Завывающий ветер и спокойный хрип лошадей не мог приглушить урчание живота в желудке Врана. Если полпути назад он ещё мог это терпеть, то теперь урчание стало совсем невыносимым. И потому, пересилив своё достоинство, он пришпорил недовольно храпнувшую лошадь и нагнал насвистывающего себе что-то под нос Вангуша, буркнув:

- Поесть надо.

Мужчина покосился недовольно на горца и коротко бросил:

- Нет.

- Что значит "нет"?!

- То и значит. Охотиться в этих местах не будем ни при каких условиях. Терпи до места прибытия, с собой поесть мы ничего не захватили.

- Так ты сам гнал из города со всех ног! - возмутился Вран, и лошадь, поводья которой он случайно натянул, поддержала его недовольным ржанием.

- А кто виноват? - смешливо пожал плечами Вангуш. - Сам переполох в Атракте устроил. Вот и терпи теперь. Оглянись, олух. Видишь хоть одну птицу? Щебетание слышишь? Они здесь не летают вовсе. Как думаешь, станут ли птицы избегать добрых мест?

Повинуясь совету спутника, Вран огляделся. А ведь действительно. Всё это время он так был занят мыслями о еде, что и не заметил: дорога как таковая исчезла, а цокот копыт давно превратился в неприятное чавканье по болотной грязи. Растений почти не было видно аж до самого горизонта: из тех, что умудрились вырасти в практически мёртвой почве, самые пышные не достигали в высоту и двух пальцев, пожелтели и вряд ли были способны дать жизнь собственному потомству. Земля во многих местах вспухла, образуя кривые, похожие на язвы бугры, вот-вот готовые лопнуть, обдавая болото зловонной жижей.

Словно в прострации, не отрывая взора от страшной картины, Вран медленно протянул:

- Что это за места...

Вангуш с самодовольным видом кивнул:

- Оценил, значит. У многих бывает подобная реакция. Это ты ещё местных не видел! - Поглядев в переполненные непониманием глаза юноши, Вангуш засмеялся и махнул рукой: - Ничего, скоро познакомишься.

- Местные?.. - нахмурил лоб Вран, но его больше не удостаивали вниманием, и юноша решил не надоедать расспросами.

Чем дальше они ехали - тем больше у горца складывалось впечатление, словно он вновь оказался в Чародейском Лесу. И никакого внешнего сходства не было и в помине - нет! Но воздух... Густой, пропитанный чем-то... магическим. Но в отличие от Леса эти места были пропитаны плохой магией, прогнившей и склизкой. Зачем они вообще здесь? Вангуш молчит. И по нему не похоже, чтобы он вообще хоть о чём-то переживал: едет себе и едет, насвистывая знатно поднадоевшую за время пути мелодию.

Вангуш заговорил лишь когда стали сгущаться сумерки. Он облизал палец, подставляя его ветру, и обернулся к плетущемуся позади Врану:

- До нужного нам места осталось несколько часов, но ночь переждать придётся. Есть тут одно место. Там будет безопасно... По крайней мере, безопаснее, чем тут.

Вран пожал плечами и кивнул. Что ж - безопаснее, так безопаснее. Отчего то ему не очень хотелось встречаться с теми, кто умудрился прижиться в подобных местах. Вряд ли такие существа знают хоть что-то о дружелюбии.

Они проехали ещё совсем немного, когда кромешная ночь охватила округу. Причём наступила она так внезапно, что горец дёрнулся от неожиданности. Не может так наступать ночь, неправильно это!

Ехавший впереди Вангуш обернулся к волнующемуся спутнику не без ухмылки:

- Не елозь в седле, лошадь пугаешь. Ничего, ещё обвыкнешься. А вообще, правильно мыслишь. Что-то мы задержались... Ну да ничего! Вон то место, впереди. Его пока что не видно, но можешь мне верить.

Вран присмотрелся, сощурив глаза. А ведь действительно. Впереди виднелся покошенный частокол какого-то селения: деревни, кажется. И частокол, надо сказать, был отлично виден. Горец напряжённо посмотрел на пришпорившего коня и перешедшего в рысь Вангуша. Заметил ли он его глаза, наверняка изменившиеся и приспособившие его зрение к ночной тьме? Вряд ли. Иначе бы стал задавать вопросы. Что этот мужчина вообще знает о нём? То, что он из Горного Клана. Кое-что Вран также рассказал своему новому знакомому за время пути. О том, как попал в рабство, например. Но умолчал об опытах, которые устраивал на нём маг Сагер, имя которого навсегда вырезалось в его памяти остро заточенным лезвием - зачем тому, кто ненавидит магов, знать про хранящиеся в теле Врана магические извращения? Умолчал о Коте и Агнесс. Про найденный в Чародейском Лесу старинный замок рассказать пришлось - иначе объяснить откуда у него такое богатство в заплечном мешке, не получилось бы. Но про свою собачку говорить не стал - мало ли. Вообще, добрую половину всей истории Вран скрыл, и не потому что не доверял Вангушу. А потому что не доверял никому.

Но от него не скрылось что Вангуш, будучи совсем не глупым человеком, уловил что в рассказе юноши есть кое-какие пробелы. Но не стал допытываться. Лишь сделал для себя одному ему известные выводы.

Как только они въехали через покорёженные и явно давным-давно не знавшие ухода открытые деревянные ворота на территорию деревни, Вангуш тут же приказал спешиться и, подавая пример, спрыгнул на чавкнувшую землю и повёл своего коня под уздцы. Вран, проделав всё то же самое, последовал за ним, то и дело озираясь. Не нравилось ему это место. Абсолютно не нравилось.

Они отвели животных к крохотному сарайчику, где обнаружились стойла и... обглоданные трупы лошадей над которыми резвился рой мух. Лошади самих путников опасливо попятились к выходу.

На немой вопрос горца Вангуш, на лице которого теперь не было и капли веселья, отдав удила Врану, склонился над изуродованными тушами и, начав копаться в куртке, прокомментировал:

- Видимо, сюда забрели какие-то беженцы. Или просто путешественники, не знающие что это за места... Чёрт, не видно ни хрена! Да где ж ты... - Наконец, он вытащил какую-то кожаную бутыль и, откупорив её, стал медленно обходить трупы, высыпая вокруг них содержимое бутыли.

- Что это? - кивнул Вран на остающийся на земле еле заметный след.

- Земля. Обычная земля. - прокряхтел, распрямляясь, Вангуш, удовлетворённо закупоривая бутыль. - Местные к ней относятся... Так же как ты относишься к тухлой рыбе, смешанной с провонявшим исподним. То есть в принципе терпеть можно, но лучше обойти стороной. Так мы скроем трупный запах и отгоним от этого места проходимцев. Теперь можем смело оставить лошадей, а сами выберем место поудобнее.

Земля... Привязывая лошадь к огораживающему стойло столбу, Вран всё никак не мог выкинуть этого из головы. Кого может отгонять... земля?! А Вангуш всё молчит, как будто издевается. Ладно. Пусть молчит, если так хочется. А горец не будет доставлять ему удовольствие, пытаясь выведать, что тут к чему.

Они покинули сарай и прошли по недлинной узкой улочке. Такие обычно ведут либо к улицам более широким, либо к главным площадям. Но так как это была деревня, то, вероятнее всего, улочка вела к общему колодцу, который обычно по-умному ставят в самом центре.

Так оно и вышло. Оба путника, лишь только свернули за крайний на улочке домишко, лишённый крыши и доброй половины стен, что превратились в разбросанные по двору брёвна, остановились у небольшой круглой площадки со старым, занимающим треть всей площадки, колодцем в центре. Но если Вангуш остановился чтобы осмотреться в поисках подходящего жилья - если в этих местах вообще есть что-то, попадающее под понятие "жильё" - то Вран застыл изумлённым истуканом, невольно хватая рукой воздух там, где должен был находиться отданный Вангушу меч.

Ибо он увидел "местного"...

Местный сидел, привалившись спиной к колодцу, и смотрел куда-то перед собой немигающим взглядом. Кожа его даже ночью отливала отчётливым синим цветом, тело ссохлось, больше напоминая скелет, длинные, до плеч, волосы, были настолько редки, что волосинки можно было пересчитать по пальцам. На палкообразных костлявых пальцах рук - длинные же изогнутые когти. То же самое и на ногах. А лицо... Уродливее его в сознании Врана было лишь лицо убившего его отца мага. Как вообще способно жить существо, челюсть которого отвёрнута в сторону почти под девяносто градусов, с вытекшими глазами и двумя змеиными дырками вместо носа. Руки местного обхватили его колени, и существо монотонно качалось взад-вперёд, как будто чего-то ожидая.

- Меч! - не выдержав, рявкнул Вран, не отрывая взора от этой мерзости требовательно протягивая руку к Вангушу. - Дай мне меч! Быстрее!

Но вместо меча получил успокаивающие хлопки по плечу и сдержанный смех Вангуша:

- Успокойся! Эта тварь нам ничего не сделает. Это стражник, и нападёт он лишь на того, кто переступит через границу охраняемой им территории. - сказав это, мужчина сделал несколько шагов вперёд, поманив за собой горца и, склонившись, начал ёрзать руками по земле. - Вот же ж... глаза никак к темени не привыкнут... А! Ну, вот! Гляди. - наклонившемуся Врану открылись аккуратно уложенные в землю камни с вырезанными на них тусклыми рунами. Причём из рун с мерзким шипением лилась, почему-то не опадая на землю, вязкая зелёная субстанция... - Чёрная магия, - прокомментировал Вангуш. - запирает охранника на ограниченной территории - чтоб не сбежал, пока хозяин отсутствует. Умная вещь. Только на кой хрен ставить подобную тварь у колодца...

Вран думал недолго. Сказанного его спутником оказалось достаточно, чтобы в полной мере оценить и обдумать ситуацию. И прийти к решению. Стянув с себя заплечный мешок, горец, прикинув что-то в уме, замахнулся и бросил его. Тот, пролетев метра три, плюхнулся прямиком в колодец, обдав округу негромким эхом. Охранник, уловив что-то, возникшее на его территории, вскочил, сгорбившись и дёргая своим носом-щёлочками - принюхивался. Но, поняв, что никакой опасности нет, вновь сел на прежнее место и продолжил раскачиваться.

Вангуш недоумённо глянул на юношу - в ответ на его немой вопрос Вран лишь пожал плечами:

- Хороший схрон. Надёжный.

- Ну, смотри, - расхохотался Вангуш. - Как бы потом тебе самому до схрона добраться...

- Придёт время - увидим, - туманно ответил горец.

Подходящий для ночлега дом нашёлся почти сразу. Как оказалось, разрушены были дома лишь с окраины и в средних областях деревни. Ближе же к колодцу покошенных, дряхлых, но всё ещё в неплохом состоянии домов оказалось достаточно много, и Вангуш вместе с Враном выбрали ближайший, хотя горец про себя и не был особенно рад соседству с местным... охранником.

Лишь только они оказались внутри, Вангуш достал свою бутыль и насыпал землю в проём окон, у двери, и немного внутри, у стен. Затем, глянув в горлышко и взболтав её, недовольно покачал головой: кончилось.

- Всё. Посидим здесь до рассвета. Местные, конечно, и днём гуляют - будь здоров, но не в больших количествах. - перешёл на шёпот Вангуш, сев на пол и привалившись спиной к стене.

