Шахматная элита мира меняется постепенно. Десятилетиями ведущие позиции в табели о рангах занимают одни и те же гроссмейстеры. Турниры с участием сильнейших игроков привлекают внимание шахматистов всего мира. Ранее участие корифеев в тех или иных турнирах во многом зависело от их желания, которое определялось величиной призов, временем и местом проведения соревнований, составом участников.
Иногда звезды мировых шахмат не играли в великолепных турнирах по независящим от них причинам. Все во многом изменилось, когда шахматисты разных стран стали независимы от всевозможных привходящих обстоятельств, в том числе бюрократических препон.
С 1988 года Международная ассоциация гроссмейстеров учредила Кубок мира – цикл шахматных соревнований, проводимый на протяжении двух лет и состоящий из шести турниров. В состав участников Кубка мира включаются 24 гроссмейстера, имеющих к моменту начала соревнования лучшие достижения. Первым обладателем Кубка мира (цикл 1988–1989 годов) стал чемпион мира Гарри Каспаров.
Однако гроссмейстеры играют не только между собой. Желанными гостями они бывают у любителей. Сеансы одновременной игры и показательные выступления способствуют популяризации шахмат. Обладая прекрасной памятью, некоторые корифеи шахмат проводят сеансы одновременной игры вслепую.
В 1925 году Александр Алехин провел в Париже рекордный для того времени сеанс одновременной игры не глядя на доску. Игра продолжалась 10 часов. Из 28 партий выиграл 22, три проиграл и три завершил вничью.
Впечатляющим было выступление Алехина на следующий день после сеанса. На вопрос любителей «Как ваше самочувствие?» Алехин ответил:
– Прекрасное, я спал как бог.
Все 28 партий ход за ходом по памяти были воспроизведены Алехиным на демонстрационной доске. Показ сопровождался комментариями.
Неизвестные знаменитости
Иоганн Герман Цукерторт – один из первых претендентов на мировую шахматную корону – приехал однажды в небольшой городок. Там жил его близкий приятель.
Друг Цукерторта решил использовать приезд корифея, чтобы подшутить над сильнейшим местным шахматистом. Пригласив к себе домой много лет не знавшего поражений чемпиона города, он предложил ему сыграть с незнакомым соперником, которого назвал господином Германом. Увлекательная партия вскоре завершилась эффектным выигрышем Цукерторта. Однако победитель не испытал от этого радости, наоборот, он почувствовал некоторое угрызение совести. Обратившись к побежденному партнеру, Цукерторт сказал:
– Извините меня, что я представился вам только по имени, в действительности я – Цукерторт.
Соперник вежливо поклонился, однако ни трепета, который привык видеть Цукерторт при знакомстве с любителями, ни изумления во взгляде он не заметил. Мало того, вскоре он услышал, как побежденный шепотом спросил у хозяина:
– Скажи мне, пожалуйста, кто, собственно, такой, черт побери, этот Цукерторт?!
Простим любителя из прошлого века – на незнание он имел определенные основания: шахматная информация в то время была ничтожной. А что же теперь?
Партия между аргентинским гроссмейстером Найдорфом и участником команды Люксембурга Ванцем, сыгранная на XII шахматной Олимпиаде (Москва, 1956 год), завершилась красивой комбинацией, которая принесла победу старшему по званию.
– Здорово это у вас получилось! Кстати, как ваша фамилия? – обратился к аргентинцу побежденный.
– Мой мальчик, я – Найдорф! – гордо ответил гроссмейстер.
– Хм, Найдорф? – пробормотал люксембуржец без всякого удивления. – Вы, наверно, мастер?
– Что-о-о? – подпрыгнул на стуле Найдорф. – Вы не знаете Найдорфа? Это просто неслыханно! Это скандал!
И Найдорф обратился к окружающим:
Неужели это возможно в наше время?!
Найдорф хоть и входил в свои лучшие времена в десятку сильнейших шахматистов мира, но до чемпионского звания ему было далеко. А ведь не все шахматисты хорошо знают даже чемпионов мира.
Заканчивалась лекция мастера перед сеансом одновременной игры. Один молодой человек задал вопрос:
– Влияет ли талант на наследственность?
– Нет, что вы, – ответил мастер. – Возьмем, к примеру, Капабланку. Вы слышали что-нибудь о его отце?
