Мы потратили пять дней на то, чтобы пересечь озеро Кьога.

Теперь перед нами дикий и ненаселенный край — область водопада Мерчисон. К сожалению, мы не можем попасть туда по Нилу Сомерсет, так как власти территории объявили этот район заповедником, куда въезд запрещен. Нам приходится немного отклониться на запад и пройти через озеро Альберт. Останавливаемся в Масинди-Порт, где без труда находим транспорт, идущий в направлении озера Альберт. Сто километров по каменистому и покрытому сухим кустарником нагорью Масинди проезжаем без остановок. В этой местности еще сохранилось несколько обширных лесных массивов. Внезапно дорога выходит к огромной впадине с отвесными краями, глубиной в несколько сот метров. Ее противоположный берег смутно виднеется в дымке жаркого дня. До него примерно километров шестьдесят. Там уже граница между Угандой и Конго.

На дне впадины простирается сверкающая гладь озера, очертания которого теряются вдали. Это озеро Альберт. По своим размерам оно вполне достойно африканских масштабов: в длину сто шестьдесят километров, в ширину — сорок. Чаша, на дне которой покоится озеро, окружена высокими скалами, открыта солнцу, я в ней почти не бывает ветра. Жара здесь невыносимая. Кажется, что нас сунули в самое пекло и мы поджариваемся на медленном огне. Так же тяжело, влажно и жарко на побережье Индийского океана.

 Африканский слон

Зеленые воды озера Альберт освежает река Семлики, стекающая с горных вершин Рувензори. Мы отдыхаем на чудесном пляже с мелким песком, окаймленном пальмами борссус. Оказывается, пушистые плоды этого дерева —излюбленное кушанье слонов.

Бутьяба, где мы останавливаемся на несколько дней, небольшая озерная пристань. Она могла бы быть раем для рыболовов-спортсменов, если бы туда легче было добираться. Тут ловится рыба огромных размеров. Особенно хороши нильские окуни. Есть экземпляры в сто фунтов весом. Говорят, что рекордный вес этой рыбы сто сорок фунтов.

Из Бутьябы нам надо добраться до водопада Мерчисин. Там, на северной оконечности озера Альберт, мы спустим каяки на воду, как раз в том месте, где Нил вытекает из озера, направляя свои воды на север. А мне еще предстоит найти лодку взамен вышедшего из строя каяка.

На севере Уганды Нил сильно петляет. Скалистые барьеры, преграждающие ему путь, заставляют его несколько раз менять направление. Мы то и дело заглядываем в карту, чтобы не заблудиться в этом лабиринте.

Проходит несколько дней, прежде чем нам представляется оказия. Английский инженер-гидрограф охотно соглашается взять нас на свое судно. Он отправляется на катере в северную часть озера Альберт, оттуда на водопад Мерчисон.

Три часа плывем без всяких приключений по заросшим папирусами пространствам. И вот мы снова на берегу Нила!

Его величество слон

На протяжении сорока километров от водопада Мерчисон Нил течет по самому большому в мире заповеднику для диких зверей. Редкое и удивительное зрелище!

Сейчас сухой сезон. Внутренние районы страны почти лишены воды, поэтому многочисленные обитатели зарослей собрались у реки, на ее просторных, полузаросших лесом берегах.

В   первую  очередь  внимание  привлекают  слоны.

Целые стада этих огромных неуклюжих животных пересекают обширные топи, покрытые папирусами, чтобы выкупаться в чистой воде. Мы видим, как они барахтаются в иле, с трудом вытаскивая из грязи задние ноги.

Добравшись до реки, слоны начинают обливаться водой им, как и людям, нестерпимо жарко и хочется освежиться.  Потом они подолгу пьют: втягивают

воду гибким хоботом и сильной струей отправляют ее в маленький рот. Затем, видя, что ничего подозрительного поблизости нет, слоны заходят в глубокие -места подальше от берега. От удовольствия они трубят. Эти громкие звуки далеко разносятся по безмолвным просторам зарослей. Один за другим слоны спускаются с берега и буквально сваливаются в реку. По воде расходятся круги, папирусы колеблются и шуршат. Вот из воды выглядывает огромное брюхо, и кажется, что плывет гигантская бочка. Слонята сначала издали следят за своими родителями, потом, осмелев, присоединяются к ним. Малыши погружаются в реку так, что на поверхности остаются только их маленькие хоботы, торчащие из воды, как перископы подводных лодок. Забавное зрелище! Слонята, по-видимому, отлично плавают и чувствуют себя в воде, как в родной стихии.

