Река издавна привлекала русского человека. «На реке он оживал и жил с ней душа в душу», — писал историк Ключевский. Река не только утоляла голод и жажду, но и служила наиболее удобным средством сообщения, была естественным стражем от вражеских набегов.

На берегах рек вырастали крупные города: Новгород — на Волхове, Киев и Смоленск — на Днепре, Ярославль и Нижний-Новгород — на Волге. На прибрежных холмах строились крепости — кремли древних славянских городов.

Центр формирования Русского государства лежит в междуречье Волги и Оки. Москва возникла в месте слияния полноводной Москвы-реки и быстрой реки Неглинной.

Предание рассказывает, что Юрий Долгорукий, взойдя на один из холмов и «поведше очима своима семо и овамо по обе стороны Москвы реки и за Неглинною», пленился красотой места и «повеле соделати град».

Древний международный путь «из варяг в греки», соединявший Варяжское (Балтийское) и Черное моря, проходил по Неве, Волхову, Ловати, Западной Двине и Днепру. Этот путь был известен еще древнегреческому историку Геродоту. О нем говорится и в старинной славянской летописи Нестора.

Уже в VI веке, как свидетельствует один из русских историков, «славяне стояли выше всех народов в искусстве обращаться с водой». С реками связаны их торговые странствия и военные походы. Летописи сохранили описание похода двух тысяч кораблей киевского князя Олега на Царьград (907 г.). По речным дорогам новгородцы в XI–XII веках «ходили за Камень» на Урал. По Сухоне, Вычегде и Печоре новгородские суда достигли берегов Ледовитого океана. По Каме, Чусовой, Исети вел Ермак свои храбрые дружины в Сибирь.

Водные дороги привели русских и на Дальний Восток. Проделав 7000-километровый путь, выходец из Великого Устюга Василий Поярков совершил первое плавание по неведомому Амуру.

Во время этих путешествий русских землепроходцев суда из одного бассейна в другой перетаскивались волоком — по суше. Названия селений и речек — Волок, Наволок, Переволоки, Воложка, Волоколамск, Вышний-Волочок — это память о водных путях прошлого.

Замечательный памятник русской культуры — «Книга Большому Чертежу», — относящийся к временам Ивана Грозного, представляет собой текст к первой официальной карте Московского государства. Эта древняя рукопись говорит о том, что уже в середине XVI века существовало довольно верное представление о Днепре, Доне, Волге, Волхове, о реках Северного Края, Северного Кавказа, Карелии.

Наши предки не только исследовали реки и использовали их как средства сообщения, но и делали попытки улучшить их, создать соединительные пути.

Позеленевший от времени каменный крест при впадении Волги в озеро Стерж свидетельствует о том, как давно стремились на Руси создать искусственные каналы. Надпись на древнем кресте гласит: «6641 месяца июля 11 день почах рыти реку сю яз Иванко Павлович и кресть сь поставих». Историки расшифровали смысл этой надписи. Она была сделана в связи с работами по углублению Волги и устройству на ней запруды. Эти работы производил в 1133 году сын ладожского посадника Иванко Павлович, стремившийся связать Волгу через Полу и Ловать с Новгородом.

В XIII веке белозерский князь Глеб Василькович 2-верстным каналом выпрямил излучину реки Сухоны при истоке из Кубинского озера.

Во времена Ивана Грозного строились каналы, соединяющие Волгу и Северную Двину.

Большой размах приняли гидротехнические работы в России при Петре I. Его замыслы в этой области были подчинены одной цели: соединить водными путями центральные области страны с южными и северными морями, покончить с изнурительными «переволоками землею» — связать важнейшие бассейны России в единую водную систему.

Петр I строит Вышневолоцкую систему, обходный Ладожский канал, соединяет каналом притоки Волги и Дона. В его планах было соединение Оки с Западной Двиной, Волги — с Москвой-рекой, Белого моря — с Балтийским. Он задумывался над изменением течения реки Аму-Дарьи из Аральского моря в Каспийское.

