Плененные шахматами

Давыдюк Степан Иосифович

Шахматы – это спорт

 

 

Исход шахматной партии венчает результат. Победой, ничьей или поражением оценивается после каждого тура кропотливый труд шахматиста. Подготовка к партии начинается у ведущих гроссмейстеров задолго до начала турнира. Они имеют «досье» на вероятных соперников. Раньше это были картотеки с партиями. А теперь информацию о противниках хранят в своей памяти компьютеры.

Три года после завоевания в 1948 году звания чемпиона мира Михаил Ботвинник посвятил научной работе. За это время у нас и за рубежом вышло немало шахматных книг и журналов. Иностранная литература поступала в Государственный комитет по физкультуре и спорту при СМ СССР, а затем передавалась в библиотеку ГЦОЛИФКа. На дом никому не выдавалась.

Незадолго до начала матча на первенство мира с Давидом Бронштейном Ботвинник обратился к одному из ответственных руководителей Госкомспорта, чтобы ему разрешили взять на дом необходимую литературу.

После долгого молчания тот спросил:

– А как раньше вы готовились? Изучали литературу?

– Да, – ответил чемпион мира, – изучал.

– Так зачем же вам снова изучать? Шахматные ходы не борцовские приемы.

Такая «мудрая» мысль удивила Ботвинника. А высказал ее руководитель потому, что с Бронштейном состоял в одном спортивном обществе и не понимал специфики шахмат как вида спорта.

Много сил и старания отдают мастера и гроссмейстеры аналитической работе. Тщательному разбору подвергается собственное творчество, изучаются материалы теоретических бюллетеней, «Информаторов», статьи периодических шахматных изданий, ведется поиск усилений или опровержений в дебютных вариантах.

Несколько часов отводится подготовке непосредственно перед партией. Учитывая игровой почерк конкретного соперника и турнирную ситуацию, корректируются планы на игру.

Когда накануне четырнадцатого тура отборочного турнира к первенству мира (Львов, 1978 год) в комнату гроссмейстера Александра Белявского заглянул один из верных его приятелей, то увидел на доске знакомую позицию из популярного в то время челябинского варианта сицилианской защиты. Львовянин готовился к встрече с автором варианта Евгением Свешниковым.

– Неужели тебе интересно начинать игру с двадцатого хода? – спросил вошедший.

– Не с двадцатого, а с двадцать шестого, – уточнил гроссмейстер.

В партии эти двадцать шесть ходов были сделаны за 5 минут, а на тридцатом ходу, сделав фактически по 4 хода, соперники согласились на ничью.

Когда шахматист становится чемпионом мира, его по праву считают сильнейшим. Непобедимы ли чемпионы?

В период владения шахматной короной гениальным кубинским шахматистом Хосе-Раулем Капабланкой с 1921 года по 1927 год стали поговаривать о ничейной смерти шахмат. Виртуозная техника третьего чемпиона мира давала для этого основания. Но в матче с Алехиным (Буэнос-Айрес. 1927 год) он не смог доказать свою непобедимость и из тридцати четырех партий проиграл 6.

Больше всего партий, владея шахматной короной (13 лет), проиграл Ботвинник – 43; 39 партий за 10 лет проиграл Карпов; 39 за 17 лет – Алехин. Чаще других в ранге чемпиона проигрывали Таль – за год 11 партий и Эйве – за 2 года 17 партий.

А кто же выиграл наибольшее число партий у чемпионов? Десять и более побед удалось одержать десятерым шахматистам: Ботвинник – 19, Алехин – 17, Смыслов – 16, Чигорин – 15, Карпов – 14, Боголюбов – 13, Корчной и Ласкер – по 11, Спасский и Эйве по 10.

 

Победители

На Петербургский турнир 1914 года кроме сильнейших шахматистов того времени, Эммануила Ласкера, Хосе-Рауля Капабланки, Александра Алехина и других, были приглашены два ветерана английских шахмат – Джозеф Блэкберн и Исидор Гунсберг.

Англичане выступали в турнире плохо, но между собой играли не на жизнь, а на смерть.

– Вы еще молоды со мной играть! – заявил Блэкберн Гунсбергу после выигрыша партии. Блэкберну было в то время 72 года, а его партнеру «всего лишь» 60.

* * *

В последнем туре XIV шахматной Олимпиады (Лейпциг, 1960 год) англичанин Джонатан Пенроуз выиграл у Михаила Таля.

– Я обеспечен работой на год, – улыбаясь, сказал победитель. – Буду ездить из города в город и демонстрировать свою партию с чемпионом мира.

* * *

Александр Алехин во время сеансов одновременной игры никогда не брал ходов обратно, даже в случае грубейшей ошибки. Однажды в югославском городе Сараево, быстро рассчитав комбинацию, чемпион мира забыл об угрозе своему ферзю. Едва сделав ход, он заметил свой промах, сердито смешал фигуры и перешел к следующему партнеру.

Юноша, на доске которого разыгралась эта драма, вообще не понял в чем дело, в смятении он спросил руководителя сеанса:

– Почему Алехин смешал фигуры?

Узнав о том, что Алехин сдался, юноша был вне себя от радости. Весть о его победе быстро распространилась по всему городу. Когда об этом узнал отец юноши, то пригласил в турнирный зал музыкантов, чтобы со славой проводить домой сына, одержавшего победу над чемпионом мира.

* * *

Не всегда столь радостными бывают победители. В 1986 году в Западном Берлине сборные команды учителей и школьников провели матч на 129 досках. Радость общей победы омрачалась озабоченностью некоторых участников команды школьников. Так, эффектно победивший одного из своих учителей, восьмиклассник Ойген Горн, принимая поздравления друзей, не без грусти заметил:

– Надеюсь, он не попытается взять у меня реванш на предстоящих экзаменах.

* * *

Крутым нравом отличался граф де Стайр. При проигрыше он готов был запустить в своего противника первым попавшимся под руку предметом. Его постоянный соперник, полковник Стюарт, прежде чем объявить мат, предусмотрительно убегал в самый укромный уголок комнаты и оттуда провозглашал:

– Шах и мат, сэр!

 

Непобежденные

В одной зарубежной стране Пауль Керес давал как-то сеанс одновременной игры. Партию, где его партнером был престарелый господин, гроссмейстер начал ходом 1. e2-e4. Когда, обойдя круг, он вновь подошел к этой доске, то крайне удивился: все фигуры стояли на своих первоначальных местах.

