Двадцать первый день месяца Шеват.

В тронном зале, колонны которого были покрыты золотом, а пол устелен белоснежным мрамором, на величественном троне восседал двадцатипятилетний царь Соломон. Он был хорош собой, высок, строен, с большими карими пронзительными глазами и черными завивающимися волосами до плеч. Его голову, как и подобало властителю, украшала золотая корона с редкими драгоценными камнями. Одежды для него шились специальными придворными портными из особенных, дорогих тканей, отделанных золотом. Все это подчеркивало его особый царский статус и ореол великого Урушалемского правителя. Даже пальцы, по обычаю лежавшие на головах двух золотых львят, венчающих подлокотники трона, говорили об этом. Их украшали семь перстней с разноцветными драгоценными камнями, каждый из коих посвящен определенному дню недели. Народ любил своего правителя, считал его мудрым и справедливым, несмотря на всю роскошь и большой гарем, коим он окружил себя. По рассказам, в гареме, что находился на территории дворца, пребывали более трехсот жен и наложниц из чужеземных земель.

Созданием дворца и тронного зала занимался самолично Соломон. По замыслу владыки, зала, примерно сорока пяти шагов в длину и двадцати в ширину, украшенная редкими и дорогими вещами, должна придавать его дворцу особенный статус в глазах посетителей. Да и сам он придавал ей особое значение, поскольку проводил здесь большую часть встреч и принимал гостей, восседая на троне, сделанном из слоновой кости и покрытом золотом…

К трону вели шесть ступенек, украшенные двенадцатью львами из чистого золота, по шесть с каждой стороны. По замыслу, эти ступеньки со львами и возвышенное расположение трона способствует дополнительному возвеличиванию царя в глазах гостей. Восседая на троне, руками царь опирался на подлокотники из двух львят, а под ногами — золотая подставка для ног, поверх нее — подушка, чтобы ноги властителя не уставали во время долгих встреч. Молва о богатстве царя и изысканном великолепии дворца ширилась во всех царствах земных. Вдобавок к этому, Соломон своими щедрыми подарками подталкивал всех чужеземных купцов, послов и министров распространять по разным царствам слухи о нем, как о богатом и необычайно мудром правителе. Первосвященники и придворные также прилагали много усилий, чтобы молодой повелитель, выглядел в глазах подданных, а также чужеземных властителей, уверенным и сильным. Это делалось для того, чтобы цари сопредельных земель относились с должным уважением к Соломону и стремились заключить с его царством мирный договор, также это должно способствовать расширению торговых связей.

Усилия были не напрасны и довольно-таки быстро возымели свое действие, и совсем скоро молодой владыка уже слыл в глазах своего и иных народов весьма мудрым правителем, над которым веял ореол любимца, помазанника бога и мудреца.

Несмотря на молодой возраст и чрезмерное высокомерие, заслуги повелителя признавали, как друзья, так и враги. Люди говорили, что сам бог, посадивший Соломона на трон, благоволит ему, поскольку за годы своего правления властитель укрепил границы, наладил торговлю с многими царствами и даже воздвиг храм единому богу, в которого они верили. Народ восхищался им, с его именем поданные связывали процветание Урушалемского царства.

В нескольких метрах от Соломона на троне поменьше, без золотой отделки, сидел пожилой первосвященник Садок. Среднего роста, с мудрыми маленькими карими глазами, длинным носом, он имел тучное телосложение, что весьма затрудняло его передвижение между храмом и дворцом. Садок носил, как и положено всем священникам, длинную бороду, давно тронутую сединой. Традиционную религиозную одежду дополняла шапка, покрывавшая его голову.

Садок являлся наставником царя с самого детства, а также одним из тех, кто поддержал его в борьбе за трон и помазал на царство. Соломон ценил все это, и поэтому именно первосвященнику Садоку, духовному лидеру Урушалемского царства, оказана высокая честь сидеть рядом с правителем.

Несмотря на то, что владыка в основном старался следовать рекомендациям старшего наставника, бывало и так, что их мнения расходились. Особенно в то время, когда первосвященник, чтобы уберечь Соломона от легкомыслия, рекомендовал выбрать себе одну спутницу жизни из девушек Урушалема, а не множить гарем наложницами из разных земель. Все эти женщины, по мнению священников, приносили с собой в Урушалемское царство, где недавно утвердилась религия единобожия, культы чужих богов и идолопоклонства. Соломон, будучи весьма не глупым, и сам это понимал и содержал весь этот гарем, чтобы поддерживать разговоры о своем богатстве. Он не уделял женщинам из гарема особого внимания и уже не первый год мечтал добавить к своему трону еще более изысканный для единственной избранницы, будущей царицы, которая будет достойно смотреться рядом с ним. Но, несмотря на все это, ему все еще так и не удалось найти ту единственную, что сможет покорить его искушенное женским вниманием сердце.

В этот вечер, Соломон, сидя на троне, слушал очередной рассказ пожилого моавитского купца, дружившего еще с его отцом, о процветающей Савейской земле и необыкновенно красивой владычице, Македе. Он рассказывал царю, что красивее той царицы нет от моря и до моря, но сердце ее так и не покорилось ни одному из правителей земных. Все эти рассказы, наделившие необыкновенно красивую девушку всевозможными легендами, пробуждали в душе владыки интерес, и Соломон все больше склонялся к неотвратимой встрече с прекрасной Македой. Вот уже второй год она не принимала его приглашения посетить Урушалем, что весьма задевало самолюбие царя и побуждало его предпринимать более решительные действия. Соломон и сам не воспользовался одним из ответных приглашений, поскольку священники не позволяли ему посещать другие земли, где под влиянием прекрасных представительниц женского пола молодой царь, потеряв голову, мог впасть в идолопоклонство.

Не выдержав, Соломон перебил моавитянина и спросил:

— Ты сам видал Македу? Так ли хороша, как ее описывают? Я уже не первый год слышу из уст иноземных купцов, прибывающих в Урушалем, о великолепии этой царицы, но лично ее никто не видел.

— Да, видал, — скромно ответил пожилой мужчина. — Я и несколько купцов составляли свиту правителя, когда он направился к ней. Мы отвезли множество подарков, шелка, золото, драгоценные камни, верблюдов, но это совсем не прельстило ее, она интересуется чем-то другим. Царица весьма целомудренна и не часто появляется на публике, но однажды вечером Македа в знак уважения устроила пир, не особо роскошный, поскольку там не принято устраивать долгие гуляния. После молитв в храме она переоделась, и придворный объявил о ее прибытии.

Соломон внимательно слушал каждое слово купца, и тот, набрав полную грудь воздуха, продолжил:

— Распахнулись золотые двери зала, приковав к себе наше внимание. Наступила такая тишина, что можно было услышать частое сердцебиение человека, сидящего рядом. Спустя некоторое время царица появилась в дверях. Все замерли. Я многое повидал на своем веку, но подобную красоту встречал впервые.

Первосвященник отрицательно относился к рассказам купцов о царице Македе, ведь ею очень интересовался властитель. Он старался, как мог, отгородить Соломона от лишних сведений, способных взбудоражить пыл молодого владыки.

— Наверное, купец устал с дороги, позвольте ему откланяться и отправиться отдохнуть, — глядя на царя, тихо произнес первосвященник.

— Спасибо Садок, но мне хочется дослушать до конца рассказ о приеме во дворце царицы.

