Рус должен был пойти в госпиталь, но вместо этого поспешил домой и несколько минут делал записи на табличке, которую затем убрал в сундук, где хранились варианты «Краткого справочника».

Альбан уже ждал его и смотрел встревоженно и хмуро — последнее время это выражение не сходило с его лица.

— Тут вас так много людей спрашивали, господин. А в зале выстроилась целая очередь.

— Где Валенс? — задыхаясь, спросил Рус. Никак не мог отдышаться после пробежки от дома до госпиталя.

— Офицер Валенс занимается самыми неотложными случаями, а остальным говорит, что вы будете с минуты на минуту, господин. И ещё офицер Приск сказал, что у вас с ним назначена встреча, что-то насчёт фонда Эскулапа.

— Да, помню. Что-нибудь ещё?

— Мне тоже надо поговорить с вами, господин.

— Это срочно?

— Не очень.

— Хорошо. Тогда после приёма. Кто там первый на очереди?

* * *

Скамья в зале почти опустела, когда в коридоре послышались шум и какая-то возня, а затем дверь содрогнулась, точно кто-то врезался в неё с разбегу. Рус поднял глаза.

— Закрой на задвижку, Альбан, ладно?

Писарь бросился запирать дверь, а Рус продолжил чистить безобразно порванное ухо. Крики в коридоре удалились и постепенно стихли.

— Как это ты умудрился? — спросил он пациента.

— Да во время борьбы, — пояснил тот. — Подбадривали нашего парня, ну и маленько повздорили с теми, кто сидел сзади. Слово за слово... А потом вдруг вижу, что лежу между скамейками и чья-то здоровенная подошва опускается мне на голову.

— Ага, — кивнул Рус. — Значит, спорт. Всегда выявляет в человеке самые лучшие качества. Выгляни-ка в коридор, Альбан. Может, у нас под дверью лежит чей-то труп?

Минуту спустя Альбан вернулся и доложил, что какие-то штукатуры из Двадцатого легиона сцепились с прибывшими на праздник лучниками из Хамиана. В ход пошли ножи, и командирам центурии с трудом удалось восстановить порядок. Раненых из обеих групп привезли для оказания помощи, но они продолжили драку в коридоре. И вот теперь их развели по разным помещениям, где они дожидаются своей очереди на приём под охраной.

— Вот идиоты! — заметил мужчина с порванным ухом.

— День выдачи жалованья всегда в радость, — сказал Рус. — Мне всего-то и надо, что наложить тебе несколько швов. Потом ты пойдёшь и продолжишь веселье, а я буду иметь удовольствие вплотную заняться лучниками.

Вообще-то лучниками занялся Валенс, а Русу предстояло лечить штукатуров. Только один из них получил серьёзное ранение: пострадал от удара ножом, кончик которого, возможно, задел лёгкое. Рану нужно было срочно и осторожно зашить, а потом ухаживать за пациентом — и наблюдать. Спасение его жизни было под большим вопросом: узнай он об этом, наверняка перепугался бы, если бы был трезв. Остальных Рус, оказав необходимую помощь, отпустил под надзор центуриона. Тот смотрел грозно, и, казалось, сам был готов нанести увечья любому, кто осмелится выказать хотя бы малейшие признаки неподчинения.

— Завтра весь этот отряд выстроится у стен штаба как ни в чём не бывало, — заметил Рус. — Так, кто там у нас следующий?

— Добрый вечер, Рус, — сказал Валенс. Он возник в дверях в перепачканной кровью тунике. — Хорошо, что ты всё же появился.

— Прекрасный наряд, — насмешливо заметил Гай.

— Не стоит меня обижать. Я оторвался от самых срочных дел, чтобы сообщить тебе новость. Тиллу нашли.

— Она здорова? Где она?

Валенс пожал плечами.

— Если верить моему источнику, её обнаружил дорожный патруль. Прогуливалась милях в восьми-девяти от города.

— Но где она теперь? С ней всё в порядке?

— Полагаю, её передали Приску, в надежде получить вознаграждение. Как было обещано в объявлении.

Рус ужаснулся.

— Отвели к Приску?

— Ну да, ведь его адрес и имя были указаны в объявлении, разве нет?

Рус обернулся к Альбану.

— Сколько теперь времени?

— Слышал, как отбили одиннадцатый час, господин. Только что.

— Касса ещё открыта?

Альбан нахмурился.

— Сомневаюсь, господин. Сам видел, дверь у них уже давно заперта. Отправились на праздник.

— Скажи следующему пациенту, пусть подождёт минутку. Мне нужно срочно повидаться с Приском.