Полагая, что произошло какое-то недоразумение, гроссмейстер не стал выяснять причины случившегося, а снова сыграл 1. e2-e4. Подойдя вскоре в третий раз к этой злополучной партии, Перес опять застал на доске исходное положение. Гроссмейстер удивленно посмотрел на своего соперника и, чтобы убедиться, что тот умеет играть, попросил:

– Сделайте, пожалуйста, при мне ответный ход.

Однако произошло неожиданное.

– Ничья! Троекратное повторение позиции! – вдруг воскликнул его 83-летний партнер.

Гроссмейстер улыбнулся, а что ему оставалось делать, и поздравил своего противника с… «блестящим вариантом защиты».

* * *

Известный иллюзионист, народный артист Армянской ССР Арутюн Акопян, шахматист-безразрядник, но, правда, играющий, по его словам, лучше Остапа Бендера, сумел однажды сделать ничью с самим Тиграном Петросяном. И не в сеансе, а играя один на один.

Был он у чемпиона мира в гостях. Начали легкую партию, после второго хода Акопян надолго задумался. Знаменитый соперник терпеливо ждал ответа, но в конце концов «железный» Тигран не выдержал и… предложил ничью.

– А иного выхода у него просто не было! Иначе кто бы тогда встречал других гостей? – так объяснил впоследствии результат партии Акопян.

Летом 1968 года украинский мастер Анатолий Банник побывал в Ростоке (ГДР) на ежегодной Неделе мира балтийских стран. В одном из сеансов ему пришлось играть с 5-летней Утой Литкевич, дочерью чемпиона Ростокского округа. Девочка долго и мужественно вела поединок, но устала и сказала:

– Мама, я хочу домой…

И ушла – единственная, не изведавшая поражения в сеансе.

* * *

Среди участников сеансов одновременной игры встречаются всякие шахматисты. Есть такие, которые ставят перед собой задачу обязательно победить сеансера. Они аккуратно записывают текст партии, а добившись успеха, непременно требуют, чтобы авторитетный соперник расписался на бланке. Однако есть и такие любители, для которых ничья – предел мечтаний. Обычно они слабее других участников сеанса, и рассчитывать только на силу своей игры им не приходится. Рядом с такими игроками быстро появляются подсказчики, но, как правило, их советы к добру не приводят.

Перед началом одного из сеансов одновременной игры, проведенным Эммануилом Ласкером в Риге в 1937 году, экс-чемпион мира объявил:

– Не возражаю против того, чтобы моих партнеров консультировали зрители. Они мои лучшие… помощники!

* * *

Выручить иногда слабых шахматистов может только их же находчивость или изобретательность.

В 1903 году в американском городе Бостоне Ласкер давал сеанс одновременной игры. Один из его противников уже по дебюту допустил столько неточностей, что получил совершенно безнадежную позицию. Но самообладание не покинуло любителя. Как только Ласкер подошел в очередной раз к его столику, он решительно заявил:

– Я предлагаю вам ничью, доктор!

Такая самоуверенность понравилась чемпиону мира. Он рассмеялся и… неожиданно согласился на ничью.

– И почему я не предложил ему сдаться?! – обратился к окружающим обрадованный счастливым исходом партии любитель.

 

Кто в турнире победит?

Организаторы межзонального турнира (Порторож, 1958 год) в один из выходных дней предоставили участникам соревнования возможность наблюдать за скачками ослов на первенстве Адриатического побережья. Стартовал 21 осел, что шокировало участников… Ведь в турнире их было столько же.

А когда первым к финишу пришел осел под номером семь, все стали пожимать руку гроссмейстеру, выступавшему под этим же номером.

– Это отличное предзнаменование! – с улыбкой заявил кто-то из коллег.

Для обоснования своих прогнозов участники соревнований, болельщики и журналисты придумывают самые разнообразные причины.

В августе – сентябре 1946 года в Гронингене (Нидерланды) состоялся большой международный турнир. Среди его двадцати участников было немало выдающихся шахматистов. Пересекая границу страны-организатора, Сало Флор спросил у таможенного чиновника по-голландски:

– Кто будет первым в Гронингене?

– Макс Эйве! – мгновенно последовал ответ.

– А Михаил Ботвинник?

– Может быть и он, но только, если не будет много… пить.

После матча Алехин – Эйве (1935 год) русские мастера получили в Голландии репутацию пьющих.

Блестящую победу в турнире одержал совсем не употребляющий спиртного Михаил Ботвинник.

* * *

Нередко шахматистам самим приходится отвечать на вопрос о победителе соревнования. Перед началом Венского международного турнира (1882 год) у Вильгельма Стейница спросили:

– Кто, по вашему мнению, имеет наибольшие шансы на первый приз?

– Несомненно, я! – уверенно ответил Стейниц. – У меня ведь более легкие противники, чем у конкурентов.

– Но почему же?

– Им предстоит играть с чемпионом мира, а мне – нет…

Дело в том, что до завоевания звания чемпиона мира в 1886 году, Стейница после его победы в матче над Адольфом Андерсеном (Лондон, 1866 год) неофициально считали сильнейшим шахматистом планеты.

Прогноз Стейница о победителе Венского турнира подтвердился не полностью. Первое место ему пришлось разделить с польским мастером Шимоном Винавером.

* * *

Большой неожиданностью для всех явилась блистательная победа 22-летнего американского шахматиста Гарри Нельсона Пильсбери в Гастингском международном турнире (1895 год).

И только сам Пильсбери верил в свой успех. Приехав на турнир, он на удивление всем поселился в маленьком скромном отеле.

– Почему вы так поступили? – спросил своего соотечественника американский журналист и шахматист Альфред Эмери.

– Мне необходимы тишина и покой, чтобы сосредоточиться. Я твердо намерен выиграть этот турнир, – ответил Пильсбери.

* * *

Как правило, сильные шахматисты сами себе пророчат высокое, чаще всего первое место.

Перед международным турниром журналисты брали интервью у Роберта Фишера и Семюэля Решевского.

– Первое место займу я! – уверенно и безапелляционно заявил молодой американец.

Это не понравилось его старшему коллеге.

– Не знаю, какое место займу я, согласен даже на… предпоследнее, – ответил Решевский и добавил. – Лишь бы на последнем был… Фишер!