Мысль о постройке Беломорско-Балтийского канала привела Петра I в северные леса. «Царь-плотник» прошел со своей экспедицией «верст 200 без маленького», днем и ночью двигаясь «по зыбям и болотам, по горам и водам, по мхам дыбучим и лесам дремучим».

Петр I сам произвел съемку реки Дона на протяжении от Воронежа до Азова. Пробираясь лесами, ночуя в поле, он прошел пешком весь сухопутный волок Вытегра — Ковжа.

О значении, которое Петр I придавал гидротехническому строительству, свидетельствует и такой примечательный факт. Около двух с половиной веков назад — в 1708 году — была введена в России гражданская азбука — основа современного русского шрифта. Одной из первых была по указанию Петра напечатана «Книга о способах творящих восхождение рек свободное» — руководство для молодых русских гидротехников. Книга учила искусству устраивать и содержать водные пути, в ней давалось описание шлюзов, а также «разных махин», предназначенных для очищения дна и производства землечерпательных работ. Еще ранее, готовясь к введению нового шрифта, Петр I дал указание «для пробы» напечатать в Голландии книгу «Прилежное описание Дона или Танаиса».

Строители каналов и шлюзов, именовавшиеся на Руси «водяными людьми», создали множество значительных гидротехнических сооружений.

В 1716 году в Лондоне были опубликованы записки видного английского гидротехника Джона Перри. Вот что он пишет о шлюзах, построенных в 1709 году на реке Воронеж:

«Я не думаю, что где-либо до сих пор на какой-либо реке устроено было водоходство для судов такого большого размера. Многие лица, находящиеся ныне в Лондоне, видели эти постройки и могут подтвердить, что они столь прочны, что не терпят никакого ущерба от весенних потоков и плавающих льдин и не подвергнутся опасности быть разорванными ими доколе существует мир…»

Одним из талантливейших русских гидротехников петровской эпохи был «новгородский купецкий человек Михайло Сердюков», который оказался более искусным строителем каналов, нежели славившиеся в то время голландские инженеры.

Выдающийся русский гидротехник Михаил Сердюков (1677–1754)

Приглашенные Петром I голландцы создали канал, соединивший Волгу и Балтийское море по рекам Цне и Тверце. Однако канал оказался мелким, малопригодным для движения судов. Русский мастер Михаил Сердюков предложил проект коренной перестройки канала и с одобрения Петра I осуществил его. За четыре года он создал совершенно новую судоходную систему, переделал шлюзы, при помощи плотин на реках Шлине и Цне построил водохранилище, обеспечившее нормальную работу Вышневолоцкой системы. Сотни тысяч пудов грузов пошли по перестроенному водному пути.

А. Н. Радищев в своем знаменитом «Путешествии из Петербурга в Москву» писал о вышневолоцких шлюзах и их талантливом строителе: «Никогда не проезжал я сего нового города, чтобы не посмотреть здешних шлюзов. Первый, которому на мысль пришло уподобиться природе в ее благодеяниях и сделать реку рукодельную, дабы все концы единыя области в вящее привести сообщение, достоин памятника для дальнейшего потомства».

Русские люди издавна использовали реку не только как «вечно движущуюся и не требующую ремонта» дорогу, но и как источник энергии.

Много веков назад начали вращаться на русских реках водяные колеса. О водяных мельницах упоминается в исторических документах XIII века. В духовном завещании великого князя Дмитрия Донского, относящемся к 1389 году, говорится о мельнице на реке Яузе. Для обмолота «царского жита» строились мельницы на реке Неглинной. Одна из них стояла на том месте, где ныне в Москве расположена площадь Революции.

Водяной двигатель находит все более широкое применение. Он приводит в движение маслобойни, сукновальни, крупорушки. На реках появляются установки, назначение которых «водою железо ковать», лесопилки, пороховые заводы, стекольные предприятия. С 1697 по 1707 год в России было построено 13 новых горнозаводских предприятий, и все они приводились в действие водяными колесами.

