Ночь, пятого числа весеннего месяца Авив [1]

Была уже поздняя ночь, когда Мариадон с военачальниками, собравшись в шатре, откуда можно было разглядеть последнюю осажденную крепость на пути к Дамаску, подбирали удачное время для штурма. Расположившись вокруг стола над картой осажденной крепости, они обдумывали различные варианты.

После многочасовых рассуждений было принято решение начать штурм завтра днем, когда солнце будет в зените. После чего, военачальники покинули шатер, а Мариадон, прислушавшись к их совету, решил прилечь поспать на несколько часов, после трех бессонных ночей. Он быстро заснул и во сне увидел первую встречу с еще юным Соломоном.

— Я прибыл к тебе на помощь в трудную минуту, как и обещал царю Давиду.

— Мариадон, ты знаешь, почему я вызвал тебя из земли Тирской в Урушалем?

Мариадон ничего не ответил и продолжал спокойно смотреть на Соломона.

Совсем юный повелитель, коему через несколько месяцев должно исполниться четырнадцать лет, облаченный в дорогие платья, продолжал:

— Ты, может, уже слышал, что мой брат Адония против желания ныне покойного отца, Давида, хочет занять трон. Его поддержали первосвященник Авиафар и военачальник Йоав, к ним присоединились и другие бунтовщики. Презренные сказали, что если я не оставлю свои намерения стать правителем Урушалема и не откажусь от престола, то они расправятся со мной. Адония еще при жизни отца завел себе собственное войско, при поддержке коего и объявил себя царем. Это бунт против воли отца, желавшего самого лучшего для нашего царства.

Мариадон продолжал внимательно слушать юного Соломона. Несмотря на то, что Мариадону на тот момент исполнилось двадцать один год, он превосходил всех своих современников в военном искусстве, и ни одна армия не решалась идти войной против царства Тирского. В добавок к своим военным качествам, он был весьма мудр и сдержан. Мариадон не собирался раболепствовать перед юным царем, которому пришел на помощь, и, выполнив свою миссию, желал снова поскорее вернуться в свои земли. Но понимая, что царь очень напуган бунтом и опасается за свою жизнь, он хотел дать тому высказаться.

— Когда отец узнал, что Авиафар вопреки его желанию поддержал Адонию, то сразу же издал указ и назначил Садока единственным первосвященником Урушалема. Несмотря на это сейчас в стране два объявленных царя и два первосвященника.

Мариадон выслушав его, произнес:

— Адония старше тебя, по древнему праву он и должен наследовать престол.

Молодой властитель разнервничался:

— Сейчас совсем другие времена, эти правила не действуют, и к тому же отец выбрал своим преемником меня. Перед смертью он приказал Садоку именно меня помазать на царствование. А враги, узнав о моем помазании, собрали армию и идут на нас войной.

Соломон, прижавшись к спинке трона, просящим тоном сказал:

— Ты разобьешь войско Адонии? Поможешь сохранить трон согласно воле отца?

— Соломон, тебе должно быть известно, что я сторонюсь излишнего кровопролития и веду только оборонительные войны. Но если это воля отца, то я обязан защитить тебя. Все что я могу пообещать, что они не смогут причинить тебе физического вреда.

— Спасибо тебе, Мариадон, перед смертью отец сказал, что у вас с ним есть уговор, согласно которому я всегда могу к тебе обратиться, и ты примчишься и поможешь, как только я позову.

— Слово покойного царя Давида, для меня закон. Он был великим воином и мудрым правителем, много рассказывают о том, как он освободил наше Тирское царство, когда я только появился на свет. Повзрослев, я дал слово, что тоже буду готов защитить его земли, когда понадобится. Но он меня так и не призвал, а так как я должен выполнить данное мной слово, то его последняя воля будет исполнена, и я помогу тебе.

— Спасибо тебе, Мариадон. Проси потом, что хочешь — денег, женщин, земель, — получишь все, что потребуешь, когда расправишься с заговорщиками.

— Мне не нужно всего этого. Но прежде чем приступить к службе, нам нужно условиться.

Не дав докончить Мариадону, Соломон резко произнес:

— Проси, что хочешь.

— Условие мое такое. Как только ты станешь единовластным повелителем, и твоим землям не будет угрожать опасность, обещай, что не будешь меня здесь понапрасну задерживать и дашь вольную тем солдатам, кого я выберу, чтобы они смогли отправиться со мной.

