У каждого в жизни наступал хотя бы раз момент, когда он думал о безысходности. Она бывает разной, и это зависит от многого. Босоногий мальчишка может неудачно закинуть удочку, зацепить крюком за корягу и в стремлении не потерять крючок, он до последнего момента будет бороться с подводным препятствием. Он будет тянуть изо всех сил, то усиливая, то ослабевая нажим, пока не поймет, что у него есть лишь два выхода: бросить удочку или сохранить её, но потерять крючок. Крестьянин в голодный год стоит перед выбором оставить семена для посева или сварить из них похлёбку для голодающей семьи. Надежда всегда живёт в наших сердцах и управляет мыслями, но безысходность расставляет всё по местам. В такие моменты может спасти только настоящее чудо или магия матери Луны. Нил понимал, что на него смотрели не собачьи глаза, это сама смерть заглядывала в его душу. Зверолюд атаковал в прыжке, и юноша готовился встретить его ударом палки. Мелькнула белая молния, импровизированное оружие просвистело в воздухе, никого не задев. Парень увидел, как на землю упало мёртвое тело нападавшего пса. Нежданное спасение пришло в виде огромного белого волка, который, убив первого из Рокканов, тут же прыгнул в сторону оставшихся троих. Несмотря на своё преимущество в размерах волку пришлось выступить против сил, превосходивших его количеством. Даже опытные рыцари верхом на боевых конях иногда проигрывали простым крестьянам, не имевших другого выбора, кроме сражения, когда они брали не умением, а числом. Нилус застыл на месте, наблюдая за схваткой зверей. Несколько мгновений назад, стоя с палкой в руках и готовый умереть, сейчас он выглядел растерянно. Он не знал, как может помочь своему незваному спасителю. Не привыкший бездействовать, парень был вынужден просто смотреть на яростную смертельную схватку, развернувшуюся перед ним, и не понимал, как он до этого мог побеждать таких опасных противников. Нилу казалось, что он стал маленьким, словно сухой листочек, который легко может унести даже слабый ветерок. Юноша за последние дни провёл множество поединков, из которых ему удавалось выходить победителем, хотя совсем недавно он вёл вполне себе обычную жизнь. Да, ему иногда везло, иногда ему приходили на помощь, но он всегда верил в свои силы и остроту своего клинка. Но стоило только потерять меч, и Нил на несколько мгновений снова превратился в обычного деревенского мальчишку, несколько дней назад бегавшего от селения к селению, доставлявшего послания и выполнявшего мелкие поручения.

Псы атаковали волка с нескольких сторон, стараясь вцепиться кто в лапу, а кто в шею. Они действовали слаженно, и было видно, что они не первый раз нападают, имея численное превосходство. На этот раз их тактика дала сбой, и не потому, что она была плохая. Просто их противник был быстрее, сильнее и больше. Белый волк убрал переднюю лапу за мгновение до того, как на ней должна была сомкнуться челюсть неприятеля, оттолкнувшись от земли, он поменял вектор движения, и, не ожидая этого, ещё один противник пролетел мимо, а промахнувшийся Роккан, целивший в горло врага, тут же был перехвачен огромными клыками. Смертельно раненый упал, забился в агонии и захрипел: у него была порвана артерия и трахея, из которых, пузырясь с лихим свистом, выходил воздух вперемешку с кровью. Пёс задыхался и умирал, не представляя больше опасности. Новый союзник людей остался один против двух противников. События менялись со стремительной скоростью. У псов не было больше других вариантов, кроме как драться. Убежать они бы попросту не смогли, волк, догнав их поодиночке, быстро бы прикончил каждого. Противостоять ему в схватке — это был достойный вариант, но и он давал мало шансов на выживание, хотя таким образом последние из Рокканов хотя бы могли бороться за свои жизни. Надежда ещё пульсировала в их мыслях, но безнадежность уже овладела их телами. Одному из псов удалось схватить волка за заднюю лапу, частично лишая его подвижности, этим преимуществом попытался воспользоваться его сородич, но был опрокинут ударом передних лап, после чего упал, открывая живот. Он хотел тут же вскочить, но мощные зубы впились в его брюхо, разрывая внутренности и вытягивая наружу кишки. Всё это происходило очень быстро. Собрав всю свою силу, Нил поборол свой внезапный ступор и, сделав два шага, со всего размаха опустил свою палку на загривок оставшейся собаке. Та взвизгнула и от неожиданности отпустила из пасти свою добычу, чем тут же воспользовался белый волк, в считанные секунды расправившись с последним врагом.