– Нет.
– А о матери?
– Нет.
– Вот видите…
– Честно говоря, – сказал молодой человек, – я ничего не слышал и о самом Капабланке.
Непризнанные корифеи
Список 63 сильнейших турниров всех времен привел на страницах ноябрьского номера за 1987 год журнал «Бритиш чесс мэгэзин». Первую строку в списке занимает матч-турнир на первенство мира 1948 года. За ним следует Брюссельский турнир 1986 года. В двадцати из перечисленных соревнований победу одержал Анатолий Карпов, в четырех – Гарри Каспаров.
В то же время, как заметил шахматный обозреватель Леонард Барден в лондонской «Файнэншл таймс», «такие обессмертившие себя шахматные титаны, как Александр Алехин и Роберт Фишер, вообще не входят в число победителей этих супертурниров. Фишер, как известно, сам не играл».
* * *
Имя некой мисс Саннес ничего не говорит любителям шахмат. Зато оно широко известно среди участниц феминистского движения. Последнее обстоятельство, очевидно, повлияло на содержание, изданной в Лондоне в 1970 году под редакцией мисс Саннес «Энциклопедии шахмат». Американской шахматистке 60-х годов Лайсе Лейн в книге уделено больше места, чем экс-чемпионам мира Василию Смыслову и Борису Спасскому вместе взятым.
* * *
Худо бывает тем, кому непочтительные высказывания в адрес корифеев приходится доказывать за доской. Гроссмейстер Ефим Боголюбов на вопрос, кого можно считать сильнейшим шахматистом мира, обычно отвечал:
– В мире есть только два настоящих шахматиста. Второй – это… Алехин.
Шутки кончились весной 1934 года после того, как этот «второй» разгромил Боголюбова в матче на первенство мира со счетом +8 –3 =15.
* * *
Перед началом «Матча века», в котором сборная команда СССР встретилась с избранными шахматистами мира (Белград, 1970 год), югославский гроссмейстер Милан Матулович спросил у капитана своей команды Макса Эйве:
– Как это вы меня загнали на восьмую доску?
О претензии Матуловича рассказали Михаилу Ботвиннику, который представлял на восьмой доске советскую команду. Экс-чемпион мира пояснил:
– Я его понимаю: ему неинтересно играть с таким слабым шахматистом, как я.
Однако, когда дело дошло до игры, то в первой же встрече наш ветеран «прочитал» Матуловичу такую лекцию по стратегии шахмат, что партия удостоилась специального приза, а Эйве стал подумывать о замене югославского гроссмейстера запасным игроком.
Поверженные авторитеты
В один из дней 1922 года старший брат привел 13-летнего Сало Флора в кафе «Континенталь», которое находилось в центре Праги. Это кафе было хорошо известно шахматистам города. С 12 часов дня до полуночи там «дежурил» старик – шахматный профессионал. С посетителями он играл на небольшую ставку – 2 кроны. Сыграть с «профессором Оос», как его называли, было не так просто, ибо желающих толпилось всегда много.
Сало дождался своей очереди, и старик согласился сыграть с мальчиком. К ужасу профессора и неожиданно для тех зрителей, которые постоянно следили за его игрой, незнакомый мальчик выиграл две партии. Для профессора было забронировано постоянное место, поэтому он должен был играть еще. Однако старик понял, что попал на невыгодного клиента. Зря тратить времени он не стал и сказал:
– Хватит!
С этими словами он предложил Флору 4 кроны, но мальчик отказался:
– Не надо мне деньги, я хочу с вами только поиграть.
– Кто пустил сюда этого нахального мальчугана? – свирепо закричал профессор.
Появился хозяин кафе. Профессор пригрозил, что не будет посещать больше этого заведения из-за нанесенного ему оскорбления. Для хозяина кафе профессор был желанным посетителем, потому что привлекал народ. Флора попросили покинуть помещение, объяснив, что детям до 16 лет не положено посещать кафе и рестораны.
* * *
Некий Джеймс Броди из города Берлингтон (штат Массачусетс, США) в письме, адресованном редакции журнала «Ридерс дайджест», поведал любопытную историю о том, как ему удалось победить шахматного мастера.
