Стикх, стоящий у двери, приветствовал его кивком, как хорошего знакомого. Из тени выдвинулась точно такая же фигура, только маленькая, в такой же тунике. Недолгие расспросы подтвердили, что Лукко вовсе не был тем маленьким оборванцем, что доставил письмо к воротам. Он с гордостью сообщил, что работал весь день.
— Помогал маляру, — сказал Лукко и указал на стену дома. — Вон, смотрите. — Фонарь высветил свежую надпись. — Я все буквы уже умею читать, — похвастался мальчик. — Там написано «У ХЛОИ».
— Очень красиво, — заметил Рус и шагнул в дверь.
В заведении было оживлённо. Рус кивнул Мариам, обслуживающей столики. Потом потянулся к кошельку и подождал, пока какой-то юнец перестанет торговаться из-за цены на пиво.
Юнец проиграл, но пиво всё же купил. И вот Рус подошёл к стойке и спросил незнакомую девушку, не нальёт ли она ему большую чашу лучшего вина, какое только можно найти у Хлои.
Последний раз он пил вино в тот день, когда купил Тиллу. И впервые за долгое время зашёл в заведение, где в памятный день выплаты жалованья разворачивались столь драматические события. Денег на вино как раз хватит. По пути сюда он обещал себе, что не станет заказывать или покупать ничего другого. А если поблизости начнётся какая заварушка, развернётся и уйдёт, даже не оглядываясь.
Он как раз протягивал деньги, когда раздался голос Хлои, он перекрывал царивший в зале шум:
— Денег с него не брать! — Спустя секунду она уже обнимала и целовала его, точно они не виделись вечность. — Идём, посмотришь ребёнка! Куда ты запропастился?
Стараясь не расплескать вино, Рус последовал за Хлоей на кухню, где его встретил соблазнительнейший запах рагу из баранины.
— Деньги я получил, — сказал он. — Спасибо.
Хлоя рассмеялась.
— Готова поспорить, ты здорово распсиховался, узнав, что мы смылись.
— Ну, было немножко.
— Я же сказала, деньги он вернёт.
Рус кивнул. А про себя подумал: всё же не вполне ясно, кому в действительности принадлежали деньги, которые он послал Юлию.
Дафна стояла за разделочным столом, разбивала коричневые яйца в миску, по две штуки сразу. Делала она это одним быстрым и ловким движением, и Рус вдруг с тоской вспомнил отчаянные попытки Тиллы управиться на кухне с одной здоровой рукой. Дафна подняла голову, увидела его, улыбнулась и указала на дальний конец стола. Там стояла плетёная корзина, внутри из-под одеяла выглядывала маленькая головка в облачке тёмных пушистых волос.
Рус сказал все положенные в таких случаях слова, которые обычно люди говорят о новорождённых. Да, этот ребёнок был действительно чудом, хоть и ничем не отличался от других младенцев, а запах, исходящий от пелёнок, подсказывал, что их пора сменить. Он взглянул на Хлою, затем — на Дафну.
— Пришёл спросить, слышали ли вы новость. Фрина благополучно вернулась домой.
Дафна торжественно воздела вверх палец, с него тягучей струйкой стекал яичный белок.
— Случайно не знаете, кто принёс это послание?
Хлоя покачала головой.
— Сюда, во всяком случае, никто не заходил. — Она взяла Гая за руку. — Иди поешь, — предложила она и, прежде чем пройти обратно в зал, на секунду остановилась поговорить с поварихой и проверить содержимое двух кастрюль, из-под крышек которых валил густой пар.
Рус снова последовал за ней.
Подойдя к стойке, Хлоя поманила к себе Мариам.
— Подашь всё, что только доктор пожелает, — сказала она. Девушка принялась торопливо собирать грязную посуду со стола. — Да, и не забудь налить ему фалернского. Он наш почётный гость. И скажи Флоре, пусть улыбается, ладно? Люди приходят к нам веселиться, а не плакать.
Рус покосился на посетителей и девушку, которая металась между столиками, освещёнными масляными лампами, и вспомнил, как всего два месяца назад сам он страшно смущался, впервые войдя в это заведение. Теперь же он был рад оказаться здесь. Идти вечером всё равно больше некуда, за весь день он съел всего две колбаски, отобранные у пациента, которому предписывалась строгая диета. Он поставил вино на стол и уселся на свободное место, а Мариам принесла ещё одну чашу и полный до краёв кувшин с фалернским. А затем отправилась за бараньим рагу.
Пришла Хлоя, присела рядом, налила себе и ему подлила в чашу. И тут вдруг на стол опустилась огромная рука — над ними, пошатываясь, склонился пьяный легионер.
— Вон та сучка, — он указал на столик возле бара, — не желает подняться со мной наверх.
Хлоя отодвинула кувшин, опустила ладонь на его руку.
— Надеюсь, ты джентльмен, Марк, и предложил ей взамен нечто стоящее?
— Ты здесь главная. Так пойди и скажи, пусть делает свою работу.
Хлоя покачала головой.
— Все наши девушки работают только на себя, Марк. — Она придвинулась к нему поближе. — И их отбирала и особым образом готовила я. Тебе может показаться, что она слишком много запросила — больше, чем ты платил прежде или в другом заведении. Но уверяю, разочарован не будешь.
Легионер смотрел на неё, вытаращив глаза.
