Азарт погони будоражил сердце, заставляя биться его чаще, а хмель, засевший в голове ещё со вчерашнего вечера, гнал прочь даже малейшую осторожность. Хотя бояться было некого, мобильные отряды прочесали всю округу, разоряя близлежащие поселения и добивая тех беглецов из Лорель, кто не успел спрятаться. Теперь огненноголовые чувствовали себя здесь настоящими хозяевами, и никто не мог противопоставить свою силу их воле. Ящерицы неслись во весь опор, оставляя позади себя замысловатые следы на земле. Для этих мест они были непривычны, что ж, пусть привыкают.

Тарат гнал своих людей вперёд, дерзкий предатель и мальчишка смогли сбежать этой ночью, умудрившись убить троих часовых. Хотя как это удалось сделать раненому пленнику, ведь Тарат лично пару раз пересчитывал его ребра своими кулаками. В любом случае далеко пешком они не могли уйти, и отряд огненноголовых должен был их легко настигнуть. Всадники выскочили на пригорок, здесь был дом, в который вчера Тарат наведывался со своими ребятами. Повеселились они на славу. Командир пришпорил ящерицу, и отряд, сбавив скорость, закружил на месте. Немного подумав, Тарат дал указания подчиненным, и основная группа помчалась дальше. Он и ещё четыре воина свернули с дороги, направившись к дому. Командир понимал, что Шинн не станет здесь прятаться, потому что это было равносильно самоубийству, но кто его знает, какие раны могли у него быть после схватки с часовыми. К тому же вчера местная девка, сопротивляясь, сорвала с него фамильную брошь, и её нужно было найти. Пропажу Тарат обнаружил только утром, и, вспоминая события вчерашнего дня, он четко помнил, что украшение было при нём, когда он со своим отрядом посетил этот гостеприимный домик. Даже если беглецов найдут его парни, он не сильно расстроится: свои долги этому подлецу он уже отдал своими кулаками. На площади в крепости уже вкопали столб и подготовили снопы хвороста. Когда Шинн будет пойман, участью, уготовленной молодым князем, сможет насладиться каждый.

Всадники, не торопясь, спешились. Они чувствовали себя полноправными хозяевами на этой земле. Коренастый воин Меген сделал несколько шагов, резко склонился и опустошил свой желудок на тропинку.

— Я тебе говорил, оставайся в лагере, — похлопал по плечу своего приятеля рослый Ялт.

— Бабе своей это говори, — Меген отёр губы тыльной стороной ладони, — я в порядке.

Тарат знал, что его воины отлично погуляли вчера, у него и самого голова напоминала котелок с кипевшей похлебкой, а во рту был неприятный вкус, словно он наелся вонючей болотной жижи. Но это не могло стать причиной для отказа от хорошей погони или бодрой драки. Ящерицы, почувствовав, что седоков нет, ринулись к мертвому телу, что лежало во дворе. Они с громким чавканьем принялись рвать его на части, толкаясь и угрожающе скаля друг на друга зубы. Воины оголили оружие. Ялт как всегда покручивал в руках свой огромный боевой молот, остальные достали короткие, обоюдоострые топорики, сам Тарат, предпочитая сабли и мечи, не изменил своей привычке и сегодня. Он сделал знак рукой, два воина отправились в дом, а он, Ялт и Меген, неторопливо разминая конечности, пошли к амбару. У строения была одна дверь, выходившая в центр небольшого дворика, здесь находился колодец и маленький загон для птицы, который после вчерашнего дня пустовал. Напротив стояло крестьянское жилище с соломенной крышей. Ялт со всего маху вдарил молотом по неряшливо сколоченным дверям, моментально рухнувшим внутрь. Здоровяк любил проявлять свою силу, и сейчас удовлетворенная ухмылка озарила его лицо. Он первым вошёл внутрь.

— Как будто и не уходил отсюда со вчерашнего утра, — прокомментировал он наличие истерзанных мёртвых тел.

Из помещения в нос ударил затхлый, неприятный запах. Как только он достиг носа Мегена, тот снова согнулся пополам в попытке вывернуть свой желудок наизнанку, чем чрезмерно развеселил своих товарищей. Обуздав свой организм, он выругался и пошёл за амбар, может быть решил обойти его в поисках беглецов или просто решил справить свою нужду.