Вран же обернулся к окну, решив посмотреть, как там их новый знакомый, и... моментально пригнулся, так что в оконном проёме остались торчать лишь макушка да глаза. А улицы деревни стали заполняться народом... Хотя как народом - если можно вообще так называть скопище странно двигающихся мертвецов, разодетых кто как: кто-то в обычные обноски, кто-то в давно не знавшие щётки доспехи, а кто-то и вовсе был наг, наподобие охранника колодца. Среди мёртвых редко можно было увидеть хоть кого-то, похожего на человека. Нет, встречались в толпе охающей и скрипящей зубами нежити и такие - с кожей, обычными руками, даже волосами - всё как положено. Но кожа эта была такой бледной, в многочисленных гнойниках и рваных ранах, а глаза, порой лишённые зрачков, или просто отсутствующие, нагоняли такого ужаса, что назвать подобных тварей людьми не поворачивался язык. Приглядевшись, горец заметил, что, пускай и далеко не у всех, но у многих из нежити в руках были сабли или мечи, копья, у кого-то даже неплохие секиры. Кто-то, конечно, держал в руках и корявые палки, но в основном... Н-да, Врану здесь не нравилось всё больше и больше.

- Я ж говорил, увидишь местных - обалдеешь... - послышался позади насмешливый шепоток Вангуша, и Вран, окончательно осев на пол, оглянувшись, увидел, что мужчина абсолютно не боится и, по крайней мере внешне, спокоен. Это обстоятельство невольно успокоило и горца, щёки которого - благо, Вангуш не заметит этого в такой темени - запылали красным от стыда. Он, горец, храбрый потомок сражавшихся за свободу своих земель Предков, испугался какой-то мертвечины?!.. Но ведь страшно. Действительно страшно - до зубовного скрежета и холода на кончиках пальцев...

- Объясняй. - так же шёпотом, боясь говорить даже чуточку громче, но всё-таки твёрдо и уверенно сказал Вран.

Вангуш, довольный, кивнул. Видно, решил, что хватит этого таинственного драматизма: пауза выдержанна - теперь можно и рассказать. Он поманил горца пальцем, и Вран быстрой перебежкой оказался возле него, пригибаясь так, чтобы ни части его немаленького тела не было видно в окне.

- Ты когда-нибудь слышал о Некромонсере? - прошептал на самое ухо юноши Вангуш.

Горец нахмурил лоб:

- Что-то такое слышал... некромант, вроде как. Самый первый из тех, кто пользовался чёрной магией.

- Не только самый первый, малец, - покачал головой Вангуш. - Но и самый великий. Жил тысячелетия назад, а о нём до сих пор говорить не принято - страшно. Таких дел натворил... Хрен его знает, как это он с Хаосом связался. До него же никто этого сделать не мог. А он это ещё будучи совсем молодым, вот как ты, умудрился... Разное говорят. Но самым правдивым из этих разговоров мне кажется вот что: мать он свою зарезал. То ли в приступе гнева, то ли ещё почему: больной на голову, что тут скажешь. А затем, может, с горя, а, может, в качестве эксперимента, решил её воскресить. И обратился к силам Хаоса. Тогда они себя и явили. Учёные мужи говорят, мол, с того дня на Континенте всё и пошло коту под хвост. И Забытые Боги слабеть начали, и Пожиратели дорогу в наш мир проложили... Ну да не важно, тут спорить долго можно. Суть вот в чём. Некромонсер этот начал чёрную магию в мир привносить. Начал, конечно, с малого - среди друзей да знакомых какие-то учения продвигал. Писал книги, трактаты по тёмной магии. Позднее все некроманты по ним и учились. Ну, вот один из его друзей Некромонсера и предал. Сдал властям. В те времена власть другая, конечно была - всё короли да королевы, единого Континента не было. Вот Некромонсер и сбежал в другое королевство. Правда, к людям больше не являлся - спрятался в тамошних лесах. И больше о нём никто не слышал. До поры до времени. Пока через много лет он не вернулся с армией мёртвых и не начал прокажать, нанося порчу. Знаешь, почему я запретил тебе охотиться на этих землях? Потому что всё, что здесь умрёт, воскреснет живым трупом. Собака, лошадь, мышь, человек - всё. Вот эту порчу он и стал накладывать на королевства. Одним Богам, и нынешним, и Забытым известно, почему он тогда весь мир не захватил: судя по летописям, армии у него было как саранчи. Я думаю, чародеи поняли, что хана - и решили объединиться перед единой угрозой. Ну, и кое-как справились. Правда, нигде не упоминается чтобы кто-нибудь Некромонсера убил на поле боя, или казнил, или хотя бы пленил. Да, наверное, какой-нибудь магией его в пепел и обратило! Только представь, малец, насколько была сильна его магия, если до сих пор - тысячелетия спустя! - даже после смерти её создателя она всё ещё действует. Эти прокажённые земли, на которых мы с тобой сейчас остановились, чародеи так и не оживили - вот они и остались на Континенте позорными пятнами... В эти места редко кто забредает - по крайней мере те, кто имеет мозги, которые не хочет терять в желудках местных. Потому, в какой-то мере, мы и обосновали наш Орден здесь.

Вран слушал, открыв рот. Он даже позабыл о шаркающей снаружи нежити, охваченный новыми мыслями. И в этих мыслях, что поглотили его с головой, он упустил момент, когда Вангуш, закончив говорить и не отнимая пристального взора от лица юноши, сунул руку под куртку и выудил огниво - вещь дорогую, но неоценимую в путешествиях: щёлкнул по кремню - вот тебе и огонь.

Щёлк!

Горец сощурился, когда прямо перед его лицом возникли яркие искры света. Его глаза, только что являвшие собой гибрид глаз кошки и волка, исказились и приняли прежний облик, но в следующее мгновение, стоило искрам пропасть, как тут же зрачки стали острыми и вертикальными.

- А ты мне не всё рассказал, да?.. - сведя брови на переносице, Вангуш убрал огниво обратно под куртку. - А я-то всё думаю, что за дела? Я эти места как свои пять пальцев знаю, с закрытыми глазами пройти смогу. Но малец, впервые здесь оказавшийся, в такой-то темени и ни разу не споткнулся, ни разу не остановился, проверяя путь... Что у тебя с глазами? И не ври мне. Ненавижу, когда врут.

Вран молчал. Мышцы его, как обычно бывало в подобных ситуациях, неимоверно напряглись, заставив заскрежетать одежду. Глаза волей-неволей упали на покоящийся в руке Вангуша кинжал - и когда только достать успел? Не оставалось сомнений: в случае чего, он пустит его в ход. И отчего-то закрадывались в голову горца подозрения, что, несмотря на всю силу и навыки, ему, сыну Горного Клана, не справиться с этим весёлым на вид толстячком. Юноша вздохнул... и выложил всё. Не скрыв ни единой детали.

Дом они покинули на рассвете. К этому времени нежить, не найдя ничего ценного, разбрелась по другим местам - лишь остался сидеть где сидел несущий многие столетия службу, покачивающийся туда-сюда, охранник. При свете солнца он выглядел ещё более омерзительно, и Вран уловил то, чего не заметил ночью даже со своим прекрасным зрением: охранником была женщина. "Предки...", - взмолился про себя, скривившись, горец. - "Покарайте всякого, кто ступит на подобный Некромонсеру путь. Не могу я представить ничего более гнилого и низкого, чем быть некромантом".

До самого сарая, где остались ждать лошади, путники шли в немом напряжении. После всего, рассказанного Враном, Вангуш не проронил ни слова, и всю ночь, под заунывный и пробирающий до костей вой мертвецов, так и не заговорил.

Но всё напряжение тут же улетучилось, лишь только послышалось из сарая жалобное ржание. И Вран, и Вангуш, переглянувшись, дружно бросились бегом, практически выбив двери хлипкого строения. А внутри творился кошмар: несколько лошадей, этой ночью бывшие обглоданными трупами, яростно брыкались и скалили зубы, выпуская из пастей смрадный трупный запах, не решаясь преодолеть окружающую их землю из бутыли Вангуша. А лошади самих путников в ужасе жались к стене, выпучив на это безумное действо глаза.

Вангуш пришёл в себя быстрее Врана и, выхватив отобранный у горца меч, несколькими слитными движениями лишил нежить голов. На тех местах, где рассёк мёртвую плоть клинок, всё покрылось чёрной коркой, зашипело и пошло испариной. А лишённые голов тела застыли и, медленно завалившись, рухнули на пол, обдав помещение клубами пыли.

- Ох-ой... - покачал головой Вангуш, отправляя меч обратно за пояс. - Совсем старым становлюсь. Не подумал, что такое случится.

- Ты их... убил? - наконец, пришёл в себя Вран.

- Убил.

- Но как ты убил мертвых?! - не унимался поражённый горец.

На что Вангуш привычно усмехнулся:

- Обычным оружием их - да, не убьёшь. А вот таким, - хлопнул он по рукояти меча. - Запросто.

Каким "таким" Вран так и не понял, а Вангуш не очень-то и хотел разъяснять. Вместо этого он подошёл к лошадям и стал отвязывать их, поглаживая по шеям:

- Успокойтесь, ну... Всё хорошо, нечего волноваться.

Весь оставшийся путь лошади шли шагом, не желая переходить в рысь и, уж тем более, в галоп. Оно и понятно: животным надо было отойти от увиденного, как, впрочем, и одному из всадников: Вран всё ещё не мог выкинуть произошедшее из головы и смириться с тем что подобное в принципе возможно. Нет, конечно, он слышал разные сказки от деревенских. Но именно что "сказки". А увидеть нечто такое наяву... В общем, юноше тоже требовалось время.

Совсем скоро неприятное чавканье сменилось на вполне привычный цокот копыт, и Вран, оглядевшись, заметил, что округа стала отличаться от территорий, оставшихся позади: земля не представляла из себя болотную слизь, кое-где виднелись пусть и не большие, но кустики, или редкая трава, а в одном месте даже била из земли ключом вода, и с согласного кивка Вангуша Вран, спрыгнув с лошади, вдоволь напился, подметив, что вода была вкусной и сладкой.

- Мы что, покинули прокажённые земли? - запрыгнув обратно на лошадь, поинтересовался горец.

- Почти, - хмыкнул в усы Вангуш. - Это место - лишь небольшой клочок обыкновенной земли, каким-то чудом умудрившийся выжить и не пропитаться заразой. Но его окружает всё та же поражённая чумой земля, служащая живой защитой. Здесь и расположен наш Орден.

И, действительно, уже совсем скоро показались шпили башен, а затем явил себя взору и замок, окружённый засушенным и почти исчезнувшим рвом, полуразрушенный, в некоторых местах представляющий из себя даже руины, но всё ещё гордо вздымающийся над землёй. К этим руинам путники и направились. Краем глаза Вран заметил, что на одной из частей обрушенной замковой стены постоял и тут же исчез какой-то человек - видно, пошёл докладывать о прибывших.

Так оно и оказалось. Не успели всадники добраться до одной из брешей в стене, как там уже стояла в ожидании небольшая группа людей, облачённая в светло-серые робы. Выглядели они абсолютно не угрожающе - ни у кого даже не было оружия. Они лишь стояли и терпеливо ждали, причём почти все были опоясаны узкими чёрными поясами, кроме одного, стоявшего перед всеми, чей пояс был белым и почти сливался со светлым одеянием.

Добравшись до ожидающей их группы, Вран и Вангуш спешились, и последний подошёл к обладателю белого пояса, раскинув в сторону руки, улыбаясь во весь рот:

- Клинок и Честь, брат!

- Клинок и Честь, брат, - улыбнулся человек в робе.

Они обнялись, похлопав друг друга по спинам, и Вангуш указал на стоявшего чуть в стороне Врана:

- Знакомься, Хайт! Это - Вран, мой друг и будущий брат нашего Ордена.

Человек, который звался Хайтом, кивнул и дал знак стоявшим позади него. Те, всё поняв без слов, подбежали к лошадям и, взяв их под уздцы, повели под охрану стен. А Хайт подошёл к горцу и, придирчиво оглядев его, сказал:

- Посмотрим. Пойдём вместе со мной. Поедим и поговорим.