Прогуливаясь по скверу с приятельницей, он увидел, что проживающий в его городе мастер обирает простаков, играя с ними на ставку в 5 долларов за партию. Броди тоже подошел к мастеру и выразил готовность попытать счастья. Минут через десять, ко всеобщему изумлению, мастер капитулировал.
– А я не знала, что ты так здорово играешь в шахматы, – восхищенно заметила приятельница.
– Не обольщайся, дорогая, – ответил победитель. – Просто прежде чем начать партию, я предупредил этого типа, что служу а налоговом ведомстве.
* * *
Известный в прошлом международный мастер из Англии Конель Александер согласился однажды сыграть партию с одним из попутчиков. Не проявив вначале никакого интереса к игре, он допустил грубую ошибку и проиграл. Александер вновь расставил фигуры и потребовал реванша.
– Нет, нет, – ответил неизвестный, – вы испортите мне стиль.
* * *
В начале одного из сеансов одновременной игры, который Александр Котов давал пионерам Москвы, гроссмейстер, обратив внимание на юный возраст соперников, настроил себя на легкомысленный лад.
Приблизительно через час после начала игры он оценил общую картину сеанса и пришел к выводу, что дела его плохи. Надо было спасать положение, а ребята играли цепко и не давали ему никаких шансов.
Тогда гроссмейстер «сосредоточил огонь» на четырех партиях, где играли девочки. Именно эти партии оказались для него победными, а проиграл Котов 12 встреч.
Из иностранцев первым испытал «прелесть» шахматной борьбы против десятков советских ребят в пионерских галстуках Макс Эйве.
– Только не давайте сеансов против пионеров! – советовал он западным коллегам, когда они ехали в Советский Союз.
Однако международный мастер из Англии Роберт Вейд дал такой сеанс в 1951 году. Из тридцати партий он проиграл двадцать, десять свел вничью и, следовательно, ни одной не выиграл. Газеты всего мира отметили этот результат как своеобразный мировой рекорд. Англичанин не потерял при этом чувства юмора и заявил:
– Если бы любой из этих пионеров давал бы сеанс против тридцати Вейдов, то результат был бы не хуже.
* * *
В 1977 году в Бристоле английский мастер Джо Хейден дал сеанс одновременной игры на двадцати досках, который закончился с катастрофическим для него счетом (+1 =0 -19). Единственную победу в этом сеансе Хейден одержал над своей матерью. Видимо, предчувствуя недоброе, она постаралась предпринять все от нее зависящее, чтобы спасти сына от разгрома «всухую».
Сеансеры
В дни матча СССР – Англия (Лондон, 1954 год) советские гроссмейстеры Давид Бронштейн и Пауль Керес дали сеанс одновременной игры на 20 досках для членов английского парламента.
Перед началом Бронштейн предложил партнерам выбрать любой цвет фигур. Словно сговорившись, все как один повернули к себе белые.
– Редкий случай единогласия в английском парламенте, – заметил один из лейбористов.
– Да еще по предложению советского представителя, – смеясь, поддержал его другой.
* * *
Необычный сеанс одновременной игры дал Мигуэль Найдорф в одной из латиноамериканских стран. Ему довелось играть с кабинетом министров во главе с премьером.
Гроссмейстер выиграл все партии, кроме одной, завершившейся вничью.
– У премьер-министра мне было неудобно выигрывать, – оправдывался впоследствии Найдорф.
* * *
Не всегда такими покладистыми бывают сеансеры.
В югославском городе Сараево Виктор Корчной выступал однажды с сеансом одновременной игры в небольшом клубе.
– Поговорите с гроссмейстером, чтобы он согласился со мной на ничью, – попросил известного шахматного журналиста Димитре Белицу председатель клуба.
Белица думал, что легко уладит это дело, поскольку все сеансеры всегда делали с председателем ничью. Однако Корчной был непреклонен. Он сказал:
– Я могу выдать товарищу председателю справку, что он хороший шахматист, но на ничью не соглашусь.
Корчной выиграл все 15 партий. С тех пор в этом клубе стало очень трудно устраивать сеансы одновременной игры.
Однажды гроссмейстер Григорий Левенфиш давал сеанс на одном из ленинградских заводов. Перед выступлением распорядитель пригласил его в соседнюю комнату. С приветливой улыбкой он указал на стол, где живописно расположились запотевший графинчик, рюмочка и закуска.