Перебитый купец, немного помолчав, продолжил:

— Царица необыкновенно красива, все, кто видел ее, говорят, что не встречали никого краше. Как утверждают ее подданные, ей двадцать четыре года. Но из-за множества украшений и чернил, коими повелительница подчеркивает свои глаза, выглядит она намного старше. У нее черная кожа, маленький нос, отчего большие черные глаза кажутся еще больше. Когда она движется, такое ощущение, что богиня сошла с небес, вокруг нее все светится, все преображается. Ее осанка, походка, блестящая кожа, манера держаться на людях, ее длинные сверкающие волосы, все это делает ее.

Переводя взгляд с купца на царя и видя его блестящие глаза, первосвященник решил поступить решительнее:

— Довольно, — перебил он купца и, повернувшись к владыке, сказал: — Повелитель, гонец из наших северных границ ждет уже давно, может, примете его, он проделал долгий путь.

— Сейчас приму, — спокойно ответил Соломон и добавил: — Только дослушаю рассказ.

Видя возрастающий день ото дня интерес властителя к Македе, Садок ничего не мог поделать. Он понимал, что каждое напоминание о ней с еще большей силой пробуждает желание в сердце молодого царя, и поэтому он решил предпринять еще одну дополнительную попытку:

— Прошу вас, довольно засорять свой светлый разум лживыми рассказами об этой демонице из Савейского царства.

Пожилой купец, не желая портить отношения с Садоком, имевшим огромное влияние в царстве и покупавшим у него для храма много разных товаров, решил на сей раз поддержать священника и сказал:

— Повелитель, может, первосвященник прав. Вам лучше не искушать судьбу. Она обладает непонятной силой, чарами, которым никто не может противостоять. Вам прекрасно известно, скольким царям она вскружила голову, а все они опытнее и старше вас.

Слова купца разозлили Соломона. Он сжал правую руку в кулак и, стукнув ею по подлокотнику, грозно произнес:

— Я властелин самого могущественного и богатого царства на всей земле. Никто не имеет право сравнивать меня с другими правителями. Тебе должно быть известно, что я мудрее всех тех царей вместе взятых, и если Македа их отвергла, это значит, что они недостойны ее сердца.

— Вы самый мудрый повелитель, — пытаясь успокоить гнев царя, произнес пожилой купец. — Вас точно не постигнет такая учесть.

Садок молчал, понимая, что его попытки были напрасны, и Соломон не отпустит купца, пока не узнает все, что его интересует.

Царь успокоился и продолжил расспрашивать:

— Все эти рассказы о ее демоническом происхождении и о ее козлиных волосатых ногах, это правда или домыслы тех самых отвергнутых правителей, кто не смог найти ее расположения?

— Великий царь, к сожалению, ничего не могу сказать об этом. В тот вечер на ней было длинное платье, под ним невозможно разглядеть ноги, но передвигалась она не слишком быстро. Мы пробыли там несколько дней, и как только она ответила отказом на предложение нашего царя, отправились к себе.

После паузы купец продолжил:

— Наш владыка был уверен, что покорит ее сердце, но после отказа до сих пор не может прийти в себя. Ему не удалось пройти испытания, тех, что она устраивает каждому претенденту. Она, как непреступная крепость, которую сможет одолеть только самый мудрый из людей, вот поэтому все ждут с нетерпением, кого она выберет.

— А когда у нее побывал царь Моава?

— Летом. Мы отговаривали его от поездки, так как знали, что она разобьет ему сердце. Он много слышал о ней и ее красоте, но увиденное превзошло все его ожидания. Его словно одурманили, околдовали, он преисполнился решимости покорить Македы во что бы то ни стало. Для этого он был готов бросить к ее ногам свое сердце, богатство и все царство, но она не ответила ему взаимностью.

Подумав, купец продолжил:

— Может, люди правду молвят, что она обладает сверхсилой, поскольку, как говорят в моем народе, не бывает волн без ветра. Наверное, она и в самом деле демоница. Из того, что я видел и слышал, получается, что все, кто встречал ее, подпадали под ее чары и были готовы продать душу Молоху за одну только ночь с ней. Священники правильно отговаривают вас от встречи с Македой. Если вы это делаете, чтобы доказать что-то другим властителям или ответить на их насмешки, то не стоит.

Поняв, что сказал лишнее, купец замолчал.

Соломон задумался, потом спросил.

— Какие насмешки?

Купец, опустив голову, промолчал.

— Говори, — приказал царь.

— Они убеждены, что все ваши завоевания и победы, — это заслуга не ваша, а вашего военачальника Мариадона. Как только он покинет вас, то от вашего царства ничего не останется.

— Продолжай.

— Еще они говорят, что вы не можете повидаться с царицей, потому что священнослужители опекают вас, как ребенка. Они убеждены, что священники отговаривают вас от встречи с ней, считая, что сердце Македы никогда вам не покорится, и вы будете непременно отвергнуты ею, как и все другие. Еще молвят, вы такой юный, что она вас даже загадками испытывать не станет.

Разгневанный Соломон приподнялся с трона и гордо проговорил:

— Поезжай и всем передай, что я, Соломон, царь Урушалемский, скоро обязательно встречусь с Македой и покорю ее сердце, поскольку нет мужа в мире мудрее меня. Ты все понял?

Чтобы смягчить гнев Соломона, купец ответил:

— Да, великий повелитель. Я вас знаю еще с младенчества и вижу, каким мудрым владыкой вы стали.

— Ты не мне это говори, а во всех землях, куда везешь товары свои.

— Вам не стоит мне об этом напоминать, владыка. Прибывая в каждое царство, я непременно рассказываю о вашем богатом и процветающем крае, и всегда добавляю, какой мудрый и справедливый властитель им управляет.

Соломона эти слова успокоили. Подозвав своего казначея, он распорядился щедро одарить подарками моавитского купца, тот быстро откланялся. Затем придворные пригласили в зал гонца с севера, Цафона. На северные границы время от времени совершали набеги кочевники из арамейского царства. Соломон отправил туда армию во главе с непобедимым военачальником Мариадоном, поскольку нападения на караваны ставили под угрозу целостность царства и торговые отношения с соседями. Понимая, что победа — это вопрос времени, царь не уделял докладу гонца особого внимания. Слушая его, он продолжал думать о том, как ускорить встречу с царицей Савской.

Цафона уже заканчивал говорить, когда один из придворных доложил Соломону что-то на ухо. Тот оживился новостью о прибытии Барнавы, своего гонца и, прервав его, сказал:

— Мы выслушали твой доклад, из которого следует, что войска арамейского царства удалось потеснить и по дороге в Дамаск осталось взять три крепости. Направляйся на север и передай Мариадону, я рад его успехам и то, что нужно закончить захват Дамаска не позже первого числа весеннего месяца авив.

— Слушаюсь, великий царь.

— Скажи Мариадону, что я хочу видеть его на пиру в честь постройки храма десятого авива. В преддверии Песаха мы хотим освятить храм, по этому случаю сюда прибудут многие правители и богатые купцы из разных земель. Пускай он непременно явится сюда, отпразднует возведение храма с нами и сам доложит о положение дел.

— Будет исполнено, повелитель.

Подумав, властитель добавил:

— Перед всеми этими гостями, мне нужно продемонстрировать свое величие во всем, включая армию. Скажи Мариадону, чтобы при штурме одной из крепостей, обязательно использовал наше тайное оружие.

— Тайное оружие? — переспросил гонец.

— Ты ему передай мои слова, он все поймет. И еще передай ему, что если они успеют одержать победу к этому времени, то я ему дам золота и коней.