Властимил Горт, приехав на международный турнир в Вейк-ан-Зее (1975 год) в сопровождении своей жены, на вопрос о том, какое место он рассчитывает занять, ответил:

– Второе.

– Почему вы так считаете?

– Присутствие моей жены всегда стоит мне одного места в турнирной таблице.

Гроссмейстер не ошибся!

* * *

Большой любитель прогнозов аргентинский гроссмейстер Мигуэль Найдорф перед началом международного турнира гроссмейстеров (Нейгаузен – Цюрих), проходившего с 29 августа по 24 октября 1953 года, заявил:

– Первое место займет тот, кто сможет к двадцать пятому туру прийти в турнирный зал без помощи своего секунданта.

– А кто по-вашему займет последнее место?

– Штальберг или Эйве, – не задумываясь, ответил аргентинец.

Прошло несколько туров, Эйве стал одним из лидеров. Найдорфу напомнили о его пророчестве, но изобретательный гроссмейстер не растерялся и, улыбнувшись, сказал:

– Тогда последнее место займу я.

Все-таки прогноз Найдорфа на аутсайдеров сбылся! Последнее место занял Штальберг, предпоследним стал Эйве.

* * *

К сожалению, такие смелые оракулы, как Найдорф, встречаются среди ведущих гроссмейстеров очень редко. Прогнозы в спорте – дело неблагодарное, умудренные опытом шахматисты часто отказываются предсказывать исход соревнования, ссылаясь при этом на разные, порой самые неожиданные причины.

Осенью 1950 года Василий Смыслов принял участие в традиционном международном турнире в Венеции.

– Как вы намереваетесь выступить? – спросил будущего чемпиона мира один из организаторов.

– Не знаю. Слишком уж условия для меня здесь непривычные. До сих пор я играл только на суше, – в шутку ответил Смыслов.

* * *

По разным причинам отказались высказать авторитетный прогноз несколько участников международного конгресса астрологов (Цюрих, 1987 год) на исход сеанса одновременной игры чемпиона мира Гарри Каспарова против шести международных мастеров, входящих в сборную Швейцарии. Сначала их хотели обвинить в недостаточной профессиональной компетенции, но потом когда сеанс с разгромным счетом 5,5:0,5 выиграл чемпион мира, стало понятным что астрологи просто проявили тактичность в отношении швейцарских мастеров.

 

Женщины против мужчин

В прошлом столетии приоритет мужчин над женщинами был неоспорим. Начало нынешнего века дало миру Веру Менчик, некогда незыблемые устои заколебались. Талантливой шахматисткой были побеждены такие знаменитые ее современники, как Сэмюэль Решевский, Акиба Рубинштейн, Эрих Элисказес, Эдгар Колле, Якоб Мизес, Савелий Тартаковер, Фридрих Земиш… Дважды сложил перед ней оружие доктор Макс Эйве.

Первое его поражение на традиционном Новогоднем турнире (Гастингс, 1930–1931 год) было воспринято как досадная случайность Через год на очередном турнире в Гастингсе голландский гроссмейстер вновь терпит поражение от Менчик. Это вызвало подозрение у жены Эйве. Она срочно пересекла Ла-Манш, чтобы лично посмотреть, что творится в Гастингсе. Лишь увидев своими глазами пухленькую Менчик, она поняла, что для худого, высокого Макса эта женщина не пара, и поверила, что причина поражения мужа чисто шахматная.

* * *

Во время Московского международного турнира (1935 год) состоялась дискуссия относительно будущих чемпионов мира.

Обычно скромный, гроссмейстер Сало Флор неожиданно заявил:

– Чемпионом мира скоро стану я.

– Вы рассчитываете выиграть матч у Алехина? – удивленно спросили собеседники.

– Нет, это произойдет иначе: Алехина победит Эйве, затем Эйве проиграет Менчик и потом уж я запросто выиграю у Менчик.

Первое предсказание сбылось. Свершиться второму помешала победа Алехина над Эйве в матче-реванше.

* * *

Когда чемпионом мира стал Роберт Фишер, шахматисты затруднялись назвать фамилию того, кто сможет его одолеть. В это время феноменальные результаты стала показывать юная Майя Чибурданидзе. В 13 лет она стала международным мастером.

– Это прелестное дитя в перерыве между забавами едва не увезло в Тбилиси Кубок страны, – так прокомментировал один из ее успехов Александр Котов, а Михаил Ботвинник в шутку добавил:

– Майя – наша надежда в борьбе с Фишером.

* * *

В самом конце 1987 года корреспондент центрального радио спросил у Михаила Таля:

– Как вы расцениваете шансы Майи Чибурданидзе стать чемпионом мира среди мужчин?

– Во всяком случае значительно выше, чем мои… стать чемпионкой среди женщин, – ответил экс-чемпион.

* * *

Во Франции издается женский спортивный журнал «Олимп». В 1984 году в одном из его номеров было высказано предположение, что в XXI столетии женщины настолько вытеснят мужчин из рядов шахматной элиты, что последние смогут участвовать в борьбе за мировое первенство разве что в качестве секундантов.

 

Противники ничьих

Сравнительно миролюбивым шахматистом был Тигран Петросян. Один мастер, желая разделить пол-очка с чемпионом мира, страстным болельщиком футбольной команды «Спартак» (Москва), перед партией напомнил Петросяну, что вечером играет его любимая команда.

Тигран Вартанович улыбнулся:

– Знаю. Я попросил принести транзисторный телевизор и буду смотреть в комнате для участников, чтобы не спешить.

Это не успокоило молодого мастера, он предпринял еще одну попытку уговорить Петросяна:

– Гроссмейстер Тейхман всегда предлагал ничью, когда в цирке шла французская борьба.

– Но ведь в то время не существовало телевизоров! – ответил Петросян.

* * *

Шахматистом с бойцовским характером зарекомендовал себя ленинградский мастер Александр Черепков. Перед последним туром полуфинала 18-го чемпионата СССР (Тарту, 1950 год) Владас Микенас решил, что проблем попадания в финал для него не существует. Достаточно ему было сыграть с Черепковым, которому победа ничего не давала, вничью.

Соперники разыграли дебют, и Микенас обратился к Черепкову:

– Ну что, дружок, предлагаю ничью с хорошим ужином.

