Храм располагался к юго-западу от Урушалема, и с горы можно было разглядеть не только стены столицы, но даже и дворец Соломона. Обычно в нем молились иноземные наложницы царя, но дважды в год, в ночь осеннего и весеннего равноденствия, он заполнялся гостями Бафэмета. Из толпы военачальник мог видеть, что часть из приглашенных, выглядевшие, как обычные люди, уже находятся внутри храма, мило беседуя друг с другом, в то время как ожидающих своей очереди становилось все больше. Двери храма охраняли два стражника с мечами в руках, преграждающими тем самым вход нежелательным гостям. Каждый из ожидающих своей очереди шептал на ухо одного из стражников определенные слова, после чего мечи опускались, и гостя пропускали внутрь. Военачальник видел схожесть ритуалов со своими. В отличие от их ордена, где пароль для входа никогда не менялся, пароль в храм Бафэмета меняли каждый раз, от бала к балу, и осенью он должен быть уже другим, как пояснил военачальнику доставивший его на бал Баальзвув. Также он рассказал, что гору Ашпала, в народе называют горой Поругания, поскольку именно здесь иноземные наложницы Соломона поклоняются чужеземным божествам, принося им жертвоприношения, тем самым оскверняют эту самую гору.

Чтобы военачальник не скучал в долгой очереди среди абсолютно незнакомых людей, Баальзвув также рассказал, что все ожидающие в очереди — принявшие человеческие обличия демоны самых высоких рангов. Они прибыли сюда из разных концов света. Указав на одного из гостей, с угрюмым лицом шептавшего тайное слово стражнику, Баальзвув поведал: это один из самых могущественных демонов земли, известный среди людей как Мефиц-тофет, хотя некоторые его называют Мефистофель. Он финикийский жрец бога Молоха, идол коего стоял в долине Тофет, близь Урушалема. Сейчас эти земли принадлежат Соломону, саму гору переименовали в Тофель, а почитание божества запретили, но, несмотря на это, он продолжает среди жителей Урушалема и других земель распространять культ бога Молоха в долине Тофет, поэтому его так и называют Мефиц-тофет.

Предвкушая вопрос военачальника, Баальзвув пояснил, что Мефистофель грустит, поскольку сейчас эта долина пустует. Культ Молоха стал ненавистным и проклятым символом зла. Вместо почитания бога, запрещенного жителям под страхом смерти, священники приказали на том месте сжигать городские отбросы и выбрасывать тела казненных за идолопоклонство. По возможности он очищает долину от скверны, веря, что почитание бога Молоха обязательно вернется туда.

Заметив, что очередь военачальника приближается, Баальзвув предварительно попросив оставить все металлические предметы снаружи, прошептал ему пароль и вскоре подвел военачальника к стражникам. Они, получив пароль, пропустили его внутрь.

Очутившись в ярко освященном факелами и горящими свечами храме, пол коего выложен из крупных, чередующихся между собой белых и черных плиток одинаковых размеров, военачальник решил осмотреться. Люди в храме одеты в нарядные халаты и мило беседовали между собой. Прибыли они, по всей видимости, из разных краев земли, это можно понять по различающейся одежде, цвету лиц и речи. Вокруг множество украшающих храм цветов, на стенах изображены пятиконечные звезды, к удивлению военачальника перевернутые острыми концами вниз. Пройдя внутрь, Мариадон увидел по центру два столба с непонятными для себя иероглифами. А в десяти метрах от этих столбов, в самом центре зала, стоял мраморный пьедестал, где размещены два трона. Сам пьедестал был с человеческий рост, чтобы всем собравшимся в храме были видны восседающие на нем Князь демонов и королева бала. Когда оба стражника прошли внутрь, закрыв врата Храма, гости неспешно принялись занимать места по обе стороны пьедестала.

— Час до полуночи, господа! — объявил громким голосом распорядитель, Верделет, с посохом в руках.

Это оказался мужчина средних лет, высокого роста и крепкого телосложения с гладко зачесанными назад волосами.

— Я призываю всех, кто не занял свои места, сделать это и ждать Великого Князя демонов и его сегодняшнюю королеву, — добавил он.