— Слушаюсь, великий правитель.

Цафона откланялся и отправился исполнять указания.

Соломон уже второй день ожидал отправленного им гонца в Савейское царство, но рассказ купца из Моава еще больше пробудил в нем интерес. Он переглянулся с Садоком, который, к его большому сожалению, тоже должен присутствовать на встрече.

Как только все покинули зал, Соломон, воодушевленно взглянув на первосвященника, приказал придворному позвать Барнаву. Первосвященник понимал, что причиной этой радости являлись вести о той самой савской демонице, коих Соломон ожидал от прибывшего из Савейского царства. По выражению лица Садока можно было понять, что он отрицательно отнесся к этой новости, так как царство Македы в глазах священников слыло местом идолопоклонства. Чужих жрецов в Урушалеме называли кмарим, в отличие от своих священников, носивших гордый титул коэнов. Кмарим, по мнению первосвященника, обращались в своих молитвах и ритуалах к темным силам, в то время как коэны исключительно к светлым. Зная страсть царя к магии, священники всячески пытались оградить молодой разум от различных чужеземных эзотерических учений, способных увлечь его и увести в сторону от официально принятого единобожия. Считалось, кто множит женщин, множит колдовство и грех.

По радостному блеску глаз Соломона становилось понятно, что наставления священников не возымели на него должного эффекта. Он с нетерпением ждал вестей от гонца, так как его желание встретиться с таинственной савской правительницей становилось все сильнее.

От мысли, что он будет первым, кому покорится эта величественная царица, гордость его не знала границ. Рассказы моавитского купца о необыкновенной красоте и богатстве, а самое главное, о недоступности Македы, делали этот недосягаемый плод еще слаще. Соломон полагал, что рядом с великим царем должна быть самая красивая, мудрая и недоступная девушка. Он уверовал, что, покорив ее, развеет все насмешки на свой счет, и тогда больше ни у кого не останется сомнений по поводу его мудрости и величия.

В то время как гонец с севера и другие подданные покинули зал, удод царицы Савской, Юд-Юд, уже занял удобное место, приготовившись выслушать рассказ гонца.

Когда в зале остались только царь и первосвященник, придворный объявил:

— Царь Соломон, гонец Барнава, по вашему указанию направленный в Савейское царство, прибыл.

— Скажи, пускай проходит, — величественно приказал Соломон.

Придворный дал знак, золотые двери на другой стороне распахнулись, и в длинный зал прошел юноша. Оказавшись на подступах к трону, он склонился и смиренно произнес:

— Будет благословен, царь Урушалема.

Соломон поприветствовал его в ответ и спросил:

— Как ты добрался? На пути не встречались разбойники? Купцы жалуются, что в ущельях, на границах и некоторых подступах к городу на караваны участились нападения.

— Спасибо, мой господин, я знаю объездные пути и добрался без происшествий. На выделенном вами коне, я мчался так быстро, что при всем желании им за мной не угнаться.

Обращаясь к Садоку, Соломон сказал:

— После празднования Песаха, нужно будет покончить со всеми этими кочевниками и навести порядок.

Первосвященник в знак одобрения спокойно кивнул.

Властитель перевел взгляд на гонца и спросил:

— Что тебе нового удалось выяснить о повелительнице савской и ее царстве?

— Владыка, как вы и говорили, под видом торговца я пробрался в их край, и, пробыв там шесть лун и семь солнц, пообщавшись с местными жителями и прибывшим купцами, собрав информацию как о тех землях, так и о их госпоже, отправился назад.

После паузы, продолжил:

— Местные жители называют свое царство Саба и говорят, что их владычица Македа имеет знатное происхождение. У нее много имен, к примеру, иноземцы называют ее Владычицей Юга, Царицей Ночи, а ее подданные — нигиста Македа, что в переводе с их языка царица Македа. Свое имя она получила при рождении и переводится Македа с их языка как огненная. Все ее предки по женской линии правили этим царством, и она взошла на престол, как законная наследница. Подданные очень любят властительницу и говорят, что ее правление знаменуется особым торговым и духовным ростом.

Царь призадумался и спросил:

— А так ли богат их край, как рассказывают иноземные купцы и ее подданные, или это только видимость? Как живет ее народ, чем они торгуют?

— Царства и в самом деле процветает. Их купцы возят караваны с золотом, древесиной, пряностями и благовониями практически во все сопредельные земли, даже в такие большие, как Месопотамия и Египет. Еще они взимают плату с караванов, проходящих через их земли, казна их полна, а подданные чтят царицу, поскольку живут в мире и достатке. По их верованию, это процветание и отсутствие войн в период правления Македы соответствует одному древнему пророчеству о последней правительнице, к коей они ее и относят. Жители ее царства уверены, что именно она должна выполнить высокую миссию, описанную в том самом пророчестве. Эта миссия, по их мнению, прославит владычицу на долгие века, пока солнце будет светить над землей, и они обожествляют ее.

Гонец замолчал.

Соломон никак не отреагировал и, желая узнать как можно больше новостей, произнес:

— Почему они ее обожествляют?

— Как я понял, по их верованию она воплощение богини, которую народ долго ждал, и поэтому ее даже называют святая дева Македа.

Садок, молча слушавший доклад, обрушился на Барнаву:

— Какая святая дева? Какая еще богиня? О ней говорят, как о распутной женщине и обольстительнице. Ты хоть думаешь, что говоришь?

— Простите меня, первосвященник, — испугано прошептал гонец. — Я только передаю то, что мне удалось выяснить по приказу царя.

— Уважаемый Садок, позволь ему продолжить, — вступил в разговор Соломон.

После слов царя Садок вновь повернулся к юноше и с грозным взглядом продолжил внимать докладу. Соломон задал очередной вопрос:

— А увидеть ее тебе удалось? Сегодня купец из Моава говорил, что она необыкновенно красива.

— Да, всего один раз, когда она прибыла в храм для многодневной молитвы. Я пытался разглядеть ее, там находилось много народу и стражников, приблизиться было невозможно. Вдобавок ко всему она вышла в таких одеяниях, что видны были только волосы и глаза.

— Правду говорят, что царица и ее подданные имеют другой цвет кожи, нежели мы?

— Да, мой повелитель. У повелительницы и ее подданных черный цвет кожи, я думаю, это из-за очень жаркого солнца в тех краях.

— От одного из купцов я слышал, что волосы у царицы рыжего цвета — это так?

— Я тоже слышал об этом, но уверяю вас, что волосы царицы темного цвета. Также я разглядел, что ее длинные волосы украшает золотая диадема на лбу с золотой коброй. У них, как и у некоторых других соседних народов, кобра считается символом мудрости и верховной власти.

— Зачем мне ее диадема? Ты лучше расскажи, как она вообще выглядит, высокая или низкая, худая или полная?

Барнава собрался с мыслями и ответил:

— Она чуть ниже среднего роста, стройная с большими черными, пронзительными глазами, весьма величественная. Как вам известно, десятки властителей из соседних и заморских земель пытаются добиться расположение Македы, но по сей день ее сердце, как и ее царство, не покорилось ни одному из них.

Соломон задумался и после короткой паузы, горя желанием узнать все о савской царице, как путник в пустыне, страдающий от жажды, продолжил:

— А что ты можешь сказать по поводу слухов, что у нее вместо ног копыта? Как будто она произошла от любви земной женщины и демона?