В XVIII веке на русских реках насчитывались многие сотни плотин. Энергия воды приводила в движение воздуходувные меха и прядильные машины, гранильные станки и железорезные станы, рудоподъемники и точильные круги, агрегаты ситценабивного производства и станки для производства монет.

Особенно много плотин появилось на Урале и Алтае, где развилось горнозаводское дело. Водяное колесо было непременной частью каждого из полутораста заводов, насчитывавшихся на Урале в 60-х годах XVIII века.

Огромную роль для развития гидротехники сыграли труды М. В. Ломоносова. В книге «Первые основания рудных дел» великий ученый посвятил специальный раздел подробному описанию устройства гидросиловых установок на железных рудниках. В других работах М. В. Ломоносов описывает устройство каналов, применение водяных двигателей, приемы осушения земель.

В Усть-Рудице под Ораниенбаумом М. В. Ломоносов по собственному проекту построил фабрику мозаичного стекла и гидросиловую установку при ней. Это был первый водяной двигатель на стекольных предприятиях России. «Сооружаю плотину, мельницу для хлеба и лесопильную», — записал он 12 февраля 1754 года. М. В. Ломоносов построил ряжевую плотину длиной 64 метра, высотой 3,2 метра. Три водяных колеса приводили в движение лесопилку, мельницу и стекольный завод.

В отчете о научных работах М. В. Ломоносова за 1754 год содержатся наблюдения, «как несущая по наклонению вода течение свое ускоряет и какою силою бьет».

Россия создала свою самобытную школу гидротехнического строительства, заключающую в себе многовековый опыт «водяных людей» и плотинных мастеров.

«Есть русская школа речного искусства, школа богатая, достойная изучения и сулящая за это обильные плоды», — писал полвека назад виднейший русский гидротехник В. М. Лохтин.

Немало славных страниц в историю не только русской, но и мировой гидротехники вписали великолепные умельцы из народа, плотинные мастера — уральские, алтайские, олонецкие, тульские.

Наиболее выдающийся из плеяды русских гидротехников-самородков Козьма Фролов — выходец из заводских людей.

Во всем блеске талант Козьмы Фролова раскрылся на Алтае, где он построил уникальные гидросиловые установки — лучшее, что знала мировая гидротехника в XVIII веке. На реке Корбалихе в 1763–1765 годах Фролов создал сложную, поразительную по своим масштабам и конструкции гидроэнергетическую систему. Воды реки он направил в длинный канал, а вдоль него расположил водяные колеса высотой в пятиэтажный дом (диаметр колеса 17 метров). Четырехступенчатый силовой каскад приводил в движение заводы для измельчения и промывки руд, содержащих серебро и золото. Водяные колеса одновременно при помощи канатов двигали рудничные вагонетки.

Козьма Фролов превратил водяной двигатель в центральный мотор, соединенный системой приводов с рабочими и транспортными механизмами.

Вододействующий рудоподъемный механизм, построенный на Алтае талантливым русским мастером К. Фроловым

Позднее, в 80-х годах, Фролов построил еще более сложную подземную гидросиловую установку. На реке Змеевке была сооружена плотина длиной 158 метров и высотой 18 метров. По более чем 2-километровому каналу вода подводилась сначала к водяному колесу лесопильной мельницы, а затем по подземной штольне к огромным рудоподъемным и водоподъемным колесам. Насколько совершенна эта плотина, можно судить уже по тому, что, построенная более полутора веков назад, она работает поныне. И теперь гидротехники все еще поражаются смелости, оригинальности замысла, техническому совершенству сооружения.

На русских реках были построены тысячи водяных колес, среди которых немало колес-великанов. Уже фроловские водяные двигатели поражали своими размерами. Позднее на реке Нарове на Кренгольмской мануфактуре были установлены циклопические колеса мощностью 500 лошадиных сил каждое. Но и они не могли удовлетворить требования быстро развивающейся промышленности. Недаром нарвские установки называют «лебединой песней водяных колес».