— Да она целое состояние запросила! Мерзавка! Ладно, хрен с ней. Кто у тебя ещё тут есть? — Он оглядел Хлою с головы до пят. — Сама-то сегодня работаешь?
Хлоя улыбнулась и указала на дверь, возле которой маячил Стикх, бросая на них подозрительные взгляды.
— Теперь я принадлежу только одному мужчине, дорогой... Исидора! — Девушка обернулась, она поманила её к себе. — Вот, Исидора, познакомься, это мой старый добрый друг Марк. Марк, вот для тебя девушка. — И она соединила их руки.
Когда парочка удалилась, Хлоя со вздохом облегчения откинулась на спинку стула.
— Глупая сучка! Придётся с ней потолковать. Не одно, так другое, ни минуты покоя. — Она оперлась локтями о поцарапанную столешницу. — Ну? Что ты на это скажешь?
— Так, стало быть, ты новая Мерула?
— Не может же девушка работать вечность, сам понимаешь. Всегда хотела выбраться отсюда, прежде чем стану жалкой старухой.
Рус, не уверенный, что комплимент придётся ко двору, пробормотал что-то нечленораздельное, отпил большой глоток вина, которое она всё время подливала ему, и спросил:
— Что это?
— Не ожидал, что здесь подают такое? — В голосе Хлои слышалась гордость. — Это настоящее фалернское. Презент от одного клиента. Только не спрашивай от кого, всё равно не скажу. Мы здесь умеем хранить тайны.
Рус понимал: никакое это не фалернское, однако молчал. По крайней мере, гораздо лучше той бурды, что подавали здесь при Меруле. Вместо этого он сказал:
— Похоже, дела у тебя идут неплохо.
Она кивнула.
— Всё непросто. Сначала мы потеряли нескольких девушек. Часть клиентуры сразу отпала, предпочитает сидеть по домам. Но у самих у нас нет другого дома, а если у кого и есть, его там не очень-то ждут. А набрать новых особых проблем не составляло. И вот теперь по городу пошёл слушок, что я управляю этим заведением лучше, чем та старая глупая корова. Теперь девушки работают на свой интерес. Если берут клиента наверх, платят мне потом за аренду комнаты, а остальное могут оставить себе.
— Понятно.
— Вообще всё будет нормально, если девочкам достанет здравого смысла. Они предоставляют качественные услуги — они и получают деньги.
— Да, ты оказалась предприимчивой хозяйкой.
Хлоя усмехнулась:
— А сборщикам налогов говорю, что просто сдаю эти комнаты постояльцам. Так что всё законно — и все довольны.
Рус поднял на неё глаза.
— Правда?
Хлоя наклонилась к нему, расправила складки плаща на плечах.
— Если только кто-то не проболтается, доктор.
— Это не моё дело. Но рано или поздно всё всплывёт.
— А я слышала, — заметила Хлоя, — что в завещании Приска о заведении не было ни слова.
Рус кивнул.
— Верно. Просто, наверное, не доверял своему душеприказчику. Боялся, что тот проговорится. Не слишком почтенное занятие — держать... э-э...
— Публичный дом, — вставила Хлоя.
— Это повредило бы его репутации.
— Вот именно, — кивнула Хлоя. — Поэтому он всячески подчёркивал, что заведение принадлежит Меруле. Даже наши работники не всё знали. Да, по сути, никто, кроме тебя, меня и Стикха. И до сих пор не знают. А название сменили по той причине, что оно не слишком удачное для ведения дел, ведь имя Мерулы связано с убийством. Ну и мы всем говорим, что она уехала только на время и оставила управлять меня. А потом вернётся.
— А она действительно вернётся?
— Не думаю. Мерула забрала все свои драгоценности. Ну и потом, она не хочет, чтобы её таскали на допросы по поводу случившегося с Софией.
Хлоя протянула палец, приподняла подбородок Руса, сложила губки бантиком, изображая поцелуй.
— Смотри веселее, доктор! Лукко в безопасности, Дафна благополучно разродилась, и все мы до смерти рады, что эти негодяи здесь больше не командуют!
Рус отпил ещё глоток, поболтал не слишком дорогое вино в чаше:
— Но Эйселина убита, и её возлюбленный не знает почему. Семья Софии так никогда и не узнает, где похоронена бедняжка. А я не знаю, что происходит с Тиллой.
— Эйселина погибла в результате несчастного случая, доктор. И на ней было ожерелье, подаренное бедным Децимом в знак любви. Она любила его до самого конца. Так я ему сказала, и, если ты скажешь ему по-другому, он станет каждый вечер являться сюда, напиваться и затевать драки.
— Это верно.
— Тилла и Фрина вроде бы из одного племени?
— Да. Из бригантов.
— Если одна благополучно вернулась домой, стало быть, и с другой всё хорошо. А вот и твой ужин. Попробуй. А потом скажешь: разве это не лучшее рагу из баранины, которое можно найти в этом городе? И выброси Софию из головы. Ведь ты не можешь сообщить её семье ничего утешительного.
Мариам поставила на стол исходящее паром блюдо.
— Приятного аппетита, господин.
— Когда закончишь, — сказала Хлоя, поднимаясь из-за стола, — выбери себе девушку. Можешь сказать ей, что Хлоя дарит тебе целый вечер с ней. — И она игриво погладила его по щеке.