– Что это? – удивленно спросил гроссмейстер.
– Как что? – в свою очередь выразил недоумение распорядитель. – Недавно у нас выступал… один шахматист и сказал, что это положено всем гроссмейстерам перед сеансом.
– Он перепутал, – сердито пробурчал Левенфиш, – это положено участникам сеанса.
Гроссмейстер Рудольф Шпильман выступал с лекцией и сеансом одновременной игры в небольшом провинциальном городке. Чтобы сохранить память о встрече со знаменитым шахматистом, члены местного клуба пригласили фотографа. К сеансерам всегда отношение почтительное, поэтому гроссмейстера усадили на самом видном месте.
Каково же было всеобщее удивление, когда на готовых снимках Шпильмана не удалось отыскать. Рассерженные участники сеанса немедленно направились в фотомастерскую. Смущенный фотограф сознался:
– Этого маленького и толстого, рассевшегося впереди, я заретушировал. Он имел такой смешной вид и портил весь снимок…
* * *
Необычно завершился сеанс одновременной игры, который проводил с надзирателями тюрьмы западногерманского города Рейнбаха кандидат в мастера Олаф Редмюллер. Сеансеру так и не удалось покинуть тюрьму, где проходила игра.
Представители тюремной администрации в ходе сеанса выяснили, что Редмюллера давно разыскивает полиция по обвинению в изготовлении фальшивых денег и документов.
* * *
В 1883–1884 годах претендент на мировую шахматную корону Иоганн Цукерторт совершил гастрольную поездку по городам США и Канады. Прибыв на территорию штата Вайоминг для проведения очередного сеанса, Цукерторт узнал, что на пути осуществления мероприятия есть непреодолимая трудность: среди местного населения нет… шахматистов.
Однако Цукерторт нашел выход. Он подошел к фортепиано, стоявшему на сцене зала, где проходил торжественный прием в его честь. Маэстро тронул клавиши и начал играть… Импровизированный концерт прошел с большим успехом.
В тех странах, где шахматы большой популярностью не пользуются, организаторы, чтобы привлечь публику на сеансы одновременной игры, применяют необычные приемы.
В 1960 году в канадском городе Торонто Г. Бернер, давая сеанс на тридцати досках, одновременно переводил на три иностранных языка последние известия и предлагаемый зрителями текст. Кроме того, он демонстрировал свое искусство в… модных танцах. Закончив очередную партию, Бернер танцевал один танец с какой-либо из участниц сеанса, продолжая делать ходы на остальных досках.
Гроссмейстеры
Один австралийский журналист упрекнул как-то своего земляка гроссмейстера Яна Роджерса в «слишком уж эксцентричном стиле игры».
– Если бы все гроссмейстеры играли одинаково, одного из них было бы, в принципе, достаточно! – ответил Роджерс.
* * *
– Можно ли провести параллель между шахматистами и композиторами? – спросили однажды журналисты Михаила Таля.
– Конечно, – ответил Таль, – Ботвинник – это Бах, Смыслов – Чайковский, Керес – Шопен, Петросян – Лист, Бронштейн – Дебюсси, Ларсен – Прокофьев.
– Ну, а Фишер?
– Компьютер, – мгновенно ответил Таль.
* * *
Не только по стилю, но и силой игры отличаются гроссмейстеры. Одних знает весь шахматный мир. Другие…
Во время международного турнира (Монте-Карло, 1980 год) Макса Эйве тепло поприветствовал какой-то шахматист.
– Кто это? – спросил бывший президент ФИДЕ, когда незнакомец отошел.
– Помилуйте, профессор, вы же сами присваивали ему звание международного гроссмейстера, – ответили экс-чемпиону мира.
* * *
Само звание «гроссмейстер» утратило сейчас свое первоначальное значение. В 1985 году западногерманскому мастеру Бальдуру Хенлигеру исполнился 81 год. Несмотря на преклонный возраст, он выступил на первой доске за свой клуб «Вуперталь». По окончании соревнования ветеран поделился впечатлениями:
– В 1928 году, – сказал он, – я в возрасте 23 лет выступал в составе команды Австрии на «Турнире наций» в Гааге. Помню, в партии с одним старым мастером из Венгрии я применил тогда свой любимый королевский гамбит. Он взглянул на меня с веселым озорством и заматовал на 25-м ходу. А год назад в чемпионате бундес-лиги я применил тот же вариант с одним молодым гроссмейстером. В ответ он испуганно взглянул на меня и проиграл в 23 хода…
* * *
Когда Эдуард Гуфельд узнал, что на очередном конгрессе ФИДЕ (Венеция, 1967 год) ему присвоили звание гроссмейстера, то с радостным видом выбежал из гостиницы. Навстречу шел Виктор Корчной.