— Я дам тебе столько людей, сколько понадобится, и вдобавок ко всему за каждый год службы ты будешь получать из казны золото и серебро, сколько пожелаешь.

— Ты обещаешь это?

— Да, обещаю. Только помоги мне занять законное место и стать единоличным правителем Урушалемского царства.

— Соломон, ты еще молод и можешь не понимать, что такое обет, но царское слово должно соблюдаться. Как я обещал когда-то прийти в любой момент на защиту ваших земель, так же и ты тоже должен будешь выполнить свой долг передо мной.

— Хорошо. Слово единого царя Урушалема. Также обещаю, что своим первым указом я сделаю тебя главным военачальником моего войска.

Мариадону посмотрел в окно и, отметив приближение ночи, произнес:

— Мне нужно подготовить оборону дворца.

— Подожди. А правда, что все говорят, будто у тебя есть чудо-оружие, демон, который якобы может уничтожать целые армии и крушить стены? Ты захватил его с собой.

Мариадон молчал.

— Можешь направить его против Адонии, чтобы навсегда стереть память о нем и других восставших против меня?

— Как ты можешь так говорить о своем брате? Соломон, если хочешь стать хорошим царем, повелителем всего Урушалемского царства, ты должен быть великодушным к своим подданным и врагам.

Внимательно посмотрев на Соломона, в глазах которого горел огонь мести и желание единовластного правления, он тихо сказал:

— Запомни, власть и сила никогда не должны служить насилию, они призваны служить добру. То самое оружие, о коем ты меня спросил, если им злоупотреблять и использовать не по назначению, в любой момент может обернуться против тебя.

— Ты мудр, Мариадон. Обещай, что научишь меня мудрости, научишь управлять этим оружием, если я стану справедливым царем.

— Тебе многому нужно еще учиться.

— Я готов учиться, поскольку хочу стать великим властителем Урушалема. С тобой мне ничего не страшно, все говорят, что ты непобедим. Исполни волю отца, сделай меня единым повелителем нашего царства. Иди и разгроми войско Адонии…

* * *

— Просыпайтесь, Мариадон, время наступило, — проговорил Бенони, молодой парень, на вид чуть больше пятнадцати лет.

Несмотря на то, что он не носил никакой формы, ему позволено находиться в шатре рядом с военачальником и даже читать его дневники, где тот записывал свои размышления. Бенони оказался рядом с Мариадоном после того как пять лет назад военачальник спас его, защищая северные границы. Во время очередного набега кочевнические племена ограбили и вырезали всю деревню, и прибывший туда Мариадон во главе немногочисленного войска освободил ее. Среди убитых, коих солдаты собирались захоронить, увидел ребенка, подававшего признаки жизни. Бенони на тот момент исполнилось десять лет. Военные лекари говорили, что ему не выкарабкаться, так как он потерял много крови, но Мариадон помог ему встать на ноги. И узнав, что всех родственников мальчика убили при нападении, пожалел его, и с того самого момента он стал его опекуном. Бенони с большим восхищением смотрел на Мариадона, видя в нем наставника и старшего брата в одном лице, и был готов пожертвовать ради него жизнью. Ему особенно нравилось, когда Мариадон называл его другом, это позволяло чувствовать свою значимость и важность. Сколько Бенони ни просил Мариадона, тот не брал его в бой, поскольку один из кочевников, напавших на их деревню, копьем пробил юноше коленную чашечку, и с того самого момента тот хромал.

Мариадон открыл глаза и, сев на кровать, спросил:

— Солнце уже закончило свой подьем?

— Да, я все время смотрел на небо, не сводил глаз, чтобы вы смогли отдохнуть.

— Спасибо тебе, Бенони. Можешь принести кувшин холодной воды? Мне нужно умыться.

— Да, конечно, уже иду.

— Только не спеши, время у нас есть.

Бенони принес воды. Мариадон, умывшись, вышел из шатра, располагавшегося на горе, откуда открывался вид на Дамаск и последнею крепость, уже неделю осаждаемую войском Соломона. Арамейцы, укрывшиеся в этой крепости, никогда не видели подобного в своей военной истории. Вокруг стен стояла тринадцатитысячная армия Урушалема, но не приступала к штурму. Со всех сторон — лучники, прикрывающие солдат, проносивших на плечах некий ящик вокруг крепости раз в день в течение недели. Впереди шли семь человек в белых одеждах и трубили в трубы.