При слове "поедим" у Врана предательски заурчал живот, и Хайт, улыбнувшись, двинулся обратно, к замку. Вангуш и Вран последовали за ним.

- Значит, при этом молодом человеке были монета Ордена и меч одного из братьев? - Хайт сидел во главе длинного, во весь зал, стола, который в прежние времена, когда замок ещё являл собой убежище короля, был местом пиршеств, и внимательно разглядывал отданный ему Вангушом меч. - Всё верно?

- Именно так. Остальную историю, брат, я тебе уже рассказал. - Вангуш также сидел за столом, напротив уплетающего за обе щеки поданную снедь Врана. Причём усача было не узнать: он успел избавиться от прежней одежды, и теперь сидел в серой робе, опоясанный, так же как и Хайт, белым поясом.

Вран жевал, то и дело переводя взгляд с Вангуша на Хайта, и обратно - в зале, кроме их троих, никого не было. На первый взгляд могло показаться, что кроме как жеванием юноша занят и не был, но в голове его крутился вихрь мыслей. Сначала он боялся, что Вангуш выдаст всё, что он ему рассказал. Но, к немалому удивлению горца, усач решил опустить подробности жизни раба, поведав о том скудно и размыто, и даже про злоключения в Чародейском Лесу рассказал отнюдь не всё, и даже не половину. Зачем? Поверить в то, что мужчина делает это из благородных помыслов, Вран не мог: слишком часто обжигался, чтобы вновь хоть кому-нибудь полностью довериться.

Тем временем Хайт, задумчиво положив оружие на стол, подпёр ладонью подбородок и тяжело вздохнул:

- Члены Ордена действительно были отправлены на перехват отряда Храмовников, но задачи расправляться с караваном у них не было. Значит, решили действовать по усмотрению... Что ж, по крайней мере, теперь известна их судьба. Будем ждать вестей. А пока, брат Вангуш, этот меч останется у тебя...

- Нет! - Вран, вытерев рот, требовательно взглянул на изумлённого Хайта. - Этот меч был дан мне. Я пролил им кровь. Значит - он мой по праву, до тех пор, пока отдавший его не потребует клинка обратно.

Хайт, сощурив глаза, вновь оглядел горца. На этот раз - совсем иначе, нежели чем при первой встрече. И, поразмыслив, толкнул меч в сторону юноши - тот проскрежетал по столу, попав Врану прямиком в руку.

- Ты - смелый. Знаешь, чего хочешь. Такие нам нужны. И, по словам Вангуша, кое-что смыслишь в сражениях. Тем лучше. Ордену действительно нужны крепкие звенья. Те, которые не порвутся. - с этими словами он поднялся и, сцепив за спиной руки, подошёл к окну, глядя куда-то в даль. - Наш Орден зовётся Орденом Свободы. Свободы от угнетения и диктатуры Совета. Каждый, кто приходит к нам, что-то да претерпел от обладателей медальона. Не считай себя особенным, Вран. Здесь достаточно тех, у кого маги отняли много больше, чем у тебя. - Он покосился на не переменившегося в лице горца и мотнул головой. - Подойди.

Поднявшись, Вран подошёл к окну, у которого стоял Хайн, и уставился на него с немым вопросом. На который член Ордена лишь улыбнулся и кивнул на окно:

- Смотри, брат. Теперь ты - звено цепи нашего Ордена.

Вран посмотрел. И у него захватило дух, а по телу пробежались мурашки. Ибо внизу, на большой, усыпанной песком площадке, с громкими "Ха! Ха!" стройными рядами били по невидимому противнику, совершая головокружительные удары и прыжки, десятки будущих убийц магов.

Его вели по развалинам замка, через обхватившие стены и полы витиеватые щупальца плюща, но Врану до этого не было никакого дела. В его ушах до сих пор бился звоном, заполняя собой всё вокруг, воинственный "Ха! Ха!", а перед глазами виднелись те, кто встал на путь противостояния магии и тем, кто этой магией управляет - значит, он среди идущих с ним по одному пути. И они подскажут дальнейшее направление...

Сквозь охватившее нутро горца наваждение еле слышно пробился чей-то голос:

- Пришли.

- А? - Вран непонимающе уставился на одного из сопровождающих.

Тот улыбнулся и терпеливо повторил:

- Пришли. Здесь ты будешь жить, брат.

Юноша лишь теперь заметил, что стоит в широком дверном проёме, что вёл в длинное невысокое помещение, у стен которого на всём протяжении стояли пустыми деревянные койки. Ни одеял, ни перин, ни подушек - ничего.

- Выбирай любую, - кивнул на койки сопровождающий и, более ничего не говоря, ушёл вместе со вторым членом Ордена.

Вран отметил про себя, что ушли они абсолютно бесшумно: он даже не сразу это понял.

Горец медленно прошёлся между койками и, не найдя отличий или хоть каких-то личных вещей, говорящих о том, что место занято, улёгся в самом дальнем углу, устало распластавшись на скрипнувших деревянных досках. Неудобно... "Но ведь те, кого я видел на тренировке, живут точно так же. Так чем я лучше?". И с этими мыслями, не сумев побороть усталость, цепко впившуюся во всё тело, он уснул.

А во сне видел, как два силуэта, поразительно напоминающих своими очертаниями мать и отца, приблизились к нему, и отдалённо, будто сквозь толщу воды, но горец услышал голос, состоящий из двух, переплетённых воедино: "Не мсти за нас. Ты не найдёшь в мести покоя". А Вран, силясь сдержать слёзы, ответил: "Знаю. Но не остановлюсь. И отомщу".

И во сне юноша улыбнулся. Но в улыбке этой не было ни радости, ни спокойствия. Лишь решимость совершить что-то, на что Предки молчаливо покачали головой, предчувствуя реки крови...

Некогда, смотря на сад Академии через маленькое окошко своей каморки, Лида видела прекрасные цветы и красивые витиеватые растения, создававшие загадочный и красивый сказочный образ. Теперь же не было ничего. Она видела лишь существ, растущих из земли, и зачем-то искорёженных магией под рамки красивого... Всё это бред. Нет ничего красивого. Есть лишь то, что все привыкли таким называть.

Взгляд девушки упал на один из кустов, по задумке садовника зачем-то сделанный чёрным, словно это должно было добавить саду грациозности. И вдруг вспыхнула в памяти болезненным всполохом поляна. Чёрная, умерщвлённая трава, раскинувшее руки обезображенное тело...

Скрип двери заставил Лиду вынырнуть из воспоминаний и, вздрогнув, обернуться. На пороге стоял карлик. И, вопреки обыкновению, одет он был не в домашнее, а в грациозный, даже для него, чёрный костюм, на котором медальон мага смотрелся особенно ярко.

- О, Мастер Лод... - облегчённо вздохнула, поклонившись, девушка. - Вы меня напугали.

- Ого, что с тобой, белка? - усмехнулся карлик, закрывая за собой дверь. - Ни одной колкости? Хоть бы огрызнулась: успокой старика.

- Вы пришли за колкостями?

- Не мечтай! - хмыкнул, погрозив пальцем, Мастер и кивнул на кровать. - Я присяду?

- Конечно, - Лида дождалась, пока Лод усядется, и лишь затем села рядом, напряжённо разглядывая учителя. - Чем обязана вашему приходу?

- Вот только не надо официоза, - буркнул карлик и огляделся. - А где этот твой переросток... Рост, кажется?

- Раст, - машинально поправила девушка и сжала пальцами подолы платья. - Уехал. На время.

- Ну, нам же лучше! - Мастер Лод повернулся всем телом к ученице, глядя на неё снизу-вверх, и лицо его было настолько суровым, что у девушки отпало всякое желание хоть как-то своевольничать, чем она занималась в присутствии карлика постоянно. - Ты вообще в курсе что творится в Академии? - Лида отрицательно замотала головой. - Ясно. Значит, так. Сейчас, девочка моя, ты будешь слушать внимательно. Очень внимательно. Отвечай односложно и, прошу тебя, не реви. А то знаю я вас, девчонок: чуть что - и в слёзы...

Лида вспыхнула, и хотела было что-то сказать, но наткнулась на взгляд карлика, и проглотила вылетевшие было слова обратно.

- Вот и хорошо, - оценил Лод. - Итак. Сейчас вся Академия готовится карать виновную во всех несчастьях. Уж не знаю кто им там что вбил в головы, но карать будут тебя. Дурачьё, молодёжь, им бы только повеселиться, а Академия, сама знаешь, место вольное... Не до убийств вольная, конечно, но вряд ли Марак успеет сделать хоть что-то прежде чем наступит неминуемое. Да и не захочет, полагаю.

- Не захочет?..

- Не перебивай, белка! Да, не захочет. Совету это выгодно, вот что! Ох... зря я сейчас это делаю... Зря. Наверняка зря. Ну да ладно! В общем, знать ты этого не должна была ни в коем случае, но Совет Архимагов за тобой следит. Внимательно и пристально. И видит в тебе потенциального... кхем...

- Некромонсера? - спокойно проговорила девушка.

Карлик, запнувшись, кивнул. И продолжил:

- Для них это что-то вроде экзамена. Хотят посмотреть, как ты себя вести будешь. В связи с этим у тебя два варианта. Первый - ты собираешь вещи и немедленно отправляешься вон из Столицы. Ты девочка не глупая, и без медальона можешь многое. Такую как ты наверняка возьмут помощницей мага, а там, глядишь, станешь его приближённой, может, когда-нибудь в будущем он тебе и выбьет медальон...

Он не успел договорить, а Лида уже отрицательно мотнула головой. Карлик вздохнул. Женщины... Вечно с ними проблем не оберёшься.

- Что ж. Значит, второй вариант. Но если решишься на него, обратной дороги уже не будет наверняка. Но... осилишь ли? Подумай. Не поздно ещё уехать, пока всё не зашло слишком далеко!

- Для меня, Мастер Лод, - проговорила загробным голосом Лида. - Уже давно всё зашло слишком далеко.

Карлик глубоко и тяжело вздохнул:

- Второй вариант - дать бой. Всем. Всей Академии. Учителей Совет Архимагов отозвал ещё на рассвете. Мол, для каких-то переговоров, или ещё чего-то... чушь. Это чтобы они не мешали. Все студенты уже об этом знают и прекрасно понимают, что смогут вдоволь наиграться. По слухам, тебя хотят схватить и прилюдно сжечь... звери. А ещё говорят, мы, некроманты, нелюди. В чужом глазу...

- А вы? - прервала его размышления девушка.

- Я буду тебе помогать. - Твёрдо заявил Лод. - Ты способная, даже слишком способная. Но одной тебе не справиться. А я, пусть и старик, ещё на что-то да годен.

- Нет! - вскочила Лида. - Не смейте! На вас же всё и повесят! Совет давно на вас зуб точит! И давать им такой удобный шанс?!

- Не учи Архимага творить заклинания, белка! - грустно усмехнулся карлик. - Я это и без тебя всё прекрасно знаю. Потому и сбегу, лишь только станет жарко. И не смей спорить! У нас и так времени нет. А нам ещё нужно подготовиться...

Они шли нестройной толпой по витиеватым коридорам Академии, с дружным хохотом обсуждая, что будут делать, когда схватят зазнавшуюся тварь. Кто-то предлагал испробовать на ней все возможные заклинания пыток, а потом уже и убить, кто-то выразил мысль, что неплохо было бы сначала эту сучку выпороть перед всеми, а потом уже можно и заклинания... Под этот шум вся процессия и вышла к нужному этажу, став намного тише - мало ли, спугнут, сбежит ещё! Хотя на этот случай несколько групп студентов стояло у ворот, несколько на этажах - ничего, из Академии не убежит, как бы ни старалась!