Неожиданно получив отрицательный ответ, Микенас с трудом настроил себя на длительную, бескомпромиссную борьбу. В конце концов Черепкову пришлось смириться с ничьей, но теперь – без ужина!

Пожав друг другу руки после игры, оба улыбнулись.

* * *

Также в дебюте, сделав всего восемь ходов против советского гроссмейстера Исаака Болеславского, аргентинец Мигуэль Найдорф неожиданно спросил обдумывающего ход противника:

– Играете ли вы на выигрыш?

– Нет, – ответил Болеславский и вновь задумался.

– Так вы согласны на ничью? – последовал новый вопрос.

– Нет!

Лицо Найдорфа выразило недоумение: на выигрыш соперник не играет, ничью от клонил. В третий раз обратился он к Болеславскому.

– Не понимаю, чего же вы хотите? Проиграть?..

– Хочу играть! – сердито ответил Болеславский.

Партия все же завершилась ничьей.

* * *

В одной турнирной партии гроссмейстер из Румынии Флориан Георгиу предложил своему противнику из ФРГ Роберту Хюбнеру ничью после десяти ходов.

Хюбнер ответил коротко, но однозначно:

– Еще преждевременно.

Вторично в этой же партии Георгиу предложил ничью после двадцати ходов.

На этот раз Хюбнер ответил:

– Уже поздно…

* * *

Немецкий гроссмейстер Фридрих Земиш отложил однажды турнирную партию со своим коллегой из Польши Акибой Рубинштейном в равной позиции. Тщательный совместный анализ, проведенный шахматистами во время обеда, убедил обоих, что партия должна завершиться вничью.

– Думаю, нет смысла идти нам на вечернее доигрывание, – сказал Земиш и предложил сразу согласиться на ничью.

– На ничью? – переспросил Рубинштейн и, немного поразмыслив, заявил. – Но что в таком случае я буду делать вечером? Нет, лучше поиграем еще.

– И что вы думаете? – рассказывал впоследствии Земиш. – Вечером, от нечего делать, Рубинштейн продемонстрировал мне, как выигрываются такие ничейные позиции.

* * *

Французский гроссмейстер Давид Яновский настолько яростно ненавидел ничью, что предпочитал проиграть партию. Некоторые недобросовестные противники пользовались этой слабостью шахматиста и в «подходящий» момент предлагали подписать мир, на что Яновский реагировал мгновенно – он начинал нервничать, злиться и часто быстро проигрывал.

* * *

Фанатичным противником ничьих был и Осип Бернштейн.

– Почему вы не согласились на ничью раньше? – спросили его однажды после того, как отчаянные попытки Бернштейна выиграть мертво-ничейную позицию оказались тщетными.

– Согласиться на ничью? Разве таким способом кто-либо выигрывал хотя бы одну партию? – ответил гроссмейстер.

* * *

Как-то раз польский мастер Георгий Сальве в равной позиции предложил Бернштейну ничью, которая, по понятной причине, была отклонена. Вскоре позиция Бернштейна стала хуже, и произошел редчайший случай – Бернштейн сам предложил ничью.

– Какая может быть ничья? – возмущенно сказал Сальве. – Вот если бы вы тогда приняли мое предложение, то я бы сейчас принял ваше.

Бывает, что по «долгу службы» роль противников ничьих исполняют судьи, например, если на соревнованиях запрещается соглашение на ничью до 30-го хода.

Роберт Фишер в партии с болгарским шахматистом Николой Падевским (Варна, 1962 год) подписал мир после 19-го хода. Главный судья Сало Флор успел поймать юного американца на выходе из турнирного зала.

– Бобби, надо сделать еще 11 ходов! – обратился он к Фишеру.

– Я лучше, чем вся ваша ФИДЕ, знаю, когда позиция ничейная!

– Возможно, что это так, но правило есть правило, – настаивал Флор.

– Правило? Это правило написано не для меня! – так заявил Фишер и убежал.

Ничья была засчитана.

* * *

На Всемирной студенческой Олимпиаде, проводившейся в австрийском городе Граце (1972 год), в матче команд ФРГ – США лидер западно-германских шахматисток Хюбнер, сделав ход 1. c4, вдруг предложил своему противнику Рогоффу ничью, которую тот принял.

Главный судья, международный арбитр Ярослав Шайтар, потребовал, чтобы молодые люди продолжили игру. Тогда шахматисты решили позабавиться, вспомнив детскую игру в поддавки, они доигрались до голых королей. Снова ничья!

Судейская коллегия, считая, что здесь нарушены моральные принципы спорта, предложила противникам принести свои извинения и сыграть партию заново. Рогофф выразил согласие, а Хюбнер отказался, и ему было зачтено поражение.

* * *

На международном турнире в югославском городе Бледе (1961 год) партия Найдорф – Трифунович завершилась на 13-м ходу соглашением на ничью. Главный судья соревнований доктор Милан Видмар, обращаясь ко всем участникам турнира, сказал, что он протестует против такого раннего прекращения борьбы, и потребовал от Найдорфа и Трифуновича продолжить игру.

Как только Видмар закончил свою речь, раздался голос одного из зрителей:

– Профессор, в годы своей молодости вы также нередко делали короткие ничьи. Партия Найдорф – Трифунович – не самая быстрая ничья. Например, известна партия, в которой Вы, доктор Видмар, согласились на ничью после восьми ходов. И «мировой рекорд» многократного предложения ничьей в одной партии принадлежит не Найдорфу, который во время партии с Петросяном (Цюрих, 1953 год) делал это восемь раз, а вам, гроссмейстер Видмар. В одном из предвоенных чемпионатов Югославии вы предложили ничью одному своему сопернику 15 раз!

Главный судья, терпеливо выслушав это выступление, кратко подвел итог всему сказанному:

– Даже святые в молодости совершали грехи.

После этих слов в зале воцарилась тишина, и тур продолжился.

 

Миролюбивые

Перед очередной партией одного из матчей болельщик сказал Тиграну Петросяну:

– Желаем вам победы!

Петросян нахмурился и махнул рукой:

– Э-э, ничья лучше.

В другой раз Петросян сделал быстро ничью с мастером, замыкавшим турнирную таблицу.

– Почему вы не играли на выигрыш? – спросили его.

– Мне позарез нужны были пол-очка, – объяснил Петросян. – А ведь иногда и палка стреляет.