Всё было кончено. Как ни в чём не бывало, зверь сел и принялся зализывать свою рану. Нилус понимал, что волк не причинит ему вреда, подошёл к нему совсем близко и протянул руку. Его спаситель прекратил своё занятие и потянулся к нему мордой. Ладонь легла на мягкую шерсть, несколько мгновений юноша и зверь простояли так, словно знакомясь, затем волк резко вскочил на все четыре лапы, повёл носом и отбежал на приличное расстояние, присев на новом месте, словно подзывая своего нового друга. Нил приблизился и с удивлением обнаружил в траве свой меч.

— Спасибо! — удивлённо и восторженно воскликнул парень, поднимая находку и вкладывая оружие в ножны.

Волк ещё несколько секунд посмотрел на юношу своими большими голубыми глазами и, навострив уши, словно что-то услышав, резко встрепенулся и повернул морду в сторону, после чего резко стартовал со своего места и скрылся в ближайших кустах.

— Постой, — окрикнул его Нил, но зверь уже скрылся в темноте за листвой.

— Нил, с кем это-то там стоишь?

— Это был волк?

Послышались родные голоса, парень, на подкашивающихся ногах побежал к месту крушения повозки.

— Все целы? — спросил он.

— Да!

Его окружили дети, Лотта и Радобор.

— Ты победил всех собак?! — восхищались мальчишки.

— Нет, это не я, — честно сознался Нилус, — я уже прощался с жизнью, потому что остался без оружия против четверых противников, но тут из леса выскочил огромный белый волк и моментально расправился со всеми врагами.

Дети слушали краткий пересказ недавних событий, раскрыв рты, и наверняка по детской привычке постоянно кормить своё любопытство забросали бы Нила вопросами, но тут своё веское слово высказал Радобор.

— Все вопросы завтра, а сейчас марш всем в повозку устраиваться на ночлег. Я соберу немного хвороста, разожгу костёр и покараулю эту ночь.

— Радобор, тебе нужен отдых, — возразил юноша, — ты и так последнее время постоянно дежурил по ночам.

— Не спорь со мной, сынок, — уверенно остановил красноречие Нила старик, — я тут старший, а потому повелеваю всем хорошенько отдохнуть!

— А куда подевался наш новый знакомый Донис? — вдруг спохватилась Зара, поняв, что кого-то не хватает.

— Не знаю, в лес убежал, — безразлично ответил Нил.

* * *

Дети уже видели свой третий сон, а старик и юноша сидели у костра, изредка подкармливая его хворостом. Огонь дарил тепло и приятно потрескивал, разбрасывая в стороны искры. Внезапно со стороны леса послушался хруст веток, затем он повторился, но чуть ближе. Юноша насторожился и схватился за рукоять меча, мало ли кто мог прогуливаться здесь ночью. Может быть, кто-то из Рокканов выжил и сейчас добрался до стоянки людей, выжидая момент для нападения? Опасения Нила не оправдались: вскоре на свет выбрался Адонис, прихрамывая на одну ногу. Он молча сел рядом, обхватив колени руками, и уставился на огонь.

— Это был ты? — спросил Нил пришедшего.

— Ты о чём? — притворился, что не понял вопроса Адонис.

— Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю. Твои волосы бледны, глаза голубые, и я уверен, что хромаешь ты не просто так: если закатать штанину, я увижу там следы от собачьей хватки.

— Это был я, — сознался парень, понимая, что отпираться дальше было бессмысленно.