– Привет, коллега! – широко улыбаясь крикнул Гуфельд.
Корчной понял, что Гуфельду присвоили высокое звание, и, решив подчеркнуть свое превосходство, холодно ответил:
– Дамьянович тебе коллега…
Примерно через полгода на одном международном турнире Дамьянович обыграл Корчного.
Гуфельд не поленился взять словесный реванш и направил Корчному телеграмму: «Дамьянович тебе (!) коллега».
* * *
Тонкий юмор присущ большинству гроссмейстеров. На открытии 39-го чемпионата СССР (Ленинград, 1971 год) состоялась необычная пресс-конференция, во время которой публика задавала вопросы участникам первенства.
– Обладает ли Фишер чувством юмора? – спросили Марка Тайманова.
– Да, однако во время игры оно ему совершенно не нужно. Значительно нужнее юмор его соперникам, – улыбнулся ленинградский гроссмейстер.
* * *
Звание гроссмейстера накладывает на его обладателя дополнительные обязательства, и не только в сфере шахмат.
Англичанин Энтони Майлс первым из соотечественников стал гроссмейстером. Через несколько дней после этого знаменательного для него события Майлс сыграл в футбольном матче за команду своего университета, где «умудрился» из выгоднейшего положения не забить гол.
– Вы не гроссмейстер, а шляпа, сэр! – презрительно бросил в адрес Майлса после игры его научный руководитель.
Эффектная комбинация, проведенная венгерским гроссмейстером Гедеоном Барца на одном из международных турниров, удостоилась приза за красоту. На французской границе у гроссмейстера, который возвращался домой, тщательно проверили багаж. Внимание сотрудницы таможни, очаровательной блондинки, привлекла оригинальная статуэтка из мрамора.
– Откуда она у вас?
Давно поседевший ветеран ответил:
– Это заслуженный мною приз за красоту.
Девушка с иронией бросила взгляд на гроссмейстера:
– Представляю, как выглядели остальные…
* * *
В 1972 году известная югославская шахматистка Милунка Лазаревич предложила аргентинскому гроссмейстеру Мигуэлю Найдорфу организовать в его стране международный женский турнир.
– Пожалуйста, если вы найдете 12 красивых блондинок, играющих в шахматы, – сказал аргентинец.
– Я их найду! – уверенно ответила Милунка и добавила: – Если вы найдете 12 красивых гроссмейстеров, все равно, блондинов или брюнетов.
Автографы
Как добрую память о встрече со знаменитыми шахматистами собирают автографы многие любители шахмат.
В 1972 году в Бресте побывал Исаак Ефремович Болеславский. После сеанса одновременной игры один любитель, обладатель богатой шахматной библиотеки, пригласил гроссмейстера в гости. Болеславский с интересом просмотрел целый ряд редких книг. В конце дружеской встречи брестчанин достал с полки книги, автором которых был Болеславский, и попросил оставить автографы. Когда Исаак Ефремович любезно выполнил просьбу, хозяин предложил ему расписаться… на всех шахматных книгах его обширной библиотеки. Добродушный гроссмейстер с большим трудом убедил настойчивого собирателя автографов, что этого делать не следует.
* * *
Во время 39-го чемпионата СССР (Ленинград, 1971 год) у выхода из-за кулис всегда толпились охотники за автографами. Вот в зрительном зале появился гроссмейстер «Давид Бронштейн».
– Гроссмейстер, пожалуйста, надпишите вашу книгу, – обратился один из зрителей.
– Не буду! Это не моя книга.
– А чья же?
– Бронштейна.
– А вы кто?
И международному арбитру из Ленинграда Дэуэлю в очередной раз пришлось объяснять, что он не Бронштейн, а лишь похож на гроссмейстера.