О немецком гроссмейстере Рихарде Тейхмане Рудольф Шильман писал: «…он отличался беспримерной, граничащей с ленью, флегматичностью… Каким образом он, тем не менее, сумел стать выдающимся мастером – является почти загадкой… Охотнее всего он оканчивал бы все свои турнирные партии вничью после каких-нибудь пяти ходов. Обыкновенно он очень рано предлагал мировую».

Тейхман был страстным поклонником французской борьбы. Во время международного турнира (Вроцлав, 1912 год) в местном цирке соревновались борцы. Тейхман старался посмотреть каждую схватку. Если до начала борцовских поединков ему удавалось закончить турнирную партию, то все было в порядке. А если нет?..

В день его встречи с польским мастером Давидом Пшепюркой в цирке соревновались не изведавшие поражений борцы. За доской гроссмейстер сидел как на иголках – пропустить такое он не мог. Получив по дебюту преимущество, Тейхман стал шепотом предлагать ничью.

– Это невозможно, – сказал Пшепюрка, – у вас же неоспоримый перевес.

– Вы правы, – согласился Тейхман, – поэтому у нас могут быть неприятности с судьями.

Общими силами они быстро создали убедительную ничейную позицию. Судьи не стали возражать и зафиксировали ничью. Довольный тем, что партию удалось вовремя завершить, Тейхман пригласил партнера в цирк. Во время решающей схватки гроссмейстер восторгался каждым удачно проведенным приемом, подбадривал обоих противников, делал им замечания, рассказывал Пшепюрке о тонкостях борьбы.

В решающий момент, когда один из, борцов защищался с помощью «моста», Тейхман особенно заволновался. Он схватил Пшепюрку за плечо и стал громко объяснять:

– Смотрите – мост! А его жмут! Выдержит или нет?

На это мастер очень спокойно ответил:

– Судя по тому, что они договорились и встреча должна закончиться ничьей, выдержит.

Пшепюрка оказался прав.

* * *

Гроссмейстеру Ян-Хейну Доннеру предстояло записать ход при откладывании партии с международным мастером Гансом Бемом на турнире, проходившем в Голландии в 1984 году.

Положение гроссмейстера было лучше, но в день доигрывания проводилась антивоенная демонстрация. Доннер не хотел упустить возможность участия в ней.

– Вы не сожалеете о потере половины очка? – спросили на следующий день гроссмейстера болельщики.

– Ничуть. Наоборот, я очень доволен, что мне удалось привлечь к участию в демонстрации моего партнера. Альтернативный сеанс одновременной игры на 23 досках дали в 1900 году в «Лондонском дамском шахматном клубе» Эммануил Ласкер и Геза Мароци.

Когда, по окончании всех партий, объявили результат сеанса, то Ласкер удивился: большинство встреч закончилось вничью.

Оказалось, что изысканные манеры не позволяли венгерскому гроссмейстеру отвергать ничью, предложенную дамой.

Испанский гроссмейстер Артур Помар известен почтительным отношением к женщинам. Убежденное рыцарство не покидает его даже за шахматной доской. Говорят, что встречаясь с женщинами в сеансах одновременной игры, Помар не выиграл ни одной партии. Всегда в подходящий момент, когда отказ от ничьей становится бессмысленным, гроссмейстер предлагает мир.

Только однажды Помар попал в затруднительную ситуацию. Его соперница, будучи без ферзя, отклонила ничейное предложение. Казалось, что уж в этот раз гроссмейстер вынужден будет… выиграть.

Однако и для таких случаев в шахматах есть удивительный выход.

«Расстроенный» отказом Помар завершил партию эффектной патовой комбинацией.

 

Дипломатия поневоле

Неоднократный чемпион США гроссмейстер Сэмюэль Решевский относился к категории тех шахматистов, которые, попав в худшее положение, не стесняясь, предлагают ничью. Его коллега из Аргентины Мигуэль Найдорф по этому поводу заметил:

– Знайте, если Решевский предлагает вам ничью, значит, надо искать возможность дать ему мат в два хода.

Сам Найдорф умел достойно ответить просителям ничьей. Так в третьей партии его матча с Ройбеном Файном (1949 год), защищаясь в коневом эндшпиле без пешки, американец вторично предложил ничью.

Найдорф вскочил со стула и воскликнул:

– Двести долларов!

В одной турнирной партии ленинградский гроссмейстер Александр Толуш попал под опасную атаку. Вдруг его соперник, мастер, неожиданно предложил ничью.

– Почему ничья, вы же атакуете, – спросил Толуш.

– Не вижу решающих продолжений, боюсь просчитаться.

– Боитесь? – вскипел Толуш. – Тогда незачем играть в шахматы! А ничьи мне не нужны…

* * *

Бывает, что ничью требуют с позиции… силы. Под знаком семейственности проходил XI чемпионат швейцарского города Каружа. За доской часто встречались отцы и дети, братья и сестры, жены и мужья. Не обошлось без курьезов. В одной из решающих партий отец семейства, когда остался в эндшпиле без пешки, в ультимативной форме потребовал от сына согласиться на ничью.

– Почему? – удивленно спросил приготовившийся торжествовать победу мальчик.

– Потому, что уже поздно, – изрек отец, – и тебе пора спать!

* * *

Всегда вежливо относился к своим соперникам Акиба Рубинштейн. Во время его партии с Миланом Видмаром на одном международном турнире югославский гроссмейстер предложил ничью. Рубинштейн был убежден, что его позиция лучше. Не желая, однако, обидеть своего противника, он ответил дипломатично:

– Пусть позицию оценят эксперты. Если они признают ее, как ничейную, я приму ваше предложение.

Видмар улыбнулся и через несколько ходов сдался.

* * *

Еще деликатнее поступил однажды Исаак Болеславский. В жесточайшем цейтноте, имея тяжелую позицию, Пауль Керес на авось предложил ему ничью. Белорусский гроссмейстер неожиданно согласился.

– Почему вы приняли такое решение? – спросили Болеславского, когда соперники подписали бланки.

– Если Керес в таком положении предлагает ничью, значит, она ему очень нужна, – объяснил поступок минский гроссмейстер.

 

Проигравшие

Никто не любит проигрывать, а после проигрыша далеко не каждый может скрыть разочарование и вести себя с достоинством.