Задавая вопрос гонцу, он перевел взгляд на Садока.

— Да, я тоже слышал подобный рассказ от иноземных купцов, но как мне удалось выяснить, все они основываются на легендах тех земель. По одной из них, над Савейским царством властвовал дракон, и в качестве жертв жители приносили своих старших дочерей. Когда настала очередь Македы, то та, увидев дракона, прошептала молитву, и огромное дерево, находившееся за спиной дракона и укрывавшее его обычно от солнца, упало на него с такой силой, что брызги полетели во все стороны. Одна капля попала ей на пятку, и та превратилась в волосатое козлиное копыто. В другом местном сказании говорят, что во время беременности мать царицы увидела в лесу козла, и он ей так понравился, что она с особым чувством сказала, что он красив и копыта его красивые. Вследствие этого ее дочь родилась на свет с разными ногами — человеческой и козлиной. Все концовки этих историй похожи одну на другую, и в них говорится об одной или двух козлиных волосатых ногах. Некоторые считают, что именно это является причиной ее замкнутого образа жизни и боязни компании мужчин.

— Великий царь, вам это ничего не напоминает? — обратился Садок к правителю. — Вспомните рассказы о первой Хаве, у нее, по мнению священников, были волосатые козлиные ноги с копытами. Все это подтверждает то, что она демонического происхождения.

Соломон перевел задумчивый взгляд на гонца, который продолжил.

— Да, многие из видевших царицу приписывают ей демонический образ, и именно с этим связывают ее сверхъестественное влияние на мужчин. Они говорят, что при рождении ей дарована демоническая сила, что позволяет повелевать умами людей.

Рассказывают еще, что ей известны специальные молитвы, призывающие на службу мифических животных и птиц, и она ведает их язык и способна повелевать ими.

Соломон пребывал в растерянности, а Барнава продолжал рассказ:

— Как видите, мой повелитель, эти легенды похожи, но местные жители все это отрицают. Говорят, что Македа мало времени уделяет гостям, а большую часть проводит в молитвах и постах, а отвергнутые правители в отместку приписывают ей разные страшные истории. В народе молвят, что она целомудренна до такой степени, что мужчинам запрещено касаться ее, не то что видеть ноги. А если кто-то случайно коснется, то она проводит несколько дней в строгих постах, чтобы очиститься от этого. Она хранит себя для какого-то избранного, о коем говорится в том самом пророчестве. Только он сможет пройти ее проверки и будет удостоен участи быть с ней.

Переведя дух, гонец продолжил.

— Чтобы разобраться во всем этом и проверить все рассказы про козлиные ноги и то, так ли чиста и целомудренна царица Македа, мне пришлось подкупить одну из ее придворных горничных, по имени Рамеса. Ее в дар Македе привез один из гостивших у нее царей. Хоть Рамеса во дворце всего два года, она успела завоевать доверие властительницы. Из ее рассказов выходит, что все разговоры про ее мужские, волосатые или козлиные ноги, это домыслы. Горничной не раз приходилось мыть ноги госпожи после долгих путешествий и помогать надевать наряды, никаких копыт она не видела. Также Рамеса подтвердила, что владычица прекрасна, мудра и ведет весьма целомудренный образ жизни.

Садок, слушая все эти восхищенные рассказы, решил снова вступить в разговор:

— Ее придворные за твои деньги могут рассказать что угодно. Ты же говоришь, что видел ее, расскажи, как она передвигалась?

— Да, я видел ее средь бела дня в лучах солнца, она передвигалась, как обычные люди, и сама спустилась с паланкина и прошла в храм. Уважаемый Садок, если вас интересует мое мнение, то это все домыслы отвергнутых мужей, чтобы опорочить ее. Их самолюбие не дает покоя, никто не желает быть отвергнутым, побежденным, поскольку тот, кто сумеет завоевать сердце Македы, оставит всех позади.

Видя воодушевление Соломона и отрицание ее демонического происхождения, Садок насторожился и грозно сказал:

— Твое мнение никого не интересует, у нашего великого правителя достаточно мудрости, чтобы самому во всем разобраться. В твои обязанности не входит делать заключения, тем более в присутствии царя.

— Прошу простить меня, первосвященник Садок. Такого больше не повторится.

Царь не стал вмешиваться в действия своего первосвященника. Тот же, желая очернить Македу и пробудить в Соломоне хоть какое-то опасение, задал гонцу еще один вопрос:

— А что тебе удалось узнать об их религии? Правду ли рассказывают, что они идолопоклонники, и по всему их царству стоят храмы солнцу и луне?

Барнава ответил с меньшим энтузиазмом, опасаясь вновь вызвать гнев первосвященника:

— Мне так и не удалось понять, какому богу они поклоняются, но точно могу сказать, уважаемый первосвященник Садок, что у них многобожье. Может их народ когда-то и поклонялся солнцу, но сама Македа и ее подданные поклоняются луне и звездам. По всему царству воздвигаются новые храмы. Несколько лет назад по указанию царицы на заднем дворе ее дворца построили храм для древнего лунного божества Альмаке. Тамошний народ считает Альмаку, которой служит и их госпожа, и армия жрецов, своей защитницей и покровительницей. Эта богиня зооморфна и по описаниям очень похожа на первую из Хав, жену первого человека, имя коей запрещено даже произносить, тем более перед первосвященником.

— Спасибо Барнава, — довольно произнес Садок, услышав подтверждение своей версии. — Думаю, царь все узнал, и ты можешь быть свободен.

Соломон хотел было отпустить гонца отдыхать, как тот произнес:

— Повелитель, если позволите. Я вспомнил еще одну важную деталь, что удалось узнать у той самой горничной.

— Да, говори.

— Я вам уже говорил, что они ее очень любят и смотрят на нее, как на живое воплощение богини, но вдобавок к этому они считают, что по пророчеству она произведет на свет сына от самого достойного из мужчин. Их наследник положит начало долгой царской династии. В знак верования в пророчество местные жители хранят статуэтки у себя в домах и в главных храмах и молятся им. Эти фигурки изображают темнокожую женщину с ребенком на коленях, и солнечный нимб вокруг ее головы.

— И что, она так долго выбирает? — с нескрываемым возмущением спросил Садок. — Кого же она ищет?

— По пророчеству ее суженый мудр, храбр, хорош собой, слава о нем должна дойти до их земель. Если он будет отвечать всем этим качествам, то царица по обычаю приглашает его к себе или отправляется к нему, чтобы испытать загадками.

Соломон думал отпустить гонца, но тот, желая дать повелителю полную информацию и показать, какую большую работу он проделал, добавил:

— Только прошедший все испытания будет считаться избранным, то есть воплощением бога на земле, коего ожидает Македа, именно он и станет ее суженым. По их верованию, после встречи они соединятся, как Солнце и Луна, и станут целостными людьми, единым целым на духовном уровне, как наши прародители.

— Спасибо, — сказал, владыка. — Ты сослужил хорошую службу и сполна получишь свое вознаграждение.

— Я могу быть свободен?

Соломон посмотрел внимательно на него, и в голову пришла мысль, от которой засияли глаза.

— Ты мне можешь понадобиться, пока подожди, нам нужно посовещаться, — произнес он, дав знак гонцу покинуть тронный зал.

Придворные стражники проводили Барнаву за дверь. Когда в тронном зале остались только Соломон и первосвященник, не подозревавшие о Юд-Юде, слушавшем все это, царь произнес:

— Что скажешь, Садок? Может, все-таки мне стоит посетить этот край?