Накупавшись всласть, слоны медленно возвращаются на берег в сопровождении множества птиц. Добравшись до сухой земли, животные набирают хоботом пыль и обильно посыпаются ею. Без хобота и здесь не обойтись. Матери не забывают покрыть пылью своих детенышей. Это, несомненно, мудрая предосторожность: вокруг животных тучами вьются всевозможные насекомые.

По мере того как мы поднимаемся к водопаду Мерчисон, заросли редеют, уступая место лесу паркового типа, который состоит из красноствольных пальм борссус и колбасных деревьев. Колбасное дерево — очень любопытное растение, произрастающее на берегах Верхнего Нила. В это время года с его ветвей на длинных нитях свисают толстые стручки, напоминающие сосиски. Но они, к сожалению, несъедобны, их не едят даже слоны.

Зато акация — их любимое лакомство, они с поразительным проворством объедают листву этих колючих деревьев. Слоны обламывают толстые суки акаций, словно соломинки, затем становятся на них тяжелыми ногами, ловко сдирают хоботом листву и быстро отправляют ее в рот. Если сук сразу не поддается, они используют бивни как рычаг, обнаруживая при этом удивительную смекалку. Случается, что бивень ломается. Нам приходилось видеть незадачливых слонов, лишившихся обоих бивней: без них они полукалеки.

Есть слоны-силачи, они легко выкорчевывают дерево, чтобы удобнее было обдирать листву и побеги. Позднее нам случалось бывать в саванных лесах, где молодые деревья, иногда довольно большие, вырваны с корнем, поломаны и полностью объедены. Если принять во внимание, что взрослый слон поглощает в день до четырехсот килограммов зеленого корма, можно себе представить, во что превращается место обеда стада слонов! Надо думать, что слоны, забредшие, например, на плантацию бананов, которые им особенно по вкусу, угощаются без стеснения и производят там значительные опустошения.

С катера, осторожно плывущего по Нилу, мы с неослабным вниманием следим за повадками этих благородных животных. Слонята чинно держатся возле своих мамаш, прижимаясь к их боку. Подростки вдруг затевают дикую скачку по зарослям, ведь надо же на что-то растратить запас молодых сил! Но отойти далеко им не удается: родители призывают шалунов к порядку, и те не смеют ослушаться.

В полдень взрослые слоны мирно отдыхают в тени деревьев. Медленно покачивая хоботом, они пережевывают пищу, без стеснения громко отрыгивают, с наслаждением трутся боком о ствол колбасного дерева. От такого прикосновения дерево скрипит и гнется, словно прутик. Стайки птиц разгуливают по широким спинам слонов, склевывая клещей и других паразитов, гнездящихся в их шероховатой коже. На земле сидят другие птички, тоже неотступно следующие за слонами. Они с жадностью пожирают потревоженных слонами при ходьбе насекомых. В этих стайках птиц-паразитов много волоклюев — маленьких, голенастых, легко отличимых по их красивому белому оперению. При малейшей тревоге пернатые спутники слонов с пронзительным криком взмывают вверх. Этим они предупреждают слонов об опасности и как бы оплачивают им свой долг.

Мы скоро привыкаем к такому тесному содружеству крупных млекопитающих с птицами (у бегемотов тоже есть свои птицы-паразиты), которое напоминает содружество акулы с ее верной рыбой — лоцманом.

Некоторые акации сплошь увешаны гнездами ткачей. Это небольшие птицы с желтым оперением, издали очень похожие на канареек. Целыми сотнями усаживаются они на кустах и галдят.

Ткачи искусно ткут (поэтому их и прозвали ткачами) из соломинок и древесных волокон красивые гнезда и подвешивают их к ветвям. Одни гнезда имеют форму яйца, другие похожи на узкогорлые амфоры. При приближении слона к акации, занятой колонией ткачей, птицы поднимают страшный гвалт, и великану приходится проходить мимо.