На закрытии одного из чемпионатов Великобритании среди школьников младшей возрастной группы (дети до 8 лет) главный судья турнира международный мастер Леонард Варден среди многочисленных замечаний сделал и такое:

– Некоторые юные джентльмены, получив проигранные позиции в партиях с юными леди, позволяли себе бестактнейшим образом предлагать партнерше ничью, а некоторые юные леди, проиграв партию, вели себя крайне несдержанно, норовя укусить партнера или расцарапать ему лицо.

Взрослые, проиграв партию, также бывают не прочь «ужалить» своего соперника. Например, Арон Нимцович, уроженец Риги, однажды после партии вскочил на стол и закричал во весь голос:

– Как я мог проиграть этому идиоту!

Несколько скромнее сдавался Давид Яновский. Он называл своего победителя величайшим пижоном в истории шахмат.

* * *

Некоторые сдаются с лицом игрока в поккер, изображая полную невозмутимость (как Рубинштейн), или искреннюю сердечность (как Эйве). Шпильман, когда ему приходилось сдаваться, не говорил ни слова – во всяком случае, не слово «сдаюсь». Вместо этого он изображал ужасное отвращение, закатывал глаза и, мотая головой, отодвигал фигуры подальше от себя, как будто они отравлены. Капабланка сдавался с видом миллионера, подающего нищему.

Метод сдачи Грюнфельда – остановить часы и уйти от столика, не взглянув на победителя.

Однако бывало, что проигравшие вообще уходили из турнирного зала, поражение фиксировалось ввиду просрочки времени. Самый известный из подобных случаев произошел с немецким мастером Куртом фон Барделебеном на турнире в Гастингсе (1895 год). Когда его партия с Вильгельмом Стейницем дошла до ключевого момента одной из величайших комбинаций в шахматной истории, Барделебен решил, что уже пора идти.

Ему поставили ноль, а Стейниц показал зрителям, как он мог добиться форсированного выигрыша необычайной красоты.

1. …Крh8 2. Л:h7+ Крg8 3. Лg7+ Крh8 4. Фh4+ Кр:g7 5. Фh7+ Крf8 6. Фh8+ Крe7 7. Фg7+ Крe8. 8. Фg8+ Крe7 9. Фf7+ Крd8 10. Фf8+ Фe8 11. Кf7+ Крd7 12. Фd6 мат!

* * *

Во время турнира в Кечкемете (1927 год) австрийский шахматист Ганс Мюллер открыл новый способ сдавать партию, спасающий, на его взгляд, если не очко, то по крайней мере достоинство. Основой этого метода является абсолютная таинственность.

Его партия была отложена. Когда в день доигрывания директор турнира Гезе Мароци открыл конверт, то увидел записанный Мюллером «ход»: СДАЛСЯ!

* * *

Очень болезненно переносят некоторые шахматисты поражения от женщин. На одном из предвоенных турниров, проходившем в Англии, бельгийский гроссмейстер Эдгар Колле ломал руки, вынужденный капитулировать перед Верой Менчик. Покидая игровой зал, он воскликнул:

– Неужели женщина меня победила? Мне было бы легче, если бы я проиграл три партии мужчине, чем одну женщине.

Еще больше был потрясен побежденный Верой Менчик на традиционном Новогоднем турнире в Гастингсе (1932–1933 год) выдающийся индийский шахматист Малик Султан-Хан. Два года он не решался вернуться на родину.

* * *

Лишь наделенные тонким юмором шахматисты легко переносят временные неудачи. Играя с Паулем Кересом в одном из матчей Латвия – Эстония, Михаил Таль уже в дебюте пожертвовал фигуру. Лидер эстонской команды задумался, потом медленно встал, не спеша снял пиджак и повесил его на спинку своего стула, снова сел и, немного подумав, принял жертву. Достаточной контригры за пожертвованный материал Таль не получил и партию проиграл.

– Я точно рассчитал варианты, – сказал он, поздравляя соперника, – однако не учел, что вы снимете пиджак.

 

Неудачники

На международном турнире (Монте-Карло, 1903 год) среди четырнадцати его участников необыкновенные симпатии зрителей завоевал французский полковник Моро, проигравший все 26 партий. Соревнование проводилось в 2 круга. Однако неудачник не утратил от этого ни изысканности манер, ни любезности. Пресса уделила «милому» полковнику внимания больше, нежели победителю турнира Зигберту Таррашу.

Администрация отеля, где остановился полковник, выделила специальное помещение, чтобы складывать там подарки, присланные популярному постояльцу. Особенно их число возросло после последнего тура. Местные шутники завалили Моро различными наборами из 26 предметов. На торжественном закрытии соревнования растроганный полковник от души поблагодарил каждого участника за преподанный урок и доставленное удовольствие.

* * *

К сожалению, очень редко так учтиво относятся к своим соперникам побежденные. Чаще бывает наоборот. С почетным счетом +6 –7 =5 проиграл матч Вильгельму Стейницу в 1866 году английский мастер Генри Эдуард Берд. Казалось бы, нечего расстраиваться, однако Берд своему крайне самолюбивому сопернику сделал комплимент:

– Вы превосходно играете, сэр, – сказал он, – думаю, даже сам великий Морфи смог бы дать вам не больше, чем пешку и ход вперед.

* * *

Многие пытаются оправдать неудачи самыми разнообразными причинами, но только не своей слабой игрой. Некий Сесил Пайн сетовал на страницах лондонской «Таймс» в 1837 году, что климат британской столицы неблагоприятно отражается на его шахматных способностях. «Во время моей долголетней службы в Индии, – писал он, – я без труда обыгрывал всех чиновников тамошней администрации. Здесь же, в Лондоне, я терплю одно поражение за другим, даже, когда получаю фору ладью».

* * *

С давних времен самой распространенной среди любителей шахмат ссылкой на причину поражения была головная боль или другое недомогание. Среди рекомендаций, помещенных в книге Ричарда Пенна «Изречения и советы для шахматистов», вышедшей в Нью-Йорке в 1844 году, была и такая: «Если, проиграв вам несколько партий подряд, ваш гость начинает жаловаться на плохое самочувствие, уступите ему победу в очередной встрече, и к нему тотчас вернется здоровье».

* * *

Проиграв две партии Михаилу Талю на турнире претендентов в 1959 году, американский гроссмейстер Пал Бенко перед третьей встречей стал вдруг жаловаться коллегам и судьям:

– Я не могу играть с Талем.

– Почему?

– Он гипнотизирует меня!