Садок опустил взгляд на свои ладони и предпочел промолчать.

— Видно, что ты не изменил своего мнения и все еще против нашей встречи.

Первосвященник, не поднимая глаз, ответил с отрешенным выражением лица:

— Вы наш господин, и вам принимать решение.

Чтобы попытаться переубедить первосвященника, Соломон добавил:

— Гонец же сказал, что все рассказы — выдумки отвергнутых женихов. Я непременно хочу отправиться в ее земли, но мне важно твое мнение и благословение.

— Вам прекрасно известно мое мнение по поводу этой девушки и ее царства. Вы же сами слышал от гонца, что у них абсолютно чуждая нам культура и религия. А что относительно самой царицы, то если вы отправитесь туда, она разобьет ваше сердце и затмит разум, как и другим властителям, а они значительно старше и опытнее вас. После этого, над вами будут потешаться повелители соседних земель, и вы перестанете считаться великим владыкой Урушалема, а станете очередным царем, отвергнутым ею.

— Почему ты так уверен, что она непременно отвергнет меня? Я же подхожу под многие ее описания.

— Мой дорогой господин, зачем вас должны волновать описания какой-то демоницы. Вы сами должны составлять свои описания, а не подстраивается под чьи-то, не забывайте, что вы властитель Урушалемский и ваше царство и величие намного больше, богаче и влиятельнее Савейского. Своими свершениями вы уже вписаны в истории навеки, поскольку построили храм единому богу и сделали город Урушалем центром современной цивилизации. А кто вспомнит через несколько десятков лет о ней? Люди со всех земель говорят о вас и мечтают посетить ваш город, чтобы увидеть все это великолепие. А вы готовы положить все это на закланье ради какой-то встречи.

Соломон молчал и правой рукой нервно всовывал пальцы в пасть львенка на подлокотнике.

Садок сделал паузу, затем продолжил:

— Ваш покойный отец, я и другие священники возлагали на вас большие надежды. Вы должны укрепить в нашем царстве религию единобожия и распространить ее по всему миру. Наша столица должна стать духовным центром мира, и все это зависит только от вас. Вы представляете, что будет, если царь Соломон, символ веры в единого бога, оступится? Это будет началом конца славного царства, и вместо величия на века, вы получите только скорбь.

— Ничего подобного не произойдет, ты же знаешь, что я постоянно окружен женским вниманием, мой гарем самый большой в мире. Ты готов поверить тому, что кто-то способен вскружить мне голову и заставить забыть обо всем на свете?

— Если бы речь шла о любой другой девушке, то я бы не стал препятствовать вашей встрече. По всем приметам это необычная девушка, очень сильная и влиятельная, такая с легкостью вскружит вашу юную голову. Вы, сами слышали, что о ней говорят, как о блуднице, опытной в соблазнении, перед чарами которой невозможно устоять. Она, словно демоница, ловит в свои сети встречающихся ей мужчин. Пристанище этих демонов, во главе которых и стоит эта самая царица, город Тадмор. И, как говорили мудрецы, язык у таких девушек слаще меда, а слова звучат нежнее любой песни. Они совратят своим речами, взглядом, благовониями, всех кого пожелают.

Выслушав все это, Соломон встал с трона и спустился по ступенькам в зал. Он расхаживал взад и вперед, сложив руки за спиной. Подумав, владыка промолвил:

— Садок, по-моему, ты преувеличиваешь.

— Поверьте моим словам и наставлениям наших мудрецов, запрещающих не только встречи с такими девушками, а даже слушать их речи, поскольку даже их голос может совратить человека с правильного пути. Они посылаются как искушение, наваждение и человеку невероятно сложно с этим бороться. Ему главное найти в себе силы и противостоять ее чарам, и они рано или поздно перестанут действовать.

Владыка внимательно слушал первосвященника.

— Эта демоница по всем описаниям хитрая и коварная, если ей удалось одурманить столько уважаемых властителей. Мне бы не хотелось, чтобы она вам, так же как и другим мужам, вскружила голову, ведь вы станете очередной ее жертвой, трофеем. — Садок продолжал, повернувшись к Соломону, расхаживающему по залу. — Уверяю вас, она без труда овладеет вашей волей, а затем под ее влиянием вы потеряете голову и увязнете в идолопоклонстве. Хотите, я расскажу, как она будет действовать?

Царь молча стоял у подножья трона и смотрел на Садока, который был багровым от ярости:

— Она, как змея, постепенно будет усыплять вашу бдительность своими сладкими речами, нежными касаниями и запахом благовоний. И когда ваш разум уснет, она будет в ложе рассказывать о своем царстве, предках и богах, которые им покровительствуют. Постепенно она начнет знакомить вас со своими богами, будет рассказывать о храмах и чудесах, вы и сами не поймете, как окажетесь в ее сетях.

Соломон, задумчиво слушая все это, поинтересовался:

— Ты что, сомневаешься в моей мудрости и зрелости? Думаешь, я такой глупый?

— Вы не глупы. Но демонице порой бывает очень сложно противостоять. И единственная возможность — это не встречаться с ними, или. — Садок сделал паузу.

— Что или? — переспросил властитель.

— Или их устранить. Но это ненадолго, поскольку она найдет себе пристанище в другом воплощении. Как говорили наши мудрецы, порой им удается противостоять, но зато в других воплощениях они приобретают еще большую силу. Великий повелитель, на вашу долю выпал период громадной мощи этой демоницы. Мы ничего не можем сделать, поскольку она уже приобрела разрушительное влияние на сердца людей. Все зависит только от вас, постарайтесь забыть ее, пока она не найдет другой объект возлежаний, и ее чары спадут. Они служат темным силам, наделяющие их долгой молодостью, красноречием и необыкновенной красотой. Ее жрецы расставляют силки повсюду, чтобы правители земные попадались в них.

Царь пребывал в замешательстве:

— Ты хочешь сказать, что видишь все наперед, и у меня нет никаких шансов?

Садок задумался, после чего спокойно ответил:

— Я всего лишь первосвященник, изучающий Святое Писание. Но, как говорили наши мудрецы, история повторяется, но люди, к сожалению, не меняются и, идя на поводу своих страстей, делают те же самые ошибки.

После паузы первосвященник, чтобы окончательно переубедить владыку посещать Савейское царство, добавил:

— Вспомните, что наш прародитель тоже вначале был крепок верой в Творца, пока не поддался соблазну змея в райском саду. В его случае он потерял место в раю, а ваш рай, великий правитель, здесь, это трон, который вы можете потерять. Вы уже взрослый муж и должны прекрасно понимать, что я имею в виду и к чему вас приведет эта связь.

Соломону нужно было подумать. Он, снова сцепив руки за спиной, молча прошел несколько шагов вперед, потом назад и через некоторое время, заняв свой трон, выправился и, слегка ударив ладонями по львам на подлокотниках под своими руками, сказал:

— Пожалуй, ты прав, мне будет тяжело на ее земле, и я воздержусь от поездки в Савейское царство. Я поступлю мудро, как и полагается владыке Урушалема.

Садок обрадовался и, чуть не начал праздновать победу в душе, как услышал:

— Что ты скажешь, если я приглашу царицу Македу к нам? Здесь она не сможет склонить меня к идолопоклонству, и ты, и твои многочисленные священники будете меня оберегать и помогать. Ты же знаешь, что будут судачить цари, если я снова не приму ее приглашения или не приглашу к себе.