* * *
На турнире претендентов (Загреб, 1959 год) охотники за автографами сильно докучали участникам. Михаил Таль, чтобы разрядить обстановку, сам ринулся однажды в толпу болельщиков и стал налево и направо раздавать автографы. При этом он ставил не одну подпись, а две. Первой была размашистым почерком написанная и безукоризненно подделанная «подпись» Фишера, в вторая – его собственная.
– Зачем вы это делаете? – улыбаясь, спросил Таля известный составитель шахматных этюдов Харольд Ломмер.
– Видите ли, – смеясь ответил Таль, – я этого парня уже трижды обыграл, поэтому имею полное право царапать его фамилию…
На проходившей в 1962 году в Варне Всемирной шахматной Олимпиаде к Фишеру обратилась одна собирательница автографов. Американский гроссмейстер в этот раз не отказал, но своей подписью занял всю страницу.
– А где же место для других автографов? – спросили Фишера.
– Остальные – ерунда! – последовал ответ.
* * *
Чемпион мира Капабланка иногда неохотно давал автографы. Во время турнира, в котором играл кубинец, один любитель предпринял несколько безуспешных попыток получить автограф Капабланки. Наконец, желая оставить память о встрече с Капабланкой, он обратился к одному из зрителей:
– Распишитесь, пожалуйста!
– Вероятно вы меня с кем-то путаете, – удивленно сказал шахматист, – я не мастер и играю очень посредственно.
– Да, но ведь вы недавно разговаривали с самим Капабланкой! – привел неожиданный аргумент любитель.
Макс Эйве всегда охотно отзывался на просьбы собирателей автографов. Михаил Ботвинник по этому поводу как-то пошутил:
– Хорошо Максу, у него такая короткая фамилия.
* * *
Однажды Эйве дал автограф, когда об этом его не просили – во время последнего тура VI командного первенства Европы (Москва, 1977 год).
– Нет ли у вас почтового конверта? – спросил у судьи соревнования, международного арбитра Юрия Дмитриевича Кабалевского, прибывший из Голландии на закрытие соревнования президент ФИДЕ.
– Одну минуточку, – ответил тот и пока Эйве был занят своими делами сходил к киоску, купил там несколько конвертов и, подойдя к увлеченно что-то писавшему президенту ФИДЕ, протянул один из них.
Макс Эйве, не поднимая головы, расписался на конверте и вернул его Кабалевскому.
– Спасибо, за автограф, – поблагодарил Юрий Дмитриевич и, протягивая второй конверт, напомнил президенту о его недавней просьбе.
Лишь теперь Макс Эйве сообразил в чем дело и одобрительно улыбнулся.
Где лежит портфель Рети?
Обладая прекрасной шахматной памятью, некоторые выдающиеся шахматисты в обыденной жизни отличались удивительной рассеянностью.
Как-то в ранге чемпиона мира Эммануил Ласкер посетил Париж. По совету одного из лондонских друзей он поселился в небольшом уютном пансионате. Оставив багаж, Ласкер направился в знаменитое шахматное кафе «Режанс» и провел там время до позднего вечера.
Собираясь уходить, он с ужасом заметил, что не помнит, где находится пансионат. Ласкер тут же дал телеграмму лондонскому приятелю с просьбой повторить адрес. Переночевать ему пришлось у знакомого шахматиста.
Утром, не получив ответа, чемпион мира рассердился на друга и начал поиски. Карта Парижа была разбита на секторы. Ласкер стал обходить все пансионаты. Был уже поздний вечер, когда после долгих и утомительных поисков Ласкер попал в свой номер. На столе лежала телеграмма:
«ЛАСКЕРУ ПАРИЖ УЛИЦА ЛАТУР 12 ВАШ АДРЕС ПАРИЖ УЛИЦА ЛАТУР 12»
В отношении рассеянности лондонский приятель Ласкера не отстал от чемпиона мира.
* * *
Необычайная память была у Александра Алехина. Он трижды устанавливал рекорды в игре, не глядя на доску. В 1924 году в Нью-Йорке Алехин сыграл на двадцати шести досках. Через два года он увеличил свое достижение до двадцати восьми досок. Наконец, в 1933 году в Чикаго чемпион мира сыграл одновременно вслепую тридцать две партии.