Когда в храме воцарилась тишина, Верделет в очередной раз всех обвел взглядом и, трижды стукнув посохом по полу, дал служащим понять, что пора затушить факелы. Теперь зал освещали только свечи вокруг пьедестала и свет полной луны, пробивающийся сквозь открытые окна. В эту ночь весеннего равноденствия, совпавшую с полнолуньем, луна казалось необыкновенно большой, и было впечатление, что она остановила свое движение и повисла над окнами храма, наблюдая за происходящим.

Через некоторое время в окно храма на черном козле влетела царица Македа! Волосы ее распущены, а тело прикрывала лишь белая накидка, практически полностью обмазанная темно-красной жидкостью, похожей на кровь. Пролетая над заполнившими храм людьми, она искала взглядом своего Мастера, коего из-за большого количества гостей сложно было разглядеть. Проделав еще несколько кругов над собравшимися в храме, козел подлетел к пьедесталу, получив знак от появившегося непонятно откуда и уже восседающий в своем троне Бафэмета. Он был одет в черный халат, обвитый золотыми нитками. Князь тьмы медленно поднялся с трона и, прихрамывая на левую ногу, прошел к краю пьедестала, учтиво подав руку царице. Македа осторожно спустилась с козла и заняла свое место на троне, в то время как Князь демонов продолжал стоять. Распорядитель приказал снова зажечь факелы, и Бафэмет принялся внимательно разглядывать прибывших гостей. Его переполняло чувство гордости от того, что у него есть столько верных последователей во всех концах света.

Поприветствовав присутствующих, Князь попросил царицу подняться с трона и громко произнес:

— Дорогие мои гости, сегодняшний бал будет необычным, поскольку королевой его выступает не кто-нибудь, а сама правительница Савская.

Собравшиеся с восторгом и восхищением принялись стучать ногами по полу.

— Для нас всех большая честь, что царица Македа согласилась присутствовать на этом бале в честь празднования начала весны, — добавил к своим словам. После чего Князь демонов под топот восхищения, прихрамывая, проводил королеву бала к трону, а затем занял и свой.

Переведя дух, он продолжил:

— Сегодня у нас насыщенный событиями бал, и я рад, что нам всем удалось собраться в столь знаменательную ночь в этом Храме на горе Ашпала.

Рассказав о том, чем примечательна эта ночь и какие ритуалы необходимо проводить, Бафэмет быстро перешел к следующей теме и назвал имена демонов, получивших повышение в чине. Затем все присутствующие с вниманием слушали доклады глав демонов со всех концов земли, после чего перешли к опросу под повязкой.

Вышедший к двум колоннам, расположенным на западе Храма, приближенный Бафэмета, летописец Гавауд, молодой человек лет двадцати с трубой в руке, став напротив Князя и его сегодняшней королевы, протрубив трижды, доложил:

— Великий Князь, уважаемая королева и собравшиеся, мы получили тысячи просьб о готовности вступить в ряды храмовников Бафэмета. Мы тщательно рассматривали каждую кандидатуру и нашли среди них весьма достойных претендентов. Но по установленным правилам выбрали только одного, он сейчас ожидает с повязкой на глазах за дверьми храма.

Вкратце пересказав Бафамэту, королеве и другим присутствующим биографию писателя, после долгих духовных поисков изъявившего желание вступить в ряды храмовников, претендента под повязкой провели в храм, поставив между двух колонн, напротив тронов Бафэмета и королевы. Каждый из демонов высших чинов имел возможность задавать разные вопросы, дабы проверить его мудрость и искренность. После того как получили ответы, претендента поблагодарили и, сказав, что в скором времени уведомят о принятом решении, проводили обратно.

Затем в храм пригласили художника, единогласно принятого в храмовники после успешного опроса под повязкой на осеннем балу. Ему оставалось только пройти обряд посвящения. Молодой человек очень волновался и, несмотря на то, что успешно прошел опрос под повязкой, ему и в этот раз предстояло пройти в храм с завязанными глазами. Когда он вошел, к распорядителю присоединились несколько помощников. Они начали водить художника с повязкой на глазах по храму, по дороге создавая разные препятствия. Бафэмет взмахнул рукой, и за окнами начали сверкать молнии, шум коих сопровождал каждый обряд посвящения. Молодой человек, то спотыкался, то падал, после чего отважно поднимался на ноги, чтобы продолжить странствия в темноте. Этот древний обряд намерено сопровождался препятствиями и шумом, дабы показать молодому храмовнику, что ожидает человека, ставшего на путь просветления. С каждым последующим кругом препятствий становилось все меньше, а дорога все спокойнее. Это должно донести до нового посвященного мысль — несмотря на то, что путь вначале сложен, впоследствии его ожидает душевное спокойствие и умиротворение.