Жизнь требовала более совершенного двигателя. На смену водяному колесу пришла водяная турбина.

Первую водяную турбину в России построил в 1837 году уральский плотинный мастер Игнатий Сафонов. Она была установлена на Нейво-Алапаевском заводе. При равном количестве воды турбина Игнатия Сафонова развивала вдвое большую мощность, нежели водяное колесо. Водяной двигатель Игнатия Сафонова быстро завоевал признание.

В 1839 году уральский плотинный мастер Игнатий Сафонов построил «вододействуемое горизонтальное колесо», являющееся прообразом современной гидротурбины

Но и после изобретения турбины возможности использования гидроэнергии оставались ограниченными. Механическая энергия воды могла использоваться только на месте. Заводы были «привязаны» к рекам.

Новую эпоху в развитии гидроэнергетики открыла электрическая энергия.

Немногим более ста лет назад, в начале 1850 года, в Лондоне на Риджен-стрит была выставлена модель электрической машины. За стеклом по рельсам бегал крошечный локомотив с вагончиками. Среди зрителей, обступивших поразительную машину, был Карл Маркс. Рассказывая о выставке, он говорил друзьям о том, что на смену «его величеству» пару пришла «неизмеримо более революционная сила — электрическая искра».

Но пока электрическая искра была «неподвижна». Как же эту новую энергию передавать на расстояние?

1874 год ознаменовался событием исторической важности. Русский электротехник Ф. А. Пироцкий заставил электрическую энергию пробежать 1 километр. Это произошло за 8 лет до того, как подобный же опыт на Мюнхенской выставке продемонстрировал француз Депре. Стало возможным в одном месте получать энергию, а в другом ее использовать.

Это открытие вносило переворот и в гидроэнергетику. Механическую энергию воды, превращенную в электрическую энергию, можно передавать на расстояние и, следовательно, строить заводы вдали от рек, а «водяную силу» передавать по проводам.

Энергия воды становилась крылатой.

Ф. А. Пироцкий понимал, какое большое значение имеет его открытие для судеб гидроэнергетики. Вскоре после своего знаменитого опыта он написал статью о передаче силы воды на расстояние. «Ввиду громадных издержек, необходимых на содержание паровых движителей больших заводов и фабрик, — нам пришла мысль о возможности передачи работы воды как самого дешевого движителя на известное расстояние посредством гальванического тока, полученного какою-либо гальваническою машиною». Эти строки были написаны русским изобретателем за несколько лет до того, как на Западе был произведен впервые опыт передачи электрической энергии на расстояние.

Вслед за первым километром Ф. А. Пироцкого последовали 175 километров М. О. Доливо-Добровольского. Русский инженер и политический эмигрант Доливо-Добровольский построил на реке Неккар в Германии гидроэлектростанцию мощностью 200 киловатт. Водяную энергию, превращенную в электрический ток, он передавал во Франкфурт-на-Майне. Так стало возможным, говоря словами Ф. Энгельса, «использование самой отдаленной водяной энергии». Электрическая энергия получила широкое распространение.

Преимущества этого вида энергии огромны. Она почти мгновенно передается на большие расстояния. Ее можно «дробить», используя как для приведения в движение мощных двигателей, так и для включения маленькой электролампочки. Она легко превращается в другие виды энергии.

Первая электрическая станция в России была построена в 1885 году. Она снабжала энергией царский дворец. Мощность ее — 505 киловатт.

В 1913 году мощность всех электрических станций России составляла 1098 тысяч киловатт. Даже в крупных городах электростанции были мелкие. Владельцы их конкурировали между собой. В Петербурге перед мировой войной было 105 небольших станций, принадлежавших разным компаниям — русским и иностранным: «Гелиосу», «Бельгийской», «Трамвайной», «1886 года» и др. Нередко два расположенных по соседству дома имели различные напряжения и частоты переменного электрического тока.