А как в обыденной жизни? Однажды Алехин бросил в чашку с кофе вместо сахара пешку, мешал и удивлялся, что сахар долго не тает. Вечно он искал очки: бывало, что пытался закурить папиросу с другой стороны и нередко, уезжая из гостиницы, забывал сдать ключ.
* * *
В 1933 году Алехин посетил Прагу. При встрече чехословацкий гроссмейстер Сало Флор рассказал чемпиону мира, что вскоре ему предстоит поездка в Москву на матч с сильнейшим советским шахматистом Михаилом Ботвинником. Из Москвы Флор решил отправиться на традиционный международный турнир в Гастингс. Туда же собирался Алехин.
– Возьмите с собой в Гастингс мой маленький чемодан со смокингом, – попросил Флор чемпиона мира.
Алехин охотно согласился. При встрече в Гастингсе Флор открыл привезенный Алехиным чемодан и увидел вместо смокинга… женское платье.
По дороге Алехин перепутал чемоданы.
* * *
В мае 1955 года в Вильнюсе проходил четвертьфинал первенства СССР. После десяти туров у юного рижанина Михаила Таля было всего пять очков. Помочь сыну приехала мать. Бледный и похудевший Миша жаловался на всех и все, в том числе на жмущие ноги туфли.
Все вопросы Ида Григорьевна легко уладила. Проще всего решилось дело с туфлями.
– Переобуйся, – сказала мама, – ты ведь надел их не на ту ногу.
Австрийский гроссмейстер Рудольф Шпильман при анализе любил покачиваться со стороны в сторону. Однажды, сидя в ресторане, он настолько увлекся анализом отложенной позиции, что не заметил поставленной перед ним тарелки с супом. Через некоторое время официант вновь подошел к гроссмейстеру.
– Ваш суп стынет, – сказал он и сунул Шпильману в руку ложку.
Тот молча покачал головой и, не отрываясь от шахматной доски, стал механически черпать суп. Ни одна ложка при этом сразу не попала ему в рот, содержимое некоторых пролилось на костюм.
* * *
В один из дней международного турнира (Карлсбад, 1929 год) Акиба Рубинштейн плотно пообедал. Прохаживаясь по вестибюлю ресторана, он вновь подошел к двери, прочитал вывеску, вошел опять в ресторан и заказал весь обед еще раз.
Сравниться с рассеянностью прославленного гроссмейстера решила в 1961 году редакция одного журнала. Напечатав эту историю в двенадцатом номере, она слово в слово перепечатала ее в тринадцатом, заменив лишь заголовок «Приятного аппетита» на «Обед после обеда».
По утверждению венских профессоров, Рихард Рети мог достичь больших успехов в математике, но гроссмейстер забыл свою диссертацию в кафе, а новую так и не написал. Рети забывал зонтики, шляпы, портфели… Савелий Тартаковер остроумно подметил по этому поводу: «Там, где лежит портфель Рети, его давно уже нет».
Известные против любителей
В Венском шахматном кафе «Централь», ныне не существующем, первый чемпион мира Вильгельм Стейниц на стыке XIX и XX веков добывал себе побочный заработок. Одним из его постоянных партнеров был сказочно богатый банкир по фамилии Эпштэйн. Однажды над очередным ходом Стейниц задумался чуть дольше обычного.
– Ну, разбудите меня, когда сделаете ход, – иронически произнес банкир.
Стейниц, не обронив ни слова, спокойно продолжил игру. Вскоре надолго задумался банкир.
– Ну, разбудите меня, когда сделаете ход, – сказал Стейниц.
Заносчивый банкир вскочил и заорал:
– Вы забыли с кем играете? Вы знаете, кто я?..
– Знаю, знаю, – хладнокровно ответил Стейниц. – Вы – банкир на бирже, а в мире шахмат банкир – я!
* * *
Однажды Эммануилу Ласкеру предложили сыграть с одним напыщенным старым глупцом, который воображал себя очень сильным шахматистом. Ход за ходом старик поучал молодого чемпиона мира. Указывая на ошибки и промахи Ласкера, он разъяснял, как следовало играть. Чемпион мира с серьезным видом терпеливо выслушивал наставления.
– Теперь, молодой человек, вы теряете фигуру. Боюсь, что вам еще многому придется поучиться.
