем провёл пальцем по гладкой и холодной рукояти ножа.