Под эти мысли толпа студентов и ввалилась в нужный коридор, застыв всем скопом. Ибо прямо посреди коридора сидел, скрестив на груди руки, какой-то карлик. Он был настолько спокоен и суров, что почему-то ни у кого не было желания посмеяться над его внешним уродством. Лишь некоторые, пребывавшие чуть позади, позволили себе сдержанные смешки.

Стоявший впереди остальных студент, статный красивый юноша, пользовавшийся некой репутацией среди слабого пола, сделал несколько шагов вперёд и остановился в считанных метрах от карлика. Позади него стали перешёптываться: "А это кто такой?", "Да, кажется, какой-то учитель - вон, медальон видал?", "А он что преподаёт?", "Не знаю, я его раньше не видел...". Студент присел на корточки, стараясь посмотреть в глаза перегородившему дорогу магу. Но у него почему-то этого не получалось.

- Эй, я вас знаю! - рассмеялся студент, поднимаясь и оборачиваясь к остальным. - Это местный забулдыга! Его хотели выгнать из Академия, а он так держался за своё место, что кидался бутылками и вопил - ну, его и оставили!

Под дружный смех забывших о конспирации студентов он опять повернулся к карлику и презрительно проговорил:

- Уйди с дороги, урод. И не тронем.

Это была его первая ошибка.

Мастер Лод вдохнул поглубже и медленно вычеканил каждое слово:

- Сделаешь ещё шаг, студент - умрёшь сам и убьёшь остальных.

Юноша дрогнул было, но вспомнил о том, что ему в спину смотрят его товарищи, девушки, в конце концов, и, постаравшись набросить на себя как можно более непринуждённый вид, сделал вальяжный шаг к карлику.

Это была его вторая ошибка.

Из начертанной на потолке пентаграммы с воем вырвалось две когтистые лапы и, подхватив завопившего студента, тут же исчезли вместе с жертвой, отправившись с ним на просторы Хаоса. Остальные не успели испугаться, а "урод" уже кружил руками, сокрушая воздух словами заклинания. Те студенты, что успели опомниться, выпустили в мага несколько ледяных стрел, но пентаграмма, вычерченная на полу, вокруг Лода, надёжно защитила своего создателя, ответив на выстрелы туманными всполохами. А в следующее мгновение в стенах, потолке и полу узкого коридора вокруг юношей и девушек, бездумно напавших на обладателя медальона, стали открываться порталы, из которых вырвались уродливые трёхголовые псы. И одного такого монстра хватило бы, чтобы расправиться со всем этим сбродом, но Мастер Лод решил развлечься. И потому призвал целых три исчадия Хаоса, пускай и поплатился за это доброй половиной магической энергии.

В считанные секунды всё было кончено, и адские псы исчезли в захлопнувшихся порталах. А карлик, поднявшись, протопал к кровавым ошмёткам, в которые теперь превратились некогда смелые и готовые карать студенты, среди которых поскальзывался на крови, пытаясь встать, единственный выживший, громко вопя:

- Вы не смеете! Что вы себе позволяете! Знаете, кто мой отец?! А мать?!

- Бедняга. - усмехнулся, подойдя к вытаращившемуся на него своими перепуганными зенками телу, Лод. - С памятью у молодёжи что-то плохо, уже своих родных стал забывать? Ну, я тебе напомню. После одной услуги. Удружишь? - и улыбка его была настолько пугающе-доброй, что студенту ничего не оставалось, как быстро-быстро закивать головой. - Вот и ладненько. Такие имена как Варлок и Аррона тебе о чём-то говорят?

Студент выпалил почти сразу: вот что с головой способны делать страх и попытка выжить:

- Знаю! Их сейчас все знают! От них информация про Лиду и пошла!

- Может, ты даже знаешь где их искать?

- Конечно! Я помогу! Я...

Но он запнулся на полуслове: карлик выставил перед собой руку и, не обращая внимание на писк, что стал издавать из открытого рта юноша, вырвал из плюхнувшегося на пол тела душу: из неё он узнает всё намного быстрее.

Выпытав всё, что нужно, он рассеял освободившийся дух и создал в руке прозрачный шар связи.

Лида шла по одному из коридоров, что связывал башни Академии. Она не боялась. Трое встреченных ею студентов сейчас двигались за ней покорными марионетками. Правда, в виде привидений - тела она оставила на том же месте, не заморачиваясь с тем, чтобы их спрятать. Найдут - неплохо, пускай боятся. Страх, как она успела узнать, очень даже полезная вещь. Правда, только когда он охватывает других.

А, значит, бояться нет смысла. Нужно сделать так чтобы боялись тебя. Эта мысль билась в её голове монотонным набатом, отбрасывая в сторону всякие сомнения и страхи. Они решили убить её - что ж, значит, пусть узнают, что за подобным последует.

Шар связи, поддерживаемый ею в левой руке, до того обдававший округу голубым свечением, налился алым, что означало: её вызывает учитель. Девушка, не сбавляя шага, отправила в шар мысленный посыл. Этого достаточно, чтобы маг с подобным же шаром связи узнал о её местоположении.

Не прошло и мгновения, как рядом вспыхнул портал, и теперь по коридору шло уже два живых существа.

- Мать честная! - усмехнулся, глядя на стонущие за спиной девушки души, Лод. - А ты зря время не теряла...

Но Лиде было не до смеха.

- Вы выяснили то, о чём я вас просила?

- Да, белка. Только, знаешь ли, месть, да в такой ситуации... Правильное ли ты выбрала время? - но требовательный взгляд девушки говорил сам за себя. - Ладно. Аррона организатор всего этого. Может, деньгами, а может, ещё чем, но она утвердила себя здесь главной. Варлока приказала запереть в западной части Академии, во второй комнате третьего павильона. Видно, знала, что ты захочешь поквитаться, или просто слишком любит подстраховаться. Кучу следящих заклинаний выставила, лишь только сунешься - и она сразу об этом узнает.

- Тем лучше, - кивнула Лида, прибавив шагу. - Откроете портал?

- Боюсь, энергию на портал я сохраню для себя, девочка моя. - Вздохнул карлик, остановившись. - Совет уже знает о том, что я тебе помогаю. И скоро будет здесь. Мне надо бежать. Потом будет поздно.

- Спасибо вам за всё, - стиснула кулаки Лида. - Вы были не обязаны помогать мне. Но помогли.

- Нет, тебе спасибо! - рассмеялся карлик, создавая портал. - Ты ведь лучшая моя ученица! - и, уже исчезая в портале, добавил: - Лучшая - потому что единственная!

Портал захлопнулся, и Лида грустно усмехнулась: вот старый гад, всё-таки вставил последнее слово!

Пройдя до конца коридора, девушка на всякий случай послала вперёд души. Пускай они были и самыми слабыми из боевых заклинаний Хаоса, но всё-таки действенными. И на этот раз также не подвели: влетев за поворот, они обнаружили притаившихся там и намеревавшихся застать Лиду врасплох, студентов. Их было немного, и уже дальше девушка шла с десятком душ за спиной.

- Зачем тебе всё это нужно? - Варлок был на грани истерики, и даже то, что рядом с ним стояли двое из людей Арроны, которых она протащила в стены Академии, лишь только начались беспорядки, не заставило его заткнуться.

Аррона оторвалась от медитации, раскрыв глаза. Внутри комнаты, где они расположились, у двери стояли четверо готовых, в случае чего, дать бой, студента и несколько вооружённых верзил - из личной стражи папули, которую он так добродушно предоставил любимой дочери, даже не спрашивая, для каких нужд. В комнатах Академии Архимага Марака обычно было не так много места, но здесь, в третьем павильоне, жили учителя, и комнаты у них были - что надо. Нет, она не была привередливой, и в случае чего, выбрала бы и более скромные апартаменты, но зачем, когда вся власть Академии, которая, по крайней мере, пыталась себя так позиционировать, убралась вон, причём так вовремя, что лучше и придумать невозможно!

- Зачем мне нужно "что"? - усмехнулась девушка, вставая с колен. - Зачем мне нужен ты? Очень просто. Если Лида до сих пор в добром здравии, то вероятнее всего она попытается отыскать тебя. Ты же ей всё разболтал... Вот из тебя она дух и выбьет! А теперь заткнись и не мешай.

- Я не о том. - стиснул зубы, постепенно возвращая самообладание, рыжий. - Лида! Что она тебе сделала! Почему ты с ней так?!

Он хотел сказать ещё что-то, но его слова пропали в выкрике от сильного удара верзилы под ребро. А затем в ушах среди охватившего разум гула раздался зловещий бас:

- Не смей орать на госпожу, щенок...

Второй было тоже собрался немного размять кулаки, но Аррона вскинула руку, останавливая избиение:

- Тише, мальчики! Разве не ясно? Человек не в себе. - она посмотрела прямо в глаза стонущего от боли Варлока и, найдя в них что искала, улыбнулась. - Видишь ли, я всегда и во всём была первая. Я всегда обличала других во лжи, я всегда карала. Уже в шесть лет я впервые присутствовала на казни человека, на которого указала пальцем. Потому что могу. Потому что имею на это право! И когда какая-то... простолюдинка считает, что может пользоваться подобным правом, да ещё и против меня, следует убедить её в обратном, не так ли?

- То есть... - превозмогая боль в боку, просипел рыжий. - Это ты убила тех студентов?

- Не я. - пожала плечами девушка. - Нанятые мной рангуны.

- Но зачем?! Что, убить саму Лиду было не проще?!

После очередного удара от верзилы, недовольным повышением голоса на госпожу, Аррона, которой вся эта ситуация явно приносила удовольствие, покачала головой и со мехом произнесла:

- А как же веселье?! Да и, к тому же, убей я её, и что? Что бы это дало? А теперь - погляди! Здесь все слушаются меня! Все объединились за единой целью: простолюдины, дворяне - все! Все знают: Аррона - главная! И те, кто успел усомниться, уже пожалели об этом. Совет Архимагов будет знать, кто такая Аррона, будет знать, на что она способна! И в будущем приглядится к её кандидатуре, когда придёт время переформировывать Совет... - сказав это, она скосила недовольный взгляд на глядящих на неё студентов, что сторожили вход, и рявкнула: - Чего вылупились?!

Один из студентов, нахмурившись, пробубнил:

- Так это из-за тебя те бедняги погибли?.. А вся Академия на ушах стоит: думают, та девчонка-первокурсница во всём виновата...

- Неправильно это! - поддержала его стоявшая по другую сторону от двери студентка.

- Неправильно? - усмехнулась кривой неприятной улыбкой Аррона. - А когда будет правильно? Когда вы пойдёте к Лиде с повинной? Думаете, она вас будет слушать?! Мне до сих пор не доложили о том, что Лида схвачена. А если она не схвачена и жива, то, выходит, те, кто пошёл её ловить, этого не сделали. Знаете, почему? Да потому что, скорее всего, она их убила! Так что заткните свои пасти и...

Что "и" никто так и не узнал, потому что Аррона вдруг запнулась и, приложив к голове пальцы рук, прикрыла глаза, что-то сосредоточенно бормоча себе под нос. Под закрытыми веками девушки можно было заметить, как остервенело бегают туда-сюда её глаза, словно выискивая что-то. А затем, резко раскрыв их, не убирая от головы руки, шикнула:

- Кто-то пересёк следящие заклинания... Это Лида! Приготовиться! И пусть только кто-то попробует струсить... - перешла на рычание девушка, кивнув на ощерившихся в волчьих оскалах верзил. Студенты намёк поняли и, внимательно следя за дверью, приготовились воспользоваться боевыми заклинаниями.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Аррона вновь прикрыла глаза и зашипела:

- Она у самой двери.