Когда художник прошел три круга странствий, его также поставили между колоннами, напротив Бафэмета.

Демон церемонимейстер, Верделет обнажил левую сторону груди молодого человека перед собравшимися. Когда один из стражников приложил к ней острие шпаги, потекла тонкая струя крови, и один из самых почетных демонов, Аззазелу, также принявший облик мужчины лет сорока, глядя на молодого человека, строго спросил:

— Готов ли ты работать над собой и передавать последующим поколениям истинные знания? Бороться с мраком невежества и несправедливости?

— Да, готов, — не задумываясь, ответил художник, с лица его стекали капли пота, не то от тягот странствий, не то от волнения.

— Готов ли ты прийти на помощь другим храмовникам и помогать им по возможности в любой точке земли?

— Да, готов! — Без тени сомнения продолжал отвечать он.

— Готов ли ты держать в тайне все, что услышишь и увидишь в храме?

— Готов! — послышался решительный ответ молодого человека.

Услышав три утвердительных ответа, демон получил указание продолжить церемонию, которая должна продлиться до пяти положительных ответов от вступающего в ряды храмовников. Это соответствовало каждому из концов пятиконечной звезды.

Дав художнику передохнуть, он таким же строгим голосом продолжил:

— Готов ли ты отдать жизнь за наши идеалы?

— Да, готов! — прозвучал очередной ответ.

Снова переглянувшись с Бафэметом, Аззазелу перешел к пятому вопросу:

— Готов ли ты сейчас выпить кубок с ядом и доказать искренность своих намерений? — После небольшой паузы, демон добавил: — Хорошенько подумай, у тебя еще есть время развернуться и живым отправиться в свои края.

Молодой человек, с дрожащими руками, собрался и решительным голосом ответил:

— Я готов.

Когда демон Авадон передал ему кубок с жидкостью, приготовленный Бегемотом, устроителем бала, а также главным хранителем кубка, и молодой человек уже собирался испить из него, то в разговор вступил Бафэмет:

— Подожди! Ты должен знать, после того как ты выпьешь из кубка, твоя прежняя земная жизнь подойдет к концу.

— Многие просвещенные проходили этот обряд. И если мне сегодня суждено покинуть этот мир, то я сочту за честь, что это произойдет именно здесь, в храме Бафэмета.

— Если ты сделал выбор, пей, — строго проговорил Аззазелу.

Медленно поднося кубок с неприятной на запах жидкостью, молодой человек залпом осушил его. Он зашатался, но нашел в себе силы устоять на ногах.

— Ты знаешь, что совсем скоро умрешь? — продолжил Аззазелу, забирая кубок из рук художника.

— Меня это не пугает, я сделал выбор.

— По законам нашего храма тебе сейчас поднесут кубок с противоядием. Выпив, его ты останешься жив и сможешь покинуть сей храм.

Держа в руках второй кубок, молодой человек сказал, что отказывает испить из него.

Подняв взор на Бафэмета и получив от него одобрение, демон сказал:

— Если твои намерения окончательны, то верни кубок и прими смерть.

Молодой человек, продолжая пребывать с повязкой на глазах, протянул кубок, так и не испив из него. Он уже более уверено стоял на ногах и готовился принять смерть от яда, но услышал голос Бафэмета:

— Тебе, наверное, известно, что все мои слова — истина. Сделав выбор, ты в самом деле умрешь.

Полнейшая тишина воцарилась в храме. Дав молодому человеку возможность осознать все происходящее, Князь демонов продолжил:

— Ты был искренен и с достоинством прошел все испытания! Запомни эти мгновенья. Это последнее, что напомнит тебе о прошлой жизни. После этого обряда в тебе умер пребывавший в этом мире невежда, и теперь тебе предстоит начать совсем новую жизнь, жизнь просвещенного. Добро пожаловать в Храм!

После этих слов с него сняли повязку. Он получил порцию света, и ему оставалось принести торжественную клятву верности Бафэмету и другим храмовникам. Немного передохнув, он лег на застеленный ковер перед колоннами и поднес к своему сердцу острый кинжал. Шестеро стражников, стоявшие по обе стороны от него, на вытянутых рукав держали шпаги направленные к сердцу художника. Когда все формальности были соблюдены, и молодой человек громко повторил за демоном текст клятвы, в храме снова послышались топот и ликование в честь нового храмовника. После этого распорядитель позволил ему занять место около пьедестала.