Кто-то посоветовал Бенко играть в темных очках. Так он и поступил. Тогда и Таль для «уравнения шансов» одолжил на время игры у Петросяна темные очки. Оба в очках играли всю партию, пока на исходе пятого часа Бенко не просмотрел сильный ход Таля.

– В темных очках я просто ничего не видел, – вновь оправдал проигрыш американец.

Однако не только встречи с Талем, но и весь турнир неудачно сложился для Бенко. По окончании соревнования Бенко больше огорчился не его итогам, а тому, что приходится прощаться с веселым танц-баром и танцами до упаду. Что касается игры, то гроссмейстер, правда, жаловался, что не смог пригласить лучшего тренера. По этому поводу его секундант, югославский мастер Рудольф Марич, заметил:

– Каков игрок, таков и тренер!

* * *

На межзональный турнир (Гетеборг, 1954 год) почти все участники приехали с тренерами. Лишь венесуэлец Гарисиа Антонио Медина предпочел приехать в Гетеборг с супругой, очевидно, не придавая большого значения роли тренера. Когда некоторые шахматисты во шторой половине турнира потеряли шансы на хорошее место, то стали перекладывать вину на своих тренеров и заявлять, что правильно поступил именно Медина.

* * *

Только гроссмейстер Савелий Тартаковер, остроумнейший человек, после неудачного турнира тут же «забывал» о нем. Интересующихся, почему он плохо сыграл, Тартаковер с удивлением переспрашивал:

– О чем вы говорите, разве я там играл?

 

Проблема… проиграть

Садясь играть партию, каждый шахматист стремится выиграть или, в крайнем случае, сделать ничью.

«Непременно проиграть!» Играющих под таким лозунгом, казалось бы, нет, однако…

Все свое свободное время некий Малькольм Малли, появившийся в конце 20-х годов нынешнего века среди завсегдатаев Манхэттенского клуба, проводил за шахматной доской. Играл он весьма слабо, поэтому огромной радостью для него была каждая победа.

Однажды сильнейшие игроки клуба уговорили Малли сыграть в их турнире и, ради шутки, проиграли ему все партии. «Победитель» не понял, что его разыграли, и пришел в неописуемый восторг. Тогда шутники провели еще два таких же турнира. После третьего «триумфа» Малли вполне серьезно заявил о своем намерении бороться за шахматную корону. Вскоре он послал вызов на матч одновременно Алехину, Капабланке и Ласкеру!

Однако, не получив ответа, Малли решил отойти от шахмат ввиду отсутствия… достойных соперников.

* * *

Наблюдавшие за выступлением шахматного автомата «Мефисто», созданного в 1878 году английским инженером Чарлзом Годфидом Гумпелем, подметили одну особенность: «Мефисто» легко побеждал, если соперником его был мужчина, и неизменно проигрывал в тех редких случаях, когда приходилось играть против женщины.

Лишь несколько десятилетий спустя оператор автомата Исидор Гунсберг, один из сильнейших шахматистов своего времени, признался:

– Когда я получал выигранную позицию в партии с женщиной, меня начинало мучить угрызение совести, что моя победа может причинить неприятность представительнице противоположного пола, тогда я усерднейшим образом принимался играть на «самомат».

Кажется, что проиграть партию проще простого. А как на самом деле? Кэт Барли, 23-летняя медсестра из психиатрической клиники города Питсбурга (США), вышла замуж за одного из пациентов этой клиники. Ее муж, 27-летний Тони Грэйн, попеременно воображал себя одним из 24 знаменитых спортсменов.

– Как протекает ваша семейная жизнь? – спросили однажды Кэт репортеры.

– В общем неплохо, но есть свои сложности, – ответила медсестра и пояснила. – Например, когда Тони начинает воображать себя Бобби Фишером, мне приходится приложить немало усилий, чтобы проиграть ему партию в шахматы, поскольку при обычных условиях я могу дать ему ладью вперед.

* * *

Прилично потрудиться пришлось однажды французу Арну де Ривьеру и немцу Густаву Нейману, чтобы вдвоем проиграть одну партию любителям. Четыре знаменитые француженки – принцесса Мюрат, герцогиня Третой, маркиза Кольбер Шабанэ и супруга маршала Сен-Жан Анжели выразили желание сразиться хотя бы в одной партии, конечно же, с помощью консультантов, с кем-нибудь из участников Парижского турнира 1867 года.

Зная характер соперниц, организаторы соревнования решили послать на это «мероприятие» именно Ривьера и Неймана, как людей светских, которые догадаются проиграть.

Чтобы обеспечить дамам более легкий путь к победе, консультационную партию мастера решили играть вслепую.

– Как раз это и осложнило нашу задачу, – позднее рассказал Арну де Ривьер. – Оказывается, когда не видишь доски, гораздо труднее незаметно подставить фигуры!

* * *

Чтобы незаметно проиграть, надо тоже действовать… мастерски. Не учел этого один из придворных халифа Валида I (VIII век). Дабы услужить халифу, он стал делать в партии с ним слабые ходы.

– Как ты смеешь, презренный, так отвратительно играть с повелителем правоверных?! – гневно воскликнул халиф, схватил с доски ферзя и ударил им партнера по голове.

* * *

По-иному относился к шахматной игре испанский король Филипп II. Один льстивый министр постоянно ему проигрывал. Но однажды король так плохо играл, что министр, вопреки желанию, одержал победу.

Филипп молча вышел из комнаты, а победитель печально вздохнул:

– Я выиграл партию в шахматы, но проиграл карьеру…

На следующий день он был отстранен от должности.

 

Сила игры

– В чем разница между сильной и слабой игрой? – спросили однажды чехословацкого гроссмейстера Рихарда Рети.

– Там, где для слабого игрока все ясно, для сильного все тайна! – глубокомысленно ответил знаменитый шахматист.

Выдающегося французского мастера, сильнейшего шахматиста мира второй половины XVIII столетия Франсуа Филидора пригласил король Франции Людовик XVI, чтобы тот учил его шахматной игре.

Через несколько месяцев коронованный ученик спросил:

– Как вы оцениваете мою игру?

– Ваше величество, – ответил Филидор, – всех шахматистов можно разбить на три класса: кто совсем не умеет играть, кто играет плохо и те, кто играет хорошо. Вас, ваше величество, я могу отнести ко второму классу.