И, действительно: за дверью послышались лёгкие, почти неслышимые шажки. Но затем стихли и они, вновь уступая место абсолютной тишине. Аррона открыла глаза и, убрав от головы руки, зашептала слова заклинания. Пожалуй, решила она, молния для этой выскочки подойдёт.

Прошло десять невероятно напряжённых секунд: напряжение было настолько осязаемым что, казалось, можно было увязнуть в нём, словно в болотной тине. А Лида всё не заходила, хотя каждый присутствовавший в комнате знал: она там - за дверью. Но ведь они все затаились - почему не заходит?!

- Проверь. - шепнула Аррона, кивнув одному из стражников, что помял бок Варлоку.

Тот, ловко подбросив в руке короткий топорик, аккуратно подкрался к двери, взявшись за её ручку. И медленно повернул. Стоявшие рядом студенты и стражники, повинуясь какому-то наитию, двинулись назад, в стороны от прохода. А верзила с обнажённым топором тем временем провернул ручку двери до упора и резко дёрнул на себя.

Чтобы вместе с разлетевшейся на куски дверью влететь от невероятной силы фаербола обратно, сшибив с ног взвизгнувшую и пославшую в потолок молнию Аррону. Но её визг тут же пропал среди ора стражников и студентов, на которых налетели вынырнувшие из стен, стонущие полупрозрачные души, проникая в тела живых и заполняя их тела скверной. Некоторые из студентов успели воспользоваться боевыми заклинаниями: вспыхнул в воздухе огонь, вонзились в стену острые ледяные иглы. Но подобная магия всего лишь прошла сквозь создания Хаоса, заставив их, разве что, застонать ещё громче - от неприятной боли, что доставили проклятые живые. И потому души начали осквернять визжащих, орущих и машущих руками и топорами в бесплодных попытках высвободиться людей ещё ожесточённее, так что спустя несколько секунд, когда Аррона, кое-как скинув с себя мёртвое тяжеленное тело верзилы, вскочила и, опомнившись, прочла заклинание развоплощения, что отправило души обратно на просторы Хаоса, всё было кончено по крайней мере для большинства из присутствующих: всё ещё были живы один из стражников, два студента и Варлок с Арроной. Правда, стражнику оставалось недолго: скверна уже наполовину охватила его извивающееся на полу тело, и потому смерть от тёмной магии для него была лишь вопросом времени.

А оба студента умерли от рук вошедшей в комнату девушки, глаза которой были отрешённо-спокойные и не выражающие практически ничего: такие глаза могут быть разве что у мертвеца. Девушка выбросила в стороны руки, и две тёмные материи пробили не успевших даже вскрикнуть молодых людей насквозь, оставив на их телах огромные дымящиеся дыры.

- Лида! - воскликнул Варлок, в голове которого после взрыва было чёрте что. - Лида, ты пришла! Прости меня! Прости меня за всё! - он подполз к остановившейся девушке и, схватившись за её ногу, залепетал: - Я не хотел всего этого! Я думал, так будет лучш...агх!!!

Лида не видела в этом рыжем отродье человека. Сейчас он виделся ей лишь сосудом с энергией, которой ей, отдавшей её на создание душ, фаербол и неслабые тёмные стрелы, катастрофически не хватало. И потому она решила забрать её из этого сосуда.

Варлок рухнул на пол, у ног той, с кем некогда, смеясь, бродил по коридорам Академии, сидел рядом на лекциях и уплетал за обе щеки не шибко вкусную столовую снедь. Сейчас же его тело ломалось под неестественным углом, глаза закатились, оставив на месте зрачков лишь пустые белки, а из тела рыжего шла непрекращающимся потоком в сжатый кулак девушки фосфоресцирующая тёплым алым сиянием горячая, как тысяча солнц, энергия. Лида же даже бровью не повела.

Когда всё кончилось, она медленно, перешагнув через высушенное безжизненное тело с копной рыжих волос, направилась к вжавшейся в стену и пытающейся найти энергии хотя бы для какого-нибудь слабенького заклинания Арроне. Безуспешно. Слишком много крох энергии было вложено в следящие заклинания, слишком много отдано ушедшей в никуда молнии, в которую она вложила почти всю свою силу, намереваясь одним ударом расправиться с проклятой Лидой...

- Почему?! - рычала она, пребывая на грани сознания и раз за разом пытаясь безуспешно создать в ладонях хотя бы крохотный огненный шар, одно из самых примитивных боевых заклинаний. - Откуда в тебе столько сил?! Их не может быть у студентки! Без медальона... Безродной! Оборванки!

Лида остановилась в считанных метрах от всё не прекращающих попыток, с бешеными глазами, сделать хоть что-то, Арроны, и в голове у девушки звонкими ударами молота, вбивающего гвозди в крышку гроба, прозвучало: "Безродная...".

- Я хотела быть благосклонна к тебе. - наконец заговорила она, перебив стоны проклятия из уст Арроны. - Но твой поганый язык тебя погубил. И теперь ты не получишь безболезненной смерти. Прощай.

И с этими словами Лида, развернувшись, покинула комнату, оставив Аррону стоять немой и недвижимой статуей. Бывший живым, стражник, распластавшись на полу, затих, полностью покорённый скверной, и в помещении вновь воцарилась могильная тишина, нарушаемая лишь далёкими криками: кажется, студентам надоело ждать, и они двинулись на поиски беглянки.

А Аррона, не до конца веря, что её оставили в живых, сползла по стенке на пол и заплакала. Не от того, что здесь произошло, и не от того, что только что была на грани жизни и смерти. А потому, что эта безродная тварь оказалась-таки лучше её. Она победила. Она унизила её!

- Мразь! - вскрикнула девушка, со всей силы ударив по полу и уткнувшись заплаканным лицом в колени.

Но вдруг сквозь собственные рыдания она расслышала шипение вперемешку с рычанием. И замолчала, чтобы удостовериться, что этот звук не издаёт она сама. Нет. Этот звук, пробирающий до костей и заставляющий бегать по коже мурашки, раздавался где-то здесь, совсем рядом. Аррона догадывалась, кому он принадлежит. И молила всех Богов, чтобы догадки оказались ложными. Но чтобы удостовериться, нужно было поднять взгляд. О, как же она не хотела этого делать!

Медленно подняв голову, зажмурившись, Аррона еле-еле заставила себя раскрыть глаза и взглянуть прямо на причину страшных звуков. И моментально почувствовала, что волосы у неё встали дыбом и, кажется, покрылись сединой, в горле застрял ком, губы вмиг пересохли - она даже не смогла издать рвущийся наружу крик.

А тем временем только что распластанные на полу, поражённые скверной трупы, ожившими мертвецами двигались к ней, чуя вожделенную еду...

Это место не было похоже на казематы. Красивая уютная комната, гостиная, даже каминный зал есть и выход во двор, к колодцу, который окружала различная густая растительность. Но Лида не покидала пределы каминного зала, весь день, начиная с того момента, как её телепортировали сюда из Академии. Она не вставала из кресла, глядя на извивающиеся в диком танце языки пламени, запертые за стальной ажурной решёткой камина.

Учителя во главе с четырьмя Архимагами появились в стенах Академии "вовремя": в это время Лида жестоко расправлялась с оставшейся в живых частью студентов, которые уже не были волками, охотящимися за кроликом: роли успели разительно поменяться. Марак развоплотил летающие повсюду души, которых к тому моменту стало более сотни, и остановил разошедшуюся юную некромантку мощным парализующим заклинанием. Тогда её и перенесли в это место - судя по всему, какая-то резиденция, или просто частный особняк, принадлежащий Совету.

Они хотели предложить юной девушке видимость умиротворения и спокойствия: будто она не заложница, а гостья, для которой подготовили чаши с угощением, к коим она не притронулась, вкусные напитки и целый особняк в её пользование. Но Лида прекрасно понимала, кто она сейчас. И ей было всё равно. Она ждала того, кто обязательно придёт: ведь не оставят же они её тут навечно, верно?

Этот "кто-то" не заставил себя долго ждать.

Сначала позади раздался хлопок: в зале, прямо за спинкой кресла, в котором сидела девушка, раскрылся портал. А затем Лида чуть вздрогнула от знакомого голоса:

- Ну, привет, Лида.

В кресло, стоявшее рядом с ней, через небольшой круглый столик, плюхнулся явно усталый Архимаг Марак, закинув ногу на ногу и уставившись на девушку с невозмутимостью кошки, способной прожигать взглядом хоть до скончания веков, пока на неё не обратят внимание. И Лида, решив не томить такую важную особу, обернулась к Архимагу:

- Не думала, что придёте Вы.

- А кто, думала, придёт? - усмехнулся, поглаживая бороду, Марак.

- Не знаю, - пожала плечами Лида. - Мирмидон, там, или какой-нибудь другой мальчик на побегушках. С чего Члену Совета снисходить до простой преступницы?

- Преступницы? - лицо Архимага изумлённо вытянулось. - Кто сказал, что ты преступница?..

- Можете спросить у десятков трупов, раскиданных по всей Академии. - невозмутимо ответила девушка, вновь устремив взгляд на огонь. - Хотя они уже вряд ли что ответят.

Марак сдержанно рассмеялся:

- Какие трупы? Ты о чём? Никаких трупов в моей Академии Магии нет и не было, глупости какие! Студенты сегодня, как обычно, на занятиях... Всё, как всегда. - Увидев, как вопросительно вскинулись вверх брови явно не ожидавшей таких слов Лиды, Архимаг покачал головой: - То, что произошло в Академии, остаётся там же. По крайней мере, то, что я и, в частности, Совет, решим оставить в тайне. Хотя, на мой скромный взгляд, с той девочкой... Арроной, ты переборщила. Видела хоть, что с ней сделали твои зомби? От неё остался лишь скелет...

- Плевать, - фыркнула Лида, чуть подавшись вперёд, без капли страха разглядывая одного из самых могущественных людей на Континенте. - Что меня ждёт?

Марак вновь засмеялся и уважительно закивал головой:

- Вот за это я тебя и люблю, девочка! Всегда в самую точку бьёшь... - он, словно копируя действия девушки, также подался вперёд и доверительно зашептал: - Мы знаем, Лод рассказал тебе всё. Тот ещё трепач, не умеет держать язык за зубами... Но это мы скоро исправим: найдём карлика и язык ему укоротим. - При этих словах на лице Лиды не дрогнул ни один мускул. - Если хочешь знать, я считаю, что ты слишком юна для планов Совета. Но остальные Архимаги считают иначе. И готовы предложить тебе единственный вариант, отличимый от твоей казни, как убийцы сотни невинных детей.

- Какой? - спокойно спросила Лида, сдержав смешок при слове "невинных".

- Ты пройдёшь обряд посвящения. Что-то вроде небольшого магического вмешательства в твоё нутро, которое изменит как тебя, так и всю твою магическую энергию, полностью сделав её подвластной Хаосу и... нам. Ты же понимаешь, что это значит?

- Я... - впервые за всё время разговора Лида была растеряна. - Я стану...

- Да, девочка, - довольный произведённым эффектом, кивнул Марак. - Ты станешь вторым Некромансером. На службе у Совета, естественно.

И Лида, под изучающим взглядом Архимага, запнувшись на мгновение, вновь вернула себе самообладание и кивнула:

- Я согласна.

В полудрёме Муп слабо осознавала, где находится. Она пребывала в лёгкой воздушной неге, и лишь ощущала нечто мягкое под щекой и что-то тёплое, разливавшееся по всему телу. Рангунка не помнила, что произошло, да и слабо хотела вспоминать. Ей так хорошо, так тихо и спокойно... Она приоткрыла глаза и довольно чмокнула, потягиваясь в кровати... Кровати?!