Слон — это воплощение безмятежного превосходства, которому нельзя не позавидовать. От этих гигантов веет миром и, я бы сказал, величием. Они уверены в себе и в своей силе, но не испытывают потребности кичиться ею перед другими животными. Слоны — одно из самых дивных творений природы. Они как бы созданы по мерке того мира, который их окружает, и в этом смысле они, пожалуй, единственные в своем роде. Человек теряется в густых высоких травостоях, непроходимых лесах, бескрайних болотах Африки. А слону африканские дебри как раз по плечу. Благодаря своему росту — он достигает четырех метров — слон возвышается над высокими зарослями, шутя шагает через болота и пробирается по лесным чащам так же легко, как если бы речь шла о городском парке.

 За решеткой зоологического сада слон выглядит грузным, словно придавленным собственным весом. Но когда видишь его издали на широких африканских просторах, он кажется удивительно пропорционально сложенным и легким. Верно подмечено, что его силуэт вписывается в круг. Центр тяжести животного почти совпадает с центром окружности, поэтому слон двигается с минимальной затратой усилий. Он может легко пробежать огромное расстояние.

У слона нет равных по силе врагов среди животных. Только человек опасен для него, особенно с тех пор, как он использует ружье, это дьявольское изобретение.

Местные жители примитивным оружием убивают животное ради пищи. Слон в свою очередь, в поисках пищи же, топчет их посевы. Тут борьба за жизнь с той и другой стороны — игра равная, и сказать нечего.

Все меняется, когда речь заходит о так называемом цивилизованном человеке. Он убивает слонов ради "красивого" выстрела и ценных бивней животного, которые весят до семидесяти пяти килограммов каждый. По весьма приблизительным подсчетам, в конце прошлого века (когда слонов истребляли особенно беспощадно) европейцы убивали в год шестьдесят — семьдесят тысяч слонов. Не удивительно, что ныне во многих областях Африки слон стал редким животным.

Большое количество слонов можно увидеть (как это удалось нам) лишь в заповедниках. В наши дни биллиардные шары, которые раньше всегда делались из слоновой кости, изготовляются из пластмассы, поэтому нет нужды преследовать этих благородных животных только ради того, чтобы дать возможность человеку играть в эту древнюю игру. Теперь слоны строго охраняются. А поскольку они размножаются быстро, можно считать, что им уже не угрожает полное уничтожение. Избегли они его, надо сказать, чудом, если принять во внимание, какими темпами велось истребление слонов. Я считаю тех, кто без нужды охотится на слонов, слепыми убийцами. В настоящее время в заповедниках Центральной Восточной Африки насчитывается по нескольку тысяч слонов, в заповеднике водопада Мерчисон их около тридцати тысяч. Это самый большой заповедник в мире.

Всякий раз, завидев слонов, мы стараемся подойти к ним как можно ближе. Слонам это не очень нравится. Одни предпочитают быстро удалиться, другие не желают добровольно уступать свои владения. Они хлопают ушами, угрожающе поднимают хобот и, став в воинственную позу, гневно ревут. Мы не настаиваем и ретируемся к каякам.

У поста Пакваш негры удят в реке рыбу. В руках у них такие удилища, какие можно увидеть во Франции. Рыбаки не шевелясь сидят на берегу, заросшем папирусами и тростником.

А совсем рядом, в каких-нибудь пятидесяти метрах от них, в высокой траве пасется стадо слонов. Слоны, видимо, надоедают рыбакам, они встают и криками отпугивают их. Так у нас выгоняют коров с клеверного поля. Получив предупреждение, гордые великаны без скандала удаляются восвояси.

Владыка бегемот

Совсем по-другому ведут себя бегемоты, наши повседневные спутники на Верхнем Ниле. Здесь их бесчисленное множество. За три с лишним месяца мы проделали путь в две тысячи километров от реки Кагеры до выхода из Сэддов и каждый день встречали сотни  бегемотов.

Однако до сих пор нам доводилось видеть только торчащие из воды, покрытые щетиной морды да маленькие острые ушки этих огромных животных. В заповеднике же водопада Мерчисон бегемоты, изменяя своим привычкам, среди бела дня разгуливают по берегам реки. По-видимому, они понимают, что находятся в полной безопасности, и спокойно отправляются на поиски наземных пастбищ.

Взрослый бегемот весит около трех тонн. Его "талия" в обхвате имеет более четырех метров. Огромное тяжелое туловище, похожее на надутый до отказа, готовый лопнуть бурдюк, покоится на коротеньких тонких ножках. Сходство с гигантской свиньей было бы полным, если бы не массивная голова бегемота с квадратной пастью, вооруженной большущими клыками.