* * *

Столетний юбилей своего существования шахматный клуб голландского города Утрехта отметил проведением своеобразного соревнования. Местным кандидатам в мастера предоставили возможность «проверить на прочность» английских гроссмейстеров Джона Нанна и Энтони Майлса в так называемом «варианте отравленной пешки» в сицилианской защите. Все кандидаты играли белыми. 1. e4 c5 2. Кf3 d6 3. d4 cd 4. К:d4 Кf6 5. Кc3 a6 6. Сg5 e6 7. f4 Фb6 8. Фd3 Ф:b2.

Как пикантную приправу, восприняли гроссмейстеры предложенную «отраву». Семь партий из девяти они выиграли, две – завершили вничью.

– Нет никаких оснований считать, что в случае перемены цветов, они достигли бы худшего результата, – сказал подводя итоги один из организаторов мероприятия.

* * *

Есть немало шахматистов, которые, переоценивая свои возможности, недооценивают силу игры противников. Чемпионом Германии в 1908 году стал преподаватель математики одного из реальных училищ Нюрнберга Фридрих Кюнляйн. Не всем эта победа пришлась по душе. Ульрих Эльяшоф, мастер из Мюнхена, вызвал нового чемпиона на матч из пяти партий, заявив, что намерен выиграть поединок со счетом 5:0.

Счет матча Эльяшоф угадал безошибочно, но завершился он в пользу Кюнляйна. Журналистам в интервью посла матча побежденный поведал:

– Возможно, я недооценил этого школьного учителя, но не могу не признаться, мне трудно и сейчас поверить, что он играет не хуже меня.

* * *

77-летний гроссмейстер Мигуэль Найдорф рассказал как-то в 1987 году о страшном сне:

– Мне приснилось, – говорил ветеран, – что я играю в турнире, где все участники сильны, как молодой Найдорф, и я не в состоянии оказать им серьезного сопротивления.

* * *

У Тиграна Петросяна однажды спросили:

– Что было бы, если б Михаил Таль играл эндшпиль так же сильно, как миттельшпиль?

– Тогда бы он играл, как Ботвинник в свои лучшие годы! – последовал неожиданный ответ.

* * *

Забавно оценил силу игры аутсайдера международного турнира, проведенного в голландском городе Хилверсюме в 1947 году, ирландца О'Салливена обозреватель английского журнала «Бритиш чесс мэгэзин» международный мастер из Англии Гарри Голомбек. Он писал: «Этот человек – баловень фортуны. Ее покровительству он обязан тем, что показал результат, значительно превышающий его возможности».

Что же это был за результат? О'Салливен занял последнее место, значительно отстав от остальных участников. Набрал он пол-очка в тринадцати турах…

* * *

– Не совершал ли я грех, участвуя в турнире, где одним из игровых дней была суббота? – обратился к раввину председатель шахматного клуба английского города Хендона Э. Хепнер.

Прежде чем ответить на вопрос, раввин затребовал запись сыгранных Хепнером партий. Вскоре шахматист получил от священнослужителя письмо, в конце которого было написано: «Играть в шахматы так, как играли в этом турнире вы – смертный грех не только в субботу, но и в любой другой день недели».

 

Турниры по выбору

42-й чемпионат СССР (Ленинград, 1974 год) проводился в самом конце богатого шахматными событиями года. На усталость пожаловался один из болельщиков.

– Участникам хорошо, – сказал он, – каждый играет только в «своих» соревнованиях, а нам приходится болеть во всех…

Во время турнира первой лиги 41-го первенства СССР один любитель спросил Давида Бронштейна:

– Почему вы играете в первой лиге, а не в высшей.

– Вы видите вон те горы? – спросил гроссмейстер собеседника. – А знаете, там ведь барашки бегают.

Болельщик в недоумении посмотрел в окно.

– Но ведь вас такие барашки не устраивают, – продолжал Бронштейн. – Вам ведь нужен барашек в ином виде – зажаренный на вертеле, с приправами.

При этих словах любитель вовсе растерялся, а гроссмейстер хитро улыбнулся и сделал резюме:

– Так вот знайте, я сейчас, как те вольные барашки, что бегают по горам – сижу, играю в свое удовольствие. А вы обязательно хотите видеть меня в высшей лиге, зажаренным на вертеле. Нет уж, извините. Я не согласен.

В разных городах нашей страны ежегодно проводятся несколько международных турниров. «Заманить» туда ведущих шахматистов запада очень сложно. По этому поводу метко высказался Таль:

– У нас зарубежные шахматисты попадают в довольно щекотливое положение. Им приходится играть в турнирах с большим числом советских участников – это, так сказать, близко общаться с «хищниками».

Норвежский гроссмейстер Симен Агдестейн всячески избегал выступлений не только за свой клуб «Осло Шаксельскоп», но и в чемпионатах своей страны.

Впервые в ранге гроссмейстера он сыграл за клуб в 1987 году после призыва на воинскую службу. По этому поводу газета «Бергенс тиденди» не без иронии писала: «Призыв в армию оказался надежным способом привлечь Симена к участию не только в международных, но и в национальных соревнованиях».

Армейское начальство не разрешало 22-летнему итальянскому карабинеру Романо Чеккарелли в период прохождения службы выступать на турнирах. Все-таки однажды ему удалось сыграть в блиц-турнире. Для этого Чеккарели пришлось инсценировать собственное похищение.

На шахматную Олимпиаду (Амстердам, 1954 год) участник греческой команды Папапафлой прибыл с опозданием. В гостинице его никто не встретил. Папапафлой подошел к администратору и попросил, чтобы ему дали номер.

– Как ваша фамилия?

– Папапафлой, – ответил грек.

Администратор не понял, и гостю пришлось повторить.

Видя, что и со второго раза его фамилию не разобрали, Папапафлой стал диктовать по буквам.

– Питер – Анна, Питер – Анна, Питер – Анна…

– Извините, – перебил администратор, – так сколько же вас прибыло?

Лишь после того, как греческий мастер написал свою фамилию на листке бумаги, ему выдали ключ от номера.

Посредственные результаты, показанные американским гроссмейстером Ясером Сейраваном в турнирах 1982 года, заметно ухудшили его рейтинг.

– Видимо, следует более разборчиво подходить к вопросу об участии в турнирах, – заявил он. – Турниры, как автобусы: пропустишь один, придет другой. Главное – не сесть в такой автобус, который отвезет тебя совсем не в ту сторону…