Вот мы шагаем по тенистой дорожке. Как тихо, как прохладно! Издали доносится гул детских голосов. Это из большого дома, который виднелся из калитки. Но я забыла разглядеть его.

По обеим сторонам дорожки — высокая полынь. Выше меня, выше даже Мити Метелева. А над полынью возвышаются карагачи, акации, мимозы и разные невиданные мною деревья. Митя, как знаток, объясняет нам их названия, но у меня нет охоты смотреть по сторонам. Проходим широкую глиняную площадку — с нее виден Володькин дом с чистым новым крылечком. Мы сбрасываем с себя поклажу и облепляем окна домика. В комнатах чисто и, наверное, прохладно, но на двери тяжелый висячий замок.

«Ничего, Володьке, может быть, будет здесь неплохо, — мелькает у меня утешительная мысль. — Но как пить-то хочется!»

— Не хнычьте, — сказал Вася. — Я сейчас на минутку схожу по делу. Ну так просто, с одним человеком повидаться.

— И я с тобой. Я Илюшку, здешнего товарища своего, найду. Мы воды принесем, — сказал Митя.

Вася подумал и неохотно согласился.

Я, Галя, Валя, Глаша, Володька и Полкан с разбегу повалились в густую душистую полынь.

— Таким голопузикам, как наш Лунатик, всегда везет, — сердито сказала Глаша. — Вот бы мне здесь жить!..

Володька обиделся и дернул Глашу за косичку. Но драка не получилась — всеми овладела лень.

А я лежала тихо-тихо и все думала: где я видела этого бритого сторожа и почему так боюсь? Но так и не вспомнила.

Митя с Илюшей принесли ведро чистой холодной воды и кружку. Илюшу мы все немного знали: он приходил к нам во двор с поручениями Ивана Петровича. Только поставили ведро на землю, как Полкан подскочил и, упершись в его край передними лапами, стал лакать воду. Его никто не прогонял, но все стояли и не знали, что делать. Кажется, вода теперь стала поганой: ведь Полкан хоть и герой, но пес. Но когда Илюшка замахнулся было на щенка, его остановили. Поколебавшись, я взяла кружку, зачерпнула и выпила. За мной и другие. Получилось, что мы приняли Полкана в свою компанию на равных правах.

Вася не возвращался, и Митя пожимал плечами. Он и не заметил, куда девался мой брат, пока сам разыскивал Илюшку. А я уже отдохнула, напилась и мне так хотелось обратно!

В ожидании решили поиграть в прятки, только Илюша все время останавливал, чтобы потише, а то ругаться будут. Здесь нельзя бегать.

— Это все долговязый Журавль выдумал, — сказал он, сильно покраснел и взглянул на Володьку.

Илюша подумал, что тот обидится за отца, но Лунатик всех громче хохотал над этим прозвищем.

Глаша стала считать:

Водить стала Галя. Ох и хорошо было там прятаться! Ну, уж я найду славное местечко. Вон туда, за кизяки, возле забора! Или нет, вон там к стене прислонено корыто! Я легла на землю, опрокинула на себя корыто. Полкан тут же вспрыгнул на него и залаял. Смотрю, Галя смеется, поднимает корыто.

— Это не дело, меня Полкан выдал, — рассердилась я.

Но разве их переспоришь? Пришлось мне водить. Полкан, чтобы загладить свою вину, всех мне находил, а Галю даже за подол вытащил из-за сложенных в кустах у забора кизяков. Один Илюша все время тревожно поглядывал на дорожку.

— Вам-то, может, ничего, а нам, детдомовцам, сюда не велят ходить.