Первосвященник пребывал в ярости, но продолжал молчать.

— Я сделаю это не ради себя, а ради процветания нашего царства. Это укрепит наши связи и влияние на остальные земли. Мы не можем жить замкнуто, мы должны лучше знать властителей соседних земель, больше знать о их культуре и религии, чтобы расширять торговые связи.

Сделав паузу, чтобы найти дополнительные доводы для священника, всем своим видом показывавшего недовольство этой идеей, Соломон сказал:

— Даже если отодвинуть на второй план торговые связи… ты же сам говорил, что по завершении строительства храма мы должны распространить религию единобожья на весь мир, так вот, предлагаю с них и начать. Для нас уже становятся тесны границы нашего царства, нам пора везде насаждать свою культуру и религию. Если мне удастся убедить Македу и весь ее народ служить единому богу, то это будет очередная моя громкая победа. Представь, какая слава пойдет обо мне, я возвеличусь над всеми царями земными. Многие люди разных земель захотят последовать ее примеру.

— И как вы себе это представляете? У них многобожие, они поклоняются солнцу, луне и звездам, им будет сложно принять одного бога. Вспомните, каких трудов и жертв стоило нам отучить жителей Урушалемского царства от идолопоклонства и перейти служить единому богу. На это ушли десятилетия, мы вели многочисленные религиозные войны.

— Если понадобится, я женюсь на ней, и ей придется принять религию нашего царства, — решительно сказал Соломон.

— Великий повелитель, вы не можете быть настолько наивным. Эта девушка не такая, как другие, она до сих пор не подчинилась ни одному из властителей, приходивших к ней с целыми караванами подарков из золота, шелков и драгоценных камней. Она коварная демоница, искусительница, появившаяся в вашей судьбе, чтобы сбить вас с истинного пути. И если даже она согласится выйти за вас замуж и поначалу перейдет в нашу веру, то только для того, чтобы усыпить вашу бдительность и настороженность. У нас абсолютно разные культуры и религии и вы можете мне не верить, но как только вы окажетесь в ее сетях, она переманит вас, и вы погрязнете в идолопоклонстве. Она не простая царица, эта Македа — воплощение одной из главных представительниц темных сил. Как вы хотите ее одолеть?

Соломон молчал.

— Уверяю вас, она никогда не предаст своих богов, напротив, будет совращать других служить им. Она, как змея, будет ждать удобного момента, чтобы ужалить вас, мой повелитель, чтобы укусом своего жала заразить своей верой. Как только ваш разум, помутненный чувствами и страстями, уснет, она поднесет вам райское яблоко и, надкусив его, вы позабудете обо всем на свете, а когда очнетесь, то потеряете все, и царицу, и свое царство.

— Ты преувеличиваешь ее значение, Садок. Барнава же сказал, что она обычная девушка, находящаяся в поисках своего единственного, и вся это история про демоницу — выдумки. Если даже что-то в этих рассказах и правда, ты же знаешь, что я великий царь Соломон, удостоившейся чести построить храм, и без труда смогу устоять перед ее чарами.

— Я ничуть в вас не сомневаюсь, мой господин, но все мы люди со своими сильными и слабыми сторонами. Разве не помните наставление своего мудрого отца: «Не приводи меня к разврату и испытаниям». Следуя этому наставлению, человек не должен идти на испытания лишний раз, тем более на такие, что способны его сокрушить.

Соломон устал убеждать первосвященника, но без его поддержки он не желал приглашать царицу Савскую в Урушалем. Ему не хотелось грубить Садоку, как другим подданным, и он принял очередную попытку заручиться поддержкой старого наставника.

— Садок, я услышал и принял твои опасения, но и ты должен меня понять. Я не буду великим властителем Урушалема, если не смогу завоевать ее сердце, а другие цари станут говорить обо мне, как о нерешительном и слабом правителе. Я прислушался к твоему совету, поскольку мне не хочется идти наперекор тебе, но теперь ты выступаешь и против того, чтобы я пригласил ее к нам. Уверяю тебя, что смогу устоять перед ней, и, увидев наше процветающее царство, богатство, она сама пожелает познакомиться с нашей культурой и религией.

— Если бы все было так просто, то я бы давно дал свое согласие на встречу с ней. Все те триста жен и наложниц, привезенные из разных земель, не имеют даже десятой части той силы, что есть у нее. Она необыкновенно сильная, хитрая и коварная, она не воспримет вас, как своего господина. Уверяю, что она прибудет в наше царство не одна, а приведет с собой армию своих кмарим, которые и на нашей святой земле продолжат поклоняться нечистым силам.

Садок продолжил:

— Мой повелитель, пусть вас не интересует мое мнение, но что скажет народ, видя все это? Мы только победили многобожие, разрушили статуи и жертвенники, скинии чужеземным богам! Царь Соломон, прошу вас, одумайтесь, пока не поздно. Я понимаю, что происходит в вашей молодой душе и как сильно желание увидеться с ней, но ваш разум должен взять верх над чувствами.

— Я не понимаю такой неприязни к ней. Ты сам ее никогда не видел, а полагаешься лишь на слухи простых торговцев с рынка. Уверяю тебя, большая часть рассказанного о ней — домыслы. Это злые языки отвергнутых женихов, гонец только подтвердил это. А ты и другие священники до сих пор считаете ее воплощением самой Лилит.

Садок встрепенулся.

— Повелитель, никогда не произносите это имя вслух. Мы столько раз наставляли вас называть ее первой Хавой. Услышав это имя, сама демоница или та, в кого она на этот раз воплотилась, может прийти в наше царство на зов.

— Это все устаревшие верования. Уверяю тебя, никакая она не демоница. Когда она прибудет в Урушалем, я тебе это докажу.

— Даже если это не так, зачем вам лишний раз подвергать свою молодую душу испытаниям, зачем гневить бога? Вы же видите, что все, кто рассказывает о ней, говорят одно и то же, что не видели никого прекраснее нее. Это жрецы царицы при помощи темных сил внушают всем одинаковые мысли. Они и вас заставляют думать о ней так часто, пробуждая непреодолимое желание встретиться с ней.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что сейчас, по их мнению, настал ваш черед, пришло ваше время для испытаний, поэтому Македа не дает вам покоя, и все вокруг говорят о ней. Вы будете думать, что сами решаете увидеться с ней, но по сути она давно все уже за вас решила. Они не оставляют попыток овладеть вашим разумом, и чтобы поскорее избавиться от этих чар, вам нужно будет завтра утром семь раз окунуться в талые воды и затем прийти в храм. Это поможет вам очиститься, смоет чары жрецов и освободит вашу душу от искушения. Все происходящее — это всего-навсего наваждение жрецов Македы, которые при помощи черной магии решили загнать вас в ловушку.

Соломон внимательно слушал.

— Повелитель, вы же понимаете, что ваше увлечение этой царицей не случайно, как и все в этом мире, это некая проверка на зрелость. Всем нам в этой жизни выпадают испытания, только одни могут устоять, а других оно сломит. И герой именно тот, кто сможет обуздать свои страсти.

— Садок, в твоих словах есть зерно истины. Мысли о ней и вправду не дают мне покоя. Я не могу выбросить царицу из головы, по ночам представляю ее, нашу встречу. Конечно, я был бы в сильной опасности, оказавшись на ее земле. Но здесь, в Урушалеме, самом центре моего царства я убежден, что мне ничего не угрожает. Она и ее кмарим будут под круглосуточным наблюдением моих придворных стражников, и в добавок ко всему ты и твои священники всегда рядом, так что под таким пристальным присмотром даже при большом желании они не смогут причинить мне вред.