Войска Арама пребывали в замешательстве. Обычно после продолжительной осады войска Мариадона шли на штурм, но арамейцы не знали, что на сей раз царь попросил использовать тайное оружие, чтобы показать всем врагам непобедимость своей армии. Мариадон, хоть и не сторонник применения такой силы в обычном сражении, решил уступить, в надежде, что царь наконец даст вольную его близким сподвижникам. Еще одним аргументом для него было то, что оружие, о коем знали только он и Соломон, поможет не только быстрее захватить крепость, но и сохранит жизни многим солдатам. Несмотря на все эти положительные моменты, Мариадон понимал, что каждая сила имеет и другую сторону и если ею пользоваться неумело, то она может выйти из-под контроля, нанеся ущерб тому, кто ее пробудил.

Когда один из военачальников сказал, что все готово, Мариадон дал знак, и люди с ящиком и семью трубачами снова начали обходить крепость. Но сегодня они, в отличие от предыдущих шести дней, должны обойти крепость не единожды, а целых семь раз, при этом люди в белых одеждах все время обязаны трубить в трубы. Когда они завершали седьмой обход, и трубачи уже извлекали последние звуки из своих труб, Мариадон вынул меч из ножен и проделал в воздухе определенное таинственное движение. Держа меч вверху, он произнес слово, известное только ему одному, затем, опустив руку, дал знак. Вся армия закричала: «Ашмедай, Ашмедай, Ашмедай». Через несколько мгновений стены замка обрушились. Арамейцы замешкались, и войско во главе с Мариадоном на белом коне вошла в крепость, лишенную стен, и после непродолжительного боя одержало победу.

Шестой день весеннего месяца Авив.

На следующий день, когда последние отряды арамейцев сложили оружие, Мариадон дал приказ разместить один гарнизон в самом Дамаске. Выступая после полудня с речью перед солдатами, он поблагодарил их за отвагу и предложил подойти к одной из двух колон, за которыми сидели казначеи, дабы получить вознаграждение за бои в соответствии с чином и ждать новых распоряжений, пока он приедет от Соломона. Вскоре у первого из столбов выстроилась самая большая очередь, так как там раздавали вознаграждения обычным солдатам. Они подходили один за другим, называли тайное слово и получали оплату. Около второго столба людей находилось меньше, так как там выдавали деньги офицерам.

После выступления Мариадон сказал Ашеру, одному из своих военачальников, чтобы после того как все солдаты получат деньги, поедят и пойдут отдыхать, он и другие Мастера собрались в одном из залов осажденной крепости. Несмотря на то, что среди одиннадцати приближенных военачальников в боях особо выделялся Дан, отважный воин и стратег, отряды коего побеждали всех врагов, а его люди считались непревзойденными бойцами, особые задания Мариадон поручал Ашеру. Ашер — один из самых первых военачальников его армии и самый преданный друг, но несмотря на это, руководствуясь военными навыками, Мариадон в свое отсутствие всегда оставлял за старшего именно Дана.

В указанный час один за другим Мастера стали подходить к той самой зале. Подойдя к проходу, где стоял Ашер, они шептали ему на ухо тайное слово, и только после этого им позволялось пройти внутрь. Это был обряд «Братства Змеи», во главе которого стоял Мариадон. В этот Орден допускались только самые мудрые и достойные из воинов, разделявших взгляды Мариадона на мир и справедливость. К ним недавно присоединился одиннадцатый военачальник, Йоханан. После его вступления в тайном ордене уже насчитывалось двенадцать участников, вместе с Мариадоном. Несмотря на все свои регалии и достижения в обычной жизни, внутри братства все были равны, даже Мариадон, носивший титул Великого Мастера, брал на себя такие же обязанности, что и другие братья.

Когда собрались все одиннадцать братьев, Ашер и сам прошел в внутрь. Через несколько минут к двери подошел и Мариадон в сопровождении Бенони.

— Передай мне, пожалуйста, бумаги с записями.

— Пожалуйста, — протягивая их, сказал Бенони. — Я все время бережно хранил их, как вы мне и сказали, и даже не посмотрел не разу. Если хотите, могу поклясться.