— Я внутрь не пойду, — озвучил он свой поступок, закинул топор на плечо и шаркая ногами по земле, двинулся своей дорогой.

Запах был действительно не из приятных. Тарат прошел внутрь и осмотрелся, всё было так же, как и вчера. Солома, разбросанная повсюду, простая, сколоченная из грубых досок приставная лестница, ведущая на второй этаж. Второй ярус был в половину помещения и не имел стены, так что сбрасывать сено можно было прямо вниз. Его хозяева использовали для хранения урожая и запаса соломы для скотины, пряча их таким образом от грызунов. В центре, державшаяся на системе верёвок и блоков, висела подъёмная платформа, с помощью которой хозяева доставляли собранный урожай наверх. Все же такое устройство было удобнее, чем карабканье по лестнице с мешком на плечах. Под настилом второго этажа в правом углу находились загон для коровы и двух коз, но они ещё вчера стали трофеями для огненноголовых. Их зажарили и съели в лагере. Пройдя по амбару взад и вперед и не заметив ничего подозрительного, Тарат сразу направился к телу молодой девушки. Эта мерзавка вчера исцарапала его лицо, сделав кровавые отметины поводом для шуток его сородичей. Он присел на корточки и начал шарить глазами по полу, стараясь разглядеть блеск драгоценного украшения.

— Ты думаешь, Шинн превратился в муравья и ползает у тебя под ногами, — подначил своего командира Ялт.

— Заткнись, — не стал ему ничего объяснять Тарат, продолжая внимательно рассматривать пол.

В дверях показались воины, что проверяли хижину.

— В доме пусто, — доложил один из них.

— Наверху проверь, — отдал распоряжение Ялт, указав молотом на лестницу, которая вела на второй этаж.

— Сам бы и проверял, — возмутился огненноголовый, но, не став перечить здоровяку с молотом, начал карабкаться наверх по лестнице.

Наконец Тарат заметил какой-то блеск в щели меж половых досок. Палец с трудом пролез туда, и воин нащупал знакомые фигурные края, похоже, он нашёл свою пропажу. Теперь нужно было придумать, как достать оттуда брошь. Попробовать поддеть клинком кинжала? Воин положил руку на знакомую рукоятку и начал вытаскивать оружие, но громкий хруст, звон и проклятья заставили его резко обернуться и принять боевую стойку. Видимо одна из деталей лестницы прогнила и надломилась под тяжестью солдата, падая, тот ударился носом о другую перекладину и рухнул навзничь, сотрясая помещение грохотом амуниции. Ялт только открыл рот, решив пошутить над неуклюжестью своего приятеля и над его разбитым лицом, как на улице закричал Меген, щедро осыпая окрестности проклятьями. Воины, бряцая оружием, ринулись из амбара во двор. Когда они добежали до источника криков, то обнаружили своего товарища сидящим на земле и скулящим от боли. Его ступня была зажата в яме, между двух досок с гвоздями. Видимо, он был невнимательным и не заметил в кучках разбросанной по округе соломы эту ловушку. Такое нехитрое приспособление огненноголовых учили делать ещё в детстве. Пара досок пробивалась насквозь гвоздями и их клали стык в стык на заранее выкопанную яму. Когда человек наступал на них, его нога проваливалась и под тяжестью тела доски складывались, вонзая в конечность гвозди, зажимая её с двух сторон.

— Они здесь! — взревел Тарат, было очевидно, что эта ловушка была рукотворной. Он подошел к одной из кучек соломы и разворошил её саблей, как он и предполагал, в ней оказалась еще одна подобная заготовка. Скорее всего, беглецы прятались где-то поблизости.

Воины ринулись обратно в амбар. Оставленный ими упавший с лестницы соплеменник лежал в луже крови, а его горло было перерезано от уха до уха. Скорее всего, враги прятались на втором этаже.