По завершению обряда посвящения, Бафэмет рассудив несколько спорных дел, пригласил военачальника на пьедестал. Когда тот взобрался, главный храмовник сообщил всем присутствующим, что Мариадон и Македа изъявили желания пройти тайный обряд венчания, и пригласил всех выйти к костру. Погода стояла чудесная, от короткого дождя с грозой не осталось и следа, только огромная луна продолжала висеть над Храмом.

Бафэмет, объявив начало церемонии, попросил Македу и Мариадона взяться за руки и начать ходить вокруг костра. Остальные должны образовать два дополнительных круга, первый из женщин, коих было меньше, а второй из мужчин. Мариадон и Македа, взявшись за руки, кружились с запада на восток, второй круг двигался в обратную сторону, с востока на запад. Мужчины, образуя третий круг, двигались в обратном направлении от женщин, синхронно с царицей и военачальником. Красивое зрелище! Мариадон и Македа, влюбленными глазами глядя друг на друга, кружились под звуки гимнов любви и верности.

Затем на подносе им поднесли острый нож и кубок с темно-красным вином, после чего Бафэмет сказал, что они должны надрезать безымянные пальцы друг друга и добавить капли своей крови в кубок.

Военачальник первым аккуратно надрезал безымянный палец царице, затем Македа выполнила такой же надрез. Когда в кубок попало достаточно капель крови влюбленных, они, дав клятву верности, схватили его с двух сторон и не сводя глаз друг с друга, испив из него, стали единым целым.

Мариадон и Македа были неимоверно счастливы, все поздравляли их и продолжали кружить хороводы. Время приближалось к полуночи, и Верделет с посохом в руках, в очередной раз стукнув по полу, объявил:

— Наступает полночь. Всех прошу пройти внутрь храма.

Когда храм заполнился, факелы снова затушили, оставив горящими только свечи вокруг пьедестала, откуда уже убрали оба трона. К удивлению военачальника, ровно в полночь все собравшиеся начали принимать странный вид.

Бафэмет, непонятным способом оказавшийся на пьедестале, уже без королевы бала, объявил начало всеобщему веселью и сам принялся ликовать. На глазах Князя демонов храмовники превращались в полулюдей-полуживотных, вскоре он и сам принял облик козла с человеческим телом.

Мариадон крепко схватил Македу, хоть и происходившую из демонов, не поменявшую обличия до пояса, а вместо ног ее — сияющий огонь. Все продолжали танцевать и веселиться, Мариадон и Македа также присоединились к пляскам.

Собравшиеся продолжали водить хороводы, но в этот раз не вокруг костра и влюбленных, а у пьедестала, где в воздухе возвышался Бафэмет, человек с козлиной головой. Между длинными рогами Князя демонов горел факел, в ночной темноте освящавший облик Бафэмета для всех присутствующих. Он имел женский торс, а ниже пояса был мужчиной, что говорило о его природной двуполости. На спине у него — два больших черных крыла, а вместо ног козлиные копыта. Храмовники продолжали кружить вокруг Князя, все больше впадая в экстаз от происходящего и поднимая сжатые кулаки с вытянутыми вверх указательными пальцами и мизинцами. Они радостно приветствовали парившего над пьедесталом Бафэмета и совокуплялись со своими парами. Даже плясавшего в круге Мефистофеля, пребывающего в начале бала в печали, охватило всеобщее веселье, и он громко хохотал.

Македа, стоявшая вместе с Мастером в стороне, объяснила ему древний обряд весеннего равноденствия, символизировавший начало весны и пробуждение природы. Бафэмет, храм коего до прибытия в Урушалемское царство, находился в египетском городе Джедет, является богом плодородия. В Египте он носил имя Банеб, хотя встречались и такие, кто, вознося ему мольбы о хорошем урожае, называли его также Банебджед. Его культ широко почитался в тех краях, но после того как ковчег, одна из святынь египтян, переместился в эти земли, он проследовал за ним.

Через несколько часов, когда веселье переместилось на саму гору Ашпала, Македа подошла к Бафэмету, все еще пребывающему в образе получеловека-полукозла и отвечающему на разные вопросы прибывших демонов по поводу будущего, к ее удивлению, с закрытым ртом, через нос. Она дождалась своей очереди и попросила Князя демонов вернуть ее и Мастера в их тела.