— Не стоит клясться по каждому поводу. Я тебе и так верю, мой добрый друг. Иди поешь, мы здесь долго будем.

— Я не голоден. Если вы не возражаете, я бы хотел посидеть у дверей, чтобы никто вам не мешал, а потом поем вместе с вами. Я обещаю, что никому не расскажу, даже если что-то услышу.

— Хорошо, но если проголодаешься, нас не жди.

Мариадон прошел в залу, посреди которого стоял круглый стол, а на каждой из стен висели полотна с нарисованным знаком «Т» (Тау). За столом уже расположились одиннадцать приближенных. Он произнес:

— Приветствую вас, Братья!

— Приветствуем тебя, Мастер, — произнесли собравшиеся.

В братстве все имели равный статус и обращались друг к другу на «ты». Все это должно было послужить моделью нового общества равенства и справедливости.

Заняв двенадцатый стул, он еще раз обвел всех взглядом и сказал:

— Скоро заканчивается наш срок служения царю. Мы защищали северные земли от постоянных набегов и грабежей. Сейчас Урушалемское царство в безопасности, его границы охраняют обученные воины, соседние страны даже не вздумают нападать на него. Использовав Ашмедая и разместив гарнизон в Дамаске, я исполнил последнюю просьбу царя, и после этого он должен дать вам вольную. Надеюсь, на этот раз он сдержит свое слово, и нам не придется продолжать службу в его уделах, и мы сможем послужить высшим идеалам человечества.

В знак одобрения все стали стучать ладонями по столу.

Спустя несколько мгновений Мариадон продолжил:

— Мы все здесь разделяем одни ценности, и мне приятно, что каждый из присоединившихся на разных этапах нашего Братства внес свой вклад, свои мысли и идеи в это новое учение и готов бороться за них до конца. Каждый из нас, ставший на путь просветления, должен сделать своим основным долгом служение человечеству, справедливости и создание нового общества.

Положив листы перед собой, Мариадон сказал:

— Мы с братом Ашером, несколько дней подряд старались придумать, как упорядочить все наши мысли и идеи. Многое мы записали, но успели не все. Брат Ашер, можешь их зачитать.

Протянув листы Ашеру, Мастер продолжил:

— Нам нужно как можно быстрее сформировать наше учение. Если Соломон не захочет ему следовать, то мы утвердим этот свод правил в любом другом месте вне Урушалема. Хотя бы в моем Тирском царстве или другом, где мы сможем исповедовать наше учение. Ашер, ты готов? — поинтересовался Мариадон, обращаясь к разбирающему листы брату.

— Да, Великий Мастер, — произнес Ашер и приступил к чтению: — Орден Змеи, последователи коего мы являемся, основан нами, чтобы защищать идеалы мира, добра и справедливости. Мы видим своей миссией сохранение и передачу нашим последователям мудрости и тайн человечества. Неспроста мы выбрали Змея нашим символом. Змеи являются символом мудрости, но у этого слова есть еще одно значение — «узнавать», «просветлять».

Одна из наших основных целей — стереть преграды между бедными и богатыми, власть имущими и угнетенными, поскольку все люди братья. Мы должны установить в мире идеалы справедливости, пусть не будет разделения земель и религий. Весь мир станет единым царством, и населять его будет один народ, а все разделяющие людей границы уйдут в прошлое. В этом идеальном обществе люди будут говорить на одном языке и жить, как братья. Наши души имеют один источник, и поэтому все люди равны перед своим Создателем. В новом мире, который мы стремимся создать, храмы будут возводиться не в городах из камней и песка, а внутри каждого человека. Только такие люди, ставящие во главу угла идеи равенства и гуманизма, смогут построить идеальный мир на земле.

Взяв очередной лист с записями, Ашер продолжил:

— Наш Орден должен стать для всех искателей Истины Храмом, крепостью, куда смогут приходить свободные люди. Люди вольнодумаюшие и не подчиняющиеся внутри себя никакой власти. Они могут быть разных религий и цвета кожи, объединенные одной идеей. Чтобы среди братьев не происходило разногласий, все вопросы о религии и политики внутри Ордена запрещены. Переступая порог Храма, все становятся одним народом, братьями, провозглашающие идеалы любви и справедливости. Члены нашего Ордена Змеи, должны стать для людей всего мира искрой, примером для подражания, лучом света в царстве тьмы. Тем самым Светом, который в будущем разгонит тьму религии и неравенства.