Владельцы электростанций имели «своих» абонентов, свою сеть, свои кабели. Высоковольтных линий электропередач в царской России почти не существовало. На всю страну было две небольшие энергосистемы — в Москве и Баку. Чтобы проложить электролинию, надо было получить согласие землевладельцев. Некоторые помещики требовали «возмещения» за каждый поставленный на их земле столб.

Частная собственность на землю, воды, недра душила и развитие гидроэнергетики. Владельцы земли запрещали создавать в их владениях водохранилища, затапливать принадлежащие им угодья. Это было равносильно запрещению использования энергии рек.

Несколько гидроэлектростанций общей мощностью 8392 киловатта — вот все гидроэнергетическое «наследство», оставленное царской Россией.

Самой мощной гидростанцией, созданной до революции (1350 киловатт), была Мургабская, построенная в 1910 году у Гиндукушской плотины. Она снабжала электроэнергией «государево имение». У нас сейчас немало сельских электростанций, превосходящих по мощности эту «крупнейшую» гидростанцию дореволюционной России.

Грандиозные запасы дешевой энергии, таящиеся в русских реках, оставались неиспользованными, хотя передовые русские инженеры выдвигали множество проектов энергетического использования рек.

В декабре 1899 года состоялся первый всероссийский электротехнический съезд. Инженер-механик В. Ф. Добротворский выступил с докладом об «электропередаче сил порогов Волхова, Наровы, Вуоксы в Петербург».

«Выгодным окажется, — сказал В. Ф. Добротворский с трибуны съезда, — сконцентрировать посредством плотин и водоприводных каналов большие падения воды для работы турбин и вырабатываемую энергию по превращении ее в электрическую посылать по проводникам в разные пункты потребления. Эта цель, невзирая ни на какие препятствия и затруднения, и должна быть ближайшей первейшей задачей России для того, чтобы на широких началах развить пользование механической силой…».

Но подобные призывы встречались равнодушно, а иногда и враждебно в царских департаментах.

Тот же В. Ф. Добротворский на себе испытал косность и тупость чиновников. Еще в 1894 году этот способный инженер разработал проект гидроэлектрической станции на реке Волхове мощностью 22 500 киловатт. Разрабатывались и другие проекты энергетического использования Волхова. Слух об «опасных» проектах дошел до петербургских электрических компаний, в частности «Общества 1886 года» и его берлинских директоров. Дешевая энергия Волхова могла явиться конкурентом для тепловых станций, дававших большую прибыль. Чтобы в корне пресечь угрозу, иностранные концессионеры скупили приволховские земли и таким образом похоронили проект сооружения гидростанции.

То же примерно произошло и с проектом строительства крупной гидроэлектростанции на наровских водопадах и порогах. Вокруг этого проекта, предусматривавшего передачу электроэнергии Наровы в Петербург, завязался спор: кому же будет принадлежать энергия водопадов? Распри собственников и ведомств затянулись, и проект был предан забвению.

На XI съезде деятелей по водным путям России, состоявшемся уже перед первой мировой войной, также говорилось об использовании энергии рек: «Оставление этих богатств втуне, без эксплуатации столь же непростительно с точки зрения преуспеяния страны, как оставление невозделанными плодородных земель, как отсутствие добычи нефти на нефтеносных участках».

Участники съезда призывали «неотложно приступить к систематическому изучению запасов энергии в реках России». Но и этот призыв остался неуслышанным. Сила падающей воды попрежнему использовалась в мизерной степени. Только сотая часть электроэнергии, вырабатывавшейся в стране, приходилась на долю «белого угля».

А какие огромные возможности таили в себе могучие реки России! А. П. Чехов во время путешествия на Сахалин восхищался величием и мощью Енисея. Писатель назвал реку могучим богатырем, который не знает, куда девать свои силы. Такими были до революции и многие другие реки нашей страны.

Тяжелым льдом сковал капитализм тысячи русских рек, их титаническую энергию.

Лед, вопреки календарю, тронулся в Октябре.

Социалистическая революция раскрепостила силу водных потоков, открыла путь к покорению рек, воле и разуму свободного человека.