Малютки-бегемотики — очаровательные существа.

 Бегемоты на Ниле

Нам, к сожалению, не пришлось как следует их разглядеть, так как взрослые очень внимательно их опекают. Мы лишь изредка видели детенышей, смирно сидящих на спине огромной мамаши. Бегемотики постарше следовали шажком за своими родителями, отправляясь с ними в сумерках пастись на берегу, в  высокой траве.

У бегемота — слабое зрение; подходим к нему совсем близко, метров на тридцать, но он не замечает нас. Наконец, почуяв опасность, бегемот бросается в воду.

Бегемот хорошо приспособлен к длительному пребыванию под водой. Объем его легких, верхушки которых снабжены воздушными карманами, необыкновенно велик. В начале нашего путешествия, заметив нырнувшее животное, мы пытались обнаружить момент его появления на поверхности. Но обычно оно оставляло нас с носом и редко всплывало у нас на глазах.

Эти животные особенно любят грязевые ванны. Все время наблюдаем, как, желая избежать встречи с нами, они с большим трудом выбираются из трясины.

Полощась в воде и нежась в трясине, бегемоты только и заняты тем, что переваривают те две сотни килограммов травы, которые поглотили за ночь. На такой внушительной операции сосредоточивается в течение долгих часов вся деятельность их организма. Этим, возможно, объясняется миролюбие бегемотов в дневное время. Пока они переваривают пищу в родной водной стихии, рыбки-санитары поедают водоросли и планктон, которые течение откладывает у толстяков на коже.

На закате солнца бегемоты один за другим выходят из реки на берег и отправляются пастись. Каждое стадо имеет свое пастбище и ревниво оберегает его от вторжения соседей, что порой ведет к жестоким сражениям. Зато других животных — слонов, буйволов, антилоп и даже хищников — хозяева пастбища сравнительно легко допускают в свои владения.

На севере озера Альберт местные жители занимаются охотой на бегемотов, которые привлекают их большим количеством мяса, жира, кожи, кишок, сухожилий и т. д. Однако добывают бегемотов мало, если судить по тому, что воды Нила по-прежнему кишат этими животными.

Нам часто приходится встречать охотников на бегемотов, которых мы легко узнаем по их снаряжению: на дне пироги целый арсенал дротиков с гнутыми лезвиями и деревянных шаров. Этими дротиками пользуются как гарпунами. Шары, вырезанные из амбача (дерева, древесина которого обладает свойством пробки) и прикрепленные к дротикам, служат поплавками.

Когда охотникам удается выследить одинокого бегемота, они издали мечут в него гарпуны. Раненое животное ныряет и быстро передвигается под водой. Охотники спешно отплывают в противоположную сторону, опасаясь нападения, и по поплавкам следят за животным. Затем, выбрав подходящий момент, возобновляют атаку. Пронзенное дротиками грузное животное теряет силы и наконец погибает. Мертвый бегемот обычно идет ко дну, его туша всплывает лишь спустя несколько часов, когда раздувается от ферментации газов в желудке. Тогда его и вытягивают из воды.

Разумеется, далеко не всегда охота заканчивается благополучно: бегемоты обладают чудовищной силой. Разъяренное болью, животное может броситься на пирогу и шутя разделаться с ней. Как мы ни старались, нам ни разу не удалось попасть на такую охоту.

Трусливый  и  коварный  зверь — крокодил

Третье наиболее часто встречающееся на Верхнем Ниле животное — крокодил. Крокодилы питаются рыбой и животными, живущими в воде. Они проводят большую часть времени растянувшись на песчаных отмелях или открытых прибрежных террасах. Сгрудившись в кучу, придавив один другого, они, широко открыв пасть, переваривают пищу. При этом какие-то птицы привычно копаются у них в челюстях.

Крокодилы предпочитают гнилое мясо, поэтому свою добычу они оставляют в яме с водой на берегу или в тихой речной заводи. Только тогда, когда падаль достаточно разложится, крокодилы пожирают ее.

Из встреченных нами на реке животных крокодилы самые осторожные. Греясь в приятной дреме на прибрежном песке, они, как говорится, и спят, и видят. Едва мы показываемся, крокодилы, похожие на доисторических чудовищ, поднимаются на передние лапы и быстро скрываются в воде.