Своей основной целью Братство Змеи считает создание на земле царства истины и справедливости. В том царстве не будет ни царей, ни слуг, ни бедных, ни богатых, ни сильных, ни слабых, никто не будет никого притеснять, все будут свободны и равны, и станут жить, как одна дружная семья. И поэтому основные принципы нашего Ордена отражают слова «свобода, равенство и братство».

После паузы Ашер произнес, подняв взгляд на Мариадона:

— Это пока все записи, которые мне удалось привести в порядок.

Мариадон, внимательно, как и другие братья, слушавший Ашера, произнес:

— В нашем учении есть еще много мыслей, должных пробудить сердца людей, нужно их изложить доступным языком. Мы должны везде, где можем, утверждать идеалы справедливости, чтобы положить конец войнам и страданиям. Утром я отправлюсь в Урушалем, чтобы поговорить с Соломоном. Если он не захочет применить эти принципы в своем царстве, я получу для вас вольную, и мы отправимся в другие земли.

Попросив слово, Ашер сказал:

— Мастер, может лучше поговорить об этом уже после праздников, поскольку царь сейчас очень увлечен приготовлениями к пиру, который он дает в честь освящения храма. Поговаривают, что он пригласил множество властителей, а особенно ожидает прибытие царицы Савской.

— Пир пройдет через четыре дня. И, если я не ошибаюсь, выльется в многодневные утомительные гуляния, затем перерастет в Песах, его по всей стране будут праздновать пятнадцатого авива. Чтобы пробыть там как можно меньше и избежать всех этих гуляний, завтра утром я отправлюсь в Урушалем и через три дня буду там. Я постараюсь сразу же поговорить с Соломоном, пока память о победе свежа, узнаю, хочет ли он изменить свое правление или получить для вас вольную.

После паузы Мастер продолжил с неким неудовольствием:

— В начале своего правления Соломон разделял наши идеи и должен был отделить религию от управления царством, но в последнее время стал больше прислушиваться к священникам. Сейчас это его основная опора, и думаю, что предстоит непростой разговор.

— Мастер, разреши сказать, — обратился к нему брат Дан.

— Пожалуйста, Дан, говори.

— У нас есть армия, и мы можем захватить весь Урушалем, зачем нам ждать разрешение Соломона?

— Дан, наше учение пропагандирует мир и ненасилие, к тому же я дал слово царю Давиду, что не буду воевать против Урушалемского царства, а его я нарушить не могу. Если Соломон не согласится с нашим учением, то должен будет дать вам и вашим семьям вольные. Я выполнил свою часть договора, теперь его очередь исполнить свою, после чего мы покинем Урушалем. Вместе мы отправимся туда, где сможем создать свободное и справедливое общество. Увидев это, все люди земли захотят к нам присоединиться.

Посмотрев на воодушевленные лица своих братьев, Мариадон продолжил:

— Как и сегодня, в нашем символическом храме на четырех стенах мы видим знак «Т», символизирующий общество, где все равны, мы сделаем все, чтобы эти же принципы воцарились во всех четырех концах света. Но, мои дорогие братья, мы только в начале своего пути, и нам еще много нужно будет сделать для этого.

Наступила пауза, затем Ашер попросил слово и, разбирая листы, произнес:

— Мастер, если ты не против, я еще пару дней пробуду здесь, чтобы вместе с братьями поработать над текстами, и через два дня присоединюсь к тебе в Урушалеме?

— Конечно, брат, пока время позволяет, нам нужно записать наше учение, изложить его в такой форме, чтобы его понимали и мудрец, и простой земледелец. Это учение рано или поздно будет изучаться лучшими умами во всех землях, и последователи нашего братства покорят мир.

Все члены Ордена одобрительно застучали ладонями по столу, после чего Мариадон продолжил:

— Мои братья, мы с вами стоим у истоков великого и справедливого ордена вольных людей, который будет близок всем людям свободных нравов, вне зависимости от языка и вероисповедания. Да прибудет с нами Свет, мои дорогие братья.

— Да прибудет с нами Свет, — ответили хором братья.