Так. Стоп.

Муп резко села, озираясь и щурясь от проникающего сквозь шторы солнечного света. Почему она спит?! Какая, к чертям, кровать?! Её телохранителя убили! А она... Где она?!

Бешено крутя головой, рангунка не сразу поняла, что перед самой кроватью, на которой она почему-то оказалась, в небольшом уютном и по суровому скудно обставленном помещении сидит, покачиваясь в кресле, человек. На вид лет двадцать - двадцать пять, совсем молодой, хотя и не сказать, что мальчишка. И несмотря на то, что этот человек был абсолютно безоружен и занимался разглядыванием собственных, грязных, к слову, ногтей, Муп ощущала исходящую от него опасность, причём настолько сильную, что становилось не по себе. Но отчего-то рангунка осознавала: эта опасность может грозить кому угодно, только не ей. По крайней мере, сейчас незнакомец её не убьёт. А что тогда сделает?

С этими мыслями Муп заглянула под одеяло. И тут же прикрылась, задышав сильнее и чаще от волнения: на ней не было одежды! Этот негодяй, что же... воспользовался ею?!

Но даже подобные мысли не заставили рангунку закричать. Пускай она и была аристократкой, но всё-таки успела получить жизненный опыт, и прекрасно понимала: криком тут не поможешь. И всё, чего она добьётся своими воплями, так это, в лучшем случае, оплеухи от её пленителя, чтобы молчала. А в худшем...

Потому вместо того, чтобы закатывать истерики, рангунка стала осматриваться внимательнее, стремясь найти хоть что-то, что ей поможет. Незнакомец, как она успела понять, давно заметил её пробуждение, и всё же его больше интересовало количество земли под ногтями... Что ж, пускай. Ей всё равно, что тут за игры! Главное - выбраться!

Осмотр комнаты дал свои плоды: на небольшом столике, ютившемуся между кроватью и шкафом, лежал, словно специально туда положенный, кинжал. На вид - самый что ни на есть боевой: такого коснёшься, и пальца лишишься. Но почему-то в то же время рядом с ним лежало порезанное яблоко, и порезано оно было, судя по остаткам сока на лезвии, именно этим оружием. "Эта свинья режет яблоко боевым кинжалом?!" - непрошено влетела в голову Муп мысль, когда рангунка, шурша одеялом, стала медленно подползать к столику, не спуская взгляда с ветреного незнакомца, что так и продолжал сидеть в своём кресле, абсолютно не интересуясь женщиной.

Рангунка двинулась на сантиметр. Затем ещё и ещё, придерживая одной рукой то и дело норовящее сползти одеяло, а другой подтягивая себя к вожделенной смертоносной цели.

- Не советую, порежешься. - Услышала она сильный, с хрипотцой, голос, и чуть не подпрыгнула от неожиданности, отдёрнув руку от кинжала и застыв взглядом на юноше, что перестал играть с ногтями и, сложив руки на груди, монотонно покачивался, улыбаясь и беспардонно разглядывая аристократку. - Нет, если хочешь, вперёд, дерзай. Но тогда у нас с тобой не смогут сложиться доверительные отношения. И я очень обижусь. А то, что бывает если я обижусь, ты, думаю, успела узнать.

Чем дольше он говорил, тем большая ненависть зарождалась в душе Муп. Она узнала этот голос. Этот голос принадлежал убийце её телохранителя!

- Р-р-р!!! - издала она звериный рык и, забыв про всякий этикет, выпорхнула из-под одеяла, схватив со стола кинжал и бросаясь с грацией тигрицы на не прекращающего лыбиться ублюдка!

Тот исчез из её поля зрения почти в ту же самую секунду, как она обрушила на него острие оружия. Рангунка запнулась, удивлённо рассматривая опустевшее кресло, и в следующее мгновение уже со стоном валялась на полу, а облачённая в грязный сапог нога убийцы беспардонно её к нему прижимала.

- Ладно, - со вздохом, переполненным искренней горечью, разбойник аккуратно вытащил из онемевшей кисти аристократки нож и спрятал его под курткой. - Я думал, мы будем разговаривать в более... удобных позах, но мне нравится и так! - сказав это, он со смехом шлёпнул дочь Члена Совета Архимагов по её голой упругой попке.

- Ах ты... - Муп задохнулась от возмущения, заелозив на полу, а затем разразилась такими проклятиями и отборными словцами, что убийца, никак не ожидавший говора портовой девки от утончённой аристократки, потерял дар речи, а когда рангунка исчерпала весь свой запас брани, разразился диким хохотом:

- Вот это да! Такому гувернёры не научат! Даже я для себя пару новых фразочек почерпнул! Ну, даёте, госпожа Муп...

Женщина ещё с минуту елозила на полу, корчась от боли, пока не поняла, что это бесполезно: негодяй пусть и выглядит не шибко сильным, но захват у него - стальной! Из такого даже заядлому бойцу не выбраться - куда уж ей. И, успокоившись, процедила сквозь клыки:

- Вы знаете, кто я такая. А я не знаю вас... Прошу вас представиться.

Разбойник уважительно кивнул, оценив правильный поступок:

- Вот это уже другой разговор! Меня все здесь зовут Клыкастым, называй и ты меня так.

- Клыкастый?.. - опешила рангунка. - Это ваше настоящее имя?

- Ну, да! Родители у меня, знаешь ли, были с фантазией... - на этих словах человек, называющий себя Клыкастым, осёкся и поднялся, отпуская заложницу. - Тебе... надо одеться. Не пристало даме в гостях у незнакомца расхаживать голышом.

Муп, до этих слов сидевшая на полу и разминавшая повреждённую от жёсткого удара руку, ахнула и, как могла, прикрылась, прорычав:

- Почему я вообще без одежды?!

Клыкастый, копошась в шкафу, ответил без всякого смущения:

- Ты, волчонок, проспала почти день. Тебя надо было обмыть, да и твоя прежняя одежда годна теперь разве что на тряпки. Не боись. Раздевал и мыл тебя уж точно не я, а служанка, работающая в этом заведении.

- Проспала я столько по вашей милости! - надула щёки женщина. - Бить... даму! Где это видано! И, вообще, не смейте называть меня волчонком!

- Во-первых, - обернувшись вместе с ворохом какого-то тряпья в руках, Клыкастый подошёл к женщине, про себя оценив, что её внешность, пускай и звериная, вызывает в нём как минимум интерес. - Это было необходимо. Я тебя спас, могла бы мне спасибо сказать. А во-вторых, - он кинул тряпьё в Муп, и та, проглотив обиду, стала поспешно натягивать его на себя. - В месте, где ты находишься, у всех есть свои клички, а ты похожа на волчонка. Так что почему бы и нет.

Пока рангунка продумывала в голове, что бы такое ответить этому нахалу, в комнату влетел какой-то здоровяк и, увидев Клыкастого, выпрямился по струнке, громко пробасив:

- Тебя вызывает к себе Широкий! Он всех собрал: и Шустрого, и Рыбу, и Зоркого, и глав некоторых других шаек банды - всех!

- Тихо, Бык. Я тебя понял. - кивнул Клыкастый и указал на успевшую облачиться в оказавшийся мужским и слишком большим для неё, костюм, рангунку, со словами: - Возьми пару ребят из наших и поставь следить у двери. Если попытается войти кто-то кроме меня, будь это хоть сам Широкий - убить. Понял?

- Понял, Клыкастый! - заулыбался во все зубы парень, невольно скользнув взглядом по всё также сидящей на полу женщине.

Они оба направились к двери, а Муп, уже смирившаяся с тем, что ни о каких попытках побега и думать не стоит, вскочила и крикнула вслед:

- Я - дочь Члена Совета! Вы хотите выкуп от моего отца?! Сколько?! Когда ждать гонцов к отцу?!

На это Клыкастый ответил закрывшейся со скрипом дверью.

В этот раз у входа в апартаменты Широкой Кости никого не стояло. И это удивило Клыкастого. Нет, понятно, и Зоркий, и Рыба, что были непосредственными телохранителями Широкого, сейчас там, внутри, на каких-то важных переговорах, но могли бы хоть парочку Подмастерьев с улиц выдернуть, хотя бы для виду. Хотя, не важно. У власть имеющих свои причуды, так почему бы их не иметь и главе самой сильной в Химельне банды?

Открыв дверь, Клыкастый привычно поклонился:

- Я пришёл, господин. Вы звали?

Взгляд бегло пробежался по кабинету. И то, что он увидел, Клыкастому не понравилось. Но он не спешил делать выводы, и потому с вниманием разглядывал сидящего за столом Широкого - единственного, кто был в кабинете.

Толстяк усмехнулся, встряхнувшись всем телом, и довольно закатил глаза, причмокнув:

- Господин... Как же это всё-таки приятно. Остальных оболтусов никак не могу к этому приучить - хоть палками их бей, что ли. - он наклонился вперёд, вперив в Клыкастого ставший моментально жёстким взгляд и, опёршись руками о стол, забарабанил пальцами.

Он молчал, видно, ожидая каких-нибудь слов от юноши. Клыкастый не заставил себя долго ждать:

- Господин, мне доложили, что здесь будет какое-то собрание. Или я опоздал?

- Нет, Клыкастый, не опоздал. Собрание будет. Но чуть позже. - Широкая Кость кивнул ему на стул напротив себя, и юноша, не спуская взгляда с главы банды, сел. - Поговорим?

- Поговорим. - кивнул, напряжённый от странного поведения Широкого, Клыкастый.

Толстяк кивнул в ответ и, вытащив из-под стола стакан, а затем и фужер с какой-то тёмной жидкостью, вопросительно уставился на юношу, наливая напиток:

- Будешь?

- Откажусь. - улыбнулся Клыкастый, стараясь быть как можно более вежливым. То, что происходило, ему начинало не просто не нравиться - его начинало это пугать.

- А я говорю, будешь. - придав голосу жёсткие нотки, Широкий с треском поставил наполненный стакан перед Клыкастым. - Пей. Разговор предстоит непростой.

Горец неуверенно принял столь "любезно" предложенный напиток, и чуть пригубил. На вкус - обычное вино, не слишком крепкое.

- Что вчера твои ребята делали на месте встречи? - Широкий говорил быстро и коротко, что обычно за ним не замечалось.

- А разве они нам не помогли? - лицо Клыкастого выражало само удивление.

- Я тут вопросы задаю. - беззлобно, но с проникающим в душу холодом процедил Широкая Кость. - Их не должно было быть на встрече. Почему они явились?

- Я им приказал.

- Зачем?

- Для подстраховки.

- Допустим. - буркнул Широкий и, заметив, что стакан Клыкастого наполовину опустел, подлил ещё. Тот не мог отказаться. - Твой остаток всё ещё тренируется на Дороге Невзгод?

- Нет, господин. Вы ведь приказали пока там не появляться.

- Хорошо. - кивнул Широкий, требовательно кивнув на стакан. Клыкастый отпил ещё. - Какой самый худший результат по Дороге в твоём остатке?

- Начинающий Подмастерье.

- И сколько у тебя таких?

- Один. Но он уже доказал, что освоит Подмастерье в ближайшие дни. Если Дорогу откроют, конечно.

- Во-о-от, лис! - улыбаясь погрозил ему пальцем Широкий. - Это всё натура Шустрого! С него пример берёшь, засранец?! Умудряешься даже при допросе условия вставлять... С Дорогой я пока не решил - Хранитель твоими стараниями на контакт не идёт, а наших бьёт, так что забудь и прекращай мне это. - выждав мгновение, чтобы увидеть на лице Клыкастого нужную реакцию, Широкая Кость, обнаружив её, вновь кивнул и продолжил: - А самые лучшие по результатам?

- Ловкачи.

- Кто?