— Трусливый пёс Шинн! Выходи и бейся как мужчина! — взревел Тарат, но ему никто не ответил, лишь с улицы доносились завывания и ругань Мегена, пытавшегося вытащить свою ногу из ямы-ловушки. Воины рассредоточились по помещению, их взоры были обращены на второй этаж, беглецы могли прятаться только там. Кому-то нужно было лезть наверх, но никто не хотел делать это первым. Неожиданно висевшая в центре подъёмная платформа с шумом полетела вниз. Ялт успел отскочить в сторону, и вся конструкция рухнула в шаге от него, разбрасывая в стороны облако кукурузной муки. Огненноголовые инстинктивно прикрыли лица ладонями, и в этот момент Тарат заметил мелькнувший силуэт, он интуитивно выставил вперед оружие и парировал молниеносный удар нападавшего. Одновременно с этим со второго этажа вниз спрыгнул воин и своим мечом разрубил от плеча по пояса зазевавшегося внизу противника. Ялт среагировал на это мощным взмахом молота. Удар был настолько сильным, что противник пролетел несколько шагов, перевернулся навзничь и затих на земле. В воздухе промелькнуло что-то блестящее, но здоровяк успел прикрыться рукоятью оружия, в которую с характерным звоном воткнулся кинжал. Второй кинжал полетел следом, но Ялт успел лишь, прикрывая шею, подставить плечо. Метательный снаряд вошел в плоть на половину клинка. Здоровяк взревел как буйвол и с разворота махнул своим молотом, ни в кого не попал и быстро отступил под настил второго этажа.

Огненноголовые не ожидали такого яростного сопротивления и засаду как минимум из трёх человек. Они ждали быстрой расправы над мальчишкой и полуживым воином, но явно недооценили силы последних. Мучная пыль рассеялась, и Тарат смог рассмотреть нападавшего, это был Шинн, он прятался в подвале, вход в который был искусно спрятан. Воины были здесь второй раз, но так и не смогли заметить его. Беглец сделал резкий выпад, но Тарату с трудом удалось его парировать. В одной руке он держал саблю, а во второй топор бедолаги, так неудачно упавшего с лестницы. Ялт перехватил свой молот одной рукой и, раскручиваясь вокруг своей оси, вращал свое оружие. С одной рукой у него это получалось весьма неуклюже, и Шинн легко уходил от ударов. Сейчас он словно танцевал, легко нанося удар за ударом. Что придавало ему силы? Жажда мести, гнев или безысходность. Загнанный в угол беглец сражался яростно и беспощадно. Молниеносное вращение, и Ялт припал на одно колено с перерезанными сухожилиями на правой ноге. Удар второй рукой, и сабля оставила глубокий порез на лице Тарата. Вращение вокруг своей оси, и топор с хрустом ломающегося позвоночника вошёл сзади в шею здоровяка. Преследователи оказались в роли жертв, и впервые за долгие годы Тарат испытал страх. Он смотрел сейчас не на Шинна, он смотрел на свою смерть, которая с каждым ударом сабли приближалась все ближе. Противник отвел удар своим топором, раскрывая огненноголового для контратаки, и, присев, рубанул саблей, вспарывая живот Тарата так же легко, как кухарка своим ножом разрезает брюшко рыбе. Не пытаясь насладиться триумфом победы, Шинн взмахнул топором, раскалывая череп своего врага напополам. Всё было кончено. Притт осторожно выглядывал со второго этажа, не веря, что их план удался. Шинн целенаправленно зашагал к выходу. Во дворе оставшийся в живых Меген ковылял к гревшимся на солнце ящерицам, волоча раненую ногу по земле. Увидев, кто вышел из амбара, он ускорился, но вскоре поняв, что ему не удастся ускользнуть, рухнул на землю.

— Умоляю, пощади! — взмолился он, упав на колени, — я этого не хотел! Это всё Тарат! Я никому не скажу, что мы видели тебя!

Шинн быстрым шагом сокращал расстояние.

— Не убии…

Сабля пронзила горло Мегена, маленьким фонтаном разбрызгивая кровь из артерии.

-..вай… — прошептал воин, и жизненная сила навсегда покинула его тело.