— Мой царь, религия и священники могут помочь тогда, когда человек хочет противостоять греху. А когда он сам идет на огонь, который, может, поначалу и согреет его, но по мере приближения обожжет, то сложно чем-то помочь. Я не вправе перечить вашему желанию, но могу обещать, что мы со священниками с самого утра будем молиться, чтобы вы поскорее избавились от чар этой царицы.

— Не нужно ни о чем молиться, это никакое не наваждение. Я сам хочу во что бы то ни стало встретиться с ней и покорить ее сердце, вы лучше об этом молитесь. Мысли о том, что кто-то это сделает прежде меня, не дают мне покоя.

Садок, будучи мудрым первосвященником понимал, что переубедить человека в таком состоянии практически невозможно. Каждая фраза будет восприниматься враждебно, и единственное, что все расставит по местам, это время. Он много раз за свою долгую жизнь сталкивался с подобными случаями, но здесь шла речь не о рядовом жителе Урушалемского царства, а о самом великом царе Соломоне, и первосвященник не собирался уступать:

— Это не мысли, а ваше самолюбие не дает вам покоя. Вы уверили себя, что, покорив ее, возвыситесь не только над простыми людьми, но и над всеми властителями. Я еще с детства видел в вашей душе ростки тщеславия и гордости. Тогда это не казалось чем-то страшным, поскольку каждый человек приходит в этот мир с целью изменить определенные негативные качества в себе. Мне вначале показалось это правильным, поскольку должно было вас побудить учиться, стремиться к знаниям и быть лучше других. Но я надеялся, что с годами вы сможете в себе это искоренить, но, увы, вы, не следуя нашим рекомендациям о скромности в еде, роскоши, в интимных отношениях, только больше развили в себе эти качества. Мой повелитель, пока не поздно одумайтесь и обуздайте вашу гордыню, распустите этот греховный гарем и возьмите, наконец, девушку из нашего царства, чтобы она родила вам наследника. Народ шепчется, что вам уже двадцать пять лет, а у вас до сих пор нет детей.

— Я пока не встретил ту единственную, с коей смогу прожить всю жизнь, ту, увидев которую я скажу, что мне никто не нужен. В гареме я нахожу наслаждения, и я буду его пополнять пока не насытюсь.

— Царь Соломон, вы же знаете, есть люди способные насытиться и одной женщиной на протяжении жизни, а есть и такие кому не хватит и тысячи, и их душа будет постоянно опустошена. Они пребывают в поиске других в надежде на очередную порцию наслаждения. Если не верите мне, то вспомните цитату из наставлений вашего отца — «Бог пастырь мой, и не в чем я не буду нуждаться».

Властитель кивнул.

— Вы же знаете, что здесь речь идет не о земных богатствах и роскоши, тут просьба к богу о скромности, чтобы искоренить зависть в душе. Эта фраза говорит о том, чтобы рядом с человеком находилась такая женщина, с которой он сможет провести всю жизнь и не будет нуждаться в других. Примите это наставление, вы должны научиться напиваться из своего колодца, как учит религия, а не бегать от оазиса к оазису, пока не отравили свою божественную душу.

— Садок, это все давно устарело и не имеет ко мне никакого отношения.

Первосвященнику было обидно слышать подобное о поучениях отца Соломона и других мудрецов, к мнению которых молодой царь прислушиваться не желал.

— Истина всегда останется истиной, и время над ней не властно. Ваш отец следовал наставлениям священников, и поэтому успех соседствовал с ним. Он проводил многие часы в молитве и постах, чтобы побороть в себе дурные наклонности и сделаться достойным служению богу.

— Во время правления моего отца страна не была столь большой, процветающей и могущественной, и он мог себе позволить увлекаться религией. Наши люди занимались только скотоводством, земледелием и ремеслами, а сейчас мы стали центром торговли и караванных путей, у нас самая сильная армия на земле. Совсем недавно были куплены у египтян колесницы для армии, что во время правления моего отца не представлялось возможным. И если дела и дальше будут идти так хорошо, то мы обзаведемся своим флотом, чтобы открыть и морскую торговлю. Финикийцы готовы нам его построить. За время моего правления, мы из простой земледельческой страны, погрязшей в войнах, превратились в процветающее царство. И все это моя заслуга, я сумел подписать мирные и торговые соглашения с нашими бывшими врагами, сделав их союзниками.

Садок молча слушал царя.

— И ты позабыл, но именно мне, а не моему отцу было отведено построить храм, и это говорит, что я выше людей и религии. Если следовать вашей религии, я должен целый день молиться и ничего не делать, не посещать соседних царств, никого не видеть. Кто за меня все это будет делать? Кто будет содержать многочисленных священников, состоящих у тебя на службе, и их семьи, кто будет заботиться о безопасности границ? Все это процветание в нашем царстве благодаря мне и моим хорошим отношениям с правителями и купцами. Всего этого не было при правлении отца.

Садок не возражал.

— Я вас содержу, строю множество молельных залов и храмов по всему царству. И если вы не можете уберечь меня от жрецов царицы Савской, если вы их так испугались, то зачем вы тогда мне нужны? Ответь мне, Садок, если вы не в состоянии уберечь меня, то зачем содержать столько священников? Пускай они, как и все подданные, обрабатывают землю, торгуют или воюют, а в свободное время молятся.

— Великий царь, мы не боимся их жрецов и наши сердца полны верой в единого бога. Но мы хотим предостеречь вас от ошибки, вы же знакомы с военным искусством и прекрасно понимаете, что легче бороться с врагом, когда он за стенами крепости, но когда он внутри, ест и пьет за вашим столом, то он может легко опоить вас и ваше сердце, проникнуть в покои и овладеть вашей короной.

Видя все это, Юд-Юд, незаметно для глаз людей, подлетел и что-то прошептал Соломону. Правитель, пребывал в некотором недоумении, вдруг словно очнулся. Он поднялся со стула и, повернувшись к первосвященнику спиной, сказал:

— Садок, я выслушал твои рекомендации и думаю, что ты сильно преувеличиваешь силу царицы и ее жрецов. Я уже не юноша, какого может прельстить красота и сладкие речи, за годы правления мне пришлось многое повидать. Тебе должно быть известно, что мне покорилось множество женских сердец и уверяю тебя, что мне, царю Урушалемскому, Соломону, не составит труда очаровать Македу, царицу Савскую. Наш союз и признание ею единобожия станет очередной победой Урушалемского царства. Это возвеличит меня среди всех властителей земных.

Повернувшись в сторону Садока, царь продолжил:

— А если, как ты утверждаешь, ее кмарим представляют опасность, то вы, как мои духовные стражники, на то и есть, чтобы оберегать меня от воздействий других жрецов и благословлять на успех. Если вы не способны, то зачем мне вас всех содержать? Зачем я столько средств выделил на воздвижение храму богу. Я все чаще вспоминаю слова военачальника Мариадона, коего вы так недолюбливаете, что священники стали меньше заниматься своими прямыми обязанностями и стремитесь принимать за меня все решения. Если ты первосвященник, то продолжай заниматься религией, думаю, что с делами царства справлюсь и без тебя.