После короткой паузы Мариадон в заключение произнес:

— Я постараюсь вернуться как можно скорее. Дан, как и обычно, ты в мое отсутствие за старшего.

— Слушаюсь, — произнес Дан.

Когда официальная часть работы ложи завершилась, братья встали из-за стола, чтобы провести последний ритуал, принятый ими в Ордене Змеи. Этот ритуал, когда они вставали в круг и брались за руки, носил название «Братская цепь» и имел древние корни. Согласно тайной трактовке, которую Мариадон узнал во время своей инициации в одном из древних жреческих храмов Египта, это должно символизировать свернувшегося в кольцо змея, кусающего свой хвост.

Когда братья, держась за руки, закрыли глаза, Мариадон произнес:

— Как мы скрепили свои руки и символизируем неразрывную цепь, так и идеалы нашего Братства Змеи сомкнутся, покорив собой все царства мира. Во всех уголках земли будет провозглашен созданный нами девиз так же, как мы его провозгласим сейчас в этом Храме.

После этих слов все произнесли: «Свобода, равенство, братство». Как только они проговорили эти слова, из-за дверей послышался странный шум. Мастер, объявив работу ложи закрытой, выбежал наружу и увидел, как трое офицеров отталкивают Бенони, пытающегося их остановить.

— Что вам нужно? — произнес Мариадон строгим голосом, отводя запыхавшегося юношу в сторону. — Почему вы не находитесь с другими офицерами?

Дан и другие братья, выбежав на шум, хотели вступиться, но Мариадон попросил их не вмешиваться, сказав, что готов выслушать товарищей и справится с этим сам. Когда десять военачальников отправились в комнату, где должна состояться совместная трапеза, коей завершалась каждое собрание ложи, Мариадон поинтересовался у Муфусаила, Амру и Фанора:

— О чем вы хотели со мной поговорить?

— Мы требуем достойной оплаты за наше несение службы, — произнес Муфусаил.

— Разве вам не выдали сегодня оплату, соответствующею вашему офицерскому званию и тайному слову?

— Это несправедливая плата за нашу службу. Мы давно хотим стать военачальниками и не раз говорили об этом Дану. Мы выполняем такие же функции, а получаем оплату офицеров.

— Дан уведомил меня о вашей просьбе и рассказал, что вы руководите тремя отрядами колесниц. Из-за вашей нерасторопности мы потеряли за последний месяц пятьсот колесниц и, вдобавок к этому, численность ваших войск пока не достаточна, чтобы присвоить вам звание военачальников. Вам нужно набраться немного терпения, и, когда придет время, вы будете возведены в ранг военачальников и получите тайное слово.

Выслушав слова военачальника, в разговор вступил Фанор:

— Мы не хотим ждать и требуем справедливости. Мы хотим стать военачальниками или хотя бы узнать тайное слово, оставаясь офицерами, чтобы получать достойную оплату. Если вы нам откажете, то мы будем жаловаться царю Соломону.

В это время из ложи вышел Ашер, он собрал все листы в одну стопку и решил присоединиться к остальным братьям, готовившимся к совместной трапезе. Когда он проходил мимо Мариадона и спорящих с ним товарищей, то один из них увидел самый верхний лист с надписью, сделанной большими буквами: «Братство змеи».

— Так вот вы чем занимаетесь, — потирая руки, сказал Муфусаил. — Вы создали тайное идолопоклонническое общество, Братство Змеи, куда приняли только верных вам военачальников.

Мариадон, не показывая особого раздражения, спокойно произнес:

— Вы пока не готовы стать военачальниками. Если вас не устраивает мое решение, то вы вправе жаловаться царю. Я завтра отправляюсь в Урушалем и готов повторить эти же слова перед ним.

— Не сомневайтесь, мы так и поступим, — произнес третий офицер, Амру. — Мы тоже отправимся в столицу, прямо к военачальнику Урушалема Ванее, он мой двоюродный брат. Мы обязательно обо всем ему доложим, а он уже передаст справедливому владыке Соломону.

* * *

Когда они ушли, то Мариадон подошел к сидящему на стуле Бенони и, присев на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне, сказал:

— Почему ты вступил с ними в спор, сколько раз я тебя просил не делать этого, ты же еще совсем юн, а они офицеры.