Благодарный царице за оказанную услугу, он в тот же миг приказал подать чашу со специальным зельем. Испив из него, влюбленные вернулись в свои тела.

Когда они подошли к Бафамету, чтобы попрощаться, он еле слышно, через нос, проговорил:

— Знайте, что вы единое целое, и больше никто не сможет вас разлучить. Все, что вам осталось, это насладиться плодами вашего союза. Военачальник Мариадон, отправляйся к стенам Урушалема, сейчас твою суженую подготовят и приведут.

Мариадон поблагодарил Бафэмета и отправился в указанное место. В это время Македу украшали в нарядные одежды. Когда она была готова, ее отправились провожать сотни девушек с факелами в руках, напевая гимны любви и верности.

Когда она подошла к стенам Урушалема, где ее с нетерпением ждал Мастер, ее вторая половинка, то они воссоединились и, познав друг друга, сладко заснули.

* * *

С первыми признаками наступления рассвета, повенчанные Мариадон и Македа снова очутились в своих телах в пещере. Пустая капсула, лежащая в правой руке пробуждающегося от сна Мастера, покатилась к костру. Когда он попытался расправить онемевшую левую руку, то, раскрыв глаза, увидел спящую на ней царицу. Не желая тревожить Македу, нежно обнимающую его во сне, он неподвижно лежал, пока не послышались человеческие голоса и топот копыт. Гладя длинные волосы Македы, Мастер тихо произнес:

— Просыпайся любимая, думаю, твои стражники уже близко.

Македе ужасно хотелось спать, но она нашла в себе силы подняться и, протирая глаза, произнесла:

— Доброе утро любимый. Как я рада, что с тобой все в порядке.

До них все отчетливее стали доноситься крики стражников, скакавших на помощь правительнице ночь напролет. Выйдя из пещеры, Македа что-то прокричала на савейском языке, и преданные воины, воодушевленные тем, что царица пребывает в полном здравии, поспешили к ним.

— Мариадон, я думала по поводу твоих слов о Соломоне и прошу тебя отправиться со мной в Савейское царство. Он не смирится с поражением и никогда не позволит нам быть вместе.

— Спасибо, любимая, но мне осталось закончить одно дело в Урушалеме. Ты езжай к себе, а я после того, как получу вольную для своих военачальников, сразу же вместе с ними прибуду в Савею.

Понимая, что военачальник непреклонен, Македа обняв его, сказала:

— Любимый, ты снова забыл, что мы с тобой две части одного целого. Если ты едешь в Урушалем, то я отправлюсь с тобой. Мне не хочется и одного мгновенья провести вдали от тебя.

— Македа, прошу тебя.

— Я хоть и обещала подчиняться тебе, но одного туда не отпущу.

Понимая, что спорить с царицей бесполезно, Мастер предложил:

— Хорошо, но Соломону о помолвке пока ничего рассказывать не будем. Сегодня в Урушалем прибудут все мои военачальники, и как только они получат вольную, мы вместе отправимся в твои земли.

— Спасибо, любимый.

Немного подумав, Мариадон добавил:

— Но помимо военачальников со мной отправится еще Бенони, тот парень, кого ты видела в ущелье. Мы с ним никогда не расстаемся. Если ты принимаешь меня, то должна принять и его, он для меня как брат и самый близкий человек на земле.

— Да, конечно. В моем дворце места хватит для всех, — улыбнулась Македа.

Когда прискакали стражники, она приказала передать Мастеру специально привезенного для нее белого скакуна.

— Это мой любимый жеребец Сафанад, он быстро домчит тебя до Урушалема.

Мастер поблагодарил царицу и, сев на коня, произнес:

— Я поскачу впереди, чтобы после полудня успеть поговорить с Соломоном, а ты со стражниками можешь прибыть к вечеру.

Смотря вслед скачущему Мастеру, Македа молилась богам, чтобы в дороге с ним ничего не приключилось. Затем и сама взобралась на лошадь и в окружении верных стражников отправилась в путь. Направляясь в Урушалем, царица даже и не подозревала, что прошлой ночью у стен города Мастер вложил в ее грудь искру чистого света, и она носит под сердцем будущего сына, оставаясь при этом абсолютно невинной.