- Бык и Волчок - моя правая и левая рука.

- Хм-м-м... Правая и левая, говоришь. - Широкий вновь усмехнулся, откидываясь на спинку кресла. - Сколько ты тут у нас? Полгода? Год?

- Почти год, господин.

- Это, значит, тебе сколько?

- Недавно исполнилось пятнадцать.

- Пятнадцать... - эхом отозвался Кость, о чём-то задумавшись. - И уже, значит, правая и левая рука? А с бабой что? - вдруг перевёл он тему, пристально уставившись куда-то в потолок.

- Какой бабой? - Клыкастый чуть было не подавился от очередного глотка начинавшего казаться ему кислым, вина.

- Не строй из себя идиота, пацан. Рангунка! Та, за которой ты тогда увязался. Как рана, кстати?

Клыкастый стиснул зубы. Зачем-то Широкий то и дело перепрыгивал с темы на тему, и почему-то светлой голове юноши становилось всё труднее и труднее воспринимать его слова. Он что, пытается на чём-то его подловить?

- Рана... ничего. Спасибо. Перевязали. А рангунка...

- Говорят, - не дослушав, перебил его толстяк. - Ты смотался куда-то. Вроде как к целителю? - Клыкастый замолчал, стараясь переварить услышанное. Почему-то у него этого никак не выходило, и Широкая Кость, почуяв паузу, продолжил: - Рана то глубокая была. А теперь ты вроде как не хромаешь. Куда ходил? К кому?

- К магу... - зажмурился от нарастающей в голове, словно из ниоткуда, головной боли, юноша, стиснув зубы.

- Я магов этого города всех поимённо знаю. И мало того, что никто из них подобным не занимается, так даже занимайся они, ты бы к ним на приём и через год бы не попал. У кого ты был, сучёнок?!

Вдруг позади Клыкастого послышался шорох. Он обернулся, всё ещё не в себе от головной боли, и сквозь пелену затмившего глаза тумана, увидел две полу-размытые тени, которые подозрительно напоминали Зоркого и Рыбу. Сосредоточившись, юноша всё-таки сумел разглядеть более-менее чёткую картинку - и, действительно, у двери стояли два телохранителя Кости, с обнажёнными саблями. Как он их не услышал? Что было в вине?!

А тем временем в ушах раздавался искорёженный, словно через металлическую стену, голос Широкого:

- Ты чистку мозгов не прошёл, верно? С Шустрым больно часто на нейтральных местах встречался, ещё и эта история с Хранителем... Ко мне, кстати, приходили допытываться о маге, в дом к которому какой-то сморчок проник, представляешь? Мага не убил, драгоценности не украл, украл только медальон... Не знаешь, кто бы это мог быть?!

Клыкастый согнулся в три погибели от нестерпимой боли, краем взгляда заметив, как к нему приближаются Рыба с Зорким. А в ушах всё звенел голос Широкого:

- Нужно быть полным идиотом, чтобы творить заговор у меня под самым носом и думать, будто я этого не замечу. Ну, ничего. Мы всё исправим. Шустрого уже ищут, мы с ним тепло поговорим... Твоих ребят всех принудительно на чистку отправим, а тебя... Вот тут у меня, мой хороший, есть сомнения. То ли тебя просто казнить, то ли долго на куски рубить, чтоб помучился, или, может, в Публичный Дом к одной знакомой сдать? У неё есть клиенты, любящие молоденьких мальчиков...

Но Клыкастый уже не слушал. В вине был яд, это точно. Причём яд необычный, если учесть, что вкус его никак не проявил себя в напитке. Поняв, что мозг не подчиняется ему, юноша отключил его. Совсем. И доверился инстинктам. Точно так же как он доверился им на Дороге, в тот день, когда стал Мастером. Или когда убил Удава, получив своё прозвище. И, так же как и тогда, глаза его заполнились красным, и мир стал восприниматься совсем иначе. Откуда в нём это? От Предков ли, от крови горцев, или он получил подобный странный дар спонтанно, стремясь выжить? Не важно. Всё не важно. Важны лишь два клинка, что в данную секунду стремятся пронзить его плоть.

Острозаточенный кончик смертоносного лезвия коснулся его плеча. И в этот момент всё тело извернулось со скоростью смерча, а нога выстрелила в сторону, попав в цель: Рыба, грудная клетка которого лишь каким-то чудом не хрустнула от прямого попадания ногой в грудь от горца, громко крикнул и полетел в сторону. А Зоркий, успев удивиться, как это его сабля не разрубила мальчишку пополам, замахнулся для следующего удара.

Но Клыкастый, тело которого каждую секунду становилось всё слабее и слабее, будто постепенно лишаясь мышц, не собирался драться и, тем более, побеждать. Даже будучи в здравии, он бы не справился с двумя Мастерами, а уж теперь... Не время думать о чести: сейчас главное - выжить! И инстинкты подсказали ему единственный способ.

Сшибив в сторону попытавшегося схватить юношу толстяка, Клыкастый бросился в окно, выставив перед собой согнутые руки и ноги. Благо, окна были затянуты бычьим пузырём, так что никакое стекло не повредило тело. А вот земля стремительно приблизилась. Мир смазался сплошной кляксой, а затем - боль, только боль, непроглядная и непреодолимая... Так, прекратить! Что сломано? Руки? Ноги? Высота не такая уж и большая - всего лишь этаж второй. Но из-за неразберихи в голове он не смог нормально сгруппироваться. Так что всё-таки сломано? Быстрее! Кажется, левая рука не слушается... Ничего. Есть правая. А ноги? Бежать можно?! Да, ноги, кажись, целы. Тогда вставай! О-о-о... Ребро - всмятку! Что ж, значит, бежать будет больно. Но возможно!

И Клыкастый побежал. И почти сразу же за спиной послышался крик Широкого, два единых шлепка и топот ног: телохранители двинулись следом.

Не превращайся его тело в нечто вроде вязкой ни на что не годной жижи, горец сумел бы от них оторваться, наверняка. Но теперь... Единственный шанс - каким-то чудом добраться до своих. Он понятия не имел, сколько будет действовать яд, но то, что его влияние не исчезнет сейчас и в ближайшее время - это точно.

Пустынная Воронья улица встречала привычным зловонием и парочкой в зюзю пьяных тел, распластанных в грязи. Клыкастый споткнулся об одно из них - не заметил, идиот! Вскочил, не обращая внимание на грязь, что измазала всё тело, и, прижимая повреждённую руку к груди, побежал дальше. А топот всё приближался. Превозмогая себя, юноша нащупал под курткой кинжал и, не глядя, бросил за спину. На мгновение топот затих - видно, преследователи уворачивались от удачно брошенного оружия. Но затем вновь двинулись следом, судя по звукам стремительно сокращая дистанцию.

Мозг слабо соображал, и тело двигалось скорее само по себе, привычно ныряя в знакомые переулки. Вправо, прямо, влево, затем опять прямо. Где-то сверху послышался шорох, но Клыкастый не придал ему значения. Бежать, бежать, и только! Но в какой-то момент ноги подкосились, не послушались. И измазанное кровью и грязью тело полетело на землю, прокатившись по пыли и чавкающим зловонным сгусткам ещё метра три, прежде чем затихнуть. Неспособное двигаться тело Клыкастого можно было бы принять за труп, если бы не медленно вздымающаяся грудь, что доказывала: он всё ещё дышит. Но те двое, что остановились возле него, намеревались исправить это недоразумение.

- Вот ведь как бывает! - Зоркий дышал тяжело, с его лба катился пот, но он улыбался. Присев, телохранитель достал саблю - намеренно медленно, чтобы показать безвольно разлёгшемуся телу, чем он будет его убивать. Зоркий не знал, что Клыкастый уже мало что видит даже на расстоянии двух пальцев перед собой. - Слышь, пацан, а?! Помнится, ты мне угрожал, а, стервец? Говорил, вроде как, что-то с моим вторым глазом сделаешь? Не? Не помнишь такого? А я вот помню... Я всё помню. Широкий приказал тебя убить. Но не уточнил, как. Рыба, вот, например, - тыкнул он кончиком сабли в стоявшего рядом молчаливого телохранителя. - Мне на пальцах разъяснил что, мол, тебя пожалеть надо. Убить как полагается, быстро, без боли. Обезглавить. Знаешь, что я ему ответил? Я согласился! Во даю, да? Я согласился, говорю: обезглавливай то, что останется после меня! - довольный своей шуткой, он заржал во всё горло, тыкая локтем в ногу Рыбы, призывая и того посмеяться.

Тот даже не улыбнулся.

За смехом, что сотрясал большую часть улочки, никто и не услышал множество шорохов, раздававшихся с крыш, похожих на осторожный топот ног.

Закончив смеяться, Зоркий с задумчивым видом надавил острием сабли на грудь Клыкастого. Та вошла в тело на ноготь, заставив юношу заскрипеть зубами и громко застонать: на крик у него не осталось сил.

- А я ведь с самого начала знал, каков ты говнюк. - прокручивая саблю и наслаждаясь стонами боли, продолжил Зоркий. - Широкому ты мозги запудрил, это да... Молодец. Но старика Зоркого обмануть не так-то просто. Я всё вижу! Даже одним глазом. А вот ты не видишь дальше своих ресниц, хоть и думаешь иначе. Так зачем тебе глазки?! - выдернув из груди горца саблю, он поднёс её к его лицу, пробормотав: - Может, вырежем тебе один? Или два? Ты как хочешь?..

Но он не успел совершить задуманное. Что-то свистнуло у самого его носа и вонзилось в землю. Зоркий и Рыба тут же отпрыгнули назад и, выставив перед собой сабли, уставились на торчащий из земли кинжал.

- Если вы думаете, что это был промах, - раздался громкий голос сверху. - То вы сильно ошибаетесь!

Телохранители перевели взгляд вверх, на крышу. Там стояли, более не скрываясь, девятнадцать мальчиков, вид которых был достаточно грозен, чтобы заставить двух обученных искусству убивать мужчин напрячься и попятиться.

Тот из мальчиков, что только что говорил и, судя по всему, бросал кинжал, подкинул в руке и ловко поймал ещё одно подобное же оружие. И, не выпуская из поля зрения телохранителей, продолжил говорить:

- Уходите отсюда, и не трогайте Клыкастого! Иначе в следующий раз промаха не будет!

- Выродки! - рявкнул Зоркий, хищно оскалившись. - Вы только что напали на двух Мастеров! И думаете, что останетесь живы?! Да будь вас хоть пятьдесят...

- Мы знаем, кто вы! - не переменившись в лице, перебил его мальчик. - А мы - верные воины того, кого вы собираетесь убить! Так что прежде вам придётся иметь дело с нами!

После этих слов все девятнадцать человек достали свои ножи. И их оскалы были ещё страшнее, чем оскал Зоркого.

Телохранитель дёрнулся и понимающе кивнул:

- Значит, остаток... На кой вам сдался этот кусок дерьма?! Оставьте его, и получите хлебные места под нашим началом! Будете драться за него - получите только войну!

Эти слова ничуть не смутили переговорщика, а к нему подошёл другой, чуть меньше ростом и уже в плечах, но с тем же обезумевшим взглядом, крикнув:

- Этот "кусок дерьма" взрастил нас как старший брат! Мы обязаны ему всем! И в случае чего отдадим долг сполна! А теперь либо рискуйте и нападайте, либо убирайтесь обратно в свою нору!

Зоркий зарычал и двинулся было вперёд, но тут его остановила тяжёлая ладонь Рыбы, лёгшая ему на плечо. Немой телохранитель отрицательно покачал головой.

- А-а-а, ладно! - рявкнул Зоркий, кинув разъярённый взгляд на полумёртвого Клыкастого. И плюнул в ту сторону. - Но в следующий раз, ублюдки, мы вернёмся с подкреплением...