Внезапный порыв ветра принёс прохладу, развевая разноцветные ленты, вплетённые в косички Шинна. Опытный воин понял это как знак того, что сам Волинд сегодня был его покровителем. Он сложил ладони на лбу и задал богу вопрос. Так он делал не первый раз в своей жизни и всегда ловил божественные знаки. Неожиданно ветер усилился, и одна из лент, оторвавшись спланировала, на землю. Шинн заметил это и принял решение. Он торопливо вернулся в амбар. Притт находился в самом углу, склонившись над телом сына мясника.

Мальчишка лежал на земле и задыхался. Его кираса была вдавлена внутрь. Беглого взгляда хватало на то, чтобы понять всё о характере повреждений. Ребра были сломаны, и их осколки вошли в легкое, изо рта Верта шла кровавая пена, а его глаза были широко раскрыты.

— Я… я убил его? — прерывисто дыша и хрипя, спросил он.

— Да, Верт! — всхлипнул Притт, и из его глаз брызнули слёзы. Они текли по грязным щекам как горные лавины, смывая за собой дорожную пыль. Мальчишка размазывал их кулаками, но новые капли скатывались по тем же дорожкам.

— Ты спас нам жизни, — Шинн присел рядом и взял умирающего за руку, если бы ты не рассказал нам про этот подвал, мы бы сами его не смогли найти.

— Стак… прятал там… семейные запасы… Старик Стак… я говорил ему бежать… я умолял их… но они надеялись… я вернулся за ней… за его дочкой… но было поздно… если бы я остался, то может быть… — отрывисто выплевывал фразы юноша, затихая с каждым словом.

— Ты сделал всё правильно, ты — настоящий воин, — Шинн коснулся шеи парня. Он своими пальцами опустил его веки, закрывая мертвецу глаза, и поднялся на ноги.

— Он умер? — Притт уже ревел вовсю, старый воин впервые видел этого обычно выдержанного и не по годам хладнокровного мальчугана в таком виде.

— Пойдем, — тихо произнёс он, — нам нужно уходить в лес.

— А как же он? Похоронить? — глотая слезы, спросил мальчуган.

— У нас нет времени на это. Мы почтим его память как настоящего воина. Это всё что мы можем для него сделать… Не забудь захватить свои кинжалы, они тебе ещё пригодятся.

Шинн быстро обшарил тела убитых соплеменников в поисках денег или ценных вещей. Его добыча была небогатой — лишь пара золотых монет. Тогда он начал собирать оружие, его в случае необходимости беглецы могли продать кому-нибудь или обменять на еду. Во дворе паслись ящерицы, а значит можно было не стеснять себя в вещах, верхом будет гораздо проще передвигаться. Наклонившись за саблей, воин заметил блеск между половых досок. Поковырявшись в щели ножом, ему не без усилий удалось поддеть предмет. Обтерев его от пыли и паутины, он вынес его на свет, это была брошь в форме головы морского дракона с двумя красными драгоценными камнями вместо глаз. Такое украшение стоило приличную сумму. Шинн спрятал находку и понёс найденное оружие на улицу. Нужно было поскорее убираться из этого места.

* * *

Притт открыл глаза. Прямо перед ним сидел Шинн, в одной руке он держал одну из своих косичек, а в другой сжимал нож. Он отрезал свои волосы и бросал их в огонь. Вскоре на голове остались лишь клочки некогда пышной шевелюры. Старый воин достал из костра горящую палку и начал водить ею по голове. Запахло паленой костью, и вскоре голова Шинна была полностью лишена волос. Он провёл по лысине ладонью, стряхивая пепел, и наконец заметил, что Притт внимательно за ним наблюдает.

— Это ты сделал, чтобы лишний раз не привлекать внимание? — догадался мальчишка.

— Нет, — холодно возразил воин, — я сжёг цвета клана Равей и огненные волосы. Теперь я не огненноголовый и не принадлежу к семье Равей. Для моих родичей я больше не существую, они не могут отвечать за мои поступки, а я за их. Теперь я Шинн Дарей — отречённый. Я волен поступать как я хочу.

— И чего же ты хочешь?

— Я хочу убить того, кого я оберегал и воспитывал. Я жажду смерти Иль Равея!