Сделав следующий ход, Ласкер склонил голову и с грустным выражением ответил:
– О, боже, я, кажется, теряю еще одну фигуру.
Противник торжествующе забрал ее.
– Какая неожиданная удача, похоже, что я ставлю мат, – сказал Ласкер и сделал решающий ход.
Раздался общий смех, который привел старого глупца в гневное состояние. Попытки объяснить ему, что играл он с чемпионом мира, оказались безуспешными.
Чемпион мира Макс Эйве ехал как-то из Гааги в Амстердам. Как только поезд тронулся, сосед по купе предложил ему сыграть партию в шахматы.
– Считаю своим долгом сообщить вам, что я сильный шахматист, – предупредил любитель, – три года подряд я удерживаю звание чемпиона нашего клуба.
Эйве сделал вид, что слова попутчика произвели на него впечатление, но сыграть все же согласился.
Пока доехали до Амстердама, чемпион мира в разгромном стиле выиграл несколько партий. Готовясь к выходу, поверженный любитель не переставал причитать:
– Это невероятно! Как только такое могло произойти? Я проиграл случайному попутчику! Я, кого называют «Эйве нашего клуба»!..
Западногерманский гроссмейстер Хельмут Порлегер побывал однажды в небольшом баварском городке Кляйдингхартинге. В местном кафе некий господин предложил ему сыграть партию в шахматы. Гроссмейстер в присутствии многих болельщиков легко победил незнакомца.
Обескураженный любитель тут же заявил своим почитателям:
– Я всегда ценил логику в шахматах. Но где же тут логика, если какой-то приезжий запросто обыграл меня, шестнадцатикратного чемпиона города Кляйдингхартинга?..
* * *
Сборная Советского Союза в матче против команды Антильских островов на шахматной Олимпиаде в Ницце (1974 год) быстро повела в счете – 3:0. Все ждали легкой победы и от четвертого участника советской команды Тиграна Петросяна. Однако в основное время экс-чемпиону мира завершить партию не удалось. Победил он при доигрывании.
– Твой противник научился играть в шахматы два месяца назад, – шутили по этому поводу остальные участники советской сборной.
– Как раз поэтому, он, не обремененный, как вы, различными догмами, хорошо играет, – ответил на шутку экс-чемпион мира.
* * *
Зайдя в один из провинциальных шахматных клубов, гроссмейстер Арон Нимцович стал наблюдать за игрой местных любителей. Знаменитого шахматиста никто не узнал. На его предложение сыграть один из посетителей клуба ответил:
– Попробуйте вон с тем молодым человеком. Это необычный шахматист.
Такая рекомендация Нимцовичу понравилась, и он с удовольствием пригласил юношу за шахматный столик. Однако первая же партия убедила Ннмцовича в том, что молодой человек имеет весьма отдаленное представление о шахматах.
– Почему вы сказали, что этот парень необычный шахматист? – сердито спросил гроссмейстер.
– Да потому, что в нашем клубе он не выиграл ни одной партии, – последовал неожиданный ответ.
* * *
Будучи проездом в Марселе, выдающийся венгерский шахматист второй половины XIX столетия Игнаций Колиш, отужинав в ресторане, решил развлечься.
– Нельзя ли здесь сыграть в шахматы или бильярд? – спросил он у директора ресторана.
– Есть у нас очень сильный партнер, месье Бельвуа, успешно игравший с королем бильярда Бергером и знаменитым шахматистом Колишем, – ответил директор.
– Вот это да! – обрадовался Колиш.
Пригласили Бельвуа. После короткого, но теплого знакомства выбрали сначала шахматы. Поединок был недолгим. Одержав победу, Колиш предложил партию в бильярд. Поначалу Бельвуа добился преимущества, но в конце концов тоже проиграл.
– Вы слабы и в шахматах, и в бильярде, поэтому перестаньте лгать, что побеждали и Бергера, и Колиша, – вынес суровый приговор своему сопернику венгр. – У Колиша вы никогда не выигрывали, потому что Колиш – это я, да и с Бергером ваши шансы равны нулю.
– Сэр, – спокойно ответил Бельвуа. – Я сказал вам чистую правду, ибо действительно побеждал обоих названных джентльменов. Бергера – в шахматы, а Колиша в бильярд. Но это было давно и вы меня забыли.