Рус сломя голову мчался по коридору и едва избежал столкновения с двумя санитарами, несущими на носилках какого-то больного. Подбежал к кассе, убедился, что дверь там действительно заперта. Один из писарей, работающих в регистратуре, сообщил, что Приска куда-то срочно вызвали. Сам тон, каким были произнесены эти слова, показывал, что Приску было очень выгодно уйти пораньше в день выдачи жалованья, в то время как другие должны были остаться на работе.

— Где хранятся записи и отчёты фонда Эскулапа?

Мужчина заметно удивился.

— В кабинете Приска, господин.

— А если кто-то захочет внести деньги во время его отсутствия?

— Ну, тогда мы должны сказать ему, чтобы приходил завтра, господин. Нам не разрешено прикасаться к этим деньгам. Не имеем права.

Рус вернулся к себе; Валенс уже ушёл.

— Вот что, Альбан, — сказал он, — мне нужны отчёты фонда Эскулапа. Мне просто необходимо... э-э... выяснить, сколько я там должен. Хочу отдать деньги прямо завтра с утра, а времени у меня в обрез.

Альбан нахмурился.

— Но они хранятся в кабинете управляющего, господин. Туда никому, кроме него, доступа нет.

Рус заглянул ему прямо в глаза.

— Неужели это правда, Альбан? Ни за что не поверю, чтобы такой человек, как Приск, не хранил где-то запасной ключ, на тот случай, если его ключ вдруг потеряется.

Альбан грыз кончик пера.

— Честное слово, не знаю, господин. Офицер Приск никому из нас ничего такого не говорил.

— Конечно нет, потому что он хитрый и осторожный подонок! Но ты ведь знаешь, где находится ключ?

— Но, господин, я правда понятия не...

— Вот что, Альбан. Я твой начальник, и это приказ! Найди способ пробраться к нему в комнату, ясно?

Альбан встал навытяжку.

— Есть, господин!

* * *

— Мне жаль, господин. Но похоже, их здесь просто нет.

Они уже дважды просмотрели все свитки с документами фонда Эскулапа, во второй раз даже зажгли лампу и просматривали каждую запись. Рус вздохнул.

— Да, бесполезно. Он всё хранит у себя.

— Я могу помочь чем-то ещё, господин? Продолжать поиски?

Рус покачал головой.

— Убери это всё и не забудь запереть дверь. Мне нужно выйти, ненадолго. И ещё, предупреди Валенса, пусть справляется пока один.

Валенс, естественно, был далеко не в восторге, однако помешать коллеге уйти не мог.

Рус прошёл через южные ворота и тут услыхал за спиной шаги. Из темноты донёсся голос запыхавшегося Альбана:

— Постойте, господин! Доктор, доктор!

— Я спешу, Альбан. Неужели дело не терпит?

— Нет, господин. Никак не терпит.

— Тогда идём со мной.

Писец торопливо шагал рядом.

— Помните, господин, я зашёл и сказал, что мне нужно кое-что рассказать вам?..

— Да. Так в чём дело?

— Помните, я просматривал все записи о входящих почтовых поступлениях, но ни письма Софии, ни даже упоминания о нём так и не нашёл?

— Так что теперь? Хочешь сказать, ты его нашёл?

— Не совсем, господин. Но потом я подумал: что, если оно пошло каким-то другим путём и кто-то на него всё же ответил? Ну и вернулся и просмотрел записи об исходящих поступлениях.

— И?..

— И я нашёл его! Письмо, адресованное Софии. Дата — за два дня до её смерти.

— Копия есть?

— Нет, только значится в списках поступлений. Дата, адрес получателя, адрес отправителя.

— И теперь ты хочешь сказать мне, от кого оно, или я сам должен догадаться?

— Да, господин! Нет, господин! Я бы и рад сказать вам, господин. Но, если честно, я немного обескуражен.

— Кто это, Альбан? Говори!

Альбан сказал. Рус развернулся и уставился на писца, лицо которого скрывала тьма.

— Ты абсолютно в этом уверен?

— Да, господин.

— Кто ещё знает об этом?

— Я никому ничего не говорил, господин.

— И не надо. Никому ни слова, разве что в том случае, если... — Тут Рус осёкся. Впереди показались освещённые фонарями главные ворота. Мимо них прошли какие-то двое мужчин. — Никому ничего не говори, если только вдруг сегодня у меня... э-э... не возникнут неприятности. Если это произойдёт, завтра же с утра ступай ко мне домой и просмотри самым внимательным образом мои документы и записи. И уж тогда расскажешь всем и каждому в этой проклятой богами провинции!