— За последние годы вашего общения с Мариадоном вы изменились. Ваше отношение к религии и духовенству стало меняться и, стоит заметить, не в лучшую сторону. Под его влиянием вы стали резко отзываться о духовенстве. Вспомните наставление вашего отца о наиважнейшей роли религии в царстве. Царь Давид, даже отправляясь на войну, часть воинов оставлял молиться нашему богу, и поэтому был непобедим.

— Военачальник Мариадон не молитвами, а армией защищает наши земли и пока не проиграл не одного сражения.

— Урушалемское царство оберегают не Мариадон и его войска, а наши ежедневные молитвы богу.

— Тебе так не нравится Мариадон, поскольку он самостоятелен. Он равнодушен к религии и всем этим обрядам и, что больше всего вас раздражает, его призыв отделить духовенство от влияния на царя.

Сделав пару шагов, Соломон продолжил:

— И знаешь, я день ото дня прихожу к мнению, что он прав, что духовенство пытается заменить собой власть. Мне уже двадцать пять лет, а я самостоятельно даже царицу к себе пригласить не могу. Вы, как маленького ребенка, продолжаете меня оберегать и наставлять, думая, что я буду и дальше покорно выполнять ваши рекомендации. Моему терпению пришел конец, и с сегодняшнего дня я единолично буду решать, что мне делать и кого приглашать.

Садок, до этого дня заменявший Соломону отца, был раздосадован таким сильным желание молодого правителя добиться самостоятельности. Он, как и другие верные подданные, верой и правдой служили ему и желали самого лучшего. Надеясь остудить пыл царя и вразумить его, он, подняв голову, сказал:

— Мой господин, в вас с каждым днем все больше растет гордыня, а как вы знаете, — это грех.

— О каком грехе ты говоришь, грехи это для простых людей, а я великий владыка Урушалема, помазанник божий.

Садока это разозлило. Он видел что правитель, воспитанный им в лоне единобожья, готов из-за этой Македы перечеркнуть все начинания. Он понимал, что лучше сейчас соблюсти спокойствие:

— Да, господин, в величие Урушалема есть ваша заслуга, но мы считаем, это все благодаря богу, и именно наши каждодневные молитвы помогают стране процветать.

— Пускай благодаря богу. Но этот самый бог посадил меня на трон, и ты вместе с пророком Нафаном помазал меня. Разве не так?

— Так, повелитель.

— И именно мне поручено богом воздвигнуть храм и стать правителем Урушалемским. Подданные должны мне подчиняться.

— Да, мой господин.

Садок опечалился, все его аргументы не имели для Соломона никакого значения. Первосвященнику стало ясно, что царь решил во что бы то ни стало покорить сердце властительницы Савской, и все увещевания бесполезны.

Властитель продолжал:

— Садок, я принял решение единолично, и оно окончательное. Македа прибудет во дворец на празднование Песаха, и я сегодня же распоряжусь, чтобы подготовили приглашение для нее.

— Как пожелаете, повелитель, — кротко произнес священник.

Видя покорность Садока, уже спокойным тоном Соломон продолжил:

— Ты никак не желаешь понять, что я уже не тот юнец, что только вошел на престол, и которого нужно оберегать. Мне надоело постоянно прислушиваться к твоему мнению и делать то, что ты мне рекомендуешь. Впредь я буду действовать по зову сердца. Если тебя не устраивает принятое мною решение и ты продолжишь настаивать на своем, то можешь покинуть это кресло и посвятить время своими прямым обязанностям по служению в храме. Это место займет другой священник или же я поступлю еще мудрее и позабочусь о том, чтобы это кресло совсем убрали.

Видя решительный настрой царя, Садок решил уступить. Будучи мудрым священником, он понял, что битва проиграна, и лишние доводы внесут еще больший раскол между ними, после которого он полностью потеряет влияние на властителя. Ему было обидно от признания того, что Македа одержала первую победу.

Но первосвященник понимал, что главное сражение за сердце и душу владыки еще впереди. Садок набрался сил и произнес:

— Простите, повелитель, если разгневал вас. Вы уже взрослый и мудрый правитель, который волен самостоятельно принимать важные решения. Моя обеспокоенность вызвана только одним, заботой о вас и нашем царстве. Я верой и правдой служил вашему отцу, так же, если позволите, буду служить вам, сколько вы посчитаете нужным.

— И ты меня прости, Садок, если был слишком резок. Позаботься о том, чтобы празднование Песаха прошло на высоком уровне, так как я приглашу сюда много властителей и богатых купцов. Перед самим праздником мы устроим пир в честь воздвижения храма. Я хочу, чтобы пир запомнился всем надолго, и царица увидела меня в лучшем свете, все это на твоей ответственности. Сколько нужно будет выделить денег из казны, ты получишь.

— Хорошо, мой повелитель. Я все выполню.

Садок, чтобы дать повелителю успокоиться, с разрешения царя отправился на вечернюю молитву. Как только первосвященник покинул зал, царь приказал позвать гонца.

* * *

Когда Барнава прошел в зал, Соломон, недолго думая, приступил:

— Ты молодец! За твою работу золото и коня можешь оставить себе.

— Спасибо мой царь, вы очень щедры.

— Ты получишь в два раза больше, если выполнишь еще одно мое задание.

— Что прикажете, мой повелитель?

— Сегодня отдохни, а завтра снова отправляйся в Савейское царство. Прибудешь с утра во дворец, и тебе дадут лучшего скакуна и приглашение на праздник Песах, его ты должен будешь вручить царице Македе. Возьмешь с собой в дорогу еще двух стражников, чтобы по пути на тебя не напали разбойники. Царица во что бы то ни стало должна получить это письмо как можно быстрее и прибыть сюда.

— Слушаюсь повелитель.

— Это еще не все, — после паузы Соломон продолжил: — Когда будешь вручать приглашение, на словах передай ее придворным, что если Македа и на сей раз осмелится отказать мне, то мы разорвем все торговые отношения с ее страной. До этого времени мы оставались союзниками, но в случае отказа Урушалемское царство из союзника превратится в яростного врага. Ты все понял? — грозно произнес Соломон, посмотрев на гонца.

— Да, великий царь.

— Сколько дней тебе понадобится?

— Максимум неделя.

— Хорошо. Но не больше, поскольку ее каравану идти около месяца, и она может не успеть на пир и на сам праздник. Теперь второе задание. Ты говорил о каких-то загадках?

— Этими загадками она испытывает мудрость правителей?

— Да, они самые.

— Что прикажете?

— Ты должен узнать, какие будут эти загадки. Сможешь? Тебе же удалось познакомиться с кем-то из ее придворных.

— Сделаю все, что в моих силах, повелитель.

Чтобы Барнава понял, насколько это важное задание, царь строго проговорил:

— Сделай все, что в твоих силах и не в твоих, но с пустыми руками не возвращайся. Подкупи, делай что хочешь, но чтобы загадки и желательно и отгадки к ним, оказались у меня до прибытия царицы.

— Слушаюсь мой повелитель.

— Я надеюсь на тебя. Ты можешь пробыть там сколько угодно, но возвращайся с загадками. Если справишься, озолочу.

— Спасибо великий царь. Я сделаю все, чтобы не разочаровать вас.

— Барнава, ты служишь мне давно, и я думаю, что не нужно напоминать о том, что никто не должен знать о втором задании. Абсолютно никто.

— Мой повелитель, вы можете полностью положиться на меня.

— Если вернешься без результата или проболтаешься, то отправишься защищать наши северные границы. Думаю, что подкрепление им сейчас не помещает.

— Я вас понял, властитель, не знаю, сколько времени это займет, но я все выполню.