Держась за больную ногу, после столкновения с офицерами начавшую болеть еще больше, Бенони, оправдываясь, сказал:

— Они хотели пробраться к вам. Я несколько раз говорил им, что нельзя, что вы заняты, но они только насмехались надо мной, толкая из стороны в сторону.

Видя боль в глазах своего юного друга, Мариадон яростно посмотрел вслед удалявшимся товарищам, но, сдержавшись, ничего не предпринял.

— Можно вас попросить о просьбе, — убрав руку с больного колена, произнес Бенони.

— Да, проси, о чем пожелаешь.

— Вы сказали, что завтра отправляетесь в Урушалем, возьмите меня с собой, я вас очень прошу!

— До Урашалема долгий путь, и я точно не знаю, сколько времени пробуду там.

— Мариадон, пожалуйста, возьмите меня с собой, вы же знаете, для меня быть рядом с вами — самое лучшее, что может быть.

Немного подумав, Мариадон произнес:

— Бенони, ты мне нужен здесь. Охраняй записи. Тебе я доверяю, как никому.

— Я так и знал, что вы меня не возьмете, — опустив голову, грустно произнес парень. — Вы меня и в бой не берете, несмотря на все мои просьбы.

— Я не беру тебя в бой не потому, что ты хуже кого-то. Ты крепок и отлично держишься в седле — стараясь подбодрить парня, сказал Мариадон — Ты нужен мне здесь, поскольку тебе я доверяю, как никому, и, зная, что ты стережешь записи, я смогу мыслями сосредоточиться на своих делах.

— Вы просто жалеете меня, и я понимаю это, хотя иногда думаю, что в самом деле делаю для вас что-то полезное. Когда вы покидаете свой шатер перед боем и говорите мне присматривать за записями, то я сразу же беру их и прячу под рубашку, чтобы, пока вы руководите войсками, их никто не смог выкрасть. Я знаю, что больше ничем не могу помочь вам. Я сижу и молюсь, чтобы с вами и солдатами ничего не случилось. Вы заменили мне семью, отца, мать. И хоть я не достоин биться рядом с вами, и вы не принимаете меня в войска, так как я не совершенен, как вы, прошу вас, возьмите меня в Урушалем.

Мариадон, опустив голову, молчал. Бенони для него за это время стал как младший брат, к коему он очень привык и всячески оберегает.

— Правы были три офицера, назвавшие меня калекой. Они сказали, что я гожусь только чтобы двери сторожить.

— Не обращай на их слова внимания, они не в своем уме. Я не беру тебя в Урушалем, так как дорога весьма утомительна, скакать три дня верхом.

— Обещаю вам, если возьмете меня, я со всем справлюсь, вы же видели, как я умею держаться в седле. Побывать в Урушалеме — моя давняя мечта, солдаты рассказывают, что там сейчас стало очень красиво.

Поразмыслив, Мариадон сказал:

— Хорошо, я возьму тебя с собой, ты этого заслужил.

— Мариадон, у меня будет к вам еще одна просьба.

— Какая? — спокойно спросил военачальник, помогая Бенони встать со стула.

— Позвольте и мне обращаться к вам Мастер, как обращаются ваши одиннадцать военачальников, когда больше никого нет рядом. Я случайно услышал это несколько раз от Дана и Ашера, может, я этого и не достоин, но для меня это будет большая честь.

— Хорошо, зови меня Мастером. Ты это давно заслужил, но пообещай не вмешиваться во все наши дела.

— Обещаю, Мастер.

Продолжая опираться на руку военачальника и прихрамывая, Бенони обратился к Мариадону с еще одной просьбой:

— А когда мы прощаемся, мне можно говорить «Свобода, равенство, братство», так же как вы говорите, когда расходитесь?

— Мой дорогой Бенони, пожалуйста, забудь то, что ты слышишь во время наших встреч, поскольку то, что мы делаем, может быть весьма опасно. Иногда я даже жалею, что взял тебя, поскольку я привык жить один, а теперь несу ответственность за двоих. Если с тобой что-то случится, тем более по моей вине, я себе этого никогда не прощу.

— Как скажите, Мастер.

Когда они подошли к комнате Бенони, Мариадон сказал:

— Сейчас отправляйся к себе, я распоряжусь, чтобы тебе принесли еду, потом сразу ложись спать, завтра нам предстоит долгий путь.