Мы часто видели их плавающими у самой поверхности воды, но при нашем приближении они исчезали, как по волшебству. С известной точки зрения это, может быть, и к лучшему, но для фотографа крайне досадно. Следует признать, что их бдительность нисколько не лишняя в эпоху, когда люди научились делать из крокодиловой кожи прелестные вещицы.

Таким образом, крокодилы неизменно расстраивали все наши попытки приблизиться к ним и тем самым показывали, что они хитрее нас. Нет другого животного, способного скрыться так быстро от объектива фотоаппарата.

  Греющийся на солнце крокодил

Крокодил одновременно и труслив. Во всяком случае он не отличается агрессивным характером. Ни разу ни один из них не проявил желания сыграть с нами скверную шутку, хотя расправиться с каяком и его пассажиром для крокодила — сущий пустяк. Мы со своей стороны принимали все меры предосторожности и не отваживались купаться у них под носом. Эти животные могут схватить на берегу и утащить в воду козу или ребенка. Безопасности ради места, где население черпает воду из Нила, ограждают частоколом из кольев, расположенных полукружием.

Нам довелось как-то наблюдать во время примечательной поездки к водопаду Мерчисон, как стадо павианов резвилось среди крокодилов пятиметровой длины.

Это происходило на небольшом песчаном пляже, в тени высоких деревьев. Обезьяны вышли из глубины леса на водопой и подняли на берегу возню. Соседство крокодилов их заботило так же мало, как если бы возле них лежали поленья дров. Павианы гонялись друг за другом по всему пляжу с пронзительными криками, прыгали через крокодилов, причем те никак на это не реагировали. Чудовища оставались недвижимы. Прицепившись к брюху матерей, детеныши павианов с явным удовольствием принимали участие в играх. В стороне сидели два старых павиана с отвисшими щечками, пренебрегавшие, видимо, этой праздной возней.

На берегах Нила встречается много других животных, там полным-полно антилоп всевозможных видов (Африка — их родина), бородавочников, бесчисленных грызунов, черепах. Кроме того, в воздухе носятся тучи различных насекомых, летают разноцветные птицы.

С буйволами и львами нам не удалось познакомиться за все время путешествия. Я не говорю о нескольких экземплярах, которых мы наблюдали в заповедниках  Кении.

Не следует думать, что в африканских зарослях, много питонов, кобр и других змей. Мы, например, видели всего-навсего одну рогатую гадюку, правда, самую ядовитую из всех змей: после ее укуса смерть наступает через несколько часов.

Обнаружил гадюку Джон в расщелине скалы. Он убил ее палкой и принес показать нам, но, не зная куда ее деть, засунул в.... свой ботинок. У гадюки, был сильно раздут живот: она только что проглотила добычу. Джон вспомнил уроки анатомии в медицинском институте Лос-Анжелоса и очень ловко препарировал змею. В брюхе оказалась целая водяная крыса, сморщенная и покрытая оболочкой из слюны — она была в три или четыре раза толще самой змеи.

Водопад Мерчисон

Вот, наконец, и. Мерчисон, самый живописный из нильских водопадов.

Натолкнувшись на барьер из слюдяного сланца, река пробила в скале ход длиной сто метров, шириной не более семи. Воды всего экваториального Нила устремляются в это узкое ущелье и затем сплошной массой низвергаются с сорокаметровой высоты. Поскольку мы подходим к водопаду снизу, то видим сначала лавину падающей воды: от нее поднимается водяная пыль, которую ветер разносит по долине.

Постоянно увлажняемые водяными брызгами берега покрыты особенно пышной растительностью, придающей этому пейзажу, и без того величественному, необыкновенную красоту.

В бухточке поодаль от бурного водоворота бегемоты высовывают головы из воды, зевают и затем опять ныряют. Заметившие нас крокодилы приходят в движение и проворно покидают отмель.

Взбираемся на скалу. Вид оттуда не менее внушителен. Устремляясь в глубь прорытого в скале прохода с вертикальными стенами, Нил бушует и поднимает волны в несколько метров высотой. Вскоре мы насквозь вымокли от дождя мелких брызг. Тут не слышно ничего, кроме грохота водопада, напоминающего непрерывные раскаты грома.

Выше водопада начинаются неисследованные ущелья Сомерсета. К сожалению, туда нам ехать запрещено.

Огорченные этим, отправляемся назад к озеру Альберт и на  пустынной отмели разбиваем  лагерь.

На следующий день снова трогаемся в путь.