— А чего ты сразу не сознался? — вспылил Нил.

— Как ты себе это представляешь? — уверенно ответил на возражение Адонис, — здравствуйте, я зверолюд? Так, что ли? Тем более у нас особо не было времени на знакомство, да и ты слегка напугал меня своей накидкой.

Нил провёл рукой по своей одежде, которая в последнее время так привлекала внимание.

— А что с ней не так?

— У моего народа так принято показывать свой статус, мы делаем одежду из шкур поверженных врагов, — объяснил зверолюд, — я думал, ты знал об этом, раз носишь такой наряд.

— Нет, мне его Лотта сшила, я даже и не подозревал о таком значении, — честно сознался Нил, понимая теперь причину агрессивной реакции Ирги, когда она впервые встретила юношу у бани в лесном убежище.

— Не одолжишь мне свой меч? — Адонис удивил человека такой странной просьбой, — мне ненадолго.

Нил подумал, что если бы этот зверолюд и хотел убить его, то давно бы это сделал. И совершил бы это с помощью своих клыков. Но он совсем недавно в образе волка помог найти потерянное оружие и был обязан Нилусу жизнью. Впрочем, он уже оплатил этот счёт. Юноша медленно начал обнажать меч и замер в раздумьях.

— Воин никогда не отдаст свой меч другому, — поделился мудростью до этого молчавший и погружённый в свои мысли старик. Он полулежал на нескольких тюках, подперев голову одной рукой, и безмятежно смотрел на костер. Во второй руке он держал свою трубку, изредка поднося её к губам, — вот возьми мой нож.

— Спасибо, — Адонис скромно подошёл к Радобору и неумело вложил в ладонь протянутое ему оружие. Покрутив его в руках, он попробовал остроту пальцем, видимо, порезавшись, чертыхнулся и отправился в сторону недавней битвы.

— Я видел, как ты стрелял из этой штуки, — подождав, когда их новый знакомый скроется в темноте, Нил решил получить пару ответов на давно мучавшие его вопросы.

— Жизнь научила меня всегда быть готовым к неожиданностям, поэтому для таких случаев у меня должен быть весомый аргумент. Безобидный старик с трубкой в руке вызовет меньше опасений, чем старец с топором.

— Ты просто делаешь вид, что вдыхаешь аромат трав?

— Вовсе нет, — Радобор наконец-то оторвал взгляд от гипнотической пляски огня, — моя трубка всегда заряжена дротиком, он пропитан соками из смеси трав. Для обычных людей это яд, для меня — единственная возможность хоть ненамного продлить свою жизнь.

Нил не был готов к такому повороту событий. В последнее время судьба усиленными темпами старалась его удивить и испытать. В разговоре повисла пауза, словно старик ожидал от Нила новых вопросов, не торопясь рассказывать ему свою историю.

— Ты болен? — наконец осмелился выдвинуть предположение юноша.

— Можно и так сказать, — рассмеялся старик, — дело в том, что я в какой-то степени сын Луны.

Такого ответа Нил не ожидал и хотел уже было забросать Радобора вопросами, начавшими тут же распирать любопытство юноши, но к костру из темноты подошёл Адонис. В одной руке он сжимал нож, а в другой — четыре отрезанных собачьих хвоста.

— Кто-нибудь из вас умеет сдирать шкуры? — было видно, что Адонис пересиливал себя, прося о такой помощи.

— Ты разве не спускал шкуры со своих врагов ранее, ты же говорил, у вас так принято, — Нил был удивлён этой традиции зверолюдов. Она казалась ему странной, как если бы после победы над соперником люди срезали с поверженных врагов уши или волосы.

— Я никогда ранее не сражался с сородичами, — зверолюд говорил совсем тихо, — вернее, не побеждал в схватках до смерти.

— Конечно. Пойдём, я научу тебя, — поднялся со своего места старик, оставляя Нила наедине со своими вопросами, которые так и остались без ответа. — А утром попросим Лотту, и она сошьёт тебе накидку, она в этом деле настоящая мастерица.