И с этими словами оба телохранителя скрылись в тени переулков. А Клыкастый, всё это время кое-как поддерживающий разум в сознании, окончательно дал поглотить себя тьме.

Он приходил в себя урывками и ненадолго, почти сразу же возвращаясь в небытие. И каждый раз пробуждаясь он чувствовал чьи-то руки, подхватившие его под спину и за ноги и нёсшие его куда-то. А ещё голоса. Исковерканные, доносящиеся как будто издалека, но знакомые:

- Несём, несём!

- А что с ним?!

- Мне то откуда знать?! Давайте, ребята!

Затем - вновь заполняющая всё тьма...

В очередной раз очнувшись, он почувствовал себя в достаточной силе, чтобы прохрипеть:

- Девушка... Рангунка... Надо забрать... Спасти...

И тут же отключился, очень долго не приходя в себя.

Когда сознание стало возвращаться, Клыкастый первым делом сморщился от неприятных ощущений во рту. Затем почувствовал что-то холодное и мокрое в районе лба. А ещё - жуткое раздражение во всём теле.

Через силу открыв глаза, он увидел кого-то рядом с собой. А когда картинка наконец приобрела чёткость, Клыкастый с удивлением осознал, что лежит рядом с Муп, которая, макая полотенце в наполненный водой чан, бережно вытирает им его лоб. Почему-то от подобной картины у юноши на лицо наползла улыбка.

- Нечего улыбаться, свинья! - гордо вздёрнув носик, заявила рангунка, выжимая в чан воду из полотенца. - Я тут слежу за вами лишь потому, что ваши люди ничего не объясняют. И говорят, что вы всё мне расскажете, когда очнётесь!

- Что расскажу? - тихо проговорил Клыкастый, подметив про себя, что громко говорить пока что не может физически.

- Что вообще происходит! - сделала страшные глаза женщина. - Почему вдруг меня силой забирают в другое место, что за суматоха, кто вам так надрал задницу и кому мне сказать спасибо?!

- А ты не слишком то следишь за своей речью для аристократки... - усмехнулся Клыкастый, тут же пожалев об этом: повреждённый бок отозвался жуткой болью.

- Плевать! - сказала, как отрезала, рангунка. - Так вы объясните?

- Что объяснять, - кое-как сел на грубой неширокой кровати горец, глубоко вздохнув. - У нас проблемы. Тот человек с встречи, толстяк, зовётся Широкая Кость. И он - один из главных бандитов этого города.

- Знаю. - терпеливо кивнула рангунка, продолжая вытирать лоб юноши смоченным в воде полотенцем.

- И я... пошёл против него. Тайно. Но этот гад оказался умнее, чем я думал. И со слишком большим количеством глаз и ушей на улицах. И мне пришлось бежать. Теперь, вероятно, нас ищут. И тебя, кстати, тоже. Широкий всегда любил козыри в рукаве, и ты могла бы им для него стать. Рычаг давления на Члена Совета! Только глупец от такого откажется...

- А вы - глупец? - побледнела и стала говорить намного тише Муп. - Почему вы мне помогаете?

- Потому что дал слово тому, кто имел честь и достойно выполнял свой долг. Такого днём с огнём не сыщешь в наши пропитанные гнилью времена. Вот и вышло, что с меня взяли слово защитить тебя. А слово горца крепче стали.

Рангунка замолчала, задумавшись. А Клыкастый тем временем решил узнать ответы на свои вопросы:

- Почему ты так складно говоришь? Из тех рангунов, что я знал, у всех был... своеобразный говор.

- Каждый высокопоставленный рангун должен говорить согласно этикету! - вновь приняла облик аристократки женщина. - И мой отец, и многие рангуны при дворе Совета Архимагов разговаривают много более складно и красиво, нежели вы, люди.

Клыкастый заулыбался, вспомнив, как эта же самая аристократка ругалась как последний сапожник.

- Чего улыбаешься?! - с подозрением сощурилась Муп.

- Ничего такого, не горячись! - примирительно выставил перед собой перемотанные окровавленными повязками руки, и огляделся. - А где мы вообще?

- Бордель. - скрипнула дверь, и в комнатку, размерами больше напоминавшую тесную коробку, вошёл, заполняя собой всё пространство, Бык. - Как себя чувствуешь, Клыкастый?

- Спасибо, Бык, ничего... - юноша задумчиво нахмурился. - А что за бордель?

- "Мадам Виллоны", - сказал вошедший следом за Быком Волчок, отчего недовольно фыркнувшей рангунке пришлось потесниться. - Официально это - трактир. Но знающие люди обычно ходят сюда не хмельного выпить.

- И вы притащили нас сюда?! - повысил голос, тут же закашлявшись, Клыкастый. Придя в себя, вновь перешёл на шёпот: - Это место подконтрольно банде этой самой Мадам! Другого ничего не нашлось?

- Не нашлось. - пожал плечами Бык. - Мы действовали в спешке. И это было единственное место где можно было переждать, заплатив, и не бояться, что нас выдадут Широкому.

- Ну, да... Зато теперь надо бояться, что нас прирежут люди Виллоны. - ехидно заметил Клыкастый. - Ладно. Что там Шустрый? О нём что-нибудь известно?

- Нет.

- А Крыс? Что там с нашим магом?

- Ни слуху, ни духу. - Вклинился в разговор Волчок. - Вообще, Кость устраивает облавы на Вороньей Улице. Скорее всего, его уже взяли.

Клыкастый зажмурился, стиснув пальцы неповреждённой руки: всё рушилось так скоропостижно, что он даже не успевал во всём разобраться и ничего придумать. Так стоили ли хоть чего-то его старания? Или же всё было зря?

Рангунка, глядя на терзания Клыкастого, поняла всё быстрее толстокожих Волчка и Быка, и потому, поднявшись, подтолкнула их к выходу, одновременно говоря:

- Ладно, мальчики, о делах потом! Не видите, вашему главному плохо? Ему покой нужен! Так что на выход! - и, вытолкав за дверь тщетно пытающихся хоть что-то возразить молодцов, аккуратно закрыла дверь снаружи.

А Клыкастый тем временем прислушался к собственным ощущениям. Что-то ему в них не понравилось. Очень не понравилось. И спустя несколько секунд он понял, что. Откинув одеяло, он с щемящей сердце болью начал ощупывать ноги. И не почувствовал ничего. Абсолютно.

Он не чувствовал собственных ног.

Въехав на холм, Мирмидон оглянулся, ожидая, когда маг Сагер наконец-таки удосужится догнать его. Надо сказать, что ездил верхом этот обладатель медальона из рук вон плохо.

Причины, по которым Архимаг Марак приказал ему следить за Сагером, стали ему ясны в первый же день знакомства: от него за версту тянуло отвратительным запахом предательства. Этот ничтожный маг, непонятно как вообще заслуживший медальон и заручившийся поддержкой Совета, был готов в любую минуту просто сбежать. И единственное что его сдерживало - страх перед Архимагами. Но с другой стороны он мог бы прогуляться по землям Континента, а затем просто-напросто доложить: цель уничтожена, уважаемый Совет, и как тут докажешь? Вот для этого Мирмидон, преданный слуга Марака, и здесь. Он проследит. Но, о, Пожиратели, дайте сил, сколько же с этим магом проблем...

Сагер наконец въехал на холм, почему-то с отдышкой.

- Уважаемый маг, - презрительно произнёс Мирмидон. - Вы что, бежали рядом с лошадью, или же ехали верхом?

- Ой, заткнись, ищейка! - брызнул слюной Сагер, держась за сердце. - Я не привык к таким долгим скачкам!

- Нам нужно поторапливаться, - Мирмидон решил пропустить мимо ушей явное оскорбление. Он его стерпит, да, стерпит, но лишь потому, что без Сагера им не выполнить возложенную на их плечи миссию. В противном случае этот маг-выскочка уже давно валялся бы убитым где-нибудь в канаве. - Совет желает, чтобы мы расправились с поимкой горца быстро, и благополучно забыли бы об этом. Потому мы и скачем без передышки. А теперь засуньте своё неуместное высокомерие куда подальше, и говорите, в какую сторону ехать.

Сагер недовольно уставился на ищейку магов. Да он мог бы прямо сейчас превратить этого пижона в пепел! Но, разумеется, не станет. Ведь этот самый пижон под юрисдикцией Совета... Так что маг, за неимением выбора, исполнил его просьбу.

- Туда. - после минутной медитации заявил маг.

Мирмидон, взглянув в сторону, куда указал пальцем Сагер, недовольно цыкнул:

- Эти земли принадлежат мертвецам. Что там забыл ваш подопытный?

- Что, испугался? - ощерился насмешливой улыбкой Сагер.

- Нет, уважаемый маг. С такими силами глупо чего-либо бояться. - сказав это, он обернулся назад - туда, где следом за ними следовал верхом на лошадях облачённый в доспехи Пожирателей отряд Храмовников, численностью в пятьдесят всадников.

Да. Славная будет охота.

На большой поляне, неподалёку от Столицы, почти на самой её середине, красовалось чёрное, неуместное в этом природном уединении и созданное явно не природой, пятно. Что удивительно: в траве вокруг этого пятна копошились насекомые, собирали нектар цветов пчёлы, но никто не решался приблизиться к почерневшей траве и земле, никто даже не пролетал над ней.

А посреди чёрного пятна лежало, раскинув в стороны руки, огромное изуродованное тело. Оно не было живым уже несколько дней, но при этом вороны, что парили в небе с недовольным карканьем, так и не спустились вниз, чтобы полакомиться мертвечиной. Один из них, решившись, всё-таки спикировал вниз, но лишь только коснулся лапами земли, как раздалось протяжное заунывное карканье, и птица, бешено махая крыльями, полетела прочь, подальше от проклятого места.

Этот день выдался солнечным, но даже солнечные лучи, казалось, падали на каждую травинку этой обширной поляны, но обходили стороной чёрное пятно, будто опасались, что его тьма поглотит и их. И в этот день по поляне шёл некто. Он был одет в длинный, влачащийся по земле, плащ, не имевший цвета: под лучами солнца он то становился красным, то переливался в жёлтый, то в зелёный, и всё это без остановок, так что могло показаться, что по поляне движется сплошной яркий всполох. Голову существа покрывал капюшон, настолько большой, что тень от него полностью скрывала лицо, словно некто и вовсе не имел лица, а вместо него у существа лишь чёрное ничто.

Некто подошёл к пятну и, без всяких сомнений ступив на него, остановился у распластанного тела. Покачал головой. И, склонившись, провёл по груди мертвеца худой кистью белой руки. Над поляной разнеслось его бормотание:

- А ты, значит, Раст. Ох, что творят эти молодые... Но это даже интереснее. А ну-ка, ну-ка... Вот здесь подправим. Здесь немного изменим... Вот так-то лучше.

Свои слова он сопровождал движениями рук над телом, которые то застывали в районе груди мертвеца, то спускались к животу, то совершали странные витиеватые движения у лица глядящего немигающим взглядом в небо Раста.

Закончив понятные лишь ему манипуляции, некто выпрямился и, развернувшись, направился прочь от чёрного пятна. Он исчез так же, как и появился: неожиданно и незаметно, словно и не было его здесь. О том, что здесь кто-то был, не могла рассказать даже трава, что не примялась в том месте, где проходило существо.

И вдруг мертвец дёрнулся и поднялся. Движения его были ломаные, нечеловеческие, но быстрые и чёткие. Он обернулся вокруг своей оси и, неестественно мотая головой на не слушающейся шее, двинулся в противоположную от города сторону, а в голове нежити звучал неизвестный, но убедительный голос: "Иди, Раст. Иди и жди".